Текст книги "Оппортунистическое поведение работников в системе отношений труда и капитала"

2 Оппортунистическое поведение работников российских предприятий: причины и механизм его ограничения

2.1 Особенности природы и структуры трансакционных издержек в трансформационной экономике

Социально – экономические проблемы, которые возникли перед Россией в течение более чем десятилетнего периода институциональных преобразований, наглядно показывают, что универсальный подход, базирующийся на предпосылках неоклассического направления экономической теории, не является исчерпывающим для анализа поведения экономических субъектов, особенно в условиях трансформационной экономики. Игнорирование специфики трансформационной экономики России, особенностей институциональной среды привело к значительному несоответствию результатов институциональных преобразований их первоначальному замыслу и декларированным целям.

Предполагалось, что основными условиями создания эффективной хозяйственной системы должно быть, во-первых, преобразование отношений собственности, предполагавшее изначально сформировать конкурентную среду и класс эффективных собственников, которые в итоге были бы способны повысить эффективность экономики, во-вторых, изменение способа управления и координации деятельности экономических субъектов. В результате данных институциональных изменений произошло усложнение хозяйственных отношений экономических субъектов, между ними еще не сформировались устойчивые связи, характерные для рыночной экономики, наблюдается низкий уровень доверия экономических субъектов друг к другу и к государству. Несмотря на то, что в последние несколько лет российская экономика демонстрирует позитивные сдвиги, сложно считать их следствием эффективного функционирования институциональной структуры экономики. Серьезной проблемой является теневая экономика, превалирование неформальных норм над формальными, низкий уровень деловой активности экономических субъектов из-за неэффективной структуры собственности и несовершенства механизмов ее спецификации, высокие административные барьеры. В результате российская экономика характеризуется высоким уровнем трансакционных издержек.

Начало переходных процессов с точки зрения изменения институциональной структуры экономики предполагает формирование определенной системы базовых институтов, которая включает в себя права собственности и свободную цену. Теоретически либерализация должна приводить к сокращению трансакционных издержек в силу самой природы рыночного механизма способствующего наиболее эффективному перераспределению прав собственности. Приватизация как передача формальных прав собственности из рук государства в частные руки вместе с созданием соответствующего законодательства дала возможность в нашей стране отказаться от следования нормам, регулирующим взаимоотношения между предприятиями в советский период.

Трансформационная экономика представляет собой специфический социально – экономический строй, не образующий цельную социально– экономическую систему. Трансформационная экономика сохраняет многие из фундаментальных черт «экономики дефицита». По мнению А. Бузгалина и А. Колганова в трансформационной экономике единство экономического строя определяется целостностью материально – технической основы производства, закономерным характером распада «старой» системы и формирования «новой», а также внеэкономическими факторами, компенсирующими отсутствие социально – экономической целостности трансформационного экономического строя1212
  Бузгалин, А. В. Теория социально-экономических трансформаций. – М.: ТЕИС, 2003. С. 366.


[Закрыть].

В целях анализа природы и структуры трансакционных издержек в трансформационной экономике, на наш взгляд, необходимо применять два подхода в рамках теории трансакционных издержек: трансакционный подход Коуза – Уильямсона (для экономического анализа отдельных институтов) и трансформационный подход Норта (для анализа институциональных изменений в различных экономических системах).

Подход Норта является трансформационным по выделению типа издержек, связанных с изменением системы институтов. В соответствии с таким подходом выделяются трансформационные издержки – издержки, связанные с ликвидацией старых институтов, формированием и адаптацией новых институтов в экономической системе, то есть связанные с изменением институциональной системы.

Необходимо отметить, что в экономической теории под трансформационными издержками традиционно понимаются производственные издержки, связанные с процессом физического изменения материала, в результате чего получается продукт, обладающей определенной ценностью. Поэтому понятие «трансформационные издержки» имеет двоякий смысл. В контексте данного исследования мы будем считать трансформационными издержкам «все затраты, связанные с изменением институциональной системы».1313
  Бузгалин, А. В. Трансформационная экономика России. – М. :Финансы и статистика, 2006. С. 28.


