Текст книги "Ведьма старая, ведьма молодая"
Автор книги: Эмиль Коста
Жанр: Классические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Я вообще ничего не заметила, там темно было, хоть глаз выколи. Да и устала очень.
– Вашей подруге пришлось стучаться или дверь не была заперта?
– Нет, она просто вошла. Попрощалась с нами и исчезла в доме.
– Внутри было светло?
– Не так чтобы… Кажется, там горел огонь в очаге – когда Одетт открыла дверь, света было совсем немного.
Неожиданная мысль пришла доктору в голову:
– Так вы говорите, драка произошла возле самого дома?
– Совсем рядом… Парни привели себя в порядок, снова зажгли факелы – а через минуту мы уже прощались с Одетт у крыльца.
– Как думаете, если бы кто-то вошел или вышел из дома во время потасовки, ваша компания заметила бы это?
Кларис задумалась ненадолго, а затем медленно покачала головой:
– Вряд ли. Там была такая толкотня, от огней в глазах рябило – мы едва друг друга видели… Это все? У меня много дел сегодня: матушка хлопочет вокруг Кристин, а нужно еще Роже и Ивет накормить.
Из-за двери выглянул Лу:
– Можем пообедать. Мать цыпленка пожарила!
– Пожалуй… Спасибо вам, мадемуазель. Пока вы рассказали больше всех полезного.
Наскоро поклонившись, Андре исчез в доме. Лу протянул сестре пустую корзину.
– Ну как поговорили?
– Нормально. Придурковатый он у тебя.
– Почему это вообще?
– Не знаю… Столько вопросов непонятных задает.
– А как еще убийцу ловить, если он свое имя на мертвяке не написал… Только вопросы задавать и остается!
Брови девушки поползли вверх:
– Он и правда поймает убийцу?
– Точно! – убежденно ответил Лу, – В прошлый раз там тоже тень на плетень наводили, а все равно разобрался. Умник такой, что держись!
– Ишь ты, – одобрительно сказала девушка, – Хорошо бы это Тибо оказался.
– Почему Тибо-то? – удивился брат.
– А его не жалко. Старый, злой и вообще… Ладно, к вечеру снова поесть вам принесу. Если еще чего нужно, говори.
– Доктору сумка его нужна, только я за ней сам схожу. А больше пока ничего.
– Ну, смотри сам. Одетт не обижайте и привет ей от меня передавай.
Кларис зашагала по берегу прочь. Лу вернулся в дом, где за накрытым им столом сидел доктор. Тарелки со снедью были раздвинуты, а хозяин увлеченно что-то записывал в протокол. Слуга уселся напротив.
– Кларис говорит, странный вы, – решив пощадить чувства доктора, он не стал дословно передавать сказанное сестрой.
– Отчего же? – не подымая голову от бумаг спросил Андре.
– Вопросы непонятные, мол, задаете. Ну не дура ли, а?
– Почему сразу дура… – хозяин задумчиво поглядел на слугу, – Она действительно сказала очень интересную вещь.
– Какую?
– Я от других, от вас в том числе, знал, что на берегу в толпе трудно было разглядеть что-либо. Но она первой сказала, что потасовка случилась возле самого дома. И что в гостиной было темно. Вы понимаете, что это значит?
– Неа.
– Я думал, что любой житель деревни мог убить Клементин и скрыться перед самым вашим появлением… Но преступником мог быть даже один из вас, понимаете? Любой из вашей компании мог в темноте войти сюда, убить знахарку и незаметно вернуться. Да-да! Во время потасовки это сделать было легче всего…
Доктор вернулся к записям. Лу украдкой рассматривал его. Может, не такая уж балбеска Кларис, а его новый хозяин – и правда с придурью!
Глава 9
Заперев на всякий случай входную дверь, Лу выпустил Одетт, и они приступили к обеду. Доктор был очень рассеянным. Во время обеда он читал протокол, изредка протягивая руку за едой. Слуга подливал хозяину вина, подкладывал ему лучшие куски матушкиных угощений, но тот едва замечал такое трогательное проявление заботы.
Андре писал и писал. Одетт с интересом поглядывала на него и даже пыталась читать протокол, но не сумела разобрать убористый почерк доктора. Она начала скучать. Некоторое время девушка сидела, разглядывая содержимое своей тарелки, а затем не выдержала:
– Мсье доктор, вы обещали мне книгу.
