Текст книги "Женский портрет"

Образ молодой американки является центральным в рассказе «Мадам де Мов», сюжетно предваряющем «Женский портрет». Обманутая жена обедневшего французского аристократа, женившегося на ней ради ее богатства, она одерживает над ним нравственную победу, проявляя, неожиданно для него, интеллектуальную тонкость и полную духовную независимость.

В ином плане тот же образ, хотя сильно видоизмененный и намного более многогранный, дан в рассказе «Дейзи Миллер» (1879), оказавшемся самым популярным произведением Джеймса при его жизни. В семнадцатилетней героине этого рассказа наивность и невежество (обратная сторона американской «невинности») сочетаются с независимостью и любознательностью. Ее поведение определяется не столько незнанием светских условностей, сколько презрением к ним, и в то же время непосредственность в проявлении чувств граничит с вульгарностью. Уинтерборну – молодому человеку, глазами которого читатель видит Дейзи, – этот характер кажется и притягательным и отталкивающим. Но герой-рассказчик и автор не одно лицо, и Дейзи, которой ее самоутверждение стоит жизни, подымается почти до трагической фигуры, а Уинтерборн в силу своего отношения к ней, выглядит мелким. Характерно, что в рассказе противостоят Дейзи отнюдь не европейцы, а американские экспатрианты, над утрированной «благовоспитанностью» которых Джеймс всегда тонко иронизировал.[364]364
  Образ Дейзи Миллер вызвал возмущение именно в Америке, где его восприняли как «клевету на американскую девушку»; популярность рассказа поначалу имела привкус скандала.


[Закрыть]

Даже Кэтрин Слопер – героиня повести «Вашингтонская площадь» (1881), очевидно навеянной бальзаковской «Евгенией Гранде»,[365]365
  См.: Kelley С. P. The early development of Henry James, p. 281.


[Закрыть] – внешне столь кроткая и тихая, несет в себе огромный заряд духовной независимости. Ни ее отец, этот бизнесмен от медицины, ни сентиментально-романтическая тетка, ни возлюбленный, расчетливо уповающий на богатство Кэтрин, в конечном итоге не имеют власти над ее решениями и выбором жизненного пути, который она определяет для себя сама.

Все эти джеймсовские героини, предварившие появление Изабеллы Арчер, были как бы своего рода эскизами к ее портрету – портрету молодой женщины, которая, по мнению Джеймса, могла «произрасти только на американской почве».[366]366
  См. в настоящем издании, с. 569.


[Закрыть]

Центральный образ, тематическое, психологическое, художественное ядро романа «Женский портрет» – образ Изабеллы Арчер, молодой женщины, вернее, девушки, бросающей вызов своей судьбе. Женской судьбой, женским уделом (Джеймс употребляет слово destiny – «судьба-удел», а не fate – «судьба-рок») вплоть до середины XIX в. было замужество. Счастье женщины мыслилось в удачном замужестве, в удачном выборе – чаще ей, а не ею – супруга и повелителя. Не случайно в большинстве английских, а с начала XIX в. и американских романов, как социально-бытовых, так и исторических, история девушки-героини заканчивалась свадьбой. Дальнейшая ее судьба не представляла романного интереса. При этом юная героиня, естественно за некоторыми исключениями, не была личностью. Она награждалась всевозможными качествами – красотой или уродством, кротостью или строптивостью, простодушием или хитростью, но она редко посягала на духовную, более того – на интеллектуальную свободу.

Основное, что отличает Изабеллу Арчер, это присущий ей дух независимости. «Самостоятельность», «независимость», «вольнолюбие» – качество, которое, как справедливо отмечает А. Кеттл,[367]367
  Кеттл А. Введение в историю английского романа. Пер. с англ. М., «Прогресс», 1966


[Закрыть] особенно подчеркивается Джеймсом в его героине. Об этой черте характера юной американки сообщается еще прежде, чем она появляется на страницах романа, в телеграмме ее тетушки («забрала дочь сестры… вполне самостоятельна»), которая в шутливой форме затем комментируется Ральфом Тачитом и его собеседниками («„самостоятельна" в моральном или финансовом смысле?»).

