Текст книги "Подземный город Содома"

Глава 8

Синильда примчалась с букетом цветов в руках, беспечная и легкая, как трепетная бабочка, поцеловала Азазеля, нежно обняла Михаила, настолько чисто и доверчиво прижавшись всем телом, что у него не только сладко заныло в груди, но и ослабли колени.

– Куда цветы поставить? – спросила она живо. – Можно вот в этот кувшин? Что за квартира совсем без цветов?..

Азазель отмахнулся:

– Мужская. Мы существа простые. Вон, посмотри на Мишку! Скала, а не человек. Совсем бесчувственный, что так удобно… Ставь куда угодно. Ты красивая, значит, тебе все можно. И все у тебя красиво по дефолту.

Михаил с нежностью смотрел, как Синильда ловко размещает цветы в кувшине, поворачивая цветущие головки в разные стороны, потом развернулась в их сторону, сияющая и с блестящими глазами.

– Помою руки, – сообщила она живо, – и сразу прибегу слушать о ваших приключениях! Вижу, оба какие-то вздрюченные, словно в гонках на выживание участвовали!

Михаил проводил ее взглядом, повернулся к Азазелю:

– Что за гонки?

Тот отмахнулся:

– Не бери в голову. Большой войны давно не было, вот народ либо в мелких отводит душу, а где и тех нет, то хотя бы в русской рулетке получает нужную долю адреналина.

– А что такое русская рулетка?

– Сейчас все русская рулетка.

Посреди комнаты возникла багровая точка, неспешно разрослась и стала похожей на бумажный фонарик, внутри которого горит свеча. Михаил насторожился, но Азазель взглянул пару раз и, не обращая внимания, сел за стол и начал увлеченно шарить курсором по экрану дисплея, быстро меняя картинки, графики и чертежи непонятных построек.

– Азазель, – проговорил Михаил тихонько, – а ты… не видишь или как?

Азазель посмотрел в изумлении:

– Я вижу, это понятно, но ты… тоже? Удивительно.

– А что это?

Азазель отмахнулся:

– Аграт пытается связаться.

– Так почему ты…

Азазель пожал плечами:

– Это нужно ей, а не мне.

– Ты груб, – сказал Михаил с упреком.

– Правда? – переспросил Азазель. – Ты так думаешь? Ну ладно, сейчас разрешу ей доступ, пусть облает и тебя. Она умеет, мало не покажется.

Щелкать пальцами он не стал, сделал резкое движение рукой сверху вниз, воздух затрещал, хотя Михаил понимал: трещит не воздух, а ткань пространства.

Возникла узкая щель, с той стороны пахнуло огнем и серой. Лицо Михаила обожгло дуновением сухого прокаленного ветра, но сразу же через щель протиснулась Аграт, прекрасная и ослепительная в подчеркнуто сексуальной красоте демоницы.

Щель за нею моментально беззвучно сомкнулась, она скользнула безразличным взглядом по Михаилу и развернулась к Азазелю, быстрая и тонкая в талии, но с богатой грудью и пышной гривой смолисто-черных волос.

– Кезим только что собрал отряд!

Голос ее прозвучал резко и требовательно, но Азазель посмотрел на нее со снисходительной иронией.

– Догадываюсь, – ответил он равнодушно. – Не стоило тебе показываться ради такой малости. Узнают, получишь трепку.

Она посмотрела на него рассерженно:

– Я старалась быть полезной!

Он отмахнулся:

– Без сопливых скользко.

– Азазель!

Он сказал медленно:

– Ну-ну, говори.

Она взглянула с вызовом, Михаилу показалось, что едва удержалась от того, чтобы топнуть, только голову вскинула еще выше:

– Ты же знаешь, зачем я на самом деле!

– Знаю, – согласился он мирно.

– Я могла бы помочь вам, – сказала она требовательно. – Но ты знаешь мое условие.

Михаил нервно взглянул на дверь, руки помыть пара минут, сейчас Синильда выйдет, повернулся к Азазелю, а тот пристально смотрел на Аграт, раздумывал, наконец произнес холодно:

– А ты знаешь мое.

– И ты все еще на нем настаиваешь? – спросила она.

– Безусловно, – ответил он строго. – Безусловно.

