Текст книги "Шаг во времени"

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Глубоким вечером Аш сидел один в гостиной своей квартиры на Джермин-стрит. Задумчиво потягивая бренди, которое налил ему слуга, он мысленно перебирал события прошедшего обеда. Итак, все устроилось – семейство приняло Аманду благожелательно, особенно «матриарх», что по сути и означает настоящее официальное признание помолвки, а не какие-то подписи и рукопожатия с Джереми Бриджем и его поверенным. Осталось только дождаться объявления Серены на балу у Бриджей и уведомления в газете «Морнинг пост». Он глубоко вздохнул, зная, что за этими мыслями наступит тоска, но губы тронула веселая улыбка – вспомнил перепалку между невестой и бабушкой. Аманда явно одолела грозную, как дракон, старуху, разнесла в пух и прах всю ее, так сказать, рать; не помогли бабушке ее боевые порядки – ни лихая конница нападок, ни артиллерийские залпы взглядов. «Кувшинчики!» – граф громко захохотал. Любая девушка из тех, кого он знает, так бы смешалась, что готова была бы сквозь землю провалиться, а Аманда устояла, спокойно и невозмутимо. Он взволнованно вздохнул, вспомнив ее роскошную грудь в низком декольте золотистого платья, плотно облегавшего бедра и ягодицы. Удивился – никогда так не думал ни о ком, кроме Лианы. Смешно! Ведь не жил, как монах, все эти годы после того, как она вышла за Гранта. Да, но то были женщины совсем другого сорта, и относился он к ним как к источнику преходящих удовольствий. Он не связывал себя с дамами благородных кровей, которые овдовели и разошлись с мужьями. Разумеется, мало у кого из них были такие же ослепительные достоинства плоти, как у Аманды. Рука с бокалом бренди замерла на полпути к губам – но ведь не только из-за этого его тянет к Аманде. Манит и ее духовный облик. Поразительна ее безыскусная и искренняя манера вести беседу. Даже когда злится и выходит из себя, удивляет остроумием и сообразительностью.

Но улыбка погасла – Аманда заявила, что намерена отменить их помолвку. Будь на ее месте другая женщина, он бы заподозрил хитрость, расчет на более выгодную партию. Например, на примете какой-нибудь герцог, еще не разорившийся. Или что она продолжает испытывать нежные чувства к этому подзаборному петушку Космо Саттерли. Нет, убежден, ею движет единственная забота – дать ему свободу, чтобы он смог жениться на любимой женщине. Очаровательно, но не практично. Конечно, это искушает. Жениться на Лиане – разве не предел мечтаний? Поддался грезам о жизни с Лианой. Представил, как они ладно живут в тиши Поместья Ашиндон, совместными усилиями приводя его в порядок, восстанавливая его былое величие.

Вспомнил, что говорила этим вечером Лиана, и нахмурился. Она не имела в виду визиты графа Ашиндона, вдове его двоюродного брата в присутствии ее тети. Он чувствовал, что не это было у нее на уме. Она намекала на какие-то тайные встречи без участия в них ее дуэньи. Но это для нее едва ли не одно и то же, что стать его любовницей. Невозможно поверить, чтобы Лиана предложила столь предосудительную связь. На душе у него потеплело, что из-за него она готова пренебречь всеми условностями, но, тем не менее, вырисовывающиеся перспективы привели его в смятение.

В его представлении Лиана осталась той гибкой девушкой, какой была до замужества, но он, очевидно, ошибался. Она не постарела, такая же безумно красивая, но голос стал резче и лицо немного помрачнело. Он тут же укорил себя – разумеется, она постарела; за шесть лет жизни с Грантом кто угодно постарел бы еще больше. Она по-прежнему любима, и он бы отдал душу за нее. Но этому не суждено случиться, и надо принимать факты, как неизбежность. И Аманда должна так же относиться к ним. Скоро она станет графиней Ашиндон, его супругой и затем матерью его наследника. Греховная радость охватила его при мысли о сыне от золотоволосой красавицы; горло сжало, когда он представил себе ощущения от шелковистых локонов, разметавшихся на его груди. Взял себя в руки – надо прекратить! Разве допустимо любить одну женщину и сладострастно мечтать о другой?! Стиснул зубы. Обязан постоянно помнить, что это не просто Аманда, на которой он женится. Он может сколько угодно толковать, что с молодой женою будет держаться подальше от Бриджей, но узами брака он будет неразрывно связан с ними. И это настолько противно, что и думать не хочется. Серену еще можно терпеть, но сознание того, что он отныне социально и эмоционально неразрывно связан с Джереми Бриджем на нескончаемо долгие годы, давило тяжким гнетом и безысходностью, подобно смерти.

