Текст книги "Шаг во времени"

– Благодарю за сочувствие, но очень прошу тебя не заботиться о поведении моей невесты и предоставить это мне.

Лиана оторопело уставилась на него.

– Разумеется, Аш. Я и не думала вмешиваться. Просто я...

– Ладно, – бесцеремонно бросил Аш, – сейчас будет кадриль. Потанцуешь со мной?

Аш чувствовал облегчение, что фигуры танца почти не позволяли разговаривать с возлюбленной. Когда замерли последние аккорды, они с Лианой оказались около двери в маленькую гостиную.

– Зайдем, Аш, – предложила Лиана с обаятельной улыбкой, – давай поговорим.

Аш попытался отойти, но она настойчиво тянула его за рукав. С недобрым предчувствием он вслед за нею вышел из бального зала. Как только они оказались в полумраке маленькой комнаты, Лиана обернулась, прижалась к Ашу и губами нашла его губы. Ее поцелуй, проникновенный и страстный, к его удивлению с примесью чувства собственной вины; не вызвал в нем того волнения, которого он ждал. Его донимала одна отчетливая мысль, что не следовало ему сейчас уединяться с Лианой. Завершив поцелуй, Лиана со вздохом привалилась к плечу Аша и глянула из-под ресниц ему в лицо.

– Ох, Аш, – прошептала она, нежно коснувшись пальцами его щеки, – я так люблю тебя!

Аш прикрыл ее ладонь своею, чуть сжал, отнял от лица и выпустил Лиану из объятий.

– Знаю, – мягко сказал он, – но нам самим придется отказаться от любви. Мы должны так поступить, Лиана.

– Должны? – спросила она упавшим голосом. Она отклонилась, но руку его продолжала удерживать. Вновь заговорила, но уже явно напористым тоном: – Я думала о нашем положении, Аш. Понимаю, что мы не можем пожениться, хотя у меня ушло много месяцев на то, чтобы во всем разобраться и усвоить твои представления о долге перед родом Ашиндонов и нашей личной ситуации. Но до чего же несправедливо, милый, что наша любовь обречена! Она так сильна, что не может погибнуть, и я пришла к выводу, что у нас есть единственный путь. – И с дрожью в глубоком вздохе помедлила, прямо глядя на него огромными, роскошными очами. – Я все решила, дорогой мой, единственная любовь моя... я согласна быть твоей любовницей.

Аша будто тряхнуло, словно внутри взорвалось нечто огромное, острое. Из путаницы мыслей всплыло: не помнит, когда просил Лиану стать его любовницей. Вторая мысль была – ослышался. Но тут же и третья, уже как отклик на мгновенную душевную встряску, возникла с непредвиденной определенностью: он не желает вступать ни в какую связь, тайную или явную, с Лианой, графиней Ашиндон.

– Дорогая, – начал он торопливо, – ты же не могла подумать...

– Могла. Я обо всем передумала, – голос Лианы окреп, – и другого пути просто нет, Аш, – она отступила на шаг. – Господи, – выговорила она, задыхаясь, – ты же считаешь, что я пала так низко, что не достойна даже упрека, но...

– Ничего подобного. У меня нет слов, что бы выразить, как я тронут тем, что ты готова пренебречь всеми условностями, что ради меня рискуешь своей репутацией, не боишься навлечь на себя позор. Но я не могу тебе позволить учинить такое над собой. И я не могу, – договорил он веско, – изменить обетам, которые беру на себя. Пойми, как бы я ни... – но Лиана внезапно отвернулась и прошептала трагическим тоном:

– Я так и думала!.. Не сберегла любовь твою, а теперь... – У нее сорвался голос, и чуть помолчав, договорила: – Потеряла и твое уважение.

– Не говори так, – сказал Аш и сам испугался своей неискренности. – Ты же знаешь как я отношусь к тебе. – И, хоть ощущал вину, хотел лишь одного – уйти от нее. – Лиана, мне больше нельзя задерживаться здесь с тобой. Аманда...