– Что? Конечно же! Нужно принести мою сумку, книга там, – оторванный от чтения Андре выглядел совершенно растерянным.
– Так велите принести, – мягко потребовала Одетт.
– Лу, вы могли бы?..
– Сию минуту!
Слуга с готовностью вскочил и скрылся за дверью. Через секунду он вернулся, прикрыл вход и нерешительно обратился к хозяину:
– Там Дидье с дружками. Вся ватага под окнами. Ишь, тихие какие, я и не слышал, как подошли!
– Так и что с того? С молодым Тибо мне тоже нужно переговорить. Мадемуазель, вы закончили с обедом? Прекрасно, давайте пока вернем вас в «темницу», – сказал доктор.
Пока Лу запирал узницу, Андре вышел из-за стола и направился на улицу. Широко расставив ноги и опершись на трость, доктор оглядел с высоты крыльца компанию прибывших гуляк.
Дидье сидел на бревне в отдалении. Парень развлекался тем, что разматывал и вновь наматывал грязный бинт на разбитом кулаке. Большая часть его дружков имела жалкий вид. Несмотря на послеобеденное время, они все еще мучились похмельем, на многих лицах красовались синяки и кровоподтеки. Доктор быстро узнал тех двоих, с которыми беседовал здесь утром: глаз высокого совсем заплыл.
Лу вышел из дома и встал рядом. Он был полон решимости держать оборону и лечь костьми рядом с хозяином, если потребуется. Доктор, впрочем, не разделял такого энтузиазма. Кроме того, парни не казались воинственно настроенными; они просто слонялись вокруг без особых намерений. Может быть, они пришли в надежде все-таки увидеть пытки – чернь любит подобные развлечения.
«Разговаривать следует только с главарем,» – решил Андре. Он спустился с крыльца и не глядя вокруг зашагал к бревну. Доктор встал перед Дидье. Мальчишка, смотревший поначалу вызывающе, заерзал под пристальным взглядом и сказал:
– Мы просто так пришли, поглядеть.
– Что вы тут ожидали увидеть?
– А кто знает, что вы с ведьмой делать будете. Святейшества таких в городе, рассказывают, жарят живьем.
– Я не святейшество, о чем утром уже поведал вашим друзьям. Никаких манипуляций по отношению к мадемуазель Одетт предпринимать не могу и не буду. Она находится под охраной до приезда официальных лиц.
– Ну, так оно понятно! Только как по мне, за ведьмой пригляд нужен особый. Эх, жалко, священника у нас своего нет.
Андре рассматривал надутую физиономию старостиного сынка. Ничего симпатичного, разумного или одухотворенного на этом лице не было. Определенно женское сердце – загадка. Доктор поборол поднявшееся изнутри отвращение и повторил:
– До прибытия следственной комиссии мадемуазель ничто не грозит. Кстати, Ваш отец отправил гонца в город?
– А как же! Я уже успел туда и обратно смотаться.
– Стало быть, реакции властей ждать недолго?
– Если в Кавайоне письмо быстро начальству передадут. Праздник же, ихние святейшества тоже люди!
– Пожалуй, – согласился Андре, – Стало быть, в любом случае священника здесь еще несколько дней не будет…
– Ага.
– И пыток тоже.
– Ага, – протянул Дидье уже совсем без энтузиазма.
– Так что будет лучше, если ваша компания найдет себе занятие подальше отсюда, – заключил доктор.
– Вон чего! Ну, мы же не мешаем тут никому. Гуляем просто, болтаем, глядим, чтоб чего не случилось.
– Здесь ничего и не может случиться. Ваша невеста под замком, – Андре не смог отказать себе в удовольствии напомнить Дидье о его близкой связи с «ведьмой», чтобы увидеть, как скривилось лицо мальчишки.
– Какая там невеста! Я теперь ничего с ней общего не имею.
– Ваш отец с этим согласен?
– Да кто его спрашивать будет?! – вспыхнул парень, но тут же взял себя в руки, – На покойницах все одно не женят.
– Пока что она жива, и до суда далеко.