[Закрыть] Это издержки институциональной трансформации.

Несмотря на различие, трансформационные и трансакционные издержки находятся в тесной зависимости, суть которой раскрывает следующая интерпретация обобщенной теоремы Коуза, сформулированна Т. Эггертссоном: если трансакционные издержки невелики, то экономика всегда будет развиваться по оптимальной траектории, независимо от имеющегося в ней набора политических и других институтов.1414
  Эггертсон, Т. Экономическое поведение и институты. – М.: Дело, 2001. С. 266.


[Закрыть] То есть при небольших трансакционных издержках функционирования институциональной системы любые изменения сдерживаются угрозой высоких трансформационных издержек, а технический прогресс и накопление капитала обеспечивают экономический рост.

Изменение институциональной системы ведет не только к росту трансформационных издержек, но и появлению целого ряда трансакционных издержек, отсутствующих в прежней системе. Основные силы, сдерживающие изменения, были рассмотрены Д. Нортом. Ими могут быть:

– государство – если это способствует минимизации разницы между доходами и расходами казны;

– влиятельные группы, преследующие свои личные интересы;

– институциональная матрица, которая определяет зависимость общества от траектории его предшествующего развития.

Следовательно, высокие трансформационные издержки являются своеобразным стабилизатором уже сложившейся институциональной системы независимо от ее эффективности.

Высокие трансформационные издержки трансформационных экономик являются следствием следующих факторов:

а) ликвидация институтов прежней системы при отсутствии новых формальных правил, регламентирующих новую экономическую деятельность и способных поддерживать осуществление сделок с наименьшими трансакционными издержками, привела к образованию институционального вакуума;

б) в условиях институционального вакуума большая устойчивость неформальных «правил игры» и их способность к воспроизводству послужили основой:

1) неформальной институционализации создаваемых новых формальных правил. То есть новые рыночные институты начинали «работать» отнюдь не по рыночному;

2) появлению неэффективных устойчивых равновесий – институциональных ловушек.

Это свидетельствуют о несоответствии новых институтов той среде, в которую они «импортируются». В частности, основная проблема вытекает из несогласования новых формальных правил и старых неформальных норм, что приводит к резкому росту трансформационных и трансакционных издержек.1515
  Бренделева, Е. А. Неоинституциональная экономическая теория. – М.: Дело и Сервис, 2006. С. 81.


[Закрыть]

Анализ видов трансформационных издержек позволяет объяснить механизм их роста не только в странах с трансформационной экономикой: чем хуже исходное качество институтов, тем больше инвестиций отвлекается на их совершенствование; чем дальше система от равновесия, тем длительнее переходный процесс и больше потери дезорганизации; удаленность от равновесия означает большие масштабы перераспределения переходной ренты, значит, большие потери вследствие борьбы за нее. Издержки и выгоды реформ неравномерно распределяются между разными группами населения, что отражается на динамике трансформаций, которая во многом зависит от взаимодействия различных социальных групп.

К издержкам институциональной трансформации относят институциональные ловушки. Институциональные ловушки – это неэффективные устойчивые нормы (неэффективные институты). Устойчивость институциональной ловушке означает, что при малых возмущениях система остается в институциональной ловушке, лишь слегка меняя свои параметры, и возвращается в прежнее состояние.

Значительный вклад в разработку теории институциональных ловушек внес В. Полтерович. В ряде работ В. Полтеровича, и, прежде всего, в работе «Институциональные ловушки и экономические реформы», подробно исследовано это явление в трансформационной экономике. Существование институциональных ловушек во многом определило специфику трансформации российской экономики. Основные идеи В. Полтеровича были конкретизированы и развиты в работах А. Амосова, В. Андреффа, Е. Балацкого, А. Дынкина, Р. Нуреева, А. Олейника и др.

