Текст книги "Близкие миры"

– К отцу? – Даша почему-то покраснела. – А зачем?

– У меня есть к нему разговор.

– А со мной ты сначала не хочешь поговорить?

– Нет. Зачем же? – удивился Давыдов. Настала очередь удивиться Даше:

– А о чем вы хотите разговаривать?

– О большой и малой политике. Девушка вздохнула:

– Вот оно что…

– А ты что подумала?

– Да так, ничего, – обронила Даша, садясь за руль. – Пристегивай ремень.

Дача Белова выглядела не то чтобы беднее поместья Скорняковых, но гораздо менее броской и при этом отличалась большим вкусом. Вокруг дома – газон со свежей травкой, только начавшие зеленеть кусты роз. Забор – кирпичный, дверь в дом – металлическая, тяжелая.

Отец Даши, Петр Иванович Белов, встретил Давыдова в рабочем кабинете. Здесь не было ничего лишнего. Большой стол, компьютер, кондиционер, два книжных шкафа. Несколько обитых кожей резных деревянных стульев для посетителей. Давыдов по приглашению хозяина опустился на один из стульев. Петр Иванович пристально рассматривал друга своей дочери.

– Наслышан, наслышан… – пророкотал он густым басом. Давыдов подумал было, что Белов не запомнил его, когда он завозил Дашу на день рождения, но Петр Иванович продолжил: – Жаль, вы в день рождения Дашеньки спешили. Не мог я вас остановить. А чего вам было на Байкале и в Монголии делать? Наделали вы шума, задали хлопот…

– Вы, стало быть, и о шуме знаете? – прищурил глаза Давыдов.

– Все, кто интересуется, знают. Что же вы полагаете: операции с заброской десанта на территорию вероятного противника бесследно проходят? Особенно если и противник перехватчики поднимает, и наши вооруженные силы вертолеты и самолеты на помощь высылают? Это уже не разведывательная операция силами спецназа… Политическая акция…

Давыдов скрестил руки на груди, для храбрости взглянул прямо в пронзительно-серые глаза Белова.

– Я ведь об этом поговорить с вами и приехал, – осторожно начал он.

– Уже понял, – неожиданно для Давыдова заявил Белов. – Иначе и тему бы эту поднимать не стал.

– Ясно, – кивнул Николай.

– Так что же конкретно вас интересует, господин Давыдов? Я ведь, в отличие от дочки моей, понимаю, что вы не руки ее просить явились…

Давыдов вспыхнул.

– Почему вы так считаете?

– Ну, из разговора вашего ясно стало.

– Так вы и разговор наш прослушивали? – возмутился Николай.

– Как же без этого? – нисколько не смутился Белов. – Для меня дочь дороже всего. Чтобы ее защитить, я ни перед чем не остановлюсь. А уж «жучком» машину оборудовать – сам бог велел. Разве нет? Вы бы так на моем месте не поступили? Особенно когда подонки из глобулы девять ее вместе с вами чуть не достали? А вы приучайтесь к конспирации, если в тайне хотите что-то держать. Это никому не повредит.

– Стало быть, вы и о нападении на нас знаете?

– Да уж дочка рассказала. И по другим каналам информация пришла.

– Из Кремля?

– Вы, Николай, отлично знаете, что не из Кремля… Точнее, не только оттуда.

Давыдов усмехнулся, откинулся на спинку стула. Потом вынул из портфеля ипсилон-дезинтегратор.

– Такая штука вам знакома?

– В руках не держал, но слышать приходилось. Вы бы поосторожнее с ней в моем доме. Не ровен час, активатор нажмете… Ни к чему это.

Внутренне похолодев, Давыдов спросил:

– Так вы все же из другой глобулы?

Положительного ответа он опасался не потому, что боялся Петра Ивановича и каких-то последствий. А потому, что Даша, и так страшно далекая от него – в конце концов он ведь чужой здесь! – могла оказаться из дальней глобулы, куда и с использованием всех высоких технологий ИТЭФа не доберешься.

– Я не из другой глобулы, – спокойно ответил Белов.

– А Даша?

Петр Иванович тихо рассмеялся:

– Дарья – моя родная дочь. Этим все сказано.

– Но как-то с глобулистами вы связаны?

– Как-то связан, – не стал отрицать Белов.

