Текст книги "Плохие парни"

Глава 24

Его костюм, предоставленный самому себе, висел в шкафу. Чемодан лежал открытым на кресле, через его крышку была переброшена синяя рубашка. Чистая одежда была уложена в чемодан, грязная – разбросана по полу. В чемодане, под стопкой чистого белья, лежали три коробки патронов: 38-й калибр, «мягкие» пули 44-го калибра и 9-миллиметровые со смещенным центром. На кровати, разложенный на страницах вчерашней «Дейли ньюс», красовался его арсенал. В одну сторону были отложены 9-миллиметровая автоматическая «беретта» и служебный револьвер 44-го калибра. Газета была в пороховой пыли. Пыль покрывала и фотографию Джимми Бреслина над его ежедневной колонкой.

Снаружи было жарко, как у черта в заднице, а от хренова кондиционера толку тоже никакого не было. Даже здесь, на верхних этажах, не было ни ветерка. Кондиционер не способен был навеять прохладу да вдобавок шумел недостаточно громко, чтобы заглушить трезвон с ближней бензозаправки. Стоял час вечерних поездок, и чертов трезвон не умолкал ни на мгновение.

Тоцци сходил с ума. Он чистил оружие, потому что больше ему нечем было заняться. Подсознательно он рассчитывал на то, что стоит ему подготовиться к чему-нибудь интересному, как оно сразу же и начнется. Он походил на писателя, точащего карандаши и уже приготовившего пачку писчей бумаги в надежде на то, что его вот-вот посетит вдохновение, стоит ему заточить последний карандаш. Это была чисто бойскаутская логика: будь готов. Опасность же подобного подхода к делу заключалась в том, что подготовка могла превратиться в самоцель, а собственно цель так и осталась бы недостигнутой. Тоцци осознал это, чистя жесткой щеткой барабан револьвера, и это лишь увеличило его нетерпение.

В этом поганом мотеле он проторчал уже десять дней и успел возненавидеть его от всей души, но он не имел права покинуть его, не переговорив предварительно с Гиббонсом, а чертов Гиббонс не брал трубку уже несколько дней. Сегодняшний день Тоцци провел, проклиная напарника за то, что тот не завёл себе автоответчик, хотя и в этом случае ему, конечно, уже обрыдло бы диктовать свои соображения, оставляя тем самым улики и против себя, и против Гиббонса.

Тоцци не умел сидеть без дела. Он принялся размышлять обо всякой всячине, анализировать свою прошлую жизнь; так он поступал в подобные минуты всегда – и всегда это нагоняло на него дополнительную тоску. Вот и сейчас его удручало то обстоятельство, что все его земное имущество запросто уместилось в этом вонючем номере. С огорчением он подумал о том, что пистолетов у него больше, чем пар башмаков. Но на самом деле главной причиной уныния было то, что он переступил через черту, из-за которой уже не было возврата.

Тоцци поселился здесь в четверг, после того как обнаружил Гиббонса на тетушкином диване у телевизора. В пятницу он связался с Гиббонсом, позвонив Лоррейн, и сообщил, где находится, а затем съездил в видеопрокат к Бобо. Увидев его, Бобо разве что не обделался на месте, но, когда Тоцци завел его в заднюю комнатушку, у Бобо не оказалось для него ничего нового, за исключением того, что факельщик Торторелла пойман на месте преступления и в настоящее время отпущен под залог. Речь шла, понятно, о тех ночных делах в Эдисоне.

В субботу с утра он уселся за руль и просто покатил, направляясь кружным путем к дому Джоанны, потому что не пожелал признаться самому себе в том, что едет именно к ней. Увидев по дороге кондитерскую, он притормозил и купил полдюжины круассанов. Он решил, что она должна любить круассаны, она была женщиной такого типа. К тому же с круассанами было как-то простительно появиться у нее без звонка.

