Текст книги "Жемчужина фейри. Книга 2"

Глава 4

Огромные, никак не меньше хорошего такого блюда, зрачки монстрозмея фокусировались на мне не спеша. Причем независимо друг от друга, будто ему было нелегко концентрироваться на чем-то столь мелком, как я, что можно было бы счесть забавным, если бы в самом моем положении осталась бы еще способность веселиться. А так очутиться черт знает где, еще не оклемавшись от удара об воду, болтаться над бездной воды, в которой бог его знает кто еще водится, перед носом у зубастой громадины, что вряд ли окажется вегетарианцем… Не до веселья. Не с моим везением, которое я, по ходу, все исчерпала в наших удачных с Коксом вылазках за чужим добром. Да уж, Кокс, дружище, прощай. Пусть тебе повезет с новым напарником. И ты, великолепный секс-маг Алево, со своей кожаной волшебной палочкой… палицей, прощай. Ма-а-а-ать! Вот что в голову перед смертью лезет-то? Это что, мне и вспомнить, кроме краж и супертраха, о своей жизни нечего? Ну не детдом, годы оскорблений из-за внешности, включая собственных кровных родных, и болезнь мне вспоминать.

Я старалась держаться на воде почти неподвижно, только чуть-чуть шевеля руками и ногами, чтобы не тонуть. Авось змеюка, что наконец перестала подниматься из воды и застыла надо мной башней, сочтет меня мусором каким-нибудь. Или дохлятиной. Я ведь она, по сути, и есть. Надеюсь, это чудище брезгливое. Ан нет.

Где-то там, в десятке метров надо мной, распахнулась пасть, полная кошмарных зубищ, и голова змеюки устремилась ко мне. Вот тут я уже наплевала на осторожность и логику, завизжав истошно, заколотила по воде, силясь уплыть. Паника не мешала осознать, насколько это бесполезно, но погибать, так хоть шумно.

Колотила руками, гребла, зажмурившись, ожидая боли, но вместо этого меня оглушило таким ревом со спины, что, кажется, и вперед бросило звуковой волной. Вокруг забурлило, и я обнаружила, что буквально окружена огромным телом змея, а сверху нечто закрыло весь небосклон. Видеть ничего не получалось, отовсюду лупили резкие порывы ветра, бросая в лицо брызги, монстр бился, меня швыряло, топило, из ушей кровь пошла из-за адских воплей. Нет, не из ушей! Это вся вода вокруг меня стала кровью! Вырваться из этого водоворота безумия не выходило, сколько ни рвалась, силы стремительно таяли.

Внезапно мне на голову рухнула какая-то тяжесть, топя окончательно, но в следующее мгновение черепушку сжало жутко и рвануло вверх так, что она чудом не оторвалась. В глазах фейерверк, боль за гранью. Отпустило, секунда свободного падения, и жесткий захват вокруг тела, останавливающий полет вниз и, судя по невозможности вздохнуть, сломавший пару ребер. Сознание начало уже ускользать, когда все вокруг закувыркалось, заухало, захлопало, и перед тускнеющим взглядом понеслась со страшной скоростью водная гладь.

В себя привел новый удар. Теперь уже об землю. Судя по всему, кто бы там и куда меня ни тащил, он бросил меня без всяких церемоний. Звук, очень напоминающий хлопанье гигантских крыльев, прекратился, меня окатило мелким мусором и песком. Со стоном я перевернулась на спину и принялась моргать, пытаясь вернуть четкость зрения.

– Господи, а нельзя с людьми поделикатнее обращаться, – проскрипела я, начиная что-то видеть. Местность прямо как с картинки о тропическом рае. Пышная зелень, яркие до боли цветы, в нескольких шагах море ласково накатывает на бережок с белым песочком. Но при воспоминании, что водится в этом море и что творилось, мое нутро скрутило тошнотой.

– Вообще-то, фейринская блудница, я бы на твоем месте в ногах у меня валялся за то, что снизошел к тебе прикоснуться, чтобы спасти, – пророкотал незнакомый мужской голос неподалеку.

