Текст книги "Демонтаж"

Михаил же ответил ему:

– По молитве твоей, отче, как Бог соизволит, так и будет. Я бы хотел кровь свою пролить за Христа и за веру христианскую.

Так же и Феодор сказал. И промолвил отец духовный:

– Вы будете в нынешнем веке новосвятыми мучениками на укрепление духа иным, если поступите так».

Как видим из сказанного духовным отцом Михаила, пройти через огонь, поклониться кусту и идолам достаточно для того, чтобы погубить душу. Значит, речь идет ни много ни мало об отказе от христианской веры. По-другому, в соответствии с представлениями о христианстве, душу не потеряешь. Если ты что-то натворил, но осознал и каешься – у тебя тогда не все потеряно (в том числе и душа). Здесь же речь идет о поступке, после которого возврата в христианскую веру нет.

Но отказ от христианства, это, очевидно, еще не все. Очевидно, этим поступком человек должен был символизировать вступление в новую религию (или хорошо забытую старую).

Еще один момент, на который необходимо обратить внимание: «ни пищи, ни питья их не бери в уста свои». Что же такого примечательного должны есть монголы, чтобы пища приравнивалась к поклонению солнцу и идолам?

Питание освященной пищей известно опять лишь в ведических традициях. Другими словами, пища принимается после того, как она пожертвована богам.

Книга Велеса. Дощечка 24. «Се, Боги Русские не берут жертвы человеческие, и ни животные – единственно плоды, фрукты, цветы и зерна, молоко, сурью-питье, на травах сбраженную, и меды – но никогда живую птицу, и не рыбу».

Дощечка 26. «И вот идем мы трудиться всякий день, молитвы сотворя, и суру пьем ту, как в прежние времена мы это делали. И пьем ее пять раз на день и восхваляем Богов наших о радости этой, когда она осурится. Молоко наше, для пропитания нашего и прокорма, идет к нам от коров, и тем мы живем. И травы злачные – варим их в молоке, и так едим каждый часть свою и идем трудиться».

Освященная или духовная пища производит на человека очищающее воздействие, точно такое же, как и святая вода.

Если духовный отец Михаила ведет речь о такой пище, тогда понятны его опасения. Если же речь идет о конине с бараниной, то вряд ли человек, отведавший вареной баранины, непременно должен потерять душу. Очевидно, речь идет о чем-то более существенном, чем баранина. Но у монголов ничего серьезнее конины с бараниной просто быть не могло.

То же самое и с питьем. Славяне пили сурью-питье пять раз в день, что считалось жертвенным ритуалом: «…которые суть дети Сурьи. Тому трава зеленая есть знак божеский. И надобно нам ее набирать в горшки и осуривать ее, на сонмах (собраниях) наших дабы пить о Богах во Сварге синей и Отцу нашему Даждьбогу жертву творить». Очевидно, речь идет о чем-либо подобном. Вряд ли обычный кумыс так напугал духовного отца Михаила.

Каждой строчкой автор регулярно как бы подсказывает нам, что речь на самом деле идет совсем не о монголах.

«Михаил же и Феодор пообещали ему так поступить и благословились у духовного отца своего. Тогда он дал им с собою причастие и, благословив их, отпустил, сказав:

– Бог да укрепит вас и да пошлет вам свою помощь – ведь за Него вы хотите пострадать.

После этого Михаил отправился в дом свой и взял из имения своего все необходимое в дорогу.

Проехав многие земли, прибыл Михаил к Батыю. Поведали Батыю:

– Великий князь русский Михаил приехал поклониться тебе.

Царь Батый велел позвать волхвов своих. И когда волхвы пришли к нему, то сказал им царь:

– Все, что нужно по нашему обычаю, сотворите с князем Михаилом, а потом приведите его ко мне.

Тогда они, придя к Михаилу, сказали ему:

– Батый зовет тебя.

Он же, взяв Феодора, пошел вместе с ним. И вот дошли они до того места, где были сложены горящие костры по обеим сторонам пути. И все поганые проходили через огонь и кланялись солнцу и идолам.

Волхвы также хотели провести Михаила и Феодора через огонь. Михаил же и Феодор сказали им:

– Не подобает христианам проходить через огонь и поклоняться ему, как вы поклоняетесь. Такова вера христианская: не велит поклоняться ничему сотворенному, а велит поклоняться только Отцу и Сыну и Святому Духу».