– Где там далеко? До конца недели приедут или телегу за ней пришлют.
– Вряд ли. Я как медик сомневаюсь, что такая хрупкая мадемуазель могла это сделать. И об этом я рассказал в своей записке, которую вы отвезли в город.
– Чего? То, что малохольная она? Так ведьмы ж умеют перекидываться, это все знают!
– Я вот не знал, – усмехнулся Андре, – Не забывайте, это дело об убийстве, а не охота на ведьм. Церковному суду нет смысла списывать вполне мирское преступление на козни нечистой силы.
Парень задумался. Белесые брови сдвинулись к переносице, кончик носа покраснел. Кажется, слова доктора его не на шутку озадачили. Еще минуту назад картина убийства была для юнца совершенно ясной, но теперь… Дидье сердито взглянул на Андре:
– Дурью вы все маетесь!
– Тем не менее, ваш отец, он же местный староста, эту дурь одобрил. Вы должны были узнать от него, что я занимаюсь предварительным расследованием.
– Что-то он болтал, – рассеянно ответил Дидье, – Только я слушал вполуха.
– И напрасно! Любому жителю деревни лучше рассказать мне, что ему известно. Я веду протокол расследования, который отдам следователю, как только он будет здесь.
– И что с того?
Дерзость мальчишки начинала раздражать; доктор решил припугнуть его. Он тихо спросил:
– Вы так же будете кочевряжиться во время беседы с братом… Бартоломью?
– Знамо дело, нет. Он человек важный!
– А как вы определяете важность человека? – осведомился Андре.
– Как-как… По имени, по одежде иной раз.
– Я одет как-то не так?
– Не знаю. Ноэль говорит – как ворона, – ухмыльнулся Дидье.
– Может быть, мое имя звучит недостаточно важно?
– А кто его знает. Мы тут раньше докторов не видали. Приехали вы по-простому, живете у Дюмонов, а они из самых бедных. Что прикажете про вас думать после такого?
– С вами трудно спорить… Так позвольте просветить: по положению я выше любого в этой деревне, даже вашего отца, – Андре выдержал паузу, с удовольствием наблюдая за растерянным парнем, – Я испросил его дозволения заниматься этим делом исключительно из вежливости. Ваша деревня очень гостеприимно меня приняла и я не хотел проявлять неблагодарность.... Если будете сотрудничать, то никого не запугают сперва до икоты, а после не запытают до смерти. Да, юноша! Именно так обычно и производят следствие в наше время.
– Знаю. Отец всю наличность следователю отдал, когда они разнюхивали про смерть Дюмона… Так тем лучше ведь, чтобы сразу Одетт обвинили во всем. Кроме нее все одно некому было старуху убивать.
– Как так некому? За острый язык знахарку многие недолюбливали: мадемуазель Кларис, ее матушка…
– Да за что ее любить было! Вредная старуха, все воду мутила, лишь бы по-своему сделать, – взорвался Дидье.
– Например, устроить вашу помолвку?
– Это ее идея была, зуб даю! Отцу бы и в голову не пришло: когда мы с Кларис гулять начали, он и слова не сказал.
– Вы бы предпочли жениться на мадемуазель Дюмон?
– Ясное дело! На кой мне эта кошка драная – тощая и язвит без конца.
– Выгоды этой женитьбы вам кто-нибудь объяснял?
– Какие там выгоды? Они нищие совсем, старуха вообще полоумная… была.
– Стало быть, вы согласны, что многим хотелось бы прикончить мадам Ларош… даже вам? – улыбнулся доктор.
– Оно пожалуй…
– Раз так, постарайтесь вспомнить события прошлой ночи как можно подробнее.
– Да я как в тумане был, выпили-то сколько! Одетт захотела домой, ну, мы ее и проводили. Весело шли, подрались даже… А потом она в дом, а мы назад – и всего делов. Как пришел домой, сразу спать лег, а спозаранку нас с отцом Люк разбудил.
– Встречали кого-нибудь по пути?
– Неа. Да если б и встретился кто, стороной бы нас обошел, – ухмыльнулся парень.
– А из вашего дома, когда там осталась только молодежь, кто-нибудь уходил надолго?
– Я не следил. Да вряд ли, заметили бы. По нужде выбегали, конечно…
– Через двор или мимо кто-нибудь проходил?