Аш встал, расправил плечи, поставил бокал на стол. Ничего не изменить, остается только собраться с мужеством, чтобы достойно встретить ближайшее будущее, ибо предстоит этот проклятый бал у Серены, а одного его вполне достаточно, чтобы лишить покоя любого мужчину. Чертыхнувшись, Аш пошел спать.

Наутро Аманда проснулась рано, но еще долго недвижно лежала, уставившись широко открытыми глазами на балдахин над кроватью, вспоминала события минувшего вечера. С удивлением подытожила, что все ей, в основном, понравилось. С удовольствием вспомнила детали упрямого спора со вдовствующей графиней и пришла даже к выводу, что они могут подружиться со старой леди. Поскольку та пригласила бывать у нее, значит, и она думает так же.

Плохо, очень плохо, что Джереми был не на высоте. Неужели он не понимает, что старая графиня не любит тех, кто перед нею сдается и угодничает ей? Что с ним случилось? Ведь ясно, что раболепие совсем не в его натуре. Жаль, что он готов пробиться в желанный высший свет даже такой ценой. Ведь все равно знать не станет его принимать, несмотря даже на то, что его дочь – жена графа. Она пожала плечами. Вообще, с ее точки зрения, Джереми как таковой не заслуживает особого сочувствия. Молча принялась за горячий шоколад и бисквиты, принесенные пару минут назад служанкой Хатчингз. Аманда лукаво ухмыльнулась – ведь довольно быстро привыкла к обслуживанию по наивысшему разряду. Если вернется в двадцатый век, то сумеет ли там сама расчесать себе волосы?

Позже, за завтраком, Серена изложила в подробностях план утреннего посещения магазинов, добавив с видом ответственного по особым поручениям, что следует пригласить в этот поход Шарлотту и Кордилию. Аманда, жаждущая новых впечатлений от прогулок по Лондону времен Регентства, охотно согласилась.

Однако потом Аманда пожалела о своем необдуманном согласии. Таскаться по магазинам она всегда не любила, и теперь ей довольно скоро это наскучило, даже смена эпох не помогла увлечься.

– Дорогая, по-моему, это – как раз то, что надо, согласна?

– Что? – уныло спросила Аманда, смутно соображая, что находится, кажется, в шестом по счету за это утро магазине тканей. Когда они заехали за Шарлоттой и Кордилией, Серена приказала кучеру ехать на площадь Лестер-сквер и по дороге – весьма непродолжительной – они все вместе обсудили список покупок. И теперь Аманда видела, что слуга на запятках весь завален горою свертков с приобретениями не только Серены, но и Шарлоты с Кордилией. Обеих девиц, каждую из которых сопровождала своя, подчеркнуто приличная, дуэнья, тоже, оказывается, трясла лихорадка закупок к тому, что Аманда про себя невольно стала называть «Бал на всю Англию».

– Синий атлас, – ответила Серена. – Его мы и ищем. Точно в тон твоих глаз; и самый дорогой, – закончила она с удовлетворением. – Аманда ничего не сказала и лишь отрешенно кивнула, а Серена удрученно покачала головой. – Да что с тобой, дорогая? Может, ты еще и страдаешь от ушиба головы, но меня ты совершенно выводишь из себя. Раньше, когда мы ходили по магазинам, ты всегда бывала в приподнятом настроении, особенно если речь шла о бальном платье, а теперь...