Когда он пришел к ней, она поглядела на его покупку и осведомилась, почему бы ему не купить пончиков. На будущее, сказала она ему, булочки с корицей были бы лучше. После кофе с круассанами они вышли за покупками. Джоанна предложила приготовить бефстроганов, Пока она стряпала, он смотрел по телевизору на игру мемфисцев. Он остался на ужин, и где-то посредине второй бутылки «Божоле» они соскользнули на диван, прихватив с собой телевизор. Когда он включил MTV, она высмеяла его за то, что ему нравится смотреть такую ерунду, потому что он никогда не видел этого раньше. Видеоклипы хороши только для идиотов, сказала она, но он оставался на том же канале; и вот она начала поглаживать его по брюкам, Да так и не сумела остановиться, а тут Тина Тернер запела «При чем тут любовь?», пошел крутой клип, и Джоанна взобралась на него, принялась ластиться и ласкаться, шевеля губами в такт музыке. Они принялись бороться на диване, со смехом стаскивая друг с друга различные части одежды, и кончили смеяться, только занявшись любовью на полу. А тут уж ему захотелось расхохотаться по-настоящему. Дело кончилось тем, что он остался на ночь.

Траханье с Джоанной всегда было замечательным, но на этот раз у него остался неприятный привкус, который впоследствии только усилился. Он непрестанно думал о том, как исхитриться связать их судьбы. Шаг за шагом продумывал он свое возвращение в лоно нормальной и, главное, законной жизни. Его разыскивали за убийства. Он дезертировал из Бюро. Даже если ему удастся отвести обвинения в убийствах, чем прикажете заниматься дальше? кто возьмет его на службу? что он умеет, кроме того, чтобы ловить всяких ублюдков? Возможно, ему удастся вступить в профсоюз и получить работу на строительстве. Но он как-то слабо представлял себе ежевечерние возвращения на квартиру к Джоанне в заляпанной грязью обуви и в защитном шлеме. Едва ли такой муженек соответствовал ее образу жизни. Он подумал и о том, что они могли бы завести детей, но это было уже настолько в тумане, что не стоило даже загадывать. Все в его жизни, казалось, пришло в полное запустение, было незаконченным или невозможным. Этим утром он проехал по прежним местам в Ньюарке, пытаясь вспомнить, когда же у него все было в порядке. Он съел превосходный сандвич в пригородной лавчонке, возникшей на том месте, где когда-то была прачечная китайца Ли. Его мать и тетки никогда ничего не сдавали в эту прачечную, кроме совсем уже посеревших простыней. Они утверждали, что китайцы творят с постельным бельем прямо-таки чудеса, но что со всем остальным они вполне в состоянии управиться сами. Сейчас мистер Ли уже, конечно, умер. После ленча Тоцци вернулся в мотель и решил почистить оружие. Ему необходимо было привести хоть что-нибудь в полный порядок.

Он вставил барабан в корпус 38-го калибра, проследив, чтобы раздался резкий щелчок. На бензозаправке опять затрезвонили, на этот раз безостановочно. «Черт подери», – пробормотал Тоцци, но колокольчик все не умолкал. Тоцци подошел к окну, держа револьвер на весу, как зажигалку. Женщина в белом «фольксвагене» остановила машину передними колесами аккурат на черном проводе, включив тем самым колокольчики. Она и понятия не имела о том, что сама устроила весь этот шум и трезвон.

– Слезь со звонка, – простонал Тоцци из-за наглухо закрытого окна. – Отъезжай, сука!

Его руки дрожали. Во внезапной вспышке ярости он прицелился в ветровое стекло и снял револьвер с предохранителя.

– Отъезжай!

Внезапно он нажал на спуск и автоматически зажмурился, ожидая, что на него сейчас посыпятся осколки. Но револьвер не был заряжен. Однако щелчок выстрела привел его в чувство. Он отошел от окна и присел на кровать. Сердце у него бешено колотилось. Он представлял себе эту несчастную идиотку, повалившуюся на руль, в залитом кровью платье. Он сам не мог понять, что это на него нашло.