Она покачала головой:

– Я ни за что… ни за что…

– Я тоже, – отрезал он. – И ты знаешь, для торговли совершенно нет места. Я защищаю этот мир, а ты свои прихоти.

Она посмотрела ему в лицо с еще большим вызовом:

– Хочешь сказать, уступить должна я?

Азазель вздохнул:

– Аграт… Если бы речь только обо мне, я бы из себя душу вынул и красивым жестом бросил тебе под копыта! Но за мной то, чем не торгуют. Извини… и прощай.

Она сказала враждебно:

– Брехло, у тебя нет души, как у меня нет копыт.

Азазель приподнял брови:

– Я что, такой дурак, что отдал бы тебе душу, если бы она у меня была?.. Ладно, отправляйся, а то у нас тут гости.

Он протянул руку, щель возникла снова и начала раздвигаться. Аграт быстро зыркнула в ту сторону:

– Погоди!..

Азазель задержал руку над головой:

– Ну?

– Ты меня дотоптал, – сказала она зло. – И всю испинал. Сдаюсь.

Он спросил с подозрением:

– Это… в каком смысле?

– Принимаю твои условия, – сказала она еще злее. – Да, твой полный контроль за моим поведением и моими передвижениями! Надеюсь, слишком злоупотреблять не будешь, хотя ты вообще-то свинья, хоть и козел. Хермонский, что вообще козлее и не бывает!

Он подумал, колеблясь и рассматривая ее испытующе, Михаил вообще затаил дыхание, не понимая, что происходит, и о чем речь, и вообще, Азазель как будто забыл, что Синильда ушла всего лишь помыть руки, сейчас вернется…

Наконец Азазель ответил с явной неохотой:

– Чувствую, будут с тобой неприятности. Но… хорошо. Беру под свою защиту.

Она вздохнула с облегчением:

– Я не подведу тебя, Азазель. Ты же знаешь, я не соглашалась на твои условия только потому, что если приму, то приму. Я останусь сразу?

Он покачал головой:

– Ты же не зверь бездомный?.. Нужно сперва найти тебе нору, бумаги, деньги. Давай завтра?

Она сказала жалобно:

– Азазель…

– Тебе это не идет, – предостерег он с холодком. – Ты из тех, кто требует.

– Не видишь, я пробую приспособиться…

– Не тот случай, – отрубил он. – Ладно, вызову завтра сам, хорошо? А я пока подыщу для тебя квартиру из числа съемных, выправлю кое-какие бумаги. Хорошо, наличности тебе много не понадобится.

Михаил все время прислушивался к шуму воды в ванной, а когда там все затихло, повернулся с трепещущим сердцем к Азазелю. Тот все понял, но как будто нарочито замедленным жестом провел рукой сверху вниз черту в воздухе, вспарывая заодно и пространство.

Аграт почему-то улыбнулась Михаилу, кивнула заговорщицки и протиснулась на ту сторону, где полыхают багровые огни.

Через пару секунд хлопнула дверь ванной, появилась Синильда, на ходу вытирая полотенцем голову:

– Не могла не помыть голову, уж простите!.. На улице такой пыльный ветер… У тебя прекрасный фен, Азазель! Минута – и волосы сухие, зачем только и вытираю…

– Привычка, – сообщил Азазель, – вторая натура.

Синильда сказала с ноткой зависти в легком игривом голосе:

– У вас такой вид, что снова в путешествие?.. На самолете в дальние страны?

– Не такие уж и дальние, – ответил Азазель.

Она вздохнула:

– Но обязательно в южные… верно?

Азазель развел руками:

– А куда еще? Мы и так на севере. Только в южные.

– А почему бы вам не взять бедную девушку на свои Мальдивы? – поинтересовалась она жалобным голосом, но слишком жалобным, чтобы было видно, что не всерьез, а шутка такая, а так она не претендует ни на какие Мальдивы, хотя, конечно, если вдруг предложат, то вот она вся. – Я бы вам там кофе готовила, тапочки приносила…

– На Мальдивах неспокойно, – сказал Азазель со вздохом. – Там богатые залежи лантана и скандия нашли, туземцы сразу же потребовали независимости! Кое-кто подсуетился, оружие тайком завез, лобби нанял… Так что сейчас там отдыхают с коктейлем в одной руке, пистолетом в другой.

