Текст книги "Святой из тени"

– Мисс Даттин, – позвала Барсетка, – стойте за мной. Я буду беречь вас сколько смогу.

– А ч-что насчет т-той двери? – спросила Эладора, показывая в глубину дома.

Там в стене появился проем, которого не было минуту назад. Проход, путь на узкую лестницу. Выход. Края каменного прохода до сих пор податливо дрожали, призрачный мрамор тек, словно жидкий лунный свет.

Явление чуда.

Чуда, которое не было времени проверять.

– Идем! – прошипел Алик, и Эладора, запнувшись о труп, ломанулась к проходу. За нею Алик, Барсетка замыкала, подтягивая партнера по вальсу, как щит.

Пока они карабкались по крутой лестнице, враги пустились в преследование. Низкий потолок крошился, ступени мокрые и коварные. От выстрелов, грохавших сзади, Эладора то и дело дергалась. Раздались влажные хлопки – партнер по вальсу получил пулю и обмяк. Упырица отбросила тело, роняя так, чтобы перегородить тесный лестничный колодец и заставить врагов перелазить через останки своего человека. Оглянувшись вниз, Алик увидел бойца со вспышкой-призраком уже у подножия ступеней.

– Берегись! – закричал он. Барсетка тоже увидала опасность, полетела вниз по лестнице, но она не успеет вовремя, чтобы остановить…

Вспыхнуло пурпурное сияние, затрещало, будто нечто рвется – и нападавший отлетел к стене. Вытянутая рука Эладоры на миг загорелась тем же пурпуром, огонь очертил ее кости. Через долю секунды до бойца добралась Барсетка. Подняла его и опять саданула о стену, и он затих. Раздался рев упыриной муки – Барсетку ранили. Внизу в доме полно врагов.

Алик погнал Эладору вверх по ступеням. Ее шатало после броска заклинания, пришлось наполовину нести, пока она не смогла самостоятельно двигать ногами. Из под ногтей кровоточило; шпион почти рассеянно выхватил из ее кошелька платок и подобрал кровь. Тряпицу сунул в карман.

Туннель заканчивался под аркой, за ней открывался пустынный переулок. Ущелье между двумя твердынями, подобными каменным утесам. Он толкнул Эладору в переулок, повернулся, чтобы помочь Барсетке одолеть последние ступени. Упырица отяжелела, и на мраморе недавно созданных ступеней расплывались черные пятна крови.

– Ничего, все нормально, – бормотала она.

Они вышли наружу, и оказалось, переулок пуст.

Эладора растворилась в прозрачном воздухе.

В молельне распахнулась другая дверь, и ввалился запыханный Лемюэль. Его армейскую куртку изгвоздила грязь, словно он валялся по канавам. Теревант почувствовал себя за кулисами театра: здесь актеры входят на сцену и покидают ее через люки и боковые дверцы, а значит, там разыгрывается драма, которую он пропустил. Лемюэль при виде Тереванта подавил возглас.

– Что там происходит? – спросил Теревант.

У Лемюэля текла кровь, заряд попал ему в руку.

– Полдюжины холуев с оружием, – безысходно бросил он, – а против них – одна святая сучара.

– Я уже объяснил Лемюэлю угрозу, которая исходит от злокозненной Святой Карательница, – объявил Синтер. – Боюсь, что это она убила вашего Эдорика Ванта. Новый город мерзок, и она участвует в его мерзостях. Демонское дитя, бесчеловечная разбойница, пристанище нечестивой силы. Прежде она охотилась на одних преступников, но ее жажда крови растет. Городской дозор пытался ее изловить, но, увы, – ему она не по зубам!

– Стража уже в пути, – заметил Лемюэль. – Нам пора уходить.

Долю секунды Синтер казался озадаченным, а потом кивнул:

– Конечно, молодой Лемюэль прав – вам лучше скрыться, пока не увидела стража. У Старого Хайта в городе немного друзей.

Теревант поглядел на дверь, в которую вошел Лемюэль. Сделал шаг с мечом в руке.

