Текст книги "Интервью под прицелом"

– Это очень хорошо, Галочка. Ты свяжись, пожалуйста, с Елагиным и все это ему передай. И вот еще что. Вчера на платформе Матвеевская пытались столкнуть под электричку еще одного ветерана, работавшего в комиссии у Голобродского. Преступник явно стремится убрать тех, кто может помочь в расследовании фармацевтического дела. К счастью, Силкин остался жив – ему не дали упасть под поезд подростки, ожидавшие электричку на перроне. Они же и преступника разглядели. Словесный портрет схож с описанием убийцы тележурналистами. Поэтому так: Рюрику скажи, чтобы взял у Грязнова координаты подростков и показал им фоторобот последнего. Если нужно – пусть снова ЭКЦ напряжет. С уточненным портретом весь состав нашей группы ознакомить. Понятно?

– Да.

– Ну а я коверным у депутатов сегодня выступаю. Но если что, звоните, не стесняясь. Потерпят народные избранники.

Лора Долли сидела перед зеркалом в гостиной и – нет, не плакала, а снимала макияж. Вернее, она старалась убедить себя в том, что не плачет. А чего тут плакать? Только что она вернулась из ресторана, где каждый вечер в час назначенный поднималась на сцену и исполняла те или иные песни по желанию публики. Сегодня публика попалась очень уж мерзкая: подвыпивший гопник, вообразивший себя бандитом, заказывал блатняки. Но каким-то образом умудрялся удерживаться в рамках приличий, так что охранники в его сторону даже не смотрели. А вот Лору он просто вывел из себя.

На самом деле Лора ненавидела петь песни на заказ, хотя зарабатывала этим на жизнь. Людям почему-то кажется, что если уж они пришли в заведение, заплатили за еду, то почему бы им не заказать в придачу и музыкальное сопровождение? И вот они заказывают. А так как воображение у них скудное, слабенькое такое воображение, Лора знает наперед, что выберет тот или иной посетитель – как правило, выступления превращаются в бесконечное, мучительное повторение самых ненавистных шлягеров. Очень редко попадается такая публика, которой все равно, что ей тут будут исполнять, и Лора вольна в выборе композиций. Обычно она поет негритянские блюзы.

Лора все бы отдала за возможность выступать в каком-нибудь элитном клубе для любителей негритянских блюзов, но если такие клубы и есть, то в них выступают аутентичные негры. И как попасть туда, как пробиться в элиту, Лора не знала. Во всяком случае, в ближайшем будущем Лоре величайшая певческая карьера не светила, поэтому она вынуждена каждый вечер, наплевав на свои великолепные вокальные данные, петь для господ посетителей ресторана.

Раньше Лора как-то пыталась уйти от ресторанного пения, ну хоть в переходе петь, что ли. Всяко лучше, чем переступать через себя, наступать на горло своей песне – буквально, но в самый последний момент она трусила. В переход не шла, а возвращалась в ресторан. И переступала, и наступала. Потому что помимо негритянских блюзов Лора любила роскошь. Не настоящую, конечно, всамделишную роскошь – откуда бы ей про такую знать? – а гламурную, рекомендуемую модными журналами жвачку. А эта жвачка, к сожалению, тоже стоила денег.

Если бы Лора не вышла в свое время замуж, вполне возможно, она смогла бы найти себе богатого поклонника из тех, которые посещают по вечерам рестораны, хотя это тоже сомнительно. Максимум, на что способен такой поклонник, – накормить ужином, подарить духи или шляпку, а потом настойчиво предлагать уединиться в номерах.

Сейчас муж, располневший программист Саша Тюхин, лежал на диване, замотавшись в дорогое покрывало, и, мелодично похрапывая, спал. Рядом с диваном расположился джентльменский набор: пульт от телевизора, несколько пустых пивных банок, пакетик из-под сушеных кальмаров. Саша не был гламурным человеком, он не понимал, что пить пиво с этой вот сушеной гадостью не просто вредно, но еще и категорически немодно в этом сезоне! А уж смотреть телевизор, лежа на диване, – и подавно! Если уж вздумалось напичкать свои мозги рекламой и насилием, то делать это надо легко, мимоходом: например, когда фуршетный стол уже готов, а гости что-то запаздывают, можно включить телевизор, сесть в кресло и, невнимательно глядя на экран, прислушиваться к звукам, доносящимся из подъезда…

Лора сидела напротив зеркала с ваткой в одной руке и тюбиком геля для снятия макияжа – в другой. Телевизор беззвучно мерцал в углу: видимо, когда началась рекламная пауза, Саша благополучно отключил звук, а следом отключился и сам.

