Текст книги "Наследники"

НЬЮ-ЙОРК, 1955 – 1960
Книга вторая
СЭМ БЕНДЖАМИН

Глава 1

Он проснулся с тяжелой головой. Полежал пару минут, затем заставил себя подняться. Открылась дверь, и Дениз с порога смерила его взглядом.

– Встал-таки.

Он посмотрел на нее.

– Ужасно себя чувствую. А во рту словно кошки нассали.

– Так и должно быть, – без тени симпатии ответила она. – Ты же хотел выпить в один присест все виски', что можно найти в городе.

– Только не надо меня учить, – беззлобно огрызнулся Сэм. – И так голова раскалывается.

– Я принесу тебе аспирин, – после некоторого колебания пообещала Дениз и скрылась в ванной.

Сэм встал на весы у кровати. Глянул на индикатор и выругался. Двести двадцать фунтов.

Вернувшаяся Дениз сразу поняла причину его недовольства.

– Ты толстеешь от спиртного, – она подала ему таблетку и стакан с водой.

Он проглотил аспирин, запил водой.

– Я слишком много ем.

– Слишком много ешь, слишком много пьешь. С этим надо кончать. Доктор Фабер запретил тебе пить. Твое сердце уже не справляется с таким весом. И с каждым днем ты не становишься моложе.

– Это я знаю и без тебя. Скажи Мейми, что пора завтракать, – и Сэм направился в ванную.

– Кофе и гренок?

Он остановился, посмотрел на жену.

– Как бы не так. Яичницу из четырех яиц с ветчиной, таогаяики, масло, сыр. Мне нужна энергия.

– Ты сам загоняешь себя в гроб.

– Зато ты станешь богатой вдовой.

Дениз улыбнулась.

– Ты все обещаешь. С того мгновения, как мы встретились, кроме обещаний, я не получила от тебя ничего.

Сэм подошел к ней. Поцеловал в щеку.

– Мама, займись завтраком. Ты слишком много говоришь.

Дениз погладила его по щеке и вышла. Он услышал, как она отдает приказания кухарке, затем прошел в ванную.

Как обычно, телефон зазвонил, когда он сидел на толчке.

– Это тебя. Роджер, – донесся через закрытую дверь голос Дениз.

– Черт, – выругался Сэм. – Скажи, что я сейчас подойду, – он спустил воду и, перекрывая шум, прокричал:

– И позвони в телефонную компанию. Пусть поставят параллельный аппарат в сортире.

Вернувшись в спальню, Сэм взял трубку.

– Я слушаю, Роджер.

– Я заказал билеты в Рим. Вылет в девять вечера, – в голосе Роджера зазвучали нотки сомнения. – Ты по-прежнему уверен, что нам надо туда лететь?

– Естественно, уверен, – резко ответил Сэм.

– Сейчас у нас четыреста тысяч прибыли. Если мы заключаем эту сделку, от этих денег не останется ни цента.

– А если не заключим, они все равно исчезнут без следа, – возразил Сэм. – Уйдут, как вода в песок, и мы даже не будем знать, на что. Мы должны шевелиться, чтобы остаться на плаву.

– А что заставляет тебя рваться в Рим? – спросил Роджер.

– Я ждал этого шанса всю жизнь. И не намерен его упустить.

– Но половина денег мои, – напомнил Роджер.

– Я гарантирую, что возмещу их тебе. – Сэм понимал, что все это лишь слова. Ибо ничего более существенного у него за душой не было.

Знал это и Роджер.

– Этот Гонт вскружил тебе голову. А если он не выполнит обещанного?

– Выполнит, – уверенно ответил Сэм. – Он – единственный, кто видит дальше своего носа. Кроме того, он приносит мне удачу.

Чувство меры никогда не изменяло Роджеру. Вот и теперь он разом сменил тему.

– Когда ты появишься в конторе?

– Примерно через час. Чемодан я возьму с собой, так что мы сможем оттуда поехать в аэропорт.

Когда он положил трубку на рычаг, в спальню вошла Дениз.

– Ты летишь?

Сэм кивнул.

– Особой нужды в этом нет. У нас и так есть все необходимое. И детям это не нужно.

