Текст книги "Хроники крылатых. Книга первая. Йэндум"

5 глава
Тит Вертурий, который всегда знал

Шины жалобно заскулили, когда зеленый автомобиль лихо вписался в поворот. Последние четверть часа никто не произносил ни слова. Даже Тит, молчал, напряженно выглядывая погоню. Но дорога была чиста. Оторвались.

– Ну что там? – Кейко нервничала сильней, обычного. Еще бы, она всегда была гиперответствена, а дело, возложенное на них на этот раз – сверхважно.

– Оторвались, – Тит, наконец, мог отвернуться от заднего окна и спокойно развалиться на сидении.

– Эдгар, ты засыпаешь, – Кейко сидела рядом с водителем и только Богу известно как она еще не довела его до истерики.

– Я не сплю, я думаю, – отмахнулся Эдгар.

– В таком случае, надумай мне чего-нибудь перекусить, пожалуйста, – как можно жалобней протянул Тит.

Трое суток в пути, но им удалось оторваться от погони. И очень кстати, Кейко права – Эдгар и впрямь засыпает. Но сменить его некому: она принципиально не учится водить, а Тита никто в здравом уме не пустит за руль. Только если положение критическое. Но, к счастью, это не тот случай. Всего около десяти километров и они на месте.

– Держи ровнее! – автомобиль вильнул и вернулся на свою полосу.

– Угомонись, – проворчал Эдгар, – я водить умею, в отличие от тебя.

Кейко поджала губы и засопела себе под нос. Она не любила не только автомобили, она недолюбливала все неживое, наделенное хоть какими-то признаками живого. Эдгар же напротив, машины любил и хотел, как только выдастся такая возможность, научиться пилотировать самолет.

– Капитан Варбер, я больше не выдержу. Я хочу, есть, – через силу улыбнулся пассажир с заднего сидения.

– Черт, – выругался Эдгар, – ему и правда нужно поесть, он потерял много крови, а у нас даже воды нет. Просто удача, что на нем все заживает как на собаке.

– Мы почти приехали, – заверила Кейко, – потерпи еще немного.

Тит поморщился на очередной выбоине, и пощупал повязку, хоть кровь остановили и то благо.

– Думаете, это были Горновцы? – пробормотал Тит, чтобы отвлечься.

– Кто же еще? Да какая теперь разница? – поморщилась Кейко.

– Большая разница, – возразил Эдгар, – если это люди Горна, и они нас ждали, значит ему что-то известно. А это значит, что они могут за нами следить и все может сорваться.

– Ничего не сорвется, – твердо сказала Кейко, – мы слишком долго ждали, каких усилий нам стоило все организовать?

– Ты так говоришь, будто это что-то решает. Мы должны быть уверены, что за нами не следят, если мы подставим представителя Эби, мы потеряем их лояльность. А в нашем положении это очень и очень нежелательно.

– Думаешь лучше отложить? – с заднего сидения.

– Нет, Тит! Эта встреча состоится! И именно в тот день, на который была назначена! – Кейко была непоколебима.

Дальше двумя капитанами обсуждались детали переговоров. Тит их не слушал. Все что они десятый раз обговаривают, он уже заучил наизусть. Как ни странно, его сейчас ничего из этого не волновало – ни предстоящие переговоры с послом, ни голод, ни рана у самой печени. Они находятся тут уже третий день… Разумеется, за четыре года давно стерлись все следы, разумеется, никто ни на что особо не надеется. Но… а вдруг?

– Как думаете, – Тит перебил речь Машимы о надежности проверенных методов и сел на сидении, – когда мы закончим, уладим все с Эби… у нас будет немного время, пара дней? Просто в последний раз проверить. Только чтобы убедиться.

Именно о такой тишине говорят, что ее можно резать ножом.

– Ты считаешь, что я сделал недостаточно? – начиная закипать, спросил Эдгар. Сна ни в одном глазу.

– Да нет, я просто подумал, может еще разок, раз уж мы все равно здесь… сходили бы до участка, и до больницы, куда их якобы привезли…

– Не «якобы», Тит! Они были там! – взорвался Варбер, – даже если бы вдруг им как-то удалось выжить, почему они не вернулись? А если бы они и не могли вернуться по каким-то причинам, думаешь, они бы сидели тут, в этом городе? Где всегда полно Горновцев?!