– Ни души! Темно уж было, в деревне спали все. Только у нас огни и горели…
Парень замолчал. Разговор явно его утомил, в глубине души Андре даже пожалел этого увальня. За всю жизнь ему, должно быть, не приходилось настолько напрягать память и ум. Он решил закончить допрос, покуда Дидье не расклеился окончательно.
– Я задам несколько вопросов вашим друзьям, а после можете идти.
– Чего там, я сам. Парни! – крикнул обрадованный скорым освобождением Дидье.
Его компания собралась перед бревном. Только сейчас, когда они собрались в одном месте, доктор сумел сосчитать их – всего семь человек. Вместе они и вправду могли внушать страх, особенно в темноте. Однако по отдельности каждый представлял собой жалкое зрелище: четырнадцати– и шестнадцатилетние подростки, тощие и неуклюжие.
– Вот тут мсье доктор интересуется, видал ли кто кого по пути сюда ночью? – важно спросил Дидье.
Парни дружно замотали головами.
– А по дороге обратно?
Ответ был прежним.
– А из дома во время пьянки кто-нибудь надолго выходил?
– Если только по нужде, – несмело ответил верзила с подбитым глазом. Доктор с интересом поглядел на его ушиб – парень явно рисковал окриветь.
– Это я сам уж рассказал. Ну, видите? – обратился Дидье к Андре, – Никто ни черта не помнит. Перепились вчера как свиньи потому что.
– Вижу. Что ж, можете идти, – милостиво разрешил доктор, – Скажите родителям и соседям, чтобы пришли завтра – мне нужно допросить все взрослое население деревни.
– Ладно… ладно! – нестройно отозвались парни.
Неуклюжей вереницей они потянулись по берегу в сторону деревни. Доктор поманил Лу, который все это время нес вахту на крыльце, и сказал:
– Сейчас самое время принести мою сумку. Эти балбесы сегодня едва ли снова придут.
– Понял. В деревне еще что-нибудь нужно?
– Нет, пожалуй. Впрочем, попросите вашу матушку на досуге зайти – нам нужно будет ее также допросить. Она осталась ждать вас вчера в гостиной – могла выйти во двор и услышать что-нибудь.
– Хорошо. Так я пошел?
– Идите. И не болтайте лишнего!
– За дурака меня держите, – обиделся Лу и убежал прочь.
Доктор задумчиво смотрел на волны и размышлял о том, что сегодня удалось выяснить. Снова и снова он возвращался мыслями к причине этой загадочной, никому не нужной, помолвки. По словам Кларис и Дидье, их родителям не было дела до романа детей еще совсем недавно. Так почему же мсье Тибо резко изменил свое мнение?
Мог ли иметь место шантаж со стороны Клементин или какой-то скрытый интерес для старосты? Первую версию Андре исключил сразу: едва ли простым людям под силу много лет изображать дружбу, которой на самом деле нет. Богатством мадам Ларош явно не владела, но вот ее происхождение осталось тайной для всех. Что если Клементин была рождена в благородном доме? Это родство могло стать хорошим посулом для такого завидного жениха как Дидье. Но тогда где-то должны храниться доказательства высокого происхождения старухи.
Андре поднялся с места и зашагал к крыльцу. В гостиной он огляделся: вряд ли хозяйка хранила важные документы у всех на виду. Доктор прошел в спаленку покойницы. За дверью комнаты Одетт было тихо – по-видимому, девушка была испугана и затаилась. Как бы ни хотелось ее успокоить, сейчас следовало воспользоваться моментом и тщательно обыскать вещи Клементин.
В спальне было чисто убрано – Одетт успела здесь как следует похозяйничать утром. Заглянув в единственный небольшой сундук, доктор ничего там не обнаружил, кроме побитых молью платьев. Он скрупулезно прощупал ткань, но документов, тайно зашитых в юбку или корсаж, не нашлось. Если старуха и прятала что-либо, то явно не здесь. Для очистки совести он заглянул под кровать, перетряхнул тощий тюфячок – ничего.
