Текст книги "Холодный кофе, или Одиночество Офелии Коулман"

9

Солнечный свет пробился в окно, от него я и проснулась. Реймонд дышал в мою макушку, а я прижималась к его вздымающейся груди. Осознание произошедшего накрыло меня океанской волной, и я осторожно выбралась из-под тяжелых рук Беннета, накинула его пиратскую рубашку и вышла из комнаты. Камин догорел, тепло беспощадно покидало дом. Я укуталась в плед и начала ходить взад-вперед, пытаясь понять – лучшая ночь в моей жизни была ошибкой или единственно верным решением?

Бросив размышления, я порылась в кухонных шкафчиках в поисках кофе. Нужно было занять руки, чтобы не дать мыслям поглотить меня с утра пораньше.

Зачем человеку круглые суммы на счетах, если он не может купить кофе-машину и смотрит фильмы на видеокассетах?!

Сварив кофе на двоих, я налила его в чашку и вышла на веранду, чтобы осенний ветер остудил щеки и освежил голову. Но когда в поле зре ния попал крохотный летний домик, я решила обследовать его, надеясь, что Реймонд не проснется. Его пробуждение и без того сулило неловкость. Я тихонько заглянула в дом, чтобы убедиться, что Беннет спит – тот посапывал, перевернувшись на живот.

Справа от небольшой постройки стояла надувная лодка, лежали весла, удочки, инструменты и прочие рыбацкие и хозяйственные штучки. Маленький домик, как и основной, был выложен из толстых брусьев. Не думая о последствиях, я вошла внутрь. В нос ударил запах сырости и нагретых солнцем поверхностей. В доме почти не было мебели, лишь крохотный диван, пара стульев и уйма коробок.

Не сумев побороть любопытство, я открыла верхнюю коробку и обнаружила несколько рамок с фотографиями. Несложно было догадаться, что на снимках семья Рея. Двое мальчишек с миндально-зелеными глазами улыбались беззубыми ртами; следом мне попалось рождественское фото у камина, вчетвером: мама Рея сидела на коленях мужа, она сдержанно улыбалась и с любовью смотрела на мальчика, которого держала за руку – это точно был Реймонд. Его черные волосы, хитрый взгляд, узнаваемые губы и нос выдавали главную звезду университета. Мама Реймонда была рыжеволосой красавицей с зелеными глазами. Их отец в костюме Санты, восседавший рядом с гигантской елью, широко улыбался, сощурив карие глаза. Виктор сидел в ногах отца с коробкой подарков, на вид он был на год-два старше брата. Отличить их было трудно. Я улыбалась, как дурочка, умиляясь их счастливой семье, пока не вспомнила, во что эта семейная идиллия превратилась. У меня ведь тоже есть подобное «счастливое» семейное фото с моего третьего дня рождения. Одно радует – хотя бы камере удалось зафиксировать эти моменты.

На дне коробки лежала темная деревянная шкатулка, я выглянула в маленькое окно, чтобы удостовериться, что Реймонда нет поблизости, и открыла ее, тут же выронив из рук. На пол высыпались складной нож, огнестрельный и пневматический пистолеты и часы, испачканные кровью. Быстро и тяжело дыша, я принялась нервно складывать все в шкатулку, вновь убрала ее на самое дно, прикрыла фотографиями и вернула коробку на место.

– Офелия?! Офелия!

Черт! Проклятие! Поправив упавший с плеч плед и натянув улыбку, я выбежала на улицу. Реймонд помахал мне с веранды. Он уже успел надеть бордовую толстовку и черные спортивные штаны. Беннет выглядел встревоженным, но не рассерженным. Хоть бы пронесло! Нужно придумать оправдание как можно скорее.

– И как тебе домик? – спросил он не без иронии, спрятал руки в большой карман худи и спустился на участок.

– Прости, не хотела тебя будить. Решила немного… осмотреться.

Я быстрым шагом устремилась к нему.