Хозяин вызвал домработницу и попросил приготовить кофе – дочь беспокоить не стал, потому что не хотел, чтобы она даже краем уха слышала о том, какие разговоры он ведет с Николаем.

– Спиртного я не пью и другим не предлагаю, – объяснил Белов свой выбор. – А кофе у меня варят хороший. Впрочем, можно и чай.

– Что предложите, – вежливо поклонился Давыдов. – Сами расскажете, в чем дело, или мне вопросы задавать?

– С чего ты решил, что я тебе что-то расскажу, когда ты вопросы задавать будешь? – спросил хозяин. – Мне ведь, в отличие от тебя, «правдосказ» не вводили. Да и иголки мне под ногти ты загонять не станешь.

– Не хотели бы рассказывать, в корне этот разговор пресекли бы.

– Что ж, прав ты. Догадливый мальчик. Даже чересчур. Хотя сразу на меня такого впечатления не произвел. Впрочем, прессовали тебя сильно – немудрено и с катушек слететь.

– Жизнь заставит соображать…

– Это точно. Так когда ты догадываться начал?

– Да когда Даша меня в вашем поселке подобрала. Правда, я ее поначалу подозреваел, а не вас. Но с вами-то я знаком не был.

– Ну, на нее ты напрасно думал, – усмехнулся Белов. – Для Дашеньки встреча с тобой была почти таким же приятным сюрпризом, как и для тебя. Я для того и машину ей раньше дня рождения на два дня подарил, чтобы она тебя вовремя подобрала. Правда, она особенно не удивилась, приятеля встретив. У тебя вроде бы был повод тут очутиться. Девочка надеялась, что ты ее разыщешь и приедешь, полный романтических чувств. С букетом роз, может быть, а не с разбитой физиономией. Всем нам в молодости свойственны иллюзии…

Давыдову стало немного стыдно. За всеми событиями он особо и не интересовался, куда уехала Даша. Сказала же, что через неделю вернется. Вот и ладно… Ему как-никак было двадцать восемь. Не то что Даше – ей, наверное, только двадцать исполнилось. Он и не спрашивал – девушкам такие вопросы не задают.

– Вы это с осуждением говорите? – уточнил Давыдов.

– Мы – взрослые мужчины, – ответил Белов. – Трезво смотрящие на жизнь. Я просто объясняю, почему Даша не была потрясена встречей с тобой. Ну а тебе тоже любовь глаза прикрыла – ты обрадовался, ее увидев, и обо всем забыл.

– Обо всем я не забыл. Постоянно что-то подозревал.

– Но совсем не то, – усмехнулся Петр Иванович. – Со мной ты и встречаться не хотел – считал, что знакомство с отцом подруги ко многому обязывает.

– Нет, мне на самом деле очень приятно с вами познакомиться…

Домработница принесла кофе, распространивший по дому необыкновенный аромат. Не успел Николай пригубить свою чашку, как дверь приоткрылась и за ней показалась Даша.

– Я тоже хочу кофе!

– Попей в столовой, – твердо предложил девушке отец.

– А я хочу с вами.

– У нас серьезный разговор.

Давыдов виновато улыбнулся, и Даша прикрыла дверь.

– Познакомиться тебе приятно, но на кого я работаю, ты не знаешь.

– Вы на кого-то работаете? – удивился Николай. – Откровенно говоря, я полагал, что у вас – своя партия.

– Поймал, – засмеялся Белов. – Скажу по-другому: с кем я сотрудничаю. Работает в самом деле наемный человек. А у меня, можно сказать, бизнес.

– И бизнес у вас с тихоокеанцами! Как и у Давыдова, что был здесь до меня. Обмен ценными сведениями, полезными для обеих глобул. Вы, кстати, и не догадываетесь, наверное, что я пришелец из Другого мира?

– Напротив, прекрасно об этом осведомлен. Из первых уст, – ответил Петр Иванович.

– Савченко сказал? Или Шарп?

– Не имею чести быть знакомым лично. Ни с профессором Савченко, ни с другими высокопоставленными сотрудниками ИТЭФа. Кроме вас. Ну а уж о Шарпе только слышал. Сам бы свидеться не хотел. А дочь моя в ИТЭФе только подрабатывает. Кстати, без злого умысла. Я ее не отправлял шпионить.

– Да ладно уж…

Белов посерьезнел и даже, похоже, рассердился.