Андре задумчиво огляделся. Что дальше? Отковыривать штукатурку от стен? Этим он точно заниматься не станет. В конце концов, иногда правильнее всего пойти прямым путем. Он вернулся в гостиную, постучался к Одетт, и дождавшись ее ответа, поднял засов на двери. Девушка не выглядела напуганной. Впрочем, ее умение скрывать чувства было уже хорошо известно доктору. Он не стал ходить вокруг да около и спросил:
– Одетт, ваша бабушка хранила в доме какие-то документы?
– Не припомню такого, – удивленно ответила она.
– На вас ведь ее фартук? Может быть, в одном из карманов?
– Шутите? Это рабочая одежда, бабушка не стала бы так носить ценные бумаги, – Одетт похлопала себя по карманам и извлекла на свет несколько мешочков с сушеными растениями, – Нет, тут только это.
– Хорошо… Может быть, она упоминала о своем происхождении?
– Никогда. Думаю, там и упоминать не о чем было.
– Правда? Грамотная женщина без роду и племени – вы-то не будете отрицать, что явление это не самое рядовое?
– Не буду. Я уже говорила, что бабушка не всегда жила в глуши и сюда приехала взрослой женщиной. Думаю, она тогда была немногим моложе вас, и кое-чему успела научиться. Мало ли, где можно овладеть грамотой: служила в лавке, аптеке, гостинице, была чьей-нибудь домоправительницей… Да много всего!
– А что вам известно о собственном происхождении? Кто была ваша мать?
– Отец не рассказал, – неохотно призналась Одетт, – Я даже не уверена, что рождена в законном браке. Честное слово, мсье доктор, с этой стороны вам ничего интересного не накопать.
– Может быть, вы и правы, но в таком случае я продолжаю теряться в догадках. Желание вашей бабушки найти для вас жениха получше понятно, но что руководило господином Тибо? Не в обиду вам сказано, Одетт, но вы – не самая выгодная партия в деревне.
– Какие обиды, – усмехнулась девушка.
– Неужели вы не задумывались над этим?
– По правде говоря, нет. Я была расстроена предстоящей свадьбой, и мне было не до загадок.
– А если подумать хорошенько? Прямо сейчас…
Одетт подошла к очагу и присела на шаткий табурет. Минуту-другую она молчала, затем обернулась к доктору:
– Я не знаю. Это определенно была идея Клементин, очень уж она довольной казалась после уговора с Тибо. Но почему он согласился – ума не приложу. Когда Дидье и Кларис гуляли вместе, казалось, что их родителей это устраивает…
– А потом вдруг перестало?
– В одночасье!
– Ну не странно ли, а? – Андре прошелся по комнате, забыв на секунду о больном колене.
Девушка следила за ним удивленным взглядом: за всю короткую жизнь она не встречала более увлеченного человека.
– Ногу поберегите… И вообще, может быть, вы слишком много придаете этому значения? Ну, передумал человек. К тому же Кларис девушка ветреная, не всякий отец захочет такую в жены единственному сыну.
– Тоже верно. Возможно, я просто увлекся… Не обращайте на меня внимания, мадемуазель. Скоро вернется Лу и вы получите обещанную книгу. Я пока допишу в протокол то, о чем удалось узнать от вашего жениха.
– Не называйте его так! – поморщилась Одетт, – Едва ли мы теперь обвенчаемся.
– Здесь он с вами согласен.
– Прекрасно! Одной головной болью меньше.
– Эта боль – не самая неприятная, – заметил доктор, усаживаясь за стол и доставая протокол, – Не хочется говорить о грустном, мадемуазель, но вам следует помолиться о том, чтобы я нашел убийцу раньше, чем сюда доберется следователь.
– С этим я не спорю. Если могу чем-то помочь, я к вашим услугам, но молитвы… По правде говоря, не слишком-то я верю в их силу.
– Опасные речи для здешних краев!
– Опасными бывают не края, а уши, – усмехнулась Одетт. Она встала, приоткрыла входную дверь и глубоко вдохнула морской воздух, – Ого! А наш дурачок-то возвращается, и не один!
Глава 10
Доктор подошел к двери и увидел, что Одетт права: к дому приближался Лу в окружении семьи. Мадам Дюмон шагала по песку в своем лучшем наряде, на локте ее висела корзинка, несомненно, полная отборных деревенских деликатесов. Младшие тоже были разодеты и причесаны не хуже, чем перед вчерашним праздником. Кларис шла, опираясь на руку старшего брата, и несла добрый кувшинчик вина.