Следующим, что он осознал, был звонок телефона. Тоцци встал и искоса выглянул в окно. Белого «фольксвагена» там уже не было.

– Алло?

– Не думал, что застану тебя.

Это был Гиббонс.

– А где ж мне, так твою мать, еще быть? – рявкнул Тоцци. – Я жду твоего звонка уже целую неделю. Куда ты, на хрен, запропастился?

Гиббонс отозвался не сразу.

– Ты ведь рассчитываешь на премию Академии, верно?

Тоцци, вздохнув, принялся разминать мышцы шеи.

– А в чем, собственно, дело?

– Сдается мне, я его нашел.

– Что?

– Готовься. Нам предстоит поездка.

– Что это значит – ты его нашел? – Тоцци встал и, держа трубку у уха, принялся мерить шагами номер.

– Нанес визит одному судебному приставу. Предположил, что этот пристав – связной между нашим другом и Программой обеспечения безопасности свидетелей. Предположил – и не ошибся.

– И этот парень взял да и сказал тебе, как его найти?

– Нет, идиот, послушай. Я нашел его записную книжку. У него в морозильнике. Там было два имени на букву "В" – некий мистер Хеннесси и некий мистер Дэвис. У обоих были приведены номера телефонов, но адресов не было.

– Позвони в телефонную компанию. Они дадут тебе адреса по телефонам. Они просто тают, когда слышат слово «ФБР».

– Мне это известно. Давай-ка заткнись и дай мне закончить. Я получил адреса. Один в Пенсильвании, Ист-Страудсбург, и другой в Сент-Поле, штат Миннесота…

– Ну и который наш?

– Заткнись, а? Я и так избавил нас от лишней беготни.

– Что же ты сделал?

– Я позвонил в кредитные компании в оба города. Сказал, что продаю дом, не прибегая к помощи брокера, и поэтому хочу убедиться в платежеспособности моего покупателя. Выдумал целую историю про то, как я вышел на пенсию и тороплюсь продать дом, чтобы поскорей перебраться во Флориду. В обоих местах мне ответили, что за дополнительную плату могут поторопиться. Я послал деньги по телеграфу и сегодня утром получил данные из обоих банков.

– А их не насторожило, что ты живешь в многоквартирном доме, а не в собственном?

– Я использовал адрес Лоррейн.

– И что же ты выяснил?

– На счету у мистера Хеннесси около десяти тысяч долларов. У мистера Дэвиса ничего нет и никогда не было.

– У Дэвиса нет кредитной истории? – Тоцци одолевали сомнения. – Не верю, что в министерстве юстиции способны на такую глупость. Наверняка они, снабжая свидетелей новыми именами, заботятся и о поддельных кредитных историях, иначе тем никогда не получить ссуды в банке и всякое такое.

– Снабжать свидетелей кредитной историей они додумались только в прошлом году. Мне кажется, что этот Хеннесси вступил, так сказать, в клуб совсем недавно, тогда как Дэвис – ветеран программы, и его взяли под опеку, еще когда они в такие тонкости не вникали.

– То есть, на твой взгляд, Дэвис – это наш человек.

– Есть такая вероятность.

Гиббонса прервали, объявив, что заказанные им три минуты истекли, и велев дать знать, хочет ли он продолжать разговор.

– Эй! Ты все еще на проводе? – спросил Тоцци.

– Тут я, тут… Послушай, я заеду за тобой около семи.

– И куда мы отправимся?

– В Ист-Страудсбург. В гости к мистеру Дэвису.

Тоцци кивнул.

– Ладно. Увидимся в семь.

– Договорились.

Тоцци повесил трубку. Колокольчик на бензозаправке затрезвонил вновь, но сейчас он уже не обращал на это никакого внимания. В правой руке он по-прежнему сжимал рукоять 38-го калибра. Бессознательно он крутанул барабан и нажал на спуск, прислушавшись к четкому щелчку металла о металл. Сделал это несколько раз подряд. Он думал о Варге. Он готовился к встрече с ним.