Здесь явный авторский перебор. Огонь не относится к «сотворенному». Библия считает «сотворенным» то, что сделано руками человека. Само «Сказание» в конце также подтверждает это словами: «…на утверждение христиан, на устрашение поганых, и на обличение тех, кто оставил Бога и поклонился сотворенному человеком». Другими словами, под «сотворенным» нужно понимать то, что «сотворено» человеком. Разжечь огонь человек может, но «сотворить» нет. Следовательно, автор просто не разобрался до конца, называя огонь «сотворенным».

«Тогда волхвы, оставив Михаила и Феодора на том месте, куда привели их, пошли и сказали царю:

– Михаил повеления твоего, царь, не слушает: через огонь не идет и богам твоим не кланяется, говорит, что не подобает христианину проходить через огонь и поклоняться ничему сотворенному, солнцу и идолам, а следует поклоняться только создавшему все это – Отцу и Сыну и Святому Духу.

Царь сильно разъярился, и послал одного из вельмож своих, по имени Елдега, и сказал ему:

– Так передай Михаилу: «Как посмел повелением моим пренебречь – почему богам моим не поклонился? Теперь одно из двух выбирай: или богам моим поклонишься и тогда останешься жив и получишь княжение, или же, если не поклонишься богам моим, то злой смертью умрешь».

Ельдега, приехав к Михаилу, сказал ему:

– Так говорит царь: «Как посмел повелением моим пренебречь – почему Богам моим не поклонился? Теперь одно из двух выбирай: или Богам моим поклонишься и тогда останешься жив и получишь княжение, или же, если не поклонишься Богам моим, то злой смертью умрешь».

Тогда ответил Михаил:

– Тебе, царь, кланяюсь, потому что Бог поручил тебе царствовать на этом свете. А тому, чему велишь поклониться – не поклонюсь.

И сказал ему Елдега:

– Михаил знай – ты мертв!

Михаил же ответил ему:

– Я того и хочу, чтобы мне за Христа моего пострадать и за христианскую веру пролить кровь свою».

Слова Михаила о том, что он готов отдать свою жизнь за Христа, свидетельствуют о том, что речь в «Сказании» действительно идет о насильственном отречении от христианской веры. Никакой двусмысленности здесь быть не может. Такие слова по-другому истолковать невозможно.

Также вряд ли речь идет о том, что Михаилу предлагают стать атеистом. Очевидно, требуется не просто отречение от христианской веры? Да такого в истории никогда и не практиковалось. Важным всегда считалось навязать нужную веру, а не просто «оторвать» от старой. «Порвать со старой» не имеет никакого смысла. В данной ситуации тем более.

Единственный вывод, который мы можем сделать из прочитанного: князь, прибывающий за ярлыком на княжение, обязан отречься от христианской веры и принять новую, которая включает в себя поклонение кусту, солнцу, огню и идолам. Если же князь отказывается принять новую веру, его ждет смертная казнь.

Дальнейшее изложение «Сказания» такой вывод полностью подтверждает.

«…Борис и бояре начали еще настойчивее уговаривать и просить его, чтобы послушался их. Михаил же ответил им:

– Не внемлю я вам и душу свою не погублю.

После этого Михаил сорвал с себя княжеский плащ свой и швырнул его в ноги к ним, говоря:

– Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!

Когда услыхал Елдега, что не уговорили Михаила, то поехал к царю и поведал ему речи Михаила.

На месте же том было много христиан и поганых и все слыхали, что ответил Михаил царю. После этого стали Михаил и Феодор отпевать себя и, свершив отпевание, приняли причастие, которое дал им с собою духовный отец их. И вот говорят окружающие:

– Михаил, вот уже убийцы едут от царя, чтобы убить вас, поклонитесь и живы останетесь!

Михаил же и Феодор, как одними устами ответили:

– Не поклонимся и вас, думающих только о славе света этого, не послушаем.

И начали они петь:

– Мученики твои, Господи, не отреклись от Тебя, и Тебя ради, Христос, страдают, – и остальную часть псалма пропели.

И тут приехали убийцы, соскочили с коней и, схватив Михаила и растянув ему руки, начали бить его кулаками по сердцу. После этого повергли ниц на землю и стали избивать его ногами. Так продолжалось долго. И вот некто, бывший прежде христианином, а потом отвергшийся христианской веры и ставший поганым законопреступником, по имени Доман, отрезал голову святому мученику Михаилу и отшвырнул прочь.

После этого сказали Феодору:

– Если поклонишься богам нашим, то получишь все княжество князя своего.

