Текст книги "Бетси"

Глава 12

Снег, падающий мягкими хлопьями, уже залепил огромный ярко освещенный купол Капитолия, когда она выглянула из окна маленького домика в Вашингтоне, в котором они прожили полтора последних года. Был уже десятый час. Вновь он задерживается допоздна.

Она вернулась к софе перед горящим камином. Пламя согревало ее, успокаивало. Сколько вечеров она ждала его на этой софе или в кресле. В Вашингтоне всегда возникало что-то срочное.

– В государстве кризис, – сказал он как-то раз, придя домой особенно поздно. – Для тебя тут веселья мало.

– Я не жалуюсь, – и она говорила искренне. Детройт казался другим миром. Вернее, мирком, начинающимся передним и заканчивающимся задним бампером. – Я даже не хочу возвращаться.

Лорен посмотрел на нее, но промолчал.

– И детям здесь нравится, – добавила она. – Няня каждый день водит их в новое место, дышащее историей;

Представляешь себе, сколько они здесь узнали? Они растут вместе с взрослеющей на их глазах страной.

– А тебе не одиноко? – спросил он. – Вдали от друзей?

– Каких друзей? В Детройте я общалась лишь с женами тех, кто работал в «Вифлеем моторс» или в таких же компаниях. Там мне было куда более одиноко. В Вашингтоне, если мы идем на вечеринку, говорят не только об автомобилях.

Хлопнувшая входная дверь прервала ее размышления. Она поднялась и пошла в холл. Дворецкий уже взял у Лорена засыпанные снегом шляпу и пальто и вешал их в шкаф.

– Извини, что задержался, – Лорен поцеловал ее в щеку.

Губы его совсем заледенели.

– Пустяки. Пойдем к камину, ты быстро согреешься.

Он тяжело рухнул на софу, вытянул руки к огню. Никогда она не видела его таким уставшим. Брови его изогнулись от головной боли, не покидавшей его ни на минуту.

– Позволь налить тебе виски.

Она прошла к комоду, плеснула в бокал виски, добавила льда, содовой. Вернулась, села рядом. Он протянул руку, взял у нее бокал, пригубил. Салли молчала, и Лорен повернулся к ней.

– Все кончено, – выдохнул он.

Она недоуменно взглянула на Лорена.

– В каком смысле?

– Ты не слушала выпуск новостей?

Салли покачала головой.

– Я читала книгу. И не включала радио.

– Верховный суд признал неконституционным «Билль возрождения нации».

– И что это означает?

На его губах заиграла улыбка.

– Во-первых, я теперь безработный. Так же, как многие другие, – он вновь отпил виски и улыбнулся. – Интересно, какое пособие полагается человеку, получающему доллар в год?

– Может, два доллара? – предположила она.

Лорен рассмеялся.

– Во всяком случае, президент и не обещал мне постоянной работы.

– Ты с ним виделся?

– Нет. Но я говорил с Хью Джонсоном. Генерал вне себя от ярости, клянет всех и вся в полной уверенности, что теперь, когда его отстранили от руля, страна обречена на катастрофу.

– Что же будет? – спросила Салли.

– Не знаю, – Лорен пожал плечами. – Насколько я уяснил себе, в мире политики побежденный свертывает свой шатер и молча исчезает под покровом ночи.

– Все так неожиданно, что я не могу в это поверить.

– Ты бы поверила, увидев клерков и секретарей, собирающих свои пожитки.

– Когда ты узнал?

– Утром, сразу после заседания Верховного суда.

Что тут началось. Все ходили кругами, только усиливая всеобщую сумятицу, – неожиданно он рассердился. – А самые плохие новости из Детройта. Они там посходили с ума. Разве что не объявили сегодняшний день праздником. Чертовы дураки!

Он допил виски.

– И никто, похоже, не понимает, что без «БВН» они отдадут всю отрасль в руки Большой тройки[19]19
  «Форд», «Дженерал моторс», «Крайслер».


