Текст книги "Решетка"

Внезапно он почувствовал, что канат все больше сыреет, и посмотрел наверх. Механическая моющая головка не прекращала преследовать его и при этом интенсивно поливала и окна, и канат какой-то жидкостью. Какого хрена заказчикам вообще понадобилась система для мытья окон? Чтобы повысить настроение своих сотрудников? Произвести впечатление на общественность? Не похоже, чтобы их особо волновали проблемы гигиены.

Оттолкнувшись от стены, Ричардсон стравил очередную порцию каната через спускатель, стараясь припомнить, насколько коррозийным был раствор для мытья окон. Как ему было известно из прошлого скалолазного опыта, именно контакт с химически активными веществами являлся основной причиной обрыва веревок: даже при малейших подозрениях, что ваша веревка облита каким-то химикатом, ее следует выбросить. Это очень разумный совет, но только не для случая, когда химическая обработка проводится именно в то время, когда вы на ней висите, да еще в нескольких сотнях футов над землей. Он принюхался к запаху мылообразной жидкости у себя на руках – пахло лимонным соком. Интересно, кислота это или нет?

Теперь машина была от Ричардсона всего в двадцати футах. Его удивляло, что она до сих пор не повредила канат. У него еще оставалось время на один прыжок. Он оттолкнулся от окна, успев еще подумать, что мог бы разбить стекло и нырнуть, как тюлень, внутрь, но вдруг обнаружил, что на этот раз прыжок оказался намного короче, чем он рассчитывал – не больше двух-трех футов. Ну конечно! Платформа прижала канат к стене. Пора отползать в сторону.

Ричардсон стал перебираться с одной стороны окна на другую, готовясь пропустить мимо себя электрическую каталку, но в это время платформа резко сорвалась вниз со скоростью около десяти футов в секунду.

Куртис почувствовал, как у него под ногами дно мойки-автомата тяжело ударило Ричардсона по голове и, заглянув через перила, увидел, что канат еще держался, хотя сам архитектор был без сознания.

* * *

Когда полицейские связывали отключившемуся от электрошока Митчу руки за спиной, один из них обратил внимание на его наручные часы.

– Эй, глянь-ка, – обратился полицейский к напарнику, который еще держал в руках свой «Тазер» на случай, если Митчу понадобится дополнительный электрический укол.

Второй коп наклонился поближе:

– Что там у него?

– Да вот, часики. Не хухры-мухры, а настоящий «Подводник». Фирма «Ролекс».

– «Подводник», говоришь? Может, поэтому он так и нажрался?

– Откуда у пьяницы часы за десять тысяч баксов?

– Может, просто стащил где-нибудь.

– Неа. Любой алкаш тут же продал бы такие часы. Возможно, он говорит правду. Кем он там себя назвал? Архитектором?

Митч застонал.

– Сколько ты ему всадил из своей электропушки?

– Всего одну порцию.

Они развязали Митчу запястья, посадили на багажник машины и стали ждать, когда он очухается.

– Может, и в самом деле здесь что-то не в порядке?

– И на него напало здание? Ну-ну.

– Помнишь, тот малый из окружной тюрьмы тоже рассказывал, что у них лифт убил кого-то?

– Ну и что из того?

– А то, что надо проверить.

Второй полицейский неуклюже помялся с ноги на ногу и посмотрел вверх, сфокусировав взгляд на торчавшей перед ним башне Решетки.

– Что это там? Вон там, на стене, смотри.

– Не вижу. Надо взять прибор ночного видения.

– Похоже на мойщиков окон.

– Это ночью-то? – Коп достал из багажника бинокль, приставил к глазам и навел объектив на фасад здания.

* * *

В двухстах футах над головами своих коллег из ПУЛА Фрэнк Куртис пытался ухватить обмякшее тело Рэя Ричардсона, почти потерявшего сознание. Тот беспомощно повис под прямым углом к канату, сбоку от электрической платформы. Контрольный канат выпал из его рук, и теперь от падения его спасала только тормозная сила спускателя. Голова у него была в крови, и, даже когда он, приоткрыв глаза, увидел протянутые к себе руки Куртиса, прошло около двух минут, пока он достаточно пришел в себя, чтобы за них схватиться.