И ответил Феодор:

– Княжения не хочу и богам вашим не поклонюсь, а хочу пострадать за Христа, как князь мой!

Тогда начали мучать Феодора, как прежде Михаила, после чего отрезали честную его голову».

Думаем, все обратили внимание на фразу: «Некто, бывший прежде христианином, а потом отвергшийся христианской веры и ставший поганым…» Получается не только Михаилу предложили перейти в новую веру.

Интересна другая фраза: «На том месте было много христиан и поганых…» Автор почему-то не употребляет названия «русских и монголов» или «русских и татар». Речь идет именно о «христианах» и «поганых». То есть присутствующие разделяются не по национальному, а по религиозному признаку. И возникает еще один вопрос: зачем туда прибыли остальные христиане? И почему Михаил и Феодор с ненавистью бросают им: «…и вас, думающих только о славе света этого, не послушаем»?

Очевидно, все остальные христиане прибыли сюда с единственной целью: «отвергнуться христианской веры и стать погаными», но, очевидно, не из праздного любопытства, а имея какую-то привлекательную цель.

Думаем, остальные христиане, вряд ли являлись простыми землепашцами или ремесленниками. Судя по словам Михаила, произнесенным после того, как он швырнул к ним в ноги свой княжеский плащ: «Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!», присутствующие явно прибыли за получением прав на княжение. Следовательно, все они были княжеского рода, а «отвергнуться веры христианской и стать поганым», не считалось зазорным.

Повествование «Сказания» пропитано христианским религиозным пафосом. Понятно, что главная задача «Сказания» привить способность к жертвованию во имя ортодоксальной церкви. Но при этом совершенно непонятно, куда на самом деле прибыл Михаил Черниговский. Кроме слова «Батый», больше ничего не указывает на то, что речь идет о монгольском лагере. Полностью отсутствуют описания одежды, быта, жилищ, оружия, внешнего вида монголов, а также идолов. В «Сказании» нет ни малейшего намека на принадлежность хозяев лагеря к монгольскому сословию.

О том, что Михаил находится в монгольском лагере, свидетельствует лишь слово «Батый». Но мы уже указывали на то, что «Батый» – явная замена истинных названий правителей лагеря (ставки). Как помним, их в «Сказании» двое. К тому же и «Батый» впоследствии исчезает, превращаясь просто в «царя». Читатель ассоциативно должен догадываться, что Михаил приехал в лагерь монголов, поскольку в самом начале «Сказания» упоминается «нашествие поганых татар».

Мы доподлинно видим, что текст «Сказания» исправлялся и поэтому имеет отличия от первоначального. Но и в «обновленном» виде он не дает поводов утверждать, что здесь описывается именно монгольский лагерь.

Почему такое произошло? Почему те, кто корректировал «Сказание», не позаботились об идентификации лагеря с монгольским? Ведь достаточно было вставить несколько мимолетных описаний, и подобные вопросы уже бы никогда не возникли. Ответ на сей вопрос до удивительности прост: эти люди никогда не видели живых монголов и не имели возможности пообщаться с теми, кто их видел. Поэтому никаких описаний монгольской жизни они сделать не могли.

А у нас теперь есть все основания утверждать, что автор первоначально описывал не монгольский, а совершенно другой лагерь.

Может, официальная история не приняла всерьез «Сказание об убиении в Орде Михаила Черниговского»? И никогда в своих выводах на него не опирается? Оказывается, опирается! Еще как!

А. Н. Сахаров: «Только с разрешения хана Золотой Орды русские князья имели право занимать свои престолы. Они получали на это специальные грамоты – ханские „ярлыки“. После гибели великого князя владимирского Юрия Всеволодовича ярлык на великое княжение Владимирское получил его брат Ярослав Всеволодович, бывший до этого времени киевским князем.

Такие же ярлыки получили и другие русские князья, в том числе великий князь галицко-волынский Даниил, признавший власть Орды. Для этого нужно было ехать в Сарай и выполнить унизительную процедуру: пройти сквозь очистительный огонь, который горел перед шатром хана, поцеловать его туфлю. Если возмущенные князья отказывались это сделать, их убивали. Так, был зарублен около ханского шатра великий черниговский князь Михаил Всеволодович. Он приехал за ярлыком на свой прародительский черниговский престол, но воспротивился унижению».

