Текст книги "Доверяя только сердцу"

Собрав поводья, она последовала за Бенуа по плотному и влажному песку вдоль берега моря. Они свернули на восток, и Бенуа принялся поторапливать Билли. Птицы, напуганные их приближением, взмывали вверх с хриплыми криками, но затем, стоило только лошадям пройти мимо, снова снижались, продолжая бродить по мелководью.

– Куда мы едем? – спросила через некоторое время Анжелика.

– А вы не догадываетесь? – Бенуа устремил на нее почти насмешливый взгляд.

– Ничуть. Откуда мне знать? – сердито откликнулась она. – Терпеть не могу играть в загадки.

– В таком случае вам не следовало обращаться ко мне, миледи, – ответил он, и ветер донес его слова с некоторым опозданием. – Может быть, вам хочется проверить, хорошо ли Доркас слушается вас?

Анжелика ни секунды не колебалась. Наклонившись вперед, она решила показать Бенуа, на что способна. Кобыла, получив команду, с готовностью рванулась вперед, и гнедой тут же последовал за ней. Обе лошади мчались по залитым ярким солнечным светом пескам, а высоко в небе над ними парили чайки, хрипло вскрикивая, словно выражая недовольство и неодобрение, что их так непочтительно побеспокоили.

Анжелика искренне наслаждалась неистовой скачкой. После непрерывных волнений двух последних дней мгновения свободы опьяняли ее, заставляя кровь стучать в висках. Девушка понимала, что, как только они остановятся, ей снова придется столкнуться со сложностями, стоящими перед ней, но пока что она совершенно свободна.

Лошади скакали рядом, и Анжелика не пыталась горячить Доркас в надежде обойти Билли. Они с Бенуа и без того слишком часто бросали друг другу вызов, и ей не хотелось, чтобы хоть намек на какое-либо соревнование испортил ей наслаждение этой минутой. Так приятно было представить себе, что сейчас рядом с ней скачет веселый, ничего не требующий от нее друг, а не… А кем, собственно говоря, Бенуа стал для нее? Другом? Врагом? Или, может быть, только незнакомцем, с которым ее свел случай и которого ей не суждено никогда больше увидеть?

Наконец лошади пошли легким галопом, потом неспешной рысью и шагом. Анжелика смогла осмотреться по сторонам и только тут заметила, что потеряла почти все шпильки, которыми Марта сегодня утром заколола ее волосы. Должно быть, они рассыпались по всему берегу. В ужасе Анжелика поднесла руку к спутанным, влажным от соленого ветра локонам.

Бенуа увидел ее жест и ухмыльнулся.

– Да уж, печальное зрелище ожидает вашу многострадальную Марту, – поддразнил он. – Возможно, ей достаточно будет бросить на вас всего один взгляд, чтобы объявить, что она уходит от вас.

Анжелика было возмущенно открыла рот, однако чувство юмора победило, и она сухо улыбнулась.

– Да уж, можно не сомневаться, Марта найдет что сказать по этому поводу, – сокрушенно проговорила она. – Ей не придется по вкусу и то, что я потеряла шляпу вашей матушки. Остается только надеяться, что мы хотя бы сейчас никого не встретим…

– А как насчет сэра Уильяма? – лукаво произнес Бенуа. – Он иногда любит проехаться по берегу…

– О Господи! – Анжелика выпустила поводья и подняла руки, проводя пальцами по волосам. Они спадали роскошной золотистой волной почти до талии девушки, блестя в лучах яркого солнца, как золотая паутина. – Что же мне делать? – расстроенно воскликнула она. – Мне ни за что не отыскать мои шпильки. И я не смогу никому показаться на глаза, пока выгляжу такой растрепой!

Как только Анжелика выпустила из рук поводья, Доркас послушно остановилась. За ней остановился и Билли. Бенуа спешился и, положив левую руку на холку Доркас, посмотрел на Анжелику снизу вверх.

– Слезайте, миледи, – вежливо скомандовал он, и в карих глазах его зажегся огонек, словно бросая Анжелике вызов: а ну-ка попробуй не слезь!..

Анжелика встретилась с ним глазами, и дыхание у нее перехватило – казалось, его взгляд завораживал, вернее, гипнотизировал ее.

– Едва ли я сумею облегчить вашу участь, когда вы на несколько футов возвышаетесь надо мной… – На губах Бенуа играла улыбка, при виде которой у Анжелики по всему телу разлилось тепло.