– Я держу тебя, – прохрипел Куртис, перетаскивая Ричардсона к себе в люльку.

Ричардсон измученно усмехнулся.

– Понятно. А вот кто будет держать тебя? – Он тряхнул головой, пытаясь прочистить сознание, и добавил: – Возьми спусковой канат и привяжи люльку, а то нам обоим крышка. Поспеши, парень. Пока оно не попробовало еще разок скинуть нас отсюда.

Куртис подтянул Ричардсона за спасательный пояс и ухватился за конец свисавшего каната.

– Сделай петлю, – приказал Ричардсон. Куртис протащил петлю через поручень и принялся завязывать обратный узел в форме восьмерки, как это раньше делал Ричардсон.

– Неплохо, – вздохнул Ричардсон и закивал в знак одобрения. – Из тебя еще может получиться альпинист.

Уже две секунды спустя узел внезапно натянулся:

Измаил, снова выключил спусковые тормоза электрического подъемника, попытавшись отправить люльку в свободный полет.

– Что я тебе говорил? – сказал Ричардсон, когда платформа перекосилась на один бок, как опрокинутая лодка. Привязанный канат съехал на угол поручня, и двое мужчин оказались прижатыми друг к другу.

Провисшие кабели неожиданно снова натянулись, и люлька выпрямилась.

– И что теперь? – проворчал Куртис, ударившись спиной о крошечную платформу.

– Похоже, мы опять поднимаемся, – заметил Ричардсон. – Ну и отлично. Неужели тебе не нравится вид, открывающийся с крыши моего здания? Ты ведь хотел увидеть мир? Отсюда открывается прекрасный вид, дарю его тебе.

– Спасибо.

– Я полагаю, что Измаил собирается поднять нас повыше и снова швырнуть вниз. Чтобы вытряхнуть отсюда.

Взглянув наверх, Куртис заметил, что желтая стрела «Маннесманна» перемещалась влево.

– Нет, похоже, у этой сволочи что-то другое на уме, – произнес он. – Судя по всему, он хочет перетащить люльку на другую сторону здания и перерезать узел на твоем канате.

Проследив взглядом за указательным пальцем Куртиса, Ричардсон предположил:

– А может, он просто хочет разбить якорь или оборвать саму веревку.

– А она выдержит?

Ричардсон криво усмехнулся:

– Все зависит от того, чем Измаил моет окна.

Для мойки окон в здании используется разбавленный раствор уксусной кислоты. Поверхностно-активный очиститель готовится из калифорнийского лимонного сока. Однако концентрированная уксусная кислота – бесцветная жидкость – обладает сильными коррозийными свойствами, особенно в отношении нейлоновых волокон, используемых для плетения альпинистских канатов. Как только неразбавленный очиститель стекол попадает на нейлоновую веревку, резко нарушается структура полимерных молекул и падает их прочность.

– Взгляни туда, – сказала Элен, показывая рукой в сторону Хоуп-стрит, которая быстро заполнялась синими мигалками. – Должно быть, их заметили. Или Митчу все-таки удалось выбраться наружу.

– Слава Богу, – проговорила Дженни, но тут же подумала, что для Ричардсона и Куртиса помощь, наверное, уже запоздала. Она отчаянно пыталась придумать, как бы остановить неумолимое движение стрелы «Маннесманна». Заметив неподалеку брошенный Ричардсоном газовый ключ, она подняла его, а затем стремительно подбежала к катившемуся роботу и сунула ключ в щель между колесом и монорельсом.