авдеев – Если я говорю, что не отправлял, значит, так и есть. Лишние ушки мне не помешали бы, но дочери я никаких поручений никогда не давал. Впрочем, от дома я ее держал подальше намеренно. И ИТЭФ, защищенный со всех сторон, – не самое худшее место, где она могла проводить время. А то, что она познакомилась с тобой, – случайность.

– Хорошая случайность, – совершенно искренне, без задней мысли или намеков вырвалось у Давыдова.

– Тебе виднее… – Белов выпил кофе, глядя прямо перед собой, тяжело вздохнул. – Но работаю я вовсе не на тихоокеанцев. Ты знаешь, тебя тут многие недолюбливали, называли неспособным. Я понимаю почему. Ты, хоть и математик, не всегда утруждаешь себя необходимостью проанализировать ситуацию.

Давыдов слегка обиделся и задумался. Белов ждал.

– У меня есть версия, но я не хотел бы проговаривать ее вслух. Вернее было бы услышать все от вас.

– Ну так слушай. Иван Кошкин, после того как уничтожил твоих похитителей, связался со своим центром. Оттуда вышли на меня, и я послал Дашу помочь тебе. Если бы вы по какой-то причине не встретились, я нашел бы тебя сам. Я действительно сотрудничаю с глобулой, где изобрели ипсилон-проекции. Но не с тихоокеанцами, а с Русской императорской внешнемировой разведкой. Торгую новациями и изобретениями с соотечественниками. Неплохой бизнес, если подходить к нему с умом. И людям приносит только пользу. А с Кошкиным я встречался и до того, как ты с ним познакомился, и после. Парень тепло о тебе отзывался.

Давыдов улыбнулся:

– Он мне тоже очень понравился.

– Полагаю, ему будет приятно это услышать. Последний раз его хорошо потрепали во время боя.

– Так, значит, это от Кошкина вы знаете, что я из другой глобулы? – уточнил Давыдов.

– Нет, не от него, – ответил Белов. – От другого человека, который вышел на меня совсем недавно. И который очень хочет встретиться с тобой.

– Полагаю, это не опасно?

– Нет, он примет беспрецедентные меры предосторожности. Остановился, между прочим, в «России». И ждет тебя. Поедешь?

– Ипсилон-дезинтегратор прихвачу – и поеду. Хотя нет. Поеду в том случае, если вы посоветуете. Времени мало, мне нужно что-то делать, чтобы войну предотвратить. Я людям обещал.

– Ни много ни мало – предотвратить войну! Не так это просто сделать. Но я на твоей стороне и помогу, чем смогу. Подключу свои связи. И тот человек, с которым ты встретишься, скорее всего, тоже. Поэтому, если ты спрашиваешь моего мнения, я советую. Это будет незабываемая встреча!

До «России» Давыдова довез водитель Белова. Петр Иванович предлагал взять «девятку», в довольно хорошем состоянии, на которой он ездил по окрестностям, но Николай отказался наотрез. Он предпочитал передвигаться на общественном транспорте, но не за рулем в многомиллионном городе с плотным движением. Тогда Белову не осталось ничего другого, как предоставить гостю свой лимузин.

Давыдов, следуя указаниям Белова, поднялся в четыреста двадцать первый номер и постучался. Раздались шаркающие шаги, и скрипучий голос из-за двери поинтересовался:

– Кто там?

– Николай Давыдов.

– А, Давыдов… Ну заходи, Давыдов, – пригласил все тот же голос. – Подожди только пару секунд.

Щелкнул ключ в замке, но дверь не открылась. Подождав некоторое время, Николай толкнул дверь и оказался в маленьком коридорчике номера, ведущем в гостиную. Около порога стояли туфли с распущенной шнуровкой.

Давыдов прошел в комнату и обнаружил хозяина в кресле. На носу его была укреплена марлевая повязка, лоб украшала едва зарубцевавшаяся рана, подбородок, похоже, тоже недавно был разбит.

– Здравствуйте, – приветствовал хозяина Давыдов.

– Здравствуй, коли не шутишь, – тихо усмехнулся человек в кресле.

Кого-то он Николаю напоминал. Совсем не старый, как почему-то показалось ему сначала – наверное, из-за голоса и шаркающих шагов за дверью. А шаги получились такими, видимо, потому, что визави Давыдова шел в туфлях на цыпочках, не желая стаптывать задники. Теперь он их просто снял.