«Я очень дорожу своей свободой», – бросает она Ральфу, краснея от возмущения при мысли, что тот мог подумать, будто она состоит под опекой его матери. «Характер у нее самостоятельный», – говорит о ней миссис Тачит.

Минни Темпл – двоюродная сестра Джеймса, черты которой запечатлены в образе Изабеллы. Фотография

Дух независимости, владеющий Изабеллой, определяет манеру ее поведения, придает значительность ее внешности, привлекает к ней внимание. «Кто эта своеобразная девушка? Что она такое?» – спрашивает Ральф Тачит, объясняя матери, что очарование Изабеллы не в обычной девической красоте. «В ней есть что-то особенное, что-то свое – вот это меня и поразило». Это «своеобразное», «особенное» в Изабелле, о котором на разные лады, кто одобрительно, кто порицающе, твердят все другие герои романа, начиная от ее американских родственников и кончая европейскими знакомцами, есть дух независимости.

Независимость понимается Изабеллой прежде всего как свобода выбора, в большом и малом, от выбора формы поведения до выбора жизненного поприща, от собеседника до спутника жизни. «Я хочу знать, чего здесь делать не следует», – говорит она тетушке, упрекнувшей ее в нарушении приличий. «Чтобы именно это делать?» – иронизирует миссис Тачит, давая понять, что «самостоятельность» племянницы не что иное, как строптивость, свойственная ей самой. Но Изабелла отвергает такое толкование: «Нет, – отвечает она, – чтобы иметь возможность выбора».

Изабелла не является противницей замужества вообще, так же как она не отвергает ни обычаев Старого Света, ни порядков Нового. Она готова принять существующие установления, но только в результате свободного выбора. Более всего ей претит слепое следование условностям. «А они здесь не очень привержены условностям?» – спрашивает она об англичанах, выясняя, хорошо ли ей будет в Англии. «А вы не слишком привержены условностям?» – задает она тот же вопрос своему будущему мужу.

Но возможность свободного выбора зиждется на знании и опыте. И второй отличительной чертой юной героини «Женского портрета» является «неутолимая жажда знаний», желание «развить свой ум». Речь здесь идет не только о книжных знаниях, а о познании жизни в целом, во всех ее разнообразных проявлениях, с ее добром и злом, радостью и страданием. Вооружившись такого рода знанием и обладая свободой выбора, человек, по мысли юной американки, несомненно достигнет цели своего существования – счастья.

«Только при этом условии – таково было ее убеждение – стоило жить: быть одной из лучших, сознавать, что обладаешь тонкой организацией… обитать в царстве света, разума, счастливых порывов и благодатно неиссякаемого вдохновения… Половину своего времени она проводила в размышлениях о красоте, бесстрашии и благородстве, нимало не сомневаясь, что мир полон радости, неисчерпаемых возможностей, простора для действия, и считала отвратительным чего-либо страшиться или стыдиться.

В этом представлении о счастье как цели человеческого существования, в этой вере в безграничные возможности личности звучат отголоски еще не изжившей себя «американской мечты», давшей свои последние всходы в учении трансцендентализма. Оптимистические иллюзии Изабеллы, без сомнения, перекликаются с идеями Р. У. Эмерсона, с теми надеждами, которые он возлагал на молодого американца и для которого Америка все еще была страной, «предоставляющей человеческому уму такие возможности, каких не знал ни один другой край».[368]368
  Emerson R. W. The complete works of Emerson. L., 1875, v. II, p. 306.


[Закрыть]

Стремление к независимости и в какой-то мере романтические идеалы навеянные американским трансцендентализмом, обусловливают те решения, которые определяют судьбу Изабеллы Арчер. Отклоняя два весьма завидных в свете общепринятых представлений предложения – брак с американским бизнесменом Гудвудом, так же как и союз с английским лордом Уорбертоном, каждое из которых как бы олицетворяет то лучшее что способна дать цивилизация Нового и цивилизация Старого Света Изабелла прежде всего отстаивает себя как личность. Оба претендента каждый по-своему, посягают на ее свободу, брак как с тем, так и с другим означает для нее подчинение определенному кругу условностей, присущему тому или иному образу жизни. Отказывая Гудвуду, а затем Уорбертону, Изабелла отвергает по видимости противоположные (многие критики видят здесь оппозицию: Америка – Европа),[369]369
  См.: Кеттл А. Указ. Соч. с 235


[Закрыть] по сути же сходные жизненные системы, основанные на подчинении одного человека другим. Ее выбор падает на человека, стоящего, как ей кажется, вне или, вернее, над этими системами. Гилберт Озмонд рисуется ей романтической фигурой, отшельником, намеренно отдалившимся от общества, чтобы жить высокими духовными интересами.

«Эта картина говорила о таком повороте человеческой судьбы, который более всего трогал Изабеллу: о выборе, сделанном между предметами, явлениями, связями – какое название придумать для них, – малозначащими и значительными, об уединенном, отданном размышлениям существовании в прекрасной стране; о старой ране, все еще дававшей о себе знать; о гордости, быть может и чрезмерной, но все же благородной; о любви к красоте и совершенству, столь же естественной, сколь и изощренной, под знаком которой прошла вся эта жизнь».

Но независимость в мире, где действуют герои Джеймса, невозможна без материального благосостояния, выражением которого являются деньги. Деньги всегда были важным, если не решающим фактором в формировании судеб героев классического буржуазного романа от «Моль Фландерс» Даниэля Дефо до «Ярмарки тщеславия» Теккерея. Наличие, чаще отсутствие денег двигало их поступками, определяло их решения, направляло на жизненном пути. В романах Джеймса герои, как правило, люди состоятельные, не угнетенные заботами о повседневном существовании, но деньги играют для них первостепенную роль. Разрушающая сила денег показана Джеймсом на уровне достатка, а потому выступает более остро. В романе «Женский портрет» деньги также играют важнейшую роль.

Изабелла бедна, и, следовательно, все ее порывы и стремления не могут выйти за пределы мечты. Без денег она практически несвободна в своем выборе и будет вынуждена подчиниться необходимости. Богатое наследство, которое достается ей благодаря ее кузену Ральфу, подымает ее на иной уровень. Деньги Тачита, казалось бы, полностью освобождают ее от власти обстоятельств. Тем более что ей неизвестно, кто даритель, и она ни перед кем не испытывает никаких нравственных обязательств. Изабелла Арчер как бы поставлена в оптимальные условия, необходимые для реализации человеческих возможностей, для выбора человеком своего пути. Но эксперимент кончается неудачей: выбор Изабеллы оказывается роковым. Богатство порождает необходимость отстаивать его, вокруг денег активизируются силы зла, которые Изабелла не способна распознать. Ее брак с Гилбертом Озмондом, скрывавшим за романтической маской мелкое тщеславие и эгоизм, ввергает ее в пучину тех самых условностей, которых она пыталась избежать. К тому же Озмонду мало завладеть деньгами Изабеллы, он жаждет сделать ее покорной исполнительницей своих планов, своей немой тенью. Свобода выбора оборачивается для юной американки рабством. В этом плане «Женский портрет» можно считать американским вариантом романа о крушении иллюзий, завершающим ряд реалистических повествований на эту тему от Бальзака до Флобера.

Если бы роман заканчивался «крушением иллюзий» и это было бы итогом истории «молодой женщины, бросившей вызов своей судьбе», то следовало бы согласиться с теми исследователями и критиками, которые охотно называют «Женский портрет» Джеймса «потерянным раем XIX века».[370]370
  Кеттл А. Указ. соч., с. 233. См. также: Van Ghent D, The English novel: Form and function. N. Y., 1953, p. 214–215.


[Закрыть] А так как искания Изабеллы Арчер, несомненно, связаны с «американской мечтой» в ее позднем, отраженном в трансцендентализме варианте, то можно было бы присоединиться к мнению А. Кеттла, что книга эта – одно из глубочайших выражений иллюзии того, что свобода есть качество внутриприсущее человеческой душе.[371]371
  Кеттл А. Указ. соч., с. 243–248.


[Закрыть] Однако, являясь во многом «дочерью закатного трансцендентализма»,[372]372
  Matthiessen F. О. Henry James. The major phase. N. Y., 1944, p. 163. См. также: Rahv Ph. Image and Idea. Norfolk, 1957, p. 62–70; Cargdl O. The novels of Henry James. N. Y., 1961, p. 98–99.


[Закрыть] Изабелла Арчер никоим образом не выступает как рупор этого течения, тем паче «американизма».[373]373
  В этой роли в романе выступает нью-йоркская журналистка Генриетта Стэкпол, задуманная Джеймсом как комический персонаж. Знаменательно, однако, что в ходе развития действия образ этот эволюционирует. Ярая защитница американского образа жизни, Генриетта Стэкпол постепенно, приобщаясь к европейской культуре, утрачивает свой воинственный шовинизм и обретает новую функцию – посредницы между двумя цивилизациями.


[Закрыть] Образ ее шире, а его национальная окрашенность не исключает, а, напротив, усиливает его общечеловеческое звучание. В нем воплощены черты, присущие юности, с ее стремлениями и надеждами, с ее попытками испробовать новый вариант судьбы. Крах этих попыток также носит у Джеймса глобальный характер. В лице мадам Мерль и Гилберта Озмонда Изабелла сталкивается с заключенным в человеке злом. И с этой точки зрения, говоря словами английского писателя Гр. Грина, в «Женском портрете», как и в других своих произведениях, Джеймс «развертывает длинный свиток человеческой испорченности».[374]374
  Greene Gr. The Private Universe (1936). – Цит. но: Greene Gr. Collected Essays. L, 1969, р 24.


[Закрыть]

Недаром тот же Грин называет Джеймса «таким же великим в истории романа, как Шекспир в истории поэзии».[375]375
  Ibid. p. 401


[Закрыть]

Крушение иллюзий, однако, не становится для Изабеллы крушением жизни. Такое крушение испытывают в романе две другие его героини – миссис Тачит и мадам Мерль. Обе они также, каждая по-своему, ищут самоутверждения в самостоятельности. Миссис Тачит полагает и реализует свою независимость в освобождении себя от всех человеческих обязанностей и привязанностей. Она расплачивается непоправимым одиночеством. Для мадам Мерль свобода, более чем для других героев книги, воплощается в богатстве и власти. Ради них она и ведет свою хитроумную предательскую игру. Ее итог – душевное банкротство, нравственная опустошенность, полное одиночество. Это выражено и ее непосредственным признанием Изабелле («Вы очень несчастны, я знаю. Но я еще несчастнее») и бегством в Америку, куда она едет как в добровольную ссылку, и, наконец, отношением к ней ее дочери Пэнси, испытывающей к ней скрытую неприязнь. Для Изабеллы Арчер развенчание ее иллюзий только ступень в процессе осознания действительности и обретения своей нравственной позиции. Об этом говорит концовка романа.

Отказ Изабеллы вернуть себе «свободу» и ее возвращение в Рим к Озмонду могут на первый взгляд быть восприняты как признание ею своего поражения. Однако это не так. В романе это ее решение мотивируется двумя причинами: прежде всего чувством необходимости нести ответственность за свои поступки («Надо отвечать за свои поступки, – отвечает она на предложение Генриетты покинуть Озмонда. – Я взяла его в мужья перед всем светом, была совершенно свободна в своем выборе, сделала это по зрелом размышлении. Нет, так изменить себе невозможно») и, во-вторых, чувством долга перед падчерицей, которой она обещала поддержку и помощь («Я вас не брошу, – сказала она наконец. – Прощайте, девочка моя»). Но за этими частными доводами лежит более глубокая, более существенная причина. Осознав, что ее представление о жизни было ложным – поверхностным и иллюзорным (последние главы, начиная с 40-й, полны таких «осознаний»), Изабелла обретает новое видение. Ее прежнее убеждение в том, что «мир полон радости, неисчерпаемых возможностей, простора для действия», дополняется и усложняется открытием, что мир также полон корысти, лжи, страдания и зла. Но это открытие не обращает ее в бегство, которое, по сути, предлагает ей Каспар Гудвуд. Она решает вернуться «в мир», но на этот раз с ясно видящими глазами. Таков итог ее исканий. «Прежде она не знала, где искать защиты, – но теперь узнала. Перед ней был очень прямой путь».

Завершающее слово, «наиболее характеризующая Изабеллу характеристика»,[376]376
  Jamеs, H. The notebooks of Henry James, p. 18.


[Закрыть] принадлежит в романе Генриетте. «А вы подождите», – утешает она Каспара Гудвуда, и это ее «подождите» относится вовсе не к чаяниям Каспара завладеть Изабеллой,[377]377
  Чтобы избежать возможности такого толкования, Джеймс, редактируя роман для нью-йоркского издания, изменил первоначальный вариант (в издании 1881 г. роман кончался словами Генриетты), дополнив окончание еще одним абзацем. См.: Mutinies-sen F. О. Henry James. The major phase, p. 176.


[Закрыть] а, скорее, к будущему самой Изабеллы, вступающей в новый этап своей жизни.

Концовка романа «Женский портрет» вызвала почти единодушное неодобрение современной Джеймсу критики, полагавшей, что история Изабеллы Арчер безосновательно оборвана автором.[378]378
  См.: Folev R. N. Op. cit.; Murry D. M. Op. cit.


[Закрыть] Сам Джеймс предвидел такого рода нарекания. «Несомненно, меня будут упрекать в том, что роман не окончен, – занес он в записную книжку, – что я не проследил путь героини в данной ситуации до конца – оставил ее en l'air.[379]379
  висеть в воздухе (фр.).


[Закрыть] Это и верно и неверно. Все о предмете невозможно рассказать, можно охватить только то, что группируется вместе».[380]380
  James H. The notebooks of Henry James, p. 18.


[Закрыть]

Это расхождение во мнениях весьма показательно. Оценивая «Женский портрет» по канонам классического реалистического романа, каким он сложился в середине XVIII в. и просуществовал до второй половины XIX в., критика видела в «судьбе» героя прежде всего его историю; рассказ о следующих во времени фактах и событиях его жизни, приводивших к успеху или неуспеху во взаимоотношениях с другими персонажами, составлявшими социальный фон. Такая история и ее итоги содержала в себе нравственный вывод. С этой точки зрения «судьба» Изабеллы Арчер обрывалась в том самом месте, где автор мог бы сообщить о ней еще много важного и поучительного. Но Джеймс не писал историю своей героини. Для него «судьба» Изабеллы Арчер выражалась в изменении ее отношения к жизни приводившем к сдвигу в ее сознании. С этой точки зрения судьба Изабеллы Арчер была завершена.

Перенесение Джеймсом акцента на внутренний мир героя, на процесс осмысления человеком действительности обусловило преобразования, которые Джеймс внес в поэтику романа. «Женский портрет» занимает в творчестве Джеймса, как и в развитии романа, особое место: он принадлежит еще традиции XIX в. и в то же время полон предвестий XX в.