Но Лиана топнула ножкой:

– Опять эта Аманда! Значит, так, Аш? Скоро я начну верить, что ты обещал ей не только свое имя, но и сердце. – Она очаровательно надула губки и продолжала дуться, пока Аш не начал оправдываться, чего она явно ожидала. Но он вскоре осознал, что все его заверения в верности звучат пустым звуком даже для его ушей, и обиду на ее лице сменила злоба.

– Говоришь, что любишь меня, а сам и шагу не можешь сделать, дабы сохранить нашу любовь.

– Мне бы хотелось, чтобы ты поняла, – сказал он устало, – что у меня нет выбора, так же, как когда-то не было и у тебя. Подумай! – Он миролюбиво протянул к ней руку, чтобы несколько сгладить жесткость слов, но она, раздраженно фыркнув, взвилась вихрем и со зловещим шелестом юбок вылетела прочь из комнаты.

Аш выглянул следом, но, увидев, с каким нескрываемым интересом наблюдают за Лианой все в бальном зале, остановился. Она уже дала всем сплетницам прекрасную возможность развлечься, и ему не имеет смысла раздувать пожар скандала. Что же все-таки произошло сейчас? Никак не мог решить, что его больше поразило – само предложение Лианы или то, что оно его не прельстило, когда он представил себя с нею в постели.

Прошло несколько минут, прежде чем он собрался с силами, поднялся, вышел из маленькой гостиной и пустился на поиски невесты.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Но Аманды нигде не было видно. В углу, у пальмы в кадушке, Серена одна, без дочери, болтала с пожилыми дамами. Шарлотта и Кордилия танцевали котильон, изящно вытягивая носочки стоп; среди танцующих Аманды не было. Не оказалось ее ни в буфете, ни в комнате для карточных игр. Аш постоял довольно долго и у гостиной для дам, но Аманда не вышла и оттуда, и он побрел дальше. Ни на террасе, ни в маленьких гостиных, примыкающих к бальному залу, ни в большой гостиной, где сервировали стол для ужина, поиски не увенчались успехом. Оставался лишь музыкальный зал, он вошел в него – и не зря. В конце зала, привалившись к столику в простенке меж окон, стояла его нареченная – в объятиях Космо Саттерли.

Аш чуть не задохнулся от ярости и застыл на месте. Но где-то в отдаленном участке мозга, еще способном хоть что-нибудь соображать, отметил, что, несмотря на объятия Саттерли, Аманда спокойна и безучастна. Но вопреки этому, первым побуждением Аша было ринуться к парочке, растащить их и ударить Саттерли так, чтобы тот свалился. Но звук его шагов заставил Саттерли обернуться.

– Ашиндон! – вскричал он сорвавшимся от волнения голосом, побледнел, увидев стиснутые кулаки Аша, но не сдвинулся с места и хвастливо заслонил собой Аманду. – Я не намерен извиняться, милорд, за то, что мне принадлежит по праву! Если желаете вызвать меня на дуэль, то назовите время, – он тряхнул головой, и его аккуратные кудряшки задрожали.

– От вороватых подзаборных петушков извинений и не принимаю! – прорычал Аш, угрожающе надвигаясь. – И на дуэль не вызову, но – отлуплю по заслугам!

Саттерли, видно передумав храбриться, попятился, натолкнулся на Аманду, и она вышла из-за него.

– Аш, не делайте глупостей! – сказала она сердито. – Этот придурковатый недомерок возомнил, что я влюблена в него. А он, естественно, влюблен в мое приданое, что вам, разумеется, понятно. Не знаю, каким образом он пробрался к нам, но уверена, что выберется очень скоро – как только кликну пару лакеев. – И она направилась к шнуру колокольчика, но Аш жестом преградил ей путь и, обращаясь к Саттерли, ледяным тоном сказал:

– Советую вам уйти самому. Иначе я лично вышвырну вас из окна, прямо со второго этажа.

