Текст книги "Любовница снежного лорда"

Мне это сразу не понравилось.

Как не понравились и действия Харниса. Снегоурод, явно раздав указания своим приспешникам, заторопился к трону, вскинув руку и совершив указательным пальцем отработанное круговое движение. И, вроде бы, вот с чего ему пальцем крутить, а оказывается – повинуясь его жесту, через распахнутые задернутые мерцающей снеговой дымкой двери в залу повалил вооруженный народ. Все качки!

А сам Харнис, посверкивая внушительной гривой волос, буравя взглядом спину моего шефа, шествовавшего через окутанную повисшим недоуменным молчанием толпу присутствующих в бело-золотом, ринулся было за ним, но…

Я была бы не я, если бы не предприняла никаких останавливающих его действий.

– Лорд Харнис, – медовым голоском позвала проходящего мимо красавчика.

Мужик остановился, стремительно повернул голову, вопросительно уставился на меня. Хм, мне кажется, или представительницам прекрасного пола тут не отказывают?! Ну если так, то:

– Вы обещали мне кусочек вон того восхитительного тортика, – промурлыкала я.

Скривился, окинул меня уничижительным взглядом с ног до головы, прошипел:

– Вам сейчас принесут.

И попытался было пройти дальше, но не тут-то было.

– Да, это вы так сейчас говорите, чтобы от меня отвязаться, а на самом деле мне никто ничего не принесет! – патетично воскликнула я.

Зубной скрежет был весьма громким. После чего снежный мужик жестом подозвал сугроб! Тот живенько отделился от стены и подплыл к Харнису.

Претендент в селедки прошипел:

– Торт леди Виэль.

– Кусочек! – взвизгнула я.

– Торт! – не согласился Харнис.

Сугроб понятливо кивнул и умчался к столу.

Вообще, если бы этот Харнис меня хоть немного знал, не посылал бы за тортом, а бежал бы отсюда сломя голову в попытке остановить мое начальство, шествующее к возвышению и тронам, на одном из которых сидела заинтересованно взирающая на него снежная леди.

И Харнис, обменявшись с этой леди выразительными взглядами, попытался было продолжить путь, но я, всхлипнув, выдала:

– Вот вы сейчас уйдете, а этот коварный сугроб, которого за тортом послали, мне ничего не принесет и все съест сам!

Харнис застыл, подняв ногу для шага. Живой сугроб споткнулся и едва не упал, потому как он явно был не из тортоедящих и вообще, как снег, в принципе ничем не питался, лорд и леди Тай, кажется, уже безумно сожалели, что вообще подошли, а Харнис опустил ногу и развернулся ко мне, глядя с откровенной ненавистью.

Кстати, я ошиблась, он не красавчик. Ну, может, и красавчик, но какой-то не мужественный – волосы явно гелем уложены, брови подстрижены, чуток скулы выделены косметикой и, кажется, даже на губах неявный блеск. И вот, глядя на него, сейчас даже понять не могу, с чего меня так от страсти корежило? Нет, определенно с излишней притягательностью снежиков нужно что-то делать.

И тут мне принесли торт. Целый. На огромном блюде. И без ножа.

И главное, этот сугроб, который по идее в принципе не наделен эмоциями, он сунул мне торт так, словно в последний миг удержался от того, чтобы не запустить мне им прямо в лицо. А лорд Эйн в этот момент дошел до тронов, взошел на постамент, развернулся ко всем присутствующим, а их тут тысячи три было, не меньше. Театральным жестом извлек из кармана свою речь, одним движением развернул ее, держа на двух вытянутых руках, сделал вид, причем такой ответственный вид, словно собирается ее зачитать. На контрасте прозвучало неожиданное заявление:

– Я буду краток.

Ему, естественно, никто не поверил. Никто, включая меня, ибо я же речь и писала. Там была патетика на тему: «Лорд Харнис, вы утверждаете, что претендуете на престол по праву? Похвально. Прошу обозначить это право, поведав нам заслуживающую нашего трепета и уважения вашу родословную. Ее у вас нет? В таком случае, быть может, вы претендуете на престол как выдающаяся личность, достойная нашего уважения и восхищения, сделавшая многое для нашей родины? Нет? Никаких подвигов, достижений и славного прошлого? Вы не служили в армии, не сделали достойной карьеры, не совершили никакого научного открытия? А чем же тогда вы аргументируете ваше право на престол? Ответьте нам, лорд Харнис».