Глава 25

– Ну, так чего мы ждем? – сказал Тоцци.

Он сидел на пассажирском сиденье в машине Гиббонса, барабанил пальцами по пластиковому щитку управления, глазел на дом, ерзал, нервничал.

Гиббонс, на сиденье водителя, смотрел на маленькое бунгало, стиснутое между двумя высокими зданиями. Стены домика были выкрашены в белый цвет, по ним вился густой плющ. Даже во тьме он видел, что газон требует стрижки. Свет в доме не горел, за исключением слабого огонька на втором этаже. Гиббонс предположил, что это – ночное освещение в холле. На нетерпение напарника он не обращал никакого внимания.

Кузнечики стрекотали в кустах возле самой машины. Ночь выдалась душная, и из каждого дома доносилось гудение кондиционеров. У Тоцци вспотела вся спина. К поясу у него была прикреплена кобура с 44-м калибром. На этой улице нынче не остановилась ни одна машина, кроме их собственной, и это настораживало Тоцци. Было уже четверть первого – как раз тот час, когда истеричные дамочки, проживающие в таком районе, звонят в участок и сообщают о том, что на их улице появилась незнакомая машина. А вмешательство полиции им сейчас ни к чему. Полиция очень гневается, обнаружив агентов ФБР на своей территории, и ей сильно не нравится, когда ее посылают подальше. А ведь именно так и придется им поступить, если сейчас сюда подъедет патрульная машина и полицейские поинтересуются, чем это они здесь занимаются. Да ведь и самому патрульному не захочется всего лишь проверить у них документы и отправиться своей дорогой; он доложит в участок, а оттуда, по всей вероятности, позвонят в местную контору ФБР, чтобы под страховаться. Нет, полицейские сейчас Тоцци были ни к чему.

– Мы следим за этим хреновым домиком с восьми часов, Гиб. Там никого нет, кроме нашего любимца. Свет он выключил час назад и сейчас наверняка уже спит. Пошли проведаем его.

Гиббонс кивнул, не сводя глаз с дома.

– Да, по-моему, там больше никого нет.

Он сказал это самому себе и все-таки употребил ограничительное выражение «по-моему». Такова была легендарная осторожность Гиббонса – осторожность, едва не сводившая Тоцци с ума в процессе совместной работы. Оглядись по сторонам, прежде чем высунуться, ступай осторожно, не спеши. Задумавшись над этим, Тоцци осознал, что невероятная осмотрительность напарника могла оказаться одной из причин, спровоцировавших его самого на дезертирство из ФБР. Не главной, конечно, причиной, но все же одной из них.

– А как мы узнаем, что это действительно он? – поинтересовался Гиббонс.

Тоцци продолжал барабанить по щитку; его пальцы выстукивали какой-то тревожный ритм.

– Что мне ответить. Гиб? Ты сам выявил этот адрес.

– Гм-м…

Гиббонс был в шляпе. Приглушенный свет уличного фонаря озарял его лицо в профиль. Он по-прежнему не сводил глаз с дома. В профиль он слегка напомнил напарнику Дика Трейси.

– Предположим, что Варга, – внезапно заговорил Гиббонс. – И что же мы предпримем? Он ведь не расколется на месте и не скажет, что убил Ландо, Блэни и Новика, только потому, что мы его сумели выследить.

Тоцци обиженно вздохнул.

– Я приставлю ему ствол к глазам и скажу, что нам однозначно известно, что он убил трех агентов ФБР. И если он не расколется прямо в ответ на это, мы скажем ему, что поймали Билла Кинни, а тот указал на него как на заказчика убийств. Он примется все отрицать и валить все на Кинни. Тогда я останусь сторожить его, а ты отправишься в Нью-Йорк и проделаешь все то же самое с Кинни. Кинни тоже начнет все отрицать и валить на Варгу. Ну и как я тогда поступлю? Объяснить тебе на пальцах, Гиб?

– А что, если этот план не пройдет?