[Закрыть]. «Нэш», «Студебекер», «Уиллис», «Гудзон», «Паккард» – все они обречены. И лишь вопрос времени, когда останется не у дел каждый из самостоятельных автостроителей.

– Они не могут этого не понимать, – возразила она.

– Они не способны видеть дальше собственного носа, – с горечью ответил Лорен. – Думают, что смогут и теперь, после снятия жесткого контроля, конкурировать с «Фордом», «Дженерал моторс» и «Крайслером». У них нет ни единого шанса. Большие компании будут производить быстрее, а соответственно дешевле и продавать.

– А как насчет «бэби сандансера»? – спросила она.

– Он выполнил свою роль. Помог нам продержаться, пока покупались только дешевые автомобили. Но теперь цены растут, и мы не можем конкурировать с другими. Я полагаю, уже в следующем году ситуация настолько улучшится, что нам придется остановить его производство.

Салли задумалась.

– Жаль. Мне нравился этот малыш.

– Маленький гибрид, – улыбнулся Лорен. – Слепленный из ошметков других автомобилей, он получился непохожим на своих родителей.

Дворецкий постучал, прежде чем войти в гостиную.

– Обед подан, миссис.

Уже за полночь он оторвался от стола в своем маленьком кабинете. Собрал бумаги, сложил их в брифкейс. Закрыл его. Работа закончена. Ушла в прошлое. И осталось лишь отнести утром брифкейс с документами.

Лорен встал, выключил свет, поднялся по темной лестнице в спальню. Уже собирался включить свет, когда ее голос, донесшийся с кровати, остановил его.

– Лорен! Не зажигай свет!

Он осторожно закрыл за собой дверь.

– Почему?

– Я плакала. И теперь ужасно выгляжу.

Он пересек спальню, глаза его привыкали к темноте.

Она сидела, подложив подушки под спину.

– Слезами тут не поможешь. Толку от них мало.

– Я знаю. Но здесь мы были счастливы.

Он затянулся сигаретой. Салли протянула руку.

– Можно мне?

Молча он протянул ей сигарету. Красный кончик разгорелся, освещая ее лицо.

– Лорен?

– Да?

– Назад я не вернусь. Ты это знаешь, не так ли?

– Да.

– Но я хочу быть с тобой.

– Тогда поедем в Детройт. В особняке Хардеманов места хватит. Мы сможем…

– Нет, Лорен, – прервала его Салли. – Там все будет не так. Детройт – не Вашингтон. Здесь меня принимают.

Я – твоя невестка, выполняющая роль хозяйки в доме свекра. Там я по-прежнему жена твоего сына, живущая с тобой, когда его дом в нескольких милях. Ничего не получится.

– Так разведись с ним, – предложил Лорен. – И мы сможем пожениться.

– Нет. В Детройте я уяснила одно – там могут принять убийство, но не развод. Ты все еще должен банкам двадцать миллионов долларов. Один открытый скандал, и ты потеряешь все, на что положил жизнь.

Он молчал.

– Ты знаешь, что я права, Лорен. Я могла бы попросить тебя уехать со мной, но знаю, что ты должен следовать своему призванию. Строить автомобили. И если тебя оторвать от этого, ты скорее всего умрешь.

Лорен отошел к окну. Снег прекратился, небо очистилось, высыпали звезды.

– Что ты собираешься делать?

– Пока побуду здесь. Потом, наверное, перееду в Нью-Йорк. Детям скоро в школу. В Нью-Йорке широкий выбор хороших школ.

– Мне будет их недоставать.

– Им тоже. Они очень привязались к тебе.

На глазах у него выступили слезы, звезды затуманились.

– Смогу я приезжать к ним?

– Конечно. И я надеюсь, что вы будете видеться часто.

Он начал раздеваться. Аккуратно сложил одежду на стул и направился в ванную. Она позвала его, и он остановился.

– Лорен, пожалуйста, обойдемся сегодня без пижамы. Я хочу, чтобы мы спали голыми.

