Текст книги "Вепри"

Глава 16

От одного ее голоса у Сергея внутри все содрогнулось. В последнее время он все чаще стал замечать за собой, что иногда едва лишь сдерживается, чтобы не схватить ее тонкую гусиную шею двумя руками и душить до тех пор пока ее черная душа не покинет ее сатанинское тело. Но все это лишь его глупые фантазии, нелепое воплощение своих страшных потаенных мыслей. Конечно, на такое он не способен, а даже если и да, то никогда не выпустит своих демонов наружу.

– Я не пойму, ты что оглох?

– Боже, как ты ее только терпишь, – прошептала Вероника, глубоко вздохнув.

Сергей и сам не понимал откуда в нем берется столько терпения. Но из семьи он уходить не хотел и тем более разрушать все, что так долго строил. Тем более перспектива остаться совсем одному для него сулила крайне невзрачное будущее. Во-первых, он перестанет привычно общаться с детьми, а во-вторых, кого он найдет в свои сорок лет, работая в такси и не имея собственного уголка. Посмотрев в глаза сестры он лишь подтянул губы и пожал плечами.

– Да, котеночек.

– Даня хочет в туалет.

Сергей немного удивился, потому что еще вчера он ходил туда сам. Но с женой лучше не спорить.

– Пусть спускается, я уже одеваюсь.

– У тебя же вся одежда мокрая? – растеряно спросила Вероника.

Сухая одежда лежала в сумке на втором этаже. Можно было попросить жену передать ее сыну. Хотя сейчас Сергей подумал, что лучше ее не трогать. Пусть сначала отойдет и смирится.

– Мне все равно на улицу в ливень.

Джинсы можно было хоть выжимать, как, впрочем, и все остальное. Единственный туалет находился на улице, во дворе дома. А это означало, что опять придется вымокнуть и отдать все накопившееся тепло холодному промозглому ветру.

Мелкими короткими шажочками Даня спустился с лестницы и поймав взгляд отца приложил указательный палец ко рту. Сергей, улыбнулся и молча подошел к двери, где его ждал сын. Даня попросил его наклонится, после чего прошептал ему в ухо:

– Пап, я специально маме сказал, что боюсь идти один.

Сергей улыбнулся. Он пока совсем не понимал, к чему была эта конспирация и зачем они перешептывались возле двери.

– Так, значит ты не хочешь в туалет?

– Не совсем. Просто нам с Олей надо предупредить тебя об опасности.

– О чем? – щеки Сергея растянулись, а сам он нагнулся ниже, чтобы не пропустить ни слова.

– Об опасности. Там в подвале кто-то есть. Точнее что-то. Мы с сестрой своими глазами видели мертвеца.

– Дань, так мы и приехали сюда, чтоб его похоронить. А вообще вас на горох за это надо бы поставить. Какого лешего вы там делали?

– Да, пап. Ты не понял. Он шевелился и смотрел на нас, как живой, – Даня обернулся и посмотрел на вверх лестницы. – Ладно, пошли во двор, пока мама ничего не заподозрила. Еще два четверостишья учить не хочется.

Рисковать и вправду не стоило – не буди лихо, пока оно тихо. Сергей открыл дверь и тут же холодный ветер вонзился ему в лицо. Погода не унималась и вообще казалось, что все это время она лишь разогревалась перед настоящим представлением. Бросив свинцовый взгляд вверх, с грустью в глазах ему пришлось заключить, что боги перестали быть благосклонны и людям, оказавшимся здесь, ждать перемен пока увы не придётся.

– Пап, чего замер? – пробудил его Даня. – Одна нога там, одна здесь. Мокнуть как-то совсем не хочется.

Откинув уныние, Сергей бросился вдогонку за сыном. Хлопая по лужам и брызгая грязью на свои же штаны, они пытались обгонять друг друга и не успеть промокнуть до нитки.