– Думал, ты сбежала. – Рей перехватил меня на бегу, пустил в объятия и поцеловал в макушку. – Спасибо за кофе. Пойдем позавтракаем, я приготовлю скрэмбл. И тебе нужно одеться.

Я только открыла рот, чтобы кольнуть его замечанием, но Рей опередил:

– Да, я умею готовить, потому что часто живу здесь. Один.

– С каких пор ты читаешь мои мысли?

– Ты довольно предсказуема в своих колкостях. – Реймонд отпустил меня и осмотрел с ног до головы. – Боюсь, от костюма Белоснежки остались лишь клочки ткани, и как бы мне ни нравилось смотреть на тебя в своей рубашке, нужно одеться теплее. Пойдем, я одолжу тебе кое-какую одежду.

– Ты примерно в пятнадцать раз больше меня. Любая твоя кофта прикроет мне пятки, – заметила я и хохотнула.

– У меня есть некоторые женские вещи, – пояснил он.

– Правда? И откуда же они здесь? – приподняв бровь, спросила я, следуя за Реймондом к веранде.

– Это все мамины вещи, случайно попавшие в коробки.

Рей дал мне на выбор два свитера: красный и серый, а к ним брюки – одни прямые, в клеточку, вторые вельветовые цвета меда. Серые брюки оказались мне велики, так что я предпочла медовые, а сверху натянула серый свитер и аж вздрогнула от удовольствия – до того мне стало комфортно. Все-таки в конце октября рубашка – не самая практичная одежда.

– Тебе очень идет, – одобрил Беннет и подмигнул, занимаясь готовкой.

В этот раз мы завтракали в доме. Реймонд не стал топить камин из-за скорого отъезда. Я так проголодалась, что съела все до последней крошки, хотя была уверена, что из-за неожиданной находки мне кусок не полезет в горло. Я ничего не знала о жизни Реймонда до университета, как и о том, в какие дела он влип, не успела выяснить ровным счетом ничего о группировках, кроме бойцовского клуба. Реймонд разглядывал меня, сидя напротив, безмятежно улыбаясь.

– Реймонд, мне нужно спросить, – начала я.

– Я весь внимание.

– Кто бывал здесь еще?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты назвал это место «тайным», когда мы впервые сюда приехали, мне интересно почему? – Я поскребла вилкой по тарелке, опустив взгляд.

– Потому что никто о нем не знает. По крайней мере, я на это надеюсь. Здесь мне спокойно, тихо, я не хотел бы, чтобы сюда в любой момент могли нагрянуть мои знакомые, и даже друзья.

Тайное место. Окровавленные часы. Пистолеты, ножи, побитый Реймонд. Убитый брат. Я ведь так и не выяснила, что произошло с Виктором, не узнала, кто и почему избил Реймонда. И это место – почему Рей не хочет, чтобы кто-то узнал о нем? Привозил ли он своих пассий сюда раньше или просто пускает мне пыль в глаза? И для чего это чертово оружие?!

Знаете этот эффект отрезвления? Когда просыпаешься утром разбитый, а потом на тебя глыбой льда сваливается осознание содеянного? Одолевают тревожность и ужас? Вот примерно так я сейчас себя чувствовала. Опьяненная Беннетом вчера, я поддалась соблазну, а сегодня, мысля трезво, ужаснулась тому, сколького не знаю.

– Ты чего так побледнела? – Реймонд в два шага преодолел расстояние между нами и протянул руку, но я отпрянула.

– Ты… убивал кого-нибудь? – ляпнула я.

– Что? – Реймонд натужно рассмеялся.

– Я нашла пистолеты и часы в летнем домике, – еле слышно сказала я.

Реймонд помолчал, отводя взгляд, затем произнес:

– Офелия… – Беннет провел ладонями по своим щекам. – Слушай, знаю, как это выглядит, но именно поэтому и просил тебя держаться подальше. На хранение оружия у меня есть лицензия, если тебя это беспокоит. Но отвечая на твой вопрос – нет, я никогда никого не убивал. Как ты вообще могла предположить такое?!