– Могу я почистить зубы? – улыбнулся Лорен.

– Да, но поспеши. Я хочу, чтобы ты был со мной.

– Тогда чего ждать? – он шагнул к кровати.

Ее ноги поднялись, чтобы обхватить его за талию, сильные руки Лорена схватили ее за ягодицы, когда он овладел ею.

– О боже! – в отчаянии выкрикнула она. – Как же я смогу прожить без тебя?

Глава 13

Когда пришел отец, Мелани сидела за кухонным столом и читала вечернюю газету. Заглянув через ее плечо, он посмотрел на заголовки.

«ОТКРЫТАЯ ПРОБА СИЛ НА „ФОРДЕ“.

ДИАБОРН РАЗРЕШАЕТ ПАР[20]20
  Профсоюз автостроительных рабочих.


[Закрыть]

РАСПРОСТРАНЯТЬ ЛИСТОВКИ ВНЕ РИВЕР-РУЖ».

Расстегивая серый форменный китель службы безопасности «Форда», он направился к леднику. Достал бутылку пива, открыл, одним глотком ополовинил ее. Поставил на стол, рыгнул.

Мелани не подняла головы, перелистывая газету.

– Можешь сказать своему боссу, души не чающему в комми, что завтра он увидит, как настоящая компания ведет дело с профсоюзом, – отец снял китель, развязал галстук, вновь взялся за бутылку.

– О чем ты говоришь? – Мелани глянула на него.

– Завтра узнаешь, – он заговорщически улыбнулся. – Можешь лишь сказать ему, что мы готовы встретить этих комми. Они еще пожалеют, что получили «добро» от суда Диаборна.

– Вы ничего не сможете сделать, – она вновь уткнулась в газету. – На их стороне закон.

– «Форд» имеет право защищать свою собственность. И то, что твой босс сдался и позволил организовать у себя профсоюз, не означает, что все последуют его примеру.

– Мистер Хардеман полагает, что рано или поздно вся отрасль будет охвачена профсоюзным движением.

– Это он так думает, – хмыкнул отец. – Завтра он поймет, что это не так, – отец допил пиво. – Почему ты в городской одежде?

– Я работаю вечером. После обеда мистер Хардеман проводит у себя заседание исполнительного комитета компании. Я буду вести протокол.

Отец усмехнулся.

– Неудивительно, что ты пользуешься теперь служебным автомобилем. В последнее время тебе часто приходится работать ночью.

Мелани не ответила.

– А где мать?

– Придет через пару минут. Спустилась к миссис Макманус.

Отец взял новую бутылку пива и уселся на стул напротив Мелани. В голосе появились доверительные нотки.

– Ты можешь сказать своему старику. Он в этом разбирается. Что там происходит между тобой и Номером Один?

– Ничего.

Отец открыл бутылку.

– Ничего. Ты слишком умная девушка, чтобы твой папочка в это поверил, – он глотнул пива. – Как и в то, что у тебя ничего не было и с Джо Уорреном.

Мелани не ответила.

– Я все об этом знаю, – продолжал он. – И не виню тебя. Если б не ты, сотня девиц с удовольствием ухватились бы за этот шанс.

Мелани почувствовала, что краснеет. Встала.

– Откуда у тебя такие грязные мысли?

Отец расплылся в ухмылке.

– У «Форда» со мной работает один парень. Раньше он был телохранителем у Джо Уоррена. Его зовут Майк.

Помнишь его?

Лицо Мелани уже горело, она обмерла.

– Он не знает, что ты – моя дочь. Имена ничего для него не значат, он их пропускает мимо ушей. Но он помнит, как однажды привозил девушку в больницу к Джо Уоррену. Он также помнит, что она там делала, – отец опять выпил пива. – Так что не след тебе изображать со мной мисс Невинность, не ожидай, что я тебе поверю. Такие девушки, как ты, не получают служебных машин и пятьдесят долларов в неделю только за то, что печатают распоряжения босса.

Она попыталась ответить, но слова застряли у нее в горле.

Отец расхохотался.

– Я просто думаю, что ты продаешь себя слишком дешево. Номер Один известен тем, что не экономит на своих бабах. Майк говорит, что он трахал собственную невестку, а потом дал ей миллион долларов, чтобы та спокойненько разошлась с мужем в прошлом году и не слишком разевала рот.

Мелани резко развернулась и убежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь и расплакалась. А сквозь тонкую стену до нее долетал смех отца.

Вернувшись домой, Лорен нашел на столе в библиотеке письмо. Он узнал почерк на конверте, волнистую линию под словом «Лично». Взял его. Отправили письмо из Нью-Йорка, двадцать третьего мая.

Серебряным ножичком Лорен вскрыл конверт. Последний раз он получил от нее весточку более года назад.

С той поры они договорились более не видеться. У него возникло предчувствие, что он знает содержание письма.

И он не ошибся.

«Дорогой Лорен!

Давным-давно ты сказал мне, что я не из тех женщин, которые могут жить в одиночестве, и придет день, когда я встречу мужчину, которого полюблю, но я тебе не поверила. Если помнишь, я ответила, что тебе легко говорить. Ты – мужчина и знал много женщин, возможно, по-своему любил их. Я также сказала, что со мной все будет иначе, и я скорее всего уже не полюблю другого мужчину.

Я ошибалась, и ты знал это с самого начала. В следующий вторник я выхожу замуж за капитана ВМС Хью Скотта. Он командует авианосцем, базирующимся в Пенсаколе, штат Флорида, где мы и будем жить.

Письмо это я пишу лишь потому, что хочу, чтобы ты узнал о нашем бракосочетании от меня, а не из газет.

Дети здоровы и счастливы, как и я. Если ты хочешь что-нибудь пожелать мне – пожелай…

С любовью. Салки».

Лорен сложил письмо и засунул в конверт. Мелькнула мысль, а не позвонить ли в Нью-Йорк. Но звонок ничего бы не изменил. Страница перевернута. Медленно он порвал письмо на мелкие клочки и бросил их в корзинку для мусора.

Мелани приехала, когда он заканчивал обед. Он поднял голову, когда дворецкий ввел ее в столовую.

– А вы пообедали?

– Да, – ответила Мелани. – Я приехала из дома.

– Тогда присядьте и выпейте со мной кофе.

Дворецкий усадил ее, принес и поставил перед ней чашечку кофе и вышел из столовой. Мелани пригубила кофе.

Молчание длилось недолго. Лорен улыбнулся.

– Ты сегодня какая-то смурная, Мелани.

– Я думаю, мой отец знает о наших отношениях.

Лорен посмотрел на нее.

– Знает или догадывается? Это большая разница.

– Для моего отца это одно и то же.

– А если и знает? – спросил Лорен. – Что он может сделать?

– Вам – ничего. А меня он замордует.

– Так почему бы тебе не переехать в отдельную квартиру? Он теперь работает, так что ты можешь тратить свои деньги на себя.

– Я не могу сделать этого из-за матери. Вы не знаете моего отца. Его волнует только он сам. Если б не я, он бы свел ее с ума.

– Я прибавлю тебе зарплату. Тогда ты сможешь давать им деньги.

– Дело не только в деньгах, а в нем. Он – низкий человек. И особенно это проявилось после того, как он начал работать у Беннетта на «Форде».

– А при чем тут его работа? – удивился Лорен.

– Вы знаете, что там делается. Беннетт и его банда терроризируют целый завод Ривер-Руж, и моему отцу нравится состоять в штурмовых отрядах Беннетта, как они себя называют.

– Что-то я тебя не понял. Эдзель не такой человек.

Он бы этого не потерпел.

– Эдзель не имеет к этому никакого отношения, – ответила Мелани. – Отец говорил мне, что старик Форд прислушивается только к Беннетту, а мнение Эдзеля игнорирует.

– Генри еще пожалеет об этом. Он дождется взрыва.