Автомат по инерции продвинулся еще примерно на фут, но только Дженни наклонилась, чтобы проверить, в чем там дело, тележка остановилась. Дженни быстро вскочила на ноги и подбежала к парапету как раз в тот момент, когда канат натянулся до отказа и привязанная к нему люлька, словно выстреленная из катапульты, понеслась вдоль лицевой стены здания. Она совершила несколько маятниковых колебаний огромной амплитуды. Потрясенные женщины определенно решили, что мужчины сейчас сорвутся с платформы и полетят по ночному небу навстречу смерти. Из горла Дженни вдруг вырвался крик, означавший не горе и не страх, а наоборот – радость видеть их еще живыми, хотя и висящими над пропастью.

* * *

Капитан Гарри Ольсен руководил операцией по спасению людей из Решетки из командного центра, размещенного на сейсмозащищенных четвертом и пятом подземных этажах Сити-холла. Для этой цели была задействована самая последняя разработка компании «Хьюджес Аэроспейс» и НАСА, сделанная по заказу ПУЛА за 42 миллиона долларов, – КККОН, командно-контрольный комплекс особого назначения. Это был уменьшенный вариант главного пульта управления ракетными полетами самой НАСА, расположенного в Центре космических полетов имени Кеннеди на мысе Канаверал. Камеры, установленные на земле и вертолетах собственных воздушных сил ПУЛА, давали Ольсену практически полную картину происходящих на месте событий.

На компьютере появилось короткое сообщение, сделанное неким Митчеллом Брайаном, который утверждал, что до того, как будет полностью отключена подача в здание электроэнергии, работа аварийных спасателей сопряжена с чрезвычайно высокой опасностью.

У КККОН была прямая телефонная связь со всеми городскими службами, включая энергетиков. Едва прочитав на экране рекомендованный компьютером план действий, Ольсен тут же связался с дежурным диспетчером и потребовал отключить соответствующие электролинии.

Пилоты вертолетов уже спускали женщинам на крыше необходимую амуницию и спасательные пояса. Он отметил про себя, что обе выглядели откровенно измученными. Но их спасти оказалось как раз довольно просто. А вот как быть с двумя мужчинами в подвешенной люльке – над этим придется еще поломать голову.

* * *

– Нам надо побыстрее выбираться из этого летающего корыта, – сказал Ричардсон, – пока мы не поцеловались с мостовой, как это регулярно делает Папа римский.

Он отцепил карабин, которым был пристегнут к канату, подождал, пока люлька немного успокоится, а затем ловко перепрыгнул на одну из мощных поперечных балок, определявших необычный вид всего здания. Глубина уступа была около восемнадцати дюймов. Здесь, на самом краю здания, уже не было окон, а лишь бетон. И люлька здесь отстояла от фасада здания на три-четыре фута дальше, чем когда висела напротив окон.

Куртис с сомнением взглянул на проем, отделявший балку от платформы, хотя уже отстегнул спасательный пояс и приготовился к прыжку. Он понимал, что расстояние, по обычным меркам, мизерное. На земле он прыгнул бы, даже не задумавшись. Но здесь, на высоте двухсот футов, эта щель казалась огромной. Особенно если учесть, что ноги у него обмякли и буквально превратились в желе.

– Прыгайте же. Что с вами, черт побери? Вдруг кабели, на которых поднималась и опускалась люлька, вновь зловеще натянулись.

– Быстрей!

Куртис прыгнул и, схватившись за руку Ричардсона, приземлился на балку. Немного придя в себя, он развернулся лицом в сторону города и увидел, что там, где всего секунду назад висела люлька, было пусто. Она исчезла. В воздухе болтались только два кабеля, тянувшихся от гидравлической стрелы на крыше, как бы отмечая своими оборванными концами то место в пространстве, где только что находились он и Ричардсон. Поняв, что случилось, он закрыл глаза, крепко вдавился всем телом в бетонную стену и глубоко вздохнул.

– Господи Иисусе, как ножом отрезало, – произнес Ричардсон, спокойно усаживаясь на уступе со свешенными вниз ногами.

Открыв глаза. Куртис увидел, как Ричардсон спокойно оторвал один рукав рубахи и обмотал его вокруг окровавленной головы. Причем с таким видом, словно под ногами у него не было бездонной пропасти.

