Текст книги "Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых"

Что можно сказать об условиях, в которых хранились образцы, предназначенные для исследования? Не были ли эти условия, как утверждают некоторые из сторонников Андерсон, столь сомнительными, что их результаты должны быть оставлены без внимания любым судом? {22} Опять же – нет. Чтобы избежать любых обвинений подобного рода, доктор Джилл никому не доверял хранение этих образцов до тех пор, пока они не были доставлены в Научно-исследовательскую лабораторию судебной медико-биологической экспертизы в Великобритании. Такие же меры по обеспечению безопасного хранения образцов были приняты Патологоанатомическим институтом армии США {23}. Сюзанна Гриндстаф-Буркхарт сохраняла найденные ею волосы в условиях стерильности, поместив их в сейф депозитария; образцы, исследование которых проводилось в Научно-исследовательской лаборатории судебной медико-биологической экспертизы и лаборатории Университета штата Пенсильвания, были предварительно подготовлены опытными техническими специалистами, уложены в герметичные контейнеры и доставлены в лабораторию курьерами {24}. Условия хранения и сопроводительная документация, собранная в ходе их отбора, транспортировки и изучения, соответствуют всем требованиям и не представляют никаких юридических проблем, по крайней мере с точки зрения американского и европейского законодательства {25}.

Не могли ли результаты анализов оказаться ошибочными просто из-за того, что образцы оказались загрязненными или испорченными? Нет. Соблюдение требования единообразной системы работы с образцами исключает подобную возможность. Митохондриальные последовательности, полученные группой ученых, работавших с Джиллом, совпали с такими же последовательностями, полученными для отдельно взятых образцов тканей в Патологоанатомическом институте армии США. Системный профиль, полученный при изучении образцов волос, которое проводилось Джиллом, совпал с результатами, полученными в лаборатории Университета штата Пенсильвания. Следствием загрязнения или порчи образцов стали бы не просто отклонения результатов от опыта к опыту, а заметное искажение системных профилей и последовательностей, делающих их непригодными для проведения генетического анализа и сравнения. То обстоятельство, что образцы волос были получены из иного источника, нежели образцы тканей внутренних органов, при полном совпадении результатов не только служит доказательством их общего происхождения, но и отрицает предположение, что имело место загрязнение и порча образцов {26}.

Все это позволяет сделать предположение о наличии какого-то скрытого намерения, что соответствует десятилетиями повторяемому утвержденмию, что семейство Романовых отказалось в итоге от «Анастасии», чтобы прибрать к рукам богатства русского императора, а великий герцог Эрнст-Людвиг выдумал «легенду о Шанцковской», чтобы опорочить женщину, являющуюся его племянницей. Жильяр постоянно лгал, для того чтобы сделать безосновательными претензии Андерсон. Подобная гипотеза, вероятно, предполагает наличие какого-то заговора монаршего семейства, вот только какого? Семейства герцогов Гессенских? А может быть, Виндзоров? Могло ли быть такое, что некий исполнитуль этого тайного плана испортил генетический материал перед его изучением? Нет. Если бы некое лицо получило доступ к образцам тканей в больнице имени Марты Джефферсон и ввело в них инъекцию митохондриальной ДНК, взятой у здравствующего родственника из семьи Шанцковских, то конечный результат исследования вылился бы в совершенно бесполезную последовательность отличных друг от друга генетических кодов, не имеющих никакого совпадения. Тогда, может быть, имела место замена образца тканей, взятого у претендентки, образцом тканей, заимствованных у кого-то из членов семьи Франциски? И снова – нет. Удаленный во время операции пятидюймовый (127 мм) кусок тканей был гангренозным, и он был взят у здравствующей особы женского пола, митохондриальная ДНК которой совпадала с ДНК Карла Маухера и его матери Маргареты Эллерик. Кто мог быть здравствующим родственником семьи Шанцковских женского пола, страдающим кишечной непроходимостью и гангреной части кишечника, добровольно пожертвовавшим некоторое количество своей ткани? Помеченный только номером пациента, образец находился в патолого-анатомическом хранилище больницы, а сведения о пациенте, который числился под этим номером, содержались в регистрационных журналах. В 1993 году в патологическом архиве госпиталя были обнаружены срезы внутренних тканей Андерсон, которые были сделаны после операции в 1979 году, и отдельно сохранились образцы тканей в гистологическом отделении больницы. И те и другие были абсолютно идентичны {27}.