Она поглядела на него с неприязнью. Давно уже нежный и стеснительный юноша, который ей когда-то так понравился, превратился в «нормального мужика» – такого, о котором, если верить песням, столь нежно любимым посетителями ресторанов, мечтает каждая женщина. Лора согласна была, чтобы ее перестали считать женщиной, – лишь бы никогда в жизни ей не пришлось мечтать вот об этом счастье. О том, которое лежало на диване, посапывало, сжимало рукой пустую пивную банку и, надо думать, должно было вызывать массу умиления среди домохозяек всех возрастов, полагающих, что муж должен быть сыт, пьян и доволен.

В том, что Саша в данный момент вполне доволен, сомневаться не приходилось. Зато Лоре отчаянно хотелось подпрыгнуть, вцепиться в занавески, повисеть на них немного, а потом сорвать, к чертовой матери. На этом бы она не ограничилась: разделась бы, замоталась в занавески, поднялась на крышу дома и полетела оттуда диковинной птицей. А Саша пусть себе спит, утром проснется, включит телевизор, и тот все ему расскажет.

Лора все больше и больше впадала в ярость. Разлегся тут, дрыхнет, довольный и пьяный, тогда как она просто лопается от ярости! Впрочем, что изменилось бы, если бы этот тюха-матюха еще не спал, а встретил ее на пороге в семейных трусах и майке? Он наверняка рассказал бы какой-нибудь глупый бородатый анекдот, каковые программисты обычно почитают за житейскую мудрость. Или равнодушно промямлил: «Не переживай, все пройдет, ты ведь сильная, ты справишься».

«Интересно, с чего это он взял, что я сильная? Я гири, что ли, в его присутствии тягала? Или шкафы двигала?»

Отбросив в сторону грязную ватку, выключила свет в комнате и отправилась в спальню с целью полистать какой-нибудь не слишком утомительный роман, а потом и заснуть. Но роман попался какой-то совсем уж бестолковый, а спать не хотелось категорически.

Лора встала с постели, вышла в гостиную. Телевизор мерцал в темноте и освещал путь. Она собиралась принять душ, но выяснилось, что, как назло, закончился ее любимый успокаивающий гель с экстрактом зеленого чая, лимонного дерева и пихты. Видимо, Саша по ошибке вымыл им голову.

Лора потянулась за пеной для ванны, но баночка выскочила из рук и плюхнулась в унитаз. Это было уж слишком! Женщина села на край ванны и беззвучно заплакала. Она ожесточенно кусала край махрового полотенца, но слезы капали из ее глаз будто бы по своей воле, и никак их нельзя было остановить. «Только бы этот боров не проснулся прямо сейчас! – думала Лора. – Это же будет катастрофа! Он начнет ломиться ко мне, я открою, вся заплаканная, он станет неуклюже утешать меня, и тут я наконец выскажу ему все, что о нем думаю!» Но муж и не думал просыпаться. Когда Лора исчерпала все водные ресурсы своего организма и умылась, у нее заболела голова.

Обычно в таких случаях она немедленно ложилась спать, и боль через некоторое время отступала вместе с опостылевшей действительностью, зато на смену им являлись сны, в которых хоть какое-то время можно было отсидеться, отдохнуть от ресторанного репертуара и амебоподобного Саши, возлежащего на диване или сидящего за компьютером. Но сегодня Лоре совершенно не хотелось спать.

Она вышла на кухню и прижалась лбом к оконному стеклу, но этот фокус успокаивал нервы, но не боль. Лекарств в их доме никогда не было: Тюхин почти не болел, а если заболевал, то лечиться предпочитал водкой с перцем, а она довольствовалась зеленым чаем, который, если исступленно верить в его лечебные свойства, помогает не хуже, чем водка с перцем. Но сейчас ни водка, ни чай просто не лезли в горло. Проклиная гнусного бритого посетителя, требовавшего «Мурку» и «Владимирский централ», Сашу, развалившегося тут на диване, как будто диван для этого создан, очередной отказ на участие в блюзовом фестивале, Лора накинула на плечи летний плащ и побрела в ночную аптеку. К счастью, та была недалеко.