– Все равно не понимаю, что тут можно сделать, – возразила Анжелика, стараясь не показать ему, как волнует ее его взгляд. – Если, конечно, вам не довелось поработать горничной у настоящей леди…

– Ни разу не приходилось, – весело откликнулся он, – однако в свое время я заплел немало лошадиных хвостов…

Странно, однако это сравнение, которое едва ли можно было назвать лестным, успокоило ее, и она перекинула ногу через переднюю луку седла и соскользнула вниз, прямо в руки Бенуа. Он осторожно опустил ее на землю, задержав на несколько секунд руки на талии. Анжелика неуверенно взглянула на него, не вполне понимая, чего он хочет, а он лукаво усмехнулся, глядя в ее голубые глаза.

– Если вы, миледи, не желаете повторения того, что случилось, когда вы в последний раз вот так посмотрели на меня, предлагаю вам повернуться ко мне спиной, – мягко предложил он ей.

Анжелика повернулась так быстро, что едва не упала, запутавшись в широкой юбке амазонки.

С тихим смешком Бенуа аккуратно взял ее волосы и попытался разделить их на три более или менее равные части.

– Мне кажется, миледи, я едва ли могу чувствовать себя польщенным, когда вы с такой готовностью поворачиваетесь ко мне спиной, – пожурил он ее, пока его руки на удивление легко и проворно распутывали ее локоны. – Можно даже сказать, что я глубоко уязвлен подобным отношением. Я и представить себе не мог, что вы находите мое общество столь докучливым и утомительным.

Анжелика схватилась за кожаное стремя, пытаясь сохранить равновесие, и закрыла глаза. Сейчас, когда она стояла между кобылой и Бенуа, ей казалось, что она очутилась в ловушке. Ей страстно хотелось вырваться из рук Бенуа и заявить, что она сама отлично справится со своей прической, но… она продолжала стоять на месте, словно завороженная его соблазнительными прикосновениями, от которых по телу пробегали то холодные, то горячие волны.

Бенуа, весьма умело расправив каждую прядь, быстро заплел их в косу, и Анжелика была даже разочарована, что он действовал с такой поспешностью.

– Придержите-ка, – Фолкнер перекинул ей через плечо тяжелую косу, и девушка повиновалась без малейшего возражения. Послышался слабый треск, и Анжелика обернулась, с удивлением обнаружив, что Бенуа отрывает полоску ткани от своего носового платка.

Он ухмыльнулся, сверкнув крепкими белыми зубами.

– Может быть, миледи, вам и не по душе, как я ухаживаю за вами, но вы никогда не скажете, что мне не хватает изобретательности, – дерзко произнес он.

Анжелика вспыхнула и резко отвернулась, а Бенуа, взяв косу, стянул ее на конце импровизированной лентой и уложил аккуратным кольцом на затылке девушки.

– Ну что же, вроде неплохо, – оценивающе произнес он. – Хотя, пожалуй, вашей горничной нечего бояться конкуренции с моей стороны.

– Представить себе не могу, как я это ей объясню, – сказала Анжелика, поворачиваясь к нему лицом и стараясь говорить беззаботным тоном.

– Можете свалить все на меня, если вам угодно! – великодушно предложил Бенуа. – Говорите всем, что это я вытащил все ваши шпильки, когда целовал вас.

– Что?! – Анжелика в ужасе приложила руки к пылающим щекам.

– А я бы мог притвориться, что мы всего лишь друзья, и только, – решительно заявил Бенуа. – Несомненно, именно так и должен поступить настоящий джентльмен. – Его карие глаза посмотрели на нее наполовину насмешливо, наполовину вызывающе. – Однако чем скорее вы смиритесь с мыслью о том, что я действительно целовал вас – и, по всей вероятности, очень скоро мне снова захочется это сделать, – тем лучше у нас пойдут дела.