– Тогда ты на минуту выйдешь из комнаты, а я позабочусь о Варге по-своему.

– Нет.

Гиббонс произнес это спокойно, но с неколебимой уверенностью. Тоцци решил на данном этапе не вступать с ним в пререкания.

– Гиб, сидя здесь, мы ведь все равно ничего не найдем.

Гиббонс потер нос, посмотрел на часы.

– Ждем еще пятнадцать минут, – сказал он. – Пусть он уснет покрепче.

Тоцци закатил глаза. Затем принялся растирать бедро, уже онемевшее под тяжестью пушки.

* * *

В маленьком бунгало не было централизованной системы кондиционирования воздуха; кондиционеры, однако, имелись в большинстве помещений. Но люди вечно стремятся экономить электричество, поэтому они открывают окна, едва повеет первый ветерок, и в большинстве случаев забывают потом, укладываясь спать, запереть их. Вот почему самые жаркие дни лета – это золотое времечко для квартирных воров. Варга находится под зашитой Программы обеспечения безопасности свидетелей уже достаточно долго, чтобы начать проявлять беспечность, подумал Тоцци. Но он оказался не прав. Единственным не запертым изнутри окном, которое ему удалось найти, оказалось маленькое и высокое окошко расположенной под лестницей ванной комнаты. Ему пришлось забраться на плетеное садовое кресло, чтобы вырезать две дыры в нижней части оконного стекла и, просунув в них пальцы, отодвинуть шпингалет. При этом ножки кресла все глубже уходили в почву цветочной клумбы, что, на вкус Тоцци, сделало приключение еще более интересным.

Очутившись внутри дома, он прошептал Гиббонсу из окна:

– Обойди кругом. Я впущу тебя через кухню.

– Нет. Просто подай руку.

Тоцци хотел было возразить, но любое возражение прозвучало бы сейчас оскорблением. Влезть в окно он, во всяком случае, сумеет. Другое дело, насколько бесшумно.

У Гиббонса были очень сильные руки, и, едва он, ухватившись за подоконник, перенес на них тяжесть тела, внутрь ему удалось перемахнуть лихо и беззвучно. Бесшумнее, чем самому Тоцци, как исподволь отметили они оба.

Тоцци достал револьвер и уже хотел рвануться вперед, когда Гиббонс положил ему руку на плечо.

– Погоди-ка, – прошептал он.

Следующим звуком, донесшимся до слуха Тоцци, был шум льющейся струи в туалете.

– Спустить не забудь, – саркастически заметил Тоцци.

– Пошел ты к черту. Приспичило.

Тоцци поневоле подумал о том, что, не приспичь Гиббонсу, тот, может, и в дом не полез бы.

– Ладно, – произнес Гиббонс, застегивая «молнию» на брюках. – В доме такого типа должны быть всего две спальни, и обе – на втором этаже. Когда поднимемся, ты пойдешь в ближнюю, а я займусь другой.

Тоцци кивнул и полюбовался тем, как Гиббонс достает свой револьвер. Знакомая чернь с синим отливом – а именно так выглядела пушка – напомнила ему о добром старом времени, когда он еще не стал дезертиром. Ладно, сейчас не время для вздохов, подумал он.

Вдвоем они вышли из ванной и, повернув за угол, оказались в гостиной. Стены были покрыты изображениями лошадей – главным образом цветными гравюрами в рамочках. Охотничьи гравюры, подумал Тоцци. Как раз такие и должен был подобрать служащий министерства юстиции для человека, которому предстояло жить одному.

Войдя в гостиную, Тоцци сразу же, замерев от напряжения, увидел светящиеся цифры, мигающие ему навстречу с противоположной стены. Сперва ему показалось, что это какая-то электронная система сигнализации, но, присмотревшись, он понял, что перед ним всего лишь видеомагнитофон, а красная цифра 27 означает канал кабельного телевидения.