– Тела…

– Кремировали, – в контраст громогласному мужу, Кейко была тиха, – Такая процедура. Для неизвестных тут нет места на могилы. Тех, за кем никто не приходит, тут сжигают.

– Я искал везде, Тит, – проскрипел Эдгар, – я бы был не прочь ошибиться, но не ошибся. Я, черт побери, камня на камне в этом проклятом городе не оставил! Никто не смог бы так спрятаться…

– Маг мог бы. Буковски мог их спрятать…

– Все! Достаточно! Я не собираюсь это обсуждать. Мы задержимся после встречи на пару дней, мне нужно проверить замки на явочных, а ты можешь делать что хочешь.

Тит не отводил глаз от темного окна справа. Вдруг все как-то разом навалилось: заболел бок, желудок заболел, и заныли периодически затекающие ноги.

– Я знаю, что ты сделал все что мог, – пробормотал Тит, – просто, в то же время, когда они ушли, Буковски исчез на два дня. Вот я и подумал… но это бред, конечно бред.

Кейко поморщилась. Так и не сумев разглядеть лицо Тита в зеркало заднего вида, она повернулась к нему, отстегнув ремень безопасности.

– Мы скоро уедем отсюда, Тит, совсем скоро. Может, послезавтра днём мы уже будем на корабле.

Тит кивнул. Кейко думала, что это место его угнетает, но это не так. Титу было безразлично.

– Офицеры Третьего Отряда сделали тогда все что могли, – Эдгар не отрывал глаз от дороги, – и не их вина, что у них не получилось.

– Это так, – Кейко снова повернулась к Титу, – теперь наша очередь, мы должны сделать все, что в наших силах. Как они когда-то.

Тит слабо улыбнулся Кейко и вновь погрузился в свои мысли.

Кейко села обратно и пристегнула ремень. Она вздохнула и прикрыла глаза. Она не знала, что еще сказать. Старого Тита достаточно было бы просто немного растормошить, а дальше он сам вытянул бы всю ситуацию на позитив, старый Тит смог бы найти что-то положительное в чем угодно. Будь перед ней он старый, Кейко не пришлось бы ломать голову, гадая, что сказать, он бы сам приободрил любого, и парой слов разрядил бы любую обстановку – у него это всегда получалось лучше.

Но это не тот Тит. А этот все держит в себе и только привычно отшучивается на любые ее слова, принимая сочувствие за жалость. Ни в чьем утешении он не нуждается, просто потому что отрицает собственное состояние. Возможно, он и сам не понимал, что с ним творится. Опять-таки – отрицание. Кейко могла бы предупредить его, что сильные эмоции, которые долго подавляются, имеют обыкновение срываться с цепи и преподносить неприятные сюрприз. Могла бы, но не станет – только самоубийца заговорит с теперешним Титом про его чувства. Тем более – про такие болезненные.

Тит всегда был слишком громким, гиперэнергичным, его всегда было много там, где он находился; так было раньше, теперь же Кейко не могла отделаться от мысли, что он будто блекнет. Понемногу. День изо дня, год от года тускнеет… словно отпечаток теплой руки на холодном стекле – бесплотный, неотвратимо исчезающий. Это по-настоящему пугало, но все попытки поговорить об этом остались в прошлом. Тит был немного беспечным человеком и такие вещи как самоанализ определенно были созданы не для него. Но это и хорошо: в исполнении Тита самоанализ превратится бы в опасное для кого угодно самокопание.

На радость Титу, который будто забыл о недавнем разговоре и мог говорить только о своем страдающем желудке, вскоре впереди замаячил загородный мотель «Ибис» – их сегодняшний пункт назначения. Ну а когда, обследовав номер, он нашел душ исправным, а диван вполне сносным – его счастью не было предела.

Об этом месте не знал никто кроме них троих, а значит, не знал и Регент. План действий на завтра давно разработан до мельчайших деталей, раненный офицер накормлен и перевязан, и, наконец-то можно немного расслабиться.

– Не люблю эту сторону, – ворчал Эдгар, отстегивая ремни, поверх майки стягивающие верхнюю часть спины, – здесь приходится носить эту проклятую сбрую! Ненавижу ее! Даже пальцы затекли, – он швырнул корсет на кресло и принялся растирать и мять плечи.