Андре отпрянул в комнату, прикрыв дверь. Он смущенно сказал Одетт:
– Нельзя, чтобы вас видели на свободе! Как ни жаль, придется вам праздник провести в одиночестве.
– Ничего страшного. Вы мне книжку как-нибудь тайком передайте, и больше ничего не нужно.
– Постараюсь, – доктор не смог сдержать улыбки.
Он запер узницу в ее комнатке и вышел на крыльцо встречать нежданных гостей. Младшие Дюмоны, увидев Андре, замахали руками и понеслись вприпрыжку.
– Вот уж не думала, что Рождество придется отмечать в чужом доме! – крикнула мадам, приближаясь к крыльцу, – Целый день разрывалась между младшими да Кристин с ее девочкой, а потом как в голову мне стукнуло… Ведь вы приехали только ради праздника, а сами теперь сидите здесь вместе с моим Лу. Ну разве это дело? Конечно, нет! Вот я и давай угощенья собирать да детей снова мыть: они ж за день как поросята стали… Решила, что семейному празднику быть… Хоть в доме Клементин, да хоть в сарае, но быть!
Доктор, хромая, спустился с крыльца и принял у доброй женщины корзинку. Мадам Ализе, взяв его под локоть, прошла в дом. Окинув хозяйским взором гостиную, она вместе с дочерью приступила к решительным действиям: принялась одновременно накрывать на стол и убираться. Доктор едва успел спасти протокол от цепких ручек Кларис. Он со всеми предосторожностями отнес письменный прибор в пустую спальню и сложил там на сундук. Скрючившись на неудобном табурете, который Лу принес ему из гостиной, Андре закончил свои записи.
Когда доктор вернулся к гостям, общая комната преобразилась. Едва ли в этом доме часто устраивали веселые застолья, но стол накрыли белоснежной скатертью, передвинули стулья – и каким-то неуловимым образом гостиная стала уютнее. Кларис протирала от пыли керамические стаканы и расставляла их на скатерти. Матушка Лу продолжала хлопотать, доставая из корзины все новые и новые угощения.
Лу жался к дверям рядом с малышами, опасаясь попасть под горячую руку какой-нибудь из хозяюшек. Сумку доктора он держал в руках. Андре забрал у слуги ношу и вернулся в спальню. Там он быстро отыскал книгу, которую пообещал Одетт. Это был восточный медицинский трактат, довольно сносно переложенный на французский язык, в кожаном переплете и с красочными иллюстрациями.
Доктор на секунду засомневался: едва ли деревенская девушка найдет для себя что-то полезное и интересное в книге. Все-таки этот трактат требовал куда более серьезной научной подготовки. Тем не менее он привык держать слово. Вернувшись в гостиную, Андре постарался не привлекать к себе внимания. Он подошел к двери в спальню Одетт и после короткого стука приоткрыл ее. Узница без лишних вопросов протянула руку и выхватила у него книгу, после чего исчезла. На все про все ушла пара секунд.
– Что вы там стоите, доктор, садитесь за стол! – позвала его мадам Ализе.
Андре опустился на табурет, выглядевший прочнее других и потому назначенный для него. Лу, которому такое почетное место скорее бы пригодилось, осторожно примостился на более ветхом стуле. С шумом и смехом уселись за стол дети, Кларис открыла вино и празднование началось.
Это семейное торжество ничем не напоминало вчерашнего вечера. Никакой напряженности или чрезмерной торжественности. Фактически за столом вообще не было гостей и хозяев. В маленькой гостиной домика на морском берегу воцарилась атмосфера непринужденности и веселья, которая бывает только в очень любящих семьях.
Принимая от мадам Ализе кусок пирога, Андре поинтересовался вполголоса:
– Как себя чувствует супруга вашего племянника?
– Кристин в порядке! Я больше от волнения полдня просидела возле нее, чем от необходимости. И дочка у них совсем здоровенькая и очень хорошенькая. Вам до отъезда надо будет обязательно к ним зайти и познакомиться. Кристин – замечательная девочка… то есть женщина, конечно. В моей голове ей до сих пор лет девять-десять. Трудно привыкнуть к мысли, что дети так выросли, не правда ли, мсье доктор?