На полке над телевизором он обнаружил коллекцию игрушек. Маленьких дешевых пластмассовых игрушек. Робот-динозавр, заводная собачка, медведь на роликах. Кинг-Конг и Годзилла, клоун, пингвин в шляпе и с глазами-пуговками. Пошарив на полке за игрушками, он обнаружил надувную бабу. Правда, в спущенном состоянии. Трудно было представить себе Джоанну замужем за человеком, забавляющимся с надувной бабой.

Он еще раз посмотрел на пингвиний глаз пуговкой и заскрежетал зубами. Ландо, Блэни, Новик.

Тоцци также отметил альбом Вилли Нельсона на проигрывателе и номер «Форума» на журнальном столике. Музыка кантри и грязные журнальчики. Берлога одинокого похабника.

Он почувствовал у себя на плече руку Гиббонса. Тот указующе мотнул головой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. К счастью, лестница была устлана ковровой дорожкой. Гиббонс начал подниматься по ней, а Тоцци пошел чуть сзади, наставив револьвер на лестничную площадку, чтобы подстраховать напарника.

Лестница заскрипела под тяжестью их шагов, но ковровая дорожка приглушила звук. Когда Гиббонс уже оказался наверху, Тоцци внезапно подумал о том, а нет ли у Варги каких-нибудь домашних животных. Собака, спящая у ног хозяина, могла стать досадной помехой. К тому же по самому роду своих занятий Варга наверняка окажется при оружии.

Поднявшись по лестнице, Тоцци увидел, как Гиббонс указывает револьвером на дверь спальни, которая предназначалась ему. Дверь была открыта. При свете ночника в холле можно было разглядеть застеленную кровать. Комната была заставлена картотечными ящиками, на полу стоял настольный хоккей.

В холле на втором этаже была распахнута дверь в ванную. Здесь, между раковиной и туалетом, было приготовлено место для кошки. Тоцци посмотрел себе под ноги. Не хотелось бы ему сейчас наступить на злосчастную тварь.

Подойдя ко второй спальне, Тоцци услышал шум кондиционера, вставленного в оконную раму. Кондиционер жужжал достаточно громко, чтобы заглушить любой поднятый ими шум, но Тоцци все равно оставался начеку. Там их может дожидаться Варга. Тоцци пожалел о том, что первым придется войти не ему, а Гиббонсу.

Они заняли позицию по обеим сторонам от двери. Тоцци с радостью обнаружил, что дверная ручка находится с той стороны, с которой стоял Гиббонс. Это означало, что ему следовало открыть дверь самому. Так он и поступил, тихонько приотворив ее. Из-за двери просочился какой-то неясный, водянистый свет. Это была сигнальная лампочка кондиционера.

Он приотворил дверь пошире и увидел человека, спящего на постели, под простыней. Вся кровать была залита водянистым светом.

Гиббонс тронул напарника за плечо и большим пальцем ткнул в сторону спящего. Тоцци кивнул. Он на секунду задержал дыхание, затем распахнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену и закачалась на петлях.

Простыни на постели взлетели вверх, человек сел, не понимая, что происходит.

– Замри!

Тоцци, держа револьвер обеими руками, направил его в лицо хозяину дома.

Тот потерял дар речи, его рот бессмысленно открылся. Он поднял руки вверх, уронил их, затем поднял снова. Он не знал, как ему быть. Затем он внезапно заметил Гиббонса – и тоже с револьвером – сбоку от постели и инстинктивно отшатнулся в сторону изголовья.

Тоцци понял, что светит не только лампочка кондиционера. На письменном столе стоял аквариум с электрической подсветкой.

– Встать! – рявкнул Гиббонс. – Держать руки так, чтобы я их видел.

– Эй, парни, чего вам нужно? Просто скажите, и все, договорились, ладно?

Тоцци посмотрел на него попристальней. Большое волосатое брюхо, двойной подбородок, длинные висячие усы, густые волнистые волосы.

– Хотим тебя кое о чем расспросить, Ричи.

– Кто? – Он нервно усмехнулся. – Да нет, вы ошиблись. Меня зовут Дэвис.