Да, я была в ударе, когда писала. Речь была выверена и великолепна. Речь была достойна прочтения. Речь в принципе являлась шедевром взывания к логике. Речь… речь взяли, свернули в трубочку и, засунув в карман, заявили:

– Да, я буду краток! – после чего лорд Эйн обвел пристальным взглядом весь зал, то есть все тысячи три присутствующих снежных. – Я ухожу в оппозицию!

Я чуть не взвыла, лорд Тай простонал какое-то ругательство, леди Тай выдохнула «И все?!», Харнис хищно и победно улыбнулся. После чего развернулся и явно собирался пойти и размазать моего чрезмерно благородного шефа тонким слоем по ледяному постаменту.

Допустить этого я никак не могла.

Легкое, грациозное движение «отбери тяжеленное блюдо у сугроба» не вышло. Сугроб зато странно воззрился на меня своей безглазой снежной головой, едва я стала отбирать у него блюдо с тортом. Не растерявшись, я извернулась и заорала в спину стремительно уходящего Харниса:

– Лорд Харнис, он мне торт не отдает! Я так и знала!

Харнис остановился, стремительно развернулся и рявкнул:

– Отпустить!

Сугроб разжал пальцы… Торт с блюдом по инерции полетел в меня… Я, используя жест метателя дисков, крутанулась и запустила снаряд… Я всегда очень метко запускала все: от сплетен до снарядов. Торт, даже не по дуге, а по прямой траектории помчался к цели…

Далее имелась попытка перехватить снаряд, для чего лорд Харнис ухватился за блюдо, но… сила инерции пагубно действует на кремовые конструкции…

Так что, соскользнув с блюда, торт влетел в накачанного снежного лорда.

– О мой снег… – пробормотала леди Тай, глядя на то, как лорд Харнис потрясенно обтекает кремом и осыпается кусками бисквитных коржей.

Мне любоваться достигнутым результатом было некогда, я хотела было ринуться и исправить положение с заявлением лорда Эйна, но мое гордое сделанным заявлением начальство, заложив руки за спину с видом «Как я вас всех!», уже двигалось по проходу между потрясенными снеголордами и снеголедями, покидая зал и топая ко мне.

Черт!

Черт! Черт! Черт!

И тут словно свет небесный пролился вопросом знакомой леди. Я узнала ее даже с огромного расстояния – это была вчерашняя леди, которая шефа кинула, и вот она, стоящая в окружении, как я понимаю, всего рода Йартау, вопросила:

– Означает ли это, что вы отказываетесь извлекать корону и ледяной меч для передачи их лорду Харнису?

И все затаили дыхание.

Шеф остановился, величественно кивнул и подтвердил:

– Именно так!

Я затаила дыхание. Разъяренный Харнис едва не взревел, а вот леди Йартау, подавшись к моему начальнику привлекательным декольте, воскликнула:

– О, мой дорогой жених, я бесконечно рада, что вы изменили решение и будете бороться за престол!

И главное, все вокруг радостно закивали, то есть Харниса в селедки, как я понимаю, вообще мало кто хотел.

Но тут шеф взял и все испортил заявлением:

– Не ваш, уважаемая леди Йартау. Вашим я был до прошлого вечера, а накануне, если помните, вы лично отказались от статуса моей невесты, использовав как повод маленькое досадное недоразумение.

Можно мне еще один торт, я им в начальство швырну?!

Леди пошатнулась, весь род Йартау крайне недобро воззрился на моего снежика, и я их прекрасно понимаю – самой хотелось его прибить! Нет, серьезно! Что ему стоило нормально на попытку примирения отреагировать, а? А теперь у нас весь многочисленный род во врагах практически. Радует лишь, что шеф сказал «маленькое досадное недоразумение», то есть получается, все дело можно решить банальным извинением?

Оказалось – нет.

– Будьте счастливы, леди, – завершил лорд Эйн.

И вновь заложив руки за спину, с самым довольным видом направился ко мне, мне же и улыбаясь. У меня было желание треснуть сначала себя по лбу, от избытка чувств, а после уже начальство. Причем много раз! Очень много!