В своих работах Полтерович развивает понятийный аппарат для объяснения того, почему в процессе реформ (направленных на повышение эффективности экономической системы) появляются устойчивые неэффективные институты, или нормы поведения. Данный подход позволяет конкретизировать два важных положения. Первое из них касается взаимосвязи между макроэкономической политикой и институциональной структурой: макроэкономические воздействия могут вести к существенным изменениям институциональной структуры. В частности, институциональные ловушки нередко являются непредвиденным результатом макроэкономического управления в процессе реформ.

Второе положение касается подготовленности или последовательности реформенных мероприятий. В последнее время появилось несколько исследований, демонстрирующих, что успех реформ во многом зависит от начального состояния экономической системы, то есть от ее подготовленности к реформам.

Для описания институциональных ловушек В. Полтерович среди нормообразующих факторов выделяет три большие группы: фундаментальные, организационные и социетальные. К фундаментальным факторам относятся ресурсно – технологические возможности и макроэкономические характеристики системы. К организационным – действующие законы и инструкции, а примерами социетальных могут служить ожидания и сложившиеся стереотипы социального взаимодействия. Фундаментальные факторы менее подвижны и определяются вне рассматриваемого процесса нормообразования, хотя иногда и подвержены его влиянию. Социетальные факторы характеризуют взаимодействие участников в самом этом процессе. Разумеется, деление условно и может зависеть от того, какой именно процесс нормообразования рассматривается.

Трансакционные издержки определяются Полтеровичем как издержки взаимодействия агента с партнерами в рамках той или иной нормы поведения. Трансакционные издержки несут юридические и физические лица, ведущие экономическую деятельность в рамках сложившихся институтов; государство такими затратами не обременено.1616
  Полтерович, М. В. Элементы теории реформ. – М.: ЗАО Издательство Экономика, 2007. С. 236.


[Закрыть]

Как отмечает Е. Бaлацкий, при широкомасштабной институциональной перестройке издержки институциональной трансформации ложатся на отдельных хозяйственных участников и на государство. В этом заключается одно из главных различий двух видов непроизводственных затрат. Другим важным различием между ними является то, что первые относятся к категории текущих непроизводственных затрат, а вторые к категории единовременных. Это означает, что трансакционные издержки носят перманентный характер, и их бремя все время тяготеет над предприятием, а трансформационные потери возникают лишь периодически – в моменты смены всего взаимодействия фирмы с внешним миром.1717
  Балацких, Е. В. Функциональные свойства институциональных ловушек / Е. В. Балацких // Экономика и математические методы. – 2002. – № 3. – С. 54 – 61.


[Закрыть] Всякая трансформация, особенно широкомасштабная приводит в или иной мере к дезорганизации системы, усугубляющей издержки адаптации.

Неолиберальная теория (лежащая в основе шоковой терапии) игнорировала издержки институционanьной трансформации, не допуская и мысли о том, что строительство новой конструкции хозяйственного механизма может оказаться обществу не по средствам. Однако к началу 1992 г. уже имелся опыт Польши, Чехии и Венгрии, который мог бы послужить ориентиром для бывших республик СССР. После 8-10 лет реформирования, к 1998 г., только две из 25 стран (Польша и Словения) достигли дореформенного уровня ВВП. При этом в большинстве стран СНГ падение ВВП превысило 40 %. Лишь в Узбекистане, где реформы были наименее радикальными, этот показатель составил около 15 %.

Трансформационный спад в бывших социалистических странах – это одно из самых драматических явлений современной экономической истории. Из 28 стран с переходной экономикой только двум – Китаю и Вьетнаму – удалось избежать драматического падения производства после либерализационных реформ, начатых в 1989 – 1992 гг. В Польше ВВП начал расти через два года после начала реформ, максимальный спад составил около 18 %. В Чехии спад продолжался 3 года, глубина его была минимальной в данной группе стран – более 13 %. В Румынии и Литве небольшой рост, начавшийся в 1994 г., сменился спадом до 2000 г. Эстонская экономика, напротив, растет с 1995 г. Россия в процессе семилетнего спада после начала реформ потеряла к 1998 году более 40 % своего ВВП. К 1999 г. только 3 страны из 27 – Польша, Словакия и Словения достигли по ВВП уровня 1989 г. В 2000 г. к ним присоединились Венгрия и Албания. К этому моменту суммарный уровень ВВП всех республик бывшего СССР снизился по сравнению с 1989 г. почти на 30 %. Спад оказался наименьшим в Узбекистане и Беларуси – странах, где реформы проводились наименее радикально.