Их путь лежал по черной вытоптанной тропинке, петляющей через частокол идолов на заднюю часть двора, к деревянной кабинке. Когда Даня скрылся за дверью туалета, Сергей невольно обернулся и взглянул на страшные лица идолов, стоявших за его спиной. На его удивление они снова кем-то были повернуты в разные стороны. Но кому это надо было и зачем? Местные? Фанатики язычества глупо полагающие, что этими олицетворениями древних богов можно управлять погодой. Или просто ветер? Тогда их верхняя часть должна вращаться на оси, в виде какого-нибудь металлического стрежня. Сергей подошел к ним как можно ближе. Каждый из них имел свой собственный символ, высеченный в верхней части – знак присущий только этому богу. Дотронувшись до самого менее пугающего из них, все его предыдущие догадки оказались пусты и нелепы – столбы, намертво вкопанные в землю, торчали из нее одним сплошным монолитом. Но это была еще не последняя странность – кто-то выкопал один из идолов. Круг замыкала глубокая яма, залитая полностью дождевой водой.

Дверь из туалета открылась, и Даня пулей помчался домой, закрываясь намокшим рукавом рубашки от дождя. Пробегаю мимо отца, он прокричал сквозь шум дождя:

– Пап, ну ты чего опять замер? Дождь как из ведра, а ты стоишь, как один из этих истуканов.

Сергей не сразу среагировал. Его взгляд прикованный к почерневшим от времени тусклым глазницам стал его словно гипнотизировать и пленить, затягивая куда-то в свою пугающую темную реальность.

Детская рука, потянувшая его вниз, в самый последний момент вытащила его из призрачного омута, и он снова увидел сына, полностью промокшего и дрожащего как травинка. Ему показалось, что он простоял тут целую вечность, хотя это заняло всего каких-то несколько секунд. Сжав руку Даню, он бросился прочь, не разбирая дороги и шлепая по лужам.

Глава 17

Сколько бы они не смотрели в окно, погода никак не хотела меняться. Шторы отодвигались и задвигались, гром громыхал, а капли бесконечными потоками неизменно продолжали падать на землю.

Ближе к вечеру у Ангелины разыгрался аппетит, и она отправилась на кухню, где как она предполагала должны были остаться последние бутерброды. Дети безудержно носились по гостиной, играя в догонялки. Деревянные половицы от их ног издавали мерзкие скрипы, что постоянно будило Веронику, пытающуюся отоспаться за предыдущую ночь.

Сергея же сильно заинтересовала одна книга, найденная в шкафу на втором этаже. Она лежала на самом видном месте и судя по растрепанным листам довольно часто использовалась. Тем более ее название – «Кровь Рода» не могла его не привлечь и не затянуть в чтение, потому как картинка на обложке очень сильно напоминала ничто иное, как частокол идолов стоявших у них во дворе. Перебирая пальцами по мятым пожелтевшим страницам, он окунулся в древние времена, когда язычники использовали ужасные кровавые обряды и жертвоприношения. Буквально каждая картинка книги вызывала содрогание и трепет от той бесчеловечности и безжалостности, с которой так легко и беспощадно забирали жизни мужчин, женщин и детей. Указывалось, что с помощью проведенных обрядов можно было остановить засуху или наоборот прекратить дожди. Так, например, чтобы случилось первое для Хорса топили одного из стариков в реке, а для того чтобы пахотные земли, не превратилась в болота, для Даждьбога закапывали заживо новорожденную девочку. Но самые ужасные и не поддающиеся никакому здравому смыслу обряды проводились для Чернобога, олицетворяющего темные силы и подземный мир. Именно его символ и отсутствовал на оставшихся во дворе идолах. Что могло наводить только на одни единственные мысли – кто-то похитил его, чтобы снова иметь возможность поклоняться своему древнему божеству и делать это в любое удобное для себя время.