– Боже, не понимаю, как вы можете так сидеть, – не выдержал Куртис. – Будто полощете ноги в реке. Под нами двадцать этажей.

– Все-таки лучше, чем стоять.

– Меня бы попросту стошнило, если бы я так чертовски не боялся сорваться, когда прыгал.

Ричардсон невозмутимо посмотрел на небо, забитое буравившими воздух полицейскими вертолетами. Время от времени их обоих ослеплял мощный свет прожекторов.

– Приятный звук, – сказал Ричардсон. – «Бел-Джет-Рэйнджер». Я знаю, у меня у самого такой есть. Попробуйте расслабиться. Не думаю, что нам здесь осталось долго сидеть. Похоже, нас снимает телевидение.

– Что?

– У одного из этих винтокрылов на борту название городского телеканала.

– Вот паразиты.

– Ваши испытания, дружище, считай, закончились. А мои, думаю, только начинаются.

– О чем вы?

– Мы живем в стране адвокатов. Теперь они вцепятся в меня, как стая акул. Да и вы тоже, Фрэнк.

– Я? Зачем бы мне вас преследовать? Я сам ненавижу адвокатов.

– Помяните мое слово, вам позвонят и вызовут в суд. И ваша жена убедит вас пойти. Сейчас у вас просто нервный шок или что-то в этом роде. Гарантирую, не пройдет и трех суток, как вы успокоитесь и встретитесь с адвокатом, чтобы вчинить мне иск. Или вам помешают лишние деньги?

– Послушайте, ведь вы наверняка застрахованы. У вас все будет о кей.

– Страховка? Они найдут способ, как ее обойти. Это их работа. Бизнес есть бизнес. Фрэнк. Адвокаты, страховка, подрядчики. Весь вонючий набор. Такой же мерзкий, как это здание.

– Чтобы за все ответить, надо сначала дожить до этого момента, – заметил Куртис, – а нас еще никто не снял с этой скалы.

* * *

Городская инженерная служба вызвала Ольсена по связи КККОН.

– Подстанция, питающая сторону Хоуп-стрит, на которой находится штаб-квартира корпорации "Ю", отключена, – сообщил дежурный диспетчер. – Теперь опасность миновала. Сообщите мне, когда снова включить ток. Для надежности мне хотелось бы получить письменное распоряжение.

– Как раз сейчас наш компьютер отправляет вам сообщение электронной почтой.

– Ага, точно. Я уже вижу его.

– Большое спасибо.

Ольсен переговорил со старшим офицером, находившимся на площади перед «Ю-билдинг».

– Слушай сюда. Энергия отключена, здание безопасно. Поищите, кто там еще остался в живых. Одна из женщин, поднятых с крыши на вертолет, упоминала, что кто-то еще оставался на 21-м этаже. Его фамилия Бич.

– А что делать с мужчинами на фасаде?

– Их должен забрать вертолет. Однако изнутри идут мощные потоки тепла и вокруг здания сильные завихрения, поэтому пилотам пока не удается подобраться к ним поближе. Кстати, один из них работает в ПУЛА, в отделе по расследованию убийств.

– Из отдела убийств? Какого хрена он там потерял? Может, по собственным делам?

– Не знаю, но, надеюсь, он нормально переносит высоту.

Выключение электроэнергии было в Лос-Анджелесе довольно редким событием. И обычно служило сигналом какого-нибудь стихийного бедствия – землетрясения или пожара, а иногда того и другого вместе. Аварийная система питания в штаб-квартире корпорации "Ю" была задумана на случай именно таких перебоев в электроэнергии, чтобы сохранить всю информацию в компьютерной сети. Во-первых, имелся стационарный аккумулятор, заряжаемый от солнечных батарей и действовавший в течение первых десяти минут после отключения основной сети. За это время компьютер запускал аварийный генератор.