– Он может произойти завтра.

Лорен посмотрел на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вы видели вечерние газеты?

Лорен кивнул.

– Мой отец говорит, что Беннетт готовит профсоюзу сюрприз. Громилы Беннетта только и ждут появления профсоюзных активистов.

– Но они ничего не смогут сделать, если те не ступят на территорию завода, то есть на землю, принадлежащую Форду.

– А если они появятся на мосту над Миллер Роуд перед воротами номер четыре?

– И что? Это общественный пешеходный мост. На нем всегда толпятся мелкие торговцы и продавцы мороженого, особенно между сменами.

– Беннетт, по словам отца, утверждает, что мост – собственность Форда, потому что его построила компания.

Лорен задумался, потом кивнул.

– Да, может выйти неувязочка. Соедини меня с Ричардом Франкенстином или с одним из братьев Рейтер. Я не хочу, чтобы там началась драка. Это будет черным пятном на всей отрасли. Я попрошу их держаться подальше от моста.

Она прошла к телефону на маленьком столике, набрала номер. Коротко переговорила, повернулась к нему, зажав микрофон рукой.

– Они все на митингах. И никто не знает, когда они вернутся.

– Попроси, чтобы они перезвонили мне. Это очень важно.

Мелани передала просьбу Лорена и положила трубку.

Вернулась к столу, но вместо того, чтобы сесть, наклонилась к Лорену и поцеловала его.

– Это не входит в секретарские обязанности, – улыбнулся он.

– Мне все равно. Вы мне нравитесь.

Он поднял руку и коснулся пальцем кончика ее носа.

– Я дам тебе возможность доказать это, как только закончится заседание.

Мелани взяла его руку, поцеловала.

– Скорее бы.

– Младший, садись рядом со мной, – распорядился Лорен. – Ты, Уолт, Тед и Скотти – напротив.

Молча они заняли свои места. Мелани пристроилась за маленьким столиком. Раскрыла блокнот.

Лорен посмотрел на нее.

– Вести протокол не обязательно, мисс Уолкер. Это неофициальное заседание.

Мелани закрыла блокнот.

– Вы хотите, чтобы я присутствовала на заседании, мистер Хардеман?

– Разумеется.

И повернулся к остальным.

– Ну что вы такие серьезные? Ничего ужасного не произойдет.

Напряжение чуть спало. Все наклонились вперед, приготовились слушать.

– Я буду краток. Я намерен изложить вам свои мысли касательно будущего управления и операций нашей компании, – он помолчал. – Я начну с того, что вам, несомненно, известно и так. С сегодняшней выплатой последнего взноса нашему банку, двух миллионов и ста тысяч долларов, я вновь получил право распоряжаться принадлежащими мне акциями компании.

– Слышали, слышали! – покивал Дункан.

Лорен улыбнулся шотландцу.

– Я тебя понимаю, потому что люблю банкиров никак не больше, чем ты. Одновременно я получил письма об отставке от четырех директоров, представлявших их интересы.

– Слышали и об этом, – тут Дункан не сдержал эмоций и захлопал в ладоши.

Мгновение спустя к нему присоединились и остальные.

Лорен поднял руку, и аплодисменты смолкли.

– Теперь о моем плане, – чуть заскрипели стулья.

Мужчины откинулись на спинки. – Мне принадлежит девяносто процентов акций. Моему сыну – десять. К тому же мне пятьдесят девять лет и в следующем году стукнет шестьдесят, после чего я намерен отказаться от активного участия в делах компании.

Он замолчал, и над столом сгустилась тишина.

– Поэтому я решил заранее перераспределить принадлежащие мне акции. Мои внуки, Лорен Третий и Энн Элизабет, получат по пять процентов каждый. Голоса по этим акциям до их совершеннолетия будут принадлежать их отцу. Будут отданы соответствующие распоряжения на случай безвременной смерти кого-либо из них, чтобы защитить интересы оставшихся в живых и компании.