– Вот-вот! – поддакнул сытый и довольный жизнью Тит с дивана, – в них даже шея затекает, в этих проклятых ремнях! Мы словно собаки в упряжи!

– Можешь не стараться, Вертурий, сколько не подлизывайся, за руль тебя все равно никто не пустит, – Кейко глумливо ухмыльнулась уголком рта, плотный ужин и ей пошел на пользу. Тит широко открыл рот, собираясь разразиться то ли возражениями, то ли убеждениями, но слушать его Кейко не стала – она повернулась к Эдгару, – всем нам приходится носить корсеты, когда мы тут. Но если твои нежные конечности сильно страдают, ты можешь не носить. Люди Йендума, конечно, будут немного шокированы, но твое удобство того стоит.

– Что-то ты разошлась, шутница… – проворчал здоровяк.

В дверь тихо постучали, заставив всех троих подобраться. Они ничего не заказывали в номер и никого не ждали.

Кейко кивнула Эдгару на его свитер: «Надень, может просто кто-то ошибся» – и пошла к двери.

– Кто это? – спросила она у запертой двери, держа пистолет за спиной.

– О! Здесь и правда кто-то есть! А вы… вы кто? Вы те, кто мне нужны?

Они недоуменно переглянулись, голос женский, совсем молодой.

– Извините, но мы никого не ждем. Вы ошиблись дверью.

– Если вас трое, и если вы поймете то, что я скажу – я не ошиблась.

Эдгар распахнул дверь, очевидно, что их гостья не Горновец, а эти переговоры через хлипкую деревяжку начинали его раздражать.

– Кто вы? – Кейко потребовала ответа от девушки у них на пороге.

– Кейко, прекрати, у нас гостья, – Эдгар улыбнулся во весь оскал.

– Она не в себе? – задумчиво пробормотал подошедший Тит. Эдгар кивнул и Тит обратился к девушке, – так, что Вы хотели?

– Если вы те, о ком он говорил, вы должны понять… – и замолчала.

– Что? Что понять? – теперь и Тит начинал раздражаться. А Кейко перестала прятать за спиной оружие. Да, девушка явно была не в себе.

Мари молча протянула лист бумаги, который за время разговора сильно измяла в руках. Эдгар взял бумажку и бегло прочел текст, то и дело переводя недоверчивый взгляд от листка к Мари и обратно.

– Дурдом? Ну-ну, теперь хоть ясно откуда ты, – хмыкнул он, передавая жене листок, оказавшийся информационным буклетом лечебницы для душевнобольных.

– Меня зовут Мари… я работаю там, – она махнула себе за спину, – в больнице… Его сбили и он сказал, что мальчик жив и попросил передать вам это, – она кивнула на буклет, и улыбнулась, – такой галантный пожилой человек.

– Что за мальчик?.. Ты поняла, о чем она? – Эдгар перевел тревожный взгляд с Мари на Кейко, которая стала стремительно бледнеть.

– Простите, больше я ничего не знаю, и мне пора идти, – она повернулась, намереваясь уйти, но Эдгар схватил ее за локоть.

– Куда это? Тебе не кажется, что ты должна кой-что объяснить?

– Отпусти ее, – белыми губами прошелестела Кейко, – она ничего не знает… ее заговорили.

Девушку посадили в такси до города. А когда вернулись в номер, Тит с Эдгаром уставились на Кейко. Они терпеливо ждали объяснений, Кейко нельзя было с этим торопить даже когда она в лучшем своем состоянии, а сейчас, когда творятся такие странности и она все стоит бледная как полотно, и подавно не стоило ее подгонять. Но Тит конечно не вытерпел:

– Думаешь, ее заговорили? Это тот заговор, о котором я подумал? – Кейко кивнула, – как?! Здесь? На Йэндуме? Кто?

– «Галантный пожилой человек», способный промыть человеку мозги, – ответила Кейко.

– Это Буковски, – протянул Эдгар, – это точно он. И тут одно из двух – либо старик, наконец, окончательно спятил, либо Наследник жив.

– И что он забыл… здесь? – Кейко махнула буклетом, потом прочла адрес, – лечебница находится в этом городе, только на противоположной от нас стороне.

