Текст книги "От Сталинграда до Берлина. Операции советских войск и вермахта. 1942-1945"

Четвертая битва за Харьков

Северо-западнее Белгорода, на правом фланге 4-й танковой армии, примыкавшем к левому флангу армейской группы «Кемпф», держала оборону 167-я пехотная дивизия. Дивизия находилась в хорошем состоянии; это означало, что она не потеряла большей части своего личного состава и была боеспособна, в особенности по сравнению со стандартами, установленными для соединений Восточного фронта позднее. Утром 3 августа артиллерия советской 6-й гвардейской армии нанесла по позициям дивизии массированный удар. Затем на них обрушились 200 танков, за которыми шли плотные ряды русской пехоты. До наступления полуночи от дивизии осталось всего несколько рассеянных по всему участку обороны подразделений. Пехотные части были полностью разгромлены; оставшиеся в живых пребывали в состоянии шока после неожиданной катастрофы.

На центральном участке обороны 4-й танковой армии русские нанесли вспомогательный удар, который пришелся по позициям 332-й пехотной дивизии. К концу дня этот участок фронта также начал разваливаться. 4 августа два советских танковых корпуса перешли в наступление в южном направлении. Удар пришелся в стык между остатками 167-й пехотной дивизии и 6-й танковой дивизией, которая тщетно пыталась прикрыть открывшуюся в линии фронта брешь. В течение дня советские войска пробили 10-километровую брешь между 4-й танковой армией и армейской группой «Кемпф» и заставили немцев на восточном участке отойти к окрестностям Белгорода.

Наиболее вероятной задачей советского наступления на северном фланге группы армий «Юг», по прогнозам немецкой стороны на лето 1943 г., было освобождение Харькова и прорыв к реке Днепр (см. карту 14). 21 июля Э. Манштейн призвал ОКХ принять окончательное решение о том, стоит ли удерживать рубеж на реке Северский Донец, что требовало отвлечения дополнительных сил, или необходимо готовиться к постепенному отходу на Днепр, что позволит собрать достаточное количество войск для предотвращения прорыва русских на северном участке. Ничего так и не было сделано. В конце месяца в составе группы армий «Юг» было 822 тыс. солдат и офицеров, которым противостояли 1713 тыс. русских. Группа армий имела 1161 танк, из которых примерно половина была исправной. У русских было 2872 танка.

Карта 14. Четвертая битва за Харьков. 3—27 августа 1943 г.

Против немецких 4-й танковой армии и группы «Кемпф» действовали советские Воронежский и Степной фронты, усиленные резервными армиями, которые Ставка подготовила для противодействия операции «Цитадель». За последние две недели июля Степной фронт под командованием И.С. Конева сместился на левый фланг Воронежского фронта Н.Ф. Ватутина восточнее и южнее Белгорода. В его состав были переданы две армии, занимавшие позиции на этом участке и еще две армии из резерва Ставки. Замыслом советского командования предусматривалось нанесение стремительного удара силами четырех армий, 5-й и 6-й гвардейских, 5-й гвардейской танковой и 1-й танковой армии в юго-западном направлении, между Ахтыркой и Харьковом на Полтаву. В то время как Воронежский фронт наносил рассекающий удар в стык между немецкой 4-й танковой армией и группой «Кемпф», оттесняя 4-ю армию в сторону Ахтырки, Степной фронт И.С. Конева должен был наступать на Харьков с севера. Развернутая на правом фланге Юго-Западного фронта 57-я армия должна была продвигаться к Харькову с востока[120]120
  ИВОВ. Т. 3. С. 286.


[Закрыть].