Но лорд Эйн, совершенно довольный собой, в абсолютном молчании приблизился ко мне, кивнул шарахнувшимся от него лорду и леди Тай, одарил изучающим взглядом Харниса, покрытого кремом и крошевом бисквита, после чего подал мне руку.

Молча взяла его под локоток, и оппозиция Зандарата двинулась на выход.

Мой гордый шеф, когда удалились на приличное расстояние, гордо вопросил:

– И как я их?

– Убойно! – с трудом выговорила я. Тот факт, что мне его сейчас убить хочется, решила не озвучивать.

Пройдя через ледяную арку, мы подошли к луже и шагнули в ее глубины.

* * *

Забавное чувство: шагаешь вниз – выходишь наверх. Это словно, провалившись в дырку в полу, просто пошел по потолку нижней комнаты – примерно вот такое же ощущение. Так что мы, ухнув в лужу в тронном зале, вышли в зале приемном уже в доме лорда Эйна.

И вот после этого я молча сняла с себя бриллиантовое колье, без слов вернула начальству. Затем, не обернувшись и не сказав ему ни слова, гордо направилась вверх по лестнице, там, миновав первый этаж, спустилась вниз. Еще вниз. Снова вниз. Дошла до той самой зарешеченной комнаты, где ранее шеф меня запирал, чтобы не убить. Ну, в общем, сейчас комнатка мне тоже пригодилась, так что я зашла, заперла дверь, благо ключи так тут и валялись, пнула со всей души лежащую тут же катану, прошла к кровати и рухнула на нее, раскинув руки и глядя в потолок.

Лорд Эйн нарисовался за решеткой минуты через две – такое ощущение, что он вообще за мной шел в непонятке полнейшей. Так и вышло:

– Виэль, что с вами?!

Молчу, с ненавистью глядя в потолок.

– Виэль?

Продолжаю молчать.

– Виэль, вы меня слышите?

– Если я скажу «да», вам от этого легче станет? – мрачно поинтересовалась у работодателя, продолжая испепелять взглядом несчастный каменный потолок.

– Несомненно! Виэль, в чем дело?

Молчу.

– Виэль, вас обидели?

– Меня обидишь… – произнесла многозначительно.

Понял.

Некоторое время молчал, в итоге, о небо, до него дошло!

– Виэль, я сделал что-то не так?

Не прошло и полгода!

Сев на постели, мрачно воззрилась на руководство и вкрадчиво поинтересовалась:

– Шеф, а что вы сделали «так»?!

Возмущенно нахмурившись в ответ, развел руками, мол, я хороший мальчик и все сделал правильно.

– Виэль, – красненькие глазенки сверкнули, – вы же сами решили, что мы в оппозиции!

И тут я сорвалась:

– Так в оппозиции, а не в изоляции! Вы вообще понимаете разницу?! Шеф, черт возьми!

– Виэль, оставьте мифологию в покое, – раздраженно попросило начальство.

Рухнула на постель снова, опять же воззрившись на потолок. Слов нет! Вот просто нет слов!

– И да, у меня вопрос – вы зачем Харниса тортом обмазали? – последовал собственно вопрос.

Разъяренная, я язвительно ответила:

– Из эротических побуждений.

Начальство оторопело, развернулось и покинуло меня в одиночестве.

Не надолго!

Лорд Эйн вернулся спустя минут десять с бутылкой вина и собственно моей речью, которой столь неосмотрительно пренебрег.

– Знаете, Виэль, – хлебнул из горла, – мне кажется, вы не совсем понимаете ситуацию. Давайте я вам все объясню.

– Валяйте, – решила я.

Встала с постели, прошла к решетке и обалдевшему от моего приближения руководству, после чего заставила его обалдеть еще и от моей наглости, протянув руку и отобрав бутылку. А затем, усевшись на полу, милостиво дозволила:

– Объясняйте уже.

Сверкнув очами, Эйн прошипел:

– Виэль, возможно, вы не заметили, но вы только что имели дерзость…

– Да, я становлюсь очень дерзкой, когда меня доводят! – раздраженно сообщила начальству.

Умолк.

Постоял, сверля меня взглядом, после сел на пол, повторив мою позу со скрещенными ногами, и как заорет:

– Вина мне!

Да счас! Я и бровью не повела.