– Дайте, пожалуйста, что-нибудь от головной боли! – попросила она у заспанной продавщицы.

– Ы, ы или ы? – ткнула та пальцем в приклеенные к окну коробочки.

– Ы! – поддавшись ее манере, указала Лора.

Она хотела было принять таблетку прямо на улице, но решила, что все же следует запивать лекарства для пущего эффекта, – и заторопилась домой. Дома все было по-прежнему: телевизор светился, Саша спал на диване. Давнишнее желание завернуться в занавески и спрыгнуть с крыши снова посетило Лору, но вместо этого она решила быть хорошей девочкой: налила в стакан воды из фильтра, достала таблетку, проглотила, запила и отправилась в спальню – дожидаться эффекта.

Эффект наступил даже раньше, чем она ожидала: проходя мимо окна, она почувствовала жжение во всем организме, становившееся все более и более нестерпимым, будто бактерии, живущие у нее внутри, разожгли костер и теперь его тщательно раздувают. Лора схватилась за воздух, но под руку попалась занавеска, и женщина вцепилась в нее мертвой хваткой. А когда Лора упала, занавески накрыли ее, словно оперение диковинной птицы, – собственно, практически как она и мечтала.

9

Анатолий Пиявкин должен был допрашивать подчиненных генерал-майора Красникова – тех, в чьем непосредственном ведении находились объекты, обозначенные в записях Голобродского как мини-фабрики фальсифицированных медикаментов, – вместе с Александром Борисовичем Турецким.

Но Турецкий отзвонился Пиявкину и сказал, что допросы тот должен вести единолично, попросил только внимательно заполнять протокол. Первой на повестке дня значилась встреча с полковником Виталием Власенко, отвечающим за тот самый ангар, который был обнаружен Силкиными во время их грибной вылазки. Однако когда Анатолий Яковлевич приехал на место – в военную часть под Серпуховом, – выяснилось, что Виталий Власенко уже полгода как находится на излечении в окружном военном санатории и с его обязанностями справляется капитан Корневич. Забавно, что это выяснилось только сейчас.

Пиявкин велел вызвать к себе Владимира Корневича. Ждать пришлось недолго. Для работы следственных органов было выделено небольшое помещение поблизости с КПК. Анатолий, ожидая офицера, заранее готовился к капризам и высокомерию. Но Корневич оказался на редкость приятным молодым человеком и сразу расположил к себе Пиявкина:

– Да любые вопросы задавайте, на что смогу – отвечу, но сразу предупреждаю, мое дело маленькое, я человек военный, а значит, подчиненный.

– Владимир Викторович! Как давно вы приняли на себя руководство над указанным ангаром?

– Ну фактически я это руководство и не принимал… – улыбнулся Корневич. – За мной этот объект не закреплен, мне не по чину.

– Однако вы замещаете полковника Власенко.

– Только по некоторым вопросам, – продолжал дружелюбно, а вовсе не насмешливо улыбаться Корневич.

– А ангар и прилегающее хозяйство – руководство ими входило в ваши полномочия?

– Ну как вам сказать, товарищ майор! Я действительно принял на себя некоторые хозяйственные функции, но вовсе не имею решающего голоса. Интересующий вас ангар был сдан в аренду, я только и должен был следить за соблюдением договора, но совершенно не уполномочен решать его судьбу.

– Хорошо! А знакомы ли вы с деятельностью фирмы «Параллакс»?

– Нет, я не интересовался. Понимаете, мне эти арендаторы не в наследство достались. Я всего лишь замещаю свое непосредственное начальство во время болезни.

– А приходилось ли вам сталкиваться с хозяевами этой фирмы, например с Тоцкой?

– С Анастасией Сергеевной Тоцкой? – переспросил Корневич. – Да, с ней я знаком, причем давно, но вот по долгу службы мне с ней сталкиваться не приходилось. Можете проверить, никаких дел я лично с фирмой «Параллакс» не вел и никакие финансовые документы не подписывал.