Лорен повернулся к Мелани.

– Мисс Уолкер, вас не затруднит принести мне стакан воды и две таблетки аспирина?

Молча она прошла к бару и вернулась с водой и аспирином. Мужчины не разговаривали, пока он пил таблетки. Эту процедуру они видели неоднократно.

Лорен поставил стакан на стол.

– Одновременно я решил учредить благотворительный фонд, он будет называться «Фонд Хардемана», с передачей ему тридцати девяти процентов акций. Цель фонда – использование накапливаемых в нем средств на благо общественности. Право голоса по этим акциям я оставляю за собой. После моей смерти это право перейдет к попечителям фонда, которые будут отобраны с особой тщательностью среди самых образованных и движимых заботой о благе общества наших сограждан. Мой сын и я автоматически становимся пожизненными попечителями фонда.

На лице Младшего отразилось удивление.

– Яне…

Лорен остановил его взмахом руки.

– Прежде чем ты что-нибудь скажешь, дай мне закончить.

Младший согласно кивнул и вновь откинулся на спинку стула.

– У меня все еще останется сорок один процент акций. В завещании я укажу, как их следует поделить после моей смерти между родственниками, фондом, другими людьми и некоторыми социально значимыми проектами.

Он отпил воды из стакана.

– На следующем заседании совета директоров я внесу предложение передать контроль над компанией от одного человека, меня или моего сына, исполнительному комитету из пяти членов, возглавляемому мною, а после моего ухода на пенсию – моим сыном. Председатель комитета не будет голосовать по решаемым комитетом вопросам, за исключением тех случаев, когда голоса его членов будут делиться поровну. В таких ситуациях ему будет принадлежать право решающего голоса.

Лорен вновь поднес стакан ко рту.

– До моего ухода на пенсию я оставлю за собой посты директора и председателя совета директоров, в то время как мой сын будет исполнять обязанности президента компании, призванного проводить в жизнь курс, определенный исполнительным комитетом и советом директоров. После того, как я удалюсь от дел, пост председателя совета также перейдет к моему сыну.

Он помолчал, разглядывая свои руки, затем вновь поднял голову.

– Мои предложения по реорганизации компании этим не ограничиваются, но сейчас я бы не хотел вдаваться в подробности. Скажу лишь, что мы должны организовать пенсионный фонд, обеспечить участие работников в прибылях компании, в общем, повысить заинтересованность работающих у нас в благополучии компании.

Прежде чем вы уйдете, мисс Уолкер даст каждому из вас папку, в которой вы найдете исчерпывающую информацию по всем этим вопросам.

Он встал.

– Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать. Благодарю вас, господа.

Поднялись и остальные. Мелани раздала папки. И все, за исключением Младшего, быстренько откланялись.

– Могу я поговорить с тобой? – спросил он отца.

Мелани тут же скрылась за дверью.

– Давай выпьем, – Лорен направился к бару. – Коньяк?

– Лучше виски, – отозвался Младший.

Лорен одобрительно кивнул.

– Со льдом?

– Да.

Лорен разлил виски, добавил льда из ведерка. Поднял бокал.

– За твое здоровье.

Залпом выпил виски и вновь потянулся к бутылке.

Младший же пил маленькими глоточками.

Наполнив бокал, Лорен выжидающе посмотрел на сына. Лицо бледное, под глазами мешки от недосыпания.

Наконец Младший решился. Сунул руку в карман, достал конверт и положил его на стойку бара.

– Что это? – спросил Лорен.

– Открой и посмотри. Конверт не заклеен.

Лорен быстро достал лист бумаги. Развернул.

Председателю совета директоров и совету директоров «Вифлеем моторс компани. Инк».

Господа!

Прошу принять мою отставку с поста президента «Вифлеем моторс компани». Прошу также освободить меня от исполнения обязанностей члена совета директоров компании и руководителя или директора ее отделений.

Искренне ваш,

Лорен Хардеман II.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросил Лорен.