И правильно сделала – через мгновение в подвал вбежала запыхавшаяся прислуга с конструкцией, содержащей в себе бутылок сорок разнообразной формы, цвета, но с примерно одинаковым спиртосодержащим содержимым. Эйн, придирчиво осмотрел принесенное и…

– Слушайте, а можно мне сладкое вино, а я, так и быть, верну вам эту кислятину? – неожиданно предложила я.

Шеф выбрал три бутылки розового, золотистого и полупрозрачного цветов, последовательно откупорил и пододвинул мне к решетке. Сделав большой глоток, милостиво вернула ему початое вино, полностью игнорируя укоризненный взгляд. Со скорбным вздохом, снежик выбрал себе еще бутылку и отослал зеленую и от природы, и от обалдения прислугу.

Мы остались сидеть.

Ну как остались, лично я, перетянув бутылки к себе за решетку, начала их последовательно пробовать. Было вкусно. На середине третьей бутылки Эйн, так и не притронувшийся к собственному спиртному и заворожено наблюдающий за моим попранием всех норм винопития, наконец соизволил заговорить:

– Вы заставили меня ощутить себя ничтожеством, Виэль.

Поперхнулась. Закашлялась и, вытирая лицо, потрясенно воззрилась на шефа.

– Серьезно, – подтвердил он. – Благородным болваном, готовым отдать все другому лишь потому, что его предпочла моя любимая женщина.

О черт, я слишком мало выпила для подобных откровений.

– Вот только не нужно так показательно кривиться, – нахмурилось мое начальство.

– Прекратите ударяться в сантименты, вам не идет, – вполне резонно заявила ему.

После чего спросила о том, что действительно заинтересовало:

– Лорд Эйн, о чем говорил лорд Тай? Я так и не поняла, что это за ритуал и зачем Харнису понадобились вы?

Нахмурился, затем хлебнул из бутылки и, глядя куда-то перед собой, начал рассказывать:

– Так уж сложилось, что ледяная корона – удел лишь достойнейших. У каждого сэльда своя корона, и каждый сэльд уносит ее с собой в озеро Спящих Предков.

Он помолчал, затем тихо продолжил:

– Моя заискрилась во льдах тронного зала, когда я вскинул свой меч победы на Харласской заставе… И это коренным образом изменило мою жизнь. Льды готовы были избрать меня следующим сэльдом.

Я подалась ближе, заинтригованная даже не столько рассказом, сколько соприкосновением с совершенно чуждой культурой, традициями, жизнью… А шеф грустно продолжил:

– Первым, что начало отравлять мою жизнь, стала лесть. Она лилась липкой патокой отовсюду, она обволакивала, она закрывала обзор на действительно достойных, она не давала дышать… Мне, привыкшему к военной прямоте, к одобрению, что порой заключалось лишь в дружеском похлопывании по плечу, все эти расшаркивания, изысканные фразы, многоцветие слов… претило.

Вновь умолкнув, лорд Эйн сделал еще глоток и грустно заметил:

– Но привыкнуть можно ко всему, и постепенно я привык к фальшивому поклонению, к постоянной похвале, льстивым заверениям в моей исключительности, к тому, что я избран самими льдами. Привык к тому, что откровенность – роскошь мне недоступная. Единственным, с кем я мог говорить открыто, был мой старый учитель, сэльд. И он был счастлив, что льды избрали одного из его учеников…

– А сколько всего было учеников? – Интересно же.

Зато ответ потряс:

– Тысяча восемьсот девяносто четыре.

– Сколько?!

– Сэльд предпочитал держать все под контролем и желал, чтобы следующий правитель Зандарата непременно унаследовал его взгляды на мир, его честь и благородство, его мировоззрение и политические устои, – лорд Эйн пожал плечами, – поэтому в ученики взял всех сыновей подходящих родов.

Вот это номер…

– Короче, перестраховщик был ваш сэльд, – сделала я вывод.

Снежный никак не прокомментировал мое высказывание, решив, что важнее продолжить свой рассказ:

– Когда сэльдине Юалии исполнилось двадцать восемь, она была представлена ко двору.

– Не поздно ли? – уточнила просто из любопытства. У нас как бы совершеннолетие пораньше наступает.

Лорд Эйн пояснил:

– Это возраст, с которого нам дозволяется спиртное.