– О Боже! – Анжелика, взметнув подолом амазонки, резко отвернулась от него. – Да как вы смеете такое говорить?! Ведь я приехала сюда, доверяя вам, приехала просить вас о помощи. А вы… вы…

– Воспользовался вашей невинностью? – с готовностью подсказал ей Бенуа, когда девушка замолчала, не зная, что сказать. – Злоупотребил вашим доверием? Нет, миледи, вы приехали в Суссекс, не питая ко мне доверия! В вас странным образом перемешались доверчивость и подозрительность, миледи! С одной стороны, вы на каждом шагу сомневаетесь в моей порядочности и честности, а с другой – делаете все возможное, чтобы провести под одной крышей со мной еще одну ночь, и отправляетесь со мной на прогулку так, словно ничуть не опасаетесь за свою безопасность в моем обществе. Как прикажете мне чувствовать себя, миледи? Польщенным или же, наоборот, смертельно оскорбленным?

Анжелика бросила на него быстрый взгляд, понимая, что не сможет ответить на его вопросы. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

– Кажется, вы хотели мне что-то показать, сэр, – сказала она, держась с возможно большим достоинством. – Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь. – (Судя по тому, как блеснули его глаза, Анжелика поняла, что не долго сможет продолжать разговор с ним в таком тоне, однако пока что ей удалось выиграть хоть кратковременную передышку.) – Посмотрите по сторонам, миледи, и попробуйте догадаться, где мы с вами находимся, – сказал Бенуа.

Нахмурившись, Анжелика посмотрела на него, а затем шагнула в сторону от лошадей, не вполне соображая, что именно она должна увидеть и узнать. Пожалуй, берег тут ничем примечательным не отличался. Отлив все еще продолжался, и мокрый песок поблескивал под лучами солнца, а впереди с печальным шорохом перешептывались под ветром тонкие стебли трав, которыми поросли прибрежные дюны.

– Не знаю… Нет, постойте, это же случилось здесь! – воскликнула Анжелика, когда словно молния сверкнула в ее памяти. – Это здесь папа пощадил вас, одержав над вами верх!

– Можете называть это и так, – сухо подтвердил Бенуа, хотя, услышав слова Анжелики, слегка расстроился. Он был не столь наивен, чтобы предположить, что она совершенно случайно выразилась именно так.

– Расскажите мне, что тогда произошло! – потребовала девушка.

– Ваш отец шел вдоль кромки моря, точь-в-точь как мы сейчас, – заговорил Бенуа с явным желанием поведать ей о происшествии той ночи. – Он знал, что начинается прилив и мы можем воспользоваться этим: волны смыли бы все наши следы и сэр Уильям отправился бы ловить нас в противоположном направлении.

– Папа разгадал ваш хитрый план! – весело произнесла Анжелика, и ее голубые глаза засияли гордостью за отца.

– По всей вероятности – да, – согласился с ней Бенуа и усмехнулся, увидев, как обрадовалась девушка. – Когда он дошел примерно досюда, – тут он указал на проход между дюнами в нескольких ярдах от того места, где они стояли, – то обнаружил следы, уходящие в сторону от моря, и пошел за нами. А я был оставлен специально, чтобы подкараулить любого, кому взбредет в голову пойти по нашим следам.

– Но мой папа захватил вас в плен! – с удовлетворением дополнила Анжелика.

– Да, вот только я не помню, чтобы он так же наслаждался своей победой, как вы сейчас, – сухо заметил Бенуа. – С другой стороны, его не обуревало желание отомстить за невинный поцелуй.

– Вы никогда не сдаетесь, не так ли? – гневно поинтересовалась Анжелика. – Поскольку у меня нет ни малейшего желания повторять то, что произошло между нами, с вашей стороны было бы куда вежливее – и намного тактичнее – вообще не упоминать об этом.

– Звучит на удивление похоже на настоящий вызов, миледи, – добродушно откликнулся Бенуа. Глаза его снова блеснули, он сделал шаг к ней.

Анжелика была уверена, что Бенуа собирается опять поцеловать ее, однако он прошел мимо и взял Доркас за поводья.

– Нам пора возвращаться, миледи. День уже клонится к вечеру, а мне не хочется, чтобы вы переутомились, особенно перед долгим путешествием, которое предстоит вам завтра.

– Вы удивительно заботливы, сэр, – сжав зубы, проговорила Анжелика, недоумевая, почему вдруг испытала такое разочарование.

– Я всего лишь стараюсь быть радушным хозяином, – учтиво ответил он. – Еще никогда в моем доме не гостили представители – и представительницы – высшей знати, а потому мне хочется, чтобы вам было у нас хорошо.

