Текст книги "Избранное. Том I"

 
Какие же странные были слова:
«Советский», «партийный», «идейный»…
Впадали болгарские реки вина
В кавказское море портвейна.
 
 
В «Художественном» пионерский отряд
Смеялся на фильме «Разиня»,
А весь прогрессивный пролетариат
За водкой стоял в магазине.
 
 
На интеллигенцию шили дела
За чтенье впотьмах «самиздата»,
И партия всех нас куда-то вела,
Куда – и не скажешь без мата…
 
 
Но всё изменилось – и сгинули прочь
Владыки советских епархий,
И вместо «партийных», «идейных» и проч.
Всё брокеры да олигархи.
 
 
Футбол поскучнел, вздорожало вино,
И смотришь на прошлое, словно в кино,
Где крутится лента исправно.
И думаешь – как это было давно
И как это было недавно.
 

 
Всё левое вдруг стало правым,
Стал смех – хихиканьем плюгавым,
Стал плач – винцом полусухим
И пляской на костях – стихи.
 
 
За что караешь нас, Владыка?
Ужель другого не дано?
Постмодернизм. И слово дико,
И не ласкает слух оно.
 

 
Всё знать нельзя. Но кое-что понятно:
Что днём светло, а вечером темно,
Что прошлое нельзя вернуть обратно,
Что есть у моря и бутылки дно.
 
 
Что множество страниц в «Войне и мире»,
И что всего три буквы в слове «фиг»,
Что сладок мёд, что дважды два – четыре,
Что пушка – царь и что Иван – велик.
 
 
Что нужно обращаться осторожно
С женой, деньгами, порохом, огнём.
Да, многое умом постичь возможно,
Когда есть мозг с извилинами в нём.
 
 
Но не могу понять я отчего-то
(И пусть меня превратно не поймут!),
Зачем на свете столько идиотов,
А также идиоток и зануд…
 

 
А что – стихи? Они теперь – забава! —
Сказал ему сосед, сидевший справа —
Поэзия всерьёз – обречена.
Уж лучше утонуть, к чертям, в бутылке!
Без ёрничанья, стёба, без ухмылки
стихов не пишут в наши времена…
 
 
– Ну да, где нет былинного распева,
Там всё вам дрянь – сказал сидевший слева —
Да на фиг нужен пафос в наши дни.
Все ваши Максы, Осипы и Анны
Тоскливы, дидактичны и жеманны,
Уже лучше ржать, чем хныкать, как они!
 
 
И тут они пошли честить друг друга:
Один кричит: «Вина!», другой – «Заслуга!»,
Здесь – облако, а там, пардон, – штаны.
 
 
… Сидел меж ними бог поэтов Браги
И думал: «Невдомёк вам, бедолаги,
Что вы мне оба даром не нужны…»
 

4.05.2003 Коньково

Надежде Бунтман

 
Я живу, как я живу.
Déjà vu, comme déjà vu.
Помни, каждый – о своём:
Доживём, так доживём…
 

Сентябрь 2002 Коньково

Соединение

М.П.

Поговори со мной ещё немного.

Г. Иванов

 
Мы с тобою больше говорили,
Чем друг друга обнимали. Но
Эти разговоры наши были
Слаще, чем любовное вино.
 
 
Несмотря на вечную усталость,
Словно бесконечная игра,
Тихая беседа продолжалась
За полночь – и даже до утра.
 
 
Мы с тобой не спорили. Скорее,
Что-то объяснить пытались.
Нам Было ясно: слово не истлеет,
Словно ежедневный мёртвый хлам.
 
 
И когда над миром стен и кровель
Становился чуть светлей восток,
Недоговорив, на полуслове
Засыпали мы на краткий срок.
 
 
Что нам снилось? Головокруженье:
Облака, Париж, Милан, Москва,
Чьи-то лица, наши отраженья,
Музыка, история, слова…
 
 
Так всегда. Проснёмся, захлопочем,
Суть увидим в сущем пустяке…
И проговорим весь день – до ночи —
На давно забытом языке.
 

14.01.2002 Коньково

 
Мне говорят, что пение сродни
Искусству недомолвок дипломата,
Что ночью человеческие дни
Уносит ветер в пустоту куда-то,
 
 
Что время, как китайская стена,
Кончается провалом без названья,
Что жизни или смерти – грош цена
И этот грош – основа мирозданья.
 