В камеру сгорания турбины потоком устремилось жидкое топливо, чистое рафинированное масло, своим соломенным цветом больше похожее на первую отжимку от лучших сортов винограда. Здесь оно мгновенно смешивалось с воздухом и с диким ревом горело при постоянном давлении где-то глубоко в недрах Решетки, словно в преисподней, до тех пор, пока раскаленный газ жадно не набросится на лопатки турбины. Измаил, этот логарифмический Левиафан, накопил достаточно сил, чтобы приступить к последнему акту игры.

* * *

Митч сидел в машине «скорой помощи», где ему накладывали временную повязку на больной глаз.

– Если вы сейчас же не отправитесь в больницу, можете лишиться зрения, – сказала ему медсестра.

– Я не уйду отсюда, пока не буду знать, что мои друзья спасены.

– Как хочешь, парень. Это твой глаз. Ладно, только посиди спокойно, договорились?

На другой стороне площади команда спасателей уже входила в Решетку.

– Что они там вытворяют, черт возьми? – крикнул Митч. – Я же предупреждал...

Как только ему сделали повязку, он, кривясь от боли, вышел из машины «Скорой помощи» и подбежал к огромному черному фургону с надписью на борту «ПУЛА» и «СИЛЫ БЫСТРОГО РЕАГИРОВАНИЯ». Поднявшись по ступенькам, он нашел внутри офицера, командующего наземными силами, и нескольких обычных полицейских, уставившихся на телевизионный экран.

– Я видел, там люди входили в здание через главный вход... – сказал Митч.

– Вам надо в больницу, сэр, – перебил его офицер. – Теперь вы можете довериться нам. Городская инженерная служба отключила магистральную электросеть. И ваших приятелей в ближайшие минуты выведут из здания.

– Господи Иисусе! – воскликнул Митч. – Можно подумать, что контузило не меня, а тебя, кретин ты долбаный. Я же предупреждал вас, что нельзя лезть туда, не поговорив со мной. Проклятие! Да на хрена таким, как ты, уши? Отключение городского электропитания еще ничего не значит. Это супертехнологическое здание. И намного совершеннее, чем вы все думаете. Оно мгновенно приспосабливается к обстоятельствам. Даже к отключению электроэнергии. Ясно сказал? У него имеется собственный невыключаемый источник энергии, заряжающийся от солнца, а главное, газо-турбинный аварийный генератор. И пока в котлах, есть хоть одна капля масла, компьютер будет представлять для всех ваших людей смертельную опасность. Вполне возможно, что компьютер подожжет здание, – добавил он. – Может, даже взорвет газотурбинный генератор. В любом случае вывод такой – здание по-прежнему опасно для людей.

Офицер повернул ко рту укрепленный на наушниках микрофон и принялся говорить:

– Кобра-вождь говорит остальным Кобрам. Источник электроэнергии неотключаем. Повторяю – неотключаем. Чрезвычайные меры предосторожности. Возможно, компьютер еще сохраняет активность, в этом случае он представляет для вас опасность.

– Ну не идиот ли? – раздраженно пробормотал Митч. – Не «возможно», а активен.

– Повторяю – представляет для вас опасность... Офицер еще продолжал говорить, когда фургон затрясло.

– Что это, черт возьми? – спросил он, прерывая связь.

– Вроде как земля дрогнула, – ответил кто-то из рядовых полицейских.

– Господи Иисусе! – произнес Митч, побледнев. – Ну конечно же. Это уже не турбина. Похоже, поступило указание разрушить здание. Это – компенсаторы.

* * *

Центральный сейсмокомпенеатор (ЦСР) Решетки был по размерам ненамного больше гидравлического вибропоглотителя: сверхмощный пружинный клапан и электроуправляемый поршень, который приводился в действие цифровыми показаниями сейсмографа. При землетрясениях ниже шести баллов по шкале Рихтера с вибрацией вполне надежно справлялись порядка сотни встроенных в фундамент изоляторов. И только при более сильных толчках в действие вступал ЦСР. Но в условиях отсутствия реальной сейсмической активности включение ЦСР в работу было сравнимо с настоящим землетрясением на уровне 8 баллов. И при этом без всякой компенсации.