Анжелика закусила губу, не зная, рассмеяться ей или возмутиться. Он встретился с ней глазами, и во взгляде дружески смотрящих на нее карих глаз мелькнуло нечто похожее на понимание – девушка почувствовала себя уверенней. Бенуа протянул руку, и Анжелика тут же подошла к нему, позволяя снова подсадить ее в седло.

Этот человек вел себя настолько непредсказуемо, что невозможно было оставаться совершенно спокойной в его обществе. Однако Анжелика инстинктивно доверяла ему, хоть Бенуа постоянно и ставил ее в тупик своими разговорами и манерами… Если бы Фолкнер желал извлечь пользу из своего положения, то только что ему предоставлялась отличная возможность сделать это, но он не воспользовался ею…

Постепенно мнение Анжелики о нем улучшалось. Пожалуй, вполне разумно будет доверить ему жизнь и спасение Гарри. Она упрямо отказывалась признаться самой себе в том, что у нее могут быть иные причины интересоваться Бенуа Фолкнером.

Глава четвертая

– Посмотрите, – прервал Бенуа ее размышления. – Это – устье Аруна, – объяснил он ей, когда Анжелика вопросительно взглянула на него.

Оказалось, что за то время, пока она размышляла над странностями его характера, они успели проехать по берегу еще около мили.

– Вон там, – Бенуа указал по диагонали через реку, – находится Литлхэмптон, а там – Арундел. Примерно в трех или четырех милях к северу. А там дальше, – он махнул рукой на сооружение на восточном берегу реки, – расположена батарея, которая, как предполагается, должна защитить нас в том случае, если тут высадятся завоевательские орды Наполеона.

– Но ведь этого не произойдет? – встревожилась Анжелика.

– Кто знает… – скептически отозвался Бенуа. – На вооружении этой батареи десять пушек. Сейчас они далеко не в лучшем состоянии, но все же с их помощью вполне можно держать под контролем и реку, и все побережье к востоку отсюда. Любому глупцу, который осмелится оказаться в пределах действия этих пушек, грозит славная трепка, если, конечно, окажется достаточно боеприпасов и батарея не будет спать мертвецким сном.

– Но ведь этого не произойдет? – с беспокойством повторила Анжелика. Только сейчас, стоя на пустынном берегу, она внезапно поняла, как уязвима может оказаться милая Англия при нападении с моря.

– Да все может быть, – ответил Бенуа, бросив на нее острый взгляд. – Вдруг кто-нибудь захочет взять под контроль устье реки. Тогда разумнее всего, конечно, высадить морской десант здесь: его прикроют дюны. Имея такое прикрытие, можно продвинуться вперед и атаковать, батарею с тыла. Как только с батареей будет покончено, французы смогут беспрепятственно подняться вверх по Аруну.

– Боже мой! – в ужасе воскликнула Анжелика. – Как просто у вас все получается!..

– Но это действительно очень просто, миледи, – спокойно сказал Бенуа. – Дайте мне горстку людей – и я сам буду готов исполнить это.

– Если все так, почему же никто ничего не делает для обороны? – взволнованно спросила Анжелика.

– Потому, что для этого потребуются деньги, и немалые, не говоря уже об известной степени усердия со стороны департамента артиллерийско-технического снабжения. Дело вовсе не в том, что англичане не сознают опасности, – у нас просто не хватает средств, чтобы уменьшить эту опасность…

Анжелика быстро осмотрелась по сторонам, словно ожидая, что из-за дюн вот-вот появятся неистовые орды вооруженных до зубов французов.

– Нет, сегодня вечером они не высадятся, – уверенно проговорил Бенуа, заметив встревоженное выражение ее глаз.

– Почему вы так уверены в этом? – нервно воскликнула она.

В Лондоне, под крышей городского дома, все опасности возможной войны казались Анжелике далекими и незначительными. Разумеется, она тревожилась, зная, что Гарри служит на одном из военных кораблей Его Величества, но сама никогда не чувствовала какой-либо угрозы или опасности. Даже сокрушительное поражение сэра Джона Мура,[9]9
  Мур, Джон (1761–1809) – британский генерал, прославившийся во время войн против Наполеона. Вынужденный отступать по территории Испании от Вальядолида до Ла-Коруньи по малознакомой местности, в неблагоприятных условиях, Мур сумел отразить наступление французов, но сам был смертельно ранен в бою.


[Закрыть] когда ему пришлось отступать на триста миль, после которого последовало сражение при Ла-Корунье, случившееся менее двух месяцев тому назад, едва ли внесло изменения в тесный и замкнутый мирок, где до сих пор обитала Анжелика.