– Знаешь, отец, когда ты созвал это вечернее заседание, я подумал, что его цель – уволить меня.

Лорен ответил долгим взглядом.

– С чего ты это взял?

– Причин две. Bo-первых, расплатившись с банком, ты вернул контроль над компанией. Во-вторых, я это заслужил. И не стал бы винить тебя, если б ты это сделал.

– Рассуждения твои логичны, если б не одно обстоятельство, – медленно ответил Лорен. – Достаточно легко уволить работника, но как человеку уволить сына только потому, что такой уж у него сын?

Младший пристально смотрел на отца.

– Я пошел на тебя войной, хотя повода для войны не было.

– Мы причинили друг другу немало вреда, – Лорен начал разрывать письмо. – Давно уже я говорил тебе, что когда-нибудь все это будет твоим. Мнение мое не изменилось. Ты по-прежнему мой сын, – разорванный лист ой сунул в конверт и вернул его Младшему.

Тот взял конверт, молча глянул на него, убрал в карман. Посмотрел на Лорена, глотая слезы.

– Спасибо, отец.

Лорен кивнул. Говорить не стал, не доверяя своему голосу.

– Я сделаю все, чтобы больше не подводить тебя.

Приложу все силы.

– Другого и не требуется, – ответил Лорен.

В молчании Лорен обнял сына. Они постояли, потом Лорен отступил на шаг.

– Иди домой и отоспись, сынок. Отдых тебе не повредит.

Младший кивнул и двинулся к двери. Обернулся.

– Все будет как прежде, да, отец?

Лорен улыбнулся.

– Как прежде, – повторил он.

Младший улыбнулся в ответ.

– Спокойной ночи, отец.

– Спокойной ночи, сын, – Лорен подождал, пока за Младшим закрылась дверь, затем налил себе виски.

Вошла Мелани.

– Позвольте мне помочь вам, – она взяла из его рук бокал, положила в него кубики льда, вернула бокал Лорену. – Все нормально?

Лорен устало кивнул, пригубил виски. Посмотрел на нее.

– Длинный выдался день.

– Я поднимусь наверх и налью вам горячую ванну.

Вам сразу станет лучше, – и она направилась к двери.

– Только не сыпь в воду эти ароматические соли, – крикнул он вслед. – После них я пахну, словно французская проститутка.

Она улыбнулась с порога.

– Перестаньте жаловаться. Я знаю, вам это нравится.

Он вышел из ванной в полотенце, обернутом вокруг бедер. Его волосатые грудь и плечи темнели на фоне белоснежной материи.

– Я отдохнул.

– Вот и дальше делайте то, что я вам говорю. Я знаю, как много вы работали сегодня.

Послушно он подошел к кровати и лег на живот. Ее сильные пальцы начали массировать шею, плечи, мускулы. Мышцы потихоньку размякали.

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично, – он повернулся на бок. – Но у меня встал член.

– Я знаю, – улыбнулась Мелани. – Такое повторяется каждый раз, – И что ты собираешься с этим делать? – рассмеялся Лорен.

– Это такая же мышца. Ее надо помассировать, – она взяла член в руки, оттянула крайнюю плоть. От ее прикосновения он затвердел еще больше, встав столбом.

Держа его одной рукой, Мелани поглаживала мошонку второй, затем начала водить рукой вверх-вниз по члену.

– У вас замечательный конец, – промурлыкала она, зачарованная размерами полового органа. Наклонилась к нему, лизнула. Прижала член к животу, взяла в рот одно яичко, потом другое. Наконец прошлась ртом по всей длине, обхватила губами головку.

Лорен схватил ее за волосы, поднял голову.

– Я хочу потрахаться.

– Да, да, – она встала, начала раздеваться. Освободила груди от бюстгальтера, стянула пояс, открывая пышные бедра с черным треугольником волос под животом.

Лорен потянул ее на кровать, навалился на нее.

– Нет, – остановила его Мелани. – Вы расслабьтесь.

Позвольте мне самой.