Однако последними гвоздями, забитыми в гроб вымысла о заговорщиках, оказались сохранившиеся волосы Андерсон. Образцы волос, оказавшиеся в распоряжении Сюзанны Гриндстаф-Буркхарт, не имели никакого отношения к Больнице имени Марты Джефферсон. Начиная с 1990 года они хранились в сейфе депозитария, и это случилось за год до того, как началась эксгумация расположенных близ деревни Коптяки могил погибших при расстреле в Екатеринбурге, за год до того, как кому-либо стало известно, что отсутствуют еще два тела, и за три года до того, как ученые смогли установить системный генетический профиль останков семьи Романовых. Гриндстаф-Буркхарт даже получила возможность провести в частном порядке дополнительный анализ, сопоставляя образцы, взятые из большого пучка волос Андерсон, благодаря которому в Научно-исследовательской лаборатории судебной медико-биологической экспертизы и в лаборатории Университета штата Пенсильвания были получены системные генетические профили этих волос, и образцы срезанных волос, которые были обнаружены Буркхарт в небольших конвертах, засунутых в книги из библиотеки Джона Мэнехена. Как показало исследование, волосы были одинаковыми {28}. Так когда же родилось тайное намерение заговорщиков испортить образцы, предназначенные для генетических исследований? В 1990 году? В 1989-м? Тщательность разработки подобной тайной операции сопоставима только с абсурдностью ее проведения. Разумнее было бы предположить, что в Берлине 1927 года, где жили миллионы и пропадали тысячи людей, тайным агентам великого герцога Эрнста-Людвига совершенно случайно удалось найти одну из пропавших женщин, митохондриальная ДНК которой (семьюдесятью годами позже!) будет полностью совпадать с митохондриальной ДНК претендентки? Это абсолютно невозможно!

Однако десятилетия убежденной веры нельзя перечеркнуть одним лишь результатом генетической экспертизы, каким бы точным и неоспоримым он ни был. Особенно если они подпитываются сплетнями о закулисных интригах и слухами о недостойном поведении особ королевской крови. Несмотря на то что результаты генетического анализа 1994 года представляются убедительными, сомнения по поводу их достоверности остаются. Единственным способом вынести окончательное решение является проведение новой серии исследований с использованием самой современной технологии и с учетом всех достижений генетики. Именно здесь вся эта необычайная история делает окончательный и неожиданный поворот. В октябре 1990 года Грег Кинг, один из авторов книги, получил прядь волос из того же пучка, который был найден Сюзанной Гриндстаф-Буркхарт за месяц до этого и подвергнут исследованию в 1994 году. Доктор Майкл Кобл, бывший сотрудник Лаборатории генетического анализа Вооруженных сил, а ныне специалист по судебной биологии Национального института стандартов и технологий в Мэриленде, а также человек, принимавший участие в идентификации останков Романовых, совершенно неожиданно и щедро согласился провести анализ волос из той пряди, что была получена Кингом. Профессор Дэниэл Подини из Университета Джорджа Вашингтона согласился принять участие в совместной с Коблом работе над этим новым анализом. Задача была такова: если в ходе работы удастся получить новый системный генетический профиль, можно будет проверить его на совместимость с теми данными, которые будут получены при исследовании останков Романовых, и с данными, установленными по биоматериалу Карла Маухера, внучатого племянника Франциски.