Снова натыкаемся на тенденцию «обезьяньего прочтения» истории. Сахаров силится понять, что же послужило причиной демонстративного убийства Михаила Черниговского? Монголы требовали всего лишь пройти между двух очистительных огней, что здесь страшного? С одной стороны, не понятно, почему Михаил отказался это сделать? На Руси не считалось зазорным, придя в гости, уважить традиции хозяина. С другой стороны, не такая уж это важная традиция. За такое не убивают.

Если просто написать в учебнике: «Михаила убили за то, что отказался пройти между двух огней перед юртой хана», получится неубедительно и наивно. А глубинного процесса и душевного религиозного порыва Михаила Сахаров не понимает. Вот пришлось выдумать туфлю.

Сахаров надеется, что удачно сгладил образовавшуюся историческую неловкость, но при этом не сознает, что «заставил» всех русских князей целовать пыльную туфлю немытого пастуха, включая сюда и горячо любимого в народе Александра Невского. Туфлист вы наш поцелуйчатый!

Возможно, сочиняя «унизительную процедуру», Сахаров опирался на личный опыт общения с руководством, поскольку ни в одном историческом первоисточнике упоминания о целовании туфли не содержится.

Читал ли Сахаров «Сказание об убиении в Орде Михаила и Феодора»? Наверняка читал, но, как видим, ничего там не понял. Про таких наша бабушка Раиса Павловна говорит: «Смотрят в книгу, а видят фигу!»

Наверняка Георгий Вицин, произнося в «Кавказской пленнице» сакраментальную фразу «Чей туфля?», не представлял, насколько сильное впечатление она произведет на отдельных академиков.

Совершенно по-другому обычай добывания ярлыка выглядит в описаниях итальянского путешественника де Плано Карпини:

«…однако ж принуждают иногда христиан следовать обычаям монгольским: в доказательство чего расскажем случай, которому мы были свидетелями. Батый велел умертвить одного князя российского, именем Андрея, будто бы за то, что он, вопреки ханскому запрещению, выписывал для себя лошадей из Тартарии и продавал чужеземцам. Брат и жена убитого князя, приехав к Батыю, молили его не отнимать у них княжения; он согласился, но принудил деверя к брачному совокуплению с невесткою, по обычаю моголов».

Оказывается, весьма важно уметь «совокупиться с невесткой» для получения ярлыка. Это производило на монголов более приятное впечатление, чем остальные ритуалы, особенно целование туфли. Как же наши историки забыли об этом сообщить?

Ярлыки

Первое, что в этой кутерьме с ярлыками сразу настораживает, это то, что одних приезжающих за ярлыками убивают непосредственно сразу после отказа пройти «монгольский ритуал», других же к «ритуалу» даже не понуждают. Помните из «Повести о житии Александра Невского»:

«Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим:

– Истину мне сказали, что нет князя, подобного этому.

Почтив же его достойно, он отпустил Александра».

Как видим, никаких ритуалов, огней и идолов. Но, поскольку автор «Повести» представляет истинно христианскую позицию, у нас есть достаточные основания полагать, что автор раскрывает «житие» Александра не полностью. В «Повести» отсутствуют не только мелкие подробности, но пропущены весьма значительные события.

Согласно данным академической версии, Невский со своим братом Андреем не возвращаются сразу от Батыя домой, а едут дальше бороздить монгольские просторы на весьма длительное время. Историки сообщают, что Батый якобы не был полномочен выдать им «ярлыки на великое княжение», и послал братьев в столицу Монгольской империи Каракорум к самому главному хану.

Н. М. Карамзин: «Но Александр и брат его должествовали, подобно Ярославу, ехать в Татарию к великому хану. Сии путешествия были ужасны: надлежало проститься с Отечеством на долгое время, терпеть голод и жажду, отдыхать на снегу или на земле, раскаленной лучами солнца; везде голая печальная степь, лишенная убранства и тени лесов, усеянная костями несчастных странников…

Наконец Александр и брат его благополучно возвратились от великого хана (1248–1450 г. – Прим. авт.), который столь был доволен ими, что поручил Невскому всю южную Россию и Киев, где господствовали чиновники Батыевы. Андрей же сел на престоле Владимирском».

Как видим из сказанного, путешествие их продлилось два года, а «добираться» до Монголии представляло сплошную цепь неимоверных трудностей. А вот Н. И. Костомаров в своем изложении намного облегчает путешествие братьев:

«По воле Батыя, Ярославичи должны были отправиться в Большую Орду к великому хану. Путь наших князей лежал через необозримые степные пространства Средней Азии. Ханские чиновники сопровождали их и доставляли переменных лошадей…

Нам неизвестно, где именно Ярославичи поклонились великому хану, но они были приняты ласково и возвратились благополучно домой. Андрей получил княжение во Владимире, Александру дали Киев».