– Мне нужно. Я кручусь в этом мире достаточно долго и знаю, что если не сейчас, то никогда. Хотя бы раз я хочу показать всем, что ничуть не хуже других.

Она коснулась его руки.

– Ты лучше.

Сэм улыбнулся.

– У тебя предвзятое мнение, – и вновь скрылся в ванной.

Что-то звякнуло, и Сэм мгновенно насторожился. В салоне царила темнота, только что погасло табло «Пристегните ремни». Он посмотрел на Роджера.

Тот уже спал, отклонив спинку кресла назад, с приоткрывшимся ртом. Он хвастался, что может спать где угодно. Началось все с вагонов подземки, когда он был еще мальчишкой. А уж потом никаких проблем не возникало.

Сэму заснуть не удавалось. Не давала покоя мысль о том, что он находится в железном цилиндре, рассекающем воздух на высоте тридцати пяти тысяч футов. И, сколько он ни пил, ни глотал таблеток, глаза его оставались открытыми.

Осторожно он переступил через ноги Роджера и зашагал по проходу к кабине пилотов. Все пассажиры, похоже, спали.

Откинув занавеску, он вошел в бар. Прищурился от яркого света. Дремавшая стюардесса тут же вскочила на ноги.

– Что желаете, signer Benjamin?

– Вы знаете мою фамилию?

– Конечно, signore. Кто же не знает фамилии знаменитого prodotorre[19]19
  Продюсер (ит.).


[Закрыть].

Ox уж эти итальянцы, улыбнулся про себя Бенджамин, полагая, что раскусил маленькую хитрость стюардессы. Все-таки его фамилия и профессия значились в посадочном списке.

– Виски с содовой, – заказал он.

Сел за столик, снял очки, протер их носовым платком.

Стюардесса тем временем прогулялась к стойке и вернулась с полным бокалом. Поставила его перед Сэмом. Тот надел очки и одним глотком опорожнил две трети бокала.

Посмотрел на стоящую перед ним стюардессу.

– А где остальная команда?

– Все спят. До Рима лететь еще полтора часа, а дел-то никаких нет.

Сэм кивнул, допил виски.

– Принесите сюда бутылку и присядьте.

– Правилами это запрещено, signore.

– Те же правила запрещают членам экипажа спать во время полета. Но мы смотрим на это сквозь пальцы, не так ли?

Она пристально посмотрела на него, потом кивнула.

– Да, signore.

Принесла бутылку, села напротив Сэма. Тот налил себе виски. Выпил маленькими глоточками. Тревога его исчезла.

– Вы собираетесь ставить новый фильм, signore?

Он кивнул.

– С Марилу Барсини?

Получалось, что стюардесса действительно знала, кто он такой.

– Да.

– Она такая красивая. И талантливая.

– Вы говорите так, словно хорошо ее знаете.

– Мы начинали вместе. Но решительности у нее было куда больше. Да и красоты тоже.

Сэм пристально всмотрелся в ее лицо.

– А почему вы отступили? Вы тоже красавица.

– Благодарю вас, signore, – улыбнулась стюардесса. – Но я не могла делать то, что она. Не могла жить на одних обещаниях. Эта работа дает мне уверенность в завтрашнем дне.

– Я пробуду несколько дней в отеле «Экцельсиор».

Загляните ко мне. Может, еще не все потеряно.

– Вы очень добры, signer Benjamin. Возможно, я и зайду к вам. Но мне уже поздно идти в актрисы. Я вполне удовлетворена тем, что имею.

– Правда?

В руке его появился стодолларовый банкнот.

Она посмотрела на банкнот, потом на Сэма.

– За что? – удивилась стюардесса.

– За удовлетворенность, – Сэм пододвинул банкнот к ней, затем взял ее руку и положил себе на брюки, в том месте, где их приподнял уже набухший кровью конец.

– Я же сказал, что вы очаровательны.

Десять минут спустя он уже крепко спал в своем кресле. И открыл глаза лишь когда самолет коснулся колесами бетонной дорожки римского аэропорта.

Глава 2

Сэм закрыл сценарий, положил папку на стол.

– Надо бы выпить.

Чарли Лонго, его итальянский представитель, поднес ему полный бокал, прежде чем он закончил фразу.

– Так что вы об этом думаете, босс?

Говорил он с бруклинским акцентом, хотя уехал из Америки в шестнадцать лет.

– Сильная вещь. Не знаю, что и сказать.

– Стиль не ее, в этом сомнений нет, – вставил Роджер.

Марилу Барсини прославилась, снимаясь обнаженной в исторических драмах «Икар» и «Везувий». Затем в нескольких американских фильмах создала образ секс-бомбы. Теперь ей хотелось большего. Показать всем, что она еще и актриса. А потому она шла на жертвы. Соглашалась срезать обычный гонорар в сто пятьдесят тысяч долларов до пятнадцати. И, тем не менее, до сих пор ни один из продюсеров не клюнул на эту приманку. Теперь Сэм понимал, почему.

Больно уж все мрачно. Возможно, фильм удастся. Но как знать заранее, ждет ли его коммерческий успех или получится очередной «Открытый город» или «Похитители велосипедов», смотреть который будут только эстеты.

Он глянул на Чарли.

– Нельзя ли оживить сценарий? Добавить юмора.

– Ни в коем разе, – твердо ответил Чарли. – Она уперлась. Заявила: «Никаких изменений». И Пиранджели, режиссер, полностью с ней согласен.

– Естественно, – хмыкнул Сэм. – За свою жизнь он не сделал ни одной кассовой картины.

– Зато получил все призы в Италии и Европе, – отпарировал Чарли.

– Блестящее достижение, – в голосе Сэма не слышалось энтузиазма. – Да вот банкирам это до лампочки.

– И что ты решил? – спросил Роджер.

– Будем снимать, – со вздохом ответил Сэм. – Выбора нет. Выиграем мы или потерпим поражение, фильм этот займет свое место в ряду шедевров. Не знаю, как им это удалось, но они заполучили всех лучших актеров Европы. И наша задача – завлечь на него зрителей.

– У тебя есть план? – не отставал Роджер.

– Не план, но идея. Все будет зависеть от того, готова ли Марилу нам помочь.

Зазвонил телефон. Чарли снял трубку.

– Слушаю, – прикрыл микрофон рукой. – Они внизу.

– Пусть поднимаются, – бросил Сэм и через спальню прошел в ванную. Умылся. Вытер лицо полотенцем. Посмотрел на свое отражение в зеркале. Мешки под глазами, свидетели усталости. Наверное, после совещания стоит вздремнуть часок-другой.

Как всегда, красота Марилу подействовала на него магически. Он даже замер на пороге. Природа не могла даровать столько прелестей одной женщине. Но даровала-таки Марилу.

– Сэм, – она протянула руку, и Сэм наклонился, чтобы поцеловать ее.

Затем чмокнул Марилу в щечку.

– Я не могу поверить своим глазам, – честно признался он. – Ты слишком красива.

Марилу улыбнулась. Она привыкла к подобным комплиментам и воспринимала их, как должное.

– Спасибо, Сэм.

– Привет, Никки, – он пожал руку Никколо, мужу Марилу, и повернулся ко второму мужчине. – Синьор Пиранджели, познакомиться с вами – для меня большая честь.

Знаменитый режиссер застенчиво кивнул. Он едва говорил по-английски.

– Добрый день, signer Benjamin.

Марилу тут же взяла быка за рога.

– Ты прочитал сценарий, Сэм? Каково твое мнение?

Сэм посмотрел на нее.

– Сценарий мне понравился. Но мне кажется, его нужно доработать. У меня есть несколько предложений.

Я изложу их тебе, и, если ты согласишься, сразу начнем работать.

– Никаких изменений, Сэм, – безапелляционно возразила Мэрилу.

Сэм одарил ее долгим взглядом, затем пожал плечами.

– Если ты не хочешь даже выслушать мои предложения, Марилу, боюсь, у нас ничего не получится, – он подошел к двери в спальню, открыл ее. – А это означает, что фильм этот не увидит света, ибо кроме меня никто не верит, что ты – прекрасная актриса. И что твоего таланта вполне хватит для того, чтобы ты стала первой иностранкой, удостоенной премии Академии[20]20
  Премия «Оскар», ежегодно присуждаемая за выдающиеся достижения в развитии кино Академией киноискусства и науки, основанной в 1928 году.


[Закрыть] за лучшее исполнение женской роли.

Он закрыл за собой дверь, чувствуя капельки пота на лбу, пересек спальню, в ванной вновь умылся. Ужасно хотелось выпить.

В дверь спальни осторожно постучали.

– Да? – подал он голос.

– Можно мне войти? – баритон Никки.

Сэм быстро скинул пиджак, бросил его на стул. Распустил узел галстука и улегся на кровать.

Никки переступил порог. Стройный, симпатичный мужчина, и к тому же неплохой продюсер. В выборе сценариев для постановки он не зависел от Марилу. Наоборот. Именно он первым сумел оценить ее потенциал и превратил обычную грудастую итальянку в кинозвезду.

– Ты должен понимать Марилу, Сэм. Она очень эмоциональна.

– Мне это известно. Но и вы не забывайте, что я пролетел четыре тысячи миль и не спал всю ночь, чтобы встретиться с вами, а теперь выясняется, что говорить нам не о чем.

– Я думаю, теперь она хочет обсудить все заново, – мягко заметил Никки. – Она уже сожалеет о допущенной резкости.

– Думаю, будет лучше, если мы встретимся после того, как я немного посплю. Тогда и у меня прибавится терпимости.

– Вот что я предложил бы, Сэм, – продолжил Никки. – Пригласи ее одну, без Пиранджели. Она будет податливей и наверняка прислушается к голосу разума.

– Устрой все сам, Никки. Вечер у меня свободен.

– Тогда она придет к обеду.

– А ты?

Их взгляды встретились.

– Вы встретитесь наедине. Поверь, так будет лучше.

Это твой фильм.

– Но я полагал, что ты будешь продюсером.

– Буду. Но ты будешь моим работодателем. И нужно, чтобы Марилу наконец-то это поняла. Окончательно уяснила, что заказывает музыку тот, кто платит деньги. И решающим может быть только твое слово.

– Спасибо, Никки, – поблагодарил его Сэм. – Я ценю твою помощь.

Тут Никки первый раз улыбнулся.

– Не волнуйся, Сэм, это будет кассовый фильм. Мы оба позаботимся об этом.

На прощание они пожали друг другу руки. Сэм вновь откинулся на подушку и скоро уснул.

С таким пиететом раньше его не встречали. Засыпая, он вспомнил, как впервые прилетел в Рим четыре года тому назад.

Из самолета он вышел злым, как черт, кляня скаредность Роджера. Тот взял ему билет во второй класс, и он сидел между двух итальянок, которые весь полет не закрывали рта и то и дело передавали друг другу какую-то еду. Но тогда Роджер полагал, что подобные неудобства можно перетерпеть. Тем более, что время перелета невелико.

Его встретила августовская жара, но не обещанные шофер с лимузином. Так что до «Экцельсиора» ему пришлось добираться на такси.

Коридорный провел его в заказанный номер. Сэма аж перекосило. Узкая, темная комната, с окном во двор.

– Это ошибка, – прорычал он. – Я заказывал «люкс».

Коридорный справился с листком, полученным у портье.

– Извините, синьор, – он протянул листок Сэму, – но вы заказывали именно такой номер.

Сэм глянул на листок. Опять Роджер. Теперь он мог поспорить, что тот только пообещал позаботиться о лимузине.

– Я все-таки хотел бы остановиться в «люксе».

Они вернулись в вестибюль. Но помощник управляющего покачал головой.

– Свободных «люксов» нет, синьор.

Сэм показал ему уголок стодолларового банкнота.

– Возможно, мы что-нибудь найдем, ваше сиятельство, – и помощник уткнулся в регистрационную книгу.

– Мне нужен лучший «люкс», – пояснил Сэм. – У меня намечены важные встречи.

– Свободен «Посольский люкс», – помощник поднял голову. – Но он очень дорогой.

– Я его беру.

– Очень хорошо. Как долго вы пробудите у нас?

– Неделю, может дней десять.

– У нас платят вперед, синьор.

Сэм достал кредитную карточку «Дайнерз клаб».

Помощник управляющего покачал головой.

– Извините, синьор, мы не принимаем кредитных карточек.

Из внутреннего кармана пиджака Сэм вытащил чековую книжку.

– И чеки мы не берем, если об этом нет предварительной договоренности.

– А туристские чеки вы принимаете? – с сарказмом спросил Сэм.

– Да, синьор, – кивнул итальянец.

Сэм положил на стойку «дипломат». Раскрыл его, и помощник управляющего увидел аккуратные сопки туристских чеков. Вытащил один, подписал и протянул помощнику управляющего.

– Но он на тысячу долларов, ваше сиятельство, – залебезил тот. – А «люкс» стоит только…

– Пустяки, – оборвал его Сэм. – Меньше у меня нет.

Дайте мне знать, когда он закончится, и я выпишу новый.

– Разумеется, ваше сиятельство, – помощник управляющего поклонился чуть ли не до пола. Лично проводил Сэма в «люкс». Получил сто долларов и долго рассыпался в благодарностях.

Оставшись один, Сэм сбросил пропитанную потом одежду и встал под душ. А едва вышел из ванной, зазвонил телефон.

И звонил, не переставая, пока он не покинул Рим. Тысячедолларовый туристский чек сослужил Сэму добрую службу. Так же, как и помощник управляющего. Даже сообщение о его прибытии в шестичасовом выпуске новостей не сделали бы ему лучшей рекламы.

Первым в «Посольский люкс» позвонил Чарли Лонго.

Глава 3

Он вышел из ванной в просторном махровом халате, заменяющем полотенце. Одобрительно кивнул, увидев уставленный бутылками бар, налил себе шотландского, выглянул в окно.

Прекрасный вид на Американское посольство и Виа Венето, уходящую к старому городу. Особенно вдохновил его американский флаг, и Сэм отсалютовал ему полным бокалом.

Но телефон уже звал его в гостиную. Он взял трубку.

– Слушаю.

– Мистер Бенджамин? Это Чарли Лонго, – бруклинский акцент узнавался безошибочно.

– Чарли Лонго? Мы встречались?

– Нет, мистер Бенджамин, но я о вас знаю. Вы – американский продюсер, приехавший в Италию за новыми фильмами.

– Вы отлично информированы. И что я могу для вас сделать?

– Вы можете взять меня на работу?

– А что вы умеете?

– Все, – ответил Чарли. – Могу переводить, водить машину, показывать достопримечательности, вести переговоры, быть секретарем, доставать девочек. И у меня есть опыт работы в кинобизнесе. Два года работал помощником технического директора на съемках «Бен Гура», год в отделе продаж и рекламы «Коламбия Пикчерз», два года в компании «Cinematografica Italiana». У меня есть рекомендательные письма. Кроме того, я честен. Не такой, как местные свиньи, которые ограбят вас до нитки, если вы хоть на секунду вытащите руку из кармана.

– Вы не итальянец?

– Итальянец, но вырос в Штатах. Приехал в Италию с родителями перед войной. Мне было шестнадцать. А когда пришли союзника, меня призвали в американскую армию.

– Хорошо, – принял решение Сэм. – Я вас приму.

И едва он положил трубку, звякнул дверной звонок., Чарли ему понравился. Высокий, худой, уже начавший лысеть блондин с карими глазами.

Он переступил порог, почтительно пожал руку Сэму.

– Как вы узнали обо мне? – спросил тот.

– Помощник управляющего женат на сестре девушки, с которой я живу. Он позвонил, как только вы поднялись в номер.

– Если у вас столько достоинств, почему вы без работы?

– Итальянцев берут в первую очередь, – вздохнул Чарли.

– Но вы тоже итальянец.

– Итальянец, – кивнул, – но американский гражданин.

– Даже не знаю, что вам сказать.

– А почему бы вам не взять меня на неделю? – предложил Чарли. – Если я вам не подойду, вы укажете мне на дверь. Многого я не прошу. Сорок тысяч лир в неделю меня вполне устроят.

Сэм задумался. Действительно, немного. Примерно восемьдесят долларов.

– Договорились.

– Благодарю вас, мистер Бенджамин, – улыбнулся Чарли.

Зазвонил телефон. Чарли тут же схватил трубку, затараторил на итальянском. Затем закрыл ладонью микрофон, повернулся к Сэму.

– Один продюсер хочет показать вам свой фильм.

– Какой?

– Он называется «Безумная крошка».

– Стоит посмотреть? – Нет. Он пытается продать его уже два года. Все ведущие компании отказались от него.

– Скажите ему, что наша встреча не состоится.

Несколько слов по-итальянски, и Чарли положил Трубку.

– Полагаю, я смогу чем-то помочь, если буду знать, что вас интересует.

– Мне нужен недорогой цветной фильм. Красивые костюмы, обнаженные женские тела. Чтобы купить задешево, а потом разрекламировать и продать подороже в Штатах.

– Понятно, – кивнул Чарли. – Я знаю парня, который вложил четыреста «кусков» в исторический фильм «Икар». По легенде о греческом юноше, который взлетел, как птица, но солнце обожгло ему крылья и он упал на землю. В фильме есть все, что вам нужно. А продюсер на мели. Он согласится на любое ваше предложение.

– Вот это мне нравится, – ухмыльнулся Сэм. – Позвоните ему и договоритесь о просмотре.

Чарли достал из кармана записную книжку, открыл, положил рядом с телефоном. Снял трубку, продиктовал телефонистке номер.

– Не хотите ли выпить? – спросил Сэм.

– Нет, благодарю, – отказался Чарли. – У меня язва.

Сэм рассмеялся.

– Теперь я верю, что вы – американец.

С этого все и началось. С Чарли Сэму повезло. Они смогли купить «Икар» по сходной цене и договорились о съемках продолжения, которое назвали «Крылья Икара». После подписания всех документов Сэм выдал Чарли премию в тысячу долларов и поднял недельное жалование до двухсот тысяч. А также назначил его исполнительным директором своей итальянской компании с конторой на Виа Венето.

Рука легла на его плечо. Он перевернулся на спину, сел.

– Уже восемь вечера, – сказал Чарли. – Марилу будет с минуты на минуту.

– О боже, – простонал Сэм, – пожалуй, надо принять душ, – он выбрался из постели. – Закажи мне столик в «Каприччо».

– Я распорядился, чтобы обед подали сюда, – ответил Чарли.

Сэм уставился на него.

– Разумно ли это? Она же не какая-то шлюха.

– Она – итальянская актриса.

– А как же Никки?

– Идея-то его, не так ли?

Сэм направился к ванной. На пороге оглянуло – Если она придет, развлеки ее, пока я оденусь.

– Хорошо, – кивнул Чарли. – Мы с Роджером пообедаем в «Фацци». Это совсем рядом, так что сразу придем, если понадобимся.

Как водится, Марилу опоздала на час, а Сэм к тому времени здорово набрался. Он нервничал, как юноша перед первым свиданием, и безостановочно пил шотландское с содовой, так что мир уже виделся ему в розовом свете.

Когда в дверь постучали, Сэм поднялся, слегка покачиваясь. Марилу вошла, и Сэм мгновенно протрезвел. Такой уж эффект оказывало на него удивительное сочетание красоты и женственности этой итальянской актрисы.

Она направилась прямо к нему, и Сэм поцеловал ее в щеку, наслаждаясь ароматом духов.

– Я так рада, что ты больше не сердишься на меня, Сэм.

– Как можно сердиться на такую красавицу, – улыбнулся он.

Заулыбалась и Марилу.

– Ты становишься итальянцем, Сэм.

Она шагнула к столу.

– Шампанское и икра! – словно ребенок, дорвавшийся до редкого лакомства, она зачерпнула ложечку икры и отправила в рот. – Объеденье!

Марилу словно и не заметила, как Роджер и Чарли выскользнули в коридор.

Стоя, она наполнила шампанским два бокала, протянула один Сэму.

– За тобой тост, Сэм.

Он взял бокал, хотя и терпеть не мог шампанское.

Впрочем, как и любое другое вино.

– Так за что мы будем пить?

– За наш общий фильм, – предложила Марилу.

Они выпили, Марилу опустила бокал, посмотрела на Сэма.

– Я просто счастлива.

– Я тоже.

Зазвонил телефон, и Сэм взял трубку. Еще в час дня он просил соединить его со Стивеном Гонтом в Нью-Йорке, но заказ его выполнили только теперь.

– Я поговорю из спальни. Ты позволишь?

Марилу кивнула, и он прошел в другую комнату.

– Стив?

– Минуточку, мистер Бенджамин, – ответила ему секретарь. – Соединяю вас, – щелчок, и в трубке послышался голос Стива. – Еще не объелся макаронами, Сэм?

– Даже не успел попробовать. Звоню, чтобы узнать, как тебе сценарий?

– «Сестры»?

– Вот-вот.

– Сильная вещь. Мне понравилась. Только сомневаюсь я насчет Марилу Барсини. Одно дело бегать перед камерой в чем мать родила, другое – играть.

Сэм глянул на дверь. Заметил, что она чуть приоткрылась.

– Один момент, – он положил трубку на кровать.

Вернулся к двери и рывком открыл ее. Марилу чуть не упала на пол. Испуганно взглянула на него. Сел на кровать, вновь поднес трубку к уху.

– Извини, Стив. Так что ты говорил?

– Ты не один? – спросил Гонт.

– Нет.

– Но говорить можешь?

– Конечно. Так что насчет Марилу?

Он оторвал трубку от уха, чтобы она могла слышать ответ.

– Как я и сказал тебе, если она сможет сыграть эту роль, шанс есть. Сценарий, конечно, надо оживить и добавить секса. Добротного секса, а не какой-то паршивой имитации.

– Если я выполню твои условия, ты войдешь в долю?

– Сейчас не могу, Сэм. Ты же знаешь, какой у меня совет директоров. Пока фильма нет, не о чем и говорить.

– Но ты дашь мне обязательство на выплату четырехсот тысяч долларов по выходе картины?

– Можешь рассчитывать только на двести пятьдесят тысяч. Но мы должны одобрить сценарий. И, разумеется, все будет зависеть от просмотра готового фильма.

– Ты мне поверишь, если я скажу, что за этот фильм она получит «Оскара»?

– Если она справится с ролью, то поверю. Ты берешься за фильм?

– Да. В конце концов, этого ты ждал от меня. Кто рекомендовал мне бросить голых баб и заняться серьезным Делом?

Стив рассмеялся.

– Хорошо, считай, что я с тобой в одной упряжке.

– Так я рассчитываю на триста тысяч?

– Ладно, пусть будет триста, – Стив все еще смеялся. – Удачи тебе. И поцелуй за меня ту крошку, что так жарко дышит у твоего уха.

В трубке раздались гудки отбоя, и Сэм положил ее на рычаг. Посмотрел на Марилу.

– Ну что?

– С кем ты говорил?

– С президентом одной из крупнейших телекомпаний Америки.

– Почему никто не верит, что я могу Играть? – сердито спросила она. – Почему все видят во мне только тело?

– Так ведь есть на что поглядеть.

– Я докажу им, что ничуть не хуже Лоллобриджиды или Софи Лорен. Им-то уже никто не отказывает в актерском мастерстве.

– После этого фильма ты встанешь с ними вровень, – пообещал Сэм.

И от ее злости не осталось и следа.

– Ты действительно так думаешь?

Сэм кивнул.

– И я, по-твоему, смогу получить «Оскара»?

Тут он понял, что она согласится на все предложенные им изменения.

– Если ты будешь делать то, что я тебе скажу.

Словно на сцене, она опустилась перед ним на колени.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Сэм. Ты – мой учитель, мой поводырь, – и прижалась лицом к его коленям.

Реакция его тела оказалась столь мгновенной, что даже удивила Сэма. Марилу подняла голову, глаза ее хитро улыбались. Он почувствовал, что краснеет.

– Я еще и мужчина, – пробормотал он.