Для проведения исследования Кобл и Подини отобрали пять волосков, один из которых имел волосяную луковицу. Чтобы исключить любое возможное загрязнение, эти волоски были подвергнуты чистке, а для того чтобы убедиться, что в результаты не вкралась ошибка, осуществлялось многократное повторение анализа. Системные профили нуклеотидов ДНК, установленные Коблом и Подини, совпадают с результатами, полученными доктором Джиллом и его коллегами при исследовании тканей внутренних органов и волос Андерсон. Кобл и Подини провели анализ пятнадцати коротких тандемных повторений, или КТП, восемь из которых обеспечили получение воспроизводимых, а следовательно, надежных результатов. Все восемь результатов совершенно исключают хоть какой-либо намек на то, что Анна Андерсон была великой княжной Анастасией, ведь в ходе следствия по уголовному делу Федеральному бюро расследований для вынесения окончательного заключения требовалось только два несовпадения. «Мы можем полностью исключить этого человека из числа детей Николая II и Александры», – заявили в своем отчете Кобл и Подини. Системный профиль, полученный при исследовании этих нескольких волосков, не показал никакого соответствия с результатами исследования тех волос, которые были найдены на останках императрицы Александры, и данное обстоятельство еще раз исключило любую возможность того, что Андерсон являлась Анастасией. Но с другой стороны, испытания с высокой степенью точности продемонстрировали соответствие последовательностям, которые Джилл и его коллеги установили в случае Карла Маухера. Когда Кобл и Подини провели проверку генетических баз данных в Америке и в Европе, они обнаружили, что цепочки митохондриальной ДНК, которые принадлежат Анне Андерсон и Маухеру, остаются очень редкими {29}.

Этот новый цикл испытаний, законченный как раз к тому моменту, когда мы заканчивали работу над книгой, сыграл важную роль. Благодаря доктору Коблу и доктору Подини мы теперь можем отказаться от любых опасений по поводу порчи и загрязнения образцов, от беспокойства по поводу изменений в методике проведения исследований или намеков на возможную недостоверность генетических испытаний образцов, взятых у Анны Андерсон. Те волосы, которые оказались во владении Грега Кинга, начиная с 1990 года – еще до эксгумации могилы Романовых или до обнаружения образцов тканей внутренних органов Анны Андерсон, – те волосы, точно так же как и те образцы волос, что оказались в распоряжении Сюзанны Гриндстаф-Буркхарт, не оставляют камня на камне от любых намеков на интриги и тайные заговоры. Анна Андерсон является генетической родственницей Маухера и не имеет ничего общего с императрицей Александрой Федоровной.

Таким образом, невозможно усомниться в доказательствах генетического анализа, навсегда разбивших один из самых грандиозных мифов двадцатого столетия. Этот миф включал признания, воспоминания, результаты сравнительных графологических и фотографических экспертиз, сходство формы ушей претендентки и великой княжны Анастасии. Результаты гене-тического исследования раз и навсегда опровергают всю массу доказательств.

Нам выпало долгое, растянувшееся на тридцать лет путешествие по истории жизни Анны Андерсон, которое привело нас к твердому убеждению, что загадочная претендентка на имя великой княжны Анастасии была на самом деле Франциской Шанцковской. Эта книга – результат поиска ответа на вопросы, которые у авторов, как и у многих других, возникли после исследований, проведенных в 1994 году. Мы читали книги и журналы, просматривали фильмы, как художественныне, так и документальные, и что важнее всего, мы пользовались правом неограниченного допуска к редким, не публиковавшимся ранее документам, и к тем лицам, которые непосредственно участвовали в этом деле. И все это выглядело вполне убедительно. Но как примирить все эти сведения с результатами генетических исследований?

Такова сила мифа. Нам потребовалось целых десять лет, прежде чем мы смогли разобраться в море документов, собранных в Дармштадте, изучить десятки пухлых томов свидетельских показаний, собранных в Гамбурге, а также ящики с письмами и вырезками из газет. Все это в совокупности познакомило нас с историей, которая заставила нас понять, насколько убедительным был этот миф, как с его помощью искажалась правда, как благодаря ему были представлены лжецами Жильяр и Дорис Вингендер, как миф бросил тень сомнения на расследования, проведенные Кнопфом и газетой Berliner Nact-ausgabe. В основном общественное мнение знакомилось только с одной стороной этого дела, согласно которой великая княжна Анастасия смогла спастись от массовой казни в Екатеринбурге и продолжила жить под именем Анны Андерсон. Мир заставили верить, что существует множнство доказательств в пользу такого исхода событий. Как же мы все ошибались!