Сначала показалось, что незадачливый влюбленный не сдастся, но через мгновение он застенал и неровной походкой двинулся к двери.

– Понятно! – бросил он через плечо Аманде. – Ради титула вы растоптали мое сердце, любящее вас со всей искренностью. Что ж, наслаждайтесь плодами вашего выбора... графиня! – И он пропал за дверью.

Аш повернулся к Аманде и вновь вскипел от гнева.

– Чем вы, черт подери, здесь занимались? – резко спросил он.

– Ничем.

– Ничем?! Значит, так вы называете лобзания с этим скользким змеенышем?

– Я его не лобзала. Я просто ждала, когда он закончит свой поцелуй. Я было подумала о физическом сопротивлении, но решила, что равнодушие женщины не хуже остужает пыл мужчины и прическа при этом не портится.

Она казалась такой спокойной и уверенной в себе, что Ашу захотелось встряхнуть ее.

Тогда для начала скажите, почему вы оказались наедине с ним? Вам не кажется, что это несколько далековато от бального зала?

– Он угрожал устроить скандал, если я откажусь говорить с ним, поэтому я повела его сюда, где могли быть люди, но не в большом количестве. Когда мы вошли, тут было несколько пар, но, к сожалению, они вскоре ушли.

– Какие любезные! – с омерзением произнес Аш.

Аманда шагнула к нему и сказала:

– Послушайте, милорд! Надеюсь вы не намекаете на... Господи, неужели вы в самом деле думаете, что я испытываю какие-то нежные чувства к этому смехотворному зануде?

– Ну... Видите ли, мисс Бридж, всему свету известно, что вы собирались сбежать с ним. И не уверяйте меня, что готовы были совершить это, не испытывая к нему никаких чувств.

– Ах, это, – Аманда пожала плечами. – Я же вам говорила, что ничего этого не помню; наверное, было какое-то временное заблуждение. – Она призадумалась немного, потом с миролюбивым видом сказала: – Если бы я действительно кого-нибудь полюбила, то не согласилась бы на наш союз, Аш. Но коль скоро я дала такое согласие, то буду верна данному мною слову, и прошу вас верить, что это так. Я не позволю себе увлекаться другими мужчинами, не стану лобызаться с ними в потайных местах, не буду обнадеживать их, что я готова ко внебрачным связям, – она вздохнула и внимательно посмотрела на него; глаза ее были спокойны и чисты, как горные озера. Тронутый этим заявлением, Аш решил замаскировать свою реакцию иронией:

– Похвальный подход, мисс Бридж. Или вы клоните к тому, что намерены превратить наше деловое соглашение в реальный брак? – и Аш мгновенно пожалел о своем вопросе, ибо Аманда даже отшатнулась из-за него. – Простите. Мне не следовало так говорить. Я просто имел в виду, что...

– Я ничего не говорила о нашем браке, милорд. Я рассуждала лишь о помолвке. Если вы напряжете память, то согласитесь, что именно в моих планах нет места этому браку.

И Аш даже выругался шепотом.

– По-прежнему гнете свою линию? Сколько раз мне повторять вам, что не только наша помолвка, но и брак наш – дело решенное, оговоренное, подписанное и скрепленное печатями, осталось лишь претворить его в жизнь. И вы, Аманда, будете моей женой, – он шагнул к ней и взял за плечи, – неужели это так противно вам? – Аманда молча смотрела на него широко открытыми глазами. Аш ощутил, что тонет в этих озерах, и начал задыхаться. Не в силах удержаться, он медленно наклонился к ней и прижался губами к ее губам. Они оказались теплыми и мягкими, с привкусом вина. Она затрепетала, но Аш обнял ее сильнее, чтобы не смогла вырваться. Она не вырывалась, напротив, чуть шевельнулась, чтобы удобнее прильнуть к нему, и Ашу почудилось, что так приятно ему никогда еще не было. Ее тело так плотно прилегало к его телу, так соответствовало ему во всем, что, казалось, было специально задумано для него; и аромат ее вдыхал он с наслаждением. В глубине ее гортани возник тихий стон, который почти лишил Аша остатков самообладания. Губы его стали требовательней, а когда ее пальцы зарылись в завитках волос у него на затылке, он содрогнулся всем телом. Аш прижал ее к себе так сильно, словно хотел всю ее поглотить, втиснуть в свою плоть; руки гладили нежные изгибы спины ее, а потом заскользили выше и добрались до выпуклостей грудей.

