Текст книги "Близкие миры"

– Куда теперь? – спросил Давыдов, когда они с психологом вышли на набережную.

– Посмотри вон в ту сторону. Метров триста вперед. На парапет, – указал Кручинин.

Давыдов вгляделся вдаль и с радостью обнаружил Дашу. Она была одета во что-то красно-черное, развевающееся. Кажется, длинное платье. Волосы распущены, их шевелил ветер. У парапета рядом с ней можно было увидеть мужчину в темном костюме.

– Выходит, ее не похитили? – Николай замер в ожидании ответа.

– Похитили, – покачал головой Семен. – Нам просто демонстрируют, что с ней все в порядке.

Похоже, у Даши действительно все было в порядке. Она балансировала на парапете, опиралась на плечо мужчины, ерошила ему волосы и, кажется, веселилась.

– Что это значит? – потребовал объяснений Николай.

– Она принимает того мужчину за тебя. Очень похож.

– Или мой полный двойник? – предположил Давыдов.

– Они мне этого не объясняли. Я не знаю. Только он столкнет Дашу в реку, если ты не будешь с ними сотрудничать. Или пырнет ножом. Или – еще хуже – утащит ее в свой мир! Никакие спецслужбы не помогут.

– Значит, похитители – из другой глобулы? – невольно пользуясь терминологией тихоокеанцев, спросил Николай.

– Да, так они мне сказали.

– Ладно, Сема. Что они еще тебе сказали? Кручинин вздохнул и указал на скамейку:

– Давай присядем.

– А они?

– Они тоже присядут. Этот парень, похититель, дал мне свой телефон.

Психолог достал из кармана миниатюрную серебристую трубку, гораздо дороже той, что была у Давыдова, и, нажав две кнопки, поднес к уху:

– Панкрат, это ты? Я правильно соединился? Давыдов со мной. Он готов выслушать ваши требования.

– Пусть не уходят далеко, – бросил математик.

– Не уходите из зоны видимости, – передал Кручинин.

После этого он довольно долго выслушивал собеседника на другом конце линии, время от времени вставляя односложные «да», «конечно», «хорошо».

– Ну что? – заинтересованно спросил Николай, когда Семен выключил телефон.

– Они останутся здесь. С Дашей ничего не случится, пока мы мирно беседуем.

– Отлично. Излагай.

Давыдов внезапно почувствовал в себе уверенность. Рассудок его был холодным, мысли – ясными. В прошлый раз его выручил из плена Иван Кошкин. На этот раз он должен решить свои проблемы сам. Нет нужды хитрить и изворачиваться. У него это и не получится. Он будет действовать прямо и честно. Правда на его стороне, и он должен найти выход.

Как однако же достали его выходцы из других миров! С ними он общался едва ли не больше, чем со своими земляками… Хотя и земляки по большому счету вовсе не земляки…

– Это страшные люди, – со всей искренностью заявил Кручинин. – Они могут сделать с Дашей все, что угодно. И с нами тоже. От тебя они требуют только информацию…

– Всего лишь информацию? – усмехнулся Давыдов. – Самое дорогое, что у меня есть…

– Я думал, что самое дорогое для тебя – Даша. Или родители. Или работа. Но никак не ряд формул!

– Вот именно: из-за нескольких формул я могу потерять и Дашу, и родителей, и работу, и жизнь, – заметил Николай. – Что там жизнь… Мы можем потерять мир, в котором живем!

– В каком смысле? – не понял Кручинин.

– В самом прямом. Если наши враги обретут оружие, способное изменить ход истории, укрепив диктатуру, попытаться привести всех к общему знаменателю…

– Думаю, у них другие цели, – предположил психолог.

– Скажи, Семен, почему ты работаешь на них? – поинтересовался Давыдов.

– Я не работаю! – довольно натурально возмутился Кручинин. – Я хочу помочь тебе. Они мне позвонили и сказали…

– Не просто же так они тебе позвонили?