Почувствовав угрызения совести, Аманда склонилась над отрезом:

– Ой, мама, это прекрасно! Простите, я немного расстроена, но, поймите, не каждый день девушке предстоит официальная помолвка. Ну, скажите, что простили меня за мое невнимание! – и она прильнула к матери. Я полностью согласна, этот материал совершенно подходит. А накидку надо, как вы считаете? По-моему, не стоит ничем прикрывать хоть сантиметр такой роскошной ткани.

– Угу, – рассудительно промычала Серена. – Пожалуй, ты права, милая. В наряде, что мы выбрали из журнала «Все для красавиц», предусмотрена накидка из сеточки, но фасон... Верно, сам по себе он будет еще лучше смотреться, – она обратилась к Шарлотте с Кордилией и их фавориткам, и после краткого обсуждения все пришли к выводу, что синий атлас хорош и так.

– Завидую тебе, – сказала Шарлотта, и в тоне ее, кажется, не было яда. – Моя мама не разрешает мне ничего, кроме блеклых тонов. Боюсь, и в будущем году, когда мне исполнится двадцать, опять не позволят носить ничего более броского... то есть более яркого.

– Наверное, – приветливо произнесла Аманда, – но блеклые тона тебе идут гораздо больше, чем мне, согласна, Кордилия?

Кордилия, не успев даже сообразить, какую ей расставили ловушку, горячо поддакнула и получила из водянистых глаз Шарлотты молнию, что обещало неизбежность возмездия.

Во избежание немедленных военных действий Серена поспешила отвлечь девиц идеей о шарфах в комплект к платьям и потащила Аманду к прилавку с газовыми тканями.

– Не знаю, какой оттенок лучше подойдет... – пробормотала Аманда, которой опять все это надоело. Снова принялась ломать голову над своими затруднениями. Если она решает порвать с Ашем, то делать это надо до объявления о помолвке. С другой стороны, реализация ее первоначального плана – выжать как можно больше денег из Джереми – требует подольше воздержаться от отказа. Кроме того, план этот кажется Ашу несостоятельным. Похоже, у всех мужчин, в любом столетии, одинаково смехотворные представления о чести. Джереми сделает все, чтобы вынудить дочь выйти замуж за нелюбимого мужчину, но вряд ли ему удастся заставить теперешнюю так называемую дочь согласиться с этаким совершенно средневековым подходом. Она вдруг очнулась, увидев, что рядом с ней стоит приказчик.

– Пока не нашла ничего подходящего, – машинально ответила она на его предложение помочь ей. – Скоро мама моя... – она взглянула на приказчика и замолчала на полуслове, разинув рот от изумления. В молодом человеке не было ничего, казалось, примечательного – аккуратно причесанный шатен, костюм отглажен, ботинки начищены до блеска. Но – очечки на кончике носа да тугие и сияющие, как леденцы на палочке, щечки!

– Вот вы где! – вскричала Аманда и схватила его за руку.

– Извините, мисс, что вы имеете в виду? – оторопело спросил молодой человек.

– Оставьте свои извинения! – процедила сквозь зубы Аманда. – Теперь-то я с вами поговорю! Немедленно! Где будем говорить?

На лице приказчика появилось тревожное выражение.

– Не понимаю, мисс. Я ведь хотел помочь вам.

– Именно это мне больше всего и нужно от вас – помощь! – Наступая на него всем телом, она затолкала его в тихий уголок магазина. – А теперь скажите мне – как я попала сюда и как мне выбраться отсюда и вернуться в мое время?

– По-пожалуйста, м-мисс, – залепетал, заикаясь, приказчик. – Я... я не знаю... то есть... позвольте мне... позвать старшего приказчика... – и он тщетно пытался оторвать пальцы Аманды, вцепившейся мертвой хваткой ему в рукав.

– Нет, не выйдет! И шагу не сделаете отсюда, пока я не добьюсь ответа!

Тогда он взглянул ей прямо в глаза и долго смотрел очень пристально, потом заговорил, и по его тону Аманда почувствовала, что он решил пойти ей навстречу.

– Чем же мне помочь вам? – спросил он спокойно.

– Я уже сказала вам...

– Вы правы в своих выводах, вы далеко. Аманда Бридж скончалась, и все годы предстоявшей ей жизни решено было передать Аманде Маговерн.