Я посмотрела на него, посмотрела на бутылки, поняла, что по снежиковским меркам мне как бы еще нельзя, а потому торопливо подтянула вино поближе, недвусмысленно намекнув, что не отдам, и торопливо перевела тему на более интересный момент:

– Вы влюбились?

Но, с сомнением поглядев на меня, лорд Эйн вопросил:

– Виэль, вам ведь еще нет двадцати восьми?

– Шеф, даже не думайте, без спиртного на должности вашего секретаря я просто не выживу, так что… Короче, что там дальше было?!

Видимо, решив махнуть рукой на то, что спаивает малолетку, Эйн продолжил:

– Да, я был безумно влюблен в Юалию. Всепоглощающе. Восторженно. Она казалась глотком свежего воздуха среди легко доступных леди, что были готовы остаться наедине со мной с первого моего взгляда… В те времена я был любимцем женщин.

– Ну, можете быть уверены, что эти времена уже вернулись, – догадываясь, что повлечет за собой сегодняшний отказ передать корону Харнису, уверенно заметила я.

– Вы думаете? – оживился мой начальник.

– Более чем, – заверила его.

Потом вспомнила его выходку с леди Йартау и, простонав, выпила снова.

– Виэль, что вас так расстроило? Харнис?

Я промолчала, недовольно глядя на начальство, и сделала еще глоток. Потому что иногда лучше пить, чем говорить.

И тут лорд Эйн неожиданно резко, словно порыв урагана, рванулся вперед, ко мне, замер, держась за решетку ледяными пальцами, от которых по железу вверх и вниз узоры изморози пошли, и прорычал:

– Лавина раздери! Виэль, если я вам приволоку его голову, вы успокоитесь?

С некоторой заторможенностью, свойственной совершенно пьяным людям, я поняла – принесет. Прищурилась, глядя на шефа, икнула, понимая, что кто-то уже упился, и подавшись вперед, ближе к снежику, но не так, чтобы достал, поинтересовалась:

– А что потом?

Задумался, убрал ладони с решетки, сел. Поднял упавшую бутылку, брезгливо стряхнув капли пролившегося вина, посмотрел на меня и неожиданно спросил:

– А какая разница?

Посмотрела в ответ, пожала плечами, поняла, что шатаюсь, легла на бок, подоткнув платье, чтобы поудобнее было, подперла голову согнутой в локте рукой и, сделав еще один глоток, ответила:

– Да никакой. Только учтите – сдадитесь, проиграете этому Харнису, и я вас уважать не буду.

С этими словами рука моя опустилась, бутылка с тихим звоном легла спать, но прежде чем я осознала, что вино подтекает, потому как до половины все же не допила, я уже тоже спала.

В тишине.

* * *

И вот сплю я, сплю, и сквозь сон слышу неожиданное, сказанное женским голосом:

– Девчонку нужно убить.

Нехилый себе такой сон.

– Она плохо влияет на солдафона.

– Это уже все поняли.

И тишина.

Я вообще могла бы сделать вид, что сплю, но как-то привыкла смотреть в лицо проблемам, а потому резко и неожиданно для врагов села.

Искрящаяся, как снег на морозе, ледяная леди в белоснежном платье с высоким воротом, подпирающим ее белоснежную прическу, ойкнула от неожиданности, развернулась и бросилась прочь, прикрываясь веером. Зеленомордый мужик, кажется из обслуги дома, охнул и тоже попытался скрыться в сумраке. Я была несколько не «за», но и преследовать его поостереглась, а потому заорала не своим голосом:

– Ше-е-е-е-еф!

Видимо, потому, что орала не своим голосом, начальник и не примчался на зов подчиненной. Ну ничего, не проблема. Подскочив, подбежала ближе к решетке и заорала уже более вменяемо, родным фальцетом:

– Ва-а-а-а-а-альд!

И тишина в ответ! То есть меня тут убивают! Убивают же! А он?!

Срывая с себя испачканное вином платье, чтобы не мешало, я, прыгая на одной ноге, со второй платье никак не сползало, схватила все еще валяющуюся на полу катану, вытащила из декольте ключ, и ринулась к двери с воплем:

– Убива-а-а-а-ают!