Бенуа ухмыльнулся, видя ее беспокойство.

– Интуиция, – с готовностью подсказал он ей. – Не волнуйтесь, миледи, – добавил он намного мягче. – Мне кажется, опасности высадки наполеоновских войск на английской земле почти не существует.

Анжелика нахмурилась.

– Мне нелегко что-либо понять, когда мне так мало известно, – медленно проговорила она. – Почему же нам ничего не грозит?

– Да потому, что даже французы не умеют ходить по воде.

– Что? – Анжелика с подозрением взглянула на Бенуа, испугавшись, что он смеется над ней, однако в его карих глазах не было и намека на насмешку.

– Погрузить на корабли, перевезти и высадить целую армию не так-то просто, – объяснил он ей. – Вспомните, Веллингтону[10]10
  Артур Уэлсли, герцог Веллингтон (1769–1852) – британский фельдмаршал и государственный деятель, впоследствии известный под прозвищем Железный Герцог. Прославился блестящими победами в войнах против наполеоновской Франции (в т. ч. при Ватерлоо), представлял Великобританию на международных конгрессах, был премьер-министром и министром иностранных дел, дважды назначался главнокомандующим британской армии.


[Закрыть] потребовалась почти неделя или даже более того, чтобы произвести высадку наших войск в заливе Мондегу[11]11
  В ноябре 1807 года Португалия была захвачена французскими войсками. В ответ на оккупацию в июне 1808 года в Порту вспыхнуло восстание. Власти Португалии обратились за помощью к Великобритании. После высадки английских войск под командованием Артура Уэлсли французы были вытеснены из страны.


[Закрыть] в прошлом году – к тому же войска эти оказались не в силах вести боевые действия против местного ополчения, так как им необходимо было оправиться от морской болезни и собрать орудия.

– Вы полагаете, местные жители захотят воевать? – с сомнением протянула Анжелика. – Думаете, они не разбегутся? Сэр Уильям говорит, что здесь живут лишь одни проходимцы…

– Очень может быть, – сухо ответил Бенуа. – Но те люди, которые берутся за дубинки, чтобы обороняться от ищеек сэра Уильяма, проявят столь же мало уважения ко всякому, кто попытается нарушить ход их жизни и захватить их дома. Вам так не кажется?

Они повернули в обратную сторону и медленно поехали по берегу, возвращаясь по своим следам. Море продолжало отступать, и всадники уже не – распугивали более птиц, которые по-прежнему кормились на мелководье.

– Только подумайте, миледи, как непросто организовать перемещение и развертывание целой армии, – продолжил Бенуа, в то время как Анжелика сосредоточенно хмурилась, пытаясь понять, о чем он говорит. – Даже если мы предположим, что у Наполеона окажется достаточно хороших кораблей, чтобы перевезти сюда небольшую армию – кстати, я более чем сомневаюсь, что это возможно, – даже и тогда нельзя забывать, что у него недостаточно умелых моряков. Французские военно-морские силы до сих пор не сумели оправиться после потерь, которые они понесли при Трафальгаре.[12]12
  Имеется в виду морское сражение 21 октября 1805 года, известное под названием Трафальгарское сражение. Британский флот под командованием адмирала Нельсона разгромил франко-испанский флот к западу от мыса Трафальгар. Благодаря великолепной победе, омраченной, правда, смертью Нельсона, Великобритания утвердила свое превосходство на море и могла не опасаться более угрозы французского вторжения.


[Закрыть]

Отдельным вертким суденышкам не так уж и сложно шнырять по Ла-Маншу взад и вперед, но попытайтесь представить себе, какая неразбериха там начнется, если в одном направлении одновременно двинутся примерно двести или триста транспортных судов – причем каждое из них будет торопиться, чтобы не упустить прилив. Представьте себе, как они будут сталкиваться в поисках фарватера – не одно из них, несомненно, пойдет ко дну… Представьте себе, как они ощупью будут подбираться к нашим берегам по незнакомым для них водам… Нет, Наполеон может сколь угодно мечтать о том, как он захватит Лондон, однако я уверен, что он куда больше полагается на сокрушительную силу декретов,[13]13
  Бенуа говорит о так называемой Континентальной блокаде, объявленной Берлинским декретом Наполеона I в ноябре 1806 года. Согласно этому декрету запрещались торговые, почтовые и прочие сношения с Британскими островами. Великобритания ответила на Континентальную блокаду контрблокадой, широким развертыванием морской торговой войны и контрабандной торговли, с которой таможенная охрана Франции не в состоянии была справиться.


[Закрыть] которые он издал в Берлине и Милане.

Тут Бенуа замолчал, краешком глаза взглянул на Анжелику и, отвернувшись в сторону, принялся рассматривать берег.

Анжелика подождала, когда же он объяснит ей, что это были за декреты, но поняла, что, если она не попросит его, Бенуа и не подумает сделать это. Девушка глубоко вздохнула, почувствовав себя слегка уязвленной: как же мало ей известно об окружающем мире и в какое невыгодное положение ставит ее это невежество.

– Ну да, разумеется, – весело проговорила она. – Я припоминаю – кажется, я действительно что-то такое слышала о декретах Наполеона, хотя и не помню, что же именно…

– Берлинским декретом он объявил вне закона любую торговлю между Англией и контролируемыми французами территориями, независимо от того, какие корабли занимаются такой торговлей – британские или нейтральные, – ответил Бенуа, и лишь улыбка, на мгновение мелькнувшая на его губах, показала Анжелике, что он прекрасно осведомлен о ее чувствах. – Таким образом ему довольно успешно удалось частично изолировать нас от континента. Затем в Милане, примерно год и два месяца тому назад, он издал новые декреты, согласно которым вне закона объявляется любое нейтральное судно, которое позволило англичанам провести таможенный досмотр на своем борту или просто заходило в один из британских портов.

– Но как же так – ведь наш флот силен и могуществен! – искренне возмутилась Анжелика. – Как только Бонапарт может надеяться, что ему удастся…

– Начнем с того, что он, по-моему, и не надеется, – серьезно отозвался Бенуа. – Однако эти декреты, вне всякого сомнения, оказали весьма и весьма негативное влияние на английское судоходство и развитие промышленности. В прошлом году взбунтовались ткачи в Манчестере, так как сокращение производства довело их до полуголодного существования.

Анжелика ехала рядом с ним, глядя прямо перед собой и, казалось, не замечая пронизывающего ветра. Манчестер был так же малознаком ей, как и побережье Карибского моря, однако ей только тут пришло в голову, что война, оказывается, – это не только славные битвы и сражения на суше и на море, о которых так интересно читать потом в газетах…

– Разумеется, мы не оставили подобную дерзость безнаказанной и приняли соответствующие меры, – быстро сказал Бенуа, увидев, как расстроила Анжелику мрачная картина, нарисованная им. – После того как Наполеон издал Берлинский декрет, Англия заблокировала все европейские порты, доступ в которые был теперь для нас закрыт, позволяя нейтральным судам заходить в эти порты лишь в том случае, если они перед этим побывали в одном из британских портов и уплатили солидную таможенную пошлину за право выйти из него со всем своим грузом.

Кроме того, не следует забывать, что и французы несут тяжкие убытки от последствий наполеоновской блокады. Все товары, к которым они так привыкли: сахар, кофе, хлопок, специи, красители, табак, – все они стали теперь великой редкостью, и достать их очень непросто, если, конечно, не снизойти до контрабандных товаров.

Анжелика осуждающе посмотрела на него.

– И таким образом вы оправдываете контрабанду? – строго спросила она.

– Я не контрабандист, – коротко ответил Бенуа, и на лице его появилось непроницаемое выражение.

Анжелика прикусила нижнюю губу. В тоне его голоса не было никакой враждебности, однако ей показалось, что перед ее носом с треском захлопнулась дверь. Было совершенно ясно, что, как ни готов Бенуа порассуждать на общие темы, ей не удастся спровоцировать его на откровенность, даже при помощи таких неожиданных выпадов.

– Однако вам, несомненно, немало об этом известно, – проговорила Анжелика, с трудом изображая на лице улыбку.

– Как и каждому, кто читает газеты и старается следить за ходом событий, – ответил Бенуа, и девушка увидела, как вновь на мгновение блеснули в усмешке его белые зубы.

– Но мы ведь победим, правда? – по-детски спросила она. Впервые за годы войны Анжелика усомнилась в победе англичан.

– Да, конечно!

– Почему вы так уверены в этом? – настойчиво потребовала она.