– Какова вероятность, что это возможно? – Тит улыбался от уха до уха, – есть ведь? Есть ведь вероятность? А если мальчик жив, то и…

– Если каким-то чудом мальчик и выжил, это не значит, что они все выжили, – Эдгар принялся разворачивать спальный мешок, постель только одна и та на одного, так что отдана Кейко, а диван – раненному Титу. На пару минут в номере повисла тишина, стало слышно, как в ночи пищат сычи.

– Это может быть ловушка, – Кейко пожала плечами.

– Регент не знает об этом месте, – Тит скрестил руки на груди, – как бы она нас нашла?

– За нами ведь была погоня.

– И мы оторвались, – кивнул Тит.

– Карлос Буковски не может быть тут, он лет двадцать назад закрыл все свои Двери.

– Ты плохо знаешь Карлоса, – Тит выгнул бровь, – и, думаю, вы не станете спорить, что девушка не под обычным гипнозом явилась? Как она сказала? Галантный старик? Все еще думаете, что это не Карлос?

Эдгар хмурился, не находя контраргументов. А вдруг Тит прав? Разве такое возможно?

– Вероятность высока, – неуверенно признала Кейко, – после переворота, устроенного Третьим Отрядом, Горн заявил, что все бунтари казнены, но спасти наследника не удалось. Мы тогда нашли подтверждение всему, что он сказал, кроме смерти Дария. Мы не думали, что парень мог выжить тут один. Но, возможно он смог…

– Или он был не один, – вставил Тит, не обращая внимания на скрипящего зубами Эдгара, – тела Визири и Йенсен так и не нашли, а кремация кажется мне просто хорошей отговоркой.

– Именно поэтому я провел на этой треклятом Йендуме полтора месяца! Именно потому что не было тел. Я не нашел ничего, ни одного следа, ни намека что они здесь, и живы. А тому, что они мертвы были доказательства…

– Конечно! Отчеты да свидетельства!

– И свидетели! Я говорил с детективами по делу. И они не лгали, я способен понять лгут ли мне на допросе. В той машине сгорели двое, по описанию – Визири и Йенсен.

– Может твои свидетели и не знали, что лгут! А что? Мари, думаешь, по доброте душевной сюда пешком из города пришла? Ты видел ее обувь? сколько километров она прошла? Идиот, не додумался сказать ей, чтоб ехала на такси. И он как-то узнал об этом месте! Только он на это способен. Он знает обо всех наших явочных, он сам в свое время скрыл их от врагов.

– Слушайте, успокойтесь, пожалуйста. Я с вами с ума сойду. Зачем так орать? Тит у тебя сейчас швы разойдутся, снова, и на этот раз будешь зашивать сам.

Мужчины замолчали, но не успокоились, а разошлись по углам: Тит на свой диван, Эдгар в ванную.

Когда Эдгар вернулся, Тит уже успокоился, и от нервозности Кейко не осталось следа, она снова была собрана и сосредоточена.

– Слушай, Эдгар, – осторожно начала Кейко, – никто не может с уверенностью сказать, что это не ловушка, но я считаю, что проверить стоит. Мы будем очень осторожны.

А Тит молчал на своем диване, самодовольно улыбаясь, будто он самолично спас Дария от Регента и спрятал в дурдоме.

– Чернышев убьет нас, если мы завалим переговоры с Эби. Я пойду на встречу, а вы… – он махнул рукой, – займитесь этим.

Остаток вечера составлялся новый план, учитывающий последние события. Конечно, лечебница могла оказаться ловушкой, но здраво было рассудить, что если бы Горн знал, где они – они уже были бы мертвы. Что могли они трое против Имперской Гвардии?

Этим вечером легли очень рано. Все трое молчали, каждый погруженный в свои мысли. Хотя думали они примерно об одном. Даже Эдгар, приземленный и начисто лишенный способности к мечтанию и фантазированию, не мог не предаваться смутным надеждам. Что уж говорить о Кейко и тем более, о Тите?

– Я знал. Я всегда знал, – бормотал Тит засыпая.

Все трое, в разных вариациях мусолили в голове одну мысль: «А вдруг?»