Сидевший в кресле поднял руку, и Николай увидел направленный прямо на него раструб ипсилон-дезинтегратора.

– Хочу предупредить, что, если ты являешься проекцией, тебе лучше убраться отсюда прямо сейчас, – объявил хозяин. – С максимальной скоростью.

– Да нет, я обычный человек, – Николай был спокоен.

– Так уж и обычный?

Обертоны голоса человека с разбитым носом раздражали все больше.

– Ну более или менее, – не стал вдаваться в подробности Николай. – Господин Белов сказал, что вы владеете информацией по моему вопросу. К чему лишние словопрения? Может, приступим к делу?

Сидевший в кресле противно захихикал:

– Повреждения лица и головы не идут мне на пользу. Ты что, на самом деле меня не узнаешь?

Давыдов вгляделся пристальнее. Высокий лоб со свежим шрамом. Слегка волнистые русые волосы, небольшие залысины чуть выше лба. Носа не видно. Серые глаза, подбородок средних размеров… Внешность обычная, но вместе с тем Николая она настораживала. В ней было что-то и знакомое, и незнакомое…

– Очнись, Давыдов! Посмотри на фотографию в депутатском удостоверении. В моем удостоверении. Или тебе паспорт показать?

Мгновение – и Николай понял все недомолвки Белова, сообразил, почему его так настойчиво приглашали в «Россию». Перед ним сидел Николай Давыдов из этой глобулы! Не слишком здоровый и не слишком блестяще выглядевший, но все же живой!

– Ну, здравствуй, – тихо молвил гость.

– Да ты не тушуйся! – улыбнулся и тут же поморщился, видно от боли еще не заживших ран на лице, местный Давыдов. – Свои люди, что нам делить? Или нет?

«Может быть, и нет», – подумал про себя Николай, но вслух ничего не сказал.

– Ты, я слышал, голову за меня подставлял, с недругами воевал… Помог мне неплохо.

– Да, наверное, – кивнул Николай. – А с лицом у тебя что? Тебя тоже достали?

– Да нет, я похитрее оказался. Авария, будь она неладна. Даром она мне не прошла, нет. Первые пять дней было очень тяжело, сейчас уже лучше.

Хозяин болезненным рывком поднялся с кресла, протянул гостю руку. Давыдов опасливо протянул свою.

– А мы не аннигилируемся? – задал довольно глупый вопрос пришлый Давыдов, прекрасно понимая, что ничего подобного не случится. – Или наша встреча только нарушит причинно-следственные связи?

– Ничего она не нарушит, – фыркнул местный Давыдов. – Знаешь, я часто представлял наш разговор. Ведь я, в отличие от тебя, знал, что ты существуешь. Это ты меня похоронил… Любопытно, что и говорить. Давай имена себе выберем, что ли. В смысле, прозвища. Я тебе придумал, между прочим. Ты будешь Учитель.

– Почему? Многому тебя научил?

– Да нет. Хотя кое-чему, несомненно, научил. Ты ведь в своем мире по педагогической линии пошел. Вот и будешь Учителем.

– Учитель – это звучит гордо. Ну а ты тогда будешь Доктором.

– Потому что рожа сильно иссечена?

– Потому что доктор наук. Не каждому удается. Особенно в твоем возрасте. Я вот и не кандидат даже.

– Польщен, – засмеялся местный Давыдов. – Давай так друг к другу и обращаться.

– Давай, – согласился учитель Давыдов. – Поговорить нам действительно нужно. Неожиданно это все. Я теперь вроде как завещание тебе оставлю. Раз выяснилось, что ты живой, тебе здесь работать нужно. А начатых дел у меня очень много… Твоих дел…

– Подожди, подожди! – вскинул руки доктор Давыдов. – Что ты на похоронный лад настроился? И вид у тебя такой мрачный?

– Да то, что подставил ты меня, Доктор. Двойником твоим я работать не собираюсь. Не о том мечталось. А с некоторыми людьми теперь распрощаться придется. И опять я негодяем выйду. Или ты – не знаю уж, кого винить. Но внутренне я себя отвратительно буду чувствовать.