Единственный способ найти ответы, которые мы искали и в которых нуждалась история, сводился к тому, чтобы проверить все, что относится к данному делу, каждое свидетельство, каждое утверждение, каждое исследование. Очень часто важные вопросы, касающиеся претензий Франциски, не получали должного внимания из-за того, что генетические исследования развеяли миф. Подобная позиция не помогла внести ясность в это дело. Интересно понять не только как все это случилось, но и почему, поэтому мы применили доказательство от противного. Вооружившись доводами, согласно которым Андерсон на самом деле была Анастасией, мы потратили годы, исследуя результаты генетических исследований и уходя с головой в сотни неопубликованных документов, только для того, чтобы в конце концов отказаться от этого предположения. Вслед за этим мы стали изучать утверждения, согласно которым Анна Андерсон не являлась Франциской, и в результате установили, что являлась. Однако, не задаваясь этими вопросами, не расследуя всю массу доводов за и против, мы никогда бы не смогли узнать, каким на самом деле шатким был этот миф, какой искаженной стала вся эта история и как Франциске удавалось выглядеть столь убедительной. Если бы это было не так, если бы мы смогли найти новые и убедительные доказательства, опровергающие результаты генетических исследований, или прямые доказательства того, что Анна Андерсон была великой княжной Анастасией, мы были бы счастливы бросить вызов истории.

Но некоторые вопросы все равно остаются. Никто не знает, что было на уме у Франциски, и годы ее ранней молодости так и остались в тени домыслов и логических построений. Однако не нужно думать, что если некоторые моменты этой истории останутся необъясненными, какие-то противоречия нерешенными, а вопрос о личности Анны Андерсон – открытым. Он уже решен. Противоречия и совпадения, предположения и рассуждения не делают менее значимой накопленные доказательства того, что на самом деле Анна Андерсон была Франциской Шанцковской. Людям хочется, чтобы все интересующие их тайны были раскрыты, все конфликты нашли решение, а все сомнения исчезли. Увы, жизнь редко удается уложить в заданные рамки, а история и все ее тайны никогда не будут изучены досканально. В этом и заключается притягательность истории вообще и истории жизни Франциски в частности. Людей привлекает миф – надежда на чудо, на то, что судьба оказалась милосердной к молодой великой княжне. Красивая история ее мнимого спасения оказалась притягательнее, чем пули, оборвавшие ее жизнь и жизнь ее близких в летнюю ночь почти сто лет тому назад.

***

Так что же в действительности произошло в Екатеринбурге в июле 1918 года? Разбуженная среди ночи Анастасия вместе со своей семьей спустилась по узкой лестнице дома Ипатьева вслед за комендантом дома Яковом Юровским в полуподвальное помещение, куда их попросили спуститься в связи с тревожной обстановкой в городе. По путанице коридоров подвала семья Романовых, доктор Боткин и трое преданных слуг вошли в небольшую тупиковую кладовую. Здесь им велели ждать. Александра Федоровна попросила принести два стула для нее и плохо чувствовавшего себя цесаревича Алексея, а четыре великие княжны встали у задней стены кладовой. Было два часа тридцать минут ночи {30}.

После этого в единственном открытом проходе, ведущем в помешщение, появился Юровский, а вместе с ним расстрельная команда. Юровский объявил, что решением исполкома Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Николай II приговорен к смертной казни. Кто-то задохнулся от изумления, послышались негромкие вскрики, Николай II успел только спросить в изумлении: «Что-что?». Но верили ли Романовы в эти страшные несколько секунд, что приговорен только Николай? В неверном свете тускло блеснуло оружие, раздались выстрелы, и надежда на милосердие утонула в пороховом дыму. Николай II, его слуга Алексей Трупп и повар Иван Харитонов были застрелены на месте; императрица Александра Федоровна успела только осенить себя крестным знамением и сразу же упала мертвой почти под ноги своим дочерями, стоявшим у стены. Пули отскакивали от стен, в течение нескольких секунд едкий пороховой дым наполнил помещение, и убийцы поспешили выйти, чтобы глотнуть воздуха, в то время как по подвалу эхом прокатывались исполненные ужаса рыдания и мольбы о помощи {31}.

