Текст книги "Дерзкий"

Глава 8
Хейли

Это была самая ужасная тренировка в моей жизни. Чейз заставлял нас бегать и толкать тренажер, пока наши колени не подогнулись. В буквальном смысле, рухнув на траву, я не чувствовала конечностей. Берем во внимание солнечную погоду, это было фиаско. Его, как тренера, и наше, как футболисток. Даже спустя несколько дней каждая мышца и разорванные сухожилия заставляли меня страдать каждую секунду своей жизни.

Я была последней в колонне и, если честно, задавалась вопросом, откуда эти телки взялись. Та, что бежала передо мной, была ростом со шпалу, длинная и несуразная. Ее сутулая спина и вытянутая шея изгибалась дугой, как у помеси гусыни с жирафом. Нижняя часть туловища двигалась отдельно от верхней, или не успевала. Сначала я сдерживала смех, потом, растратив весь свой контроль, смеялась, как истеричка, стоило девчонке запнуться. Это был финиш, финита такой комедии и массовки не было в моей практике никогда. Ни разу за весь период профессионального спорта. То, что Чейз называл командой, являлось посмешищем. Ни одна из них не готова к реалиям американского футбола, один удар – и они разлетятся, как кегли для боулинга.

После дистанции работать с тренажером, еще и в паре – это полнейший шиздец. Более того, что я должна использовать силу. Надо думать о том, что девочка напротив меня только что неправильно поставила ногу, и если я ударю сильней, то сломаю ее кости. Обняв снаряд, я упиралась в него, потела, как рабыня, на плантации, но работала из последних сил, в отличие от моей пары. Кинг тоже отличился, вместо того чтобы использовать свое время для поправок, он стоял с дылдой размером с него. Не подумала бы, что такие в его вкусе, украдкой следила за ними, сохраняя инкогнито и беспристрастность. Никто не заметил моего повышенного внимания, пока я не закатала свою пару под снаряд, стоило надавить сильней обычного, и причина была в том, что эта тренерская скотина повел девушку в кабинет. Пока мы надрывались, он занялся своими делами. Нормально придумал.

Воспоминания о тренировке с болью отзываются в ребрах, стул, маячивший передо мной, усложнял ситуацию еще больше.

– Облокачивайся. – Услужливо подставив плечо, Шейн обхватывает меня за талию и усаживает на стул. – Это стоит того, чтобы так мучиться?

– Не задавай мне глупые вопросы, я не стану обсуждать с тобой. – Беру стакан с холодным капучино и засовываю в него трубочку.

– Ты скулишь во сне, я хочу выспаться вообще-то. – Он намазывает тост смесью из сыра и базилика, сверху украшенного помидоркой, и протягивает мне. – Ешь, давай, зачем вообще ты решила его так тупо обдурить?

Беру тост и откусываю; вполне сносная еда, но странная на вкус. Пережевываю, убираю крошки в уголках губ.

– Ты бы видел, как вытянулось его лицо, пальцы забила нервная дрожь. Клянусь, он потом еще долго думал, я это или подстава. Идиот, – усмехаюсь и отпиваю напиток. – Он должен понять, что нам не о чем разговаривать. Дальше разыгрывать не буду, можешь не переживать.

– А мне кажется, вы оба идиоты, не он один. Интриги, расследования и загадки. Не понимаю таких отношений, он тебя мучает, а ты его. Что я сказал не так? – Я бросаю ему в лицо картошку фри. – Отношения – это не поле боя, вам не надо противостоять.

– Сказал знаток. И где твоя девушка? – Кидаю еще одну картошку, но испытываю ужасную боль, уворачиваясь от еды.

– Ты же, как заблудшая овца, ищешь меня, своего пастора. – Он убирает от меня подальше тарелку, хватает за руки и удерживает. – Если у меня появляются дела, значит, ты призвала на очередное задание.

– Хреново, – констатирую я, скорчив мордочку.

– Очень. Возможность возобновить старые отношения тоже не в счет, ты там все испортила.

– Это не правда! – тут же откликаюсь я, возмущённо выставив перед ним вымазанную трубочку, капающую на его рукав. – Кто звонит бывшей? Это унизительно, я спасла твою унылую задницу от самых ужасных ошибок.