– Мы должны забрать тело Ванта, даже если он окончательно мертв. – Он думал о Лис на станции Грена, о клятве, которую дал.

– Идем отсюда, сука, запарил! – рявкнул Лемюэль.

Синтер порхнул к ним.

– Любые найденные останки городской дозор доставит в морг на Мысу Королевы.

Теревант неуверенно перемялся. Ему хотелось броситься в атаку, но… «Ты уже бросился, в Эскалинде, – шепнул ему внутренний голос, – и посмотри, куда это тебя затянуло».

– Уходим. Я затребую останки у городской стражи. – Он попытался изобразить приказной тон.

Синтер склонил голову.

– Матерь Скорби, благослови уход его. Примите мои соболезнования вашей утрате.

Глава 16

Эладора споткнулась, и тут чья-то рука стиснула ее и поволокла. Мгновенно охватило замешательство – ее словно бы тянут сквозь стену, тогда как в обратную сторону, кажется, пути нет. Спаситель (похититель?) втащил ее на лестницу, а потом в галерею, прорезавшую волнолом. Коридор освещали узкие лучики света из окон, и Эладора разглядела-таки другую женщину.

– Кари?

Всего несколько месяцев прошло с тех пор, как она встречалась с сестрой, но изменения налицо. Кари походила на одного из тех, переживших войну, наемников – исхудала, осунулась, лицо сурово, как кремень. Руку, сомкнутую на Эладорином запястье, покрывали мозоли и ссадины. Сжимает крепче, чем раньше, но ее сила от упражнений и уличных драк, а не дарована свыше.

– Там осталась Барсетка и еще Алик. И кто-то на нас напал.

– Хер ли не заметить. Эти же твари месяц тому назад спалили мой дом. – Кари будто бы прислушалась к какому-то незримому, неслышимому посланию. – Они разделились. Барсетка выбралась. Если она побежит в ту сторону, ее не поймать. – Кари ухмыльнулась. – Гвердонского упыря поймать вздумали?

– А с Аликом что?

– Не пойму. – Она на миг сосредоточилась. – Говно. Прости. Его достали. – Она, резко сменив направление, потянула Эладору в другую дверь. – Теперь гонятся за нами.

Они бросились в следующий туннель. Сзади Эладора услышала крики, топот бегущих.

Туннель вывел их на перекрученную витую лестницу.

– Лезь, – приказала Кари, и Эладора подчинилась, но родственница за ней не последовала. Вместо этого Кари внизу извлекла пистолет и нацелилась в пустой туннель.

Выстрелы позади них загрохотали громче, но Эладора не могла понять, насколько близко преследователи.

А Карильон могла. Она надавила на спуск за миг до того, как первый нападавший ступил в короткий туннель. Выстрел ударил точно, и ведущий погоню потрясенно завопил, когда его оружие разорвалось в руке. Эладора заверещала и полезла по лестнице на четвереньках. Колодец, казалось, вертелся вокруг нее колесом, словно закружился вокруг своей оси, чтобы сбросить ее вниз на погибель.

Она оглянулась, увидела, что Кари отступает следом за ней, с ножом в руке. За ней мужчина – рычит, машет кривым клинком. Ему неудобно драться левой рукой. Кари движется, как танцовщица, предвидит каждый выпад своего противника, уклоняется и вспрыгивает на узкие, неровные ступеньки уверенно, как на твердой земле. Мужчина опять размахивается, сверкает ее нож, и на его рубашке внезапно расцветают красные пятна.

За ним второй боец. В его руке она замечает пистолет, глядит прямо в дуло, видит вспышку флогистона – и Кари внезапно прыгает и взлетает перед ней.

Пуля попадает сестре прямиком в грудь – и одновременно трескаются стены, как будто местное землетрясение пошатнуло один лишь этот колодец. В камне отверзаются расселины, обдают всех пылью и острым щебнем. Кари падает на колени, сгибается – но она жива, жива и невредима, вопреки встреченной в упор пуле.