– Да, – сказала она печально, – значит, Россия в самом деле последний островок стабильности в этом мире?

– Точно, – подтвердил Азазель. – Никому мы не нужны… Что будешь кушать? Пирожные тебе можно?

– Мне нельзя, – ответила она с достоинством, – но можно.

– Тогда начни с салата, – посоветовал он, – рябчиков, осетрины, а потом пирожные…

Против ожидания, она насытилась быстро, явно успела где-то перекусить, допила кофе и прощебетала:

– Азазель, у тебя такая просторная лоджия… Целый зал!.. Можно я туда перенесу этот кувшин с цветами?

– Неси, – разрешил Азазель благодушно. – Увидишь заодно, что у меня этих цветов там целая куча. Даже не помню, откуда взялись… В горшках! Если не подохли, можешь полить. Там и лейка где-то в уголочке.

Синильда умчалась на веранду, Азазель сказал тихо:

– Вообще-то я бы ее взял… как прикрытие. Мы двое выглядим очень серьезно, а когда с такой красоткой, то каждый поймет, что молодые здоровые мужики прибыли развлекаться.

Михаил охнул:

– Ты что?.. А вдруг опасно?

– Ну ладно, – ответил Азазель легко, – если ты так говоришь, то не стоит, ты прав.

Михаил поморщился, что-то Азазель слишком легко сдается, где-то подвох, переспросил:

– А если опасность?

– Жить вообще опасно, – сообщил Азазель. – Идешь по улице, а с балкона цветочный горшок на голову хрясь!.. Или у кого-то за рулем инфаркт. Дергает руль и прет по пешеходной части, сметая всяких там человеков… Хотя насчет красотки ты подал хорошую идею…

– Это не я подал, – возразил Михаил.

– Точно? – переспросил Азазель с сомнением. – Неужели это великий Моцарт такие ассоциации… В общем, можно бы взять Аграт, но ее брать нельзя.

Михаил передернул плечами:

– Слава богу!

– Хоть и красивая, – добавил Азазель с сожалением.

– Эта демоница?

– Все женщины демоницы, – сообщил Азазель беспечно. – Даже не знаю, как ты их различаешь?.. Но Аграт слишком своевольная.

– А они не все такие?

– Есть хитрые, – уточнил Азазель, – что прикидываются ласковыми и покладистыми. Но мы еще хитрее, делаем вид, что верим.

– Аграт даже не прикидывается?

Азазель вздохнул:

– Это не от честности, если ты так о женщинах хорошо подумал. Она слишком в себе уверена! Надо сказать, основания есть, но все равно такое в общении раздражает, а в боевом отряде недопустимо.

В проеме двери лоджии появилась довольная Синильда, крикнула:

– Идите сюда!.. Здесь так прекрасно!.. Вообще можно ужинать…

– А обедать? – поинтересовался Азазель.

– Обедать нужно в строгой обстановке. – сообщила она. – А вот ужин после трудного рабочего дня должен проходить в такой вот умиротворяющей обстановке, когда на город спускается ночь, светлые ангелы зажигают звездочки на небе, а ты смотришь и смотришь, как они летают на почти прозрачных крыльях.

Глава 9

В просторной лоджии вокруг изумительно белого стола красиво расположилась дюжина элегантных легких кресел, вдоль стен с десяток массивных горшков с довольно чахлыми цветами, а еще оттуда в самом деле дивный вид на огромный город внизу.

Михаил смущенно подумал, что за всю неделю даже не вышел на эту лоджию, как-то не до цветов, хотя отсюда прекрасный вид на город.

Азазель по-хозяйски сел в кресло, что во главе стола, но развернул в сторону красочной панорамы.

– На прозрачных крылышках? – переспросил он. – Как у насекомых?.. А я видел картинки, где у них огромные белые крылья, как у откормленных гусей.

– Как у лебедей, – поправила она чуть обиженно, – лебеди – это красиво, а гуси вкусно.

Азазель насмешливо хохотнул:

– Синильда… Ты что, всерьез принимаешь эти примитивные басни деревенских дурачков насчет крыльев? Как только увидишь в каком кине ангела с крыльями, плюнь и сразу выключи. Мне кажется, тупой народ уже со Средневековья ничего не читает, кроме заголовков.