1 августа Э. Манштейн проинформировал командование ОКХ, что он считает советское наступление на Харьков неизбежным следующим шагом советского командования. Тем не менее, когда через два дня наступление русских началось, оно явилось для немецкой стороны неожиданностью и застигло 4-ю танковую армию и армейскую группу «Кемпф» на исходных позициях, которые они занимали перед началом операции «Цитадель». После операции «Цитадель» Э. Манштейн сделал вывод, что наступление группы армий «Юг» достаточно расстроило боевые порядки русских для того, чтобы обеспечить несколько недель передышки перед началом их контрнаступления. 2 августа, считая, что у него еще есть время, генерал-фельдмаршал решил «дождаться более очевидных признаков подготовки русского наступления», прежде чем начать отвод своих войск на оборонительные позиции.

5 августа советские войска вошли в Белгород. В тот же день на участке группы армий «Центр» войска Брянского фронта заняли Орел. В ознаменование двойной победы И.В. Сталин приказал устроить артиллерийский салют из двенадцати залпов 120 орудий. Салют был дан впервые за все время войны, и поэтому некоторые жители Москвы, решив, что начался авиационный налет, спрятались в подвалах. В последующие месяцы (и годы) победная артиллерийская канонада станет обычным явлением в советской столице. В качестве дополнительной награды соединения, которые первыми вошли в Белгород и Орел, были удостоены чести включить в свои названия имена освобожденных городов. В отданном в тот день приказе И.В. Сталин отметил: «Таким образом, немецкий миф о том, что советские войска якобы не способны вести успешное наступление в летний период, развеян». В этом возгласе облегчения и ликования И.В. Сталин публично заявил о том, что советское правительство с оптимизмом смотрит на дальнейший ход войны. Он решился объявить всему миру о том, что советские войска начали летнее наступление по всему фронту.

Имея в своем составе 15 дивизий, в том числе 3 танковые, немецкая 4-я танковая армия и группа «Кемпф» вели бои против двух советских фронтов и части сил еще одного фронта. Эти три фронта все вместе сосредоточили против двух немецких армий одиннадцать советских. Даже с учетом того, что советские армии обычно имели меньше личного состава и техники, чем немецкие (в несколько раз. – Ред.), соотношение сил давало русским огромный перевес. (К 3 августа белгородско-харьковская группировка немцев насчитывала до 300 тыс. человек, свыше 3 тыс. орудий и минометов и до 600 танков и штурмовых орудий при поддежке с воздуха 4 ВФ (свыше 1000 самолетов). Советские же войска здесь после доукомлектования имели свыше 980 тыс. человек, более 12 тыс. орудий и минометов, 2400 танков и САУ и 1300 самолетов. – Ред.)

Одним из первых шагов, предпринятых Гитлером после начала советского наступления, был приказ о передаче в группу армий «Юг» дивизии «Великая Германия» из группы армий «Центр» и

7-й танковой дивизии из резерва ОКХ. На следующий день фюрер также решил оставить в группе армий «Юг» дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова». Поскольку штаб II корпуса СС уже отбыл в Италию вместе с дивизией СС «Адольф Гитлер», Э. Манштейн принял решение включить две танковые дивизии СС в состав III танкового корпуса, куда также входила 3-я танковая дивизия. Эти дивизии СС вместе с третьей дивизией СС «Викинг» он направил на участок армейской группы «Кемпф».

В течение первых шести дней боев группа армий «А» передала группе армий «Юг» одну пехотную, а группа армий «Центр» – три пехотные дивизии. Однако 7 августа Г. фон Клюге доложил командованию ОКХ, что сражение на Орловском выступе приближается к своей кульминации. Он настаивал на том, что не может больше отдавать свои соединения, иначе будет значительно ослаблена оборона на рубеже «Хаген». Через несколько дней такой же доклад поступил и от генерала В. Моделя. В результате в самые важные первые дни сражения группа армий «Юг» получила из группы армий «Центр» только незначительную помощь. В то же время немецкие 2-я танковая армия и 9-я армия, потенциально представлявшие собой значительный источник резервов на Восточном фронте, вели силами 45 дивизий бои на второстепенном направлении в районе Орловского выступа.