Глянув туда, я увидела мужика. Кожа темная, эдакий молочный шоколад, волосы длинные, светлые, белые, почти как мои, глаза интенсивно лазурные, чуть не светятся. Голый. Сидит на корточках, все добро напоказ, пялится на меня без особого дружелюбия, но с любопытством. Я как раз дошла в рассматривании до… того самого, как мой желудок окончательно взбунтовался. Едва успела вскочить на четвереньки, как начало выворачивать. Морской водой вперемешку с кровью чудовища, в ней растворенной. От понимания, что это было в моем желудке, скрутило еще жестче.

Незнакомец нахмурился и скривился.

– Не принимай на свой счет, – чуть продышавшись, попросила я, утирая губы. – Меня крайне редко тошнит от вида голых мужиков, хоть я и предпочитаю, чтобы при первом знакомстве они были в штанах. Интрига хоть какая-то, понимаешь?

– Ты рехнулась с перепугу? – нахмурился незнакомец. – Говоришь как-то чудно. И с каких таких пор фейринских шлюх стала смущать мужская нагота? Тем более таких, как ты.

– С какого такого я шлюха? – возмутилась, устало садясь на песок и уставившишь на хама зло. – И каких это «таких»?

– Ты разве дева нетронутая? – презрительно фыркнул наглец, поднимаясь. Сложен потрясающе, конечно, но знаю я кое-кого, с кем ты и рядом не валялся. И шлюхой он меня не называл. Много чего в горячке нашептывал, было. – Я еще нюх не потерял. И слыхал я, что такие, как ты, особенно ценятся у этих сластолюбцев, бесстыжих асраи, и они готовы щедро одаривать ка-хог, чтобы заполучить в свою постель. Хотя что в вас такого… ну, кроме экзотики… Так что хватит притворяться возмущенной. Я готов принять твою благодарность за спасение в виде ублажения моего тела. Конечно, возлечь с тобой будет осквернением для меня, но никто ведь не узнает.

– Воз… что? Сдурел? С какой такой стати? – Я стала отползать на всякий случай, стараясь не пялиться впрямую на его хозяйство, что явно уже демонстрировало готовность… хм… возлечь.

– Я дрался с радужным змеем из-за тебя! – шагнул озабоченный псих ко мне, преследуя.

Дрался со змеем? Он? Это как собственно…

– Спасибо огромное от всей души. Честно. Но это совсем не значит, что…

– Хочешь плату? – перебил он меня, резко подаваясь вперед и нависнув над головой. Глазами уже прямо жрет, дышит шумно – приперло мужика, судя по всему. Но это, блин, не мои проблемы! – Подарки? У меня есть чем одарить тебя, блудница.

– Я хочу домой!

Он кинулся ко мне, хватая за лодыжки. Сам нарвался. Я загребла песок и швырнула мужику в глаза. Он взвыл, отпустил меня, я лягнула его с двух ног и вскочила. Спаситель озабоченный рухнул на спину, а я побежала прочь. Ну как побежала. От резкого изменения положения тела меня повело, и скорее заковыляла, борясь с новой волной тошноты. И тут меня сбило с ног точно такой же звуковой волной, что оглушала в море. За спиной нечто взревело, и тут же в воздух подняло песок, листья, мелкие ветки. Заслонившись ладонью, стоя на коленях, я оглянулась и чуть не завопила от ужаса. На берегу размахивал крыльями, издавая тот самый рев… дракон. Клянусь! Рогатая башка на длинной шее, когтистые лапищи, зубастая пасть, серо-стальная чешуя и глаза цвета интенсивной лазури, что пронзали меня сейчас полным гнева и точно разумным взглядом.

– Вот это лютый прям пипец, – пробормотала, осознавая, что убежать вряд ли выйдет. Но я буду не я, если не попытаюсь.

Глава 5

– Ну, допустим, я поверил в этот бред про другой мир, – идиот, не способный усвоить, кто тут сильнее и быстрее, шмыгнул сломанным теперь уж точно мною носом и запрокинул голову, стараясь остановить кровь. – Только я ни хрена не понимаю, какого ты тут развалился и харю спать примащиваешь, вместо того, чтобы сломя голову ломиться к Снежке туда и спасать.

