Текст книги "Командор"

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«В ЗНОЙ МАХНЕМ, НЕ ГЛЯДЯ, МЫ, НА ПУРГУ-МЕТЕЛЬ»

Глава 1

– Хотел как лучше, а получилось, ва-ще, все путем! А форма-то какая вышла – прямо настоящий «фельдграу»!

Андрей с нескрываемым удовольствием смотрел, как на просторном лугу занимается добрая сотня лучников в серых домотканых плащах. И работали молодые парни с огоньком, без устали метая стрелы в мишени из спешно сколоченных добротных досок, желтеющих оструганной поверхностью. Доставалось и чучелам. Большие мешки, туго набитые соломой и подвешенные на шестах, только вздрагивали от попаданий длинных стрел. Садили по этим мишеням из двух десятков длинных тисовых луков, которые переходили из рук в руки по очереди.

Вот уже три недели, как первая полусотня занималась стрельбой, а вторая под неусыпным надзором орденских ветеранов энергично проходила тактическую подготовку, то рассыпаясь за кустами, то совершая различные перестроения.

На дальней стороне поля занимались три десятка «синих» – для подготовки конных стрелков требовалось больше места для занятий. Да и для «серых» лучше, иначе бы в них давно полетели остроты и насмешки со стороны «профессионалов» – там все воины в той или иной мере прочувствовали запах «пороха», отслужив в свое время или в ордене, или на местных панов с купцами. В общем, зрелые тридцатилетние мужики, не вьюноши какие, они хорошо знали, с какой стороны меч держать и как на коне верхом лук натягивать да метко в цель попадать…

«Разводка лохов», так Никитин назвал сию незамысловатую операцию, прошла как нельзя лучше. Ни Андрей, ни отец Павел такого благоприятного для ордена исхода даже не ожидали. Белогорцы, вставшие перед перспективой остаться один на один с местными панами, давно положившими глаз на их богатые селения, дрогнули и «купились», тем паче видя собственными глазами веские доказательства «коварства» Сартского в лице рыцаря Зарембы и его заново экипированных воинов.

И живо, хоть и не без труда и коротких споров с криками и мордобитием, пошли на такие уступки, о которых Андрей вначале и не помышлял. И теперь здесь задолго до появления в его истории казачества была фактически введена воинская повинность, пусть и не поголовная, но распространенная на добрую половину населения.

Три сотни дворов с лишком, без малого четыре тысячи народа, проживающего в двух селах и нескольких выселках, с кряхтением выставили на орденскую службу «синих». Из расчета один конный воин в простом доспехе, с мечом, небольшим овальным щитом и луком с десятка крепких и многолюдных хозяйств. Собирали на шестилетний срок всем крестьянским «миром», выгребя почти все настоящее оружие, что имелось в селах.

И второй расчет Андрея полностью оправдался – местные крестьяне, люди весьма практичные, тратить собственные гроши на бесполезное в хозяйстве воинское снаряжение не пожелали категорически, зато здраво рассудили, что три месяца военной службы под знаменами ордена пойдут их сыновьям только на пользу. Тем более что большую часть года, девять месяцев, молодые парни будут трудиться на своих, и при том шесть лет не будет налогового бремени на семью в виде десятины. Лепота, да и только!

А траты в виде поставки продовольствия для кормежки собственных сыновей или их обмундирования в домотканые плащи столь незначительны, что их можно и перетерпеть, не вздохнув – ущерб мизерный, зато другие выгоды намного серьезнее.

– Хорошие будут воины!

Рядом с Андреем встал священник. Отец Павел взглядом бывалого рыцаря оценил новобранцев исключительно позитивно. Да и Никитин был ими доволен. В сравнении с призывниками из его времени, всеми правдами и неправдами старавшимися «закосить» от службы, эти здоровые крестьянские парни предстали в самом выигрышном свете.

«Залеты» и иные нарушения дисциплины типа пререканий или отлынивания были невозможны по определению. Потому что такой вояка автоматически вылетал со службы со всеми вытекающими для него тяжкими последствиями. В семье вряд ли его по головке погладят за уплату десятины, а ровесники и, что намного страшнее, потенциальные невесты ехидными насмешками осыпать будут. И замена мигом найдется, вступить во вторую сотню желающих хватало с избытком.