Переворачивая страницу за страницей, Сергей наконец наткнулся на ритуал, где обнаружил пометки с довольно знакомым ему мелким каллиграфическим почерком. Без всяких сомнений, он принадлежал его брату. Название темного ритуала состояло из древнеславянских букв – «Неприказнь Даръ». Что судя по сноске Глеба обозначало – дар свойственный злому духу или дар дьявола. Полностью текст, описывающий кровавое жертвоприношение, разобрать было практически невозможно, но все же благодаря вставкам брата, смысл этого таинства в некоторой степени становился понятен. Суть его заключалась в том, что Чернобог наделял своего избранного приверженца некими темными силами, с помощью которых он становился волхвом, обладающим способностью разговаривать с мертвыми, насылать болезни, беды, несчастья и влиять на здоровье скотины. Далее было обведено и почеркнуто почти до дыр одно из предложений, что видимо приводило читающего (возможно его брата) в некое нервное состояние. Перевод, стоящий рядом гласил о том, что этот дар не имел какого-то конечного срока давности и волхв обязан был передать его по крови, одному из своих родственников. В противном случае его душа оставалась в мертвом теле, до того момента, пока не удастся провести ритуал.

Сергей почесал затылок. У него никак не укладывалось в голове, как такое могло быть возможно? Первое что приходило в голову это ошибка в переводе. Но Глеб отродясь был педантичен и никогда ничего не путал. И почему он почеркнул именно это предложение? Что так сильно могло зацепить его в нем?

Сносок больше не наблюдалось, и Сергей перевернул страницу. Судя по иллюстрациям и тем немногим словам, которые были более-менее понятны, далее описывались новые обряды. В них волхв без всяких исключений проливал кровь животных и людей. Ни одна из церемоний не заканчивалась без жертвоприношений. Так же здесь говорилось о том, что самой сильной считалась кровь христианина или младенца. Способы были самые разные – удушение, расчленение или сожжение, все зависело от того какой цели добивался волхв обращаясь к богу. После его окончания душа погибшего на алтаре заключалась в священный идол и служила хозяину – Чернобогу.

Сергей долистал до конца. Больше пометок от руки брата он нигде не нашел. Закрыв книгу, он осмотрел кожаный переплет. Глупо было бы предположить, что хоть одно издательство взяло бы на себя ответственность, чтобы выпустить ее в свет. Соответственно, и речи о каких– либо выходных данных здесь и быть не может. Хотя, судя по ее виду, она была очень древняя и с большой долей вероятности написана всего в одном экземпляре. И сколько ей лет? Вытащив книгу из кожаного переплета, Сергей обнаружил надпись на задней обложке на том же древнеславянском языке – «Родислав – первый ученик Чернобога. 988 год»

– С ума сойти, – вырвалось у Сергея.

– От чего? – удивленно спросила Вероника.

Она так тихо подкралась к нему, что он даже схватился за сердце и подскочил со стула.

– Ты уже проснулась? – выдохнул Сергей, увидев всего лишь сестру, потирающую глаза в дверном проеме.

– Да. У тебя все хорошо?

– И даже лучше, чем ты можешь представить! – радостно воскликнул Сергей. – Это же просто находка, – он приподнял книгу так, чтобы Вероника могла ее рассмотреть. – Кажется я нашел решение всех наших бед.

– В этой книге? – все также непонимающе спросила сестра.

– Если верить тому, что здесь написано, то ей больше тысячи лет! Ты представляешь сколько она может стоить? Да это же целое состояние!

Вероника не знала, как ей отреагировать. Если он прав, то это действительно могло решить ряд навалившихся в последнее время проблем. Но вдруг это подделка или всего лишь копия? Она подошла к нему поближе, чтобы рассмотреть книгу.

– Похороним брата, уедим из этого проклятого места и найдем богатого коллекционера, – никак не успокаивался Сергей. – Да и к черту эти наши рухляди в пойме. Пусть тут и остаются. Купим себе новые, дорогие, красивые. И это точно будет не эконом. «S» класс не меньше.

– Но мы точно не зна…

Лестница внизу заскрипела. Шаги, гулким эхом откликнулись по полузакрытым сводам крыши. Сергей даже не знал, как об этом сообщить Ангелине. Неужели все их проблемы теперь окажутся настолько ничтожны, что больше им не придется ругаться и портить друг другу нервы.

Половица в коридоре заскрипели и вскоре в дверях показалась Ангелина:

– Сереж скажи пожалуйста у тебя других дел больше нет?

– Вообще-то мне каж… – попытался вставить Сергей. Но жена тут же его одернула, как всегда посчитав, что его ответ будет лишь набором пустых нелепых словосочетаний.