Блондин хмыкает, открывает влажную салфетку и затирает пятно, образовавшееся на ткани. Если задуматься, то так и есть. Он выбрал не ту минуту, я так увлеклась игрой, кричала, будто в экстазе, как только на экране высветилась кругленькая сумма. Только потом поняла, как это выглядело со стороны.

– Что же, время потеряно, разбилось – не склеишь, – резюмирую я.

– Мне бы твою уверенность. – Вопросительно приподнимаю бровь, слегка наклонив голову. – Ты и Кинг, он изводит тебя, кричит и тренирует. Что еще?

– Все. Никакого продолжения. – Я задираю глаза к потолку.

– То есть, ты там не ради него? – Вот что за манера допрашивать?

– Я тебе уже говорила, нет! Есть цель поважнее, и хватит уже ковырять в моем грязном белье, – смотрю на часы. – Ты опоздаешь на пару, – приподнимаюсь и, сцепив зубы, стараюсь превозмочь боль.

Широкая ладонь ощущается слишком приятной и теплой, поясница благодарна спасителю, впрочем, как и я. Пользуясь дружеским плечом, а заодно и опорой, которую он из себя представляет, принимаю нормальное положение. Выкидываю остатки пищи и пластик в урну, иду к двери, ведущей из столовой. Громкий наигранный смех за спиной, я оглядываюсь. Чейз Кинг, кажется, понял, как воспользоваться своей внешностью. На смену смазливому пацаненку пришел сексуальный парень с этими полными губами. Темные волосы выделяли его «рабочий» загар, ресницы цвета ночи превращали синие глаза в блестящие топазы, глубокие и бесконечно прекрасные. Он пригвоздил меня взглядом, и я стояла ровно до того момента, пока Шейн не наклонился над моим ухом.

– Нифига себе, это же тот парень с фотографии на твоем столе! Он материализовался благодаря твоим молитвам? – приглушенным шёпотом говорит он. – Адонис во плоти.

– Ой, да заткнись ты. Будто видел того, о ком говоришь, – выдергиваю из его рук свой учебник. – Иди уже, искусствовед-философ. И забудь ты уже о фотографии, нет ее.

– Ага, я так и понял. – Парень обнимает меня за плечи, позволяя опереться на него, и это лучшее, что он может сделать для меня.

Мотнув головой, он ведет меня к курилке, избавляя от лишних разговоров. Толпы студентов делятся на компании, становятся кружком и активно обсуждают что-то между собой. Я еще ни разу не видела здесь преподавателей, не думаю, что они все за здоровый образ жизни, скорей, просто избегают скопления студентов, хоть каким-то образом показывая хороший пример.

Мне нравится стоять поодаль ото всех и пялиться на широкие кроны деревьев. Не нужна шумная компания или толпы, обсуждать собственно нечего. Мы все учимся, потом кто-то идет тусоваться, другие закрываются в общаге и корпят над учебниками. Себя я не могла отнести ни к тем, ни к другим, так как больше походила на робота, делающего свою работу и преследовавшего определенную цель. Университет нужен скорей для прикрытия, оставаться в нем не собираюсь. Если все выгорит как надо, отправлюсь на другой континент, сменю фамилию, избавлюсь от прошлого. Затянувшись сильней, я выпускаю дым, который тут же рассеивается. Хотелось бы такой же способности у памяти. Случилось что-то, ты взмахнул рукой, и ничего плохого не произошло.

– У тебя такой задумчивый вид, прорабатываешь план убийства? – отмахивается от дыма Шейн.

– Это так очевидно? – усмехаюсь я и тушу окурок об урну, выбрасывая гадость.

– Однозначно, ты думала о плохом. Хотелось бы однажды услышать, что привело тебя сюда. – Он поправляет на моей шее воротник, смахивая разлетевшийся пепел.

– Оно тебе надо? Нашел, чем голову забивать. – Мы идем по тропинке, мне кажется кощунственным мять зеленую траву. Люди ведь старались, а растение в постоянном стрессе от валяющихся лентяев, решивших, что это их роскошное ложе. Заметив фантик от конфеты, наклоняюсь, скрежеща зубами, но поднимаю его, скомкав, отправляю в урну.