– Совершенно неожиданно! Прознали каким-то образом, что я твой коллега и остановился в той же гостинице…

– И именно поэтому по их номеру ты звонишь, нажимая только две кнопки? Проще говоря, этот номер есть в быстром наборе твоего телефона? Поэтому ты заранее знаешь, куда нужно смотреть, когда мы вышли на набережную? Только поэтому из-за душевной широты и заботы о безопасности моей девушки убеждаешь выдать государственный секрет? И рассказываешь о том, что планы этих шантажистов вовсе не такие ужасные, как мне кажется? Семен впервые за все время беседы стушевался:

– Почему бы мне и не заботиться о Даше? Она мне нравится… Не в том смысле, конечно… И тебе я желаю только добра…

– Обо мне не беспокойся, – холодно попросил Давыдов. – Зачем ты связался с ними? За идею работаешь или за деньги?

– Меня заставили, – признался психолог.

– Если с Дашей что-то случится, ты ее не переживешь, – предупредил Кручинина Николай.

– Я знаю, – хмуро ответил тот.

Мимо проходили беспечно гуляющие парочки. Даша, похоже, не замечала подвоха. Как негодяи из другой глобулы все-таки вышли на нее? Как обнаружили Давыдова? Впрочем, не так это и сложно, если Кручинин во всем им помогал. Без предателя в своих рядах чужакам пришлось бы помучиться…

– Я готов поговорить напрямую с представителями этой глобулы… – предложил Давыдов. – Точнее, с теми, кто захватил Дащу (чьи они представители – нужно еще выяснить). Но не с тобой. В испорченный телефон мы играть не будем.

Семен повел себя довольно-таки странно. Он сел вполуоборот к Давыдову, пряча лицо от молодого человека, сопровождавшего Дашу, хотя слышать тот его никак не мог, и тихо, себе под нос быстро заговорил:

– Отпустишь меня, если я расскажу, кто они такие?

– Отпущу, – пожал плечами Давыдов. – Нет причин тебя задерживать. Не думаю, что ты для них очень ценен. По-моему, они сдадут тебя при первой же возможности.

– Это точно. Для них я совсем не ценен. Но тебе еще пригожусь, Николай! Не расскажешь обо мне Савченко? Я так запутался…

– Там видно будет, – нехотя выдавил из себя Давыдов. Он не лгал, заявляя, что готов простить Кручинина. Просто ему было очень неприятно.

Психолог оглянулся на Дашу и ее похитителя, судорожно улыбнулся, отвернулся опять и быстро заговорил:

– Это не обычные люди. Тот тип, что с Дашей, – он не просто человек, как я или ты. Он – прыгунец. Только что был здесь – и бац – растворился в воздухе. Он появляется в нашем мире только на время. Может подглядеть, напакостить, убить. Выстрелил – растворился, и пуля тоже растворилась. Потому что и пуля прыгунцовая. Она не из нашего мира.

– Ясно. Временное возбуждение некоторых гармоник, насыщение их энергией для перехода в глобулу с другой энергией, – кивнул Давыдов. – С полным сохранением свойств объекта. Я размышлял над возможностью такого перехода, когда читал одну из статей своего предшественника. Пожалуй, это самый простой способ перемещения. Но очень ненадежный. Трудно рассчитать координаты. И система неустойчива.

Кручинин достал из кармана скомканный носовой платок и вытер лоб.

– Ты пойми – они Дашу под поезд столкнут! Или – того хуже – повесят на нее прыгунцовое устройство, утащат к себе и будут там мучить…

– Не знаю, осуществимо ли обратное перемещение, – протянул Давыдов. – Это уже гораздо более сложная техническая задача.

Семена он попытался убедить, но сам знал – рисковать не имеет права.

– Или сместят ее в свой мир, а обратно выведут на уровне дна Москвы-реки. Или замуруют в кремлевскую стену. Да просто в землю закопают… Они все это могут, я точно знаю! Что может быть ужаснее?

Николай предполагал, что есть вещи и пострашнее. Перемещение в кремлевскую стену не так уж и мучительно. Это – мгновенная смерть. Хуже оказаться на высоте в километр над землей… Или в какой-то естественной пустоте, когда кругом камень и камень…

– А тебе только и нужно, что выдать им секрет подпространственного накопителя, – тоном змея-искусителя продолжил Кручинин.

– Сам не мог документы украсть? – почти спокойно проговорил Давыдов.

– Не мог, – вздохнул Семен. – Меня к документам не допускают, даже одним глазком посмотреть. Да и бумаги в руки никто не даст, а если подглядеть что-то удастся, я все равно не запомню и не пойму. Профессия не та.