– Подожди еще раз! О людях – это ты о ком? О Даше? Так я на ее сердце и руку не претендую. Мы только с отцом ее дела кое-какие проворачиваем. И, надеюсь, ты нам поможешь. А насчет того, что нам двоим нет места в этом мире, тут ты ошибаешься… При нынешних возможностях печатного дела да моих связях… Захочешь, так станешь моим братом-близнецом. Ну, имя только сменишь. Станешь, скажем, Никитой. Или Виктором. Сам понимаешь, что Николай – это тот же Виктор по-гречески. А ты будешь «победителем» по-латыни.

– У меня свой дом есть, – ответил учитель Давыдов. – И свои родители. Да и имя мне менять ни к чему.

– А не хочешь – и в твоей глобуле работа для тебя найдется. Ты, главное, не горячись. Я уже практически все обдумал.

– То-то и обидно. За меня ты все решил, меня подставил, где только можно…

– Стоп! – резко оборвал местный Давыдов. – Нигде я тебя не подставлял. За спину твою не прятался и двойником своим работать не заставлял. Можешь претензии мне предявить, что я тебя не предупредил, что жив. Но это мои планы спутало бы. Мне скрыться нужно было, отлежаться. Проверить, как коллеги себя поведут. А идея тебя сюда вызвать вовсе не мне принадлежала. Что касается того, что ты сам начал на неприятности нарываться, неосторожно в Москве себя вел, в Монголию полетел – это уже целиком и полностью твои проблемы.

– Мои, мои, – согласился учитель Давыдов.

– Я, напротив, тебе счет предъявить хочу, – продолжал атаку доктор Давыдов. – Зачем же ты билеты мои Скорнякову подарил? Я, между прочим, ждал их в гостинице, собирался в Наушки лететь. Да только администратор, недалекая дама, думала, что депутату Давыдову билеты нужнее, чем Николаю Давыдову, который по паспорту здесь зарегистрировался. А я перехватить билеты не успел. Так бы мы с тобой ещё в Наушках могли встретится. Если бы ты, конечно, с Гнилорыбовым полетел.

– Что же, еще один билет нельзя было купить? – поинтересовался пришлый Николай.

– По депутатскому удостоверению – можно. Да только удостоверение мое ты забрал. А по паспорту – не давали. Зона чрезвычайного положения. Тех, кто раньше туда ехать собрался, в самолет пускали. А тех, кто непосредственно сейчас надумал ехать, – уже нет. Потому что разные люди могут среди них оказаться. В том числе иностранные шпионы.

Доктор Давыдов уселся обратно в кресло, учитель Давыдов без стеснения присел на кровать. Посмотрели друг на друга. И отчего-то рассмеялись.

– Так ты спешишь домой вернуться? – поинтересовался местный Давыдов. – Даже не погостишь? В кои-то веки увиделись…

– Нет, я же сказал – кое-какие вещи меня беспокоят. Шаману Мягмару я обещал, что войну предотвращу.

– Ну, военную истерию мы остановим, – уверенно заявил доктор Давыдов. – Можешь не беспокоиться.

– Мои обещания – это мои обещания. Они тебе как долги не останутся.

– Решим вопрос.

– И Даша…

– А вот с Дашей я тебе не помощник. Тут уж как вы сами решите. Она мне тоже очень нравится, но я, понимаешь ли, Вику люблю… С Дашей ничего серьезного у нас никогда и не было – так, легкий флирт. Она, правда, близко к сердцу это приняла. А я не зверь, конечно, жалко девушку… Но и жизнь свою изменить так резко не могу. Да, ты мне, кстати, здорово с Викой помог.

– В каком это смысле? – удивился пришлый Николай.

– Да когда на место ее поставил. Я после позвонил, она повыламывалась немного, но потом такой ласковой да сговорчивой стала – как никогда раньше. А все почему? Потому что у тебя духу хватило на место ее поставить.

– Эх, Николай, – вздохнул учитель Давыдов, забыв уговор обращаться по прозвищу, – бросил бы ты ее. Не доведет она тебя до добра.

– Нотации читать у меня мама есть, – обиделся доктор. – Тебя еще не хватало. Я уж как-нибудь сам со своей личной жизнью разберусь.

– Многого ты добился, а элементарных вещей не понимаешь, – усмехнулся учитель. – Это ведь не уравнения решать. Поймешь когда-нибудь, да поздно будет.

– Ладно, женщин – в сторону! Давай к делу. Что мы можем предпринять в сложившейся ситуации?

За окном стемнело, а два Давыдовых продолжали обсуждать возможные сценарии развития событий. Местный Давыдов был гораздо более искушен в политике, знал, к кому можно обратиться по тому или иному вопросу, имел массу полезных знакомств. А пришлый Давыдов глядел на вещи трезво, с позиции рядового избирателя. Вращаясь среди политической элиты, доктор Давыдов не всегда хорошо понимал чаяния простого народа и не представлял себе его интересов.

– Без Слуцкого нам все же не обойтись, – в который раз заявил местный Николай. – У него и деньги, и влиятельная роль в информационных холдингах. Если мы хотим совершить публичную акцию, нужно его вызвать. И вообще, он хороший мужик – поможет нам.

– И жена у него хорошая, – понимающе улыбнулся учитель Давыдов.

Доктор Давыдов покраснел, замялся:

– А при чем здесь это?

– Да так, ни при чем…

– Напрасно ты думаешь, что у нас с ней что-то было. Она небось наплела невесть чего…

– Да ты не оправдывайся. Мне-то какое дело? Лишь бы перед Слуцким оправдываться не пришлось. Или боишься, что Вика узнает?

– Вызвать его сюда нужно, – местный Николай решительно не желал обсуждать тему Ирины.

– Да не приедет он. По-моему, твой друг из дома боится выходить.

– Для дела он куда хочешь поедет. Да и я ключевое слово знаю. Сказать, какое?

– И какое же?

– Деньги.

– Неужто ему мало?

– Всем мало, – фыркнул доктор Давыдов. – Кстати, не думай, что для меня деньги много значат. Если ты со Слуцким встречался, он мог тебе сделать кое-какие намеки… Так вот, я разговаривал с этим человеком на понятном ему языке. Напрасно ты считаешь, что меня можно соблазнить парой сотен тысяч…

Учитель Давыдов смущенно потупил глаза. Здешнему Давыдову не помешала бы изрядная доза «правдосказа». Себе-то зачем лгать? Впрочем, статус профессионального политика, особенно в условиях гласности и демократии, накладывает отпечаток на человека. Он если и не врет, то старается казаться лучше. Даже в собственных глазах.

– Да понимаю я, – буркнул пришлый Николай, отводя глаза. – Что ты оправдываешься? Все мы люди.

– Да, – смутился и местный Давыдов.

Он связался по мобильному телефону со Слуцким, поговорил с ним о какой-то фирме «Буран» и ее интересах, после чего удовлетворенно сообщил:

– Через четыре часа Борис будет здесь.

– Да как же он успеет?

– Тридцать минут до аэропорта, полтора часа – сюда, у него самолет не очень быстрый. И час до гостиницы. Ну и собраться ведь ему надо.

– Договориться о воздушном коридоре, – подсказал учитель Давыдов.

– Этим шестерки будут заниматься. Помощники. Что он, сам станет диспетчерам названивать? Давай-ка, пока Слуцкий сюда летит, отдохнем. Ты, я вижу, спать хочешь, да и я после аварии устаю быстро.

Пришлый Николай несколько смутился.

– Мы ведь, наверное, и завтра заняты будем… Мне бы к Даше съездить. Объясниться. Ты поспи, а я такси вызову…

– Николай, прекрати! – возмутился доктор Давыдов. – Белов объяснит Даше, что у тебя крайне важные дела. Сделаем дело – и хоть живи у нее. Сам говорил – обещания выполнять и все в этом духе. Куда ты без отдыха будешь годиться?

И все же учитель Давыдов позвонил Дарье, разбудил ее среди ночи и сообщил, что задержится на неопределенный срок.

– Работай, Коля! – сонно ответила девушка. – Я тебя люблю.

Такое признание женщины на грани сна и бодрствования дорогого стоило, и Николай словно на крыльях летал. Местный Давыдов только усмехался:

– И после этого ты считаешь, что я сумасшедший в отношениях с Викой? На себя посмотри.

– Так то ж Вика! – жизнерадостно ответил пришлый Давыдов. – Вика – змея. Это я по прошлой жизни знаю. Точно.

Доктор Давыдов нахмурился, но спорить не стал. С посторонним человеком он бы поспорил, а с этим Давыдовым – себе дороже.

Слуцкий явился среди ночи. Бодрый, какой-то даже подтянутый – несмотря на полтора центнера веса и объемный живот. Его кулаки загрохотали в дверь номера, чуть ли не разбудив весь этаж. Вместе со Слуцким прибыли двое мощных бритых парней – телохранители – и один хилый очкарик. Парни заняли соседний номер, усевшись в кресла напротив входной двери и оставив ее открытой, чтобы контролировать коридор. Очкарик просочился в номер Давыдова вместе со Слуцким.