– Да потому, что, сколько бы рынков ни закрыл для нас Наполеон здесь, в Старом Свете, мы всегда сумеем найти другие в Новом Свете, – ни на секунду не задумываясь, ответил он. – Нам уже удалось отбить кое-какие острова, принадлежавшие нашему противнику в Вест-Индии. До тех пор пока мы будем сохранять преимущество на море, нам не о чем волноваться – и мы победим, как только сумеем высадить на континенте армию, которая будет в состоянии нанести французам несколько поражений подряд.

– И когда же это произойдет? – с любопытством спросила Анжелика.

Бенуа пожал плечами.

– Я же не военный, – ответил он. – А потому едва ли могу что-либо предсказывать. С другой стороны, вспомните: хотя в прошлом году нам и задали трепку в Испании и Португалии, мы тем не менее одержали пару побед, которые раз и навсегда доказали всему миру, что армия Наполеона вовсе не является непобедимой. А теперь нам остается только ждать и надеяться…

Анжелика вздохнула. Такой ответ едва ли показался ей удовлетворительным, однако возразить тут было нечего. Она осмотрелась по сторонам и с удивлением отметила, что Фолкнер повернул лошадей от моря раньше, чем они достигли тропинки, которая вывела их на берег в самом начале прогулки.

– Так быстрее, – проговорил Бенуа, отвечая на вопрос, готовый сорваться с ее уст. – Погода портится, и вы, должно быть, озябли, миледи. Мне совсем не хочется, чтобы вы простудились по моей вине. Кроме того, вам следует поберечь силы – ведь завтра вам предстоит долгое и утомительное путешествие.

Анжелика с трудом сдержалась: она собралась было возразить ему, но догадалась, что он нарочно провоцирует ее на резкость.

– А что вы имели в виду, когда сказали, что Томас научил Билли считать? – поинтересовалась она, старательно пытаясь направить разговор в дружелюбное русло. – Мне с трудом в это верится, ведь, как бы умна ни была лошадь…

Бенуа расхохотался.

– Как только мы вернемся, я попрошу его устроить для вас представление, – пообещал он ей. – Уверен, что вы останетесь довольны, миледи.

Марте потребовалось немало времени, чтобы как следует расчесать и уложить волосы Анжелики. За работой горничная не переставая ворчала на свою хозяйку.

– И как только вы можете быть такой невнимательной!.. Как только можно до такой степени забыть о приличиях!.. Как же можно раскатывать верхом без шляпы, да еще когда на голове у вас воронье гнездо?! – восклицала она, распутывая длинные волосы девушки. – Ведь вы же не цыганка, миледи! Что скажет эрл, когда ему станет известно обо всем этом?

– Не знаю, – откликнулась Анжелика, и в голосе ее прозвучала безмятежная нотка, – да и какая разница: он же все равно никогда ничего не узнает!

– Зато я хотела бы знать, как это произошло! – настаивала Марта. – Я еще могу понять, что шляпу унес ветер – ох уж этот противный ветер! – но волосы!.. Ведь я всегда так старательно укладываю и закалываю их! Кому, как не мне, знать, как вы скачете, особенно когда разволнуетесь! Нет, миледи, вам никогда не удается держать себя с элегантным достоинством, как полагается каждой благовоспитанной леди. И кто, позвольте спросить, заплетал вам косу?

– Мистер Фолкнер, – ответила Анжелика, смело глядя в глаза своей горничной и отчаянно стараясь не краснеть, а между тем предательский румянец уже проступил на ее щеках.

– Да неужели? – сухо удивилась Марта, и взгляд ее задумчиво остановился на пылающих щеках Анжелики. – Полагаю, вы распустили волосы, стараясь побольше узнать о нем, не так ли? Это все входило в ваш план, верно? Да вам должно быть сейчас очень стыдно, миледи!

Анжелика покраснела еще больше и окончательно смутилась. От острых глаз Марты ничего нельзя было скрыть; интересно, догадалась ли она о том, что произошло между мною и Бенуа на прогулке? – подумала девушка.

– Ну а как продвигается твое расследование, Марта? – весело поинтересовалась она, пытаясь сменить тему разговора. – Тебе удалось узнать, действительно ли этот дом – настоящее разбойничье гнездо? Или же тому, что случилось прошлой ночью, нашлось вполне невинное объяснение? Та презрительно фыркнула.