 
Но я не верю. Остается жить
Не так уж много. Но не в этом дело.
Я соглашаюсь не договорить,
Чтоб в тишине живая птица пела.
 
 
Во сне я в ночь забрасываю сеть,
И по орбите замкнутого круга
Бредут слепые сестры: Жизнь и Смерть.
И некуда уйти им друг от друга.
 

Л.П.

 
Ночь на Пасху. Больше света, меньше тьмы.
Небо, словно из незримого стекла.
Мир прозрачен. Исчезает тень зимы,
И над городом звенят колокола.
 
 
Словно птица, что из клетки рвётся ввысь,
Ввысь возносится святая лития.
Смертью смерть поправший, жизни давший жизнь
Исцелил меня тобой, любовь моя.
 
 
Как легко на этом свете умереть,
Как легко лишиться счастья и тепла…
Замерзал я – ты смогла меня согреть,
Умирал – ты смерть мою отогнала.
 
 
Ночь на Пасху. Исчезает мёртвый дым
Чёрных дней, пустых ночей и горьких лет,
И апрельский ветер голосом твоим
Повторяет мне, что смерти больше нет.
 

11.04.1999

 
Облачко, что в синеве трепещет,
Словно полотнище белого флага,
Эти давно знакомые вещи —
Небо, земля, огонь и бумага.
 
 
Взгляд близорукий, нежный, дразнящий —
Так прорастает цветок из камня
Там, где прошедшее с настоящим
Ты сохранила и сберегла мне.
 
 
И возвращается в сердце снова,
Словно теченье реки, волненье —
Август, затменье солнца, Молдова,
Неразделимое соединенье.
 

15.08.1999 Вадул-луй-Водэ

М.П.

 
Ты не слышишь горестного блюза
Над глухим молчаньем чёрных дней.
Ты одна – жена, подруга, муза,
Мир живёт улыбкою твоей.
 
 
Всё пытаюсь – без толку – успеть я
За тобой, волнуясь и спеша…
Где-то, в восемнадцатом столетье
Заблудилась чистая душа.
 
 
Ты не помнишь зла, не любишь фальши,
Слава для тебя – лишь звук пустой.
Тихим шагом ты уходишь дальше
Тех, кто так, как я, бежит. Постой.
 
 
Объясни, как всё это случилось?
Но, скорей, здесь случай ни при чём,
Человек мой, ангел, Божья Милость,
Солнечным сверкнувшая лучом!
 
 
Ты в прошедшем, будто в настоящем,
Ты легко живёшь и здесь и там,
И во сне твоём, над миром спящим
Сам Господь идёт по облакам.
 
 
Ночь темна. Несёт осенний ветер
В мир иной последнюю листву.
Но пока ещё на этом свете
Есть твоя улыбка – я живу…
 
 
P.S. Написано после того,
как ты во сне пробормотала, улыбаясь:
«Вот Господь идёт по облакам…»
 

М.П.

 
Как живое тёмно-жидкое стекло,
Засыпая, море дышит тяжело,
Под сияньем металлической луны
Море видит человеческие сны.
 
 
Снится морю женский шёпот в темноте,
Сочетанье странных красок на холсте,
Шелестение прочитанных страниц,
Незнакомые черты забытых лиц,
 
 
Плоскогорье, что простёрлось вдаль и вширь,
Вкус вина, пустой пещерный монастырь,
Крест на острове среди озёрных вод,
За стеклом окна невидимый восход.
 
 
В голубом огне и в каменной тени
Морю снятся наши ночи, наши дни,
Наши огорченья, споры, торжества,
Наша участь, что верней, чем дважды два…
 
 
Но морские сны – лишь явь для нас с тобой.
Слышим мы, как дышит в темноте прибой,
Только море нам не снится никогда,
И не помнит снов солёная вода.
 

9.04.2000 Коньково

 
Видишь, это мы вдвоём[42]42
  На листке с автографом стихотворения стоит пометка: «Дописать!»


[Закрыть]
Чёрный чай под вечер пьём.
Нам с тобой вдвоём тепло —
Видишь, как нам повезло.
 