Зеленомордый мужик, который, оказывается, далеко не ушел, икнул и… бросился прочь. Но я уже отперла дверь и теперь неслась вслед за ним на каблуках, с катаной наперевес и нарастающим:

– Ууууубииииивааааааюююют же-е-е-е! Стоять!

Какой стоять – этот припустил втрое быстрее, у меня даже не было времени остановиться и туфли скинуть. Зачем я вообще их снова надела?!

А индивид мчался по лестнице, перескакивая сразу две-три ступени и не оставляя мне даже шанса себя догнать! Да что это вообще такое?!

– А ну стоять! – вопила я, мчась следом. – Стоять и убивать меня! Быстро, кому сказала!

Зеленомордый теперь по четыре ступени зараз перепрыгивал, более того – припустил так, что начал увеличивать дистанцию.

– Ва-а-а-альд! – ору, пытаясь тоже ускориться. – Ва-а-а-а-а-альд, меня убива-а-а-а-ают!

Зеленомордый споткнулся, даже не знаю с чего, обернулся, глядя на меня округлившимися потрясенными глазами, и снова побежал!

Я за ним!

Он выскочил на первый этаж, захлопнул дверь, провернул ключ…

Я доскакала до двери, сделала свое коронное «разомнись плечо, размахнись рука», и дверь пала! Грохнулась на пол просто-таки, а за ней обнаружился потрясенный зеленомордый и еще штук двадцать слуг, видимо сбежавшихся на мои вопли, потому что у кого что в руках было – у кого гвозди и молоток, у кого иголки и нитки, а у кого и обломки моей позавчерашней деятельности, то есть, видимо, в доме шефа ремонт шел полным ходом. И вот у них там ремонт, а на меня тут покушаются!

– Спасайте меня, – я угрожающе двинулась к зеленомордому, – меня убивают!

Все сбежавшиеся сильно удивились, почему-то посмотрели на зеленомордого, потом на меня. Зеленомордый руками развел и улыбнулся, мол – это все не я, это все она и ее психологические трудности.

– Что? – Я от такой наглости даже катану поудобнее перехватила. – Ты еще сделай вид, что это я тебя тут убивать собиралась!

Мужик взял и сделал.

Несчастный вид сделал, на меня всем указал и у виска пальцем покрутил. То есть это мы в отказ пошли. Да более того, он еще и протянул:

– Три бутылки вина для слабенькой девчонки…

И все это с намеком.

На этом мои нервы сдали, и я прошипела:

– Так значит, да?

Он взял и кивнул. Да еще и залыбился желтыми зубами, что на зеленой морде очень гармонично смотрелись. Я прищурилась и, удерживая катану, двинулась к нему. Мужик, хмыкнув, обвел рукой пространство, намекая, что тут как бы свидетели и я ему ничего, мол, не сделаю.

– Ты серьезно? – изумилась я. – Мужик, эти свидетели не помешали мне весь замок разнести к чертовой матери. Ко всему прочему я вчера не ужинала, так что жутко голодная. А когда я голодная…

Свидетели разом сделали шаг назад, потом еще один, потом вообще с единым «ух» отбежали подальше, и уже вот оттуда, с безопасного расстояния, согласились посвидетельствовать – в смысле встали и на меня посмотрели, выжидая убийственных действий. А зеленомордый мужик как-то сбледнул, неловко подвернув ногу, отступил, развернулся и деру!

– Стоять! – заорала я. – Держи убивца!

И рванула следом!

А этот вниз, туда, где ступени! Я же на каблуках! Но времени останавливаться нет, и я, скользя и чуть не падая, сбежала следом, остановилась, едва добежала до конца лестницы, выдохнула, вновь ухватила катану наперевес и помчалась догонять этого, который уже практически до ближайшей лужи добежал.

И в этот момент из лужи, к которой и бежал зеленомордый убийца честных секретарей, восстал лорд Эйн. Шеф восстал не один, с ним был еще один лордосугроб такой же худощавой наружности. И оба в белом, причем каком-то странном белом – словно ткань льдом залили. И с хвостиками вместо растрепанных волос. Хвостики набок, так что свисали на левое плечо и там заканчивались парой бусинок, сделанных явно изо льда. Серьезно – лорды с бусинками. Я сама так удивилась, что едва не упала, но, удержав равновесие, продолжила бег праведного гнева, и тут упал этот, который зеленомордый. А я с катаной наперевес. И тут лед! Я на каблуках! Пытаюсь остановиться, но куда там – инерцией и силой тяжести оружия меня продолжает нести!