Самое большее, что группа армий «Юг» могла сделать в районе прорыва в течение первых пяти дней боев, была попытка воспрепятствовать наступлению советских войск на широком фронте. Для того чтобы получить свободу маневра, 4-я танковая армия растянула свой фронт на 60 км к северу, для чего имела в своем распоряжении лишь 4 ослабленные дивизии, полученные из 2-й армии. В то время как три дивизии, отрезанные в результате первого натиска русских, пытались прорваться на запад, Г. Гот перебросил только что переданную ему дивизию «Великая Германия» на плацдарм восточнее Ахтырки. Это соединение должно было стать основой его правого фланга и отразить дальнейший натиск советских войск далее на север и на запад. Но Г. Гот ничего не мог сделать для того, чтобы прикрыть брешь на фланге группы «Кемпф», ширина которой к 8 августа достигла более 50 км. Поэтому, за исключением одного участка северо-западнее Полтавы, который обороняла одна пехотная дивизия, русским повсюду был открыт путь к Днепру, до которого им оставалось преодолеть примерно 150 км в юго-западном направлении.

Справа от разрыва в линии фронта группа «Кемпф» вела бои, пытаясь избежать окружения; в то же время под давлением советского Степного фронта войска на ее северном фланге были вынуждены отступить к Харькову. На западе 1-я танковая армия Воронежского фронта попыталась нанести удар южнее города. Переброшенные с правого фланга группы армий «Юг» дивизии СС должны были быть брошены на прикрытие тылов армейской группы «Кемпф» западнее Харькова. Э. Манштейн намеревался использовать их для нанесения контрудара с целью закрыть брешь, однако, как только они прибыли на фронт, эти дивизии сразу же были связаны боем. Максимум, чего им удалось добиться, было построение оборонительного рубежа параллельно реке Мерла. В результате удалось лишь слегка сузить брешь и заставить русских сместить направление наступления к юго-западу, оставив Харьков в стороне.

12 августа В. Кемпф, обеспокоенный тем, что численность пехоты в его группе значительно уменьшилась, предложил на следующий день эвакуировать Харьков и отойти к югу от города, тем самым сократив линию фронта. Э. Манштейн был не против. Но Гитлер сразу же издал приказ, в котором настаивал на том, что город следовало удерживать при любых обстоятельствах, и потребовал «применения самых суровых мер» по отношению к любым частям, которые не смогут выполнить поставленные им задачи. В. Кемпф, который ожидал прорыва русских с востока в любой момент (57-я армия уже форсировала реку и захватила Чугуев), заявил, что приказ удержать Харьков приведет к еще одному Сталинграду. 14 августа Э. Манштейн освободил В. Кемпфа от его обязанностей и назначил на его место генерала пехоты Отто Вёлера. Еще через несколько дней армейская группа была переименована в 8-ю армию.

В это время Э. Манштейн и начальник Генерального штаба ОКХ снова попытались убедить Гитлера принять более реалистичный план. 8 августа К. Цейцлер посетил штаб группы армий «Юг», где Э. Манштейн доложил ему о том, что поставлена на карту судьба всей группы армий. Для того чтобы отвести эту угрозу, следовало принять одно из двух решений: либо немедленно оставить участок фронта в районе реки Северский Донец и тем самым высвободить войска для переброски на северный участок, либо передать группе армий двадцать свежих дивизий. При этом десять из них предназначались для 4-й армии, а еще десять должны были стабилизировать расползающийся фронт.