Он был удивлен, даже поражен моим предположением. Для него убийство было чем-то немыслимым, это ясно читалось во взгляде.

– А что, если бы от этого зависела твоя жизнь? – спросила я, вскинув голову.

– От убийства?

– Да.

– Ты имеешь в виду самооборону, самозащиту?

– Именно.

– Вряд ли я могу так быстро ответить… не знаю, смог бы я жить, зная, что убил кого-нибудь, но, если бы на кону стояла жизнь близкого, родного человека… как в твоем случае с отцом… – проговорился он.

Я вскочила как ошпаренная.

– В случае с моим отцом?! – процедила я.

– Я не… прости, я хотел сказать… – Беннет приподнялся, чтобы коснуться моей руки, но я отшатнулась.

– Сказать – что?! Что все знаешь о моей жизни?! Каждую мелочь? Как ты смеешь так просто говорить об этом?!

– Офелия, это не делает тебя убийцей. – Беннет явно выбрал не тот вектор для продолжения разговора.

– Пошел к черту! – выпалила я, схватила телефон, оставленные на полу комнаты сигареты с зажигалкой и выскочила из дома.

– Я отвезу тебя! – Реймонд выбежал за мной.

– Еще чего.

Я отвернулась и обошла здание, но, когда достигла ворот, поняла, что у меня нет денег на карте, а наличка осталась дома, и вызвать «Убер» я не смогу. Можно было бы позвонить Брианне или, в крайнем случае, Аштону, но очередного скандала мне не хотелось.

– Офелия! – Реймонд догнал меня и встал на приличном расстоянии, будто знал, что я готова надрать ему задницу за то, что копался в моем личном деле. Настолько личном. Еще и делал вид, что не в курсе. – Просто довезу тебя до кампуса. В любом случае я не хочу, чтобы нас видели вместе.

Я потрясенно распахнула рот, а Реймонд протестующе замахал руками.

– Не в том смысле, ты же знаешь, я не могу…

– Лучше не продолжай, пока я не набросилась на тебя с кулаками. Достаточно, Реймонд. Отвези меня домой.

Беннет покраснел, а я, чтобы закончить разговор, быстро села на пассажирское место.

В машине Беннет включил радио, причем достаточно громко, словно надеялся больше не разговаривать со мной. На салон обрушилась одна из моих любимых песен – «Follow You» группы Bring Me The Horizon. Я украдкой посмотрела на сосредоточенного Реймонда, когда солист завел припев:

 
Можешь провести меня через ад,
Если я смогу держать тебя за руку.
Я пойду за тобой, потому что я очарован тобой.
Можешь бросить меня в огонь –
Я все равно пойду за тобой.
 

Рей подпевал одними губами, а потом вдруг повернулся, заглянув в мои глаза. Я не смогла выдержать его взгляд и закурила, схватившись за лоб. Дорога до кампуса казалась долгой, будто мы по меньшей мере пересекали границу штата, а не подъезжали к соседнему городку. Дело было в гнетущем молчании. Я была взвинчена, напугана и зла, но гордилась тем, что мне удалось взять себя руки и не наговорить Реймонду гадостей.

Когда Беннет притормозил у кампуса, около спортивного клуба, я не возмутилась, что он выбрал объездной путь, чтобы не засветиться со мной перед братством. Но твердо решила: либо он выложит мне все о том, какого черта хранит оружие и окровавленные часы, либо я вычеркиваю его из своей жизни.

– Офелия, только не… – заговорил Реймонд, когда я выходила из машины, но слова растворились в воздухе, как только я захлопнула дверь.