Своим вероломным нападением он заработал самую малость моего уважения. Во-первых, упрямство и беспринципность в достижении своих целей – это очень в натуре асраи. И ловкий же какой оказался, мерзавец. Это же надо было после такого славного удара об стену физиономией забраться без всяких приспособлений по стене и вскрыть окно снаружи. И никаких жалоб на то, что схлопотал опять по уже травмированному носу лбом (а это больно, очень, уж я знаю), и в наглых карих глазах ни капли смирения и признания моего однозначного превосходства. Там только «ладно, не вышло, попробую что-то еще». Во-вторых, и это не имеет никакого отношения к природе асраи и фейри в принципе, меня до отвращения впечатляла эта его преданность моей ка-хог и забота о ней. Это однозначно тлетворное влияние Эдны на меня, никак иначе. То, что я большую часть жизни готов умереть за моего архонта в первую очередь и друга во вторую, тут вообще ни при чем. Все именно так.

– Я не развалился, примитивное ты создание, а стараюсь с помощью некоего магического артефакта установить с ней связь, выясняя, жива ли вообще Альбина.

– О, ну да, валяться в койке и выяснять – куда как важнее, чем идти и спасать, – наглец презрительно глянул на артефакт в моей руке и скривился. – И кстати, она прям терпеть не может, когда ее Альбиной называют. Но ты не заслуживаешь даже этой информации.

– Я ничуть не обязан ничего тебе объяснять, но считаю, что от тебя может быть польза, и поэтому снизойду. Я не могу попасть в свой мир, где сейчас и пребывает предположительно моя жемчужина, потому как наша Богиня желает заполучить ее отца. Живого. И до того, как я не выполню ее повеления, проход через Завесу для меня невозможен.

– Неудачник.

– Тебе бы помолчать. А то так можно и скончаться внезапно и на пустом месте от очередной травмы носа. Он и так никогда уже не будет у тебя прежним – я свое дело знаю.

– Да плевал я, – фыркнул мой раздражающий собеседник. – Невозможен в принципе или только для тебя?

– Для меня и парочки асраи, получивших от Дану сие указание. – И зачем я ему это объясняю? Трачу время впустую.

– Ну окей, тогда почему бы тебе не показать мне, где тут проход, портал или как там бишь эту херню зовут, в ваш мир, – хлопнул с нарочитой бодростью себя по коленям и поднялся, впрочем, тут же шатнувшись к стене мне на радость. Приятно видеть результаты своих действий, приятно, а ему полезно, чтобы знал, на кого прыгать не стоит, кого нужно признавать сильнейшим по умолчанию и кому внимать с благоговением. – И можешь и дальше тут предаваться магическим постельным практикам, а я пойду и спасу мою Снежку.

Ну-ну, пойдешь, конечно, как только дверные проемы у тебя в глазах перестанут двоиться.

– Ты знаешь, с удовольствием бы показал. Но дело в том, что когда Я ее спасу, то совершенно не хочу тратить наше время и ее внимание на сожаление о твоей почти мгновенной кончине в нашем мире. Потому как ты вряд ли там протянешь больше суток. Максимум – день до сумерек. Но, с другой стороны, я ведь всегда могу соврать не моргнув и без капли угрызений… как там ее бишь? А! Совести, что знать не знаю, куда ты делся и что с тобой. В мир Младших мы при всяком раскладе не вернемся, она уж точно, так что давай, вперед, останешься исключительно воспоминанием. Хотя нет, я буду так качественно ублажать Снежку, что забудешься ты почти сразу.

– Врешь как дышишь ведь, – огрызнулся болезлый.

– Желаешь проверить?

– Желаю увидеть Снежку снова живой и здоровой. Чё там и как с остальным – посмотрим еще, как и то, чья она.

– Она. Моя. Все. Усвоишь со временем или умрешь, – пожал я беспечно плечами. – А что касается увидеть живой и здоровой, то тут наши желания полностью совпадают. Поэтому предлагаю сотрудничество для мо… пользы дорогой обоим женщины. Я возвращаюсь к, как ты их невежественно и нисколько не уважительно назвал, постельным магическим практикам, чтобы во сне найти наконец мою жемчужину, и у нас были четкие ориентиры, где она и что с ней. А ты займешься поиском в этом вашем интернете следов ее поганого папаши-туата, после того как я тебе дам все нами собранные сведения о нем. Затем мы отдаем Дану фейринского донора спермы, я получаю доступ через Завесу и иду за…

– Мы идем! Только так!

– Идиот, ты будешь балластом. Есть некоторые тонкости для передвижения людей, впервые попадающих в наш мир.

– Не гони мне, умник, я тебя насквозь вижу!

О, да неужели?

– Странные вы люди: врешь вам – верите, а правду говоришь – нет.

– Не заговаривай мне зубы! Мы идем за Снежкой вместе. В ваш мир, типа волшебный, или еще куда.

Или что? Зальешь меня своей кровью, человек? Да и ладно, ничто не мешает обмануть тебя потом. А сейчас пусть верит, что возьму и даже что шансы какие-то есть у него претендовать на внимание ка-хог. Наивный парнишка. Но пусть себе верит и работает и не мешает мне своими идиотскими наскоками тоже заняться делом.

Глава 6

– Ну, послушай, я вспылил, извиняюсь. Выходи, и поговорим нормально. Меня зовут Мертис. Назови мне свое имя, ка-хог.

Каким-то чудом мне удалось скрыться от бешеной чешуйчатой твари. На мою удачу, практически за первыми деревьями на берегу попалось большое нагромождение валунов серовато-голубого цвета, и я ухитрилась проскользнуть в щель между ними, спасибо моему прежнему воровскому опыту. В этом укрытии можно было только лежать или сидеть скрючившись, поджав ноги к животу, воняло сыростью и грибами, но озабоченный дракон достать меня не мог. Физически. Зато компенсировал это, доставая словами уже не первый час.

– Я не хотел тебя пугать, клянусь! – И не надоест же ему. – И ни за что бы не навредил, слово даю! Обернулся случайно, больно же песком в глаза. Разве нельзя было просто сказать, что ты не готова отдаться мне, не получив плату вперед.

– Отвали от меня, маньяк! – огрызнулась, ощущая, как знакомые симптомы, а с ними и паника, наваливаются на меня. Медленнее гораздо, чем обычно, но, однако же, не узнать эти изменения в восприятии и боль, что пока как будто пристрелочно облизывала мозг и отступала, невозможно. Очень скоро я буду валяться тут, скорее всего, завывая и корчась, а мои лекарства, что могли хоть немного это облегчить, даже не в одном со мной мире. И Алево с его волшебной кожаной палкой-оздоровлялкой неизвестно где. Увижу ли я его еще? Увижу ли я вообще еще хоть что-нибудь и кого-нибудь?

– Ну что за странные слова ты используешь! Я их не понимаю! Скажи лучше, блудница ка-хог, какие подарки ты предпочитаешь? Золото? У меня его столько, что ты вряд ли видела больше у своих прежних любовников. Редкие камни? У меня есть такие, что ты не сможешь оторвать от них алчных глаз. А еще настоящие ткани, лучшие вина скогге, и даже драконий чад высшего качества. Я могу купать тебя в роскоши…

– Отстань же! – простонала я и зажала уши, скрючиваясь на сыром полу моего убежища. – Одари меня заткнувшись, блин!

– Эй, ты что там стонешь, что ли? Плачешь? Не веришь, что не наврежу? Ка-хог, я знаю о моих соплеменниках повсюду идет молва, что мы дурно обращаемся с любой женщиной, что не девственна и не наша единственная, но я не такой! Клянусь тебе каждой чешуйкой на своей шкуре, что никогда не обидел ни одной женщины и мне нет дела до того, невинна она или нет! Да кому они вообще сдались эти непорочные девы, с которыми следует носиться, как с сокровищем?! Мне куда как больше по вкусу сладкие и щедрые на ласку блудницы вроде тебя.