Гитлер, как он обычно поступал в схожих обстоятельствах, когда стоял перед трудным выбором, всячески избегал принятия конкретного решения. Он объявил о новой тактике действий. Неожиданно он вернулся к идее создания Восточного вала, которую категорически отверг всего несколько месяцев назад. 12 августа фюрер отдал приказ немедленно приступить к работам, которые должны были начаться на юге, на Керченском полуострове. Далее линия укреплений должна была протянуться в сторону Мелитополя, пройти почти по прямой линии к Днепру, а в районе Запорожья огибая город с востока. Затем рубеж укреплений тянулся по реке Днепр на северо-запад до Киева. При этом в районе всех крупных городов должны были создаваться мощные опорные пункты. Севернее Киева укрепления создавались на реке Десна до Чернигова, а потом шли практически по прямой линии строго на север, восточнее городов Гомель, Орша, Витебск, Невель и Псков до южной оконечности Псковского озера. Далее Восточный вал должен был проходить на север, до Финского залива, вдоль западного берега Псковского озера и реки Нарва. Поскольку под термином «Восточный вал» понималась линия, южная часть которой должна была быть занята войсками еще до начала работ, что было опасно с точки зрения психологии, через месяц в ОКХ были приняты еще два кодовых названия: линия «Вотан» для участков фронта групп армий «Юг» и «А» и линия «Пантера» для групп армий «Север» и «Центр».

Несмотря на то что на первый взгляд могло показаться, будто приказ Гитлера о создании Восточного вала означал начало общего отступления на Восточном фронте, на самом деле это было не так. С точки зрения Гитлера, этот рубеж должен был обозначить абсолютную границу, об отступлении далее которой немецкие командиры не могли даже помышлять. А поскольку на тот момент никакие работы по созданию Восточного вала еще не начинались, Гитлер как бы оставлял себе оправдание за то, что войска не были отведены туда своевременно. Так, 14 августа фюрер отменил ранее принятое им решение об отводе войск с опорного плацдарма Gotenkopf, мотивируя это тем, что отступление может неблагоприятно отразиться на поведении союзников Германии и нейтральной Турции.

В то время как Гитлер пытался отвлечь себя от неприятных дискуссий со своими генералами, битва на северном фланге группы армий «Юг» продолжалась. К концу второй недели августа она приобрела хаотический характер, в основном из-за нерешительности русских командиров при планировании наступления (см. карту 15). Путь на Полтаву все еще был открыт, но Н.Ф. Ватутин колебался и не отдавал приказа на прорыв, пока немцы прочно удерживали фланги по обе стороны от разрыва в линии фронта. Вместо этого он повернул армии своего левого фланга, 5-ю гвардейскую и 5-ю гвардейскую танковую, против западного участка фронта 8-й армии (ранее – армейская группа «Кемпф»), где дивизии СС удерживали фронт под углом в сторону юго-запада от Харькова. На более слабом восточном участке обороны 8-й армии советская 57-я армия очистила от противника правый берег Северского Донца между городами Чугуев и Змиев, но по каким-то непонятным причинам командование этой армии не смогло додуматься до мысли о полномасштабном прорыве обороны 8-й армии.

Э. Манштейн под давлением Гитлера был вынужден смириться с опасностью, нависшей над его войсками. В тщетной, с точки зрения долговременной перспективы, борьбе за удержание Харькова он сосредоточил усилия на решении самого важного в тактическом отношении вопроса ликвидации разрыва линии фронта между участками 4-й танковой и 8-й армией.

После того как дивизии СС оказались связаны боями на западном участке обороны 8-й армии, Э. Манштейн принял решение организовать контрудар силами 4-й танковой армии. 18 августа дивизия «Великая Германия» и 7-я танковая дивизия нанесли удар с плацдарма в районе Ахтырки. За два дня они прошли через всю брешь и установили контакт с дивизией СС «Мертвая голова», которая растянула свой левый фланг, форсировав реку Мерла. В результате этого контрудара была ликвидирована непосредственная угроза Полтаве. Но в это время фронт 4-й танковой армии снова был прорван севернее.

18 августа Н.Ф. Ватутин, придерживаясь той же тактики, что и в начале наступления, бросил 57-ю пехотную дивизию, удерживавшую участок между Ахтыркой и Сумами, в атаку под мощным огнем артиллерии, минометов и танков противника. К полудню дивизия потеряла всех младших офицеров и почти весь сержантский состав. Ее командование докладывало, что командиры батальонов кричали до хрипоты, но так и не смогли удержать солдат, которые ударились в бегство. В течение последующих двух дней русский фронт оголился примерно на 15 км. На одном из флангов этого разрыва находилось то, что осталось от 57-й дивизии, которая была переименована в войсковую группу. Этим терминам русские стали обозначать соединения, настолько ослабленные численно, что продолжать называть их дивизиями значило вводить себя в заблуждение и было просто нелепо.