И вдруг лорд Эйн стал бураном. Ледяным вихрем метнулся наперерез, и в следующее мгновение я была остановлена хватом за запястье и объятием за талию.

Хух, хорошая реакция у начальства, слава небу.

С полным облегчения выдохом я уткнулась лбом в тощую грудь моего шефа и простонала:

– Давайте тут все песочком посыплем, скользко же, жуть просто.

– Виэль.

Утыкаться перестала, отодвинулась, высвободила руку с катаной и, указав острием на зеленомордого поганца, сообщила:

– Этот вот – убиватель!

Мой начальник оглянулся на подлого зеленомордого, повернулся ко мне и уточнил:

– Вы уверены, что он не убиенный?

То есть начальство намекает, что мужик как бы жертва?

– Так, шеф, – я уперлась острием катаны в лед, чтобы увереннее держать равновесие, – давайте мы с вами сразу договоримся: в нашем с вами рабочем дуэте всегда права кто-то одна и сомнений в этой правоте быть не должно. Так что если я сказала, что он убиватель, значит убиватель и есть. Эй, вы, с бусинками, – обратилась я ко второму лорду, – ухватите этого за шиворот, пока он в лужу не сиганул, я его потом попозже сама допрошу.

Катана лед резанула, как нож масло, и я едва не ухнула носом вниз, удержалась, посмотрела осуждающе на катану, на шефа, на мужика, который стоял и ничего не предпринимал, и как рявкну:

– Исполнять!

Снеголорд вскинул руку, ухватил зеленомордого, после осознал, что сделал, удивленно глянул на меня. Я удовлетворенно на него, ну и, собственно, сразу поняла очевидное:

– Тоже военный.

Лорд Эйн страдальчески застонал, но сказать что-либо не успел, я уже скомандовала его другу:

– За мной, шагом марш!

И поковыляла к лестнице.

На счастье снежка, он потащил за мной активно заупиравшегося зеленомордого, но как-то очень резво потащил – вроде ж я пошла первая к лестнице, а стоило на нее подняться, этот снежный уже был тут как тут. И сурово смотрел на меня, а зеленомордый активно сопротивлялся и подвывал.

– Ух ты, а что, есть другой путь? – удивленно спросила я.

– Взлетел, – пояснил он.

– Виэль, личный почетный секретарь лорда Эйна, – представилась я.

– Лорд Аттар, – представился он.

Я кивнула, наклонилась, сняла туфли. И радостно улыбнувшись, поспешила вперед, крикнув:

– Лорд Эйн, а где у вас пыточные?

Зеленомордый взвыл.

* * *

Это вообще невозможно себе представить – у лорда Эйна не оказалось пыточных! Ни пыточных, ни допросных, ни вообще ничего! Единственное место, где можно было кого-нибудь запереть, – это моя родимая коморка, которой я с зеленомордым делиться отказываюсь напрочь, ну и то помещение, где подобные ему зеленокожие предпочитали скрываться от лорда Эйна. А еще у моего шефа не оказалось ни веревок, ни наручников нормальных, ничего! Все пришлось делать самой, под сдержанный хохот обоих снежных лордов.

В результате моей деятельности зеленомордый был прикован к рогам здоровенного снежного лося, украшающим ромбовидную доску снежного дерева, расположенную в кабинете лорда Эйна. Прикован он был единственными найденными мной наручниками – опушенными розовым мехом и используемыми явно для других целей. Собственно, алая шелковая лента тоже не для привязывания преступников предназначалась, но зеленомордому шло. А еще он был обут в туфельки на крайне высоком каблучке, которые сто процентов жали. Это уже была моя личная инициатива, я просто решила, что так он заговорит быстрее. Вот постоит на таких каблуках с часик и не то что заговорит – запоет!

В итоге пью чай с тортиком, который мне лично лорд Эйн принес, и жду. Жду. Сверлю связанного взглядом и…

И тут до меня дошло – мне лорд Эйн торт принес! Торт! Мне. То есть пока я бегала по замку в поисках пыточной, а лорд Аттар таскался то за мной, поражаясь по ходу перемещения ремонту, происходящему в замке его военачальника, лорд Эйн смотался за тортиком. Для меня.