– О Боже! – и Аманда ухватилась за край прилавка, чтобы не упасть.

– Похоже, вы испытываете необычайные трудности, приспосабливаясь к новым условиям, – продолжал он неумолимо. – Негоже, как вы понимаете, стараться жить так же, как вы жили в иное время. Вам следует свыкнуться с условностями времени, в котором вы теперь обитаете. Например, ваша утренняя пробежка по парку предосудительна, – и он с порицанием воззрился на нее сквозь стекла очков, которые чуть не падали с носа.

– А вы от меня ждали... – негодующе начала Аманда, но он мягко перебил ее:

– Отныне вы живете здесь, Аманда. Приспосабливайтесь.

– Так, значит, – горестно проговорила она. – По-моему, я не могу. Неужели никак нельзя вернуть меня в мое время?

– Теперь ваше время здесь, – вежливо, но непреклонно повторил он. – Если бы вы постарались, то смогли бы по достоинству оценить дарованную им судьбу. Теперь вы здоровы и невредимы и вся жизнь впереди. Аманда упрямо сжала челюсти:

– А я хочу ту жизнь, которой жила! Мою собственную!

– Сами себе все усложняете, – сокрушенно вздохнул молодой человек. – Вам надо более самозабвенно отдаваться этому времени.

Аманда воспрянула:

– Вы намекаете на возможность вернуться, если я здесь не сумею справиться?

Молодой человек поправил очки, вернув их на переносицу.

– Я этого не говорил. Но... – он помолчал, словно прислушиваясь к какому-то голосу, – сейчас я не могу больше разговаривать с вами, – и отвернулся, будто намереваясь уйти, но Аманда еще сильнее сжала его рукав.

– Нет, стойте! Вы должны мне помочь!

– Я и стараюсь помочь вам, милая моя, но вы меня не слушаете. Ох, – вздохнул он тяжело, – ладно, поговорим потом, если вы так настаиваете. Но отныне вы должны приложить все усилия и искренне постараться привыкнуть к новой жизни; однако если при этом у вас возникнут настоящие трудности и вам понадобится поговорить с нами, мы придем, – он опять отвернулся, чтобы уйти, и она опять вцепилась ему в руку.

– Нет! – закричала она. – Вы должны...

– Что ты тут делаешь, милая? – услыхала Аманда голос Серены, которая взяла ее за локоть. – Выбираешь кружева? Но они не нужны для твоего бального платья. Или ты подбираешь их к костюму для конных прогулок? Тогда подойдут небеленые чеширские.

Смахнув с себя материнскую руку, Аманда вновь повернулась к приказчику, но того уже и след простыл. Взглядом обшарила весь магазин, но парень как сквозь землю провалился. «Вполне возможно, что так и сделал», – подумала Аманда.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Чудесно! Правда, мои дорогие? – воскликнула, бурля от радости, Серена спустя всего неделю после последнего столкновения Аманды с духом в очках неизвестного пола – являлся то в мужском, то в женском обличий, а может, он вообще среднего рода, поди узнай. На верхней площадке внутренней лестницы стояли все трое – Джереми, Аманда и Серена, продолжавшая возбужденно вещать: – Весь свет здесь, и я не удивлюсь, если завтра скажут, что у нас была давка, самое большое столпотворение за весь бальный сезон!

Джереми на сей раз был явно доволен затеей Серены и, стоя рядом с нею, одаривал сияющей улыбкой гостей, благосклонно взирал на слуг, носящихся туда-сюда с подносами изысканных яств, и весело посматривал на жену с дочерью, которым он незадолго до этого заявил, что «имеет основания гордиться ими».

Аманда, наряженная в дорогое платье из синего атласа, чувствовала себя выставочным экспонатом. На самом деле к ее глазам очень шел цвет темного сапфира этой ткани, а золотые нити, искусно вплетенные в нее, отражали пламя свечей, вспыхивая огненными струйками. Декольте хитроумного кроя полностью открывало белые округлые плечи, сдержанно подчеркивая полноту груди. На шее красовалось бриллиантовое ожерелье, подаренное ей Джереми прямо перед их выходом для встречи гостей. Оно представляло собой гроздь мелких бриллиантов, рассыпавшуюся вокруг увесистого солитера величиною с виноградину. Украшение это нагло сверкало, ослепляя, и у Аманды было такое ощущение, словно ей на шею надели тяжелое ярмо. Кстати, весило оно немало. Вихрь золотистых локонов ее прически венчала небольшая бриллиантовая диадема затейливой формы, загадочно подмигивая крохотными отражениями свечных язычков.