Господи, да что же он заладил с этой блудницей! Вот не было бы так плохо, уже поржала бы в голос. Но сейчас я могла только глухо простонать, пережидая очередную волну боли и тошноты.

– Не веришь, – продолжил свой вдохновенный монолог оголодавший без интима рептилоид. – Признаю, я бы на твоем месте тоже сразу не поверил. Ты, конечно же, спросишь, как же это я могу и вправду покупать внимание продажных женщин, раз уже обрел свою единственную? – Нет, черт возьми! Нет-нет-нет, не спрошу, потому как плевала я на это триста раз. Заткни-и-и-и-ись! – Думаешь, что хитрю и хочу на самом деле навредить тебе, а не совокупиться, да? Но открою тебе страшную тайну моего племени: далеко не все из нас уживаются со своими единственными после снятия печати и уж точно не все хранят им верность. Я знаю, драконы любят кичиться своей моральной чистотой, но это сплошь и рядом только слова, а сами они похотливы, как уриски в сезон гона. Для чего, думаешь, при домах почти каждого состоятельного драконьего клана построены покои стыда? Там содержат доступных женщин: вольных блудниц и рабынь, захваченных в землях фейри. Не принято говорить об этом, но все в государстве драконов знают.

Проклятый придурок все болтал и болтал, удерживая мое сознание на острой, режущей его грани, не давая мне соскользнуть в забытье, куда я уже безумно хотела провалиться.

– Господи, ну почему ты не можешь просто заткнуться, а?! – зарычала я сквозь зубы. – Да срать мне на особенности гребаной сексуальной жизни твоих сородичей! Просто заткнись! Завали хлебало! Захлопни, мать ее, пасть! Перекрой чертов фонтан! Останови эту словесную диарею! Сделай что угодно, просто пусть станет тихо!

– Ты по-прежнему несешь какую-то ахинею, из которой понятно лишь то, что ты не готова со мной общаться. Упрямая блудница! Ты хоть знаешь, когда я говорил с кем-то последний раз? Десятки дней назад! А как давно не наслаждался женской лаской? Месяцы! А я дракон! А ты – жестокая, упрямая фейринская девка, что не желает облегчить моих мук. Ну и сиди тогда там, пока не одумаешься!

Сверху зашуршало, и посыпались камушки и грязь.

– Мы на острове, ка-хог, а остров этот вдали от всех торговых путей, и биремы фейри тут почти никогда не плавают. А если и приплывут, то им же хуже – команда пойдет на корм радужным змеям и прочей водной живности, а их груз пополнит мои богатства. Никуда отсюда ты от меня не сбежишь, так что сиди там и думай, как так меня ублажить получше, чтобы я тебя обратно в море не выкинул.

И он, наконец замолчал. Я даже тихо заскулила от облегчения и тут же провалилась в беспамятство.

Но даже там тишины и покоя мне было не видать.

– Юдовы вонючие копыта! Почему же так долго, жемчужина моя! – раздался в бессознательной темноте встревоженный голос моего секс-кудесника. – Скажи мне, где ты!

– Хм… без сознания, – сообщила невидимому ему самые точные координаты в этом безумии. И вообще-то обычно это мое состояние является абсолютным провалом в никуда. Никаких голосов, запахов, ощущений и посетителей, задающих вопросы.

– Драгоценность моя, ты цела? Не пострадала? Почему без сознания, а не просто спишь? – голос Алево стал ближе, будто он очутился у меня прямо за спиной. Я даже поежилась от предвкушения дуновения его дыхания на моей коже.

Попробовал бы ты просто уснуть под басовитую трескотню озабоченного ящера. Тут и в отключку провалиться удалось далеко не сразу.

– Потому что у меня начался приступ.

– Ты уверена? Ты ходила по земле сама? Ела уже что-то? Где конкретно в моем мире ты находишься?