* * *

Мне несказанно повезло – Брианна была у Джоша (о чем сообщила в записке, оставленной на кухонном столе), близняшки и Лайла спали, больше я никого не застала. Девчонки убрали большую часть мусора, но жуткие декорации все еще висели на каждом углу. Я прошла в свою комнату, которую, к счастью, не расписали по новой. Чуть отодвинув штору, я не обнаружила Реймонда в спальне, после чего снова спустилась вниз, вспомнив, что именно меня смутило в состоянии коммуны. Закрытая дверь в комнату отдыха. Может, девочки оставили кого-то из студентов на ночь? Я тихонько повернула ручку и с предательским скрипом открыла дверь, как вдруг на меня выпрыгнуло два тела.

– Сюрприз! – завизжала Брианна и выставила вперед мою мать.

Улыбка мамы растянулась от уха до уха, в ее глазах блестели слезы радости. Она надела простую полосатую рубашку и любимые рваные джинсы. Такая миниатюрная, с искрящимися глазами – она напоминала девчонку, которой и оставалась в душе.

– Мамочка! – завизжала и я.

Мы бросились друг другу в объятия, я с благодарностью посмотрела на Брианну, прижимаясь к маминому плечу. Та улыбалась, довольная собой, и велела нам пройти в кухню, чтобы выпить кофе с пирожными из ее любимой кондитерской.

– Офелия, Вирджиния приехала к нам в пять утра, – многозначительно выдала Брианна.

– Брианна разместила меня в твоей комнате и сообщила, что ты сбежала с вечеринки с каким-то пиратом, – добавила мама, теребя мои щеки. Только ей я могу позволить этот жест, даже если чувствую себя собачкой на выставке.

– Чушь! Не знаю никаких пиратов, – уверенно заявила я.

Мы с Брианной рассмеялись и пошли на кухню, чтобы накрыть на стол.

– Так он твой сосед по окну? – спросила мама, громко отхлебывая кофе.

Я бросила уничтожающий взгляд на Брианну.

– Я тоже очень скучала по тебе, мамочка! У меня все хорошо, учусь прилежно, не болею, а твои как дела? – съязвила я, ставя перед мамой салат из свежих помидоров и моцареллы.

– Брось, Офелия, мы же переписывались почти каждый день! Об учебе и здоровье я уже на слышана, – с улыбкой сообщила мама и запустила вилку в салат.

– Поедем в торговый центр? – спросила я в надежде, что мама согласится – целый день с ней в коммуне я не выдержу.

– Вау, ты и впрямь мне это предлагаешь?! – воскликнула мама.

– Мы над ней работаем, Вирджиния, – гордо вставила Бри, хихикнув.

Брианна села справа от мамы, обе набросились на салат. А я, успев позавтракать в Кингстоне, налила лишь кружку кофе и устроилась напротив. В кухню вбежала Ирма в одной пижамной футболке и с полным хаосом на голове. Глаза ее были красными, припухшими, губы – искусанными и алыми.

– Ой, прошу прощения!

– Ирма! – Я развернулась на стуле. – Все в порядке?

– Да-да, спасибо.

– Садись! – громко сказала я, а потом приблизилась, чтобы шепнуть на ухо: – Тайгер?

Она испуганно взглянула на меня заплаканными глазами.

– Все в порядке, – повторила она.

– Ок, – кивнула я, пожав плечами. Ирма достала свою кружку и ушла.

Я не знала, как правильно поддерживать, но мне искренне хотелось помочь Ирме. Прямо сейчас ей явно было не до расспросов.

– Ох, девочки! Я будто попала в свою мечту двадцатилетней давности! – мама улыбнулась, осматривая кухню. – Студенческая и школьная дружба – самая крепкая. Берегите ее. А этой крошке, кажется, не повредит шоколадное мороженое. Захватим его в торговом центре? – предложила она и подмигнула.

По пути в торговый центр мы говорили о маминых родителях, живших в Техасе. Дедушка владел тиром, а бабушка занималась выпечкой после ухода на пенсию с кондитерской фабрики. Мама недавно навещала их вместе с Гектором – как раз для знакомства. Бабушка с дедушкой дали ему наивысшую оценку, чему мама была рада. После отца ей сложно было открыться кому-то, не столько из-за своих проблем с доверием, сколько из страха за меня.