 
Видишь, за окном темно,
Но во тьме горит окно.
Видишь, это мы с тобой
Огонёк зажгли зимой.
 
 
Видишь, мы с тобой одни,
Ты мне руку протяни —
Скоро скроет белый снег
То, чем был двадцатый век…
 

 
Только на свет появившись,
               ты сразу попал на войну,
Но, не успев оглянуться,
                                как в песне поётся,
Ты, как ни странно, уже очутился в плену.
Пленник земли и людей,
        вот и всё, что тебе остаётся —
Говорить простыми словами
                                    о сложных вещах,
Без пафоса и клоунады,
                       волнуясь, но без надрыва,
Помнить о том, что нет страшнее врага,
                                              чем страх,
И не гордиться тем,
                      что стоишь на краю обрыва.
Молча слушать музыку
                             каждого дня на земле,
Каждой ночью учить
                    непонятный язык сновидений,
Помнить в сегодняшнем холоде
                                    о вчерашнем тепле
И в радостный час
                     не стыдиться стать на колени.
Не лебезить перед теми,
                              кто изображает власть,
Не соглашаться на роль
                                романтического героя,
Идти, пока хватит сил,
                                   и не бояться упасть
И даже с болезнями разговаривать стоя.
Помнить, что и бессловесные вещи
                                           суть существа,
Любить без забвенья, но и без самообмана,
Во всём сомневаться,
                            что ясно, как дважды два,
И верить в то,
        что на первый взгляд слишком странно.
Бессонною ночью
                         в туманных витать облаках,
Записывать то, что тебе диктуют
Бог весть откуда,
Говорить простыми словами
                                      о сложных вещах,
Надеясь найти в пустоте невозможное чудо
И, может быть, никогда,
                       а быть может, когда-нибудь
Вдруг для тебя переменится всё,
                                 навсегда, мгновенно…
… Впрочем, мы пленники все —
                             и, наверное, в этом суть,
И после нас остаются
                          только письма из плена.[43]43
  После стихотворения – пометка: «NB: Может быть, первое, а быть может, последнее стихотворение из второй книги стихов, которая будет называться “Письма из плена”». Больше в подготовительных материалах к книге это название не встречается.


[Закрыть]
 

4.12.1999 Коньково

Из Книги Снов

 
Здравствуй, дружок. Сегодня я
расскажу тебе сказку о том,
как жил человек в пространстве пустом,
не то бытия, не то небытия…
Он совершал поступки: любил,
обманывал, пел, платил, забывал,
и днем работал, а ночью спал,
пытался, верней, из последних сил
заснуть. Да вот только никак не мог.
Закрыв глаза, он видел одно
и то же невидимое кино:
люди, ангелы, дьявол, Бог…
Там были свои законы, весьма
странные, даже нелепые, там
реальность легко сходила с ума,
сходя на нет по сожженным мостам.
В воде, над которою Дух витал,
до берега сна добираясь вплавь,
он в конце концов перестал
понимать, что, собственно, сон, что – явь.
Он, кажется, умер, а может быть, нет.
Я не уверен. Но знаю, что есть
те, кому пишет он много лет
письма, которые можно прочесть.
Вот, читай, если хочешь. Поймешь
или нет, – закон не слишком суров:
Что здесь правда и что здесь ложь,
Знает лишь пишущий Книгу Снов.
 

10.01.2000 Коньково

 
Что за наважденье – ночь не спать,
В темноте слова перебирать…
В полусонных странствуя мирах,
Ищешь слово, а находишь прах.
 
 
Ходишь и бормочешь – час, другой,
Будто неприкаянный изгой,
А потом, под утро, ляжешь спать,
Чтоб во сне опять слова искать…
 
 
Так вот и живёшь – ни сон, ни явь,
Но попробуй, что-нибудь исправь —
Путь неблизок, ноша нелегка,
Да и жизнь – не красная строка.
 

8.09.2002 Коньково

 
Чем легче день, тем тяжелее ночь,
И не уравновесить их ничем.
И воду в ступе незачем толочь,
Закрой глаза – и никаких проблем…
 
 
Ни тройки, ни семёрки, ни туза…
И память – лишь разорванная нить.
Закрой глаза, усни, закрой глаза,
И вспомнишь всё – чтоб всё потом забыть…
 

2.10.2000 Коньково

 
Прохлада раннего заката
И воск растаявшей свечи.
Так кто-то нас учил когда-то:
«Таи, скрывайся и молчи…»
 
 
Не в том порядке. Знаю, знаю…
Урок придётся повторить.
И я под вечер вспоминаю,
Что не успел ещё забыть.
 

23.09.1999 Коньково

 
Зажгли фонарь, и снег идти устал,
Ушёл свою выгуливать зверюгу
Сосед. И, чтоб сквозняк не продувал,
Закрыл Господь небесную фрамугу
 
 
Сняв рукавицы, растеряв тепло,
Свою лопату дворник честно точит.
На крышу опустившись тяжело,
Семья ворон простуженно хохочет.
 
 
Упрятав нос под тёплый воротник,
Автобуса напрасно ждёт прохожий.
Закрылся магазин последних книг,
He-винный магазин закрылся тоже…
 
 
Что до вина – им греются, как встарь,
В подземном переходе забулдыги…
Вновь снег пошёл. Опять погас фонарь.
Сосед вернулся. Вот сюжет для книги.
 

11.11.1999

 
Ты видишь, это я. Я жду тебя давно.
Давным-давно, и счёт я потерял годам.
Всё в чёрном или в белом. Старое кино.
Прошедшее подобно позабытым снам.
 
 
Ты видишь, это я. Молчи, не отвечай.
Заглядывает ночь в закрытое окно.
Я пью из старой чашки мой несладкий чай,
А у тебя в бокале сладкое вино.
 
 
Ты видишь, это я. Нет, ты меня не ждёшь.
Мне до тебя теперь не докричаться. Но
Когда исчезну я, ты, может быть, вздохнёшь,
Хотя теперь тебе, должно быть, всё равно.
 

11.11.1999

 
…Она опять приблизилась одна,
Глаза раскрыла и беззвучно плачет.
И пряжу нескончаемую прячет
В пустой рукав, как чёрный день черна.
 
 
Часы заводит – и идёт опять
Так медленно – но кто её догонит?
То обернётся, то платок уронит,
То фонари погасит, то тетрадь
 
 
Раскроет, то чернила вдруг прольёт —
И вновь расплачется и забормочет
Бог знает что – невнятен голос ночи.
Умолкнет – и опять одна – уйдёт.
 

1982-20.04.2003 Коньково

 
Тайна не там, где мы ищем тайну,
И это, видимо, не случайно.
Душа не там, где мы ищем душу.
И значит, порядок вещей нарушен.
 
 
Пламя не там, где костёр зажгли мы.
И дым не там – без огня нет дыма.
И счастье не там, где мы ищем счастье.
Да и сами мы не в себе. Отчасти.
 
 
Боюсь, так можно дойти до точки…
И больше я не напишу ни строчки!
Нет, вот ещё две. Пусть это не ново,
Но слово лишь там, где мы ищем Слово.
 

10.01.2002 Коньково

 
Эти двое в бездонной стоят тишине
Над священною Книгой Псалмов —
И небесная изморось дышит во сне
На деревьях и стенах домов.
 
 
Лёд недавних событий,
                 должно быть, нетвёрд,
Воздух времени ясен едва…
Это вечер сочельника – долгий аккорд —
И над городом ночь Рождества.
 
 
Этот город не празднует. Видно, ему
И без Бога хватает забот.
Снега нет – и уходит куда-то во тьму
Опоздавший навек пешеход…
 
 
Но в пустом переулке, где здания спят,
Вслед за ним, не оставив следа,
Взявшись за руки, двое бредут наугад
Ниоткуда – и Бог весть куда.
 

3.01.1983-21.08.1999

 
Чтобы жители Телави
Смаковали Саперави,
Чтобы люди из Цхинвали
Наслаждались Цинандали,
Чтобы в праздник Тбилисобы
Подавали Твиши, чтобы
В Мцхету, где Свети-Цховели,
Бочками везли Кварели,
Кутаисец чтоб утешен
Был букетом Оджалеши,
Чтобы так или иначе
Был бы свет с водой горячей,
Чтобы над всею Сакартвело
Мравалжамиер гремело,
Чтоб война гнила в могиле,
Чтобы пели, чтобы пили,
А в Москву везли одно
Настоящее вино
Грузинское…
 

2003

 
Что толку всю жизнь толковать о далёком
                                            и близком,
Решать, что делать, и думать,
                                         кто виноват…
В принципе, каждый из нас должен быть
                                          Франциском,
Но в каждом живёт почему-то
                                     маркиз де Сад…
 

о. Иоанну Свиридову

 
Мой город окутан мглой торфяных болот.
Никто не знает, что завтра случится с нами.
Но я говорю, что сегодняшний мрак пройдёт
И нынешний век окружён другими веками.
 
 
Да, я говорю, что сегодняшний век пройдёт.
О том, что ведомо Богу, не знают люди.
… А впрочем, безумье и мгла торфяных болот —
Об этом давно написано в Книге Судей…
 

17.09.2002 Коньково

 
Не суди поспешно,
В грудь себя не бей:
В мире нет безгрешных
Без вины своей[44]44
  Написано на одном листе с предыдущим стихотворением.


[Закрыть].
 

 
Сердце не умеет говорить,
В сердце только музыка одна,
И когда невидимая нить
Рвётся – наступает тишина.
 
 
И недели, месяцы, года —
С наших первых дней и до сих пор —
Все мы ждём мгновения, когда
Палочку опустит дирижёр…
 

20.07.1999 Коньково

 
Что слева, известно – слава.
Что справа, понятно – право.
Заманчиво, даже лестно.
Но, что впереди, – неизвестно.
 
 
Уходят века и люди,
Природы тускнеют краски,
А мы стоим на распутье,
Как тот богатырь из сказки…
 
 
Вдруг слева – алое пламя,
А справа – чёрная яма…
…И память летит за нами
К невидимой смерти – прямо.
 

Цветы для умерших

А в степи бушует ветер, ветер бурю догоняет

и абстрактные картины все развешены мои.

Из стихотворения художника Вл. Яковлева

 
На стекле холодными цветами
Проступает медленный портрет.
Это всё происходило с нами
Много незаметных долгих лет.
 
 
Ветер из невидимого сада,
Ключ на разлинованном листе.
Линии последнего разлада
Меж душой и телом в темноте.
 
 
Люди видят сны из паутины…
Но, пока не подведён итог,
Странные абстрактные картины
Над землёй развешивает Бог.
 
 
И дыша болезнетворным дымом,
Оставляя в небе ржавый след,
Там, где третий мир стал Третьим Римом,
В ночь уносит ветер свой портрет.
 
 
Мы чужие в этом незнакомом
Мире полужизни-полусна,
И стоит над сумасшедшим домом
Жёлтая, как яблоко, Луна.
 
 
И живое время рядом с нами,
Вырвавшись на миг из суеты,
Вечно удивлёнными глазами
Смотрит на бессмертные цветы.
 

18.10.1998

40 дней после кончины В.Я.

 
Это собранье живых предметов
В ореоле холодного света.
 
 
Мастер на память миру оставил
Правило нарушения правил.
 
 
Разбитый кувшин, застыв без движенья,
Забыл соблюсти закон притяженья.
 
 
На неизвестной плоскости камень
Втайне беседует с лепестками.
 
 
Сонно вздыхая, засохший стебель
Задумался о недалёком небе.
 
 
Свиток, упругой тесьмой завязан,
Слово хранит от дурного глаза.
 
 
Медленным шёпотом между строк
Два фолианта ведут диалог.
 
 
Это не мёртвой натуры слепок —
Разум был ясен и взгляд был цепок.
 
 
Это непройденного повторение,
Это – предметы в другом измерении.
 
 
Лёгкой рукой – из мира иного —
Имя, как птица, чистое слово,
 
 
Лёгкой рукой, от чистого сердца
Подпись ушедшего: Краснопевцев.
 

28.02 2003 Коньково

 
Каждый уходит путём своим
В ту страну, где памяти нет.
Что после нас остаётся? Дым.
А, может быть, всё же свет?
 
 
И заперта дверь, и потерян ключ,
Но вера сильнее, чем детский страх.
Что после нас остается? Луч,
Сияющий в облаках.
 

15.12.2000 Коньково

 
Награда, или, может быть, расплата,
Прощанье до последнего Суда.
Die Seele fliegt. Душа летит куда-то,
Да только вот – неведомо куда…
 
 
Вот так – без лишних слов и проволочек
В полёт – свободной птицей без кольца…
Куда летит душа, скажи мне, лётчик?
Весна. Молчанье. Небо без конца.
 

25–26.04.2001

 
Этой жизнью, ставшей чёрным мифом,[46]46
  Впервые опубликовано посмертно в «Новом Журнале», 2008, № 252, с. 74.


[Закрыть]
Сплетнями сомнительных газет,
По друзьям растасканным архивом —
Нечего искать, – архива нет —
 
 
Этим стилем в пальцах омертвелых,
Не умевшим гладко излагать,
Этой жизнью в доме престарелых,
Этой смертью – ты не смог солгать.
 

28.06.1999 Коньково

Его призвали всеблагие

Как собеседника…

Тютчев

 
Вы останетесь там, где Вы были всегда,
Где молчали, смеялись, любили,
Где невидимых слёз ледяная вода
Стала снегом на Вашей могиле.
 
 
Вы останетесь там, где Вы жили стократ —
Другом Гёте и гостем Шекспира,
Вы останетесь там, где восход и закат —
Между Югом и Севером мира,
 
 
Где в расселинах скал прорастает трава,
Где вот-вот ливень времени хлынет,
Где земному простору верны божества
Лебеды, повилики, полыни,
 
 
Где застыли в нелепой тоске облака
Над решёткой железной дороги,
Где в соборах ютятся иные века,
Человек ещё помнит о Боге…
 
 
Да, но там, а не здесь,
                где кладбищенский дом
Полнолунием бредит воочью —
Вы останетесь там, где и ночью и днём
Светят звёзды – над днём и над ночью,
 
 
Где ни мёртвых друзей, ни земного суда,
Где беседу ведут всеблагие…
Вы останетесь там, где Вы были всегда —
В вечной жизни. И в этой России.
 

1984-11.07.1999

О, чёрная гора…

Марина Цветаева

 
Вы говорили, что разлуки нет,[48]48
  На этом стихотворении кончается составленное автором оглавление книги «Стихи из Времени».


[Закрыть]
Что есть окно, где всё не гаснут свечи,
Есть пленный дух. Есть ливень, словно свет.
Живое о живом. Нездешний вечер.
 
 
Вам было больно, горько и темно.
Петля и крюк. Гора вам свет затмила.
И не осталось ничего. Одно
Молчанье, где потеряна могила.
 
 
… Мне говорят: мол, каждому – своё,
Бог не прощает грех самоубийцы.
Мне объясняют: церковь за неё
Не разрешает Господу молиться.
 
 
Нет, разрешает. Раз в году. И всё.
И в мире воздыханий и печали
Лишь раз в году мы этот крест несём,
А дальше снова целый год молчанье…
 
 
И тьма: и бесконечно снятся мне
Петля и крюк. Елабуга. Поэма
Конца в безбожной каторжной стране,
Где всё вокруг всегда темно и немо.
 
 
Стихи бессмертны, только мир жесток,
И в вечной тьме ни красных нет, ни белых…
Но слышу я порой: Роландов рог
Трубит в каких-то неземных пределах.
 
 
И пеньем свет летит издалека
В ту тьму и тишь, где ни звезды, ни звука.
И больше нет петли. И нет крюка.
Есть лишь одна – последняя – разлука.
 

10.02.2001 Коньково

Маятник

 
Чёрное число обведено
Красным кругом на календаре.
Афродита молча пьёт вино
И к ночной готовится игре.
 
 
Грек какой-то перед ней стоит
С лирою из золотых Микен,
И сверчок простуженный скрипит
Где-то там, внутри одной из стен.
 
 
Комната напоминает сад
Над забытым морем в октябре.
Афродита смотрит на закат
И к ночной готовится игре.
 
 
Вот звезда на западе встаёт,
Грек перебирает струны зря.
Скоро ночь у солнца украдёт
Чёрное число календаря.
 
 
Спит сверчок. Вечернее вино
Умерло – пусть грек его допьёт…
И богиня в ночь уходит. Но
Там её никто уже не ждёт.
 

16.09.1999 Коньково