– Что за вопросы такие странные? Хотя… – Алло, я на полном серьезе говорю со своим любовником, что остался в другом мире, пребывая в болезненном бреду, и удивляюсь странностям?

– Альбина, отвечай мне! – потребовал Алево.

– Я не ела. И не ходила. Ну почти, если не считать бегство от чокнутого домогающегося дракона и несколько шагов в той непонятной штуке с сотнями экранов, продемонстрировавшими мне все разнообразие твоих партнерш и обилие сексуального опыта. И должна сказать, что ты невероятно эпичный кобелина, Алево.

Внезапно разозлившись, я взбрыкнула, желая отчего-то от души врезать похотливому невидимому блондину, что мне и поумирать спокойно не дает, а заодно и выясняя свое положение в этом бредовом пространстве.

Изначально оно ощущалось как некая упругая вата, что ли, окружающая и поддерживающая со всех сторон. Но неожиданно все поменялось, и я почувствовала раздражающего мерзавца Алево. Так, словно это теперь он окутывал меня всю, касаясь и бесстыдно лаская.

– Ну-ка, про домогающегося дракона давай поподробнее, жемчужина моя! – Его голос – гремучая смесь взбешенного шипения и угрожающего глухого грохота. – Насколько он преуспел в своих домогательствах? Сейчас, когда ты без сознания, он где?

– Надо же, я упомянула, что видела тебя, наверное, с сотней женщин, а ты почему-то заинтересовался одним единственным мужиком.

– Потому что этот мужик покушается на то, что мое!

– Это ты обо мне? Я твоя? А сколько точно таких твоих?

– Альбина, ты тратишь бесценное время нашего общения на абсолютно несущественные вещи.

– Зная, сколько обычно длятся мои приступы, у меня этого времени вагон. Так почему бы не поговорить о нас, то бишь этих самых «несущественных вещах», а главное – их количестве. Или что, на полный список и всего времени мира не хватит, Алево?

– Не преувеличивай.

– О, да ладно, не ломайся, блонди, хотя бы примерное число! Ну плюс-минус сотня-другая! – Я буквально всей кожей чувствовала его нервозность, и это подогревало мое желание дразнить его. Черт, почему раньше мои приступы не протекали столь же увлекательно?

– Хорошо, я обязательно постараюсь удовлетворить при встрече в том числе и твое любопытство, помимо остальных потребностей, моя ка-хог, а сейчас давай займемся вопросом твоего выживания. А для этого вернемся к чешуйчатой скотине. Чем он занят сейчас, когда ты беспомощна?

– Очевидно, все еще бродит вокруг и нудит о том, какая я жестокая и бесчувственная фейринская блудница, раз не согласилась отдаться ему и с ходу, и за все предложенные сокровища.

– Сколько?

– Что?

– Сколько и чего он тебе предлагал? – В коконе, окружавшем меня, стало жарко, словно тот готов был воспламениться, но при этом и необыкновенно комфортно. Я даже растянулась во весь рост, прогибаясь в пояснице, и чуть не замурлыкала. – Не важно! Сколько бы он ни предлагал, я дам все равно больше, слышишь? В сотни раз больше! Я утоплю тебя в роскоши, как только доберусь, но не смей поддаваться на его уговоры и посулы!

– Тебя чего так понесло-то, фейри? – все же мурлыкнула, расплывшись в довольной ухмылке. – И надо же, как технично ты опять соскочил с вопроса о своих многочисленных сексуальных свершениях, великий вагинопроходец, на меня и обстоятельства меня окружающие.

– Потому что обстоятельства, тебя окружающие, несоизмеримо важнее сейчас, ибо от них зависит твоя жизнь, моя ка-хог. А мои… хм… свершения – они были. Были, жемчужина, и на этом все. А теперь давай быстро, но внятно и по порядку расскажи все, что произошло с тобой с того момента, как Дану забрала тебя.

Я снова ухмыльнулась и потянулась, купаясь в его всеобъемлющем присутствии, как в теплом источнике, дарящем море наслаждения, и таки рассказала.