Лорен перекатился на спину. Она встала на колени.

Взялась за его конец одной рукой, а второй оперлась о грудь и начала медленно опускаться на член.

Тут же Лорен ухватил ее за ягодицы и притянул к себе. Мелани ахнула.

– О боже! Дошло до горла!

Заерзала взад-вперед. Поначалу медленно, потом все быстрее. Лорен сжал руками ее груди, потянул ко рту.

Поймал ртом соски и сосал их, пока они не набухли и не раскраснелись.

Мелани оторвалась от него и откинулась назад, за спиной нащупала рукой мошонку. Сжала пальцами яички. И тут накатил первый оргазм, второй, третий. Тело ее извивалось от наслаждения. Она почувствовала, как яички набухли и начали испускать сперму. Жаркая жидкость сильной струей вырвалась из члена.

– Лорен! Лорен! – она упала ему на грудь, и они вместе достигли вершины блаженства.

Совершенно обессиленная, Мелани застыла, приникнув к нему. Почувствовала, как его член уменьшается в размерах, а сперма вытекает ему на ноги и лобок. Скатилась с Лорена и, держа между ног руку, чтобы не испачкать ковер, двинулась к ванной.

– Вы лежите. Я вернусь и обмою вас. Вам надо отдыхать.

– Принеси, пожалуйста, аспирин. А то голова гудит-, как барабан.

– Хорошо.

Когда Мелани вернулась через несколько минут, он, казалось, мирно спал, отвернувшись от нее. Она опустилась на колени у кровати, омыла его губкой, смоченной в теплой воде, затем вытерла полотенцем.

Его рука потянулась к ней, когда она начала подниматься.

– Спите, – тихонько прошептала Мелани. – Вам нужно отдохнуть.

Она шагнула к стулу, взяла бюстгальтер.

– Мелани! – прохрипел Лорен.

– Попытайтесь уснуть, Лорен, – она застегнула бюстгальтер и подняла со стула пояс.

– Нет, Мелани! – интонации его голоса заставили Мелани замереть.

Лорен повернулся. Чувствовалось, что каждое движение дается ему с громадным трудом. Наконец ему удалось сесть. Глаза его широко раскрылись от боли.

– Мелани! Мне плохо. Позвони доктору!

И, словно эти несколько слов отняли у него последние .силы, повалился вперед. Она попыталась поймать его, но Лорен оказался слишком тяжелым. Он выскользнул из ее рук и скатился на пол.

– Лорен! – закричала она.

Следующим вечером детройтские газеты вышли с аршинными заголовками и фотоснимками побоища, вошедшего в историю под названием «Битва у Ривер-Руж».

Штурмовики Беннетта набросились на ничего не подозревавших профсоюзных активистов. Франкенстин и Уолтер Рейтер оказались в больнице, последний с переломом позвоночника в трех местах: его проволокли вниз по тридцати шести ступенькам. Еще несколько человек также госпитализировали, в том числе беременную женщину, которую пнули в живот. Но еще больше разъярило прессу другое: покончив с профсоюзными активистами, громилы Беннетта набросились на репортеров и фотографов, избивая их, отнимая и разбивая фотокамеры.

В отместку газеты подняли жуткий крик, кляня Беннетта и его команду на все лады.

Материалы по Ривер-Руж оттеснили все остальное на второй план. Поэтому сообщение о Лорене Хардемане попало лишь на внутренние полосы газет. Вот и «Нью-Йорк тайме» 27 мая 1937 года поместила в четвертой колонке на второй полосе маленькую заметку:

«БОЛЕЗНЬ ЛОРЕНА ХАРДЕМАНА.

Детройт, 26 мая. Лорен Хардеман Первый, председатель совета директоров и основатель «Вифлеем моторс», находится в детройтской больнице. По сообщению врачей, мистеру Хардеману сделана операция по удалению доброкачественной опухоли мозга, которая беспокоила его несколько последних лет. Состояние мистера Хардемана удовлетворительное».