– Что же они прыгунца в наш сейф не пошлют?

– Институт от прыгунцов надежно защищен, – пояснил психолог.

– Выходит, Савченко о них знает? – изумился Давыдов.

– Еще бы! Конечно, знает! Целый этаж ИТЭФа борьбой с прыгунцами занимается, а ты говоришь – знает ли директор… А тебя он не предупредил…

– Ну, положим, и ты не предупредил…

– А зачем? Я что, крайний? На тебя, Николай, между прочим, все наши как на лабораторный образец смотрели, когда ты у нас появился. Ставки даже делали – долго ли ты протянешь… Один Савченко какие-то иллюзии строил…

– И каковы результаты?

– Ну, как ни странно, ты пока еще держишься… Кто в тебя стрелял, мне любопытно! Ничего об этом не знаю…

Николай помрачнел, вспоминая, как в него строчили с крыши. Если покушения будут продолжаться с той же интенсивностью, долго он не протянет. Неделя, другая… и кто-то его достанет.

– Все остальное ты, выходит, знаешь? – пристально взглянув в лицо прячущего глаза психолога, спросил Николай.

– Не все, но многое… А кому в тебя стрелять понадобилось – понятия не имею…

Давыдов вздохнул, подумал, покачал головой:

– Слушай. Кручинин, что-то здесь не так. Если ты настоящий Кручинин, то знаешь, что я меньше недели в этой глобуле. Сам присутствовал, когда меня из квартиры в одних трусах выдернули. А поскольку в родном мире я все больше педагогикой занимался, детишек учил, то неоткуда мне о подпространственных накопителях знать! Поэтому что ты от меня хочешь?

– Я, может быть, и понимаю твои проблемы, – тоскливо протянул Кручинин. – А мои друзья из Северо-Атлантического Альянса не понимают. И мне не верят.

– Стало быть, в их глобуле еще одна сверхдержава? – заметил Давыдов, хотя это по большому счету было не так уж и важно в сложившейся ситуации.

– Стало быть, еще одна, – кивнул Кручинин. – Хотя не понимаю, что значит «еще». Россия там очень слаба…

– Наверное, это другая глобула. Не та, с представителями которой я недавно общался, – тихо молвил Давыдов.

– Наверное. Но это никакого значения не имеет. Мне, например, без разницы, кто они такие. Иномиряне, что с них взять! Меня другое волнует. Партнеры мои считают, что я двойную игру веду. Что настоящего Давыдова мы спрятали, вводя их в заблуждение. Трупа-то нет. Или что ты и есть настоящий, а история про перемещение – легенда, дезинформация. Чтобы их смутить и нашими возможностями изумить. А разговор у них короткий – предателей лезвием по горлу. Не знаю, как мне оправдаться, Николай! А Дашу они, наверное, и не отпустят. Если ты теорию накопителя им не изложишь. А поскольку ты изложить ее не можешь, пропала девчонка!

– Думаю, если я им расскажу, за нашу жизнь тоже гроша ломаного не дадут. Особенно за мою. Зачем им носителя секретов отпускать? Чтобы другие разведки меня перехватили? Нет уж… Впрочем, Дашу, может быть, и правда не тронут. Но сказать-то мне нечего…

– Значит, я передам им, что ты отказываешься?

– Не говори, – решительно заявил Давыдов. – Скажи, что я под действием «правдосказа». Пусть проверят и зададут любые вопросы. Только Дашу чтобы отпустили.

– Я предложу. Согласятся ли они? – вздохнул Кручинин. – Как знать, что ты не заливаешь про «правдосказ»? Парадокс лжеца… (Парадокс лжеца – логическое утверждение, согласно которому невозможно произнести фразу «я лжец» Под лжецом в этом парадоксе подразумевается человек, который лжет вседа и никогда не говорит правду. Таким образом, если он скажет «я лжец», то его утверждение будет правдивым, и он не будет соответствовать определению. Правдивый же человек не может сказать «я лжец», ибо лжецом не является, и, заявив, что он лжец, солжет и перестанет быть правдивым человеком).

– Звони этому уроду, который с Дашей, – потребовал Николай. – Сообщи, что я готов на переговоры. С тобой я разговаривать отказываюсь – так ему и передай… А ты свободен. Иди куда шел. Чтобы через две минуты и духу твоего здесь не было.