– Подумать только, порядочной женщине, вроде меня, приходится унижаться и плести интриги! – кислым голосом произнесла она. – Должна вам сообщить, что я не привыкла играть роль шпионки, миледи. И не по нраву мне все это, вот что я вам скажу.

– Ах, Марта! – воскликнула Анжелика, испытывая в душе досаду, которая тем не менее не помешала ей весело рассмеяться. – Да ведь ты всегда готова была пойти на что угодно, лишь бы только помочь мне и Гарри! Уж я-то тебя знаю!

Марта слегка улыбнулась: да, это так, она самозабвенно любила и Анжелику, и Гарри.

– Заниматься организованной контрабандой тут, в доме, не очень-то удобно, – скептически произнесла она. – И уж конечно, сам хозяин ничем таким не занимается. Говорят, он проводит здесь совсем мало времени.

– Что ты хочешь сказать? – быстро прервала ее Анжелика. – Я знаю, он недавно вернулся из Вест-Индии, но…

– С тех пор как умер его отец, два года тому назад, хозяин впервые задержался дома дольше чем на пару недель, – продолжила Марта, будто не слыша вопроса Анжелики. – Судя по тому, что мне удалось узнать, миледи, он сбежал из дома и стал корабельным юнгой, а теперь является младшим партнером в большой судовладельческой компании. И скажу вам, слуги в нем прямо-таки души не чают. А уж как гордятся! – Анжелика уставилась на горничную, чувствуя, что лишается дара речи. Марта, заметив состояние хозяйки, удовлетворенно улыбнулась. – Если не ошибаюсь, он ушел в море, когда ему было четырнадцать лет, – сказала она – А в двадцать один год он был уже капитаном судна, ведущего торговлю с Вест-Индией. Работал он на человека по имени Джозайя Крэбтри – у того была небольшая флотилия из четырех кораблей. Похоже, старик на мистера Фолкнера не мог надышаться, и скажу вам, у него были все основания радоваться: мистер Фолкнер успешно провел его корабль в ужасный ураган, а сам, между прочим, только за несколько месяцев до того стал капитаном.

– Правда? – задыхаясь от волнения, переспросила Анжелика.

Глаза ее сияли от возбуждения, и ей совсем нетрудно было представить, как Бенуа уверенно стоит на капитанском мостике, вокруг вздымаются волны, завывает ветер и трещат, сгибаясь, мачты, а он смело бросает вызов стихии, решительно командуя кораблем…

– Ну, так мне говорили, – сухо отозвалась Марта, пристально глядя на разрумянившееся лицо Анжелики. – Когда же мистер Фолкнер понял, что узнал или выучил все, что мог, по корабельной части, он ушел от мистера Крэбтри, приобрел себе отличное судно и начал свое собственное дело. Теперь у него три корабля, и в прошлом году мистер Крэбтри предложил ему стать партнером. Судя по тому, что я узнала, мистер Крэбтри до сих пор не нахвалится мистером Фолкнером – очень даже может быть, он сделает его своим наследником.

– Господи помилуй! – слабым голосом проговорила Анжелика.

За несколько мгновений Бенуа Фолкнер преобразился в ее глазах: из морского скитальца, мало чем отличавшегося от пирата, он превратился в достойного, состоятельного человека. Правда, Анжелика уже некоторое время назад сообразила, что его состояние едва ли нажито контрабандой, но каким же именно путем – ей все еще не было понятно. До разговора с Мартой она все больше склонялась к мысли о том, что он, должно быть, все-таки замешан в каких-то темных делишках – незаконных или сомнительных.

Возможно, Бенуа Фолкнер – приватир,[14]14
  Приватир (или капер) – капитан или член команды вооруженного корабля, а также сам корабль, имеющий разрешение своего правительства атаковать и захватывать торговые суда противника. Документ, разрешавший подобные действия, назывался «каперским свидетельством». Деятельность приватиров служила весьма полезным дополнением к боевым действиям на море и была широко распространена в XVI–XVIII вв., хотя нередко каперы превращались в пиратов и предпочитали заниматься морским разбоем. В 1856 году все европейские страны, кроме Испании, отказались от практики использования услуг приватиров.


[Закрыть] обладающий «каперским свидетельством», которое позволяет ему безнаказанно грабить встречные корабли противника. Девушке с трудом верилось, что Бенуа – почтенный судовладелец.