– Как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Тоцкой Анастасией Сергеевной?

– Понимаете, тут элементарное совпадение, земной шарик вообще вещь маленькая, типа глобуса, – попытался пошутить Владимир Корневич.

– Можно поподробнее? – настойчиво попросил Пиявкин.

– Ну, в ранней юности я был дружен с ее сыном, пару раз бывал у них дома, но это дела давно минувших дней…

В это время их беседу прервал телефонный звонок. Пиявкина потревожил Рюрик Елагин. Они до сих пор не были знакомы друг с другом. Но когда Рюрик по телефону доложил о выполнении новых заданий Турецкому, про которого было известно, что он весь вечер на ковре, как заправский цирковой, Александр Борисович выслушал, поблагодарил и велел продублировать все новости Пиявкину.

По этому поводу исполнительный Рюрик и звонил:

– Анатолий Яковлевич?

– Да, я вас слушаю.

– Беспокоит следователь по особо важным делам Елагин…

– Да-да!

– Я звоню по просьбе нашего общего начальства, короче говоря – от Турецкого. Тут у нас появились новые обстоятельства дела, точнее, очередное происшествие. Дело в том, что на одного из свидетелей по делу Голобродского – на Ивана Силкина – накануне было совершено покушение. К счастью, наш свидетель остался жив. Но, к сожалению, он не видел преступника, покушавшегося на него. Однако имеются очевидцы, при помощи которых составлен довольно четкий фоторобот. На первый взгляд, он совпадает с фотороботом, составленным при помощи свидетелей убийства Голобродского. И с тем, который составили свидетели из больницы, где погиб Рафальский. Турецкий велел всех оповестить о происшествии и немедленно разослать данный фоторобот всем членам следственной группы, в частности и вам. Алло! Вы слушаете?

– Да-да, внимательно слушаю, как освобожусь, обязательно к вам подъеду.

– Анатолий Яковлевич! А какая у вас модель телефона?

– «Нокия»… А в чем дело?

– Какой номер?

– Да черт его знает, могу посмотреть.

– Ладно, ждите! – сказал Рюрик и отключился.

Пиявкин удивленно взглянул на свой телефон, не понимая, чем аппарат так заинтересовал Елагина. Потом следователь вернулся к допросу:

– Владимир Викторович, что вам известно об отношениях Анастасии Тоцкой и генерал-майора Красникова?

– Да ровным счетом ничего не известно, честное слово! – хмыкнул Корневич. – Я же вам говорил: мое дело маленькое…

В это время у Пиявкина вновь завибрировал телефон – это оказалось SMS-сообщение от того же Елагина. Пиявкин нажал кнопку «получить» – и получил… картинку. По мобильной связи Рюрик прислал военному следователю фоторобот преступника.

Анатолий Яковлевич уже видел это изображение… первое… еще смутное. Однако фоторобот, дополненный согласно показаниям новых свидетелей, неожиданно оказался похож на человека, сидящего напротив него, – по другую сторону стола. Так и есть: помимо небольшого шрама на левой щеке узнавалась и массивная челюсть, и специфический – азиатский – разрез глаз, и рано поседевшие волосы молодого мужчины. «Масть – перец с солью», – подумал Пиявкин и добавил про себя: «Ай да Елагин, прямо в масть!»

Вслух же он произнес:

– Владимир Викторович! Не согласитесь ли вы проехать со мной в Москву?

– А с какой целью? – равнодушно поинтересовался Корневич.

– Начальство желает с вами побеседовать, – туманно пояснил Пиявкин, но по всему было видно, что отказ в ответ на свое приглашение он не потерпит.

После шумной вечеринки в ночном клубе, в котором Игорь подрабатывал барменом, друзья – Славик и Митька – потащили его в гости к знакомым девицам. Они тоже отмечали какой-то праздник. Пьянка, перерастающая в оргию, закончилась уже утром.

– Кто я и зачем? – простонал Славик часов около трех дня, чем возвестил подъем.