– Звонила мама Коулмана, – при упоминании отца я споткнулась, чуть не улетев в фикус на втором этаже торгового центра.

Как я уже рассказывала, у мамы с бабушкой отношения не из лучших. Повзрослев, я часто думала: а что, если бы бабушка не угрожала маме? Не запугивала бы ее, и мама бы со спокойной душой ушла от отца? Был бы отец жив? Ну, уж точно не погиб бы от моих рук. Но обо всех этих угрозах я узнала уже после смерти отца, когда мне исполнилось тринадцать. Я тогда сильно расстроилась, что бабушка за весь год ни разу мне не позвонила и не поздравила ни с одним праздником, и маме пришлось рассказать мне обо всех гнусностях, ко торыми промышляла бабушка, и о том, что она не может принять смерть отца. Откровенно мама не призналась, что бабушка перестала воспринимать меня как внучку, посчитав убийство умышленным, но я была уже достаточно сообразительной, чтобы уяснить это. С тех самых пор бабушка позвонила лишь однажды, на мой девятнадцатый день рождения, но я не ответила.

– Ты взяла трубку?! – поразилась я.

– Конечно, нет! – Мама так на меня посмотрела, будто я обвинила ее в смертном грехе. – Она потом написала сообщение: «Вирджиния, милая, я прошу лишь об одном – о разговоре с Офелией». После этого сообщения она оказалась в черном списке.

– Странно, и что ей понадобилось столько лет спустя? – я нахмурила брови.

– Детка, ты ее единственная внучка. Думаю, пришло время, когда на нее снизошло озарение, и она поняла, что ты – единственное продолжение ее сына. В том, что она сожалеет о своем поведении, я сомневаюсь, а даже если так, она в жизни в этом не признается! Слишком гордая старуха! – разошлась мама. – Не думай о ней. Надеюсь, что на тебя у нее выйти не получится.

Я представила, как бабушка находит меня. Стоит, например, перед дверью коммуны и просит впустить, пообщаться. По коже пробежали мурашки – нет, я не для того вычеркнула прошлое, приехав в Принстон, чтобы оно испортило мне будущее.

– Она звонила на прошлый день рождения. Может, и в этот раз попытается, – размышляла вслух я.

– Ты уже взрослая, девочка моя, и сможешь дать старой карге отпор. Или переадресовать ее звонок на мой номер, – мама хохотнула. – А теперь я бы хотела сменить тему. Брианна поделилась со мной некоторыми подробностями, о которых умолчала родная дочь. Ты была на свидании с неким Аштоном? Он и есть тот самый пират?

Я выронила все вешалки из рук, а вместе с ними – и висевшие модели.

– Ты все так же неуклюжа. – Мама закатила глаза и помогла собрать упавшие вещи.

– Его зовут Реймонд. Пирата, – призналась я по пути в примерочную. – Реймонд Беннет. Он второкурсник, так как его оставили на второй год.

– Значит, это с ним ты гуляла всю ночь? – Мама открыла примерочную внезапно – я не успела прикрыть тату. – Офелия Коулман, это что за сатанинская метка на твоей заднице?!

Зашуршали шторки соседних примерочных.

– Мам, не здесь… – зашипела я.

Она просверлила меня взглядом и резко задернула шторку. Чтобы немного успокоить маму, я согласилась купить пару ярких футболок, которые потом втихаря отдам Ирме. После шопинга мы пошли в «Старбакс», где взяли холодный кофе, салат и бейглы. Когда мы уютно устроились в креслах, мама задала мне тысячу вопросов о тату и пообе щала засудить моего дружка, который «разрисовал» ее несовершеннолетнюю дочь. Напускные угрозы на меня не подействовали, но я решила, что проще кивать, чем спорить. Заметно просветлев, мама спросила:

– Ты сказала Реймонд Беннет? Он, случайно, не из Техаса?

– Как ты догадалась?!