– У нас дрова кончаются. В доме холодает. А ужин? Или ты думаешь я и за детьми должна смотреть и поесть еще тебе приготовить?

Сергей уныло посмотрел на жену, которую когда-то так сильно и безумно любил. Кто знает, может действительно, с появлением денег все изменится, и они станут той же счастливой парой, как это было много лет назад. Но сейчас у него нет времени на то чтобы мечтать и подогревать свои теплые фантазии. Сейчас ему придется спуститься с небес, выйти во двор, в ливень и промозглый ветер и в третий раз за день почувствовать на своей шкуре все прелести бушующей непогоды. Нарубить дров и приготовить еду. А вечером уложить детей спать. И рядом с ними молить святую троицу, чтобы их жизнь изменилась. Но только теперь, возможно, она наконец-то его стала слышать.

– Да, медвежонок, сейчас все сделаю.

Глава 18

Юля пронеслась как ветер (по крайней мере ей так показалось) поперек гостиной и забежала под лестницу. Ее двоюродный брат с бешенными воплями и раздутыми щеками прошел совсем рядом. Он изображал что-то похожее на болотное чудовище. Когда ему удавалось найти или догнать кого-то из них, то он поднимал попавшегося в воздух, затем бросал на пол и накидывался, как голодное омерзительное существо. Было довольно забавно и весело. По крайней мере время тянулось не так медленно и мучительно, как если бы они изучали и обсуждали стекающие капли по оконному стеклу или бесцельно перебирали ногами по скрипучим половицам старого дома.

Забившись в самый дальний и темный уголок между стеной и лестницей, Юля притаилась и стала наблюдать за тем, что происходило в гостиной через зазор нижних ступенек. Не заметив ее, Даня свернул на кухню, хлопая губами, как выброшенная рыба на берег.

Сверху раздались голоса – тетя Ангелина спустилась на первый этаж, села за стол и открыла журнал. Вслед за ней прошла ее мама и дядя Сергей. Они едва слышно обсуждали какую-то найденную книгу и как показалось Юле, скрытое в ней сокровище. В конце лестницы они разошлись: дядя Сергей зачем-то снова отправился на улицу, а мама на кухню, скорей всего готовить ужин.

Оля вылезла из-под стола, (так внезапно, что у Ангелины чуть не случился второй сердечный приступ за день) и ни слова не говоря, побежала на второй этаж. Ее мать нервно покачала головой, но ругать ее не стала. Сейчас детям нужно было отвлечься и выбросить накопившуюся энергию. В противном случае можно было лишится собственного сна. Подвижные игры как нельзя лучше решали эту проблему.

Юля выбежала из-под лестницы и побежала вдогонку. Здесь они уже вдоволь наигрались и хотелось сменить обстановку. Тем более болотное чудовище знало почти все их места укрытия. Наверху было намного больше места, чтобы спрятаться и оставить его с носом. И тем более пока оно не видит, можно спокойно удрать. Потом такого шанса уже возможно не будет.

Деревянные пыльные ступеньки остались позади. Юля забежала в дальнюю комнату. На ее удивление Оли здесь не оказалось – видимо она решила спрятаться под кроватью в спальне. Но зато на столе лежала та самая книга – сокровище, о которой говорили взрослые. Юля подошла ближе, чтобы как следует ее рассмотреть. Кожаный коричневый переплет напомнил ей таинственный дневник капитана, где на одной из страниц располагалась карта с зарытыми сокровищами.