Показательно, что в голове Карамзина еще не проложен обустроенный почтовый путь между Золотой Ордой и Каракорумом. В голове же у Костомарова вовсю разъезжают лихие монгольские ямщики, переменяя на станциях лошадей. Логично предположить, что «великий ямской путь» монголы проложили где-то между 1810 и 1850-ми годами. Припоздали, конечно, лет на 600, но, как говорится, лучше поздно…

А. Н. Сахаров: «Батый сам не стал решать русские споры за ярлык и отправил двух братьев, Александра и Андрея, который тоже претендовал на титул великого князя владимирского, в далекую Монголию.

Два года пробыли братья в Монголии…»

Почему же автор «Повести о житии Александра Невского», который «сам был свидетелем зрелого возраста его (Невского)» ничего не пишет о таком важном событии в жизни Александра, как посещение Монголии и встреча с великим ханом? Ответ на данный вопрос нам не представляется сложным. Просто Александр с Андреем побывали не в Монголии, а совершенно в другом месте, которое автор «Повести» не станет называть даже под угрозой смерти. А про Монголию он, естественно, додуматься не мог, поскольку «монгольскую» версию изобрели только через 450 лет после него.

Здесь читатель вправе задать вопрос: если не в Монголии, то где же тогда пропадали князья целых два года? И откуда в конце концов у них появились ярлыки на великое княжение?

Чтобы основательно подойти к ответу на этот вопрос, нам с вами надобно поинтересоваться, как вообще славянские князья получали право на княжение? Казалось бы, тема не имеет отношения к нашему повествованию, но не торопитесь. Выводы – это такая штука, которая не поощряет торопливости.

Первое необходимое условие, которое требовалось от будущего князя, – он непременно должен был родиться «витязем». Волхвы при помощи специальных методик выявляли – действительно ли данный человек «витязь» по рождению.

«Витязь по рождению» означает то, что человек с момента рождения обладает благородством, смелостью, умом, честностью, воинским и административным талантами. Если человек по рождению был, например, «купцом», такие люди не допускались к княжению. Их таланты использовались по прямому назначению. Из них выходили прекрасные купцы или дипломаты. Если такие люди принадлежали к княжескому роду, их могли назначить посадниками в городах, но дружину им не подчиняли. Дружину могли возглавлять только витязи.

Пройдя «аттестацию», будущий князь направлялся на обучение в специально отведенные для этого священные места. Обучение не могло начаться без очищения. Служить Родине и своим соотечественникам мог только человек, «очищенный» от личных амбиций и притязаний на собственное благо. Свои личные желания такой человек не имел права ставить выше общественных. Поэтому сначала князья проходили очищение, живя в крайне простых, суровых условиях рядом со священными капищами. Человеку, не способному побороть свои властные амбиции, волхвы не имели права открывать знаний, содержащих основы управления и воинского искусства.

Пройдя соответствующие обряды очищения, князья приступали непосредственно к обучению. Волхвы открывали им древние знания, при помощи которых они могли эффективно управлять княжествами и вести боевые действия. По времени это занимало, как правило, не один год.

Пройдя обучение, князья приступали к обрядам «наделения силой». Одновременно для князя изготавливался персональный меч, в который во время его изготовления волхвы вкладывали заповеди богов, а также «Совесть и Мудрость».

После успешного прохождения полного цикла верховный жрец наделял князя правом на княжение. Данное право никто не смел оспаривать, хотя князь, не оправдавший надежд, мог быть отстранен от княжения, но опять же верховным жрецом.

Понимаем, многим будет непривычно, странно и даже неприятно узнать, что раньше на Руси правили грозные, честные и справедливые князья. Но что поделаешь? Все течет, все изменяется. Не всегда на Руси было так, как сегодня.

Именно такой порядок получения прав на великое княжение и являлся главным препятствием для Владимира Красно Солнышко на получение княжеской власти. По своим морально-деловым качествам он никак не подходил в князи, и выше должности новгородского посадника ему ничего больше не светило.