– Люди – свиньи все-таки. – Парень тащит мой рюкзак вместе со своим, будто так и нужно. Вдруг, задумавшись, он поворачивает меня к себе лицом. – Тебя кто-то обидел? Что-то связано с твоим домом?

Отталкиваю его от себя и двигаюсь вперед, парень не знает, во что ввязывается. Сколько нас таких, да и сколько мы знакомы?

– Тот дом, ты хочешь в него проникнуть неспроста?! – кричит Шейн, я резко разворачиваюсь и становлюсь ближе, чем следует.

– Не лезь в это дерьмо! Чего ты добиваешься, выкрикивая на улице среди всех этих людей? Мне не нужна твоя жалость, помощь или что ты придумал. Вали в свой бассейн, найди подружку и отстань от меня. – Забираю свой рюкзак и быстро перебегаю дорогу, ведущую в общежитие, позабыв о боли.

Кем он себя возомнил, рассуждая? Это мои дела, проблемы, которые решаемы, но надо сначала продумать до конца. Я не могу написать свою книгу жизни, пока этот хаос, в котором я живу, уже некоторое время не исчезает. Захлопнув за собой входную дверь, поднимаюсь по лестнице, превозмогая мышечную боль и матерясь, кому понадобилось делать столько ступеней. Втайне начинала ненавидеть Кинга, тренера, абсолютное большинство, окружающее меня.

Отперев двери в комнату, бросаю рюкзак на кровать, запихиваю в него злосчастную рамку с нашим общим фото и нажимаю на всю аппаратуру запуская игру. Рядом на столике лежит пачка жевательной резинки, запихиваю в рот две штуки и разжевываю сладость. Сосредоточившись на экране, сажусь в удобную позу, подперев спину подушкой. Одна нога свисает с кровати, вторая подо мной, кто говорил об удобствах.

Прищурившись, изучаю статистику, кто сегодня готов отдать кругленькую сумму за апгрейды и сыграть? Как только я нахожу того, кто будет со мной играть, в комнату врывается Шейн, рассержено швыряет рюкзак, тот пролетает над моей головой и приземляется рядом.

– Самоубийца? Если бы я не пригнулась? – Блондин кидает в меня свою шапочку, затем становится передо мной, закрывая собой экран. – У тебя критические дни? И ты хочешь поистерить? – Ногой, свисающей с кровати, толкаю его в сторону, и сама отодвигаюсь, заглядывая в экран.

– Ты оставила меня одного на улице, наорала и обвинила. Что с тобой происходит? – Он взмахивает руками, привлекая мое внимание, но я только сильнее толкаю его. – Может я смогу помочь тебе.

– Шейн, кончай и отойди, пожалуйста, у меня начинается игра. – Он еще некоторое время мне мешает, но я запускаю процесс стрижки бабла, и тут уже не до его вопросов. Какой-то игрок хочет приобрести мои навыки вместе со страничкой. Перетягивая себе на колено ноутбук, я забиваю его данные и карточку, пропускаю через систему отслеживания, были ли у него до этого покупки и какие о клиенте отзывы. Монитор неожиданно гаснет, я громко вскрикиваю, задыхаясь от подобного поступка. Пальцами стучу по умершему монитору, ничего не соображая, соскакиваю, как только геймпад исчезает с моих колен.

– Отвали, я сказала! – срывающимся голосом кричу на блондина. – Тебе нечего знать, это не касается никого, кроме меня. Ты умеешь стирать память? Нет! Так пойди к черту со своими расспросами! Никаких разговоров по душам. Ты можешь катиться в ад и гореть там!

– Я же… – Он видит, как я закидываю в рюкзак свои вещи, опережает меня, блокируя дверь. – Ты не уйдешь, пока не скажешь, как тебе помочь.

– Через твой труп ты имеешь в виду? – Сжимаю челюсти, уставившись на смелого парнишку. – Никто не встанет на моем пути.