– Кто я, и зачем все вы? – поддержала его хозяйка дома, сама с трудом поднимаясь на ноги. Гости лежали на полу, живописно переплетаясь телами, и вся эта картина очень напоминала батальную сцену. Во всяком случае, хозяйке хотелось думать, что ее квартира покрыта ровным слоем пускай местами красивых, но мертвых людей. Люди, к ее глубокому сожалению, думали по-другому.

– А что, пива никто у нас купить не додумался? – спросил Митька, высовываясь из-под стола.

– Вот ты бы и купил! – возмутился Игорь. – А нам не надо!

– Мы за здоровый образ жизни, – пропищала из угла худющая дама, едва прикрытая простыней.

– Вам, положим, это уже не сильно поможет, – жестоко ответил Славик.

Переругиваясь и поминутно хватаясь за головы, косметички, мобильные телефоны, кошельки, презервативы, паспорта и сумочки, человеческое стадо начало постепенно освобождать захваченную территорию и выдвигаться в сторону выхода. Нерасторопных гостей хозяйка подгоняла добрым словом и ласковым пинком острой коленкой пониже спины:

– Давайте-давайте, пошевеливайтесь! Хозяин квартиры завтра приедет, а после вас дом месяц проветривать надо!

– Что ж ты нас пригласила? Позвала бы своего хозяина! – отвечали ей.

– Я вот в следующий раз так и сделаю. А вы будете ночевать в канаве, где вас ограбят и изобьют!

– Ой-ой, напугала! – Ее подружки, протерев «размазанные» глаза, ничего не боялись.

Наконец все «мальчики» и «девочки» покинули помещение – и хозяйка, тяжко вздыхая, взялась за уборку.

На улице, не глядя друг на друга, разошлись. Мальчики – налево, девочки – направо.

– Что, до метро и по домам? – спросил у друзей рассудительный Славик.

– До спортзала и по десять жимов лежа! – передразнил его Игорь. – Давайте, может, по бульварам погуляем, на контингент поглядим?

– И пива купим! – обрадовался Митька. После неудачи с протеиновыми коктейлями он снова отрастил животик и в спортзал ходил уже чисто за компанию. Так что пиво и прочие радости жизни он отвергать перестал.

Затарившись пивом, Митька повеселел и принялся рассказывать друзьям о том, как на вечеринке он снял одну «зайку» и как эта «зайка» умоляла взять ее с собой.

– И где же у нас зайка? – поинтересовался Славик. – Цилиндра у тебя нет, откуда же ты свою крольчиху достанешь? Неужели из…

– Вот лично тебя я с ней за это и не познакомлю! – объявил Митька. – Всех познакомлю, а тебе специально не покажу!

– А телефон она тебе оставила? – спросил Игорь.

– Ну конечно же оставила! – пожал плечами Митька, как бы говоря: «Ну и дурак же ты – а как иначе мы с ней встретимся?»

Добредя до бульваров, компания обнаружила, что совсем недавно был дождь, так что сидеть на скамейках могли себе позволить только запасливые люди, имевшие в загашнике пару полиэтиленовых пакетов.

– Может, все-таки по домам? – снова сказал Славик. – Я устал, мне нужно принять душ, завтра на работу.

– Ну иди, если тебе так хочется! – сказал Игорь. – У меня сегодня выходной, так что я бы еще куда-нибудь сходил под вечер.

– Неугомонный! – неодобрительно покачал головой Славик. – А что, намечается что-то интересное?

– Ну откуда же мне знать? До вечера еще далеко!

В итоге все трое бродили по бульварам, попивая из банок различные напитки.

– Вы думаете, в этой химии меньше калорий, чем в пиве? – усмехался Митька, глядя на баночки с химическими коктейлями, которыми запаслись его друзья.

– Во всяком случае, не дрожжи ведь там, – с сомнением сказал Игорь. – А от дрожжей весь жир и получается!

– Умный какой – просто сверхъестественно, – усмехнулся Славик. – Можно же хоть немного позволить себе расслабиться? А от пива меня клонит в сон. Может, насосаться шампанского?

– Из горла на улице? Как в тринадцать лет? – презрительно усмехнулся Митька.

– А ты в тринадцать лет уже сосал на улице? – поддразнил его Игорь.

– Шампанское, дурак, а ты о чем подумал?

– А я ни о чем не подумал – я же дурак!