«Удар взял на себя город», – думает какая-то часть Эладоры, и в то же время она вытягивает руку и машинально произносит взывание, которому ее научила Рамигос. Заклинание опять идет наперекосяк. Каждый мускул в ее руке, в боку и плече немеет, когда сквозь нее проходит отдача от заклинания. Она левой рукой хватает из сумки хоть что-то тяжелое – рукоять меча, подарок Синтера – и тычет в нападающего. Ей повезло застигнуть его в миг неустойчивости – он теряет равновесие, заваливается навзничь, стукается об стену головой. Бежим, думает она – а может, говорит или орет, ей не разобрать. Подтягивает за собой Кари, правую руку замыкает искрой боли. В голове плывет. Она ковыляет вверх по ступеням и видит – все ногти сожжены. Рука и так в волдырях, кровоточит после прошлого заклинания. Если снова попробует колдовать, то сожжет себе нерв или полопает вены на кисти.

Кари обнимает ее, подталкивает вперед, проводит сквозь череду новых дурацких комнат. Некоторые пусты, некоторые запружены мусором – обломками города, поглощенными в Кризис. Эладора пробирается между баков и труб, на утвари эмблемы гильдии алхимиков, переступает через вывеску паба с Дола Блестки – она ходила мимо него в университетской жизни. Переступает через скамьи и скульптуры часовни Хранителей. Раньше у статуй вместо глаз были искусственные, выращенные в чанах самоцветы, но теперь они глядят на Кари и Эладору пустыми глазницами. Следующая комната сгодилась бы под банкетный зал, но все столы и стулья свалены у стены, как прибитые морем коряги.

Кари потащила ее к голой стене.

– Давай сюда.

Стена от прикосновения чудесным образом вздрогнула и застыла в новой форме, камень растянулся, как плоть. Жилы скрепляющего раствора хрустели, ломались. В растущее отверстие задул холодный ветер, и Эладора ахнула при виде открывшейся картины.

Они стояли высоко над Новым городом, в дюжине ярусов от земли – или больше. Отсюда четко просматривалась улица всех святых, и мерцающие башни, и терема, и другие отростки зачарованного города, извилистые, как кораллы. А далее, за ними, до горизонта тянулся старый Гвердон. Она различила даже позеленевшую крышу ближнего собора Победы – значит, они и в самом деле забрались высоко.

– Идем.

Там лежал узкий мост, каменный язык шириной не больше двух футов выгнулся между их зданием и ближайшей башней и упирался в голую стену. Натянутый каменный канат, сто футов из конца в конец, блестел от влаги. Кари, не колеблясь, шагнула туда.

У Эладоры хватало колебаний на двоих.

– Не могу. О боги, не пойду.

– С нами ты не упадешь, – говорит Кари, опять берет ее за руку и тянет на узкий пролет. Эладора поскальзывается, вцепляется в Кари, а Кари, похоже, пустила в камень корни – запросто выдерживает вес Эладоры. Сестрица порхает по мостику с неземной грацией, и стена на дальнем конце судорожно дергается и отворяется, открывая за собой комнату.

Эладора оглядывается – проверяет, на месте ли до сих пор первая дверь. Но невероятное отверстие за спиной сомкнулось, мало того – и сам мост позади нее пропадает, камень тает, как сосулька весной.

– Он решил выпендриться, – сказала ей Кари. Они шагнули сквозь стену второй башни, и стена за ними закрылась, отсекая порывы ветра с залива. Эладора обнаружила, что не дышит уже с минуту, и опустилась посидеть спиной к резко отвердевшей стене. Некоторое время она беззвучно дрожала с закрытыми глазами, пытаясь собраться. Укачивала израненную руку.

Она вспомнила бесконечные допросы и объяснительные – перед чрезвычайным комитетом, в присутствии Синтера или доктора Рамигос, адмирала Вермейла, дюжины безымянных, пустолицых господ и дам – и они без конца задавали ей одни и те же вопросы: «Где ваша кузина? Где Карильон Тай? Является ли она по сей день святой Черных Железных Богов? Представляет ли она угрозу для города?»