Аманда сделала резкий вдох и, заслышав голоса за дверью, вырвалась из объятий. Аш успел лишь заметить в это мгновение, что глаза у нее стали темные, как синие летние сумерки. Она взглянула на него, и он увидел, что она так же смущена, как он. Но вслух она сказала только:

– Лучше нам вернуться в бальный зал, милорд.

Миновав две смеющиеся пары, они молча дошли до зала. Больше они не разговаривали до последнего танца перед ужином, на который Аш пригласил ее и который оказался кадрилью.

– Вы великолепно освоили искусство сельских танцев, мисс Бридж, – произнес Аш с таким спокойствием и самообладанием, что сам возрадовался. – Думаю, вам больше не нужны уроки.

Она отвечала слегка запыхавшись:

– У меня был прекрасный учитель, – и засмеялась. – Я сегодня уже дважды танцевала не вальс и должна вам сказать, что за свое умение удостоилась комплиментов.

У Аша создалось впечатление, что в их разговорах появился подтекст, будто их общение шло теперь на двух уровнях. Помимо произнесенных банальностей во время коротких сближений, которые допускали фигуры танца, меж ними теперь возникали какие-то потоки непроизносимых сообщений, свидетельствуя о тревожном обороте в их взаимоотношениях. И он задавался вопросом – неужели он добивался именно таких волнующих изменений и надо ли им продолжаться? Ему не хотелось вводить в заблуждение Аманду, а она ведь могла прийти к заключению, что он рассчитывает на большее, нежели простое дружеское сосуществование. Но поцелуй потряс его до такой глубины, о коей он и не ведал, и вообще не подозревал о подобной возможности.

Он, естественно, целовался со многими женщинами, и все такие поцелуи, кроме лобзаний с Лианой, нормально, с его точки зрения, будили плотские желания, но не более того. Общение с Амандой, однако, простиралось куда-то дальше, уходило за пределы физической близости. Он ощущал некую общность их душ – воссоединение их сущностей, какого никогда не испытывал даже в опьяняющих объятиях Лианы. И, положа руку на сердце, это его пугало, как преддверие преисподней.

За ужином они сидели рядом с Сереной и Джереми. Когда трапеза подошла к концу, Джереми встал и нарочито громко прокашлялся. Звон бокалов и столового серебра затих, и Джереми произнес речь, которая, несмотря на ее краткость, свидетельствовала, что он достиг предела мечтаний.

– Дорогие мои друзья, – начал он, сделав ударение на последнем слове, – я очень рад, что вы смогли сегодня прийти к нам, ибо мы пригласили вас не только послушать музыку и потанцевать, но и по особому случаю еще одного знаменательного события. Итак, настал этот торжественный момент, и я с превеликим удовольствием сообщаю вам о помолвке моей любимой дочери Аманды с сэром Уильямом Уэксфордом, графом Ашиндоном.

Если бы собравшиеся сочли странным, что Серена не упомянута как соучастница производства на свет любимой дочери, то не было бы и намека на вежливые аплодисменты, сопровождавшие объявление. Провозгласили тост, и затем гости повставали, чтобы подойти лично с поздравлениями и приветствиями к счастливой паре.

Среди всего этого коловращения Аманда улыбалась, кланялась и произносила приличествующие выражения удовлетворения и признательности, а сама испытывала чувство леденящего ужаса, словно попала в эпицентр смерча.