– Он готов, – проговорил Семен в трубку. – Хочет личной встречи для передачи сведений. Со мной беседовать не желает.

Нажав кнопку отбоя, психолог бросил тоскливый взгляд на Давыдова:

– Иди.

И Давыдов пошел. Пистолет по-прежнему в руке. Довольно-таки глупо. Не могли похитители Даши не предугадать, что у него есть оружие. Да и вряд ли их этим оружием можно достать. Мало ли что Семен говорит. Может быть, они тоже проекции, а никакие не прыгунцы? Откуда психологу это знать? Но, с другой стороны, лгать ему тоже вроде бы смысла нет. Чем прыгунец лучше проекции?

С трудом разжав вросшие в рукоять пистолета пальцы, Давыдов пошел навстречу похитителю с пустыми руками. Даже нарочито демонстрируя это.

Даша весело болтала с каким-то типом в костюме и прижималась к нему плечом. Мужчина и впрямь был немного похож на Давыдова, но перепутать их можно было только в кромешной темноте. Или в невменяемом состоянии. Даша же выглядела вполне разумной, а на улице стоял белый день. Точнее, белый вечер – солнце опустилось к горизонту, но заходить пока не собиралось.

– Ну, здравствуйте. – Давыдов смутно надеялся, что его разыгрывают.

– Здравствуйте, – отозвался мужчина.

– Ой, Николай, – испуганно выдохнула Даша. – Так что же, правда? Еще один?

Девушка переводила взгляд с одного мужчины на другого и пугалась все больше. Будто бы ее спутник и правда был похож на Давыдова. Хотя Давыдов был уверен – совсем не похож.

– Я не Давыдов, – равнодушно сообщил мужчина, и Даша с ужасом отпрянула. Она, наверное, чувствовала себя как в страшном сне.

– Спи, – приказал девушке незнакомец-прыгунец. – Но не ложись. Будешь спать на ходу.

– Гипноз? – деловито поинтересовался Давыдов, пристально глядя в голубовато-бесцветные глаза незнакомца.

– Психотропные средства, временное внушение, непрямое воздействие на сознание, – проворчал прыгунец. – Будем знакомиться, Давыдов! Я – Панкрат.

– Странное имечко, – вздохнул Давыдов.

– Псевдоним.

– Ясное дело. Мы ведь на вражеской территории. И ты, и я, – заявил Николай. – Знаешь ведь, что я из другой глобулы?

– Слышал такую версию.

– Ну и что дальше?

– А дальше ты расскажешь мне о подпространственном накопителе. И мы разойдемся, – спокойно ответил прыгунец.

– Нет, так дела не ведутся, – криво усмехнулся Давыдов. – А поговорить?

– Мне разглагольствовать некогда. Энергия на мое содержание здесь уходит не очень большая, но риск огромный. Чем дольше период пребывания, тем сложнее вычислить точку обратного перемещения. Это чревато последствиями. Ты должен понимать.

– Да, конечно, – подтвердил Николай. – И все же хочу кое-что объяснить. И кое о чем спросить.

– Спрашивай, – коротко кивнул Панкрат.

– Почему вы не введете мне свою «сыворотку подчинения»? Дашу ведь, наверное, возле метро поймали? Почему ее, а не меня?

– Другой психотип, – осклабился прыгунец. – Мы на своем Давыдове эксперименты проводили. Не подчиняется. А Белова – объект подходящий.

– Стало быть, и у вас Давыдов есть? Вы его как подопытную крысу используете?

Прыгунец зашелся тихим смешком. Выглядело это довольно-таки странно.

– Слышал бы это он, «наш Давыдов»! Скорее мы у него подопытные крысы! Он всеми делами заправляет. А что экспериментировать разрешил – его добрая воля.

– Тоже крутой? – поинтересовался Николай.

В слово «тоже» он вложил иронию. Сейчас он остро ощутил комплекс неполноценности. И в этой глобуле, и там, откуда прибыл прыгунец, Давыдов добился значительных успехов. Один он не нашел ничего лучшего, как преподавать математику пятиклассникам!

Впрочем, Панкрат-прыгунец вряд ли понял душевные переживания Николая. Да они, скорее всего, и не были ему интересны.

– Заведующий одним из научных бюро Альянса, – информировал Панкрат. – Нашему экспедиционному корпусу команды напрямую дает… А мы – элита войск специального назначения.