Под конец, завершив дознание, они решили, что Карильон – не угроза. Эладору послали в этом удостовериться – как последнее испытание, венчавшее ее быстрый взлет в ряды ассистентов Эффро Келкина. По оценкам Эладоры, Карильон должна была вскоре покинуть город, уплыть за море, как прежде. Эладора считала, что с Гвердоном у сестры все кончено, как покончено и со святостью.

Очевидно, она заблуждалась.

– Супу?

Эладора подняла голову и увидала, что Кари неуклюже протягивает ей дымящуюся миску. Эладора приняла еду, побултыхала сероватые кусочки в сероватой жидкости, отставила в сторону и огляделась. В комнате, где они сидели, хоть шаром покати – только гнездышко из одеял в углу, полка, заваленная ножами и всякими инструментами, да кухонная плитка. В противоположной стене дверь. Окон нет, только поблескивает алхимическая лампа.

– Ух, – издала звук Кари, сдирая сорочку. На ней дыра в кулак – куда ударила пуля. – Неправа я была. Тот мужик, с которым вы пришли, Алик – живой он. А я могла поклясться, что его оприходовали. – Она стукнула по стене кулаком. – Лажаешь, здоровила.

– Алик весьма находчивый, – облегченно сказала Эладора. – Я была в твоем доме. Там… там лежит тело.

– Я его не убивала. Я даже не знаю, что это за хер, – негодовала Кари. – Его подкинули в мое старое логово час назад. Я пыталась разобраться, какого хрена они творят, когда показалась ты. Ну, понятно, они хотели зачем-то меня подставить, но… – Она замолчала и закатила глаза.

– Этот человек был из Хайта, – поделилась Эладора.

– Ха, – произнесла Карильон. – Становится интересно.

– Твой дом, эм… разгромили до того, как оставили тело? – осторожно спросила Эладора. Карильон делалось неуютно от вопросов. Эладора представила родственницу дворовой бродячей кошкой: попробуй припереть, и она улепетнет. Ее надо успокоить, прежде чем она заговорит. А еще она ест что попало, и, кажется, запаршивела.

– Да. Я взбеленила кое-каких людей.

– Кого?

Кари пожала плечами:

– Разных людей. Два месяца назад я вышвырнула на фиг джирданский синдикат – они хотели прибрать к рукам старые темы Хейнрейла. Про меня они не ведали, а драконьих боссов тут с ними не было. Может, с домом они постарались. Или очкастая ведьма из Ульбиша. Или оружейные барыги, чтоб им пусто. Или…

Она остановилась.

– Да, или шпионы. Их тут ошивалась целая прорва. Вынюхивали, ковыряли где ни попадя. – Кари быстро взглянула на Эладору. – Вот, думаю, не приняли ли они тебя за меня.

– И с ходу попытались тебя убить?

– Если честно… – Кари наклонилась и вытащила из какого-то тайника недвусмысленно острый нож. – Я тут понаделала всякого. Мало что проходит в Новом городе мимо меня, и если кто-то пересекает черту… – Ее кисть дернулась, и нож прочно застрял в стене совсем рядом с Эладорой. – По крайней мере, Эл, задумка была такая. Святая Карательница – это они обо мне. – Она помедлила. – О нас.

Эладора робко дотронулась до стены.

– Я так понимаю, твой друг Шпат по-прежнему… – Она поискала слово. Шпат разбился насмерть на глазах сотен свидетелей, но Новый город был вознесен волшебством из его останков. – Существует.