Но у нее было ощущение, что она не вся здесь, а частью еще там, в музыкальном зале, стоит, забывшись, в объятиях Аша. Никогда и не предполагала, что поцелуй может быть таким волнующим – в нем было необычайное острое наслаждение и одновременно зов неудержимого, как буря, желания. Когда Аш прикоснулся к ней губами, она знала, что воспротивится – ведь этот мужчина все-таки влюблен в другую. Но ощущения от его губ, от его рук затмили все разумные представления, рассудок умолк. Плоть предательски расправилась с ее волей, каждая частичка тела затрепетала от наслаждения, почти непереносимого, и она всем существом своим алкала его ласк, прячась в него, словно животное в спасительную нору. А если он просто решил совратить ее – мелькнула неприятная мысль. Что ж, в таком случае ему удалось добиться многого всего за несколько секунд. Первый поцелуй, в саду у Марчфордов, был поразительно соблазнительным, но тогда не возникло ощущения всепоглощающего тепла, которое даже теперь, когда она просто вспоминала о нем, вызывало неровные удары пульса. Однако не похож он на тот тип мужчины, который любит одну, а стремится добиться другой. И все же зачем ему это? Очевидно, решил избавиться от изначальной неприязни к ней, чтобы извлечь наибольшую выгоду из их сделки; однако ни в каких его поступках по отношению к ней пока не обнаруживается ничего, кроме мягкой симпатии.

Подобные путаные мысли не давали покоя весь остаток вечера, но она, тем не менее, .умудрялась вести ничего не значащие беседы с патронессами, герцогами, их супругами и многими другими. И когда вечер закончился и она стояла вместе с Бриджами у выходных дверей дома, прощаясь с графом, она была уже так измучена навязчивыми мыслями о нем, что чувствовала себя опустошенной, как выжатый лимон. Он склонился и коснулся губами тонкой ткани перчатки на ее руке – Аманду словно обожгло, и на его предложение прокатиться куда-нибудь поутру она пробормотала нечто невразумительное, похожее на согласие, но немедленно постаралась исправиться:

– Или... нет. Я же обещала завтра навестить вашу бабушку. Она просила, чтобы я пришла одна, – добавила Аманда смущенно.

– Ну, тогда будьте с ней бдительны, дорогая. Быть может, увидимся попозже, днем, – он замолчал, о чем-то думая. – Между прочим, не хотели бы вы – вы все, – и он повел рукой в сторону Серены и Джереми, – на будущей неделе съездить в Поместье? Не могу предложить вам остановиться в главном доме усадьбы, но домик вдовствующей графини содержится в полном прядке и, думаю, вам будет удобно в нем.

Серена, просияв, восторженно согласилась, а с Джереми стрельнул хитрым взглядом на будущего зятя и, посмеиваясь, сказал:

– Пора метать фишки? Ладно, сынок, я азартный. Честно говоря, я ждал возможности взглянуть на знаменитые места, где моя дочурка будет хозяйкой.

– Вот и хорошо, – граф коротко кивнул. – Я распоряжусь обо всем необходимом для поездки, – и, чмокнув Амаду в щечку и поклонившись Серене с Джереми, сел в поджидавшую коляску и укатил в ночную тьму.

Не успели еще дверь запереть за графом, а уж Серена, с блаженной миной на лице, разразилась бурным монологом о тех высотах, на какие воспарило семейство Бриджей в этот вечер. На сей раз даже Джереми, вопреки обыкновению, не возражал против бредятины, которую несет жена, стоял довольный, в сторонке, радостно потирая руки, и широкая улыбка смягчала резкие черты его лица.