– Если он такой умный, что же сам не поймет, как накопитель работает? Поразмыслил бы, теорию разработал. Главное ведь знать, что устройство можно соорудить. Это – половина успеха. Потому что если сделал кто-то, можешь сделать и ты…

– Дешевые рассуждения, – бесцеремонно бросил Панкрат. – Ты сам, что ли, накопитель придумал? Схему его Дорошев сконструировал. Отличный физик и хитрый парень – его-то в Москву не заманишь, и антипрыгунцовую пушку он с собой носит всегда. А у нас Дорошев не то что физикой не занимается – школу не окончил. Полное ничтожество, хотя и не бедствует! Ферма у него, свиней пасет. Лучшая инженерная придумка – автоматическая поилка для скота. Сам сконструировал, сам построил.

– Кому-то надо и кормить вас, дармоедов, – справедливо заметил Николай.

Ему не понравилось, как Панкрат отозвался об Андрее. Мало ли чем занимается человек? Хоть и свиней пасет – дело это нужное. А что не стал ученым – не каждому же им быть. Да и обстоятельства, наверное, сложились не лучшим образом. По себе Давыдов знал, что на судьбу человека может повлиять очень многое…

– Кому-то надо, – не стал спорить прыгунец. – А Дорошев в России остался в отличие от нашего Давыдова. Понятное дело, где ему там учиться было? На хлеб зарабатывать нужно.

– Давыдов, стало быть, из России уехал? – переспросил понятливый Николай. О себе, или своих двойниках, ему, конечно, было весьма интересно слушать.

– Еще на втором курсе университета. Землю рыл, чтобы вырваться туда, где можно наукой заниматься. Перевелся в хороший университет, получил грант. И с тех пор наукой занимается по десять часов в день. В остальное время нам команды дает… Большой человек!

– Где же университет? – полюбопытствовал Давыдов. – В Токио?

– В Нью-Йорке. На Лонг-Айленде. Ну да это все не важно. Накопителя у нас нет, и это очень мешает. И об устройстве накопителя ты нам расскажешь, раз уж попался.

– Не расскажу, – покачал толовой Давыдов, дивясь упрямству прыгунца. – Ибо я с ним не знаком.

Панкрат очень нехорошо улыбнулся:

– Мы, стало быть, идейные? И в то, что с нами что-то нехорошее может случиться, не верим?

– Еще как верю, – не принял издевательского тона прыгунца Николай. – Вы у Кручинина своего спросите. Я из другой глобулы…

– А мы вот и проверим. Проверять ведь надо?

– Пожалуйста. Больше того – я вам еще кое-что радостное сообщу. Меня тут до вас коллеги ваши допрашивали. С применением «правдосказа». Он еще не выветрился. Можете проверить.

– Проконсультируюсь, – Панкрат неожиданно прикрыл глаза, словно бы мысленно общаясь с кем-то.

Давыдов посмотрел на Дашу. Взгляд девушки бессмысленно блуждал, а сама она словно оцепенела. Зрелище было не из приятных. А если учесть, что Белова Николаю очень нравилась, его просто жуть пробирала. Даша будто бы потеряла рассудок…

Глаза Панкрата вдруг широко раскрылись, потом моргнули, и он задал вопрос:

– В первую очередь – что за «коллеги» тебя допрашивали? Кто они такие?

– Ну, я с ними хорошо познакомиться не успел. Били они меня много, но это сближению не способствует. Знаю одно – перемещались они сюда в виде ипсилон-проекций. Говорит о чем-нибудь?

– А, узкоглазые, – презрительно скривил губы Панкрат. – Тихоокеанцы, кажется?

– Видимо, так.

– Нехорошо, что они тебя нашли. Даже очень нехорошо. Не думали мы, что они в эту плоскость ходы прорыли. Ну да ладно. По рукам им дадим. Эка невидаль – проекция!

– Ну, как знать, что лучше, – заступился за тихоокеанцев Николай, хотя большой симпатии к ипсилон-проекциям японско-американской державы он не испытывал.

– А ты не умничай, – пригрозил Панкрат. – Мы управу на них найдем. Не сомневайся. С нами нужно работать.

– Ну, кто знает…

Панкрат внезапно дернулся, словно его ударили током, скривился и вдруг резко бросил:

– Санкция на проверку получена. Теперь держись!