– Вы как хотите, а я хочу бурлеска и шампанского! – решительно сказал Славик, выкидывая в урну банку с недопитым коктейлем.

– Ура! Веселье продолжается! – подпрыгнул Игорь и тоже избавился от химического напитка.

– Веселье весельем, но зачем же добро переводить? – возмутился Митька и залпом допил свое пиво.

– Так, юноши, теперь сделайте, пожалуйста, интеллигентные лица. Мы с вами идем в одно заведение, где подают шампанское и вживую поет симпатичная певичка пятьдесят шестого размера! – предупредил товарищей Слава, подошел к обочине и немедленно поймал шикарный автомобиль.

– До Большой Пироговки, пожалуйста, – сказал он водителю.

Заведение оказалось небольшим и довольно убогим залом, поделенным пополам. В меньшей половине стояла барная стойка и несколько столов, в большей располагался танцпол, на котором неуверенно топтались парами несколько дам средних лет.

– Это то самое? – иронично поднял брови Игорь. – Клуб юных лесбиянок «Кому за пятьдесят»?

– А что, по-моему, нормально, – неуверенно ответил Славик. – Тебе просто надо выпить! Так, человек, всем шампанского! По бутылке!

Когда Игорь краем глаза заглянул в меню, он понял причины этой удивительной щедрости: шампанское стоило немногим дороже, чем в магазине. Вот почему Славик выбрал именно этот клуб.

После шампанского приятелям отчаянно захотелось танцевать, и они ломанулись на танцпол, размахивая руками, распугав всех танцующих дам. Заглаживая вину, мужчины послали шампанское и испуганным дамам. Потом было еще шампанское, потом…

Уже в сумерках Игорь и Славик сидели на скамейках в сквере возле Новодевичьего монастыря.

Праздник, можно сказать, удался. Девушки, ну эти, кому за пятьдесят, остались довольны. Налакавшись на халяву «шампусика» и потершись о юных кавалеров, они тихонько слиняли. На что, впрочем, спортсмены, занятые очередными бутылками, уже не обратили ни малейшего внимания. Когда же мужчин начали выгонять из клуба, они разумно решили, что лучше всего не нарываться, а действительно уйти и где-нибудь присесть – а там уже можно и по домам…

Митьку мучительно рвало под кустами.

– Совсем форму потерял, – покровительственно сказал ему Славик. Он хотел сказать что-то еще, но язык его не слушался.

– Разучилась пить молодежь! – подтвердил Игорь. Он чувствовал себя лучше всех – потому что сам был этой самой молодежью.

Митька утерся листом лопуха и вернулся к друзьям.

– Тебя довезти до дома? – благородно поинтересовался Игорь.

– Ты же на тусовку хотел, – слабым голосом сказал Митька.

– Перехотел. Считай, уже потусовались. Ну что, я пойду ловить машину?

– Погоди. У меня голова болит – сил нет.

– Тебя, может, ударить? – предложил свои услуги Славик. – Давай я легонечко тебя приложу головой к скамейке!

– Да пошел ты! – отозвался Митька. – Лучше бы кто-нибудь до аптеки сбегал. Голова так и лопается!

И он обхватил свою несчастную голову руками.

– Ну давай я сбегаю, там, на углу, вроде была какая-то аптека! – покладисто сказал Игорь. Его самого удивляло собственное милосердие. Но чего не сделаешь для человека, который познакомился с таинственной и обворожительной «зайкой»! Митька, конечно, этой «зайки» не достоин, а вот Игорь – в самый раз. Лишь бы приятель не пожадничал в последний момент – и познакомил! Впрочем, Митька настолько уверен в своей неземной привлекательности, что и не подумает заподозрить в Игоре соперника, и тут он – хоп!..

Дурак он, Митька-то. Все мышцы накачивает, а брюхо-то от пива все разрастается. Скоро он свой член только в зеркале и сможет увидеть. А ведь стоило бы хоть немножко себя сдерживать…

Вот Игорю диету недавно порекомендовали. Японскую. Нельзя соль, сахар, алкоголь, хлеб, макароны, картошку и рис. Остальное можно. Странно, как же японцы могут без риса. Да и без надобности ему пока диеты эти. Но если вдруг припрет, вполне можно попробовать: на завтрак яичницу с беконом, на обед – молочного поросеночка, на ужин – бефстроганов с рассыпчатой гречей… Жить можно.