Аманде стало душно в этой атмосфере. Не в силах больше слушать, она сослалась на головную боль и бросилась в спальню, словно в убежище. Перетерпела возбужденную болтовню Хатчингз, пока та помогала снимать бриллианты, синее атласное платье и расчесывала ей волосы, но потом сразу же отослала служанку, сказав, что сама наденет ночную сорочку. Спустя несколько минут Аманда устало заползла под стеганое одеяло и задула свечу. Закрыла глаза, но тут же расстроилась, поняв, что всем существом продолжает чувствовать напор упругого, мускулистого тела. Потрогала губы. Да, еще как припухли от того головокружительного поцелуя! Господи, как же ей быть со все усиливающимися чувствами к этому мужчине, которому она приходится невестой, но путаные отношения с которым скоро прекратятся навсегда? Попыталась сосредоточиться на том соображении, что если все пойдет по ее плану, то в недалеком будущем она покинет и Англию времен Регентства, и этого неотразимого аристократа, что здесь обитает. Аш, быть может, и поскорбит из-за ее исчезновения, но не долго – воспримет это как очередное финансовое осложнение; однако, если она сделает все, как наметила, то у него к тому времени будет все необходимое, чтобы твердо стоять на ногах. И он наконец будет свободен и сможет жениться на женщине своей мечты.

Ну, а сама Аманда, что у нее? Узнала кое-что новое об отношениях в иной эпохе, да и о себе тоже узнала не мало. Теперь она точно знает, что, вернувшись домой, к своей надежной карьере, она будет более уверена в себе, в своих личных достоинствах, пусть эти достоинства принадлежат искалеченной и не очень красивой женщине.

В таком случае, если все идет как надо и она во всем так уверена, почему же ей хочется плакать? В отчаянии она зарылась лицом в подушку и решила думать о чем-нибудь другом до тех пор, пока не одолеет сон. Например, о Бабушке Ашиндон. Старая леди настоятельно просила навестить ее утром. Чего ей надо? Лишь бы, ради Бога, не читала лекцию об обязанностях жены.

Наконец веки смежились, Аманда задышала ровно и глубоко, но сны в ту ночь были тревожны – в них то и дело появлялся высокий человек с надменным видом, шагал к ней, прикасался, и от его объятий бурлила кровь в ее жилах.

Вдовствующая графиня встретила гостью, сидя в маленькой гостиной своего дома на площади Гросвенор-сквер. На ней было старомодное – с кринолином – платье из плотного шелка винного цвета; на ногах – опять смешные мягкие туфельки, на сей раз из розового атласа, отороченные лебяжьим пухом. Несколько минут прошло в обсуждении событий минувшего вечера.

– Полагаю, – произнесла старая леди, убежденно хмыкнув, – что к концу недели вы получите письменные приглашения, о которых была речь. Я понимаю, что миссис Драммонд – Баррелл очень трудно превозмочь неприязнь ко всей этой затее, но ей придется изменить свое отношение. Я ведь располагаю некоторыми фактами о ее весьма сомнительном поведении в молодые годы.

– А вы неиссякаемы в своих проделках, миледи, – заметила Аманда, посмеиваясь. – Интересно, в Лондоне есть кто-нибудь, кто не побаивается вас?

– Очень надеюсь, что нет, – отпарировала с явным удовольствием графиня. – И будь так добра, называй меня «Бабушка». Раньше мне претило такое обращение ко мне, но теперь я смирилась со своим возрастом и мне оно даже нравится.

Усохший старец в пышном одеянии дворецкого вошел, сгибаясь под тяжестью подноса с чайным сервизом, и с торжественной важностью водрузил свою ношу на стол перед графиней. Она жестом отослала его и попросила Аманду разливать.

– Скажи-ка мне, детка, ты по собственной воле согласилась на помолвку?

Аманда с удивлением посмотрела на нее.

– А что?.. Я сама согласилась, если вас именно это интересует, – и она передала старой леди полную чашку из севрского фарфора, тонкого, как бумага. Затем налила и себе.

– Разумеется, меня именно не это интересует, – хмыкнула графиня. – Меня интересует, как ты относишься к самому Ашиндону.

Щекам Аманды некстати стало жарко.

– Ну... он, по-моему, прекрасный человек. Немного излишне горделивый, но вот женится на пристойной женщине и станет, думаю, одним из самых примерных супругов, – от этой тирады графиня нахмурилась.