Когда исполнители казни вернулись, Алексей, великие княжны и Демидова были живы. Раненый доктор Боткин попытался подняться с пола и был добит выстрелом в голову. Цесаревич Алексей сидел недвижимо в тот момент, когда пули прошили его хрупкое тело и он упал со стула. Затем убийцы принялись за великих княжон, которые только начинали жить, танцевали с молодыми офицерами на борту имераторской яхты, позировали перед фотокамерами в белых платьях и элегантных шляпах, которые ухаживали за ранеными солдатами в то время, как империя катилась к катастрофе. И вот теперь эти девушки в ужасе рыдали и спотыкались на полу, залитому кровью своих близких. Из-за драгоценностей, зашитых в белье под их блузками, великие княжны не были убиты на месте. Ольга и Татьяна были добиты выстрелами в голову. Две младшие великие княжны были заколоты штыками, как и горничная Анна Демидова. {32}

В помещении воцарилась тишина. На полу лежали тела убитых, а стены были залиты кровью. Однако Анастасия и Мария были все еще живы, поскольку, когда их тела отнесли к стоявшему во дворе дома грузовому автомобилю, который должен был увезти трупы, обе девушки начали шевелиться и громко стонать. Вне дома палачи побоялись стрелять, поэтому добили обеих ударами штыка. Кто-то из палачей на всякий случай нанес удары умирающим прикладом винтовки в лицо {33}.

Сначала окровавленное тело Анастасии вместе с телами других жертв было сброшено в ствол заброшенной шахты «Четыре брата», расположенной в лесу близ деревни Коптяки. Одежда убитых была сожжена как возможное вещественное доказательство. Когда стало ясно, что захоронить тела в шахте так, чтобы захоронение не было обнаружено, не удастся, убийцы решили найти другое место и извлекли тела из шахты. Когда наступила ночь, грузовик тронулся в путь, и останки везли до тех пор, пока грузовик не сломался и не остановился в районе лесной просеки, носившей название Свиной луг. Прямо на разбитой, с глубокими колеями дороге люди Юровского выкопали яму и бросили в эту могилу все трупы, кроме тел Анастасии и Алексея, которые они оттащили примерно на 60 м в сторону, туда, где был поспешно разведен большой костер. Тела по очереди бросили в огонь. Примерно через девяносто минут в две неглубокие могилы было опущено все, что осталось от сожженных тел, покрыто землей, утрамбовано и спрятано ото всех почти на девяносто лет {34}.

В течение тех шестнадцати лет, что последовали за проведенной в 1991 году эксгумацией останков девяти трупов, сделанной на месте массового захоронения, геологи, археологи и историки в поисках останков еще двух тел перерыли практически весь лес у деревни Коптяки. Они сделали картографическую съемку практически каждого квадратного метра Свиного луга, перекопали его вдоль и поперек, просеивали вырытую землю в надежде найти хотя бы один фрагмент кости, хотя бы один зуб. Вопрос заключался в том, что коль скоро Юровский говорил правду о том, что на лугу были кремированы и похоронены два трупа, значит, рано или поздно их останки будут найдены. Однако прошло шестнадцать лет, и за эти годы не было найдено ни одного фрагмента кости, пригодного для проведения анализа. Генетические исследования позволили раскрыть тайну захоронения Романовых и установить личность Анны Андерсон, но ни история, ни наука не смогли дать определенный ответ на самый волнующий вопрос – вопрос о судьбе Анастасии.

Наконец в августе 2007 года группа историков и археологов из Екатеринбурга обнаружила на поверхности пологого склона у самого края Свиного луга две неглубокие выемки, расположенные на расстоянии примерно 60 метров от креста, которым отмечено место массового захоронения. В сделанных раскопах удалось найти сорок восемь сильно раздробленных костей, включая фрагменты костей черепа, обломки тазовых и бедренных костей, семь зубов, ребра и кости рук. Все они несли на себе следы огня, на некоторых были видны следы возможных пулевых ранений и следы расчленения, произведенного при помощи топора, перед тем как придать тело огню {35}. Исследование показало, что кости принадлежат двум отдельным лицам – лицу мужского пола в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет и лицу женского пола в возрасте примерно от пятнадцати до девятнадцати лет. Образцы тканей для проведения генетического исследования были переданы в Лабораторию генетического анализа Вооруженных сил США в Мериленде, где до этого проводилось генетическое исследование образцов тканей Романовых и Андерсон, а также в Институт судебной медицины в Инсбруке. Исследования, проведенные доктором Майклом Коблом и его коллегами из Лаборатории генетического анализа Вооруженных сил США с использованием анализа нуклеотидов ДНК, показали, что найденные останки являются останками детей Николая II и императрицы Александры, а анализ митохондриальной ДНК подтвердил, что по материнской линии они происходят от императрицы. Среди пропавших детей царя числился только один подросток мужского пола – цесаревич Алексей, что делало задачу идентификации его останков самой простой.

А что же Анастасия? Когда в 1991 году из общей могилы были извлечены останки Ольги, Татьяны и Марии, то у каждой из них кости тазобедренных суставов были неповрежденными; наличие разбитых женских тазобедренных суставов, как это было с иронией отмечено доктором Коблом, делало невероятной гипотезу, согласно которой «Юровский взял тазобедренные кости из первой могилы и тайком похоронил их по соседству» {36}. Несколько обугленных костей и разбитые тазобедренные суставы, в отношении которых доказано, что они принадлежали особе женского пола, являющейся дочерью Николая II и императрицы Александры Федоровны, – это почти все, что осталось от самой известной русской великой княжны {37}. Миф, который стараниями Франциски Шанцковской в течение столь многих лет выглядел таким убедительным, перестал существовать. Великая княжна Анастасия больше не является пропавшей без вести.

В 1967 году, в какой-то момент, когда она в ходе беседы с Алексеем Милюковым перестала следить за своими словами, Франциска сказала что-то по поводу того «кто я есть и кем я притворяюсь» {38}. Это был второй и последний раз, когда она прямо призналась в своем обмане, но эти слова тоже не были никем замечены. Используя благоприятные для нее домыслы и капризы, история Франциски вышла из-под ее контроля и перешла в царство легенд, где немногие заслуживающие доверия факты из реальной жизни Франциски потерялись во мраке, поскольку миф начал жить собственной жизнью.

Кем же была Франциска – злоумышленницей или жертвой злого умысла? Психологический портрет Франциски неоднозначен, нельзя сказать, что он выдержан только в черных или только в белых тонах. Благодаря детству, прошедшему в постоянных переездах, юности, когда особое отношение отца создало ей малопривлекательную репутацию, Франциска стала одинокой молодой женщиной, с хрупкими нервами и взрывным характером, лишенной материнской любви и заботы, не имеющей дружеской поддержки. То, что ей пришлось пережить в Берлине – потерю жениха, а также несчастный случай на заводе AEG, – лишило ее остатков душевного покоя; нервный срыв привел к принудительному лечению в клинике для душевнобольных. Вернувшись в 1917 году в Хигендорф, Франциска опять же не смогла обрести душевное равновесие, а нападение, которое было совершено на нее в Гут-Фридрикенхофе, прибавило к психологическим травмам физические. Жизнь бросала Франциску из одной беды в другую – от отчаянной безнадежной нищеты до подозрений в занятии проституцией – и в конечном итоге привела ее на берег канала Ландвер.

Заявление Франциски о том, что она – великая княжна Анастасия, изначально было невинной выдумкой с целью получить немного больше внимания к своей персоне, а затем превратилось в нечто большее. Открывшиеся перед ней возможности превратились в заманчивую и легко доступную с точки зрения женщины, отчаянно ищущей способ спасения, жизненную перспективу. Все это сложилось в цепь случайных совпадений, которые как нельзя более совпадали с желаниями Франциски. В 1922 году, когда известие о претензиях претендентки распространилось среди эмигрантов в Берлине, не было каких-либо доказательств, что Анастасия погибла в Екатеринбурге. Свидетельства очевидцев, намеки на возможное спасение и постоянно циркулирующие слухи были на руку Франциске, придавая ее рассказам правдоподобный вид. Такое положение вещей не будет меняться в течение десятилетия после ее смерти. Легенда Франциски легко нашла поддержку в среде растерянных русских эмигрантов, которые так и не смогли оправиться от удара, нанесенного революцией. Разные группы эмигрантов отличались друг от друга представлениями о верности государю и о символе веры, но были едины в своей надежде. Многие из них, остро переживавшие потерю Родины, титулов и состояния, были болезненно восприимчивы к любому напоминанию об их прошлом. Заявление Франциски прозвучало в унисон с их чаяниями и надеждами.

Нет сомнения, Франциска исполнила свою роль настолько убедительно, что даже после генетического анализа ДНК, проведенного в 1994 году, никто так и не смог ответить на некоторые вопросы этого дела. Однако претензии Франциски, а также ее способности, развивались естественным путем, по мере того как она усваивала все больше и больше сведений и все больше вживалась в образ Анастасии. На первых порах она мало говорила и сообщала мало подробностей, подтверждающих ее заявление, однако, по мере того как она «осваивала» свою новую личность, встречи с бывшими аристократами и придворными, а также сведения, публиковавшиеся в печати, позволяли ей пополнять свое повествование новыми именами и датами, а также узнавать нужные лица и места. Она понимала желания тех, кто встречался с ней и хотел верить, чаяния общественности в целом. Благодаря усилиям Гарриеты фон Ратлеф-Кальман, Глеба Боткина, Доменик Оклер и Питера Курта, сочувствующим газетам и журналам, а также игре Ингрид Бергман мир увидел во Франциске трагическую фигуру, живое воплощение необыкновенного и блестящего прошлого, ушедшего навсегда, – великую княжну Анастасию. Когда она переступила через порог той комнаты в подвале дома Ипатьева, великая княжна Анастасия была, вобщем-то, обычной молодой девушкой. Необыкновенной она стала, после того как распостранились слухи о том, что она спаслась и живет под именем Анны Андерсон.

Счастливый случай и удачные совпадения помогали Франциске, но и сама по себе она была замечательной женщиной. Любой человек, наделенный меньшими способностями и настойчивостью, не владеющий столь острым, как у нее, умом, несомненно, не смог бы выдержать то трудное испытание, которое она выбрала для себя сама. Мартин Кнопф, тот детектив, который выполнял заказ великого герцога Эрнста-Людвига, сделал одно важное наблюдение. «Существует разница, – писал он в своем отчете о Франциске, – между человеком необразованным и человеком, не способным к образованию. Она вполне способна заниматься своим образованием» {39}. Талант Франциски заключался в том, что она точно понимала, что нужно для того, чтобы ее претензии выглядели вероятными, в том, что она знала, когда нужно отступить в случае возникновения опасности, и что она точно знала, как использовать все немалое обаяние, чтобы выглядать заслуживающей доверия претенденткой на имя и титул великой княжны. Вряд ли приходится удивляться тому, что вокруг нее продолжают кипеть страсти, особенно если учесть, какую роль сыграл созданный ею иск в массовой культуре двадцатого столетия. До сих пор имеются люди, которые верят, несмотря ни на что, что Андерсон – это Анастасия; многие искренне озабочены (как когда-то и авторы этой книги) наличием в ее деле вопросов, которые остались без ответа. Кроме того, существует весьма часто заявляющая о себе группа тех, кто не имеет прямого отношения к данной истории, но охвачены сентиментальной ностальгией по ушедшей в небытие русской императорской династии. Они не терпят даже простого упоминания имени претендентки, поскольку, как они считают, даже обсуждение иска Андерсон оскорбляет имя настоящей Анастасии. Но те, кто хотел бы ограничить сведения о Франциске ворчливым примечанием в конце книги, оказывают плохую услугу истории, отказывая этому персонажу в праве занять свое исключительное место в истории последних Романовых.

Если Франциска в своих поступках руководствовалась только холодным расчетом, особенно после ее кратковременного исчезновения в 1922 году, то ей тоже пришлось заплатить высокую цену за придуманную ею головоломку, ведь она приговорила себя постоянно жить в искусственном мире, из которого невозможно выбраться. Ее уделом стало некоторое подобие сумеречного существования. Опасаясь быть разоблаченной, она никогда не настаивала на принятии решения по своему иску, точно так же она не могла просто отказаться от своих претензий из опасения подвергнуться ответному судебному преследованию. Однажды она призналась Татьяне Боткиной, что на ее совести лежит тяжелый груз, возможно, это было признанием того, что годы обмана собирают свою дань {40}. Франциска могла перевоплощаться только в вызывающую любопытство фигуру Анны Андерсон, в призрак великой княжны, навеки обреченной бродить по страницам истории Романовых.