Присмотрелась к тортику – размером с небольшую шкатулку и так же искусно украшен карамельной росписью, шоколадными узорами, стружкой белого шоколадика сверху и бусинками съедобной глазури. Красивый такой и умопомрачительно вкусный – медовый бисквит со снежными ягодами и лесными орешками, пропитанный сгущенным снежным молоком. Сказка, а не торт. Такая сладкая зимняя сказка, и я уже половину слопала, между прочим.

Но вот вопрос – а с чего бы мне торт приволокли?!

– Лорд Эйн, – подала я голос, ковыряя ложечкой очередной кусик, кусманчик, кусманище, – а по какому поводу мы тут торт едим?

Начальник, сидящий за своим столом и о чем-то тихо переговаривающийся со своим не знаю кем, глянул на меня, поправил хвостик с бусинами, и сообщил:

– Виэль, мы пока отложим оппозиционные дела, у меня приказ выдвигаться на место боевых действий.

Ложечку я обронила!

Меня потрясла до глубины души ситуация, которую ни один торт не мог спасти! И еще какая ситуация! Мой… мой… мой…

Так, выдохнуть, успокоиться… Чай отставить на стол, посидеть, сжав кулаки.

Не, не помогает! Сейчас точно скандал будет. И главное, с истерикой и безобразный! Потому что не знаю как Эйн, а я с ходу поняла, что происходит – Харнис осознал, что чрезмерно благородным мальчиком для битья мой шеф больше не будет. Осознал и решил действовать самым коварным способом!

– Лорд Эйн, – улыбочка у меня получилась прямо как у палача перед исполнением прямых обязанностей, – а что, у нас новая война?

Он отвлекся от своего собеседника и сдержанно пояснил:

– Да, Виэль, на рассвете Зандарат объявил войну клану Саекхола.

И все, после этой дивной информации шеф снова перешел к обсуждению чего-то, я так понимаю, что это он с Аттаром план предстоящих военных действий обсуждал. И все бы ничего, но меня просто трясло от злости! Ну, Харнис, ну… собака сволочная!

– Лорд Эйн! – Сейчас ядом плеваться начну. Не знаю как, но чувство такое, что очень даже получится. – А можно узнать, по какой причине этот обласканный мышцами индивид объявил войну какому-то там клану?

Хотя что-то я о клане Саекхола слышала… нет, читала вчера, когда газеты на предмет поиска информации о моем снегошефе просматривала. Что-то такое… угрожающее.

– Виэль. – В голосе начальства отчетливо прозвучал металл. Такой замороженный металл. – Я занят. Доешь торт, после весь мой замок в твоем распоряжении. Найди себе кабинет, начни составлять план действий нашей оппозиции и прекрати истерику. Мне казалось, что торт тебя успокоит.

Я такая злая стала. И так хотелось хоть кого-то пнуть. Встала, подошла к зеленомордому, пнула его!

– Леди Виэль, солнечное сплетение чуть выше, – проинформировал меня лорд Аттар.

А едва взбешенная я к ним повернулась, тут же снова погрузился в обсуждение карт и планов сражения.

Черт! Меня трясет от ярости! Действительно трясет!

Посмотрела на зеленомордого, тот взял и осклабился… Тут меня все бесить начало втрое сильнее. Прищурившись, посмотрела на гада и тихо спросила:

– А, то есть ты знал?

А этот урка облизнул губы и едва слышно прошипел:

– Вообще не ясно, с чего этот вернулся в замок. Войска уже выдвинулись.

То есть лорд Эйн вернулся и спутал этим все секретарскоубивательные планы. То есть, как только он уедет, меня опять попытаются убить.

Хотя стоп… а с чего реально шеф взял и вернулся?!

Я крутанулась, посмотрела на увлеченного планом начальника и спросила:

– Лорд Эйн, а вы зачем вернулись?

Поднял голову, взглянул на меня ледяными глазками и вдруг улыбнулся. Он так улыбнулся, что я вдруг снова о детках с красными глазиками вспомнила, и вообще свадьбе там, долге супружеском… не о том думаю. А шеф улыбнулся шире и пояснил: