Текст книги "Приемный покой. Книга 4-5. Заболел-застрелись"

Согласно рекомендациям ВОЗ, койки в психиатрической службе рассчитываются раздельно: психиатрические койки, реабилитационные койки, койки длительного ухода (паллиативные и сестринского ухода). Под "психиатрическими койками" понимаются те, что находятся в психиатрических стационарах, или, как называют их медики, "острые койки". К ним не относится коечный фонд психоневрологических интернатов и прочих социальных учреждений. Но именно их и сокращают! А следовательно, вместе с ними сокращают и опытный персонал.

К реабилитационным койкам относятся именно те койки, которые планируется открывать в амбулаторной службе: в ПНД, либо в виде дневных стационаров, либо в медико-реабилитационных отделениях. Койки длительного ухода – это койки для оказания паллиативной помощи лицам, которые нуждаются в уходе и поддерживающей психофармакотерапии. Как правило, это люди старческого возраста с нарушением мнестико-интеллектуальных функций и не способных самостоятельно удовлетворять свои основные жизненные потребности. Это разные три вида психиатрических коек, которые воедино смешивать нельзя, иначе складывается искаженная картина.

Необходимо обратить внимание и на то, как проводятся преобразования. Не представлены план, этапы, цели и задачи проводимой реформы; не представлены сроки, в том числе промежуточные, проводимых преобразований. Не представлено медико-экономическое обоснование проводимых сокращений. Не представлены текущие финансовые затраты на проводимую реформу, а также расходы в будущем. Проводится всё без гласного общественного обсуждения со всеми заинтересованными сторонами (а это профессиональное сообщество, пациенты, их родственники, гражданское общество, экспертное сообщество).

Нет раздельного расчета коечного фонда согласно рекомендациям ВОЗ, тем самым маскируется снижение реальной коечной мощности психиатрической службы Москвы. Под декларативной вывеской в реальности нет приоритета интересов пациентов. В условиях увеличения частоты госпитализации в психиатрические больницы способ проведения реформы – административно-волюнтаристический.

По оценкам ВОЗ, когда расходы на здравоохранение составляют менее 5% ВВП, система здравоохранения не способна выполнять свои функции

Основой всех проводимых преобразований в здравоохранении России является сокращение бюджета. В 2017 году страна тратит около 2% ВВП на медицину. По оценкам ВОЗ, когда расходы на здравоохранение составляют менее 5% ВВП, система здравоохранения не способна выполнять свои функции. В этих условиях государственная бюрократическая машина в меру своей компетенции пытается "оптимизировать" действующую структуру оказания здравоохранения путем сокращения, объединения государственных медицинских организаций, привлечения частных капиталов, а также увеличения доли коммерческой медицины в структуре оказания помощи. Однако в странах ЕС, а тем более и в России, еще не доказано, что частное здравоохранение эффективнее государственного.

Прежде чем перейти к рассмотрению возможных последствий реформы, предлагаю обратиться к опыту аналогичных реформ на Западе.

В настоящий момент в среднем по ЕС доля затрат на здравоохранение от ВВП достигает 8,5%, притом что в наиболее развитых странах он превышает 10%. В США финансирование службы здравоохранения составляет 16% от ВВП.

Это при том, что в той же Европе на долю психических расстройств приходится не менее 20% всех случаев заболеваний. Согласно оценке Международной организации труда, в государствах – членах ЕС экономический ущерб от психических расстройств составляет 3–4% валового национального продукта.

В странах ЕС, по данным последнего доклада ECNP (European College of Neuropsychopharmacology) за 2011 год, проживает 164,8 млн психически больных лиц (распространенность среди населения Европы 38,2%), а расходы на них составляют 800 млрд евро, или 1 триллион долларов в год. Количество лиц с психическими заболеваниями в Европе больше, чем болеющих сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, вместе взятыми (по-видимому, в эти цифры "уместится" и сахарный диабет).