Но от прикосновения с ней все радужные чувства сразу пропали. Наоборот, стало совсем не по себе. В глазах резко помутнело, а когда она их открыла, мир стал совсем серым и убогим. Как будто она попала в страну Оз, только в мрачной безрадостной интерпретации. Дождь перестал барабанить по крыши, а за окном резко потемнело. В комнате температура опустилась на несколько градусов, так что изо рта можно было увидеть даже пар. Звуки и даже самый крошечный шум в один момент затих, и Юля услышала собственное дыхание. Но так продолжалось не долго. Буквально через секунду в эту гробовую тишину врезался пугающий до ужаса вой. Он напоминал смесь бычьего кашля и шакальего лая. Юле не смогла сдержаться и подошла к окну. Став на цыпочки, она увидела во дворе дома мужчин и женщин, одетых в белые рубашки и штаны. На голове каждого из них было одето чучело убитого животного. Они кружились в хороводе возле идолов и что-то пели на странном языке. В центре возле костра находился самый страшный из них, от которого у нее сердце замирало, а затем учащенно билось. Его могучая и высокая фигура заставляла испытать страх, который она еще никогда не чувствовала. Когда кружащие вокруг люди остановились, приклонив головы, он поднял с земли, обвернутого в белую ткань, ребенка и показал его небесам. Его уста открылись и из них вылетел снова истошный вопль. Даже она знала, что человек не мог издавать таких пугающих звуков. Костер, словно игрушка в его руках, разгорелся адским пламенем. Он скинул полотно с ребенка, и она увидела под ним себя. Точнее свою вылитую копию, ничем не отличающееся от нее. С ужасом Юля смотрела из окна, испытывая все, что и она в его почерневших грубых руках, среди безумной толпы страшных язычников. Бычий рев сменился громким сопением, исходящим из влажных ноздрей. Его сильные волосатые руки подняли ее как котёнка и показали всем. Вся заплаканная она попросила его не делать этого, но он лишь расхохотался и с неимоверной силой бросил ее в огонь. Внутри у Юли все взлетело и переполнилось нестерпимой адовой мукой. Не выдержав, она закричала во все горло.

Теперь он смотрел прямо на нее и больше его ничего не интересовало. Она плакала от страха и от того, что видела в костре, а он с большим наслаждением питался этим. Затем его руки упали на землю, и он бросился в дом, как зверь, учуявший свежую кровь. Юля забилась в угол и еще сильнее стала рыдать. Дверь снизу отлетела, как будто ее сломили мощным тараном, а сразу после по полу забарабанили его копыта. Юля вовсе горло стала звать маму, но изо рта не вылетало ни одного звука. На лестнице прозвучал низкий гортанный рык, переходящий в блеяние. Юля стала отталкиваться от пола, пытаясь втиснуться в стену, сбежать оттуда откуда этого сделать было просто невозможно. Топот копыт пронесся по узкому коридору и в дверном проеме появились черные рога, запятнанные кровью. Его морда медленно вылезла и уставилась на нее. Девочка от испуга начала биться как в агонии. Его тело снова выпрямилось и стало к ней приближаться. Шкаф вспыхнул, книги моментально превратились в труху. Она понимала, что он хотел с ней сделать тоже самое, что и на улице. Его рука схватила ее за шкирку и подняла вверх, подтянув прямо к гуляющему языку пламени. Юля почувствовала, как жар снизу стал ласкать ее пятки, она стала из последних сил вырываться, но все ее попытки были никчемными. Его смех разлетелся по всему дому. А потом он опустил руку.

– Попалась! – завопил грозным голосом Даня.

Но юля его как будто его не слышала и кубарем еще несколько секунд каталась по полу. Ей до сих пор казалось, что она как сыр плавится в костре.

Когда она пришла в себя и поняла, что вернулась в обычный мир, то первым делом со всей силы пнула ту самую книгу ногой. Сокровищем это точно нельзя было назвать.

Глава 19

Спустившись вниз, Вероника сразу ощутила на себе холод и скрытую неприязнь. Она и раньше так же надменно смотрела в ее сторону, но теперь в ее глазах появился странный оттенок тревоги и злости. К слову сказать, она к ней не испытывала так же каких-либо теплых чувств. Но у нее на это были хотя бы свои причины. Веронике до боли в сердце не нравилось, как она относилась к ее брату. Каждый раз, когда они встречались семьями, она чувствовала, как Ангелина его душит и угнетает. И даже сейчас так называемая «любовь» всей его жизни сидит и читает книгу, а он корячится под дождем, чтобы ночью никто не замерз, чтобы его семья смогла поужинать, и чтобы этот энергетический вампир снова не открыл свою пасть и не впился в его горло. Вероника покачала головой, не понимая за что ее можно было вообще полюбить и сразу отвернулась, потому как встретилась с Ангелиной глазами.