– Петя проверит ваше пристанище на предмет подслушивающих устройств, – распорядился Борис Михайлович. – Не возражаете?

– Не возражаем, – ответил местный Давыдов.

– А ты кто такой? – воззрился на него финансовый магнат.

Доктор Давыдов даже опешил. Хотя удивляться по большому счету было нечему. Он ведь не объяснил Слуцкому ситуацию.

– Петя выйдет – скажу, – буркнул он.

Молодой человек сноровисто облазил все уголки номера и, заверив хозяина, что везде чисто, установил на столе прибор, по его утверждению являющийся отличной глушилкой. Доктор Давыдов закрыл наконец за ним дверь:

– А ведь я, Борис Михайлович, Давыдов и есть.

– Ты мне мозги не пудри. Это тогда кто? – Слуцкий ткнул пальцем в учителя Давыдова. – Как-то больше похож.

– Мой двойник. Человек, которому я доверяю, как самому себе.

Пришлый Николай поморщился. Совсем недавно ему обещали, что двойником он работать не будет. С другой стороны, он не стал бы утверждать, что доктор Давыдов – человек, которому и он доверяет, как самому себе. Хотя в общем и целом учитель своему двойнику из этой глобулы доверял. Не таким уж отъявленным негодяем он оказался, что бы там ни рассказывали о нем коллеги по ИТЭФу.

– И ничего я не двойник, – начал пришлый Николай, но партнер перебил его:

– Он мой соратник.

Учитель решил, что и правда Слуцкому незачем вникать в тонкости его появления здесь. Во всяком случае, пока.

Ясность была более или менее достигнута, завязалась беседа, плавно переходящая в торг.

Спустя час вспотевший Слуцкий объяснял:

– Вы поймите, ребята, я, конечно, за мир во всем мире. И многие мои коллеги тоже. А ваше сдвоенное выступление убедит кого угодно. Лично я не хотел бы, чтобы здесь появился второй Слуцкий. А то и третий. Мне одному места не хватает. Но платить за воплощение ваших великих идей, подкупать министров и всех чиновников в одиночку я не в состоянии. Одно дело – вложить средства в Думское Собрание и его позицию. Это всегда пригодится. Другое – пытаться с помощью финансов убедить в чем-то премьер-министра или людей, которые оказывают на него влияние. Там ставки совершенно другие. А рентабельность подобных договоров – со знаком минус. Мне, конечно, жаль наших ребят и нашу страну, беспокоюсь я за себя и за свой бизнес. Но почему я должен разоряться на взятках? Мои действия должны приносить прибыль. Иначе что я за бизнесмен?

– А если собрать экстренное заседание Думского Собрания? – предложил доктор Давыдов.

– Ну и как вы это себе видите? Я и прошлое заседание пропустил, а тут вдруг начал бить в колокола. Да и не прислушаются ко мне. Наша Народная фракция – это не промышленники. А промышленников ты, Коля, не поднимешь. И сам это прекрасно знаешь, и меня бы не вызывал, если бы не знал.

Доктор Давыдов, депутат и политик со стажем, до сих пор выматывавший противника, выложил козырную карту.

– В фирме «Буран» ваших, кажется, семьдесят процентов?

– Семьдесят четыре, – уточнил Слуцкий. – И десять процентов, хочу напомнить, твоих. Если ты запамятовал.

– Нет, не запамятовал. Напротив, отлично помню. Но десять – не семьдесят четыре. Как вы отнесетесь к тому, что оборот вашей фирмы возрастет в десять, в сто, а то и в тысячу раз?

Борис Михайлович крякнул.

– В тысячу раз – это ты загнул. Такого не бывает. Да и в десять – очень проблемно…

– В том-то и сила, что в сто раз – это минимум. Больше возрастет.

– Да мы не справимся просто. Мощностей не хватит.

– Производство элементарное, нарастить мощности – дело недели, ну, месяца. Главное, только у нас патент есть. А через неделю и спрос повалит. Вы будете самым богатым человеком в стране.

– Ну я и сейчас не бедствую, – усмехнулся Слуцкий. – Только что для такого резкого повышения спроса на продукцию «Бурана» сделать нужно?