Она распахнула прекрасные глаза во всю ширь и в непонимании похлопала ресницами:

– Но ведь…

Он сказал назидательно:

– Сказано, что у Сатана, или Люцифера, как его иногда зовут, до бунта было двенадцать крыльев. А за то, что соблазнил Еву… да-да, в самом прямом смысле, то ли приняв облик Адама, как говорят защитники Евы, то ли в своем виде… а он был блистающим красавцем, Господь оторвал у него шесть крыльев и понизил в должности, это твердо установленный богословами факт, что не подлежит сомнению. А теперь представь, как это летать с шестью крыльями? Не можешь? Тогда вообрази, как мог летать с двенадцатью!..

Она ответила растерянно:

– С шестью невозможно… с двенадцатью еще невозможнее… Но ведь крылья… Какой же ангел без крыльев?

– Если ангелы передвигаются моментально, как сказано в священных книгах, то при чем тут крылья? Они только для опоры о воздух, как сказал великий Нестеров. Хотя птицы открыли его закон еще раньше, но промолчали.

Она спросила шепотом:

– Тогда… зачем они?

– Птицы?

– Крылья!

– Это не крылья, – сообщил Азазель назидательно, – это знаки отличия. Лычки, как говорит здешняя интеллигенция на диванах. Не для полета! Это чтоб отличать майора от полковника.

Она с облегчением заулыбалась:

– Клево! В самом деле звучит клево. Я чуть было не поверила, вы оба такие серьезные-серьезные…

– Это Мишка серьезный, – сообщил он. – И вообще положительный. На него что ни положишь, то и везет. А я вот непостоянный, потому что творческая натура, идет на барабаны моя шкура!.. Я даже петь умею! Хочешь, запою, так запою?

Она сказала испуганно:

– Азазель, пощади!

Михаил не стал дожидаться вечера, Синильда улыбалась так ласково и таинственно, что, когда посмотрела на него как-то особо и медленно направилась по направлению к его комнате, он поднялся и, как завороженный, пошел за нею.

И весь день прошел, как в сладком чарующем тумане. Он наслаждался покоем, раскинувшись на роскошном ложе, а Синильда сидела рядом и, держа в руке огромную гроздь прекрасного винограда, дразняще кормила его по одной виноградинке и дольками апельсина.

Быть человеком, мелькнула крамольная мысль, вообще-то прекрасно. Если удержаться на светлой стороне, как вот удается Синильде и что очень трудно для остальной массы потомков Адама, среди которых практически все потомки Каина, убийцы родного брата, что с той поры никак не удается вытравить из людей.

Синильда спросила заботливо:

– Ты чего нахмурился? Что-то не так?

– Все прекрасно, – заверил он торопливо. – Просто подумал, почему не всю жизнь так?

Она светло улыбнулась:

– Наверное, чтобы оттенить такие дни?

Он задумался, а она сбросила халатик и, скользнув к нему, прижалась всем телом.

– Не думай о серьезном. Просто живи.

Утром она умчалась в свой дизайнерский центр, где проходит обучение на строителя небоскребов, Азазель закрыл за нею дверь и сказал с тоской опечаленному Михаилу:

– Здесь жизнь бурлит, а мы все не успеваем!.. Нужно отыскать и покарать Братковича, что организовывал покушения, но когда нужно выбирать между наказанием этой мелкой сволочи и спасением мира…

– Ты его еще покараешь, – утешил Михаил, – ты злобный и мстительный, я тебя знаю.

– Спасибо, – сказал Азазель серьезно, – а знаешь, что только мстительностью человек отличается от зверя? Ни один зверь не мстит, а человек и через годы может ударить в спину… Немстительный человек уже не человек, а так, жывотное…

– Спасибо, – сказал Михаил, – что предупредил насчет удара в спину.

– Ого, – проговорил Азазель с интересом, – уже и язвить научился? Быстро развиваешься, Мишка. Ладно, надевай штаны, а то пора звать Аграт.

Михаил проговорил с тревогой:

– А нам Бианакита мало?

– Он прост и честен, – пояснил Азазель, – как вот ты, а она злая и хитрая! Тебе понравится. Ну что тебя так передергивает?.. Где ты видел женщин другого типа?.. Она впишется в нашу команду. А если нет, то удушишь ее втихомолку, только и делов!.. Тебе же нравится душить демонов? Заодно и удовольствие получишь.