Важной причиной спада в трансформационных экономиках являлись реформы: все они испытали резкое падение производства сразу после начала реформ. В Польше ВВП рос до 1989 г., в 1990 г. ВВП снизилось и составило 12 %. Аналогичное по масштабу падение производства имело место в Чехии и Венгрии, но уже в 1991 г. В начале 1991 г. обе страны начали широкомасштабные реформы. Сокращение производства в 1991 г. было вызвано нарушением внешнеэкономических связей вследствие распада Совета экономической взаимопомощи. В России наибольшее падение производства наблюдалось в 1992 г., в начальный год реформы.

Падение производства такого масштаба – очень редкое явление, ранее наблюдавшееся лишь в периоды войн или мировых кризисов. За годы Великой Отечественной войны сокращение национального дохода, СССР составило 12 %, а промышленное производство сократилось на 9 %.

В целом, можно выделить три обобщенных фактора, вызвавших трансформационный спад:

– отвлечение ресурсов из традиционных сфер инвестирования на создание новых институтов;

– издержки дезорганизации;

– интенсификация перераспределительных процессов.

Отвлечение ресурсов из традиционных сфер инвестирования на создание новых институтов. Можно указать следующие основные статьи трансформационных издержек:

а) составление проекта трансформации;

б) «лоббирование» проекта;

в) создание и поддержание вспомогательных институтов для реализации проекта;

г) реализация проекта;

д) адаптация системы к новому институту.

Первые четыре статьи можно считать прямыми издержками. Например, чековая приватизация в России 1992-1994 гг., означавшая переход к новому комплексу норм поведения для предприятий, правительства и населения. Ей предшествовала дискуссия между сторонниками коллективной и акционерной собственности, было составлено несколько альтернативных проектов. В течение 1992 г. было разработано около 80 нормативных документов, утвержденных постановлениями Верховного Совета РФ, Совета Министров РФ или указами президента. Для осуществления проекта были образованы две иерархические структуры: система комитетов по управлению имуществом и система отделений Российского фонда федерального имущества. Кроме того, были созданы несколько сотен чековых инвестиционных фондов (ЧИФов), которые должны были приобретать чеки у населения и вкладывать их предприятия. Они предполагалось, что в будущем ЧИФы превратятся в настоящие инвестиционные компании. В результате, вместо этого большая часть инвестиционных фондов исчезла. Были напечатаны и розданы населению 150 млн. приватизационных чеков, и на каждом из более чем 100 тыс. предприятий, приватизированных к моменту формального завершении чековой приватизации, были организованы комиссии по приватизации, разработаны планы по приватизации. Процесс же адаптации систему к новому институту занял более 10 лет.

Создание новой банковской и пенсионной системы, формирование рынка ГКО – все это связано с отвлечением ресурсов от традиционных сфер инвестирования. При принятии решений о проведении реформ они должны сопоставляться со «стандартными» проектами вложений в производство и инфраструктуру. При этом следует учесть, что реформы сопряжены с гораздо большим риском, чем обычные инвестиции.

Это все прямые издержки реформ. Однако процесс адаптации системы к новому институту связан также с косвенными издержками, которые несут агенты, являющиеся объектами или соучастниками процесса реформирования. Косвенные издержки возникают в результате дезорганизации и активизации процессов перераспределения ренты.

Издержки дезорганизации. Следует различать два аспекта дезорганизации. Вопервых, в процессе реформы разрушение старой системы часто происходит еще до того, как проявиться эффективность новой. Экономические агенты спешат занять новые ниши раньше других в предвидении будущих доходов.