Опустив голову, он достает из кармана стареньких джинс ключи, запирает двери и садится таким образом, что мне не вырваться. Разозлившись, иду к окну и раскрываю его настежь, ветер тут же с громким свистом врывается в нашу комнату, раскидывая по полу листы бумаги с лекциями. Вылезаю на решетчатый пол и тянусь за пожарной лестницей, в кои-то веки она убрана. Механизм заклинило, мне очень тяжело вообще делать резкие движения, тем более силовые. Кряхчу и надрываюсь, в боку простреливает болью. Собрав всю свою волю в кулак, дергаю железный держатель на себя. Скрип и никакого результата, еще больше взбесившись, облокачиваюсь на стену и глубоко дышу. Зачем ему подробности? Что он хочет из этого получить? Какую выгоду? Я никогда не делилась ни с кем. Даже с Кингом, тому вообще опасно сообщать о подобном, он будет убивать.

Рядом раздается шум ударившейся рамы о стену, затем появляется Шейн. Отворачиваюсь, глядя на студентов, снующих по двору, то, как они весело щебечут. У меня никогда не было такой возможности.

– Я тебе уже говорил, что мой отец был ценителем, он обожал старину. Коллекционировал разные интересные вещи, и мы отлично проводили вместе время. Он научил меня всему, рассказывал всякие тонкости. Втянувшись, учишься отделять самое стоящее; были действительно классные штуки, я их уносил в подвал дома, натирал и заботился. В подростковый период меня перестала интересовать страсть отца, и я назвал все это мусором, а его мусорщиком. Не знал, что уже тогда его навязчивые идеи были сигналом, даже не понял, когда он сошел с ума, может и всегда таким был. Я был ребенком, а на такие вещи ты не обращаешь внимания. Кажется, что именно так и живут все остальные. Каждый день он приносил барахло в дом, превращая его в нечто невообразимое. По мере того как я рос, росли и горы мусора, и общение со сверстниками доказывало, что что-то не так. Переоборудовав себе комнату в подвале, старался не прислушиваться, что происходит наверху. Шум, разговоры и ссоры с самим собой, вонь начинала заполнять подвал, и я затыкал все возможные дыры, выходил в школу только через люк. Так продолжалось около полугода, ел в основном в столовой. – Он горько смеется, и я осторожно озираюсь на него. – Может, если бы я помог ему… Неделю его не было слышно, обычные звуки исчезли, даже бубнеж. Мне было восемнадцать, и теперь я мог сам себе заработать на жизнь. Самостоятельный и не нуждающийся в опеке. Меня больше заботила жизнь с друзьями, подружками…

– Эй, необязательно рассказывать и вспоминать, – сажусь рядом с ним и кладу подбородок на его плечо.

– Я пошел проверить его, с трудом открыл двери, заваленные мусором. Передо мной стояли банки, заполненные мочой, мухи и насекомые, ползающие по еде и тому, что он притащил. Измученный, изможденный и мертвый… Именно таким я его запомнил. Но я до сих пор не могу найти ответ на вопрос, одолевающий меня. Почему я не поднялся раньше? Зачем отделился? И как посмел отказать в помощи?

Уставившись в никуда, мне стало так гадко на душе, мое мерзкое поведение, то, как Шейн стремился помочь мне изо дня в день, не требуя ничего взамен. Искренность, на которую способен далеко не каждый, должна получать отдачу. Но я еще не была готова к этому. Не сейчас.

– Мне надо проникнуть в гостевой домик и забрать то, что сделает мою жизнь в разы лучше. Избавит от воспоминаний. Я хочу, чтобы справедливость восторжествовала вопреки предрассудкам, что деньги и положение решают все. – Улыбнувшись краем губ, зажимаю переносицу, ерошу светлые волосы парня и толкаю в плечо. – Сейчас проверну дельце и пойдем погуляем. Как насчет боулинга?

– Так и быть, буду кидать мячи за тебя. – Он стонет вместе со мной, издеваясь над моими неловкими движениями. – Загадочная девушка, боюсь спрашивать, зачем тебе этот дикий спорт.

– Вот и не спрашивай, для одного дня достаточно подробностей. Лучше подай мне ноутбук. – Снова усаживаюсь на кровать, еще размышляя о том, что мое мировоззрение о совершенно счастливых людях за стенами моего дома рушатся.

– Раз ты продинамила все мои вопросы, ответь на последний. Этот парень… – Он специально держит паузу. – Почему ты его бросила?