У Серены и Джереми были основания радоваться – Бабушка Ашиндон потрудилась на славу: среди гостей, шествовавших вереницей мимо Бриджей, оказались леди Джерси и еще пара патронесс женского клуба Олмаков, три герцога с супругами, несколько графов и множество виконтов и лордов помельче. От мельтешения лиц Аманда впала в какое-то оцепенение, словно сомнамбула, и вдруг очнулась, вздрогнув, когда услышала выкрик дворецкого: «Мистер Джордж Брамэл!». Глаза ее широко распахнулись – она увидит живьем самого Красавчика!

Но к ее вящему изумлению перед ней склонился, целуя ручку, полноватый джентльмен не первой молодости. Он оказался черноглазым брюнетом чуть выше среднего роста, на губах которого, очерченных, как лук Купидона, застыло капризное выражение недовольства и унылой скуки. Однако, придирчиво оглядев ее, он потеплел взором и проговорил куртуазным тоном:

– Весьма рад знакомству с вами, мисс Бридж. Теперь понятно, почему Ашиндон забыл всех светских красавиц. Вы знакомы с моим другом, бароном Алвэнли? – и он взмахнул в сторону джентльмена, только что закончившего выслушивать многословные приветствия Серены. «Алвэнли, – подумала Аманда. – О нем я читала? Да, читала, упоминается во многих ссылках книг об этом периоде. Уильям Арден, второй барон Алвэнли, воплощение денди времен Регентства на вершине славы своих продуманных эксцентричных выходок, – вспомнила она, внимательно рассматривая личность, возникшую перед нею, и не могла поверить своим глазам. – Следы увядания на красивом лице; значит, тоже изрядно выпивает». Барон откачнулся, глянул на нее в монокль, потом невинно чмокнув ручку, проговорил:

– Ах, мисс Бридж! Ты прав, Брамэл, она – само совершенство. Подарите мне танец, дорогая? – и, не ожидая ответа, отошел вместе с Красавчиком, и они на ходу вполголоса принялись совещаться о местонахождении буфета с крепкими напитками. «Ну и ну! – сердито подумала Аманда. – И это называют «искрометным остроумием», которым прославилась эпоха Регентства?» Она негодующе отвернулась и увидела Аша, присоединившегося к череде гостей. Перед приемом Серена похныкала о том, что граф не сможет встретить гостей вместе с Бриджами. «Однако, – сказала она тогда со смиренным вздохом, – если бы его сиятельство стоял рядом со своей нареченной при встрече гостей, то не было бы никакого сюрприза при объявлении о помолвке в самый разгар бала». Теперь она одарила сияющей улыбкой элегантно одетого графа и, позволив себе чмокнуть его в щечку, препоручила мужу. Аманда тоже приветливо улыбнулась. После банкета у вдовствующей графини Аш несколько раз навещал дом Бриджей, продолжая давать уроки танцев невесте. Пару раз к ним заглядывала Серена, а однажды вслед за нею, к всеобщему изумлению, в дверь просунул голову Джереми, решил составить им компанию, потанцевал с неожиданной легкостью движений и получил явное удовольствие от музыки, которую исполнила на рояле Серена. Еще они с Ашем ездили на прогулки в парк, и он ей много рассказывал о своей службе в армии, о привязанности к Поместью и роду Ашиндонов. И Аманде пришло в голову – не слишком ли хорошо ей с ним? Ведь одно дело, когда тебя физически влечет к мужчине, но если получаешь такую радость от простой беседы с ним, то это уже очень опасно. Она посмеялась над собою: забавная штука – влюбиться в мужчину, за которого тебя собираются принудительно выдать замуж. Могло случиться и такое, – рассудила она с горечью, – если она действительно выходила бы за него, конечно, при условии, что он питает к ней ответные чувства, но именно этого не может быть.