Шизофрения является самым дорогим заболеванием в мире. В США на ее лечение тратится 5% от всех расходов на здравоохранение

Вместе с тем, в странах Запада государственные расходы на лечение лиц, страдающих психическими заболеваниями, снижаются. Например, шизофрения является самым дорогим заболеванием в мире. Так, в США на лечение этого заболевания тратится 5% от всех расходов на здравоохранение, в Великобритании около 8%, в России же на лечение шизофрении тратится около 0,02% ВВП. Снизить расходы на лечение пытаются не только путем оптимизации, подразумевающей сокращения объемов оказания стационарной помощи, сроков пребывания, но и также путем введения новых форм оказания психиатрической помощи в виде психосоциальной реабилитации (терапии) и перераспределения в структуре нагрузки на амбулаторное звено.

В США и Великобритании проводилось исследование TAPS (Team for the Assessment of Psychiatric Services), которое поставило также вопрос о стоимости реабилитационных мероприятий. Итог исследования: альтернативные формы обслуживания пациентов экономически не выгодны по сравнению с длительным лечением в стационаре. Это связано с тем, что с ускорением процесса выписки возникла необходимость в более интенсивной реабилитации пациентов, которая потребовала создания амбулаторных структур с многочисленным персоналом, в том числе административным ресурсом и прочей необходимой инфраструктурой.

Есть еще один аспект реформ психиатрической помощи на Западе, мало известный у нас. Начиная с 50-х годов прошлого столетия в ряде стран (Англия, США, Канада, Германия, Италия) началось антипсихиатрическое движение, которое привело к политике деинституционализации психиатрической помощи. В Италии начало деинституционализации было положено после принятия в 1978 году Закона 180 (Закон Базальи). Деинституционализация США предполагала: перевод пациентов, живущих в психиатрических больницах, на альтернативные виды помощи по месту жительства; предотвращение возможных случаев поступления в стационар и направление пациентов в различные альтернативные службы; развитие специальных служб для оказания помощи группе больных психиатрического профиля, находящихся вне стационаров.

Была установлена обратная корреляция между занятостью психиатрических коек и числом заключенных в тюрьмах

Так, вследствие этой реформы число коечного психиатрического фонда в США сократилось с 700 тыс. в 1960-м до 90 тыс. психиатрических коек в 2011 году, а количество пациентов в психиатрических больницах с 1955 по 1998 год уменьшилось в 10 раз – с 559 тыс. до 57 тыс. человек. Но это привело к проявлению ряда серьезных проблем: во-первых, "выросло" новое поколение людей с тяжелыми психическими заболеваниями; во-вторых, появилось значительно количество бездомных психически больных людей и, в-третьих, лица с тяжелыми психическими заболеваниями попали в систему уголовного судопроизводства. Так, число находящихся в тюрьмах США психически больных с подтвержденным диагнозом – от 600 тыс. до 1 млн человек (30–50%) на 2 млн заключенных. Была установлена обратная корреляция между занятостью психиатрических коек и числом заключенных в тюрьмах. Подтверждением этой зависимости видим также и на примере Великобритании, где было закрыто несколько десятков психиатрических больниц, но открыто 26 новых тюрем.

Сокращение стационарной психиатрической помощи приводит и к увеличению бездомных с расстройствами психики. Анализ обитателей приюта в Лондоне показал, что 40% обследованных находились в психозе. ECNP (Европейский колледж нейропсихофармакологии) отмечает недостаточный уровень оказания помощи европейским больным: "2/3 психических расстройств остаются без лечения, только 26% пациентов от общего числа больных получают хотя бы какую-то минимальную лечебную помощь".

Таким образом, деинституционализация психиатрии породила серьезные социальные проблемы, с которыми страны даже с более высокими бюджетами, чем в России, пока справиться не могут.

К сожалению, зона социальной ответственности не заканчивается проблемами психически больных. Серьезные проблемы возникли в самой системе здравоохранения. Везде, где была проведена деинституционализация, наблюдалось снижение численности персонала, а возросшее давление на медицинских работников привело к снижению качества лечения. За период с 1980 по 2010 год число выбывших из стационаров в среднем по ЕС увеличилась на 5%, тогда как средняя длительность пребывания на койке снизилась почти в два раза. Негативной стороной этой тенденции стал рост нагрузки на больничные учреждения при сокращении коечных фондов на фоне растущего уровня госпитализации и интенсификации лечебного процесса. Так, в Великобритании и Ирландии сокращение емкости больниц привело к снижению доступности медицинской помощи для граждан и даже, как утверждают эксперты, преодолело грань разумного.

Расходы только на одну психиатрию в Германии составляют 3–4% ВВП

Но не во всех странах Западной Европы происходят одинаковые процессы. В близкой по структуре оказания помощи к психиатрической отечественной школе, Германии, между 1991 и 1997 годами были ликвидированы 7% больничных коек, но ни одна больница при этом не была закрыта. Более того, отмечается определенная тенденция к увеличению коечного фонда. Так на 2005 год в ФРГ была 81 койка на 100 тыс. населения, к 2010 году их количество увеличилось до 87. Интересна и структура организации психиатрической помощи в стране. Расходы только на одну психиатрию в Германии составляют 3–4% ВВП. В Германии более 400 психиатрических стационаров, более 90 психосоматических больниц, 113 детско-юношеских психиатрических стационаров и 339 судебно-психиатрических, учреждений для реабилитации психически больных – 42 центра. И конечно, оценивая эти сведения, стоит не забывать о выше приведенных данных по России.

В целом, по данным Eurostat (статистическая служба Европейского союза), среднее значение числа психиатрических коек в 2000 году по 28 странам Европейского союза составило 97,3 на 100 тыс. населения, а к 2011 году оно снизилось до 68,2 на 100 тыс. населения. Однако ряд стран продолжают опираться на стационарную помощь (Бельгия, Мальта, Латвия, Нидерланды). Некоторые страны изменили данную тенденцию на противоположную и увеличили коечный фонд (например, Хорватия, Латвия, Литва). В Польше основная статья расходов бюджета (73%) уходит на стационарную службу. Для примера хотелось привести обеспеченность населения психиатрическими койками на 100 тыс. населения на 2013 год: Япония – 278, Чехия – 105, Франция – 95, Финляндия – 76, Южная Корея – 191, Нидерланды – 131, Ирландия – 74, Венгрия – 75. Как видим, не все страны готовы отказаться от значительного сокращения коечного фонда. И вряд ли при этом можно заявлять, что у них психиатрия носит «карательный характер» или она «не общественно ориентированная».

Но вернемся в Россию. К каким негативным последствиям приведет оптимизация психиатрической службы города Москвы и почему в реальности новая система не будет работать?

Прежде чем ответить на этот вопрос, обсудим, обозначим те условия, которые могут служить успеху преобразований. Предпосылками успеха деинституционализации являются: социально-экономическое благополучие; высокий уровень доступности современных лекарств, первичной медицинской помощи и социальной поддержки; зрелое гражданское сознание (общество) и здоровая институциональная среда. В столице, да и в стране в целом ни одно из этих условий нельзя назвать выполненным.

Негативные последствия от проводимой реформы психиатрической службы можно разделить на три большие группы: нарушения конституционных прав пациентов на охрану здоровья, нарушение прав медицинских работников, нарушение прав гражданского общества.

Формирование "государственного задания" абсолютно непрозрачно, цифры завышены, что приводит к лечению пациентов по типу "конвейера"

Как уже выше говорилось, происходит реальное снижение финансирования психиатрической службы. Казалось, что финансирование увеличено, но с учетом реальной инфляции в действительности затраты на психиатрию уменьшились. То, от чего государство старается уйти в системе МВД, а именно от так называемой "палочной" системы, успешно внедряется в медицине под названием "государственное задание" на оказание медицинской помощи. Формирование его абсолютно непрозрачно, цифры завышены, что приводит к лечению пациентов по типу "конвейера". Также происходит в реальности административно обусловленное неоправданное снижение длительности госпитализации в психиатрическом стационаре, которое приводит к дальнейшим последствиям. А именно к появлению нового поколения лиц с тяжелыми психическими заболеваниями: с более частыми обострениями; быстротой наступления дефекта; с нарушением социализации и функционирования в обществе психически больных. Уже сейчас заметна тенденция к увеличению бездомных психически больных. Часто мошенники лишают жилья таких пациентов либо они сами в состоянии психоза продают или даже дарят свое недвижимое имущество, оставаясь порой без единственного жилья. Наличие тяжелого, нелеченого или недолеченного психического заболевания может привести к преступлению.

Для впервые заболевших наиболее качественное наблюдение и подбор терапии возможен только в стационарных условиях

Также снижение объема психиатрической помощи приведет к уменьшению охвата вновь заболевших психически больных и оставлению их без психиатрической помощи. При вновь возникшем психическом расстройстве первая госпитализация в стационар и своевременность оказания психиатрической помощи является очень важной составляющей, по принципу – чем раньше начнет оказываться верно подобранная терапия, тем более благоприятный будет ее исход. Для впервые заболевших наиболее качественное наблюдение и подбор терапии возможен только в стационарных условиях.

Сложная экономическая обстановка в стране способствует некачественному и несвоевременному лекарственному обеспечению. В условиях несовершенства законодательной базы в стране сложилась парадоксальная ситуация, когда оригинальный препарат имеет порой несколько десятков заменителей, так называемых дженериков, которые по сути клинически никем не исследованы. Кроме того, существует еще проблема несоответствия списка лекарственных препаратов в диспансерах и стационарах, которое приводит к смене поддерживающей терапии пациентов, что в итоге приводит к ухудшению состояния больных и необходимости усиления терапии или решения вопроса о госпитализации в стационар.

На фоне сокращения психиатрических стационаров и психосоматических отделений встает в полный рост проблема увеличения количества лиц, страдающих психическими расстройствами, в соматической медицинской сети, т.е. в обычных городских больницах. В таких больницах, как правило, отсутствуют условия оказания психиатрической помощи и недостаточное лекарственное обеспечение препаратами для лечения психически больных. Следовательно, происходит нарушение прав психически больных в виду невозможности оказания им помощи в приемлемых «специализированных» условиях.

К сожалению, слепое копирование западной модели оказания психиатрической помощи приводит к снижению доступности и качества медицинской помощи, а также к недовольству пациентов и их родственников. Я много говорил о возможных последствиях для пациентов и их родственников, но при этом практически не касался людей, которые оказывают психиатрическую помощь, – врачей-психиатров, а также среднего и младшего медицинского персонала. Все преобразования касаются их напрямую и наносят не меньший, если даже не больший удар в виде нарушения прав медицинских работников.

На фоне сокращения стационарной помощи и увеличения частоты госпитализаций возрастет давление на медицинских работников в виде чрезмерной нагрузки и интенсификации работы, что в свою очередь приведет к снижению качества лечения, о чем выше уже указывалось, ссылаясь на западный опыт реформирования. Длительный и постоянный стресс на работе способствует формированию синдрома "эмоционального выгорания", обострению и появлению хронических заболеваний, в том числе профессиональных. Именно психиатры, как никто другой о нем знают всё, но при этом сами же от него и будут страдать после проведения непродуманных реформ. Кроме того, административно-волюнтаристический подход реформирования службы приводит к нарушению принципа независимости врача психиатра при выборе и назначении адекватной терапии, о чем, кстати, прописано в Законе РФ о психиатрической помощи.

Реорганизация психиатрических стационаров с передачей их в управление социальной службы в виде открытия на их месте психоневрологических интернатов автоматически ухудшит социальное положение медицинского персонала. Это и потеря медицинского стажа, различных надбавок за вредность, а также отпуска. В настоящее время врачи-психиатры имеют большой отпуск: 28 основной и плюс 35 дней за вредность, в итоге 63 дня в году они отдыхают. И это на самом деле, оправданно, учитывая все те психоэмоциональные нагрузки и риски для своей жизни, которые они испытывают в работе с психически больными. Также персонал получал 25% набавки к зарплате, ее под давлением правительства Москвы урезали до 15%.

Закрытие больниц приведет к нарушению преемственности психиатрического опыта в профессиональной среде, его невосполнимости. Также нарушится система обучения врачей и медицинского персонала. Где будут располагаться клинические базы медицинских вузов, когда на всю Москву останется всего три психиатрические больницы? О подготовке врача-психиатра на базе интерната даже смешно говорить. В условиях психиатрического диспансера квалифицированного специалиста не подготовить, как говорят врачи, "не та практика…".