– В Далласе ферма Беннетов одна из крупнейших. В детстве мы жили на ранчо, твой дедушка хорошо ладил с главой фермы, у этого главы был сын, и я мечтала стать его женой, когда была маленькой. Что поделать? Я обожала животных. – Мама усмехнулась. – Сейчас этот мальчик унаследовал ту самую ферму, у него двое сыновей, точнее, там были какие-то скандалы… жена ушла из-за его измен, а одного из сыновей не стало. Так рассказывал дедушка.

Я подавилась, мама с размаху стукнула меня по спине.

– Похоже, мы говорим об одних и тех же Беннетах, – прохрипела я.

– Никто из них не живет сейчас в Далласе. Беннет-старший стал акционером, у него какая-то фирма, но на ферме остались его сотрудники. Они перебрались куда-то поближе к Нью-Джерси. – Мама жевала салат, не осознавая, какую важную информацию мне рассказала. – Хотя, кажется, его бывшая жена осталась там. На ферме. Мы с Гектором как-то не обратили на это внимание, так что точно не скажу.

– Мам, хочу с тобой обсудить кое-что. – Я отложила бейгл и сделала большой глоток кофе. – Ты жалеешь о том, что встретила отца?

Глаза матери округлились. Она деловито выпрямилась:

– Никогда. Никогда не жалела о том, что встретила его. Тогда бы у меня не было тебя!

– Но то, что случилось…

– Да, Офелия, случилось. Спустя десять с лишним лет после нашей встречи. Знала ли я, что он превратится в монстра? Нет. Любила ли я его? Да.

– Но… как тогда доверять, мам? Как открыться, если любой может оказаться монстром?

Мама тяжело вздохнула, подбирая слова.

– Послушай, детка. По одному человеку всех людей не судят. Я не говорю, что следует слепо доверять людям. Влюбленность… она затуманивает разум, сложно мыслить рационально, когда душа трепещет от желания и любви. Важно быть осторожной, только и всего. Оставаться бдительной. Но не превращаться в параноика. Когда я встретила Гектора, то уже иначе воспринимала влюбленность.

– А если Гектор… если он поступит так же? Я не смогу тебя защитить.

Глаза мамы наполнились слезами, она до боли сжала мои пальцы.

– Ты не должна меня защищать, Офелия. Ты – моя дочь. Это моя забота – защищать тебя. Ты должна отпустить прошлое. Думаешь, я не понимаю, почему ты решила заняться боксом?

– Откуда ты…

– Я просто не могла тебя ругать за это, а надо было, – хмыкнула мать. – Любимые люди, они… могут обижать. Я бы сказала, только близкие могут больно ранить. Без боли не бывает любви. Но ты должна понимать: когда перегибают палку, когда человек кардинально меняется и совершает непростительные поступки – это уже не любовь.

– Но для чего тогда это все, мама? Если будет больно.

Сказав это, я вспомнила умозаключения Беннета, который заранее был настроен на крах любых отношений.

– Не попробуешь – не узнаешь, детка, – грустно улыбнулась мама. – Ты переживаешь из-за этого парня, да? Беннета?

– Не знаю, – я отвернулась и отпила кофе.

– А этот Аштон, с ним ты дружишь?

Я хихикнула.

– Дружу… он хороший.

– Лучше Реймонда?

Покрутив трубочку, я посмотрела на мать:

– Возможно. Но разве я лучше их обоих?

– Боже, Офелия! Ладно, я поняла твой настрой. Запомни вот что: лучше или хуже – это оценка субъективная. А вот что ты чувствуешь по отношению к ним – по-настоящему важно.

Мы гуляли по Принстону еще несколько часов, пока не стемнело. Мама была в восторге от этого небольшого городка, особенно ей понравился кампус университета. Всю жизнь она твердила о том, что мне нужно поступить в Лигу плюща, чтобы не провести лучшие годы жизни в бесперспективном колледже, и получить самое престижное образование. Взглянув на маму, которая с грустью вздыхала, любуясь кампусом, я почувствовала боль. Не всем мечтам суждено сбываться.