На кухонном столе стояла дешевая тушенка и пачка макарон. Продукты ждали Сергея, так до сих пор и не соизволившего приготовить из них ужин. Срок годности еще не истек и это уже было не плохо. Вероника никогда не экономила на еде. По ее мнению, пища всегда должна была быть из свежих и качественных продуктов. Их она покупала исключительно в дорогих гипермаркетах, не жалея денег. Но сейчас даже эта банка тушенки сомнительного происхождения ей казалась очень и очень аппетитной.

Порывшись немного в полке шкафа, она вытащила кастрюлю и налила в нее воды. Мысли о том, что ее брату потом придется еще и готовить, представлялись ей крайне несправедливыми и неуважительными. Пусть у нее нет мужских мускул, но чтобы сварить макароны по-флотски они и не нужны. Может быть, когда его жена увидит, как она помогает брату приготовить ужин, у нее появится хоть какая-то малая капля совести. Как только ей может быть не стыдно так себя вести? Тем более в присутствии близких родственников, наблюдающих за всем этим со стороны.

И она заметила.

– Тебе не стоило этим заниматься, – Ангелина отложила книгу и переключила все свое внимание на кухню, наблюдая за каждым ее действием.

– Мне не трудно, – иронично ответила Вероника, разрезав упаковку с макаронами. – Тем более помогать тем, кого любишь это даже приятно.

Без всяких сомнений, она знала, что Ангелина не оставит это без ответа. Она задела ее за живое и теперь оставалось лишь ненавязчиво созерцать, как лицо ее собеседницы начинало меняться, оплавляясь словно воск горящей свечи.

– Знаешь. Мне очень жаль, что у Сергея не получилось увести тебя отсюда. Уверенна в гостиничном номере или гостевом домике тебе было бы намного комфортнее чем здесь. Ну а мы бы, конечно, рано или поздно закончили всю грязную работу, нашли место на кладбище, договорились с ритуальным агентством… тем более ты и так пережила потерю брата, а в довершение ко всем утратам еще и мужик не выдержал и пустился в бега.

Ядовитые змеи получают нужный им токсин из своих жертв. Она проявила слабость, и эта гадюка заполнила свои железы.

Вероника вдохнула в себя как можно больше воздуха и медленно выпустила его обратно. В жизни она всегда так делала, когда эмоции начинали брать вверх. Больше всего на свете ей сейчас хотелось угостить эту ухмыляющуюся стерву, с натянутой ехидной улыбкой, кипяточком в кастрюле. Видеть, как она корчится от боли и понимать, что ее ухмылка несколько секунд назад была последней в ее мерзкой жизни.

– Да, это очень неприятно, когда остаешься одна. Но еще намного неприятней чувствовать себя обузой для близкого человека. Тягостным бременем, если ты понимаешь, о чем я. И эту невыносимую ношу вроде бы как и бросить жалко, но и в тоже время нести тяжело. Уж лучше так, чем как-то по-другому. Ты разве так не считаешь?

Ей удалось погасить в себе гнев, а самое главное не грубить и не давать ей даже малого шанса вступить в прямую конфронтацию. Много раз, когда они встречались на праздниках с братом, она пыталась ее задеть, уколоть и вывести на эмоции. Вероника все это терпела и всегда пыталась не начинать ссору, как можно плавно обходя все ее дурацкие замечания и неприятные колкости. Но сегодня ей совсем не хотелось молчать, а вдобавок ко всему прочему, уколов ее, она испытала, даже некую легкую эйфорию, волнами прокатившуюся по всему ее телу.

– Конечно. Я тебя очень хорошо понимаю. Тебе ведь как никому другому об этом больше всего известно. Быть всегда второй наверно это нестерпимо больно и грустно. А еще ложиться с этими мыслями спать и с ними же вставать по утрам. И каждую бессонную ночь осознавать, что тот кого ты любишь, никогда не откажется от семьи. Да и ради чего —мимолетного влечения или еще одной ночи в гостинице?

Внутри у Вероники вспыхнуло пламя. Теперь ей не хотелось просто облить ее кипятком, эта тварь заслуживала чего-то гораздо большего и мучительного. Никто уже не ходил вокруг да около. Она откровенно и гадко ее унижала, специально ударяя по больным местам.