Видимо, для принятия решений о безопасности персонала потребуются человеческие жертвы

Реформаторы нам говорят о создании неотложной помощи при психиатрических больницах и психоневрологических диспансерах, врачи которой должны выезжать на дом к больному, находящемуся в психозе, купировать его. Уж не говоря о медицинской целесообразности такого подхода, задумайтесь о безопасности врача, который столкнется один лицом к лицу с пациентом в обострении психического состояния. На данном этапе реформы не обеспечена безопасность врача неотложной помощи стационара или психоневрологического диспансера, выезжающего по вызову на дом к психически больному человеку, находящемуся в остром психозе. Более того, этот вопрос не отрегулирован ни законодательно, ни практикой. Видимо, для принятия решений о безопасности персонала потребуются человеческие жертвы.

В психиатрии есть такой термин – стигма или стигматизация, навешивание ярлыков. Наше общество, учитывая опыт советской психиатрии, которая часто выполняла государственный заказ по «лечению» диссидентов, как к самой психиатрии, так и к психически больным людям относится глубоко предвзято. Это и есть в широком смысле стигматизация российской психиатрии. Каких только эпитетов в отношении врачей-психиатров и их пациентов не услышишь в СМИ и просто в общении с людьми: «шизик», «дурдом», «дурка», «психушка»… Эта безграмотность стала нормой в нашем обществе. В этих условиях просто неизбежно увеличение стигматизации в отношение психически больных людей и медицинских работников.

Наши правоохранительные органы к работе с больными, страдающими психическими заболеваниями, абсолютно не готовы

И наконец, хотелось бы затронуть и такой аспект, как соблюдение законодательства людьми с психическими расстройствами. Уже на опыте мировой психиатрии можно утверждать, что отсутствие должной помощи в условиях психиатрического стационара приведет к увеличению правонарушений. Наши правоохранительные органы к работе с больными, страдающими психическими заболеваниями, абсолютно не готовы.

Мной были перечислены лишь некоторые проблемы, которые могут возникнуть с большой вероятностью после проведенной реформы. Отдаленные последствия в принципе мало предсказуемы.

Вероятно, с учетом современных мировых тенденций, изменения в службе психиатрии нужны, но не настолько кардинальные и не разрушающие, а только те, которые улучшают и выводят на новый качественный уровень уже сложившуюся систему оказания помощи. Конечно, необходимо развивать и амбулаторную психиатрическую службу, и социальную помощь, которая, можно сказать, в России находится в зародышевом состоянии по сравнению с аналогичными службами на Западе. Но при этом встает резонный вопрос, на который нет ответа у людей, затеявших реформу: "Почему расширение и совершенствование амбулаторной помощи должно сопровождаться фактически уничтожением стационарной психиатрической помощи?"

«Это был скелет, обтянутый кожей»

По 20 тысяч евро компенсации присудил ЕСПЧ двум заявительницам, чьи родственники умерли после пребывания в одной из карельских колоний. Константина Пролетарского и Константина Б. освободили из-под стражи на носилках, и вскоре они оба умерли в больнице. Один –? через 12 дней, второй через полгода. Оба скончались от последствий ВИЧ-инфекции. Суд установил, что за два года заключения они не получили ни таблетки.

Константин Б. был освобожден 25 апреля 2008 года в связи с заболеванием. Его лечащий врач сообщила на суде, что он находится "в крайне тяжелом состоянии, прогноз для жизни неблагоприятный. Самостоятельно передвигаться не может. ВИЧ-инфекция выявлена в местах лишения свободы".

Забирала Константина его сестра.

Всю дорогу я думала: умрет мой брат в машине или я смогу его довести

– На КПП брата мне вынесли на носилках, – рассказала она. – Он был без сознания. Я его не узнала. Это был скелет человека, обтянутый кожей. Мы положили Костю на заднее сиденье моей машины и повезли домой. 600 километров до Санкт-Петербурга, и всю дорогу я думала: умрет мой брат в машине или я смогу его довести. По прибытии в Санкт-Петербург мы немедленно поместили Костю в больницу им. С.П. Боткина. 6 мая 2008 года, то есть по истечении 12 дней, Костя умер, не приходя в сознание…

Константин был осужден на семь лет в декабре 2005-го. Но уже в 2007 году врачи плюс к ВИЧ-инфекции диагностировали у него туберкулез и еще ряд заболеваний. В связи с туберкулезом его перевели в специализированную тубзону ЛИУ-4. Весной 2008 года его состояние ухудшилось, и была назначена комиссия по освобождению.

Умер Константин от… всего. В больнице имени Боткина ему успели поставить несколько диагнозов: "ВИЧ-инфекция V стадия [терминальная]. Распространенный кандидоз слизистых оболочек. Генерализованный туберкулез с преимущественным поражением внутригрудных и внутрибрюшных лимфатических узлов в стадии инфильтрации. ВИЧ-энцефалит. Токсоплазмоз головного мозга. Отек головного мозга. Правосторонний пневмоторакс… острый эрозивно-язвенный гастрит. Желудочное кровотечение… Прогрессирующая полиорганная недостаточность. Анемия смешанного генеза…"

О том, что у него ВИЧ, он знал еще с 1999 года и получал на свободе лечение

Тезка Константина Б. Константин Пролетарский был осужден на три года в декабре 2006 года. О том, что у него ВИЧ, он знал еще с 1999 года и получал на свободе лечение. Уже в 2007 году он был также переведен в ЛИУ-4 в связи с прогрессированием туберкулеза. И так же, как и его тезка Б., весной 2008 года Пролетарский был направлен на медико-социальную экспертизу с диагнозом: "Инфильтративный туберкулез легких в фазе инфильтрации и распада. Множественная лекарственная устойчивость. ВИЧ-инфекция IVВ стадия. Множественные кондиломы в генитальной области промежности. Хронический гепатит "В", "С", "D". Алиментарная дистрофия 1-й степени".

Осенью его освободили, отправили в больницу, но лечение одновременно всех заболеваний результата не дало. Через несколько месяцев он скончался в палате.

Они умерли, потому что за все время пребывания в колонии не получили ни одной таблетки

Они оба умерли, потому что за все время пребывания в колонии не получили ни одной таблетки, полагающейся при лечении ВИЧ-инфекции. И в мае 2010 года Ассоциация "Агора" обратилась в Генпрокуратуру с просьбой разобраться, что происходит в лечебно-исправительных учреждениях Карелии.

Дальше было много проверок, в ходе которых выяснилось, что в колониях нет не только таблеток, но и диагностики, и врачей-инфекционистов. Прокуратура Республики Карелия даже решила возбудить по этому поводу уголовное дело. Но ей было отказано с пояснением, что оба заключенных получали все возможное лечение. А что возможностей было мало, так это не вина ЛИУ.

– Кто виноват в этих смертях? Конечно, ФСИН! – уверен адвокат Ильнур Шарапов, который сотрудничает с правозащитной организацией «Зона права» и вел дело в ЕСПЧ. – В том, что они не выпускали людей в ситуации, когда не могли обеспечить им лечение. Они же сами могут инициировать актирование (освобождение по состоянию здоровья. – РС). Они же видели, сколько смертей!

Нет иммунологической лаборатории, отсутствуют врачи-специалисты, нет противовирусных препаратов

А то, что даже туберкулезные зоны не могли обеспечить лечение, руководству ФСИН было известно. В декабре 2006 года УФСИН России по Республике Карелия обратилось к главному врачу Республиканского Центра СПИД с вежливым криком о помощи: "В течение длительного времени в учреждениях УФСИН России по Республике Карелия содержатся ВИЧ-инфицированные больные… медицинским персоналом принимаются все возможные меры к сохранению их здоровья. Однако наши возможности ограничены: нет иммунологической лаборатории, также отсутствуют врачи-специалисты, и нет возможности обеспечить больных противовирусными препаратами…"

11 человек этапированы в состоянии крайней тяжести, и двое из них скончались в течение пяти дней

В письме заместителю директора ФСИН России звучал уже просто SOS: "С сентября 2006 года по июль 2007 года из исправительных учреждений УФСИН России по Санкт -Петербургу и Ленинградской области в ЛИУ-4 этапировано 389 осужденных, из которых 130 человек имеют сочетание ВИЧ-инфекции и туберкулеза легких… 11 человек этапированы в состоянии крайней тяжести и двое из них скончались в течение пяти дней… На ближайшие несколько месяцев неблагоприятный для жизни прогноз имеют 45 ВИЧ-инфицированных осужденных…"

"…В течение 4 квартала 2006 года … прибыли 99 осужденных, из которых 66 являлись ВИЧ-инфицированными, а 30 имели сочетанную патологию ВИЧ-инфекции с туберкулезом легких… скончались двое. В 2007 году.... прибыли 340 осужденных, из которых 176 человек являлись ВИЧ-инфицированными… умерли 38. В 2008 году… в УФСИН России по Республике Карелия прибыли 570 осужденных…, из которых 270 человек были ВИЧ-инфицированные… умерли 39…"

"Более 50% больных имеют неблагоприятный прогноз… больные были этапированы в некурабельном состоянии, когда медицинское пособие прогностического значения не имело…"

Недостатки медицинской помощи не выявлены

В ЕСПЧ мать Пролетарского и сестра Б. обратились в 2012 году. Но в меморандуме, который прислала в суд Россия, дело было описано так: "Управлением ФСИН по Республике Карелия описаны временные трудности с лечением ВИЧ-инфицированных (которые были устранены в течение нескольких лет), но недостатки медицинской помощи, оказанной П. и Б., не выявлены".

Впрочем, были "подтвержденные недостатки, допущенные при оказании медицинской помощи П. Однако, ненадлежащее оказание медицинской помощи не всегда приводит к значительному ухудшению состояния здоровья пациента или его смерти…" Подпись: Г. Матюшкин, заместитель министра юстиции РФ.

– Не всегда приводит к смерти? Приводит! – говорит Ильнур Шарапов с документами на руках. – Пролетарский получал лечение на свободе не меньше пяти лет и сохранял свое здоровье и жизнь. А судя по справке Управления федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития по Республике Карелия, в ЛИУ-4 ему полагалось: обследование крови на вирусную нагрузку и на иммунный статус, осмотр специалистов, обследование на СПИД-маркерные заболевания, осмотр инфекциониста раз в три месяца, проведение лечения. Ничего этого не было!

Россия пыталась доказать, что заявительницы не использовали все внутренние способы защиты. Но ЕСПЧ встала на сторону родственниц и присудила выплатить им компенсацию.

– Мы пытались возбудить уголовное дело еще тогда, – комментирует Шарапов. – Отказали. Потом обратились с иском в гражданском порядке в Тверской суд для возмещения ущерба. Отказали. Так что все внутренние способы защиты мы исчерпали. Выплатят ли власти России компенсацию? Сложно сказать. Мы рассчитываем, что в результате этого решения ЕСПЧ какие-то лица будут наказаны. Но возможно, решение будет оспорено. Тогда будем реанимировать уголовное дело.

В конце прошлого года правозащитная организация "Зона права" распространила доклад "Тюремная медицина в России", в котором систематизировала накопившиеся проблемы с оказанием медицинской в помощи в учреждениях ФСИН.

– За решеткой сейчас содержатся более 640 тысяч человек, – говорит руководитель "Зоны права" Сергей Петряков. – В производстве наших юристов порядка 50 подобных дел. Некоторые из них находятся на рассмотрении в Европейском суде по правам человека.

20% умерли от последствий ВИЧ-инфекции

Согласно этому докладу, ситуация с ВИЧ изменилась мало: по-прежнему нет врачей, оборудования, диагностики. Из 3977 человек, которые скончались в 2015 году, почти 20% умерли от последствий ВИЧ-инфекции.

Кроме того, по инициативе "Зоны права" Генпрокуратура РФ в прошлом году провела проверку и установила, что Минздрав России (ответственный за приобретение лекарств для ФСИН) провалил аукционы по закупке препаратов от ВИЧ. Заявка ФСИН составила 2,3 миллиарда рублей, а фактически препаратов поступило на 1,98 миллиарда.

Невымышленные угрозы

Жителей развитых государств мира, в том числе России, все чаще поражают странные и нетипичные инфекционные заболевания, считавшиеся до сих пор либо экзотическими, либо давным-давно побежденными и забытыми. До сих пор, впрочем, в мире не случилось пандемии ни одной из тех страшных болезней, о вспышке которых в том или ином регионе планеты говорили какое-то время назад почти все средства массовой информации. Однако рано или поздно катастрофа все-таки может случиться.

Глобальные изменения климата, повышение общей температуры атмосферы, массовая миграция и развитие туризма – все эти факторы меняют инфекционную картину мира. Весной этого года врачи из российского государственного научно-исследовательского института "Микроб" назвали потенциальносамые опасные заболевания для россиян в 2017 году. В их число вошли чума, сибирская язва, холера и малярия.