– Раньше, бегая босиком по стеклам, я не чувствовала боли, пока не появился в моей жизни Чейз. Он научил меня чувствовать. Заставил рецепторы реагировать, в том числе на боль. Я чувствовала все, что чувствовал он, – закрываю лицо подушкой, сжимая ее.

Но помимо боли он научил меня заново дышать, в этом я тоже не могла признаться. Кинги излучали семью мечты, которой у меня никогда не было.

Глава 9
Чейз

Пара подходила к концу, моя коленка подпрыгивала под столом. С трудом сдерживая себя, я тренировал выдержку. Чем больше пытался узнать, где учится Хейли, с кем общается, в какое время ест и где живет, все заходило в тупик. Мужская общага была буквально через пролет от женской на первом этаже. Но охрана не пропускала, они прям следили, дабы никто из нас не совокупился в этом здании. Когда подобное останавливало студентов?

В общем, информацию, возможно, выудить только у болтливых девчонок, которые ничего не знали об интересующем меня человеке. Хейли – темная лошадка, чему удивляться. Что меня радовало, так это то, что парни тоже не знакомы с ней. Значит, не тусуется с ними, как многие из женской общаги. Мне нужна нормальная информация о ней, тренер – вот кто будет в теме. Только найти бы его.

Кстати об этом. Выглядываю эту спортсменку недоделанную, Грета – так зовут девушку «типа профи», она сидит в аудитории тремя рядами ниже с совершенно тупым выражением на лице. Приоткрытый рот походит на ловушку для мух, пустой взгляд, полное отсутствие мозговой деятельности. У меня есть несколько вопросов, учитывая, что команда женская, соответственно, мне необходим парламентер. Не стану же я объяснять тонкости их нежной натуры, и как они должны отпрашиваться при щекотливых ситуациях.

Раздается мелодия, оповещая, что пара закончилась, преподаватель собирает свои бумаги на столе, народ уже кучкуется на лестнице, как в чертовом кинотеатре, упираясь друг другу в затылок. Целых двадцать минут до начала следующей пары, а они, как стадо, пихаются и сбегают вниз.

– Ты нашел свою девчонку? – Ридж такой же баран, как и остальные, пробивается против течения прямиком ко мне.

– И стоило орать об этом? – закидываю ноутбук в рюкзак и вешаю его на плечи.

– Так ты же обещал, что как только узнаешь что-то о ней, позвонишь! – Он оглядывается по сторонам. – Понял, не время.

– Именно, и раз я не звоню, значит, нет новостей! – Мы начинаем спускаться вместе, остановившись в дверях, выходим в широкий коридор, и тут появляется эта вешалка около своего шкафчика. Ридж глазеет, куда я направился, без лишних объяснений опираюсь плечом на дверцу. Грета сразу преображается, прицел тут же направляется на мишень. Очарование, излучаемое ей, веселит меня. Мои братья уже прошли через эту фигню с заигрыванием, опыта хватает. И этим она меня явно не возьмет.

– Ой. – Голосок громкий и неестественный. – Как мне надо называть вас? Тебя?

Мы с Риджем переглядываемся, он пожимает плечами, вытаращившись не хуже Эмета Брауна из «Назад в будущее», действительно об этом не подумал. Скривив губы на бок, чешу висок, придумывая, как ответить, на помощь приходит тренер, проходящий мимо нас.

– Кинг, отчет жду сегодня после тренировки. – Оживившись, я киваю ему.

– Есть моменты, которые надо обсудить! – кричу ему в ответ и получаю выставленный вверх большой палец. Оборачиваюсь к девчонке. – Называй меня Кинг, я позже объявлю остальным. Ты можешь уделить мне внимание? Может, поговорим, уединимся, – показываю на толпы студентов.

– Конечно. – Спохватившись, она зашвыривает свои тетради в ящик так спешно, что они вываливаются на пол. Я снова поворачиваюсь к Риджу, не веря, насколько наигранно все выглядит. Этот прием срабатывает в девяноста девяти случаев в романтических фильмах, но не со мной.

– Отлично, как поднимешь все свое барахло и закончишь здесь, подтягивайся в столовую, – ничего не выражающим тоном, сообщаю ей.