Во-вторых, несогласованность действий различных агентов, включая государство, в процессе движения к равновесию. Этот динамический аспект недооценивается реформаторами. В экономической теории выделяют следующие причины издержек дезорганизации в процессе трансформационного спада:

– разрыв хозяйственных связей между странами – членами СЭВ, республиками России, регионами;

В отсутствие конкурентного рынка многие связи оказываются специфичными, поэтому издержки, возникающие вследствие разрыва хозяйственных связей, могут быть значительны. Например, предприятие обнаруживает, что постоянный поставщик сырья исчез, надо искать другого с такой же номенклатурой поставок. Разрушаются связи и с потребителями товара, это ведет к издержкам поиска новых партнеров и к дополнительным расходам на перестройку производственного процесса.

– нарушение взаимодействия между экономическими агентами из – за отсутствия рыночной инфраструктуры;

В России и большинстве других трансформационных экономик цены были либерализованы одновременно с разрушением старых институтов экономического управления и еще до создания соответствующей рыночной инфраструктуры – торговых сетей, систем кредитования и принуждения к исполнению рыночных договоров. Это порождало дополнительные издержки.

– изменение материальных и ценовых межотраслевых пропорций;

В России доля услуг в ВВП быстро росла – с 37 % в 1991 г. до 47 % в 1995 г. Резко изменились межотраслевые пропорции. Например, доля топливной промышленности в совокупном выпуске промышленности в 1993 год составила 18,8 %, доля машиностроения в 1993 г. – 20,6 %, а в 1995 г. – меньше 16 %, доля легкой промышленности в 1990 г. – 8,4 %, а в 1995 г. – всего 4 % (таблица 6).

Таблица 6 – Изменение выпуска по отраслям и структура совокупного выпуска в процентах

Изменение межотраслевых пропорций было обусловлено отчасти резким уменьшением государственного финансирования военного сектора и сокращение продукции, структура цен не соответствовала структуре производственных мощностей и предпочтениям населения. Экономика была далека от равновесия, что рынку товаров потребовалось несколько лет, чтобы приблизиться к равновесным соотношениям цен. В промышленности в течение первых двух лет реформ наблюдалось резкое изменение ценовых пропорций. При быстрых изменениях принятие решений затруднено, и поэтому дополнительные издержки неизбежны.

– несоответствие макроэкономической политики и институтов. Российские денежные власти предположили, что в трансформационной экономике необходимо следовать стандартным принципам макроэкономической политики. Они сдерживали рост денежной массы, чтобы стабилизировать цены. В развитых странах инфляция вызывает увеличение скорости обращения денег, а относительное уменьшение денежной массы действует в противоположном направлении. В российской экономике реакцией на быстрый рост цен является кризис неплатежей и распространение бартерных обменов. В результате произошло уменьшение количество товаров, продаваемых за деньги, что препятствовало снижению инфляции. Неплатежи и бартер увеличили издержки приобретения сырья и реализации произведенной продукции.

Интенсификация перераспределительных процессов. Наряду с капитальными затратами на создание новых механизмов и дезорганизацией важное значение имеет третий фактор трансформационных издержек, связанный с понятием переходной ренты. Источниками рентного дохода советского типа были различия между оптовыми, розничными, внутренними и мировыми ценами. Основная часть шла государству и перераспределялась, остальное присваивалось чиновниками и агентами черного рынка. В результате либерализации цен исчезли рентные доходы, а вместе с ними – возможности злоупотреблений. Сопоставление двух режимов – равновесия при неравноценных ценах и конкурентного равновесия было в пользу последнего. Ошибка состояла в том, что не был учтен переходный режим. Эта ошибка привела к менее драматическим последствиям для небольших стран и стран с более продвинутым экономическим механизмом – более развитой банковской системой, с ценами, более близкими к мировым. Но для России потери были колоссальными.

В момент либерализации экономики некоторые экономические агенты получают возможность извлекать дополнительный доход – переходную ренту – исключительно благодаря занимаемым ими позициям. Либерализация цен ставит в привилегированное положение поставщиков дефицитных товаров, либерализация внешней торговли дает возможность импортерам и экспортерам играть на разнице внутренних и мировых цен, образование новых рынков валют и ценных бумаг создает массу арбитражных возможностей для банков.