Подул ветер, раздался резкий щелчок, и Давыдов вдруг оказался на высоком мосту. Внизу проходили железнодорожные пути. Много путей… Еще щелчок, еще дуновение ветра – и рядом с Николаем возник Панкрат с Дашей на руках.

Прыгунец усмехнулся и, не выпуская девушку, влез на широкие перила моста.

– Как ты понимаешь, толкать меня не стоит. Стрелять – тоже. Попытаешься достать пистолет – я ее бросаю. Сталкиваешь меня вниз – пожалуйста! Девушка летит вниз, а я возвращаюсь домой. Говоришь неправду – я тоже ее бросаю. Такой вот «правдосказ»! Мы у себя в Альянсе в химию не очень верим. Хоть и часто ее используем.

Давыдов судорожно сглотнул горькую слюну.

– Что за дешевые номера? Мы не могли поговорить на прежнем месте?

– Нам «правдосказ» нужен, – глумливо протянул Панкрат. – И мы его имеем. Отвечай быстро и не задумываясь…

«Было это уже, – подумал Николай. – Только раньше меня по пальцам и в грудь молотили. А что хуже – еще неизвестно».

– Год рождения?

– Семьдесят восьмой, – устало ответил Давыдов.

– Где жили последний год?

– В Шахтах.

– Профессия?

– Математик.

– Доводилось ли вам в своей жизни красть?

– Да.

– Что?

– Кукурузу с колхозного поля. Арбузы. Игрушки… Все больше по мелочи.

– Раскаиваетесь?

– Нет.

– Ко мне испытываете теплые чувства?

– Нет.

– Что такое функции Бесселя, знаете?

– Знаю.

– Используется ли принцип пространственного квантования в схеме подпространственных накопителей?

– Не знаю, – твердо ответил Давыдов.

И тут Панкрат едва не выронил Дашу. Давыдов бросился к нему, но прыгунец ловко подхватил девушку, одновременно отпихивая Давыдова ногой. Получилось у него виртуозно, как в постановочной драке.

– Спокойно, гражданин, спокойно!

– Ты что, подонок, ожидал, что я буду кричать: отпусти ее, я все скажу? – потирая ушибленную грудь, возмущался Давыдов.

Он упал на бетонную поверхность моста и поглядывал на Панкрата с откровенной ненавистью.

– Была такая мысль, – расхохотался прыгунец. – Да, видно, ты крепкий орешек!

И тут он исчез, вместе с девушкой, Давыдов бросился к перилам. Упасть этот подлец не мог. Телепортировался куда-то? Темная волна накрыла Николая, и он вдруг очутился там же, где и был – неподалеку от стен Кремля, на набережной Москвы-реки.

Панкрат уже успел усадить Дашу на скамейку, сам устроился рядом.

– Убедился в серьезности наших намерений? – спросил он.

– Я в них и не сомневался. Только зачем же мы обратно вернулись?

Прыгунец проигнорировал вопрос и задал свой:

– Могущество впечатляет?

– Может быть. Только что-то у вас не так, как планировалось, пошло. Иначе зачем бы мы обратно, к людям возвращались?

– Узнаешь, Давыдов, узнаешь… Нашим возможностям нет предела. А если в программе и произошел какой-то сбой, не твоя печаль. Мы могучи!

– Могуч тот, кто ничего не просит у других, – усмехнулся Николай.

– Пистолет отдай, – приказал прыгунец. – Рукоятью вперед.

Давыдов вытащил из кобуры пистолет, борясь с искушением выстрелить, подал его Панкрату. Что толку стрелять? Даже если он попадет, в кустах вполне может скрываться снайпер. Судя по всему, сам Панкрат – мастер рукопашного боя. Как он на мосту, с Дашей на руках, двинул его ногой! Да и у него, кстати, может быть свое оружие…

Действительно, оружие у прыгунца было. Сунув пистолет Давыдова за пояс, он выудил из кармана маленький, похожий на дамский, револьвер с широким дулом.

– Ты, я чувствую, Давыдов, что-то задумал? – спросил Панкрат.

– Да, – не стал отпираться Николай. «Правдосказ» не позволял…

– И что же?

– Пока не знаю, – честно ответил Николай. – Но делать что-то надо. Не сложа руки ведь сидеть? Так вы и Дашу убьете, и меня.