Андрею пришлось даже под пустячными предлогами отказать в приеме на службу сыновьям кузнецов и оружейников. Пусть родителям лучше помогают – оружия и снаряжения потребовалось в неимоверном количестве.

Одно угнетало не понарошку – ведь Заволя привезет еще тиса и стрел, как раз на вооружения двух сотен и хватит. Вот только орденская казна хотя и позволит этому купцу выплатить за «товар», но после такого «кровопускания» останется пустой, как кувшин с вином в трактире. И пополнить «бюджет» скоро не удастся – десятина будет выплачиваться натурой, а где ее реализовывать прикажете?

В Плонск селяне давно не гоняли возы – нарваться на воинов Завойского им совсем не улыбалось, бывали уже прецеденты. Первое время выручали беженцы из Словакии, подметавшие продовольствие, как саранча, отдавая за него последнюю рубашку. На этом село и богатело, но с прошлого года поток переселенцев оскудел, а с нынешней весны и вовсе иссяк.

– Конвои, что ли, отправлять, да сотню лучников в охранение ставить? – задумчиво пробормотал Андрей и посмотрел на священника. Тот подумал минуту и согласно кивнул головой.

– Не станет Завойский битву за наш обоз у стен самого Плонска устраивать. Себе дороже выйдет. Да и чехи к сему неодобрительно отнесутся, если орденцы сопровождать его станут. Пропустит возы, вот только вряд ли большую цену дадут сейчас, нужно до весны ждать.

– Деньги-то сейчас нужны, – вздохнул Андрей и с надеждой посмотрел на отца Павла. Старик промолчал – и вопрос чисто риторический был, и ответа на него у них не находилось.

Так они и стояли на стене Белогорского замка, что напоминал перевернутую букву «А» на очень коротких и тонких ножках. Или треугольник на больших колесиках, роль которых выполняли две массивные, вынесенные чуточку вперед, башни, сложенные из плитняка.

Но сам замок был небольшим, площадью едва на шесть соток, а стены не достигали и четырех метров в высоту, хотя в толщину были лишь вполовину меньше.

Такую твердыню с наскока не взять, долгонько у стен повозиться придется, если гарнизон большой. А сейчас он представлял не прежнее «копье», и то неполное, а весьма значительную силу, включая два десятка арбалетчиков, набранных из беглых смердов и холопов.

– Все же пан Сартский допустил большую ошибку, что этим летом на Бяло Гуру не пошел, время упустил.

– Ты так думаешь, брат-командор? Мост прямо в замок упирается, река, хоть и узкая, но быстрая и полноводная, бродов, что вверх, что вниз по течению, на ней нет. Только дальше, но там и берега обрывисты, и белогорцы засеки на них соорудили. Нет, пан не дурак своих кметей терять. Ведь при переправе селяне даже из своих простеньких луков воинов перещелкают…

– Ты слишком самонадеянным стал, брат Павел! Слишком полагаешься на естественные препятствия и этот замок, – Андрей усмехнулся. – А ведь захватить Бяло Гуру весной или летом проще простого было.

– И как же?! – с ехидцей осведомился старый рыцарь. – Уж растолкуй мне, а то непонятно даже стало, а ведь я в боях и походах состарился.

– Ты меня на «слабо» не бери, я тоже многие годы не в харчевне подвизался, ряшку наедая. Смотри на ту сторону, метров семьсот ниже моста, где навесы стоят для торговцев. Берег пологий, удобный, лагерь разбить можно. С замка туда не стрельнешь, далековато будет. Я бы поступил так, будь на месте Сартского…

– Интересно было бы узнать, – священник прищурил один глаз и хитро посмотрел на Андрея. Но тот на это не обратил внимания, негромко рассуждая, будто сам с собой.