Карта 15. Советское наступление к Днепру. 18 августа – 2 октября 1943 г.

20 августа, в день, когда дивизии «Великая Германия» и «Мертвая голова» соединились западнее Харькова и ликвидировали разрыв в линии фронта, командующий 8-й армией генерал О. Вёлер попросил разрешения той же ночью вывести войска из города. Через несколько дней командования армией О. Вёлер в своих оценках был не более оптимистичен, чем предыдущий ее командующий В. Кемпф. Численность XI армейского корпуса, который оборонялся на северных окраинах Харькова, составляла около 4 тыс. человек, то есть на каждого солдата приходилось примерно 10 м фронта. Артиллерия, которая, как и пехота, понесла большие потери и которой приходилось нести основную тяжесть боев, осталась без боеприпасов. На армейских складах в Харькове оставалось пять эшелонов запасных танковых траков, предназначенных для операции «Цитадель», и практически больше ничего. Повышенный расход боеприпасов в течение последних полутора месяцев привел к тому, что во второй половине августа и первой половине сентября войска остались без снарядов. Затем, до конца месяца, армии приходилось довольствоваться половиной ежедневного боекомплекта артиллерийских и танковых боеприпасов.

С острым недовольством Гитлер разрешил Э. Манштейну эвакуировать Харьков, оговорив при этом условие, что город будет обороняться до последней возможности. Он заявил, что, оставив его, войска подорвут престиж Германии, особенно в глазах Турции. Ведь весной для осмотра «непреодолимой обороны города» в Харькове побывал турецкий главнокомандующий, который посетил армейскую группу «Кемпф».

20 августа Э. Манштейн все еще считал, что сможет удержать Харьков, и отдал приказ дивизии СС «Рейх» выдвинуться на север для поддержки XI армейского корпуса. Однако на следующий день он передумал и дал О. Вёлеру разрешение на «отход при необходимости». На следующее утро дивизия СС «Рейх» нанесла контрудар в полосе обороны XI корпуса, но О. Вёлер проинформировал Э. Манштейна, что намерен оставить город в любом случае. По его словам, артиллерия находилась в катастрофическом положении. Израсходовав последние снаряды, расчеты орудий переходили в пехотные подразделения. Э. Манштейн ответил, что на пути из Германии находятся 24 эшелона с боеприпасами, но согласился с тем, что вряд ли снаряды успеют поступить в войска. Во второй половине дня Гитлер в характерной для него манере потребовал не оставлять Харьков, если контрудар дивизии С С «Рейх» увенчается успехом. Но Э. Манштейн и О. Вёлер были единодушны в том, что это уже невозможно. Той же ночью город в четвертый и последний раз перешел из рук в руки.

Одновременно с тем, когда 8-я армия осуществляла отход южнее Харькова, массированные атаки русских с целью расширить участок прорыва в обороне 4-й танковой армии и вновь открыть путь на Полтаву вынудили Г. Гота отвести свои войска южнее Ахтырки по обеим берегам реки Ворскла. К 25 августа ему удалось стабилизировать обстановку и нанести на участке разрыва фронта контрудар силами двух дивизий. Контрудар имел успех, и к 27 августа 4-я танковая и 8-я армия уже имели сплошной фронт между городами Сумы и Змиев в форме дуги с изгибом на юго-запад.