Аптека на углу была закрыта, и Игорю пришлось топать аж до самого метро, рядом с которым, ему на радость, торчал какой-то задрипанный аптечный ларек.

– От головы дайте что-нибудь, пожалуйста! – попросил он у светящегося окошка.

– От головы! Пошел бы проспался, от тебя же разит, как от ликероводочного завода, – неприязненно отозвалось окошко.

– Ах вот как? А ну-ка дайте мне жалобную книгу! Ваше дело – обслуживать покупателей, а не хамить им!

– Давай-давай, – подзадорило окошко, – ближайшая аптека в центре!

– Вы, значит, пользуясь отсутствием конкуренции, считаете возможным хамить людям? – обиженно пробормотал Игорь.

– Это вы-то люди? Вместо мяса – протеины, вместо крови – алкоголь! – Из окошка донесся хохот, а следом показалась бритая голова Жданова.

– Тьфу на тебя, Васька! Ты чего, в аптеке работаешь? – обалдел Игорь.

– Не работаю. Сторожу. По совместительству. Меня-то богатенькие принцессы не содержат, – съязвил Василий. – А киоскерша отошла на полчасика.

– Можно подумать, меня содержит, – с тоской отозвался Игорь. – Это мы так, мужской компанией развлекаемся. Но что же мне теперь делать? Ждать столько я не могу: тут у меня Митька в сквере помирает – ухи просит. Может, сам дашь, в самом деле, что-нибудь от головы?

– Я бы тебе сказал, что ему от головы нужно! Так вы же побрезгуете! – ухмыльнулся «продавец» и скрылся в окошке. – Помни мою доброту: гони деньги, забирай таблетки. Новейшее средство – американское: «джинерики», слыхал про такие? Модные. Их при мне аптекарша сегодня уже трижды продавала.

– Ага-ага. Главное, чтобы не протеиновые коктейли – нас с них мутит, – отомстил за подколки Игорь.

– Принцессам привет!

– Сам иди! – «поблагодарил» Игорь, расплачиваясь за лекарство. По дороге он зашел еще в один ларек и прикупил минералку.

– О, смотрите-ка, вернулся! Не прошло и пяти лет! – обрадовался ему Славик как родному. – А этот уже два раза успел поблевать, и сейчас решил, что ты его бросил и уехал домой. Сказал, что раз так, то пусть я его сопровождаю до кровати. Если бы ты не вернулся минут через пять, я бы домой рванул, можешь мне поверить! Делать мне нечего, как всякую пьянь по хатам развозить, это ты у нас меценат!

– Меценат принес таблетки! – радостно сказал Игорь. – Митька, лови, это все тебе!

– Наконец-то, – вместо благодарности проворчал Митька, первым делом присасываясь к бутылке.

– Ты все выпьешь сейчас, а чем таблетку запивать? – остановил его Игорь.

– Да пусть делает что хочет, – махнул рукой Славик, – чего ты, в самом деле, так долго?

– Закрыта аптека – к метро бегал. А ты знаешь, кто там, в аптечном киоске? Ни за что не поверишь!

– Баба-яга?

– Практически!

– Неужели тетка спонсор?

– Теплее, теплее.

– Все. Убил. Прекрасная принцесса?

– Почти угадал! Жданов сидит, киоск охраняет, представляешь?

– Ну хоть не ворует, – тепло сказал Славик. – Ну что, Митька, ты там напился, наелся?

Ответа не последовало.

– Митька, ты уснул? – крикнул Игорь.

– Да встань и пни его! – разозлился Славик. – Долго нам тут еще над его телом обряды совершать?

Игорь послушно подошел к Митьке и легонько толкнул его. Толкнул сильнее. Перевернул на спину, поглядел в глаза и заорал так, что в доме напротив распахнулось окно и суровый женский голос крикнул в темноту:

– По домам бы шли, паскуды, устроили черт знает что! Людям на работу завтра!

– Он тебя что, поцеловал, что ты так орешь? – удивился Славик.

– Ты на него посмотри! – Игорь взял себя в руки и старался говорить тише. – Его парализовало или что похуже!