6 глава
Не игнорируй свое прошлое

Сегодня Риши нашел Дарин во дворе. Она лежала на скамье в беседке, где проводила почти все время, отведенное на прогулку. Двор лечебницы был довольно широк и огражден высокой стеной. И хотя он назывался двором, Дарин считала это место садом – фруктовые деревья, тропинки между ними, за многие годы вытоптанные пациентами, несколько беседок в ретро стиле. Дарин нравилась самая дальняя от здания, круглая без крыши. Она могла часами лежать на деревянной скамье, закутавшись в куртку, и всматриваться в белое небо. Здесь было очень спокойно. Все тревоги будто стекали в затылок, а затем дальше вниз, впитываясь в деревянную поверхность. Возможно, этот день она слишком расслабилась и не заметила, как подул пресловутый ветер перемен.

Так она и лежала, когда у изголовья замаячил назойливый болтун.

– Привет, – улыбнулся парень, – можно я присяду?

Не дожидаясь ответа, Риши бесцеремонно спихнул со скамьи ноги Дарин и сел рядом. Дарин пришлось сесть, и она недовольно нахмурилась на беспардонного подростка. Но Риши не обращал внимания на грозные взгляды, приняв философски-задумчивый вид, он молча рассматривал коричневые верхушки каштанов.

– Это красиво, – наконец сказал он, – я про ветки на фоне неба. Дарин, я правда знаю, что с тобой происходит, хоть ты и не веришь. Они, – Риши кивнул на здание, – уже все для себя решили, они сочли нас за сумасшедших. И не думай, что сможешь их обмануть, я уже второй год пытаюсь и тщетно. Мы должны что-нибудь придумать, иначе так и останемся тут навсегда. Как Мэри или Григорий. Ну, эти двое и в самом деле не в себе, но это не важно. Знаешь что? Самое главное не дать им внушить нам самим, что мы ненормальные.

– Господин Агрэ! – к ним спешила медсестра Зееленфройнд. Полная дама средних лет запыхалась, хватаясь за правый бок, – вот вы где! Полчаса Вас разыскиваю! Вас к доктору! К Вам пришли! Скорей-скорей!

Риши кивнул Зееленфройнд и поднялся. Но сделав пару шагов, остановился и повернулся к Дарин.

– Больше не пытаться блокировать воспоминания. Это нельзя подавлять или игнорировать. Иначе тебя ждут неприятные сюрпризы. Просто… прими. Обдумай все это и прими. Но мне нужно идти. Мы еще поговорим об этом. Позже.

И странный мальчик ушел подгоняемый медсестрой. Дарин показалось или ее только что отчитали? Иногда она думала, что выражение глаз парня не соответствует его возрасту и поведению. Риши вел себя, как и полагалось подростку, но глаза его выдавали. Будто смотришь на какого-то просвещенного, на кого-то намного выше тебя духовно, и не имеешь права перечить, потому что он априори все знает лучше тебя.

Это даже пугало. Но не это заставляло Дарин избегать парня, а чувство ответственности, которое он в ней вызывал одним своим присутствием. Почти уже навязчивая идея, что Дарин обязана приглядывать за ним. Именно обязана. Необходимость, приказ, инстинкт. Что это? Очередное проявление ее психозов? Ей вдруг захотелось взять кого-то под опеку? Что за бред…

Октябрь подходил к концу, больше нет буйства красок, листья сворачиваются, будто прячась от неумолимо наступающего холода. Ей на лицо шлепнулись сразу две тяжелые капли надвигающейся грозы. Пора возвращаться. Как он сказал? «Не удастся обмануть»? Да она и сама начала понимать, что доктор куда хитрее, чем казался. Старый лис ее раскусил, но что кроме нервного срыва он может ей приписать? В любом случае, раскусил он ее или нет, Дарин не останется тут надолго.

Эти мысли утомляли, ей ужасно надоело анализировать себя и свои поступки, пытаясь определить степень своей ненормальности и то, насколько она заметна окружающим. И ей надоел Риши, с его загадочными речами. Парень как-то узнал, почему она попала в лечебницу, и ей даже не было интересно как. И только сейчас она задумалась, что могла бы поинтересоваться как сам Риши сюда попал. Его держат тут уже два года, так что он натворил? Возможно, стоит спросить… хотя, зачем ей это? Она скоро отсюда уйдет, а Риши здесь, судя по всему, надолго.

Мокнуть она не хотела, так что пришлось подняться со скамейки, Дарин побрела к зданию. Возможно, слишком медленно, но даже если бы она стояла прямо там, на подъездной дорожке, что смогла бы сделать? Чем бы помешала? Да и зачем? Что бы она сказала, как объяснила бы свое поведение? Эти вопросы она не раз задавала себе после, но чувство вины, взращенное непонятно откуда возникшим чувством ответственности за парня, не желало слушать ее оправданий.