Чтобы стать великим князем всея Руси, Владимиру требовалось такой порядок устранить. Уничтожить установленный порядок возможно было только вместе с уничтожением славянской веры. Благо доверие к волхвам уже было подорвано в народе, после того как верховный жрец, известный больше под именем Вещий Олег, не захотел передать права на великое княжение сыну Рюрика Игорю и пользовался княжеской властью до самой своей смерти. Олег должен был всего лишь «состоять» при Игоре, пока тот не войдет в зрелый возраст. Хотя Олег прекрасно исполнял обязанности князя, такое его поведение осуждалось другими волхвами и частью населения. Он не имел права этого делать.

Владимир при помощи византийских шпионов умертвил своих братьев Олега и Ярополка, и массированно ввел на Русь византийские войска, выдаваемые историками за скандинавских варягов. Возможно, скандинавы-то в составе византийских войск присутствовали. Только надо помнить, что наемники представляют интересы эмитентов, оплативших заказ, а не интересы собственной национальности.

Позже произошло «избиение идолов» и крещение Киева. Рассказы о якобы установлении в Киеве Владимиром идолов славянских богов за 8 лет до крещения – подделка, поражающая своей дешевизной. Еще дед Владимира Игорь присягал перед Киевскими идолами для послов византийских, о чем имеется соответствующая запись в официальном договоре 944 года:

«Послы, посланные Игорем, вернулись к нему с послами греческими и поведали ему все речи царя Романа. Игорь же призвал греческих послов и спросил их: „Скажите, что наказал вам царь?“ И сказали послы царя: „Вот послал нас царь, обрадованный миром, хочет он иметь мир и любовь с князем русским. Твои послы приводили к присяге наших царей, а нас послали привести к присяге тебя и твоих мужей“. На следующий день призвал Игорь послов и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и злато, и присягали Игорь и люди его».

Так что относительно славянских идолов, кроме «избиения», за Владимиром других подвигов не числится.

После устранения преград на получение права княжения в виде славянского обряда, право это стало переходить по наследству. Но поскольку наследование – штука темная, то «право» чаще подменяла «сила». Если силы у кого-то не оказывалось, означенное право добывалось хитростью, подлостью и коварством, чему ставленники «греческого духовенства» нимало не противились. Все это, как показывают историки, непременно сопровождалось крестным целованием.

На Руси началась «княжеская вакханалия», поддерживаемая византийскими войсками. Так продолжалось до 1204 года. В тот год Византийская империя рухнула под натиском Рима, и Русь, как следствие, вышла из-под византийского ига.

Христианство, стоящее на византийских мечах, естественно, ослабло, и началось решительное восстановление славянских порядков. Первое, с чего было решено начать, это с возрождения ритуала получения права на княжение. Это стало основным условием возрождения Руси. Вскоре, как представляют нам историки, князья начинают «проживать» в Орде годами: «Взяв с новгородцев 1500 гривен серебра, Михаил возвратил им своих наместников и, поехав в Орду, жил там целые два года», «Между тем Георгий жил в Орде три года…» и т. д. Хотя «проживать в Орде» князьям никакого смысла не имело. На самом деле в эти годы они проходили обучение под руководством верховного жреца Руси. Дабы объяснить многолетнее отсутствие князей на своих местах, хронистам пришлось надолго «забрасывать» их в Орду или Монголию.

Князья, до того пришедшие к власти с помощью интриг, естественно, враждебно отнеслись к возвращению старых порядков. А князья, принявшие христианство всей душой, решительно отказывались отрекаться от него (так произошло с Михаилом Черниговским). Но противостоять желанию своих подданных-славян с должной эффективностью князья не имели возможности. Даже люди, входившие в ближайшее окружение князей и внешне выдававшие себя за христиан, внутри горели обидой за поругание славянских Вед. Только право на княжение, полученное из рук верховного жреца Руси, спасало князя от войны с поборниками славянской веры и от своего же окружения. Поэтому всем князьям Руси пришлось ехать за получением данного права к верховному жрецу. Не миновала сия чаша и князя Галицкого, принявшего уже к тому времени императорскую корону от папы римского.

Это и есть та «страшная» тайна, которая усиленно оберегалась весь период царизма. Ради этого мирные монгольские пастухи были вознесены выше Вавилона и Рима. Ради этого скрестили монголоидную и европеоидную расы в виде монголо-татар. Ради этого проложили многотысячекилометровый почтовый путь по степям Казахстана и барханам Каракумов. Ради этого создали мифические города вроде Сарая, Каракорума и т. п.

Главное, что ради этого монголов из буддистов пришлось превратить в язычников, иначе описания славянских обрядов, присутствующие в русских летописях, могли поставить под угрозу разоблачения всю «монгольскую легенду».