До 1992 г. благодаря монополии внешней торговли весь рентный доход, обусловленный поддержанием в России низких цен на сырье, поступал государству. Некоторая часть его терялась из – за неэффективности государственных чиновников, а остальное тратилось на нужды бюджета.

Недостатки такого механизма послужили аргументом в пользу шоковой либерализации цен и внешней торговли. Все это было рассчитано на то, что, как только внутренние цены уравняются с мировыми, рентный доход исчезнет, экспортеры приобретут эффективные рыночные стимулы, исчезнет необходимость в государственном вмешательстве, а значит, не будет и потерь.

Это не учитывает того, что для установления равновесия после либерализации требуется значительное время. В переходном режиме частные фирмы получают рентные доходы, от которых отказалось государство. Эти доходы очень велики в начальный период, что приводит к быстрому обогащению тех, кто оказался «в нужное время в нужном месте». Активизируется борьба за ренту, приводящая к скачку непроизводительных расходов. Резкое увеличение дифференциации доходов, «легкие» деньги стимулируют рост коррупции и создание криминальных структур [5].

Этот трансформационный спад в ряде моделей трансформационной экономики соединен с инфляцией, порождая стагфляцию как их устойчивую характеристику. Главными причинами затяжной и высокой инфляции связаны с феноменами, лежащие в материи экономической жизни и проявляющиеся как монетарные. Это следующие группы факторов.

Во – первых, инерция предшествующей хозяйственной системы, где была скрытая инфляция, особенно в сфере безналичных денег; снятие барьера на пути их обналичивания инициировало первый виток инфляционной спирали.

Во – вторых, специфические факторы трансформационной экономики. Доминирование локального контроля стала главной социально – экономической основой перманентной инфляции издержек, превращающийся в инфляционную спираль.

В – третьих, «шоковая модель», предполагающая административные разовые меры по либерализации цен и слому протекционистских барьеров мультиплицирует имеющиеся предпосылки инфляции, в той мере, в какой в экономике существует дефицит ликвидных ресурсов и диспропорции в ценах.

В – четвертых, влияние неэкономических факторов на экономику сказывается и на инфляции: популизм властей, например, предвыборные обещания, оказывается одним из важнейших факторов раздувания инфляции спроса.

Устойчивые инфляционные тенденции, порождаемые социально – экономическими и институционально – политическими, а не рыночными факторами, оказывают стимулирующее воздействие на расширение экономической активности, но зато активно интенсифицируют спад вследствие обесценения накоплений.

Следовательно, одни и те же причины в трансформационной экономике – спад и инфляция – вызывают феномен «стагфляционной ловушки». В трансформационной экономике действуют не только принцип взаимопогашения инфляции и спада, сколько принцип их взаимной дополнительности: инфляция усугубляет спад, а спад формирует дополнительные инфляционные тенденции (главным образом через инфляцию издержек и через рост бюджетного дефицита). Общее соотношение социально – экономических и макроэкономических факторов оказывается следующем: чем выше корпоративно – капиталистическая власть и монополизм в трансформационной экономике и чем радикальнее осуществляется в этих условиях «внедрение» модели «свободного рынка», тем глубже стагфляционная ловушка.

Поскольку роль рыночного саморегулирования вследствие наличия второго вектора трансформации нелинейно возрастает, постольку при успешном переходе от первоначального этапа трансформации к последующему экономика постепенно «выползает» из стагфляционной ловушки. Размах колебаний – от спада к инфляции и обратно к спаду – постепенно сужается и может наступить относительная стабилизация экономики.

Кроме стагфляционной ловушки в трансформационной экономике выделяют и другие институциональные ловушки:

– ловушка экономики неплатежей Калво – Коричелли;

– ловушка теневой экономики;

– коррупционная ловушка.

Суть ловушки экономики неплатежей Калво – Коричелли заключается в том, что высокая инфляция приводит к исчезновению равновесия полных платежей и экономика неизбежно попадает в ловушку неплатежей. Если вследствие инфляция снизится до прежнего уровня, система все равно остается в равновесии минимального платежа.