– Именно так: Марк Дэвис, – сказал Гиббонс. – Известный также как Ричи Варга.

– Да нет, вы меня с кем-то спутали. Правда, парни. Я просто не знаю, о ком это вы говорите.

Тоцци приставил револьвер ему к груди.

– Хочешь полюбопытствовать, Ричи, как быстро я сведу на нет всю твою пластическую операцию? Давай-ка лучше играть честно!

– Господи Боже, долбаный! – закричал пленник, пытаясь восстановить дыхание. – Господи, Господи!

Он продолжал твердить «Господи», как будто не мог припомнить ни одного другого слова.

Тоцци знаком приказал ему вернуться на кровать. Тот рухнул на спину как подкошенный, и Тоцци сунул ему ствол револьвера под подбородок.

– Последний раз тебя спрашиваю, Ричи. Последний раз. – Тоцци чувствовал, как под стволом его пушки пульсирует сонная артерия, – Мы хотим выслушать историю, которую ты скрыл от суда. Понимаешь меня? Хотим послушать о трех парнях, которых ты…

– Погоди-ка минутку, – вмешался Гиббонс. – Это не Варга.

Тоцци в недоумении уставился на него.

– С какой стати это не Варга?

– Я видел множество фотографий Варги. Мне кажется, это не он. Пластическая операция с ним такого бы не сделала.

Гиббонс опять осторожничает, опять, к черту, перестраховывается. Плевать на него! Но тут Тоцци кое-что пришло в голову.

– Вставай, толстяк, – приказал он.

Но тот и не шевельнулся – был чересчур напуган.

– Я сказал: вставай!

Поскольку мужчина все равно не шевелился, Тоцци схватил его за резинку боксерских трусов и с силой рванул ее, резинка оказалась прочной. Тоцци как следует проматерился, пока не порвал ее. Он сдернул с пленника, трусы и обнажил его гениталии.

Тоцци уставился на них в водянистом свете, затем включил и ночник, чтобы рассмотреть получше.

– Так твою мать! У Варги только одно яйцо. А у этого ублюдка яйца, как у жеребца!

Гиббонс посмотрел на Тоцци с удивлением и не без обиды.

– Откуда тебе это известно?

– Так, сказал один человек.

– Понятно, и я даже знаю кто.

– Так твою мать, – повторил Тоцци. – Этот ублюдок – подставник. Варга нанял подставника, чтобы тот морочил голову Программе обеспечения безопасности свидетелей. Просто невероятно!

Внезапно запахло мочой. Тоцци посмотрел на «мистера Дэвиса» и обнаружил, что тот обмочился.

– Так что, Ричи Варга нанял тебя, на хрен, подставником? – заорал он на «мистера Дэвиса».

Тот был не в силах произнести ни слова, но все же ответил коротким судорожным кивком.

– К черту его!

Тело Тоцци сотрясалось от ярости. Ему хотелось застрелить ублюдка на месте. Но вместо этого он схватил телефон, стоявший на ночном столике, вырвал его из гнезда и с размаху швырнул в аквариум. Телефон ударился о стенку над аквариумом, грохнулся вниз, взметнул воду и ушел на дно. Маленькая радужно-синяя рыбка заметалась в запенившейся воде.

– Не вздумай вылезать из постели до восхода, – заорал Тоцци на «мистера Дэвиса». – Понял меня?

Тот, не переставая кивал и бормотал нечто нечленораздельное. Тоцци был уверен в том, что перепуганный ублюдок еще долго не вздумает поднимать никакого шума. Но на всякий случай, уже уходя, он сломал телефон и на первом этаже.

– Валим отсюда, – поторопил он Гиббонса, устремляясь к выходу.

– Значит, сказал один человек? – пробурчал Гиббонс. – Хорошенькие ты ведешь постельные разговоры!

Тоцци пропустил насмешку мимо ушей, он стремился прочь отсюда. Гиббонс с трудом поспешил следом.