Первая половина романа, являющаяся своеобразной экспозицией к непосредственному предмету художественного исследования Джеймса – процессу переориентации сознания Изабеллы Арчер, еще почти не выходит за пределы повествовательной структуры, обычной для XVIII–XIX вв. Сюжет включает в себя ряд значительных для истории центрального персонажа событий: отъезд Изабеллы в Европу, сватовство сначала одного, а затем другого поклонника и ее отказ им, смерть мистера Тачита и его неожиданный богатый дар. Характеристики всех второстепенных персонажей – миссис Тачит, мистера Тачита, Каспара Гудвуда, лорда Уорбертона, Генриетты Стэкпол и других – даны от лица автора, факты их биографий, достаточно обстоятельных, расположены последовательно во времени, объективизированы. В этих героях, как отмечает Дж. У. Бич, «все еще проявляется, причем в немалой доле, своеобразие и живописность, свойственные характерам викторианского романа».[381]381
  Beach J. W. The method of Henry James. New Haven 1918 p 206.


[Закрыть] Описательная, авторская часть перемежается с диалогом, который по-прежнему служит главным образом самохарактеристике героя, открыто выражающего свои мысли и чувства, а там, где они намеренно их скрывают, автор спешит уведомить об этом читателя в своих комментариях (так, например, неискренние соболезнования мадам Мерль тут же переосмысляются в авторском тексте). Наконец, описания места действия, будь то дом в Олбани, поместье Гарденкорт или лондонский особняк на Уинчестер Сквер, обладают той «полноценностью фактуры», которую сам Джеймс считал отличительной и крайне важной особенностью реализма Бальзака. Все перечисленные черты типичны для романа XVIII–XIX вв.

Однако даже в первых, в значительной степени традиционных по художественной манере главах романа просматриваются новые элементы структуры. Изабелла Арчер выступает не только как центральный персонаж повествования, но в ряде эпизодов становится центральным воспринимающим сознанием. Наиболее четко это проводится в начале главы 18-й, где впервые на страницах романа появляется мадам Мерль. Характеристика «умнейшей в Европе женщины» – от ее внешнего облика до подробностей биографии – целиком выявляется через восприятие Изабеллы, частично через то впечатление, которое производит на нее гостья миссис Тачит, частично через те сведения, которые она получает от Ральфа и тетки. Характерно, что диалог между Ральфом и Изабеллой, касающийся мадам Мерль, содержит в себе больше намеков, чем прямой информации.

Тенденция использовать центральное сознание как основу повествования становится во второй половине книги преобладающей. Это прежде всего связано с преобразованием сюжета, для движения которого внешнее действие почти утрачивает все значение. Такие важные происшествия в жизни главной героини, как путешествие по странам Востока, свадьба с Озмондом, первый год супружеской жизни, рождение и смерть ребенка упоминаются в романе вскользь. На первый план выходят события лишь косвенно связанные с историей Изабеллы – сватовство Розьера к ее падчерице и возможное сватовство лорда Уорбертона. Эти внешне второстепенные по значению события важны не сами по себе. Важно отношение к ним основных героев, через которое выявляется для Изабеллы их подлинная сущность. В центре внимания оказываются не внешние события, а течение событий внутреннего порядка – «открытия» Изабеллы. Естественно поэтому, что повествование с авторской точки зрения все чаще подменяется повествованием с точки зрения героя, нередко перерастающим во внутренний монолог, какими, например, являются раздумья Изабеллы в главе 42-й, когда она подводит итог своим ощущениям и наблюдениям.

Все эти изменения в художественной структуре романа, опробованные Джеймсом в «Женском портрете», получили затем более последовательное, теоретически обоснованное и завершенное выражение в дальнейшем творчестве писателя. «Женский портрет» явился первым художественно совершенным произведением на этом пути обновления психологической прозы. Поиски Генри Джеймса, шедшие параллельно с исканиями его великих современников – Толстого и Достоевского в России, Пруста во Франции, привели к значительным художественным открытиям, расширявшим и углублявшим возможности показа внутреннего мира человека, и легли в основу психологического романа XX в.