«Что за чушь! – одернула она себя, выходя из мира грез. – Нельзя же влюбиться в мужчину, который жил до тебя почти две сотни лет назад. Если она правильно поняла маленького приказчика в очечках, то есть все основания верить, что в ближайшем будущем ей предстоит покинуть эти сценические подмостки. При этом, вероятнее всего, Аманда Бридж не воскреснет, но проблемы графа удачно разрешатся. Ведь к тому времени Джереми Бридж уже выложит приличные денежки своему будущему зятю. Конечно, смерть Аманды будет тяжелым ударом Бриджам, но девушка ведь на самом деле умерла уже три недели назад». – И Аманда содрогнулась – неприятно было думать об этой стороне ее бегства.

Рядом с Ашем Аманда увидела Лиану, и лицо ее приняло надменно-высокомерное выражение: «Жалкое зрелище – обнищавший дворянин сопровождает возлюбленную на балу по случаю его помолвки с другой!» В следующее мгновение она узрела, что с другого боку Аша прилепилась старая графиня, за которой неотступно, словно на буксире, тащится ее компаньонка, кузина графа Эмили Уэксфорд, и неприятное ощущение сосущей пустоты под ложечкой утихло: вероятно, граф вынужден сопровождать «матриарха» со свитой. Застывшая мука на лице его сиятельства свидетельствовала о верности такого предположения. Но когда он взглянул на Аманду, лицо его резко изменилось, выразив неприкрытое восхищение. Он склонился к ее руке, и она смущенно захлопала ресницами.

– Вы необычайно привлекательны сегодня, моя дорогая, – хрипловато прошептал он, а в уме ругнул себя: «Боже, что я говорю! «Необычайно привлекательна!» Да она – мечта о любимой женщине во плоти! В сияющей лазури глаз таится несказанная нега, изящные изгибы тела чувственно взывают из-под атласных покровов насыщенной синевы. И даже это ожерелье – на любой другой казалось бы верхом безвкусицы, а на Аманде смотрится как символ чистоты и добродетели».

– Добрый вечер, мисс Бридж, – прозвучал голос Лианы, остудив пыл его внутреннего монолога; он скороговоркой пообещал найти Аманду перед танцами и, выпустив ее руку, вошел в бальный зал. Лиана пошла вместе с ним. Они под руку обошли зал по периметру и раскланялись со знакомыми.

– Чудесно, не правда ли? – сказала Лиана, восторженно сияя зеленью глаз. Аш удивленно выгнул брови, и она поспешила исправить свою оплошность. – Конечно, предстоит ужасный вечер – признание твоей помолвки, но, – добавила она дрожащим голосом, но якобы храбрясь, – я решила не думать об этом. – Очевидно, ей не трудно было отогнать печаль, ибо улыбалась она радостно. – И почему я так долго не возвращалась в Лондон? Сама не знаю. – Она подняла счастливое лицо к Ашу: – Во всяком случае, до Судного дня не вернусь в старый ханжеский Уилтшир.

– Ханжеский? – переспросил мгновенно Аш. – Уилтшир? А я-то думал, тебе там нравится, – сказал он, вспомнив давние высказывания Лианы о приверженности к сельской жизни.

– Ну да, – заторопилась Лиана. – Так и было до того, как пришлось провести многие месяцы в затворничестве. – Она огляделась вокруг. – Я так истосковалась по подобным вечерам и людям, с которыми можно поговорить!

– Но там полно людей, с которыми...

Она расхохоталась, и ее смех зазвенел колокольчиками.

– О! Но я же имею в виду интересных людей, остроумных и элегантных. Охота посудачить о последнем скандале у принца-регента, о любовных связях кого-то с чьей-то женой.

– Господи! – только и вымолвил Аш, и Лиана мило надула губки.

– Ты шокирован? – лукаво спросила она. – Раньше ты не был таким ретроградом. Смотри – вон Красавчик! – и она указала на былого короля франтов. – Не предполагала встретить его сегодня. Говорят, он теперь редко бывает на светских раутах.