Михаил возразил с достоинством:

– От этого нельзя получать удовольствие!.. Убийство – крайняя мера. И прибегать к нему нужно со скорбью и очищающей душу молитвой.

– Ладно, – сказал Азазель, – души без удовольствия. Сейчас вот вызову, я же обещал, а ты хватай и души.

Михаил сказал с сердцем:

– Порталы в ад делаешь легко, не бреши насчет неимоверных усилий. Вот из-за таких оттуда и прут в созданный Господом мир!

– К счастью, – ответил Азазель, – таких немного. Сами демоны не могут, это точно.

– А кто может?

– Ангелы, – сообщил Азазель. – И то не все, только самые могучие. Вот и ты… если, конечно, поймешь как.

Михаил отшатнулся:

– Да ни за что! И пробовать не стану. Закрыть бы лучше все щели…

Азазель сосредоточился, вперил взгляд в пустоту. Михаил не двигался, Азазель после паузы вытянул руки и, погрузив пальцы в нечто невидимое так, что они скрылись полностью, ухватился там, судя по напряжению мышц, и с силой потянул в разные стороны.

Из трещины пахнуло морозным холодом, следом протиснулась Аграт, снег на голове и плечах, сосульки свисают с локтей. Портал закрылся сразу, как только Азазель выпустил края из рук, а сама Аграт с облегчением вздохнула, выпустив изо рта большое облако пара, тут же превратившееся в снежинки, что моментально растаяли.

– Долго же ты…

– А ты чего в Шеол забралась? – спросил Азазель. – Я тебя со вчерашнего вечера искал, вон Мишка не даст соврать! Правда, Мишка?.. Видишь, молчит, а молчание у людей знак согласия, странно, да?

– Пришлось побыть и в Шеоле, – ответила она недружелюбно. – Не все делается по нашей воле.

– Иди в ванную, – распорядился он. – Обсушись, а то с тебя течет, а у меня ковры, ковры… Можешь даже помыться сперва, хотя ты же как-то мылась лет семьсот назад, помнишь?.. Или это мы просто реку переходили?

Она фыркнула и, даже не поинтересовавшись, где здесь ванная комната, ушла в нужную сторону, то ли знает, то ли женщины такие места нутром чуют.

– Женщине перед постелью нужно принять ванну, – сказал Азазель Михаилу тоном знатока, – а нам достаточно принять стакан коньяка.

Михаил проводил взглядом ее эффектно вздернутые ягодицы в черной коже брюк, спросил тихонько:

– А почему с нею… так грубо?

Азазель ответил хмуро:

– Слишком своенравная и никому никогда не подчинялась. Когда ее пытались принудить, сумела развить в себе способность так скрываться в том же аду, что найти даже лучшим из следопытов не удавалось. А если ищейки были слабее, просто убивала.

– Понял, – сказал Михаил. – Перестали искать?

– Точно. Посылать нужно тех, кто сильнее беглянки, а таких не так уж и много во всем аду. А кто и правда сильнее, у тех дела поважнее. Потому искать перестали.

– А кто искал?

Азазель пожал плечами:

– Да кто только не пытался… Сперва родня, племя, клан, потом владыки Уровней Ада. Но когда убила троих ищеек самого Гзар Дина, обитателя Зала Вражды и властелина Шеола, все поняли, что лучше на нее махнуть рукой… Но ты не трепещи, не трепещи!.. Она будет в нашем отряде хорошим компаньоном.

Михаил дернулся, внутри в самом деле что-то противно затрепетало.

– Что-что?.. Ты в самом деле решаешься все-таки взять с собой… с нами!.. в далекий Сигор?

Азазель взглянул исподлобья:

– А ты помнишь, где он?

– Нет, – ответил Михаил, – а должен?

– Вот и я не должен, – буркнул Азазель. – А она там, как догадываюсь, провела немало веселых деньков. Как и в Содоме с Гоморрой. Да и вообще… Ты же видел, какие у нее сиськи?..

Михаил поморщился:

– Ну и доводы у тебя.

– А что, есть доводы круче? Но боец из нее тоже ничего. Не соскучишься.

Михаил оглянулся на плотно прикрытую дверь ванной.