– А дальше все просто – с той стороны ставим десятков пять арбалетчиков, у пана их с сотню наберется, и те местных лучников от реки махом отгонят. И без ущерба для себя – лук на сотню шагов слабее бьет. Скоренько перебрасываю вплавь или на лодках саперов… Умельцев, короче. И через реку пару канатов натягиваем. Плоты заранее изготовим – и вот тебе паромная переправа. Первым делом высаживаем арбалетчиков, они быстренько бездоспешных крестьян выстреливают или отгоняют. Потом пару рыцарских «копий» переправляем и…

– Ничего не получится. Я телег с деревянными щитами поближе к берегу пригоню, вот для моих лучников и укрытие будет. А коней при переправе стрелами побьем!

– Тогда славненько. Вот тут-то ты и попадешься, потому что переправ будет три. Или на «обманку» попадешься. Или на нужном месте твоих лучников слишком мало окажется. Ты ведь по берегу стрелков размажешь для наблюдения и большую часть к замку перебросишь. Ибо здесь тебе все силы держать надо, – Андрей еще раз показал на тот берег, потом ткнул пальцем в сторону двух горушек, что замыкали широкую долину. – А сразу ты три направления никак не перекроешь пятью сотнями необученных толком селян, если я разом начну. Далековато придется твоим парням на своих двоих бегать от фланга к флангу. Не успеют все места перекрыть. На одном я все же рыцарские «копья» на твой берег и перевезу…

Андрей возбужденно мерил шагами небольшую площадку на крепостной стене. Словно вернувшись в ту, прошлую жизнь, он разрабатывал план операции. Особых размышлений он и не делал, просто навскидку оценивал замковые укрепления и прикидывал силы и возможности и нападающих, и обороняющихся.

– Дальше просто – они твоих мужиков с палками, что по недоразумению луками называются, в коровью лепешку размажут. И тебя вместе с ними заодно, и замок без проблем возьмут, ибо гарнизона тогда практически и не было. Вот так-то, а ты мне тень на плетень больше не заводи. Самая большая ошибка командира – быть слишком самонадеянным, особенно когда оборону держишь. Враг ведь не дурак, он тоже к тебе подходы ищет.

– А говорил, что не разбираешься…

– Я сказал, что не умею владеть холодным оружием на том уровне, что здесь обыденным считается. Но тут дело другое. Тактика еще от древних греков пошла. Ее конкретные приемы зависят от состояния военно-технического, то есть оружейного, производства и вооруженной силы. И подготовки воинов, конечно.

– А если пан Сартский через пару месяцев на нас пойдет?

– Ничего у него не выйдет. Луки не дадут через реку переправиться, арбалетчиков положим – у нас вдвое больше стрелков. И спокойной жизни ему на том берегу не дадим, партизанить будем. Я тебе о таком способе малой войны говорил, помнишь?

– Яко тати, только с луками и арбалетами?! Панам, я думаю, придется не по вкусу.

– Нам только время нужно, месяца два. И бойцов подготовить, и тисовых луков понаделать со стрелами. Последних нужно очень много – под массированным обстрелом даже рыцари не продержатся.

– Хорошо бы…

– Работать много надо, брат Павел, тогда и будет хороший результат. А не на стене лясы точить. Одно скажу – за мостом и воротами в замок нужно смотреть в оба. Если боевое охранение прошляпит и не успеет известить, то внезапность нападения может сыграть с нами злую шутку.

– Я сам за этим смотреть буду. – Священник поклонился и собрался было спускаться вниз по лестнице, но был остановлен вопросом.

– Слушай! У меня тут вопрос о созыве капитула.

– Это произойдет очень не скоро, ваша светлость! Если меня и тебя считать, то у нас всего шесть рыцарей, что полный срок под знаменами ордена отслужили. Нужно еще семеро, но где их взять?

– Да понимаю! Меня другое интересует – как в уставе говорится о таких случаях созыва капитула? Дословно?!

– В них участвуют только те братья, что двенадцать лет верны честью своей кресту и знамени и на которых сразу укажут другие их братья как на лучших и достойных.

– Ага, понятно… – Андрей напрягся. Как он и ожидал, формулировка была несколько расплывчатой. А потому задал осторожный вопрос: – Там прямо сказано, что брат должен отслужить все двенадцать лет ордену исключительно рыцарем или просто отслужить? В тексте, я имею в виду?

Старик задумался, надолго и всерьез, собрав морщинами лоб, припоминая строки пергаментного текста, который Андрей так и не смог одолеть. Старинное готическое письмо оказалось ему не по зубам, пусть с хорошим знанием, но современного немецкого языка.

– Да нет там про рыцарей, – после долгой и мучительной паузы произнес, наконец, священник, – а токмо про братьев говорится. Ведь мы, хоть и носим золотые пояса и шпоры, мы – братья в первую очередь и лишь потом рыцари. Вот так и записано!

– Это просто великолепно!

Андрей прищурился, как довольный кот. Теперь он знал, как ему избавиться от добровольно-принудительного целибата. И довольно скоро…

Глава 2

– Его преосвященство надеется, что вы, ваша светлость, выполните свой христианский долг и окажете несчастным единоверцам за горами требуемую помощь, – тщедушный монашек сверкнул глазами. Его голос, хоть и тихий, но повелительный, превращал эту просьбу в приказ.

«Твою мать, что же делать?! Отказать ему нельзя, это точно. Послать подальше – тем паче. Папский нунций в Кракове слишком серьезная величина, чтобы не брать ее в расчет. Да и чехи за его спиной стоят. Вот падло! Ведь за глотку взяли и ясно намекнули – не пойдешь, орден потеряет все замки в Богемии и Моравии. И что делать?! – Андрей лихорадочно соображал, но старался держать лицо непроницаемым. – Ох, не вовремя они здесь появились, не вовремя!»

О прибытии небольшого обоза из дюжины тяжело нагруженных повозок, сопровождаемых двумя рыцарями и монахом, посланником от самого краковского нунция, в Бяло Гуру узнали от нарочного, что отправил Заремба, «копье» которого охраняло тракт и подходы к селу, и потому успели подготовиться к встрече.

А заодно отец Павел обстоятельно просветил Андрея, каким влиятельным лицом является в вислянском крае нунций Бонифаций и что ссориться с ним себе дороже выйдет.

Так и получилось – стоило монашку очутиться в замке, как он с ходу взял быка за рога и передал послание, даже отказавшись от стакана вина. За потоком славословия слышалась просьба помочь словакам зерном и другим продовольствием, ибо их ждет суровая и голодная зима.

Да оно и понятно – в горах, где укрылись в укреплениях и замках оставшиеся там христиане, пахать и сеять невозможно за отсутствием пригодной для того земли.

Из трех дорог, что вели через карпатские перевалы, одна шла через Белогорье, другая начиналась от Запретных земель, а третья проходила через владения пана Сартского, что был с чехами если не на ножах, то в очень близком к этому состоянии.

Потому нунций выбрал первый вариант и обратился к командору фон Верту с покорнейшей просьбой закупить в Бяло Гуру две сотни возов продовольствия и фуража и доставить его через горы. Вот такая была немудреная просьбишка, весьма незатейливая.

Но вот последствий от нее будет много – такие вещи Андрей сразу ощущал всей своей многократно избитой пятой точкой, на которую обычно русские ищут приключения…

– Брат мой, – тихо произнес отец Павел, обращаясь к монашку. – Мы еще не собирали десятину. И у нас нет денег, чтобы купить продовольствие.

– Краковский князь выделил для того двести злотых, и еще столько же пожертвовал на нужды ордена Святого Креста.

Отец Павел непроизвольно сглотнул от такой любезной предупредительности. Андрей видел, что священнику очень не хочется отправлять его в дальнюю дорогу и он лихорадочно соображает, как бы половчее отказать хотя бы в этом – пусть караван возглавит кто угодно из рыцарей ордена. Но не последний командор!

– Наместник короля приказал доставить оружие, – тихо произнес монашек, и Андрей чуть не подавился – он хотел сослаться именно на нехватку вооружения, а тот, будто ясновидящий, прочитал его мысли.

– Пять возов нужно перевезти за перевалы, а еще семь отдаются в дар крестоносцам. Перечень всего у купца, он немедленно выдаст вам то, что предназначается. И еще одно – этот поход будет трудным, но словаки должны знать, что церковь не оставит их в беде. И наиболее ярким подтверждением этого будет приход крестоносцев во главе с командором ордена. С этой покорнейшей просьбой его преосвященство нижайше обращается к вам, ваша светлость. Это нужно для блага веры и процветания церкви!

– У нас здесь мало воинов для такого похода. Нужно призвать других крестоносцев. А из крестьян лучников быстро не сделаешь. – Отец Павел предпринял еще одну попытку, но Андрей чувствовал всю безнадежность, ибо монашек от заданного ему вопроса не выглядел удрученным, даже улыбнулся, стянув пергаментную кожу на лице.

– Со мной два рыцаря со своими людьми. Они в Кракове пожелали вступить на службу церкви, и его преосвященство дал им благословение на крестоносное братство. С обозом пришли и два десятка беглых, коим дано разрешение вступить под знамена ордена. Несколько человек из них довольно умелые ратники, потерявшие свои семьи…

– Но нужно время, – теперь и Андрей выступил с последней попыткой если не отменить, то хотя бы оттянуть для себя выход.

– Двух недель более чем достаточно. Вам не стоит утруждаться. Я сам прослежу, чтобы возы были подготовлены как можно быстрее.

«Они меня хотят выставить отсюда любым макаром. К чему бы такое? Заговор? Похоже на то. Ох, и хреново выходит! Значит, и церковь и чехи нас просто сдают. Мы в Словакию пойдем, а пан Сартский нас в спину ударит. Ох, как плохо выходит!»

– И еще одно, – монах снизил свой голос до шепота, – вот послание его святейшества. Те словацкие селения, что остались без сюзеренов, переходят под покровительство нашей матери-церкви. А потому опеку над ними должен принять орден Святого Креста, ибо там идет многолетняя и изнурительная война с уграми, принявшими ислам. Это война за веру, и вести ее должен меч церкви – вы, братья-рыцари!

Андрею сразу поплохело от таких слов – теперь он полностью уверился, что орден действительно стал разменной монетой в чьих-то руках, заложником политических игрищ.

Взглянув на отца Павла, он уверился в правильности своих мыслей – в глазах священника плескалась безысходная тоска. Старый рыцарь все понял правильно и тихо произнес:

– Надеюсь, его преосвященство позволит мне пойти в этот поход! Я все же рыцарь ордена и лишь потом священник.

– Я сам хотел тебе это предложить, брат мой. Наша паства за горами осталась без духовных поводырей, и мы сами толком не знаем, что там сейчас происходит. Конечно, брат Павел, тебе следует отправиться в этот поход с его светлостью. Тем паче его преосвященство назначил тебя духовником главы ордена Святого Креста.

Монашек им подчеркнуто низко поклонился и, сославшись на необходимость ознакомиться с сельской церквушкой и местными селянами, испросил разрешения, которое Андрей ему сразу же и дал – попробовал бы он отказать! И остались они со старым рыцарем вдвоем в трапезной, пасмурно глядя друг на друга.

– Это «подстава», брат-командор, как ты иногда любишь выражаться! – хмуро произнес отец Павел. – Теперь я полностью уверен в этом, как и в том, что Белогорье решено отдать панам, а нас погубить.

– Думаю, свои богемские и моравские замки мы недолго будем держать в своих руках, – уныло сказал Андрей. – Ясно, что папский престол не выдержал давления. Вот только кого?

– «Братства Святой Марии»?

– Их тоже, но это не главное. Тевтонам не терпится убрать конкурентов вроде нас. Но их земли между Рейном и Эльбой, а там наших замков давно нет. Будут ли они вот так добивать? Ведь это же к ним и вернется со временем?! Вряд ли… Тут что-то другое…

– Чешский король Вацлав?

– Столько лет нас прикрывать и на такое пойти?! Сомнительно. Да и зачем – орден наш в большинстве своем из славянских рыцарей, а его величество к тевтонам враждебен, что германцам, что австрийцам. Если только не встал перед выбором отдать польские земли… И вместо Кракова решил пожертвовать орденским достоянием…

– То есть за этим делом, если я понял тебя правильно, стоит гнездинский князь Болеслав?

– А ему какая корысть южных своевольных магнатов усиливать? Они и так на его власть плевать хотели, с гонором все, и вот так укрепить их могущество?! За счет церковных владений?! И сейчас, когда христианство еще непрочно?! – Андрей пожал плечами. – С паном Сартским понятно, его желания и возможности на поверхности, он – враг открытый. Но князь Болеслав? Не думаю! Ведь как ни крути, мы ему в большей мере союзники, чем враги. Так что не он это! А вот то, что враги наши люди очень серьезные, так это ясно. За три недели такие меры предприняли, на это надо нешуточное влияние или власть иметь. Но, сдается мне, и они не настроены орден окончательно добивать…

– С чего ты сделал такой вывод, брат-командор?! – Отец Павел наклонился, Андрей ощутил всем лицом его жаркое прерывистое дыхание, видел лихорадочный блеск глаз.

– Смотри, что получается, если рассуждать без гнева и пристрастия. Орден на Каталаун завели, но не весь, кое-что осталось. Вот оставшихся и принялись добивать со всем усердием – два последних командора у кого-то вызывали если не страх, то определенное беспокойство. А потом как обрезало – целенаправленных усилий не было. Орден не стали добивать! Да, он влачил существование, но его сознательно не убивали окончательно. Будто решили оставить про запас. Типа пусть себе вошкаются крестоносцы, придет время – поддержим или уничтожим, как нам заблагорассудится.

– Ты хочешь сказать, что наши враги сейчас приняли эти меры?

– Да. Вот только неясно – или они хотят вернуть статус-кво, а значит, убьют меня и успокоятся, или, может, полностью уничтожат орден. Довершат, так сказать, начатое пятнадцать лет назад. Или…

– Что или?! Да говори ты, не тяни! – Голос отца Павла задрожал. Старику была тягостна эта терзавшая душу нарочитая пауза.

– Или нам дают возможность проявить себя, выталкивая, другого слова и подобрать нельзя, в Словакию. А там как карта ляжет – сумеете, так закрепите за собой территорию целого княжества, захваченного более чем на три четверти уграми, не сумеете… Ну последний вариант перед глазами – если не погибнем, то будем влачить дальше свое незавидное существование. Только предгорье на загорье сменится, и хлеба не станет. Хорошо, если церковь уговорит пана Сартского такой же обоз снарядить.

– Да уж! – только произнес священник, и Андрей поневоле улыбнулся, так отец Павел этим восклицанием походил на незабвенного Ипполита Матвеевича Воробьянинова.

– Пан, а он захватит Белогорье при таком раскладе, нам пару обозов пошлет, а там горло и передавит. Вот такие невеселые перспективы. И ты знаешь, я все же к последнему варианту склоняюсь…

– К какому?

– Меня хотят прибить! И монашек на это намекает!

– Он?! – изумился отец Павел. – Да он ни слова про то не сказал!

– Вот-вот! Зато слишком выразительно в Словакию выпирает, типа там хоть и угры, зато целее за горами будешь. Меня другое беспокоит, а не собственная судьба. Видишь ли – мы перебрали разные варианты, но так и не можем ткнуть пальцем и воскликнуть – вот он, вражина! Когда недругов слишком много, но они настолько бесцветны и бесплотны, аки призраки, я о пане Сартском не говорю, вот это больше всего и настораживает. Неизвестно, от кого из них плюха прилетит. Так что на измене весь сижу и остерегаюсь неизвестно кого!

– Не только ты, брат! И я, признаюсь честно, не ожидал, что так скоро войдешь в курс наших дел.

– Да тут и входить не нужно, подумать только над тем – кому это выгодно?! Ну ладно, мы сейчас все равно не найдем наших неизвестных «друзей», а потому давай лучше пойдем, посмотрим, помацаем, что нам на семи возах привезли. Надеюсь, стоящее… Хотя дареной лошади в зубы не смотрят… Если только это не «троянский конь»…