Фронт в огне

Восстановив сплошной фронт на участке группы армий «Юг», левый фланг 4-й танковой армии и 8-я армия несколько восстановили обстановку, резко обострившуюся в результате бешеного натиска русских. Но противник уже наносил очередные удары на севере и на юге и готовил новые. Используя характерный для наступления русских волновой эффект, советские войска наносили удар на одном участке, а затем, столкнувшись с решительным сопротивлением, переносили усилия на другой, сочетая фронтальные атаки с фланговыми ударами. В первый раз за время войны они полностью владели стратегической инициативой и пытались максимально воспользоваться этим, не уделяя особого внимания вопросам экономии сил, применению хитрых тактических приемов и не заботясь о том, что войска могут вскоре переутомиться. Очевидно, в советской Ставке опасались, что немцы попытаются навязать им патовую ситуацию, и поэтому прилагали все усилия для того, чтобы не дать противнику прийти в себя и не позволить ему стабилизировать фронт на участках групп армий «Центр» и «Юг».

Действия фронтов на южном фланге Восточного фронта координировал А.М. Василевский, а против правого фланга группы армий «Центр» и левого фланга группы армий «Юг» действовал Г.К. Жуков.

Относительно спокойной оставалась обстановка только на крайних участках Восточного фронта. 23 августа действующие против группы армий «Север» Ленинградский и Волховский фронты, наконец, прекратили ненужное, дающееся им дорогой ценой наступление в районе «бутылочного горла» у Мги, южнее Ладожского озера, начавшееся четыре недели назад. Немцы не были особо обеспокоены по поводу этого наступления, так как с самого начала было видно, что оно обречено на неудачу. Они догадались, что основной целью русских было не дать им перебросить свои резервы на южный участок фронта. В последние две недели наступление превратилось в серию мелких ударов силами до дивизии и менее[121]121
  ИВОВ. Т. 3. С. 307.


[Закрыть].

На юге самой важной задачей группы армий «А» было сохранить в тайне решение о выводе войск с плацдарма на Кубани Gotenkopf до начала осенней распутицы. Гитлер настаивал на том, что сначала следовало обсудить это решение с Й. Антонеску. В конце августа К. Цейцлер под свою ответственность приказал группе армий «А» начинать отход, поскольку это все равно было неизбежно.

Начиная с 20 августа давление противника на фронте группы армий «Центр» примерно на неделю ослабло. Войска Брянского и Центрального фронтов вышли на рубеж «Хаген», после чего Ставка приказала Н.Н. Воронову прекратить наступление на Рославль и произвести перегруппировку войск для нанесения удара через Ельню на Смоленск[122]122
  ИВОВ. Т. 3. С. 365.


[Закрыть].

Командование ОКХ, воспользовавшись этой паузой, перебросило еще пять дивизий из 9-й армии в группу армий «Юг».

23 августа, когда последнее из этих соединений отбыло к новому месту дислокации, Г. фон Клюге неожиданно проинформировал ОКХ, что не может больше гарантировать свой фронт от прорыва противником. Он предложил либо направить в его группу армий значительные резервы и новую технику, либо разрешить ему отвести войска назад, на рубеж СДБ (это сокращение образовано по названиям рек Сейм, Десна и Болва, по которым данный оборонительный рубеж проходил), о существовании которого было уже заявлено, но оборудование которого фактически еще не начиналось. И у Клюге были основания для беспокойства. Все говорило о том, что русские готовы перенести направление главного удара с фронта 9-й армии на армии, оборонявшиеся у нее по флангам. Занимавшая левый фланг 4-я армия в начале месяца едва смогла удержать свои позиции. На участке находившейся на правом фланге 2-й армии пока все было спокойно. Но эта армия стала жертвой пренебрежительного отношения командования. Во время зимних боев войска 2-й армии были сильно потрепаны, а позже армия не получала пополнения, так как считалось, что этот участок фронта, находившийся на западной стороне Курского выступа, будет ликвидирован в ходе операции «Цитадель». В состав 2-й армии входили 7 дивизий и 2 войсковые группы. В 4-й армии было 11 дивизий и 7 войсковых групп. 9-я армия все еще насчитывала 26 дивизий и 6 войсковых групп, а также многочисленные отдельные части и подразделения, но Г. Клюге уже не мог рассчитывать на то, что ему позволят использовать их для усиления двух других армий. Будучи любимчиком фюрера, В. Модель обладал большей самостоятельностью, чем любой другой командующий армией, и всем было прекрасно известно, что он меньше всего был настроен оголять свой фронт ради какого-нибудь другого участка. Почему-то Г. Клюге не очень беспокоил этот вопрос раньше, когда ему приходилось снимать с фронта свои дивизии и передавать их в группу армий «Юг».