– Затрудняюсь ответить, я ведь совершенно одинок.
– Это очень зря, – совершенно искренне ответила мадам, – Одному человеку жить вредно.
– С этим трудно спорить, но так уж сложилось. Судьба непредсказуема… А вы, мадам, считаете себя счастливой в этом отношении?
– А как же! Мы с Тристаном прожили двенадцать лет душа в душу, грех жаловаться. И детишки – загляденье. Кларис вот пристрою и совсем успокоюсь, – последнюю фразу женщина произнесла шепотом.
– Вы переживаете за нее? Мне показалось, что девушке удалось взять себя в руки перед помолвкой.
– Да, но теперь-то все снова может измениться. Едва ли Дидье женится на Одетт, если ей предъявят обвинение – бедная девочка! А раз так, они наверняка снова загуляют…
– Может быть, вашей дочери требуется больше строгости, – неуверенно предположил доктор.
Мадам махнула рукой.
– Ее это только раззадорит. Запретный плод сладок, понимаете ведь.
– Разумеется, вы правы. Ума не приложу, как вы управляетесь с ними, – покачал головой Андре, – Но, может, все не так плохо… Я виделся сегодня с молодым Тибо – он настроен вполне серьезно по отношению к Кларис.
– Этого не хватало! – воскликнула мадам. Но тут же спохватилась и понизила голос, – Ведь ничего еще неизвестно насчет Одетт.
– А вы полагаете, что ее оправдают?
– Всякое может быть. Я хочу сказать… Не моего ума это дело, но не верится мне, будто она могла поднять руку на Клементин.
– Но если так, суд наверняка разберется…
– Надеюсь. Бедная девочка!
– А у вас есть предположения, кто мог желать зла Клементин? – осторожно осведомился доктор.
– А зачем кому-то желать ей зла?
– Я имею в виду, убийца наверняка недолюбливал ее за что-то…
– О! Я даже как-то не думала об этом, – женщина нахмурилась и оглядела своих детей, будто искала злоумышленника среди них, – Мне кажется, никто ее особенно не любил.
– Ведь Клементин была остра на язык?
– Даже слишком! Многие были ей обязаны здоровьем, рождением детей, а то и жизнью – но она не упускала возможности об этом напомнить, причем в самый неподходящий момент. То есть да, люд здесь бедный, платили ей мало, но она будто в отместку считала всех обязанными себе в чем-то. Да так оно и было…
Андре пытался уследить за мыслью мадам Ализе, хотя это было выше его сил. Кажется, имелось в виду, что знахарка требовала многого за свои услуги. Так не мог ли староста согласиться на эту странную помолвку из чувства долга перед ней? Хотя бы за помощь в борьбе с пьянством.
– Господин Тибо тоже был ей многим обязан?
– Огюст? Да не больше других. Чем многим-то? Сына она принимала, да, но жену-то не уберегла!
– Вы считаете, что ее можно было спасти?
– Кто знает. Никому же в голову не пришло, что она помрет, рожая первенца. Все могло быть…
– Должно быть, господин Тибо был убит горем, когда это случилось?
– Да, это почти его уничтожило. Тогда он и начал пить больше, чем полагается разумному человеку. Мой Тристан был его другом, а я дружила с покойной Аделин. Так что в первые месяцы мы помогали Тибо с малышом как могли. Потом у нас родился Лу и я стала реже у них бывать. Впрочем, муж с Огюстом дружил до самой своей смерти.
– Мадам Ларош, кажется, помогла старосте бросить пить?
– А, это верно. Но он сам того хотел, а дело знахарки тут десятое, – отмахнулась мадам, – После гибели Тристана он понял, до чего может довести пьянство, и взялся за ум. Не случись этого горя, все ее заговоры оказались бы бесполезны.
– Пожалуй… Все-таки меня не перестает удивлять эта вчерашняя помолвка. Если господин Тибо желал как можно скорее женить сына, то почему он выбрал именно Одетт? Ведь они с Дидье едва переносят друг друга! Неужели во всей деревне не нашлось более подходящей пары?
Мадам Ализе сердито глядела на доктора. Ему стало не по себе: кажется, он забрел на опасную территорию.