Около ста метров – такое расстояние отделяло Дарин от них. Они как раз вышли из здания, когда она миновала густую часть сада. Риши шел первым, нес небольшую спортивную сумку, прыгая вниз по ступеням. Дарин бросилось в глаза, каким до безобразия счастливым он выглядел. Неужели его выписали? Парень сразу сел в машину, припаркованную на подъездной дорожке, под ступеньками. За ним шел парень лет под тридцать. Его ярко-оранжевая куртка резала глаза, но волосы насыщенного болотно-зеленого цвета, зачесанные набок, привлекали еще больше внимания.

За ними шли еще двое, первой была высокая азиатка в легком, классического кроя пальто, застегнутом на все пуговицы, а судя по выглядывающему белому воротничку и брюкам со стрелками – под пальто на ней надет костюм. У Дарин сложилось четкое ощущение, что она смотрит на юриста. Вторым был лечащий врач Риши. Стоило Дарин рассмотреть всю компанию и ей стало очевидно, что они не родня Риши, да и на опекунов не похожи, не те у них отношения – слишком отстраненно они держались. Будто знакомы пару часов. Риши и Зеленый ждали в машине, пока женщина говорила с доктором. Не трудно догадаться что происходит – глупый индюк отдал мальчишку неизвестно кому.

Дарин пошла быстрей, наверное, нужно было побежать, но у нее просто не оказалось сил, отчего-то колени подгибались. Прямо сейчас, перед ее носом происходило что-то странное. Эти двое были какими-то ненормальными. И кто красит такие огромные машины в желто-зеленый, травяной цвет? Выглядело нелепо.

Женщина попрощалась с доктором и села на переднее пассажирское сиденье, водительское занял Зеленый, а Риши устроился на заднем сидение. Только сейчас, когда смогла рассмотреть лицо пассажирки, Дарин поняла, что подошла достаточно близко, она может окликнуть их, махнуть рукой и ее заметят… Дарин споткнулась на ровном месте. Споткнулась, не упала, но встала столбом. Она стояла и смотрела, как зеленый внедорожник медленно выезжает за кованые ворота. Еще через минуту они скрылись из виду, и только тогда Дарин смогла пошевелиться.

Позже Дарин заходила к своему доктору, но тот, разумеется, отказался говорить кто это были и куда они забрали Риши. «Мы не можем разглашать личную информацию о пациентах другим пациентам, Дарин». «Разглашать», – какое серьезное слово. Доктор хотел повыпендриваться, показать свою значимость. Глупец. Не от него ли Риши узнал о ее ситуации? Конечно от него, больше не от кого. Врачебная этика или закон уже не имели силы, когда он просто мстил Дарин за то, что она не давала капаться в своей голове.

Вечером того же дня, Дарин сидела на своей кровати и все пыталась понять чем ее так поразило лицо той женщины, что она вошла в ступор. Чем она так отличалась от людей вокруг? Снова это чувство будто смотришь на особей разных видов. Да, они отличались от людей вокруг, но и не в этом дело. Просто Дарин ее узнала. Впервые как она себя помнит, она кого-то узнала. Хотя вспомнить откуда – не смогла. Стоило ей начать копаться в воспоминаниях, и мигрень накрывала со страшной силой. Бессмысленно терпеть эту боль, если все равно не удавалось ничего вспомнить. Дарин определенно знала когда-то азиатку, возможно и Зеленого вспомнила бы, если бы удалось рассмотреть его лицо. Имеют ли они отношение к тому, что случилось с ней четыре года назад? Как Дарин надоело, что вопросов в ее жизни только прибывало, при том, что ответов не было ни на один из них.

Чтобы расслышать тиканье в ухе, больше не нужно было прислушиваться, оно раздавалось на всю палату, будто рядом стояли огромные напольные часы. Глупый мальчишка, он слишком много говорил. Кому еще он рассказывал то, что рассказал ей? Что если это те же люди, от кого чудом спаслась она? В таком случае парень, возможно, уже мертв.

Тревога вызывает тошноту, от напряжения сушатся глаза. И этой ночью Дарин не выспится.