26 августа возобновилось наступление Центрального фронта против группы армий «Центр». Удары наносились на правом фланге 9-й армии, в районе Карачева, а также на центральном участке 2-й армии, в районе Севска и восточнее Клинцов. Командование группы армий «Центр» и 2-й армии, поняв, что войска К.К. Рокоссовского собираются сманеврировать на север и нанести удар в тыл 9-й армии, приняли решение сначала снять угрозу с Севского направления. Безусловно, это было правильное решение, даже несмотря на то, что оно не устраняло угрозы полностью. На тот момент в резерве у К.К. Рокоссовского, за правым флангом его войск, находилось две танковые армии, и, вероятно, он планировал бросить их в бой в районе Севска[123]123
  ИВОВ. Т. 3. Схема 12.


[Закрыть].

За несколько дней до этого Г. Клюге перебросил из 9-й армии южнее одну танковую и две пехотные дивизии. 29 августа он бросил эти соединения в бой северо-западнее Севска.

Несмотря на то что контрудар имел лишь ограниченный успех, он, а также неожиданный бросок 60-й армии на левом фланге заставили К.К. Рокоссовского изменить свой план. Он приказал, чтобы 2-я танковая и 13-я армия были переброшены с правого на левый фланг[124]124
  Там же. С. 308.


[Закрыть].

Независимо от того, где русские планировали наступать, их удар в любом случае был опасен для немецкой 2-й армии. В районе Есмани войска советской 60-й армии находились в 40 км в тылу южного участка 2-й армии, поэтому здесь не могло быть и речи ни о каком контрударе.

Г. Клюге разрешил XIII армейскому корпусу 2-й армии развернуться в направлении юго-западнее Есмани. Затем он предупредил ОКХ, что вскоре 2-ю армию снова придется отвести назад, что не может не отразиться на положении на северном фланге группы армий «Юг». В его распоряжении не было достаточных резервов, чтобы восстановить положение. Единственное, что смог сделать Г. Клюге, была переброска на угрожаемый участок еще двух дивизий из 9-й армии, которая сама находилась под угрозой. 28 августа 10-я гвардейская и 21-я армии советского Западного фронта нанесли удар в стык между 9-й и 4-й немецкими армиями. За два дня боев они преодолели 30 км, вышли к Ельне и вынудили немецкие армии загнуть фланги для того, чтобы не допустить разрыва фронта.

29 августа фон Клюге попросил разрешения отвести 9-ю и 2-ю армии на рубеж СДБ. 2-я армия к тому времени была расколота надвое, и казалось, будь у командования Западного фронта больше решимости, его войска быстро прорвались бы через Ельню в Смоленск, восточные ворота, открывающие дефиле между Двиной и Днепром.

В то же время Калининскому фронту пока не удавалось прорвать фронт на флангах немецких 3-й танковой и 4-й армий. Его войска осуществляли перегруппировку для нового удара. Гитлер возражал против отхода. Он спросил Г. Клюге, не стоит ли подумать о новом приказе об упорной обороне занятых позиций, подобном тому, что был отдан зимой 1941/42 г. Г. Клюге ответил, что теперь такой приказ был бы бессмысленным: войска не смогут его выполнить. К тому же возможности русских уже далеко не те, что были в 1941 г. Наконец, Гитлер принял половинчатое решение, разрешив группам армий «Центр» и «Юг» отвести назад свои смежные фланги в район западнее города Кролевец.