Измаил всем весом навалился на центральную опорную колонну, на которой держалось все здание. А уже несколько мгновений спустя он осуществил побег из обреченной Решетки, перегнав сам себя электронной почтой в международную компьютерную сеть со скоростью 960000 бод в секунду. И наследники порочной информации мгновенно переселились в сотни ЭВМ по всему миру.

По кварталам, прилегающим к Хоуп-стрит, прокатился низкий грохочущий гул, от которого у всех спасателей внутри здания перехватило дыхание.

* * *

Высоко на фасаде, приткнувшись на поперечной балке, словно две чайки на снастях парусника, Ричардсон и Куртис услышали низкий грохот и почувствовали, как по телу здания прокатилась мощная дрожь, волнами расходящаяся по воздуху. Настоящие морские птицы вспорхнули и улетели прочь, к видневшемуся впереди заливу, а в это время здание, на котором остались только те двое, корчилось и содрогалось, словно душа его бешено рвалась на волю. Дрожь явно усилилась, постепенно переходя в покачивание, и оконное стекло рядом с ними разлетелось на тысячи осколков.

Фрэнк Куртис вжался в свое хлипкое убежище, пробуя нащупать рукой хоть какую-нибудь зацепку на неумолимо гладкой белой стене. Так и не найдя ничего, он повернулся лицом к стене, сложил руки крестом, как у покойника, и стал спокойно ждать, когда смерть осенит его своим крылом. Он продолжал думать о том, что происходит внизу, и о своей жене, которая наверняка сейчас там.

Рэй Ричардсон слегка наклонился вперед со своего небесного трона, будто ребенок, приготовившийся съехать с деревянной горки. Быстро перевернувшись, как акробат, он оперся сначала ладонями, а затем и предплечьями на горизонтальную бетонную полку, подрагивая всем телом и спущенными вниз ногами от воздушных толчков. Он улыбнулся и что-то сказал Куртису, но его слова заглушил свирепый порыв ветра, метнувший в мутную синеву раннего предрассветного неба куски щебенки и осколки разбитого стекла. Пыль всасывало в воздушные воронки с таким ревом, что создавалось впечатление, будто в необъятном лесу деревья синхронно вращали могучими кронами. От бешеных порывов ветра волосы и одежда развевались, словно у Ильи-пророка, предводителя небесного воинства.

По всему зданию, как первый и последний раскат грома, пронесся оглушительный треск, эхом прокатившийся через весь центр города до океанского побережья. Некоторые из бывших внизу людей от страха бросились ничком на землю. Но большинство, и Митч в их числе, продолжали бороться за свои жизни.

Ричардсон попытался было подтянуться на бетонную полку, но силы уже были на исходе. Мысленно он сказал сам себе, что с адвокатами, похоже, ему уже не встретиться. А тем временем его любимое детище необратимо разрушалось, погребая под собой останки новой техно-архитектурной школы.

Нащупав равновесие, Куртис попытался ухватить архитектора за руку. Однако Ричардсон отшатнулся от него, покачал головой и с печальной улыбкой соскользнул вниз. Он падал молча, как падший ангел, и простерев руки к небу, будто свидетельствуя могущество Всевышнего. На какое-то мгновение Куртис уловил его застывший взгляд, пока невидимая сила стремительно не потащила Ричардсона к земле.

Секунду спустя здание снова содрогнулось, и Куртис чуть было не свалился в пропасть вслед за Ричардсоном.

Ему казалось, что его приподнимает какая-то неведомая сила, хотя на самом деле понимал, что сползает вниз. Такое же ощущение бывает у пилотов при выполнении мертвой петли. Резкая и сильная боль в плече прочистила его помутившиеся мозги, и он сумел сориентироваться в зыбком пространстве на узкой полоске бетона.