Мы с Риджем отходим на небольшое расстояние, друг начинает толкать меня в бок и ржать.

– Она планировала уединиться иначе. Дура наивная. – Мы останавливаемся рядом с нашими шкафчиками, я вытаскиваю свой бомбер и переодеваюсь. Оставив ноут у Риджа, направляюсь в столовую, чтобы застолбить пустой столик, не очень хочу толпы, сующие свой нос в наши дела. Дорожка до столовой оказалась практически пустой – не многие довольствуются местной едой. Меня туда толкал режим жесткой экономии до того времени, пока квартиранты не скинут деньги. Большинство столиков уже заняты студентами, приходящими сюда поболтать.

Стоя напротив еды, предложенной по меню на сегодня, хотелось сбежать домой и самостоятельно приготовить что-нибудь для себя во имя спасения желудка. Аппетитно выглядели только фрукты и сок. Кладу все на поднос, оплачиваю и усаживаюсь за дальний столик, заранее убираю два лишних стула, ограничивая подселение. Грета заходит и почти сразу находит меня, становится рядом со столом, и я вопросительно смотрю на нее.

– Я так рада, что ты меня пригласил. – Восторг и придыхание, она серьезно решила, что это приглашение к чему-то большему? – Поняла, что не хочешь светиться в университете, поэтому…

– Ты, главное, дыши глубже, понимать тебе явно нечем, – киваю на ее стул. – Расслабься, а то твои трясущиеся ноги упираются в мои, не самое приятное ощущение.

– Прости… – Ее нижняя губа начинает трястись. – Что в таком случае ты хотел?

– Да тут такое дело, – смотрю на группу девочек, проплывающих мимо нас, как стая гусей. Они вытягивают шею и настраивают локаторы, киваю головой деловито и нарочно отрешенно, статус как-никак. – Так как ты знакома с игрой, мне понадобится твоя помощь и тесный контакт, – сморозив ерунду поправляю себя, – имею в виду взаимодействие в работе с игроками.

– Безусловно, – патриотичным тоном заявляет она, но меня все еще смущает этот туповатый взгляд.

Уровень заинтересованности зашкаливает, она сейчас увлечена тем, что я стараюсь втолковать настолько же, насколько девчонки, беседующие о космосе за моей спиной. Кстати, вся моя команда собралась рядом, и то, как они пытаются перекричать друг друга, выводит из себя. Повернувшись к ним, я трогаю одну из них по плечу, и взмах длинных волос, пропитанных чем-то сладким, вызывает приступ тошноты.

– Девочки, если вы сейчас не испаритесь отсюда, то поймете главный закон мужчин. – Они замолкают, увлеченно слушая меня. – Голодный мужик – злой мужик. И, для того чтобы насытиться, мне необязательно есть мирскую пищу. Намек для блондинок и брюнеток, решивших, что я шучу: у вас через, – задираю длинный рукав, выставив перед ними циферблат часов, – десять минут тренировка, и я сожру вас на ней, если вы не заткнетесь к чертовой матери! – Голос становится грубым. – А кто предупрежден, тот вооружен. – Оглушительная тишина устраивает меня и мои запросы, поправив рукав, поворачиваюсь к Грете, сцепив перед собой пальцы, слегка наклоняюсь. – Запасись ручкой и блокнотом и избавься от своих ногтей и этого выражения на лице. Немедленно.

– Да я же не… – Хватает одного взгляда, чтобы она заткнулась. – Все будет.

– Замечательно, девушки жду вас в спортивном зале, не забываем об опоздании. Не придерживаясь моих правил, вы подставляете всю команду. Приятного аппетита. – Снова учтивая улыбка мерзавца. Откусываю зеленое яблоко, с аппетитом поглощаю его и удаляюсь походкой, достойной льва в джунглях. Да! Я король! И буду создавать свой прайд с нуля.

Выхожу из столовой, гордый собой, особенно мне понравилось, как у курносой выпало все содержимое сандвича на стол. Они думают, что я пришел клеить их, и не представляют, кого в итоге выпущу на поле в начале сезона.