Маме было неудобно оставаться на ночь в Принстоне, уже с утра она должна была дежурить в больнице, так что мы пошли к машине, чтобы я смогла отвезти ее к автобусам, которые шли до Филадельфии. Мама ждала на подъездной дорожке, пока я выезжала из гаража. К моему ужасу, в это же время из своего братства вышел Беннет. И, может, даже не заметил бы нас, если бы мама не заорала на весь двор:

– Офелия! Ты сейчас собьешь голубя!

И Беннет, естественно, обернулся. К слову, с голубем все в порядке, он испугался маминого крика и улетел. Покраснев до корней волос, я вышла из машины и направилась к маме. Реймонд устремился в нашу сторону. Я встала спиной к нему.

– Ты приедешь в Филадельфию на день рождения? – спросила мама, напомнив, что праздник уже в субботу.

– У нее скоро день рождения? – Беннет встал плечо к плечу со мной, даже не удосужившись посмотреть на меня.

– Привет, красавчик, – ляпнула мать.

Глазами я начала искать пути отступления.

– Привет, – с кивком ответил он, очаровательно улыбаясь. – Я тебя здесь раньше не видел, ты на каком курсе?

Я закатила глаза к небу и застегнула новое пальто. Подул сильный ветер, разметав волосы во все стороны. Короткая черная куртка Реймонда распахнулась, и меня задело молнией. Вроде мелочь, а я все равно вздрогнула и посмотрела ему в лицо – он так старательно улыбался маме, что я смогла разглядеть его зубы мудрости! Беннет, видимо, только помыл голову – ветер взъерошил влажные волосы и перебросил их на правый бок.

– Я свое отучилась. Я мама Офелии, – почти по-кошачьи промурчала в ответ моя родительница. Ее приняли за студентку – все, теперь Реймонд автоматически у нее в любимчиках.

– Боже, прошу прощения! – Реймонд почтительно поклонился. – Я Реймонд Беннет.

– Точно, немного напоминаешь отца, – подметила мама и улыбнулась.

– Откуда вы знаете моего отца? – добродушие сразу сошло с лица Рея, уступив место раздражению.

– Неподалеку от его фермы есть семейное ранчо – я там выросла, – пояснила мама, и, боже, я еле удержалась, чтобы не достать телефон и не сфоткать выпученные глаза Беннета.

– Вау! Вот так совпадение. – Взгляд Беннета стал рассеянным.

– Ты спрашивал о дне рождения. Так вот, седьмого ноября моей куколке исполнится двадцать лет.

– Ма-а-ам! – возмутилась я и снова осмотрелась в поисках убежища.

– Уже в субботу? Знаете, мы с Офелией часто проводим субботы вместе. Надеюсь, и эта не станет исключением. – Реймонд закусил губу и взглянул на меня.

Почему подо мной не было даже канализационного люка, чтобы провалиться под землю?! Я завела руку за спину Беннета и с силой ткнула костяшками в болевую точку. Реймонд взвыл, как подстреленный волк, но не дернулся.

– Мам, ты опоздаешь на автобус, поехали. Реймонду тоже пора. – Я окинула Беннета грозным взглядом, открыла маме дверь и буквально усадила ее на пассажирское сиденье.

Повернувшись к Рею спиной, я собиралась уже обогнуть капот и сесть за руль, но Беннет дернул меня за руку.

– Почему ты молчала о дне рождения? И когда ты успела рассказать обо мне маме?!

– Пока, Реймонд, я опаздываю! – Я вырвала руку и быстро скрылась в машине.

Почти всю дорогу я выслушивала от мамы комплименты в адрес Рея: о том, какие красивые у него глаза цвета осенней листвы, фигура Аполлона, а волосы идеально черные, и челка, оказывается, – сексуальная изюминка! Не выдержав, я включила R. E. M. «Losing My Religion» на всю громкость – сил моих не было это выслушивать. Посадив маму на автобус, я тут же полетела в коммуну, чтобы успеть выполнить домашнее задание.