– Да всего-то мне по телевидению выступить, – местный Давыдов выдержал паузу и добавил: – В прайм-тайм. На правительственном канале. Можете организовать?

Слуцкий крякнул еще раз.

– Задачи вы ставить умеете, Николай Васильевич! На любом коммерческом канале я вам время куплю. Не такие уж большие расходы. Но на Первом… Они и рекламу фильтруют, не всякий ролик берут. А уж купить у них несколько минут, чтобы выступить… Это на государственный переворот смахивает.

– Так что-то в этом роде мы и хотим провернуть, – усмехнулся неискушенный пришлый Давыдов. Местный Давыдов и Слуцкий побледнели.

– Типун тебе на язык, молодой человек, – незло пожелал Борис Михайлович. – Нас нынешняя ситуация устраивает. Хватит нам переворотов.

– Ролик заказать я и сам могу, – добавил местный Николай. – Не последний кусок доедаю. А что касается переворотов… Мы только политику подкорректировать хотим. Что довольно просто сделать в канун парламентских выборов. Они уже через полгода состоятся. Поэтому депутатов сейчас лучше не трогать – злы. И это любой чиновник понимает.

– А чиновник тоже в кресле удержаться хочет, – неожиданно поддержал коллегу Слуцкий. – Поэтому скандал им ни к чему.

Помолчали.

Местный Давыдов ходил по комнате, пришлый откинулся в кресле, Слуцкий теребил мокрый насквозь носовой платок.

– Программа телевизионная у вас по крайней мере есть, заговорщики? – спросил Борис Михайлович.

– Я телевизор только по большим праздникам смотрю, – усмехнулся доктор Давыдов.

– Да и я больше люблю книгу хорошую почитать, – отозвался учитель Давыдов.

– Деятели! – буркнул Слуцкий, беря трубку внутреннего гостиничного телефона. – Девушка, программку телевизионную нам принесите. На эту неделю… Как это нет? Найдите… Не можете найти? Вам, видно, десять рублей, которые мы за нее платим, лишние будут?

Через две минуты Слуцкий уже изучал телевизионную программу.

– Вот и отлично, – резюмировал он, ознакомившись с сеткой вещания Первого канала. – Ток-шоу есть. Мы в нем и поучаствуем. Точнее, вы – мне светиться ни к чему. Я так понимаю, ответственность вы на себя берете?

– Берем, – кивнул доктор Давыдов.

– Надо еще выход на ведущего обеспечить. На режиссеров. Да и на кого-то из руководства канала. У меня с этим бизнесом завязки плохие… Ну а силовую поддержку я обеспечу. Время до восемнадцати ноль-ноль еще имеется. Подтяну ребят…

Когда Слуцкий, воспроизведя с украинским акцентом партию явно из какой-то итальянской оперы, покинул номер, пришлый Давыдов обратился к Давыдову местному:

– Ты знаешь, я мало что понял. Вы торговать собрались? Только чем и как? И вообще, насколько это связано с нашими проблемами?

– А с нашими проблемами это связано напрямую, – едва ли не пропел доктор Давыдов, мурлыкая себе под нос ту же самую мелодию, что и Слуцкий. – Знаешь, чем занимается фирма «Буран»?

– Откуда? Понятия не имею.

– А я в ней долю купил. Без участия всяких там поверенных…

«Получил как взятку», – подумал учитель Давыдов, но вслух свои мысли высказывать не стал.

– Ну и что мне за радость от этого?

– А то, что «Буран» занимается производством энтропийных генераторов. Проще говоря, генераторов антипрыгунцового поля. Фирма-монополист, все патенты у нас. И в Кремль мы генераторы поставляем, и на оборонные предприятия. Между прочим, доход – тебе и не снился.

Учитель Давыдов еле сдержался, чтобы не взять доктора Давыдова за грудки.

– Да какое мне дело до вашего бизнеса! Нам войну нужно предотвратить! Ты это забыл?

– Прекрасно помню, – музыкально ответил местный Давыдов. – Появлюсь я сегодня в эфире Первого канала. И заявлю гражданам, что страна на грани прыгунцового вторжения. И отвлекать силы на удар по Монголии никак нельзя. Потому что в условиях боевых действий прыгунцы будут вредить нам, как могут. И не только прыгунцы, но и пришельцы из других глобул. Как считаешь, понравится это народу?