– И существует существенно, – откликнулась Кари, – кое-где. – Она вздохнула, откинулась на спину и уставилась в потолок. – Но дотянуться до него все труднее. Здесь, наверху, одно из немногих мест, где вещи по-прежнему… текучи, что ли. Здесь он близок к цельности и может разное творить с камнем. Ниже, на уровне улицы, он более… – Она опять прервалась. Нет – прислушалась, – разгорожен. В Новом он может показать мне все. Это как прежние видения, только он не орет без умолку, чтобы я освободила кучу злыдней-богов. Но он отныне мыслит не так, как мы. Его душа вроде бы как размазалась… не знаю, сама сообрази. Ладно, его душа заключена в Новом городе целиком, но он все еще человек, а не бог. Поэтому он весь раздроблен, состоит из разных кусков. Есть улицы, в которых от него только гнев, или места, где одни его воспоминания, и я не могу говорить с его, э-э…

– Осознанным разумом, – предположила Эладора. Ситуация чудная – и завораживающая. Последний, отчаянный рывок Кризиса – когда Карильон перенаправила общую мощь бившихся в силках Черных Железных Богов в умирающего друга – создал нечто совершенно небывалое. Не просто город, а новый уклад бытия. Живой город, дух места, при нем Карильон – что-то вроде святой. Искренне захотелось поговорить об этом с доктором Рамигос. – Ты не сходишь со мной на Мыс Королевы? Там есть кое-кто, с кем я…

– Хер тебе.

– …бы тебя познакомила.

– Эл, нет.

– Давай, я поговорю с Келкином. Мы…

– Нет.

– Ладно.

Несколько минут Кари молча ела.

Эладора помешала суп и опять отставила его.

– Видно, как твой самосуд обеспечивает в Новом городе порядок и безопасность.

– Стараюсь, как могу, ясно? – Кари выплюнула рыбью косточку. – Тут же где-то была бутылка вина? – обратилась она к воздуху. Разговаривает со Шпатом. Каков бы ни был ответ, Кари он не понравился, и она раздраженно наморщила нос.

– Ясно, стараешься. – Эладора обвела ложкой небольшой арсенал кинжалов и огнестрела рядом с постелью. – Но ведь это безрассудство – пытаться все делать одной – то есть физически одной.

– Как правило, все проходит как надо. – Кари недовольно провела по лезвию резака оселком. – Я бы справлялась намного лучше, когда бы всякие уроды не посылали за мной отряды смерти.

– Что ж, это дополнительный довод к необходимости прислушаться к разуму, как ты считаешь? – спросила Эладора. – Карильон, с любезности господина Иджсона, ты бы могла работать вместе с чрезвычайным комитетом. Твои способности получат официальное одобрение…

– Эл, – произнесла Кари, – нет. Нижние боги, да ты, может, единственная душа во всем Гвердоне, которая должна понять, что такое, когда у тебя в башке угнездились боги этого города. Сама знаешь, что со мной сделает стража, если поймает. В лучшем, сука, случае я кончу свои дни пожизненным сроком.

– Такого не случится.

– Сошлют меня на Чуткий, как вредную святую. Расчленят в какой-нибудь алхимлаборатории. Сожгут у столба.

– Да, это уже правдоподобнее. – Эладора удрученно смотрела, как сестра точит нож. Вспомнился вечер, когда профессор Онгент привел к их порогу на улице Желаний Кари, ошеломленную и напуганную загадочными видениями. Тогда ей было невдомек, что их источником были кошмарные Черные Железные Боги. Кари казалась тогда такой хрупкой и измученной – Эладора даже забыла их взаимную неприязнь с самого детства и с открытой душой постаралась помочь.

Теперь же Карильон хрупкой не кажется. В ней порывистая, злая сила; уверенность, рожденная от воли и готовности действовать, совершать насилие. Теперь она сама пугала Эладору как никогда прежде. Кари и раньше всегда ходила с ножом, но тогда Эладора отчего-то знала, что сестра им никого не убила.

А сейчас, похоже, что резак в руке Кари побывал в деле не раз.

В сознании Эладоры вспышкой промелькнуло видение – ясное, как любое духовное прозрение: Карильон лежит на крыше, убитая. Застреленная кем-нибудь из врагов. Опасно владеть большой силой, если ты забываешь, когда надо остановиться и перенаправить ее.

Но Эладора не могла придумать слов, чтобы показать и Карильон эту картину. Даже просто заставить слушать у нее не выходит. Знай она, как убедить Кари прислушаться к рассудку, то сделала бы это давным-давно. В доме на улице Желаний. Или раньше, в Вельдакре – в усадьбе, где они вместе росли.

– Я тут столкнулась с матерью.

– Как там старуха? – спросила Кари, продолжая точить.

– Она теперь святая.

– Вот говно! – Нож соскочил и порезал Кари колено. Из мелкой ранки брызнула струйка крови. – Кто? Святая Хранителей? Хера себе, ты издеваешься? – Она захохотала, прижимая тряпку к кровоточащей ноге. – Сильва стала святой?

– Хранимые боги избрали ее своим сосудом. Теперь там все серьезно и высокодуховно.

– Ну, она, поди, счастлива. Как там та штука, о которой она то и дело толковала? Сафи-чего-то там.

– Сафидизм. Вера в то, что искать святости хорошо и правильно, и надобно ее достигать путем смирения и согласия с занебесьем, подавить свою волю и покориться в угоду богам. – Красноватая водянистая жидкость с чешуйками сколотого камня засочилась из стены возле Кари. Эладора вытаращила глаза, но ничего не сказала. Своего рода эхо, предположила она. Раны Карильон отражаются Шпатом.

– Ну, теперь она счастлива.

– Вообще-то… – начала Эладора, – она довольно горячо тебя костерила. По-моему, лучше тебе к ней не приближаться. Честно говоря, нам обеим не стоит. Я думаю, она съехала с ума.

– Съехала, ага. – Кари закрыла глаза, обращаясь внутрь себя. – Ну, значит, у Сильвы все прекрасно. Пускай еще станет мученицей, чтоб все вообще охерели!

Эладора засопела, будучи не уверена в своих чувствах, по поводу мимолетного пожелания страшного конца ее матери. Но решила, что в целом не против.

– Ты так и работаешь с келкинской шайкой? – спросила Кари.

– Под «шайкой» ты имеешь в виду чрезвычайный комитет, наделенный парламентом властными полномочиями в целях преодоления кризиса? Да, я служу у Келкина, помощницей. В настоящее время.

– А ты… – Кари помедлила, потом задала вопрос самым обыденным тоном, какой сумела изобразить: – Давно видела Крыса?

– Собственно, утром. Между упырями и Хранителями сейчас трения, и он поглощен политической деятельностью.

– Несчастный, – сказала Кари без особого сочувствия в голосе. – Знаешь, под Новым городом есть трупные шахты. И туннели, многие мили, как обычно под городом. Шпат, когда выстраивал это место, и об упырях не забыл.

– Я могу ему передать, если ты хочешь.

– Только попробуй, едри тебя за ногу! Эта тварь меня пыталась прикончить. Крыс мертв – его имя носит нечто иное. – Она осторожно приотняла тряпку от раны. Кровь остановилась.

Эладора спорить не стала.

– Есть что о Мирене?

Эладора замерла. Сына профессора Онгента она не видела с Кризиса. Долгое время она считала себя влюбленной в этого холодного, отстраненного парня. Лишь впоследствии, через месяцы после его исчезновения, она поняла кое-что о его истинной природе.

Ножи у Мирена тоже не залеживались без дела.

– Ничего нового.

– Кажется, раз или два я примечала, как он ошивался в Новом городе, но он пронырливый хер. Сразу исчезал, стоило за ним погнаться.

– Но он же не мог сохранить способность к телепортации? То был дар от Черных Железных Богов.

– Ага, ну как-то сваливал, говноед. – Кари убрала тряпку, грязным пальцем проверила рану.

– Подойди сюда, – попросила Эладора. Она нашла кувшин относительно чистой воды. Носовой платок она обронила в сутолоке драки, поэтому оторвала лоскут от собственного платья и сноровисто очистила рану.

– А ты поднаторела. – Эладора кивнула. После Кризиса она отдыхала и успокаивалась, изучая первую помощь при несчастных случаях. Из нее вышла бы сносная сиделка. – И за заклинание тоже спасибо.

– Не знаю, была ли в нем надобность. Ты и сама оказалась весьма… – «смертоносна» выскочило в уме, но вместо этого Эладора сумела произнести «умелой». – Ножом тебя поранило, а пуля не взяла?

Та пожала плечами:

– Кто-то из святых умеет телепортироваться, у кого-то есть огненные мечи. А за мной присматривает город с навязчивым комплексом мученика. Я вроде как могу… перекладывать на него свои повреждения, но для этого требуется сосредоточиться. Мы и другое умеем. Эти гниды дешево отделались. Будь мы на пару ярусов выше, я бы раздавила их стенами. – Она обдумала свои слова и добавила: – Наверно. С каждым разом мне все труднее, или это слабеет он. – Карильон подняла на Эладору подавленный взгляд. – Все повторяется, снова и снова. Опять Шпат и его камень. Опять мы с Сильвой – как она гонялась за мной по кухне с деревянным половником, так будет гонять меня по городу с пламенным мечом.

– Некоторые круги разомкнулись, – подсказала Эладора. – Ты не сбежала. Было, эм… мнение, что сбежишь, но ты осталась и стараешься, ну, по-своему, помогать Новому городу.

Кари размяла раненую руку.

– Это не всецело моя заслуга. У меня есть друг со стойкой гражданской позицией.

– Вообще-то, – немного застенчиво произнесла Эладора, – за этим я тебя и искала. Как я уже говорила, я на службе у промышленных либералов господина Келкина и готовлюсь к предстоящим выборам.

– И что?

– Учитывая твое уникальное понимание изнанки Нового города, я надеялась, что ты посодействуешь с отбором представителей партии. Мы привлекаем на свою сторону вожаков и ставленников из поселившихся здесь сообществ, эти группы людей…

– Ты пришла ко мне за советом по агитации?

– Я подумала, что у тебя есть для этого бесценная возможность.

– Отвали нахер, – резко перебила Кари.

А потом повторила, громко и с недоверием и явно обращаясь к потолку над головой:

– Нахер. Я сказала – нет.

Она вновь повернулась к Эладоре и опустошенным голосом проговорила:

– О, нижние боги. Он заинтересовался. Захотел помочь.

Эладоре было бы легче, будь здесь часовня, статуя или какого угодно рода воплощение, нежели вещать чистому воздуху.

– Э-э, господин Иджсон, я знаю, что некогда у вашего отца с господином Келкином имелись значительные разногласия.

– Келкин казнил его батю, а так ты права – разногласия были значительные, – вставила Кари.

– Однако обстоятельства поменялись для всех нас, и я уверена, мы найдем с вами общий язык и области взаимного интереса.

Здание слегка завибрировало, словно под ним проносился поезд или задрожала земля. Кари обхватила голову руками.

– Ого. Боги, да ты его неплохо расшевелила. Я же говорила, он мыслит не так, как мы. Не разобрать, что он сейчас говорит, – мне надо выйти в город и пособирать с разных улиц куски его мыслей. – Она пересекла комнату, нашла в ворохе одежды затасканный плащ. – Спасибочки, – кисло добавила она. – А то мне нечем заняться, кроме как за каким-то хером шляться и пытаться не напороться на убийц.

– Я твоя должница, – сказала Эладора.

– Поспи, пока меня не будет. Раз иду, то заодно выясню, кто этот гнойный хайитянский трупак и зачем выставлять, будто я его убила.

Эладора встала.

– Пока ты не ушла… Ты сказала, люди ковыряются в Новом городе ради каких-то остатков от Кризиса. Что они ищут?

Кари ощерилась на нее:

– Не нужно тебе этого знать, Эл.

– Конечно нужно. Это важно. Расскажи мне.

Лицо родственницы зло омрачилось.

– Но ведь на самом деле рассказывать-то я буду не тебе? Я буду рассказывать Келкину, Крысу и всем остальным. Нахер. Забудь. И жди здесь. – Стена от прикосновения раскрылась, поглотила ее и затворилась за спиной.

Эладора осталась одна в комнате-ловушке без выхода.