– Да, редко, но он старый приятель и любимец Бабушки. Миссис Бридж счастлива была пригласить его Неудивительно, – сухо заметила Лиана. – Наверно, вне себя от счастья при одной мысли, что на ее второстепенной вечеринке присутствует сам знаменитый Красавчик Брамэл, – Аш напрягся, но она, не замечая, продолжала: – Бедненький Аш мой, у меня сердце разрывается, когда я думаю, что ты всю жизнь будешь прикован к этим людишкам, – на это Аш уклончиво пробормотал что-то, но внутренне вскипел от негодования. То, что он сам так же жалел себя, не уменьшило его гнева на Лиану Боннер, постороннюю личность (она же – не он!), взявшую на себя право... – он судорожно втянул в себя воздух. «Лиана – посторонняя личность? Как подобная гадость могла прийти в голову? Лиана имеет полное право судить о моем будущем. Имеет? – и он опять склонил к ней голову, когда она старалась привлечь его внимание к кому-то поблизости. Прислушиваясь к ее пренебрежительным замечаниям, приправленным ядом, понял, что она способна жалить, как змея. Увидев, что к ним приближается его друг Джеймс Уинканон, вздохнул с облегчением.

– Ого! Ваше Сиятельство! – произнес Джеймс, сложившись длинным туловищем чуть ли не вдвое в преувеличенном поклоне. Взор его иронически поблескивал, когда он целовал ручку Лианы. – Леди Ашиндон очаровательна, как всегда.

Лиана удивленно заморгала:

– Что с вами, Джеймс? По-моему, вы впервые удостоили меня комплиментом.

– Сам не понимаю, почему я раньше был таким невнимательным, – ловко выкрутился Джеймс, – заверяю вас, что это – не в последний раз, – и Лиана весело рассмеялась.

– Я только что говорила Ашу, как мне сегодня приятно быть здесь. Кажется, целую вечность никуда не выезжала.

– У вас удачный выбор, – сказал Джеймс и обратился к Ашу: – Миссис Бридж собрала на свой праздник все сливки общества, – на что Лиана опять рассмеялась, но не так мелодично, как в предыдущий раз.

– Скажите за это спасибо Бабушке Ашиндон. Она всю неделю рассылала письма и наносили визиты. Думаю, никакая иная сила не затащила бы миссис Драммонд-Баррел в дом, пахнущий торговой лавкой. – Она сморщила изящный носик и захихикала, прикрывшись веером.

На мгновение Аша охватил бешеный приступ гнева. Это – Лиана, женщина его грез! Аш заметил, что Джеймс наблюдает за молодой графиней и его губы кривит ехидная усмешка. Уинканон поклонился и спросил:

– Можно с вами потанцевать, миледи? В вашем обществе и музыка кажется первоклассной. – Он с кокетливой улыбкой взял ее ладонь, положил на свою согнутую руку и повел Лиану к центру зала. Она, уходя, через плечо сверкнула взглядом на Аша.

– Договорим позже, милорд, – произнесла она негромко. Через минуту она уже вовсю кружилась в энергичном хороводе, вихрились локоны ее, горели щеки. Аш оцепенело следил за нею. Как могла она так резко измениться? Он был уверен, что за время разлуки изменился не он. Но тут же начал укорять себя. Ведь следовало ожидать, что такое жизнелюбивое существо, как Лиана, может перевозбудиться от первого – после долгого перерыва – выезда в свет и наговорить совсем не то, что думает. Или, быть может, она в таком отчаянии от его помолвки и предстоящей женитьбы, что переполнена горем и оно невольно прорвалось в такой форме. «Милая, шустрая девчонка!» Аш вздрогнул, вдруг заметив, что рядом с ним стоит Джереми Бридж и многозначительно наблюдает за Лианой с Джеймсом. Аш хотел было объясниться, но Джереми открыто отмахнулся, сказав:

– Не волнуйтесь, молодой человек, мне все известно о ваших интересах в этой сфере. Я же говорил вам раньше, что мне важно узнать о вас все, и первым делом я обратил внимание на вашу давнюю связь с теперешней вдовой вашего кузена. Не скажу, что осуждаю вас за это, – задумчиво проговорил он, продолжая смотреть на танцующих.