Я всю ночь размышлял о своде правил, как их ввести, какие карательные меры устроить. В ближайшие недели нагрузка будет усиливаться, и отсеется половина косоруких, жопоголовых и кривоногих. Тренажерный зал входит в обязательную бесплатную программу университета. Но он не совсем комфортный. Уличные тренажеры для общего пользования, солнцепек и конечно бег. Не многие оценят мой роскошный подарок, но выживают на поле сильнейшие, без выдержки никак.

Грета оббегает меня, и теперь ее подогнутые назад коленки приводят меня в ужас. Как она может быть спортсменкой? Это никак не укладывается в моей голове, хоть убей. Да и интеллект не способен разработать стратегию для хорошей игры. Все это было подозрительно, может тренер ошибся, или его обманули… Впереди меня проплывает знакомая особа, и самое интересное, не в сторону спортивного зала. Хейли о чем-то спорит с парнем, похожим на длинную каланчу с обесцвеченными волосами. С виду они могут показаться друзьями, если бы не его рука на ее спине. Я мог бы промолчать, пройти мимо, не обращать внимания. Но лев все еще голоден и самое время поесть!

– Хейли! – На мой крик оборачиваются все собравшиеся в коридоре.

С явным раздражением девушка останавливается, я вижу, как она поджимает губы и что-то тихо говорит своему дружку. Сравнительный анализ, кто из нас больше и выше, высвечивается на лице у блондинчика, вот только страха нет.

– Ее фамилия Линдеман, она же… – На помощь приходит дылда из первого ряда, стоящая прямо напротив меня.

– Захлопнись, иди в зал. – Обхожу ее, толпа зевак готовы к зарубе. Но пока мы не дошли до этой стадии, попробуем спокойно обсудить. Хотя, черт его знает, может их ожидание оправдается. – Итак, мисс Линдеман, прошлый раз ты соизволила опоздать. Нарушила свод правил и подвела команду.

Хейли, опустив голову, роется в своем рюкзаке, достает жевательную резинку, и тут мне, конечно, не стоило этого делать, но не забываем про «голодный лев».

– Это что, мать твою, такое? Размазанная помада? – Яркое малиновое пятнышко поверх ее верхней губы, я тут же хватаю девчонку за подбородок и разворачиваю к себе.

– Ахах, а ты не говорила, что я могу тебя поцеловать, – смеется самоубийца, заглядывая в лицо девушки, почти поравнявшись со мной.

– Трубу выхлопную поцелуй, – рявкаю я, сам не свой.

– Отвали, Чейз, – Хейли бьет меня по ладони, – тебе еще отчет не давала. Шейн, пойдем, а то этот разведет тебя на монолог и, как истинный Кинг, затеет драку из ничего.

Парень приподнимает свои бровки домиком и едва сдерживается, чтобы не заржать. Я уже делаю шаг к тому, чтобы вырубить слюнтяя, но как специально в коридор выходит ректор университета. В толпе слышны громкие разочарованные стоны, они рассасываются кто куда, как и парочка, стоит мне отвлечься. Подхожу к своему закрытому шкафчику, бью по нему кулаком, и он тут же открывается. Забираю спортивную форму, полный решимости напомнить о себе моей забывчивой подружке, пока до меня не доходит произошедшее.

– Вот же сучка, братья, значит? – развела меня, как лошка, и свинтила. – Ладно, сейчас устроим выход с песнями и танцами, увеселительная программа на все сто процентов обеспечена.

Быстро иду по опустевшему коридору прямо в спортивный зал, и то, что вижу, бесит меня еще сильнее. Как только двойные двери соприкасаются, от птичьего щебета не остаётся и следа. В полной тишине я прохожу мимо них в свою каморку, переодеваюсь еще быстрее, чем шел сюда. Затягиваю шнурки на кроссовках и беру секундомер, услужливо подготовленный моей ассистенткой, будем так ее называть. Не успеваю выйти, как Хейли проскакивает мимо меня в женскую раздевалку, и я нажимаю на металлическую кнопочку.

– Тик-так детка, тик-так! – кричу я, чтобы быть услышанным.