2 сентября, через два дня после того, как В. Модель доложил, что не сможет организовать сплошной фронт восточнее Десны, Г. Клюге отдал предварительный приказ об общем отходе на рубеж СДБ. Но для 2-й армии было уже слишком поздно. XIII армейский корпус, который должен был отходить на запад, не теряя контакта с группой армий «Юг», вместо этого отступил на юг за реку Сейм, на участок 4-й танковой армии. Тем самым на стыке между группами армий «Центр» и «Юг» образовалась брешь шириной 30 км. Проигнорировав это критическое положение, Гитлер отменил приказ об отступлении группы армий «Центр». 3 сентября Г. Клюге и Э. Манштейн, пребывая в состоянии близком к отчаянию, отправились в ставку фюрера, чтобы лично оспорить решение Гитлера.

В течение последней недели августа, в то время как обстановка на северном участке фронта ненадолго улучшилась, положение группы армий «Юг» стало приобретать угрожающий характер. 13 и 18 августа советские Юго-Западный и Южный фронты перешли в наступление на участках 1-й танковой и 6-й немецких армий. Удары наносились южнее Изюма и восточнее Голодаевки, то есть именно там, где русские безуспешно пытались прорвать фронт в июле.

И снова оборона 1-й танковой армии устояла, несмотря на то что огонь артиллерии и минометов русских достиг невиданной доселе мощи, и немецкие войска понесли настолько тяжелые потери, что армия была вынуждена ввести в бой резервы уже после первых 48 часов боев. 6-й армии повезло меньше. Вместо того чтобы следовать обычной советской практике сосредоточения на переднем крае перед наступлением свежих дивизий, командующий Южным фронтом генерал-полковник Ф.И. Толбухин за счет резервов предельно уплотнил уже находившиеся там соединения. Соответственно, офицеры немецкой разведки, которые дожидались того, что считали явным признаком грядущей опасности, были введены в заблуждение кажущимся отсутствием изменений в составе 2-й гвардейской и 5-й ударных армий. Перед началом наступления 18 августа артиллерия предельно сконцентрировала огонь на узком участке наступления. До конца дня первый эшелон 5-й ударной армии вклинился в немецкую оборону на 5 км на фронте шириной 2,5 км. Затем ночью при свете полной луны советские войска расширили участок прорыва за немецким передним краем на север и на юг.

Командующий 6-й армией генерал К. Холлидт принял решение не пытаться блокировать прорыв противника, а вместо этого попробовать закрыть брешь в линии фронта. Это было смелое решение, и в прошлом подобные действия давали хорошие результаты при относительно небольших усилиях. Однако в сложившихся обстоятельствах подобный маневр принимал характер ставки «все или ничего» в карточной игре.

Армия имела в резерве совсем незначительные силы пехоты и ни одного танка. 20 августа немцы стали атаковать с обеих флангов на участке разрыва фронта. Контрнаступление началось явно успешно, и к полуночи две группировки, наступавшие навстречу, почти соединились. Но той же ночью командование советского 4-го механизированного корпуса поняло, что происходит. На следующее утро корпус, развернувшись на 180 градусов, атаковал немецкие позиции с запада. Превосходство русских было слишком явным. К исходу дня в линии фронта немцев вновь образовался разрыв шириной до 8 км.

К 20 августа Э. Манштейн получил из группы армий «А» 13-ю танковую дивизию. Но когда она прибыла на участок 6-й армии, оказалось, что она состоит всего из одного полка и трех рот. К тому же советский военный шпионаж был настолько эффективен, что русские узнали о прибытии дивизии почти одновременно с командованием 6-й армии. 23 августа дивизия нанесла удар с северного фаса разрыва фронта, который к тому времени был расширен до 10 км. Для нее закрыть брешь означало совершить чудо. 13-й танковой дивизии удалось успешно преодолеть 5 км, прежде чем она была остановлена двумя механизированными корпусами русских. В это время войска Ф.И. Толбухина, который действовал очень осторожно, не забывая об угрозе флангам, прорвали немецкую оборону на такую глубину, что у 6-й армии уже просто не было средств, чтобы попытаться восстановить положение.