– Похвальная дотошность, сэр, – произнес Аш тоном, холодным, как ветер в морозную ночь, – но вам нет необходимости.

– Ох-ох! – перебил его, усмехнувшись, Джереми. – Знаю, вы – человек чести и все такое. Знаю, что могу положиться на вашу осмотрительность. Но должен четко отметить, – и веселая улыбка увяла на его губах, – что если хоть слово о ваших фокусах-покусах дойдет до ушей моей дочери, я буду очень, очень недоволен. А вам, – тут голос его перешел в шепот, – по-моему, неохота разонравиться мне... милорд. – Аш так разъярился, что почти не мог и слова вымолвить, но справился и ровным голосом сказал:

– Мистер Бридж, вы полагаете, что можете со мною обсудить план измены моих обетов Аманде? Разумеется, это не так... ибо ее отец, вслух высказывающий такую идею, не достоин не только беседы со мной, но даже моего презрения.

Джереми побагровел и агрессивно выпятил массивную нижнюю челюсть. Помолчав, произнес с натужным смешком:

– До чертиков горды собою, да, милорд? Но все равно, нечего меня ловить на слове. Я прямо вам сказал все как оно есть на самом деле.

– Разве вы только это сделали? – холодно спросил Аш. – Извините, сэр, но мне пора пригласить на танец невесту, – и круто развернувшись, он пошел прочь со стиснутыми кулаками.

В голове не укладывался смысл состоявшегося разговора. Если он правильно понял Бриджа, тот сказал всего лишь, что любовная связь на стороне вполне допустима, если о ней ничего не дойдет до ушей Аманды. Медленно разжал кулаки и глубоко вздохнул. Да, понятно, что ему предстоит, он будет – как сказала Лиана – «прикован» к этому грубому, властному и недоброжелательному борову. Остановившись на мгновение, поклялся, что, как только они поженятся с Амандой, он умчит ее в Поместье и Бриджей на порог не пустит. Конечно, придется воспользоваться щедротами Бриджа, но он – Уильям – будет трудиться каждый день от восхода солнца до восхода луны и, когда Поместье начнет приносить стабильный доход, выплатит Бриджу все до последнего пенса. С процентами!

Но как отнесется Аманда к таким суровым условиям? Ей явно нравится Лондон. Не сочтет ли она жизнь в сельском уединении ссылкой? Как воспримет то, что ее отец – нежеланный гость у нее в доме? Хотя она и не проявляет особой привязанности к своему старому бандиту, но все же он отец ей.

Аш прошелся взглядом по всем группам присутствующих, толпящихся вдоль стен зала, но Аманду не обнаружил. Неужели решила попробовать свои силы в сельском танце? Он уже было двинулся к буфету, но вдруг узрел такое, от чего чуть не задохнулся – в укромном уголке, за колонной, стояла его нареченная, увлеченно беседуя не с кем иным, как с Космо Саттерли. Кулаки снова сжались сами собой, он шагнул по направлению к паре, но над ухом раздался голос запыхавшейся Лианы:

– Господи! Не танцевала сотню лет и, похоже, совсем разучилась. Не принесешь мне стакан... О! – он обернулся и понял, что она проследила за его взглядом. – Боже! Как оказался здесь Саттерли? Ведь ему отказали от этого дома.

– А ты довольно быстро впитала уйму сплетен! – почти прорычал он, и изумрудные очи Лианы распахнулись с испугом.

– Ах, Аш, я не думала... то есть я допускаю, что можно вспылить из-за того, что мисс Бридж так забылась, флиртуя с мужчиной, которого не выносят ее родители, да еще будучи твоей невестой, – и на опущенных ресницах засеребрились слезы. – Понимаю, что ты относишься к ней совсем не так трогательно, как мы с тобой друг к другу, но все же ее поведение тебя смущает и ставит в ложное положение.

Аш тщетно старался почувствовать раскаяние в том, что незаслуженно обидел любимую женщину. Внутри у него все кипело от негодования, но он похлопал ее по руке, отвел в сторону и довольно сухо сказал: