Текст книги "Дело о королеве красоты"

Глава 6

Незадолго до окончания рабочего дня внезапно зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку, выслушала звонившего, удивленно вскинула брови и, посмотрев на Мейсона, сказала:

– Подождите минутку, Герти. Сейчас узнаю. – Она повернулась к адвокату: – В нижнем холле находится Стефен Локли Гарланд. Он говорит, что у него нет договоренности о встрече, но он хотел бы повидаться с вами по делу, которым – как он полагает – вы уже заинтересовались.

– Старый Ловкач Гарланд! – воскликнул Мейсон. – Всегда готовый прийти на помощь и уладить щекотливые вопросы… Как ты думаешь, что нужно от меня ему, Делла?

– Информация, – ответила Делла.

– Довольно странный путь он выбрал, – ответил Мейсон. – Гарланд принадлежит к такой категории людей, которые подслушивают телефонные разговоры, подкупают свидетелей, делают… Ну ладно, Делла, попроси его подняться. Посмотрим, что он хочет нам сказать.

Через пару минут Делла Стрит ввела в кабинет Мейсона высокого тощего Гарланда.

– Мистер Мейсон? – осведомился тот своим глубоким низким голосом.

– Прошу садиться! – пригласил его адвокат.

– Вы знаете, кто я и для чего сюда пришел?

Мейсон поднял брови.

– Не будем играть в кошки-мышки друг с другом, мистер Мейсон. Время работает не на нас, и я думаю, оно заставляет нас быть друг с другом совершенно искренними.

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Я вас слушаю.

– Уже много-много лет я работаю в кловервилльской «Спринг-компани» в качестве человека, призванного улаживать проблемы, касающиеся как деловых, так и личных отношений.

Мейсон кивнул.

– К вам обратилась женщина, которая мне очень и очень нужна. Вы ее куда-то спрятали и думаете, что я не знаю, где она находится.

– Предположим…

– Женщина находится в апартаментах Розы Ли, в номере 13. Она записалась там под именем Эллен Смит. Но на самом деле ее зовут Эллен Калверт. Я не очень хорошо обошелся с ней лет двадцать назад. Жалею теперь об этом, раскаиваюсь, но часто человек поступает не так, как хочет, особенно если работает в крупной фирме.

– Вы работали в крупной фирме?

– В самой крупной…

– В какой именно?

– В фирме, которой руководил Эзекил Хаслетт. Это был суровый человек старой закалки, и я старался делать свою работу как можно лучше. Эзекил хотел, чтобы его фирма пользовалась самой хорошей репутацией в городе, и я делал все, чтобы поддержать эту репутацию. Если, например, у кого-то из работников фирмы возникали какие-то неприятности, – скажем, кто-то вел машину в нетрезвом состоянии, – я должен был сделать все, чтобы замять дело. И так далее. И вот однажды в беду попала девушка. Хорошо, что под рукой оказался старина Гарланд. Я дал ей тысячу долларов в качестве компенсации за оскорбленные чувства, обеспечил работу в другом городе и посадил на пароход, вручив билет…

– Именно ее вы и имели в виду в начале нашего разговора? – спросил Мейсон.

– Нет… Я вообще… подобных дел было довольно много, и я действовал в этих случаях по шаблону. А девушка, о которой я говорил, вначале была любовницей молодого Хаслетта. Дело у них зашло довольно далеко, и девушка забеременела. Это было почти двадцать лет назад. Тогда это было страшным позором, но она отказалась сделать то, что, само собой разумеется, следовало сделать на ее месте.

– Чего же она хотела?

– Я и сам не знаю, чего она хотела. Тогда я считал, что она хотела женить на себе молодого Хаслетта и родить ребенка. Но теперь думаю, что она просто-напросто была страшно напугана и сама не знала, чего хочет. Как бы то ни было, я поступил точно так же, как поступал всегда в подобных случаях. Я отослал молодого Хаслетта на длительный срок в Европу, чтобы никто не знал, где его можно найти. После этого я послал девушке тысячу долларов стодолларовыми купюрами в простом неподписанном конверте. Если бы она подняла шум, я бы не сознался, что послал ей эти деньги, и она бы не смогла ничего доказать. Такой ход всегда давал положительные результаты. Вначале девушки проявляют недовольство, но потом подходят к вопросу практически и успокаиваются. Садятся в уголок и начинают пересчитывать эту тысячу долларов. На эту тысячу они многое могут сделать, если у них есть практическая сметка. Редко кто платит за аборт более четырехсот долларов, так что у них остается еще шестьсот чистыми. Это дает им возможность пожить несколько месяцев где-то в другом месте, а потом вернуться в отчий дом, предварительно придумав какую-либо историю. Иногда они даже успевают за это время подыскать себе нового друга и возвращаются домой, чтобы познакомить его с родителями или даже выйти замуж.

– Но в том случае вариант не сработал? – спросил Мейсон.

– Не сработал. И я даже не знаю, что случилось. Но я знаю теперь, где находится эта женщина, и хочу поговорить с ней. Вы ее припрятали, но я все равно переговорю с ней – это только вопрос времени.

– Вы уверены в этом? – спросил Мейсон.

– Еще как уверен! – ответил Гарланд. – Хаслетт погиб в море. И если у него есть наследник, он получит наследство. Если наследника у него не окажется, все наследство перейдет к его сводным братьям. Эти-то братья и ищут ее след, пытаясь выяснить, что же было на самом деле. Я работник фирмы и могу работать и на братьев, и на наследника. Для меня нет разницы – на кого я работаю. Я просто выполняю свои обязанности. Но, разумеется, я хочу знать, каково же действительное положение вещей, чтобы довести это дело до определенного конца.

– Что же вы конкретно хотите от меня? – спросил Мейсон.

– В это дело втянуто много людей, – ответил Гарланд. – И у всех этих людей – разные цели. Сводные братья, представленные адвокатом Дунканом Ловеттом, хотят доказать, что внебрачного ребенка вообще не было. В этом случае они унаследуют состояние Хаслетта, и мне придется три года работать на братьев, прежде чем я смогу уйти на пенсию. Поэтому вы должны понять, мистер Мейсон, что я не хочу делать ничего, что могло бы пойти вразрез с желаниями этих наследников. С другой стороны, давайте предположим, что внебрачный ребенок все-таки существует. И тогда этому ребенку должно, согласно завещанию, перейти все состояние. Этому ребенку сейчас уже лет девятнадцать, и он может стать хозяином фирмы. Поэтому я нахожусь в затруднительном положении.

– И поэтому вы пришли ко мне? – спросил Мейсон.

– Да, – ответил Гарланд.

– Вы знаете, что я связан профессиональной этикой и не могу делиться с вами сведениями?

– Да, я знаю, что вы не можете дать мне информацию, но я знаю и то, что вы не вчера родились на свет, а поскольку фактами располагаете только вы…

В этот момент резко зазвонил телефон, номер которого был известен только Полу Дрейку и Делле Стрит.

Делла вопросительно подняла брови и посмотрела на Мейсона. Адвокат кивнул и сказал:

– Я сам сниму трубку, Делла.

Подойдя к телефону, он снял трубку и спросил:

– В чем дело, Пол?

– У моей сотрудницы неприятности, – ответил Дрейк.

– Конкретнее.

– Адвокат по имени Ловетт и какая-то женщина обманом проникли в квартиру, где она остановилась.

– Черт побери! – выругался Мейсон. – Я же категорически приказал ей никого к себе не пускать.

– Они очень умно все обставили, – продолжил Дрейк. – Женщина постучала, моя сотрудница приоткрыла дверь на цепочке. Женщина стояла перед дверью, а позади нее – мужчина с ящичком в руке, в котором якобы находились рабочие инструменты. Женщина сказала, что ее квартира находится непосредственно под квартирой моей сотрудницы и что у нее начинает протекать потолок. Причину, видимо, нужно искать в ванной. Они якобы должны все проверить и ненадолго перекрыть воду. Моя сотрудница должна была бы проверить это все по телефону у администрации, но попалась на удочку, открыла дверь и разрешила им войти. Мужчина внес в квартиру ящичек и опустил его на пол. В нем лежали портфель и газеты. Он вынул портфель и сказал: «Ну, а теперь, моя дорогая, вы мне должны ответить на несколько вопросов. Если вы ответите на них искренно, все будет хорошо. Если же вы солжете, у вас будут серьезные неприятности».

– И дальше?

– Моя сотрудница отказалась отвечать и попросила их покинуть ее квартиру. Но они до сих пор сидят там. Вот она и интересуется, что делать – вызвать полицию или еще что-нибудь?

– Позвони ей и скажи, чтобы она ждала моего приезда, – ответил Мейсон. – Мы там будем через двадцать минут. Она может сказать этим людям, что за нее будет отвечать адвокат Мейсон. Возможно, это их напугает и они уберутся подобру-поздорову. Если же нет, то мы решим все на месте.

Мейсон повесил трубку и обратился к Делле:

– Захвати блокнот, Делла, и поедем!

После этого адвокат взглянул на Гарланда.

– Вот видите, Гарланд! – сказал он. – Вы знаете апартаменты Розы Ли. Там живет женщина по имени Эллен Смит, и какие-то люди вломились без разрешения в ее квартиру.

– Это, наверное, Дункан Ловетт, – ответил Гарланд. – Он умен и настойчив.

– Хорошо, – кивнул адвокат. – Если хотите, поедемте вместе. Мне все равно нужен свидетель.

– Не забывайте, что я – заинтересованное лицо.

– Да, да, вы – заинтересованное лицо, но вы не будете лжесвидетельствовать перед судом и не будете искажать факты. Мне кажется, вы – честный человек.

– Ладно, мистер Мейсон, поскольку мы уже раскрыли карты, хочу вам сказать, что постараюсь быть честным, но я хитер и буду верен людям, интересы которых представляю.

Мейсон усмехнулся:

– Я тоже достаточно хитер… Поехали!

– Джармен Дейтон уже следит за апартаментами, – предупредил Гарланд.

– Вот и отлично! Захватим и его. Нам нужен кворум. Чем больше народу, тем веселее. Вы можете ехать в моей машине. Я тороплюсь.

Гарланд поднялся.

– Поехали! – сказал он.

Глава 7

Мейсон остановил машину у тротуара перед апартаментами Розы Ли и вышел. Оба спутника последовали его примеру. В руке Деллы был портфель с блокнотом и шариковыми ручками.

Стефен Гарланд быстро огляделся.

– Дейтон вон там! – указал он. – Подождете?

– Подождем, – ответил Мейсон.

Гарланд сделал знак Дейтону.

Коренастый частный детектив открыл дверцу машины и вышел.

Мейсон подошел к нему:

– Мы собираемся подняться наверх, Дейтон. Хотите подняться вместе с нами?

Тот мгновение колебался, потом сказал:

– Почему бы и нет? – И смерил Гарланда инквизиторским взглядом.

– Я полагаю, – сказал тот, – что это дело начинает принимать совершенно другой оборот. Так что каждый из нас, видимо, пойдет своим путем.

– Мне это подходит, – ответил Дейтон.

Все четверо вошли в дом и поднялись к квартире, где под именем Эллен Смит жила сотрудница Пола Дрейка. Мейсон постучал в дверь.

Вскоре дверь приоткрылась на два дюйма, и в ней показалось лицо Эллен Смит. Убедившись, что пришли именно те, кого она ожидала, женщина распахнула дверь.

– Входите! – сказала она.

– Меня зовут Перри Мейсон, – представился адвокат. – А это Стефен Гарланд и Джармен Дейтон. Молодая дама – моя секретарша Делла Стрит.

Навстречу Мейсону быстро вышел человек лет пятидесяти, с темными глазами и острым носом.

– Сочту за честь познакомиться с вами, мистер Мейсон, – сказал он. – Меня зовут Дункан Ловетт, я адвокат фирмы «Ловетт, Прайс и Максвелл». Я представляю интересы Брюса Джаспера и Нормана Джаспера, кои являются сводными братьями Хармена Хаслетта, погибшего при трагических обстоятельствах на море. Я расследую дело о мошенничестве. Знаю вашу репутацию, ваши выдающиеся способности и знаю, что вы не дадите вовлечь себя в какую-нибудь авантюру. И я очень рад, что эта дама позвонила вам по телефону и попросила приехать. Джентльменов, которые приехали вместе с вами, я знаю, а с мисс Стрит рад познакомиться. Со своей стороны хочу представить также мою спутницу. Это – Максин Эдфилд. Она живет в Кловервилле, и она моя клиентка. Я уже неоднократно представлял ее интересы в ряде дел. Вы, конечно, уже заметили, что я ничего от вас не утаиваю. А теперь мы присядем, и мисс Эдфилд расскажет нам свою историю. Мне кажется, когда она закончит, положение полностью прояснится, и мы с вами станем хорошими друзьями.

Максин Эдфилд, женщина лет сорока, с серыми пронзительными глазами, тонкими губами и агрессивными манерами, произнесла резким металлическим голосом:

– Добрый день.

– Расскажите нам вашу историю, – попросил ее Ловетт.

– Всю?

– Всю.

Максин Эдфилд начала:

– Я веду трудовую жизнь…

Мейсон ободряюще ей улыбнулся.

– Так же как и я, – заметила Делла Стрит с очаровательной улыбкой.

– Я всегда вела трудовую жизнь, – продолжала Максин Эдфилд, – и у меня не было возможности окончить курсы стенографии или получить достаточное образование. Сперва я работала официанткой, потом дослужилась до должности кассира в одном из кафе Кловервилла. Это хорошая должность.

– А как же вы очутились здесь? – поинтересовался Мейсон.

– Прилетела на самолете вместе с мистером Ловеттом. Мистер Ловетт – адвокат. Он занимается делами хозяев кловервилльских кафе, и он сделал так, чтобы я смогла прилететь сюда вместе с ним.

– Давайте лучше перейдем к делу, – вмешался Ловетт. – Расскажите мистеру Мейсону все, что знаете, Максин. Когда вы впервые встретились с женщиной, которая нам сейчас представилась как Эллен Смит?

– Мы встречались с ней раньше. Лет двадцать назад. Еще до того, как она получила первый приз на конкурсе красоты.

– Вы говорите сейчас о той женщине, которая сидит передо мной? – уточнил Мейсон.

– Да.

– Как ее зовут? – спросил Ловетт.

– Эллен Калверт.

– Вы ее хорошо знали?

– Очень хорошо. Время от времени мы с ней встречались. Она имела обыкновение обедать в том кафе, где я работала. И когда у меня было мало работы, я даже подсаживалась к ней и мы болтали.

– Вы знаете ее только по кафе? – спросил Ловетт.

– Мы познакомились в кафе. Но потом мы подружились, и она приглашала меня к себе, а я ее – к себе. Она была очень красивой девушкой, только немного высоковатой, и я учила ее, как нужно держаться. «Дорогая, – говорила я ей, – подними голову и держи ее всегда высоко поднятой. Пытайся казаться даже выше, чем ты есть на самом деле. Большинство высоких девушек делают себе гладкую прическу, чтобы выглядеть поменьше, а ведь мужчины любят высоких девушек». Она, правда, ответила мне, что стесняется своего роста, потому что ей неудобно танцевать с мужчинами, которые ниже ее.

– Перейдите к главному, – сказал Ловетт. – Расскажите о ее любовных делах.

– О каких именно?

– Вы знаете, о каких.

– Вы имеете в виду ее связь с Хаслеттом?

– Да, – ответил Ловетт.

– Ну, она получила место в «Спринг-компани», и молодой Хаслетт заметил ее. То есть тогда он был молодым. Ему, наверное, было тогда двадцать два года, а Эллен – восемнадцать. Разумеется, Хармен Хаслетт был завидным женихом. Он только что возвратился из колледжа, где получил образование, и должен был обосноваться в родном городе, чтобы продолжать дело отца. Эллен несколько раз встречалась с Хаслеттом. Они, кажется, очень остерегались, чтобы об этом не узнал отец Хармена, ибо он пришел бы в негодование, если бы узнал, что его сын встречается с простой работницей его фирмы. Эзекил Хаслетт принадлежал к той категории людей, которые редко улыбаются. Не думаю, чтобы он был счастлив в личной жизни…

– По существу, по существу! – перебил ее Ловетт.

– Ну, так я и говорю: отношения между Эллен и Харменом становились все теснее и теснее, а потом молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти, и пошел на попятный. Вот тогда Эллен и пришла ко мне за советом. Она сказала мне, что, возможно, была с Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с ней, когда она рядом, но тем не менее начинает отдаляться… Ну, вы сами понимаете.

– Продолжайте, – сказал Ловетт.

– Вот Эллен и сказала мне, что попытается женить его на себе, намекнув ему, что забеременела. Я ответила ей, что опасно начинать такую аферу. Но она ответила, что не все в ее жизни получается так, как ей хотелось бы…

– Все это наглая ложь! – воскликнула сотрудница Дрейка.

– Спокойно, спокойно! – прервал ее Мейсон. – Прошу вас, Эллен, не говорите ничего. Давайте просто выслушаем.

– Продолжайте, – попросил Ловетт. – Но выражайте свои мысли как можно деликатнее. Это юридический вопрос, и мы не можем себе позволить никаких неприятностей.

– Хорошо, – согласилась Максин. – Короче говоря, она сообщила ему, что беременна.

– Она и на самом деле была беременна?

– Боже ты мой! Конечно, нет!

– Вы в этом уверены?

– Уверена.

– И что случилось потом?

– Девушка хотела, чтобы он женился на ней. Разыграла из себя невинную девочку, сказав, что отныне ее жизнь разбита и что лишь одним способом можно исправить дело…

– Дальше?

– Хармен Хаслетт испугался. Побоялся, что об этом узнает отец, и обратился к человеку… Кажется, к вам, мистер Гарланд?

Тот продолжал безучастно сидеть в кресле.

– Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд поможет Эллен организовать консультацию врача, но Гарланд сказал, что это можно сделать лишь в крайнем случае, поскольку дело очень щекотливое и может окончиться шантажом. Гарланд со своей стороны отправился к Эзекилу и сказал, что, по его мнению, Хармена следует отправить в Европу, чтобы тот познакомился с положением дел на европейском рынке. Не знаю точно, что Гарланд сказал старику Хаслетту, но тому мысль понравилась, и вскоре по городу разнеслась весть, что молодой Хаслетт отправляется в Европу. В то же время Эллен получила конверт, в котором находилась тысяча долларов. Больше ничего в конверте не было.

– Она рассказала вам об этом? И вы видели деньги?

– Да, она рассказала мне об этом, я видела и деньги, – ответила Максин. – Эллен также сказала мне, что эту игру она проиграла, но все же тысяча долларов у нее в кармане. Теперь она уедет куда-нибудь, где ее никто не знает, и начнет игру сначала.

– Она вам так и сказала?

– Да.

– Вот эта женщина? – спросил Ловетт.

– Да, эта женщина, – подтвердила Максин.

Ловетт оглядел всех присутствующих и произнес:

– К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала на этот счет письменное заявление, которое хранится у меня. Не думаю, что кто-то из вас отважится на какую-нибудь нечестную комбинацию. Разве что Эллен Калверт, присутствующая здесь, попытается… Или, точнее говоря, сделает смелую попытку… Но я думаю, вы не будете делать этой попытки, моя дорогая, не так ли?

Сотрудница Дрейка подняла глаза на Мейсона, как бы спрашивая у него совета.

– Не говорите ничего, – посоветовал тот.

– Я что, не могу даже отрицать?

– Пока – нет, – ответил Мейсон. – По совету адвоката вы будете хранить молчание.

Дункан Ловетт улыбнулся:

– Легко понять, что адвокат попал в затруднительное положение после ваших показаний, Максин. Что касается меня, то я считаю дело законченным.

– Мне хотелось бы задать мисс Эдфилд несколько вопросов, – сказал Мейсон.

– Прошу вас, – ответил Ловетт.

– Если вы позволите этому адвокату снять показания со свидетельницы, – предостерег Ловетта Джармен Дейтон, – ее уже нельзя будет использовать как свидетельницу.

– Чепуха! Она просто рассказала все, что знает. И она сможет то же самое рассказать и присяжным. А если мисс Максин Эдфилд не сможет ответить на вопросы адвоката сейчас, то и в качестве свидетельницы ее не будет смысла использовать. Я сказал ей, чтобы она говорила правду и ничего, кроме правды, и ей нечего бояться. Не так ли, Максин?

– Так, мистер Ловетт.

Тот улыбнулся Мейсону.

– Прошу вас, задавайте ваши вопросы, – разрешил он.

Стефен Гарланд вынул из кармана пачку сигарет:

– Никто не будет возражать, если я закурю? – Возражений ни у кого не было.

Гарланд закурил и поинтересовался:

– У вас много вопросов, мистер Мейсон?

– Нет, совсем немного, – ответил тот.

– Я буду придерживаться нейтралитета, – сказал Гарланд. – Сяду здесь в уголке, а вы можете разговаривать.

– Не прикидывайтесь, Гарланд, – произнес Джармен Дейтон. – Мы все в этом деле лица заинтересованные.

– Итак, какие вопросы вы хотели бы мне задать, мистер Мейсон? – спросила Максин Эдфилд. – Я готова ответить на все ваши вопросы. Я всю свою жизнь проработала, я честный человек. Правда, в жизни моей случались мелкие неприятности, но я всегда зарабатывала себе на хлеб честным трудом.

– Очень приятно, – заметил Мейсон. – Я не собираюсь копаться в вашем прошлом, я только хочу задать вам несколько вопросов, чтобы уяснить суть дела.

– Прошу вас…

– Вы рассказали нам, что Эллен Калверт получила тысячу долларов и уехала в другое место, где ее никто не знал?

– Да.

– Откуда вы это знаете?

– Она мне сама об этом говорила.

– Как вы думаете, зачем она это сделала?

– Как зачем? Она была еще молода. Вся жизнь у нее была впереди, и весь мир раскрывался перед ней. Если бы я получила тысячу долларов, я тоже стряхнула бы со своих ног пыль Кловервилла, села на ближайший поезд и укатила бы.

– Боюсь, вы не поняли, что я имел в виду, – сказал Мейсон. – Ведь речь шла не о вас, а об Эллен Калверт, которая получила первый приз на конкурсе красоты, портреты которой были опубликованы в газетах и журналах и которая имела право на пробы в Голливуде…

– А, понятно, понятно! – перебила его Максин. – Конечно, весь мир открывался перед ней… Вы полагаете, что ей не было надобности скрываться?

– Совершенно верно.

– Вы подходите к этому вопросу только с одной стороны. А вы попытайтесь подойти к нему с другой. Эллен Калверт гуляла с одним из самых завидных женихов Кловервилла. А потом он начал остывать к ней. Тогда она решила сделать ход конем – придумала беременность и хотела посмотреть, какой это даст эффект. Но трюк не вышел. С другой стороны, девушка успела побывать и в Голливуде на пробах. Она надеялась добиться там успеха, но оказалась искательницей ролей, которой говорят: «Не беспокойтесь, звонить нам не надо, мы сами вам позвоним». Короче говоря, не вышло здесь, не вышло там, а Эллен – девушка гордая. Пока Хаслетт гулял с ней, он был весьма пылок, а уехав в Европу, быстро остыл.

– Вы считаете, что Эллен знала об этом? – спросил Мейсон.

Максин рассмеялась:

– Она же сидит позади вас! Почему вы не спросите у нее самой? Конечно, она знала об этом. Горе всех ловкачей адвокатов как раз и заключается в том, что они слишком хорошо знают законы, но плохо знают женскую психологию. Они недооценивают женщин.

– Почему же вы считаете, что она знала об этом?

– Потому что сама мне об этом сказала.

– Вы хорошо знали ее?

– Конечно, хорошо. Постороннего человека девушка в любовные дела не посвящает и не станет делиться с ним авантюрными планами.

– Я, конечно, понимаю, что вы не были для нее посторонним человеком, – ответил Мейсон. – Но я хотел бы знать, действительно ли вы ее хорошо знали.

– Ну, я знала ее так хорошо, как вообще одна девушка может знать другую.

– И вы утверждаете, что женщина, сидящая сейчас рядом со мной, – Эллен Калверт?

– Да, это она! – заявила Максин Эдфилд. – И не пытайтесь отрицать это. За это время она, конечно, изменилась, но это все та же Эллен Калверт.

– И именно эта женщина рассказывала вам об афере, которую собиралась предпринять по отношению к Хармену Хаслетту, заявив ему, будто она беременна?

– Да, это она! – повторила Максин. – И даже если эта женщина вздумает отрицать это, ей это не поможет.

– Минутку, минутку! – вмешался Дункан Ловетт. – Идентификация этой женщины в данный момент не входит в наши задачи. Она ведь и сама этого не отрицала.

– В подобного рода ситуациях вопросы, связанные с проверкой памяти свидетеля, никогда не помешают, – заметил Мейсон.

– Это понятно. – Ловетт был явно недоволен. – Но это уже больше похоже на допрос в суде. Только не подумайте, что я критикую ваши действия, Мейсон. Просто ваша репутация в обстоятельствах подобного рода… Как бы вам сказать… В общем, в подобных ситуациях вы действуете всегда очень неожиданно и ловко.

– На судебном процессе ловкости недостаточно, чтобы выиграть дело. А допрос часто служит только для того, чтобы выяснить, говорит ли человек правду или лжет.

Ловетт саркастически рассмеялся:

– Так пишется только в книгах по юриспруденции. А на самом деле – и все мы это отлично знаем – допрос свидетеля адвокатом нужен только для морального удовлетворения. Когда вы убеждаетесь, что свидетель говорит правду, вы переходите к следующему этапу: пытаетесь его запугать и поставить его показания под сомнение.

– Вы считаете, что я способен на такое? – спросил Мейсон.

– Не будем касаться личностей, – предложил Ловетт. – Итак, продолжайте ваши вопросы или как вы их там называете.

– У меня просто возникли сомнения относительно памяти свидетельницы, – сказал адвокат. – Мне кажется, что спустя двадцать лет нельзя с такой же уверенностью идентифицировать личность человека.

– Чепуха! – ответил Ловетт. – Она узнала Эллен Калверт с первого взгляда, как только та открыла дверь. Она сразу сказала: «Здравствуй, Эллен!» Не так ли, мисс Калверт?

– Не отвечайте, – предупредил Мейсон сотрудницу Дрейка.

– Ну, хорошо, – произнес Ловетт. – Насколько я понимаю, вы хотите тратить время на вопрос, касающийся идентификации личности?

– Вовсе нет… Вы разрешите задать мисс Эдфилд еще один вопрос?.. Мисс Эдфилд, вы так же уверены во всех своих показаниях, как и в опознании этой женщины?

– Абсолютно так же!

– И если окажется, что вы ошиблись в личности этой женщины, то можно считать, что и другие ваши показания в известной степени сомнительны?

– Минутку, минутку! – внезапно прервал его Ловетт, поднимаясь на ноги. – Что это за фокусы?

– Вы возражаете, чтобы мисс Эдфилд ответила на этот вопрос? – спросил Мейсон.

– Мне не нравится его формулировка. Мне не нравится и то, что… Максин, вы уверены, что перед вами Эллен Калверт?

– Конечно!

– Уверены?

– Да, уверена. И этому человеку не переубедить меня в том, что это – Эллен Калверт. Я ее хорошо знаю, и я знаю, чего добивается этот человек. Он пытается доказать, что если я ошибаюсь в опознании Эллен Калверт, то я могу ошибиться и во всем другом.

Ловетт снова взглянул на сотрудницу Дрейка, потом на Максин Эдфилд и медленно сел в кресло.

– Совершенно верно, – кивнул Мейсон. – Если вы ошиблись в личности этой женщины, то могли ошибиться и в остальном.

– Это – Эллен Калверт, господин адвокат, – ответила Максин. – И все, что я рассказала о ней, – сущая правда.

Мейсон повернулся к женщине:

– Назовите нам, пожалуйста, ваши настоящие имя и род занятий.

– Настоящие? – спросила та.

– Да, настоящие, – ответил Мейсон.

– Мое настоящее имя Джесси Алва. Я работаю по лицензии в качестве частного детектива при агентстве Дрейка. Недавно по просьбе мистера Мейсона я зашла в его контору, пробыла там несколько минут, потом покинула ее и приехала в эту квартиру. Эта квартира арендуется Детективным агентством Дрейка… Еще что-нибудь, мистер Мейсон?

– Нет, спасибо. Этого достаточно, – ответил тот.

Ловетт снова вскочил с кресла.

– Это настоящий обман! – вскричал он.

– Это не обман. Просто это не то, чего вы ожидали. Вы разочарованы результатами моего допроса. Но тут уж я ничего не могу поделать.

– Он лжет! – воскликнула Максин Эдфилд. – Все они лгут! Не давайте им опутать себя, мистер Ловетт! Эта женщина – Эллен Калверт!

– У вас есть с собой служебное удостоверение, мисс Алва? – спросил Мейсон.

Та кивнула, достала удостоверение личности с фотокарточкой, права водителя и лицензию частного детектива.

Дункан Ловетт внимательно просмотрел все документы, задержал взгляд на фотографии и сравнил ее с оригиналом. Потом медленно сложил документы и вернул их владелице.

Джармен Дейтон сказал:

– Я предупреждал вас, Ловетт! Вы дали волю этому человеку, и он перевернул все вверх дном!

– Это ловушка! – воскликнула Максин. – И это еще ничего не доказывает! Эллен Калверт, уехав из Кловервилла, могла взять себе другое имя и назваться Джесси Алвой… И пойти работать частным детективом… Разве не так? Ее документы еще не доказательство!

Дункан Ловетт произнес озабоченным тоном:

– Многое зависит от того, Максин, насколько вы сами уверены в том, что это Эллен Калверт.

– Ну конечно же, это Эллен Калверт! Я ее узнала. Она не сильно изменилась. По-прежнему ходит с высоко поднятой головой. Сейчас она, конечно, много старше, чем тогда, когда я с ней встречалась, но внешне она мало изменилась.

Ловетт промолчал и задумался. Джармен Дейтон спросил:

– Ну а что скажете вы, Гарланд?

Тот усмехнулся:

– Предпочитаю не вмешиваться. Но скажу, что в какой-то мере ответствен за результат этой беседы. Допустил фатальную ошибку, недооценив соперника. Идентификация личности была нами проведена лишь на основании фотографии двадцатилетней давности и словесного описания. Сейчас, когда я вспоминаю, как мы выслеживали эту женщину, когда она вышла из конторы Перри Мейсона, я начинаю понимать, что уж больно все было легко. А когда у тебя такой противник, как Мейсон, легко быть не может.

– Значит, вы считаете, что это не Эллен Калверт? – спросил Дейтон.

Гарланд рассмеялся и сказал:

– Если она – Эллен Калверт, то я – Наполеон Бонапарт.

– Вам так легко не удастся лишить меня моих денег! – вскричала Максин Эдфилд. – Говорю вам – это Эллен Калверт!

Мейсон многозначительно посмотрел на Деллу Стрит, которая стенографировала весь разговор.

– Что вы имеете в виду, говоря о ваших деньгах, Максин?

– Ловетт собирался заплатить мне…

– Заткнитесь! – набросился на нее Ловетт. – Глупая баба! Вам нужно держать язык на привязи!

Максин Эдфилд замолчала.

– Вы записали этот диалог, Делла? – спросил Мейсон.

– Каждое слово, – ответила девушка.

Мейсон улыбнулся:

– Что ж, я думаю, нам здесь больше нечего делать.

– Минутку, минутку! – заговорил Ловетт. – Я не хочу, чтобы эта последняя реплика была истолкована превратно. Я согласился оплатить Максин издержки, которые она понесла, приехав сюда, а также по сто долларов за каждый день, который она провела здесь. Но ее показания я не собирался оплачивать.

Мейсон вежливо улыбнулся:

– Тем не менее стенограмма остается стенограммой, и лучше закончить на этом нашу дискуссию. Что же касается вас, мисс Алва, то вы можете сообщить Полу Дрейку, что выполнили работу, которая от вас требовалась, и освободить квартиру. Мне остается лишь поблагодарить вас за помощь.

Мейсон поднялся, подошел к двери, открыл ее и сказал с улыбкой:

– Всего хорошего, господа!