Свисток уже висит на моей шее, вальяжно выхожу в зал и наблюдаю за стрелкой, неминуемо ползущей кверху. Как только время заканчивается, неожиданно для всех дую в свисток, заставив дернуться девчонок. А дальше улыбка Гринча во все тридцать три.

– Ну что же. – Хейли тут же пробегает мимо меня, задев рукой. – Итак, все повторяется снова. Грета, будь добра, встань рядом со мной и подержи этот лист так, чтобы мне было удобно читать.

– Ага, а завтра он попросит тебя подержать его член, пока будет мочиться, – Хейли говорит это так, что слышат все, меня, естественно, это забавляет, и поэтому ответ не заставляет себя ждать.

– Тебе ли не знать, как это делать. Кстати, рад, что и это прояснилось в твоей памяти. – Девчонки хихикают, но тут же пресекаю: – Рты закрыли и слушаем сюда. Опоздание даже на секунду добавляет вам круг, но это не касается одного человека. Нет, девочки, мы патриоты игры, а значит, ответственные, пунктуальные и спортивные. Каждое опоздание наказуемо дополнительной тренировкой. То есть, опоздали три человека – три круга вам в награду. – На лицах кисляк, раздаю цветочки. – Далее ваш внешний вид. Кофточки с дыркой на пузе, свисающие на плечах лямки, торчащие лифчики сейчас же должны быть преданы вторичной переработке, а проще – сожжены. Здесь вы одеваетесь так, как я скажу! Шорты, футболка, носки и удобная обувь. Поэтому номер два, шесть, семь, восемь и десять у вас есть десять минут сгонять и переодеться. – Надо избавиться от большинства, и поэтому рубим с плеча. – Размалеванные лица, длинные ногти и распущенные волосы. Мы не в борделе! Американский футбол это вам не притон, поэтому все, кроме номера четыре, стартуют за первой группой. Плохие оценки, распитие спиртных напитков, табакокурение, разгульный образ жизни в прошлом. Теперь вы в команде. Вспоминаем пункт выше, чтобы не забывать о карательных мерах, не испытывайте меня. А теперь приготовились! – Я нажимаю на секундомер, и они, понимая, что не шучу, срываются с места.

Хейли оборачивается по сторонам, будто не верит в происходящее, я очень медленно подхожу к ней и начинаю бродить кругами, пока она стоит по стойке смирно. Запах миндаля в шоколаде, мой любимый, до чего вкусная девчонка. Это не духи и не гель, она сама по себе пахнет потрясно.

– Что ты, как акула, ходишь кругами? Уже голова кружится, – скрещивает руки на груди и кривит губы.

– Нет, детка, я лев. Большой и страшный лев. – Она издает смешок.

– Что тебе надо? – вскидывает подбородок и начинает возиться с резинкой для волос.

– От тебя? Самую малость, после твоей искусной лжи хотел бы знать, кто спрятан у тебя в мешке еще? – Я бы с удовольствием намотал ее конский хвост на кулак и прижал к себе, но еще не время.

– Я не лгала, мне хотелось забыть тебя, именно так и поступила. Ты решил, что будешь тиранить всю команду? Я тебя разочарую, таким образом, ты лишишься половины. Стратегия отрабатывается, только когда есть истинный вожак, а не диктатор со свистулькой во рту. – Замерев на месте, я пялюсь в ее спину.

Еще раз как она сказала? Стратегия? Кто стоял рядом с Гретой, пока тренер показывал мне на ту, кто играл в футбол? Идиот! Как я не догадался?!

Уставившись на крошечный блондинистый волосок, свисающий на футболке девушки, двумя пальцами снимаю его и становлюсь напротив нее. Это жутко бесит! Понимаю, что надо промолчать, но это сильнее меня. Перед ее носом выставляю волосок, внимательно глядя в ее лживые глаза.

– Ты живешь с ним, или он барахтался на твоей кровати. А знаешь, почему я это знаю? Ты никогда не оставляешь свои вещи разбросанными, складываешь их и кладешь на стул перед сном! Чтобы эта мерзость попала на ткань, надо лежать на ней! – Она делает непроницаемое выражение на лице. – И ты знаешь, что вас двоих ждет, попробуй ты на моих глазах крутить шашни с другим.

– Мне нет до этого дела, – отшвыривает мою руку.