– В твоих устах это звучит так, словно не ты будешь той пристойной женщиной. Давай-ка разберемся и расставим все по местам. Ты выйдешь за Ашиндона или нет?

– Ну... да, конечно. Только вот...

– Только вот – что? – перебила старая леди. – Ты брось эти недомолвки, детка. Если так трусишь, что сердце уходит в прятки, то самое время все высказать. – Аманда глубоко вздохнула:

– Миле... Бабушка, Аш не любит меня. Я понимаю, – добавила она поспешно, – что в таком браке, как наш, любви ждать не следует, но то, что он любит другую ни в коей мере не... скрасит наших отношений.

Вдовствующая графиня поджала губы и процедила:

– Как я понимаю, ты имеешь в виду Лиану.

– Да.

– Господи, неужели ты всерьез можешь поверить, что Аш по-настоящему любит эту безмозглую и злющую лисичку?

– Еще бы! – воскликнула пораженная Аманда. – Ведь он ее любит всю жизнь! А по чему вы назвали ее лисичкой?

– Только потому, что я излишне хорошо воспитана, чтобы называть ее сучкой, – от такого выражения Аманда рот разинула.

– Ничего не понимаю, – оторопело сказала она.

Графиня посмотрела на нее пристально и сказала:

– Я не утверждаю, что Аш думает, что он не любит Лиану; более того, я не утверждаю, что сама Лиана не питает каких-то нежных чувств к Ашиндону, но... ладно уж, – недовольно проворчала старая графиня, – на самом деле, я не считаю, что она из рук вон плоха. Отвратительно, конечно, что она расчетливо выбрала Гранта; но, когда вышла за него и поняла, что совершила ошибку, вела себя достойно и была верна ему. Хотя, – сухо добавила графиня, – я не убеждена, что она не изменила бы ему, будь рядом с нею тогда Уилл Уэксфорд.

– Но разве ее не вынудили выйти за Гранта?

– Ха! Лиану никогда нельзя было вынудить сделать то, чего она сама не хочет. Вполне вероятно, на мой взгляд, что она говорила Ашу, что любит его и выйдет за него замуж, но когда ей подвернулась возможность соединить свою судьбу с Грантом, наследникам титула и Поместья Ашиндон, то оттащить ее от него ни у кого бы не хватило сил, даже у целого табуна диких кобыл. Подняла большой шум насчет долга перед родительской семьей, но я совершенно уверена, что бросила она Уильяма и приняла предложение Гранта, исходя только из своих личных интересов.

– Трудно поверить в это, – пробормотала Аманда, подумав, что старая леди оговаривает Лиану, ибо не любит ее.

– Очень советую тебе постараться поверить, – подытожила вдовствующая графиня. – Лиана Боннер при первой же возможности уведет Ашиндона у тебя прямо из-под носа – и ей все равно, женаты вы или нет.

Взглянув на старую графиню с сомнением, Аманда попыталась спросить:

– Вы это говорите потому...

– Я это говорю потому, что если ты не будешь меня слушать, то твоему папочке придется оплачивать содержание Лианы. Быть может, эта сторона вопроса не вызывает у тебя возражений – Бог знает, какие заботы да развлечения у нынешней молодежи; но я-то знаю, что тебя лично эта связь сильно не порадует.

Аманда нехотя кивнула и хотела опять сказать что-то, но ей помешал приход мисс Эмили Уэксфорд, компаньонки вдовствующей графини Ашиндон. Аманда сделала движение, чтобы подняться и поздороваться, но старая дева жестом показала, что не надо вставать.

– Надеюсь, вы провели время в приятной беседе, – сказала Эмили, слегка волнуясь.

– О да, – сдержанно ответила графиня, – девочка весьма скрасила мой унылый быт, – значение последней части фразы мисс Уэксфорд попыталась оспорить с таким смущением, что Аманда чуть не рассмеялась. Поболтав еще несколько минут, она собралась уходить и пообещала еще навестить старую графиню.

– Наш разговор был для меня очень полезен, – сказала она, вымученно улыбнувшись.