Славик подошел к Митьке, пощупал пульс.

– Чтой-то мне это не нравится, – шепотом сказал Славик, – поплохел парниша. Вызываем «скорую» и ждем, пока его заберут отсюда? Потом даем показания и завтра опаздываем на работу? Не знаю, как у тебя, а у меня никого не волнуют причины. Живой, мертвый, больной – материал будь добр сдать.

– Да, но не бросать же его? С чего он так вообще? Может, это эпилептический припадок? – пробормотал Игорь.

– Слушай, а что это он у нас принимал? – вдруг встревожился Славик. – Ну-ка дай сюда пачку.

– Таблетки! От головы! Новое поколение, американский аналог. «Джинерики». Неужели Васька, падла, подсунул что-нибудь? – подпрыгнул Игорь.

– Да нет, я слышал, что в одной газете два человека вот так отравились таблетками. Думали – анальгинчику приняли, а там был цианистый калий. Нормально вообще, а?

– Цианистый калий? В таблетках? Ужас какой! Куда смотрит госнаркоконтроль?! – возмутился Игорь.

– Это же не наркотики, дубина! Это яд. Ну-ка дай сюда эту упаковку!

– Не дам! Вещественное доказательство! – Игорь спиной заслонил скамейку, на которой лежало то, что осталось от Митьки. – Ты-то сидел тут, слинять думал, а я за этими таблетками бегал, и Василий меня опознает, так что мне не отвертеться.

– Ну с чего ты взял, что я собираюсь уничтожать эти таблетки? Я тоже, знаешь, и в клубе с вами засветился, и у девок тоже. Так что выплывать будем вместе.

– Или тонуть, – мрачно сказал Игорь.

Славик тем временем выковырял одну таблетку, разломил ее пополам и принюхался.

– Ну? – дернул его Игорь.

– Фу, не знаю, какой цианид, но вонища жуткая. Вызываем «скорую» и милицию или валим отсюда? – совершенно серьезно спросил Славик.

– Как это – валим?

– Ногами!

– А Митька?

– Так, а что теперь Митька? Все Митька. Пусть сам выкручивается, если сможет.

– Ты как хочешь, а я останусь, – твердо сказал Игорь.

– Ну да, конечно! – легко согласился Славик. – Это я тебя проверял. Давай вызывай «скорую», а я – милицию. Как думаешь, кто первым приедет?..

Первой приехала милицейская бригада, дежурившая неподалеку. Пока дожидались «скорую помощь», патрульные уже успели связаться с начальством и выяснить, что в последние несколько дней случаев отравления якобы безобидными лекарствами было уже больше десяти.

– Ну а я что говорил! – восклицал Славик.

– Ну мало ли что ты говорил, – усмехнулся старший по патрулю. – А съездить дать показания все-таки придется.

– Так ночь! Метро уже закрывается! – сказал Игорь.

– А вы не волнуйтесь. Когда мы вас отпустим – оно уже откроется! – захохотали остальные.

Турецкий провел бессонную ночь. Как теперь шутят, «читал пейджер – много думал». Он все пытался выстроить схему преступления, но какая-то ниточка уплывала от его внимания.

Светлана Перова сообщила, что и очевидцы дерзкого преступления «в прямом эфире», и свидетельницы из Пироговской больницы, где был убит Рафальский, и подростки, спасшие жизнь Силкину, чуть не погибшему под колесами локомотива, – все и безоговорочно опознали Виктора Корневича.

Турецкий изучил протоколы опознания. Тележурналист Екатерина Андрюшина видела преступника лучше всех, потому что находилась рядом с Голобродским. Она наконец-то перестала выпендриваться и показала, что подозреваемый стоял позади пенсионера с телекамерой в руках, еще тогда ее удивило, что он снимает происходящее, держа главного героя спиной к камере. А потом, когда старик начал падать, подозреваемый отпрянул от него и практически тут же скрылся. Катин оператор Корневича опознать отказался: тот прикрывался камерой, а внимание оператора было сосредоточено на Голобродском. Однако операторы и журналисты других каналов опознали Корневича безо всяких заминок, точно так же, как медсестра из Пироговки и подростки со станции Матвеевской.