При ловушке теневой экономики – налоги становятся высокими, а наказание – слабым. Тогда согласно этой модели все фирмы уйдут в теневой сектор, система попадает в институциональную ловушку. Поскольку в легальном секторе ничего не производится, выйти из ловушки не удается, как бы ни снижали налоги. В данном случае ловушка «суперустойчива». Эта модель демонстрирует трудность борьбы с теневой экономикой даже в тех случаях, когда окрепшее государство способно охранять права собственности надежнее мафии.

Коррупционная ловушка – это ловушка, при которой уменьшаются трансакционные издержки коррупционного поведения и увеличиваются трансформационные издержки перехода к альтернативной норме. Данная ловушка демонстрирует важный принцип построения институциональных траекторий в процессе реформ: реформатор должен заботиться о компенсации тем, кто может проиграть вследствие реформ [5].

В институциональной экономике отдельно выделяют ловушку, характерную для российского оборонно-промышленного комплекса, которая сформировалась в процессе его рыночной и институциональной трансформации. С одной стороны, закончился деструктивный этап российской конверсии, основным содержанием которого стало беспрецедентное уничтожение избыточных военных мощностей страны. С другой стороны, в ближайшем будущем предстоит вступление России в ВТО, что делает особо актуальным проблемы конкурентоспособности такого высокотехнологичного сектора отечественной экономики, как OIIK.

На сегодняшний день одна из основных проблем неэффективности ОПК состоит в доминировании в нем государственно собственности. По сути, реформа ОПК нацелена на увеличение доли государственной собственности в отрасли. Если сейчас 43 % предприятий отрасли принадлежат государству, 29 % являются акционерными обществами с государственной долей и 28 % – частные компании, то к 2009 г. правительство должно иметь контрольный пакет во всех головных компаниях системообразующих интегрированных структур.

Институциональные проблемы за счет государственной формы собственности относятся к «постприватизационным ловушкам». Эти ловушки включают в себя также проблемы за счет «инсайдеров» и олигархов. В качестве инструмента для изучения институциональных ловушек предлагается использовать «матрицу исследования институциональных ловушек». Применительно к постприватизационной институциональной ловушке эта матрица будет иметь следующий вид (таблица 7).

Таблица 7 – Матрица исследования постприватизационной институциональной ловушки

В предложенном виде матрица позволяет комплексно и сжато описать причины возникновения и основные свойства такого явления российской экономики эпохи реформ, как постприватизационная институциональная ловушка.

Преодоление такой ловушки исключительно затруднено, так как касается уже сложившихся отношений собственности. Несмотря на ее явную неэффективность, пересмотр результатов приватизации весьма проблематичен.

С учетом соответствующих институциональных ловушек, за точку отсчета возьмем уровень трансакционных издержек, характерных для общества в стационарном состоянии. Пример во внимание увеличение трансакционных издержек за счет коррупции, бартера, административных барьеров. Отдельно отметим специфику для ОПК – государство рассчитывалось за государственный оборонный заказ в значительной мере денежными зачетами, дисконт по которым составлял около 30 % (таблица 8).

Таблица 8 – Оценка величины трансакционных издержек ОПК в процессе институциональной трансформации в России в процентах

Необходимо учитывать, что это далеко не все дополнительные трансакционные издержки ОПК в трансформационной экономике. Если учесть затраты на поддержание мобилизационных мощностей, обеспечения сохранения государственной тайны, охраны режимных объектов, то можно сделать вывод, что в процессе трансформации экономики ОПК обладал трансакционными издержками свыше 100 % по отношению к соответствующим производственным издержкам, то есть работал в режиме «проедания» ранее накопленных активов. В такой ситуации обеспечение конкурентоспособности отечественного ОПК и по настоящее время является очень важной задачей [2].

Переход в начальное состояние или выход из институциональной ловушки связан с высокими издержками трансформации, что сдерживает какие – либо серьезные преобразования, предопределяя тем самым длительное существование неэффективной нормы, кроме институциональной ловушки может сдерживаться государство, влиятельные группы интересов.