– Так вот, и не пытайся, – жестко заявил прыгунец. – Мы, я думаю, договоримся. Будешь работать на нас, как Кручинин.

– Это вряд ли…

– Так ведь и Кручинин сначала не хотел, – усмехнулся Панкрат. – Добродетельный был молодой человек. В целом.

Только на ерунде попался. Мы ему с мелочи помогли – в институте, на госэкзамене, билет нужный подсунули. Для нас ведь не проблема в закрытую аудиторию переместиться… Как он рад был! Благодетелями нас считал… Потом с работой посодействовали. Узнали, какие качества ценят его будущие руководители, поспособствовали по многим направлениям. Вот он и в ИТЭФе… Выигрыш ему в лотерею пару раз организовали. Что нам стоит несколько шариков в лототроне подвинуть? С помощью маленького робота-прыгунца… А потом и на «мокром» деле его поймали… Вот то же и с тобой будет, Давыдов! Только нам, чтобы тебе верить, сразу компромат убойный нужен. Рассказывай!

– Что рассказывать?

– В чем виноват, чего боишься?

– Да хуже того, что за депутата и ученого Давыдова из этого мира себя выдаю, вроде бы нет ничего…

– Тоже дело, конечно… Но нам интересно в тюрьму тебя посадить, а не разоблачить. Разоблаченный ты нам не нужен… Возьми-ка ты свой пистолет обратно, да и выстрели вон в того молодого человека. Ты не бойся – труп мы сразу в надежное место переправим, как тебя с Дашей на мост. И ни ты, ни ваша милиция знать не будете, где он с пулей в сердце из твоего пистолета лежит… А в нужный момент мы его подкинем куда надо…

Николай задохнулся от негодования:

– Да никогда! И ни за что!

– Жаль, жаль, – сокрушенно покачал головой Панкрат. – Мне бы интересно еще и видеозапись с собой иметь. Надежнее. Но придется без записи. Только с уликами. А выстрелить ведь я и сам могу! Из твоего пистолета, все данные на который в службе безопасности хранятся. Оружие ведь зарегистрированное, не какой-то расточенный газовик…

– Можешь, – согласился Давыдов – А я заявление напишу, что пистолет потерял.

– Это все ерунда, – усмехнулся прыгунец. – Поздно будет писать… И, догадайся, в кого же я выстрелю? Кто пропадет после свидания с тобой? Чей труп будет убедительнее, чем труп постороннего молодого человека?

Давыдов похолодел, а прыгунец приказал:

– Даша, открой глазки!

Девушка очнулась, встряхнула головой.

– Кто вы такой? Как мы здесь очутились, Николай? За Давыдова ответил Панкрат:

– Из-за этого нехорошего дяди тебе, Дашенька, может быть, будет немного больно. Но я постараюсь действовать аккуратно. А вот если бы твой дружок, вместо того чтобы шататься по делам избирателей, занимался наукой, может быть, ты прожила бы немного дольше…

Страсть к театральным эффектам погубила не одного злодея. Вряд ли, впрочем, Панкрат хотел поиграть. Скорее надеялся выжать из Давыдова дополнительные сведения. Лучше иметь послушного ученого, чем человека, который тебя ненавидит. И, может быть, Николай действительно сломался бы, если бы был уверен, что Даша сейчас погибнет. Но его внезапно посетила неплохая идея. Рискованная, но все же дававшая надежду.

Панкрат, наверное, прочитал в глазах Давыдова решимость и понял, что с ним сейчас шутить не стоит. Поэтому начал поднимать в сторону математика свой короткоствольный револьвер. Свое оружие привычнее, чем мощный, но незнакомый пистолет. Николай оказался быстрее – ведь он действовал под влиянием порыва.

Крепко схватив Дашу за руку, Давыдов буквально сорвал ее со скамейки, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Повернулся к кремлевской стене и побежал, сжимая девушку за локти, закрывая ее своим телом.

Наверняка похитители не ожидали такого маневра. Только глупец мог бежать в тупик, к глухой стене высотой в несколько десятков метров. Любой нормальный человек должен был попытаться скрыться в толпе, спрыгнуть в реку… Поэтому снайпер, сидящий с коротким ружьем на соседней лавочке, спохватился поздно. Он был уверен, что успеет выстрелить всегда. Да и Панкрат не спешил стрелять. Рванулся было в одну сторону и уж потом побежал следом за Николаем.