– Все верно, многие мужчины не сбегают от своих никчемных клуш, которые не могут больше ничего кроме как валяться на диване и пилить, пилить, пилить. Они остаются и каждый день медленно умирают, просто потому что боятся перемен. И идя домой с работы понимают, что там их ждет самый настоящий дьявол во плоти. Думаю, они заслужили хоть капельку счастья. Когда-нибудь это дойдет даже для тех, кто никогда не знал, что это такое.

– Хм, – Ангелина вытянула губы и едко улыбнулась. – Неужели ты думаешь, что у всех мужиков есть яйца? Поверь милочка многие рождаются для того чтобы ими помыкали и манипулировали. Другие прогибаются, из-за того, что любят и больше не могут представить свою жизнь без второй половинки. А есть те, которые еще не родившись уже стали зависимыми и не полноценными. Просто потому, что находились в плаценте, где их объедал сосед, забирая себе самое лучшее и оставляя то, что не надо. Но здесь надо отметить, что это происходит только тогда, когда оно действительно есть. А вам в утробе кроме его яиц видимо делить было нечего.

Рука Вероники жадно схватила ручку кастрюли и двинулась с ней по гостиной. В ее глазах засверкали искры, а лицо переполнялось алыми красками. Ангелина же продолжала смотреть на нее как на зазнавшуюся выскочку, которой стоило преподать урок терпения.

Настоящий монстр, гадина, вылезшая из-под подгнившей колоды – твердила Вероника, приближаясь к столу, где сидела Ангелина. Пусть они с ней ненавидят друг друга. Но у нее нет даже капли любви к нему, нет чувств, за исключением глубочайшего презрения и отвращения. Каждый день этот присосавшийся паразит выкачивает из него жизнь и ни капли не стесняется этого. И будет питаться им это до тех пор, пока он еще будет стоять на ногах.

Дверь в дом открылась, и Сергей зашел внутрь, держа в руках несколько колотых поленьев. Тяжело дыша, он не сразу разглядел Веронику, приближающуюся к его жене. Ее лицо, переполненное гневом и местью, он уже видел, когда однажды сболтнул отцу, что сестра собирается на дискотеку с Угрём – самым беспредельным и отвязным парнем их школы. Отец взбесился, и она никуда не пошла. А вечером ему сильно не поздоровилось за это предательство. В школу он пришел с синяками.

Сверху послышались детские крики. Дети бросились вниз по лестнице. Увидев спускающуюся заплаканную Юлю, Вероника в самый последний момент заставила себя успокоиться и остыть, поставив кастрюлю прямо перед носом Ангелины.

– Ма-ма, – закричала Юля, – я видела что-то страшное.

Вероника подбежала к дочери и обняла ее, вытерла слезы и усадила на стул. Юля в подробностях стала рассказывать ей о том, что видела наверху.

Слушая их, Сергей заметил, как Ангелина исподлобья посматривает на сестру, а та отвечает ей взаимностью. Сейчас они выглядели словно две буровые установки, которые поставили друг напротив друга и запустили.

– Тебе просто померещилось, – попытался успокоить ее Сергей, не переключая вниманию с двух женщин прямо перед собой. – Мне и самому тут всякое дурное лезет в голову. Не переживай, мы очень скоро уедим отсюда и все будет хорошо. А сейчас нам всем надо поужинать и набраться сил для этого. Согласна?

Юля утвердительно кивнула, но плакать не перестала. Вероника прижала ее к груди, дав почувствовать свое тепло.

– Я думаю будет честно, если твоя жена закончит приготовления, – с особой не свойственной ей едкостью произнесла Вероника.

Еще немного и случится взрыв. Сергей очень хорошо знал женщин, сидящих рядом с ним.

– Сегодня моя очередь готовить, – улыбнувшись ответил он. – Тем более я так проголодался, что не хочу тратить даже секунды на какие-либо споры.

Ангелина посмотрела в глаза Вероники и ехидно улыбнулась, затем снова достала свой кроссворд и ручкой вписала в нем слово из четырнадцати букв «Бесхребетность».