– Что-то она долго… Хоть умеет ванной пользоваться? А то все там погрызет…

– Ванной умеют все женщины, – заверил Азазель. – Как и косметикой. Не отличишь, кто из них настоящая демоница, а кто просто демоница. Да и надо ли? Иная женщина так разойдется, что куда там исчадиям ада… Будь уверен, сейчас там перебирает все шампуни, кремы и лаки, балдеет и не скоро выйдет. В этом у них различий вообще нет. Да если честно, то вообще нет по характерам.

Михаил пробормотал:

– Но как-то… не очень. Мы с тобой понятно, ты все-таки хоть и демон, но ангел в далеком и смутном прошлом, а она чистый демон.

– Да еще и женщина, – добавил Азазель в тон. – А женщины все по своей натуре еще те демоны. Сексист ты, я вижу!.. А вот я за равноправие. К тому же она в бою в самом деле хороша. Я видел, как она сражалась, когда вела свои легионы против сил Лилит.

Михаил насторожился:

– Там была война?

Азазель посмотрел на него с жалостью:

– А у вас не знали?.. Весь мир ликовал, потому что в то время голоса всех людей восходили к Всевышнему без помех, потому что четыреста восемьдесят легионов Махаллат и ее дочери Аграт сшиблись в страшной битве с легионами под руководством Лилит! И до людей никому из демонов не было дела.

Михаил спросил потрясенно:

– Четыреста восемьдесят легионов?.. А сколько было у Лилит?

– Четыреста семьдесят четыре, – ответил Азазель вдохновенно, – я сам их пересчитал, прежде чем… гм… в общем, неизвестно из-за чего возникла битва, но с тех пор между армиями Махаллат и Лилит постоянная вражда, что переходит в частые стычки и боестолкновения. Но раз уж большой войны нет, Аграт там наскучило, как видишь.

– Я бы такую не брал, – сказал Михаил нервно.

Азазель посмотрел в изумлении:

– Ты чего? Сам же недавно встал на сторону демонов, предав интересы людей! Даже я такого не ожидал. Во всяком случае, так быстро. Коллаборационист!

Михаил сказал с отвращением:

– То были не люди, а отбросы! Они обижали девочку, родную дочь, а те демоны ее любили и защищали, хотя это их выдало нам. Они это знали и понимали, что такое им грозит гибелью! Но все-таки вмешались, спасая ребенка!

– Вот-вот, – сказал Азазель, – не все йогурты одинаково полезны… Тьфу, я вообще-то имел в виду коньяк. Согласен-согласен, абсолютное большинство нужно истребить! Не коньяки, а людей и демонов. Я что, спорю? Нет, я начал истреблять еще раньше, чем придумал комбинацию по заманиванию тебя в нашу неразбериху. Но отдельные имеют право жить. Особенно те, кто нам помогает!

Михаил спросил настороженно:

– А почему эта Аграт готова помочь?

Азазель развел руками:

– Увы, не из любви к людям и даже не из любви и почтения к нам, хотя кто, как не мы, я в особенности, заслуживает любви и поклонения?.. Просто у нее свои счеты. Даже не у нее, а у ее клана.

– Счеты с Кезимом?

– С его кланом, – пояснил Азазель. – Тот начал усиливаться в последнее время, а это вызывает опасный перекос. Вот против него и начали объединяться старые враги.

– А что насчет нас? Не обернется с оружием против нас?

– Я знаю связывающие клятвы, – заверил Азазель. – Никто их нарушить не посмеет. К тому же Аграт пообещала, а ее слово твердое.

– У женщины и твердое слово?

Азазель ответить не успел, из ванной комнаты донесся звонкий голос Аграт:

– Азазель!.. Что за дурь? У тебя только холодная вода!.. А у нас привыкли к горячей! Я после Шеола и так зуб на зуб не попадаю!

Азазель поморщился:

– Вот дура… Михаил, я занят, покажи ей, как переключать с холодной на горячую и обратно.

Михаил бездумно кивнул, пошел по коридору в сторону ванной, открыл дверь и застыл, а Аграт, полностью обнаженная и с каплями воды по всему великолепному телу, повернулась к нему и спросила быстро:

– Как сделать горячей, не знаешь? Или ее тут нет вовсе?