– Не пристало мужчине сплетничать! – шепнула она, – Если мсье Тибо выбрал Одетт, значит, были на то причины.
– А вам они неизвестны? – улыбнулся Андре.
– Нет! Мое дело – уберечь от беды Кларис. А кого Огюст выберет ей на замену – неважно.
Мадам надулась и отвернулась в сторону. Потерять расположение доброй женщины ему совсем не хотелось. Андре пустил в ход все свое обаяние, и через минуту на лице его собеседницы вновь сияла улыбка. Остаток вечера прошел за вкусным ужином, приправленным веселой болтовней. За окном совсем стемнело, когда Дюмоны начали собираться домой.
Лу решил проводить родных; он зажег факел и вышел на улицу. Дети укутались в шали, которые их матушка вынула из своей бездонной корзины. Вскоре семья была готова отправляться в путь. Доктор вышел со всеми на крыльцо. Лу шагал впереди, освещая дорогу, за ним следовала мать, потом младшие дети, и замыкала шествие Кларис. Андре с минуту постоял на ночном ветру, глядя им вслед, а затем вернулся в дом.
Первым делом он выпустил на свободу Одетт и предложил ей перекусить остатками праздничного ужина. Глаза у девушки, несмотря на вечер в томительном одиночестве, горели. Она выразила горячую благодарность за книгу, которая показалась ей самой интересной на свете. Одетт уселась к столу и, жуя куриную ножку, принялась осыпать доктора вопросами на медицинскую тему.
Рассеянно отвечая девушке, Андре при свете свечи внес несколько пометок в протокол. Ничего принципиально нового от мадам Дюмон он не узнал. Ее реакция на расспросы о помолвке показалась несколько более резкой, чем того заслуживало событие, но кто поймет женщин. Задумавшись, он не сразу осознал, что давно перестал отвечать Одетт. Девушка повторила последнюю реплику громче:
– Не правда ли, доктор?!
– О чем вы, мадемуазель?
– О кесаревом сечении! – в нетерпении тряхнула головкой юная знахарка, – Клементин лет пять назад потеряла и мать, и младенца, потому что побоялась его делать. Месяц потом ходила как в воду опущенная… А мне тихонько сказала, что могла обоих спасти, только ей за это точно костра не миновать.
– Вполне возможно, что она была права. Я, признаться, тоже никогда не делал этой операции и вообще с роженицами стараюсь дела не иметь.
– Как же так? Разве в богатых домах не рожают? – удивилась девушка.
– Рожают, конечно. Я, однако, занимаюсь болезнями более интересными, чистыми и менее… шумными, – улыбнулся Андре.
– Боитесь небось, – протянула Одетт, с недоверием глядя на этого чудного врача.
– Есть немного, – кивнул он, – Если в доме, где я служу, есть беременная дама, я обычно советую найти ей хорошую повитуху. У них больше опыта, а в этом деле опыт – самое главное. Вы согласны, мадемуазель?
– Конечно… Но как-то странно это. Ученый человек, работаете с важными господами – и вдруг избегаете рожениц…
– Я не от хорошей жизни стал медиком, – пояснил Андре, – и не могу утверждать, что занимаюсь этим по велению души и сердца. Кое-что в нашей работе откровенно мерзко или страшно. Я стараюсь не навредить пациентам, по возможности общаюсь с коллегами, учусь, читаю – что еще можно ожидать от честного врача?
Одетт пожала плечами. Она не слишком-то представляла себе жизнь бродячего доктора и не могла судить, что в ней честно, а что – нет.
На крыльце послышалась возня, и в дверь вошел слегка запыхавшийся Лу. Увидев его, девушка поднялась с табурета.
– Я пойду спать. Доброй ночи, мсье.
– Доброй ночи. Я переночую в комнате вашей бабушки, если вы не возражаете.
– Если не боитесь призраков – ночуйте на здоровье, – мрачно пошутила Одетт, закрывая за собой дверь.
Доктор ухмыльнулся помимо воли. Практичный ум и острый язык девушки начинали ему нравиться. Лу тем временем запер вход, расстелил плащ у порога и начал устраиваться на ночлег. Вспомнив о чем-то, Андре обратился к слуге:
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