Давыдов же в несколько прыжков преодолел метров двадцать, приближаясь к Кремлю. И тут нервы у Панкрата сдали. Хотя прыгунец мог догнать Николая с девушкой, а затевать стрельбу в таком месте вряд ли уместно, он решил укоротить прыть жертв. То ли он начал что-то подозревать, то ли сработал рефлекс охотника…

Раздался грохот, грудь Давыдова обожгла резкая боль. Его швырнуло на землю. Мир погрузился во тьму.

Когда Николай пришел в себя, вокруг него суетилось человек двадцать. Даша стояла неподалеку на коленях и всхлипывала. На нее никто не обращал внимания.

– Николай Васильевич! Николай Васильевич! – в который раз повторял сержант-милиционер, держа в руках его депутатское удостоверение, – видимо, достал из распахнутого пиджака.

– Да, это я, – выдавил из себя Давыдов, поворачивая голову.

Движение отозвалось болью во всем теле. Но резкой боли от ранения Николай не ощущал. Боль была распределена относительно равномерно.

– В вас стреляли? Кто? Куда они делись?

В это время рядом с толпой зевак невесть откуда появились люди в черных костюмах, галстуках, с непроницаемыми лицами.

– Господин Давыдов? – осведомился один из них, забирая депутатское удостоверение Николая у милиционера. – Пойдемте с нами. Вы один?

– С девушкой, – кивнул на Дашу математик. Похоже, подоспели родные спецслужбы. Лучше уж попасть в руки к ним, чем оказаться в лапах прыгунцов!

Молодой сержант подбежал к безопасникам.

– Нашел на земле! – объявил он, демонстрируя пистолет Давыдова.

– Это мой, – заявил Николай. Отпираться было бессмысленно – все равно проверят и узнают.

– Стреляли вы?

– Нет, не я. У меня обойма цела.

Один из молодых людей в черном тут же аккуратно вытащил обойму, еще более аккуратно извлек патрон из ствола и кивнул:

– Похоже, этот пистолет в деле не был.

– Пойдемте, быстрее, – поторопил мужчина лет пятидесяти, двумя пальцами подхватывая оружие и передавая его кому-то младше по званию. – У нас вы будете в безопасности.

Давыдов с Дашей поспешили за своими спасителями (или пленителями?). Рядом словно по мановению волшебной палочки оказались две черные «волги». Скорее всего, сотрудники спецслужб приехали на этих автомобилях, но до этого Николай машин не замечал.

– Полковник Матвеев, – представился руководитель группы. – Федеральная служба безопасности. На вас напали прыгунцы?

– Да, – Николай удивился осведомленности полковника.

– Какая наглость! – коротко бросил Матвеев. – Буквально в щели лезут…

– Все вокруг закрыто? – спросил Давыдов.

– Ну, почти все. Москва-река – нет. Вот они и воспользовались. Нужно срочно смонтировать еще один генератор. Сделаем это сегодня же.

Давыдов понимал, о чем говорит полковник. Собственно, его догадка и спасла жизнь Даше, позволила ему уйти от прыгунцов.

Еще когда Кручинин рассказывал Николаю о том, почему прыгунцы не могут проникнуть на территорию института, математик взял на заметку – аппаратура для их сдерживания существует. И уж если Институт теоретической и экспериментальной физики закрыт от вторжения прыгунцов, разумно предположить, что Кремль, резиденция высших государственных лиц, также должен быть недоступен для ушлых пришельцев из других миров. И Дом Правительства. И здание Думского Собрания. И министерства. И штабы.

Когда Николай бросился бежать, Панкрат держал в руках свое оружие. То самое, о котором с восхищением говорил Кручинин. С прыгунцовыми пулями, исчезающими из нашего мира бесследно. На это и рассчитывал Давыдов. Он бросился к Кремлю, чтобы оказаться у его стены под защитой от прыгунцов и их пуль – пуль из другого мира.

Рисковал ли он? Конечно. Его могли догнать. Могли подстрелить на ходу. Могли применить его собственный пистолет. Но боевые инстинкты Панкрата возобладали над разумом, и он выстрелил, не слишком хорошо подумав.