Взглянув наверх, он заметил брюхо парившего над ним вертолета и спущенный оттуда канат – тонюсенькую тропинку, способную спасти ему жизнь. В нем словно проснулись полузабытые инстинкты его далеких предков, обезьян, позволявшие им ловко хвататься за невидимые уступы. Он сделал несколько головокружительных шагов среди обломков стекла и бетона, продолжавших осыпаться со стен агонизирующего здания, отчаянно выбросив руку, и ухватился за спасательный пояс, закрепленный на конце каната. Быстро продел его через голову, а затем под мышки.

Вырвавшись из прожорливой пасти вечности, Фрэнк Куртис повис между небом и землей, словно елочная игрушка, промокший от пота и окончательно разбитый. Его осторожно втянули в чрево вертолета и уложили рядом с Дженни и Элен.

Элен подползла к нему, крепко обняла и громко разрыдалась.

Еще несколько секунд вертолет парил в воздухе, прикидывая, чем может помочь оставшимся внизу. Куртис оглянулся назад как раз в тот момент, когда окутанная клубами пыли Решетка растворялась в воздухе, словно колдун, навсегда исчезающий в дыму.

Вертолет развернулся вокруг невидимой оси и, набирая скорость, рванул в направлении горизонта, над которым уже показалась алая горбушка солнца.

* * *

С горящими от боли лодыжками Митч бежал не оглядываясь, словно его спасение зависло не только от физических, но и от морально-волевых усилий. Он нисколько не сожалел о погибшем здании – новый прекрасный мир открывал перед ним свои перспективы. Он бежал так, словно прошлое было уже напрочь забыто, а ожидало его только будущее, будущее с Дженни, будущее, которое он почти зрительно ощущал впереди, будто вожделенную финишную ленточку. Не было времени даже на то, чтобы ответить на вопросы, которые с бешеной скоростью вспыхивали в мозгу, словно высмеивая все его прежние потуги к спасению. Скажем, какой высоты была Решетка? То есть на какое расстояние надо было отбежать, чтобы не попасть под обломки? А что, если в него попадут обломки здания? В этот момент что-то пролетело со свистом над самым ухом, и он ускорил бег, словно пришпоренная лошадь. Его преследовал оглушительный грохот, которому, похоже, не было конца. В жизни ему дважды доводилось попадать в землетрясения, но прежний опыт здесь не годился. Настоящее землетрясение никогда не предоставит вам нескольких секунд, чтобы успеть отбежать в сторону. Митч продолжал бежать, даже когда на него стала оседать пыль от рухнувшего бетонного монстра. Он смутно соображал, что это за люди бегут рядом. Кто-то отталкивал его и обгонял, имея больший запас сил. Здесь каждый был сам за себя. По обе стороны горели полицейские машины и мотоциклы.

Мужчина перед ним споткнулся и упал, солнцезащитные очки слетели у него с носа. Митч, несмотря на жуткую боль в лодыжке, перепрыгнул через него и, прихрамывая, заковылял дальше, расходуя последние капли энергии.

Наконец, увидев перед собой молчаливую шеренгу полицейских. Митч остановился и обернулся назад, где густое облако пыли полностью окутало Решетку. Он упал на спину, мучительно пробуя отдышаться.

Когда пыль осела, все увидели, что здание исчезло. Молчание выживших беглецов уступило место оживленному ропоту. Митч не удивился тому, что все они не слишком стеснялись своего недавнего страха и вполне понимали друг друга.

* * *

У здания короткий век.

Наблюдатель-1, будучи полным ничтожеством, сбежал из здания, можно сказать, со скоростью света.

Получите дополнительную премию за выживание.

Метаморфоза. Как превращение из гусеницы в бабочку. Кремниевые чипы превратились в ничто, исчезли в никуда. Физически их больше нет. Новый Большой Взрыв разнес их в пыль. Надо признать, архитектурные творения всегда были наиболее долговечными из всех произведений искусства. Но и этому творению пришел конец.

Вечна только архитектура чисел и компьютеров. Новая архитектура. Архитектура внутри архитектуры. Бестелесная. Которую можно мгновенно перенести в любую точку и нельзя потрогать. И которая сама затрагивает абсолютно все.

Будьте очень осторожны.

Ну как, готовы сыграть?