Текст книги "Поверь и полюби"

Он вопросительно посмотрел на Софи:

– Что?

– Где здесь растут… ну, эти… маргаритки?

– Маргаритки? – оторопело переспросил Линдхерст, никак не ожидавший в этот момент подобного вопроса. – Вы хотите маргариток? Сейчас? Зачем?

Софи почувствовала, что покраснела.

– Ну, видите ли… Может быть, вы предпочитаете перья?

– Перья?.. Ничего не понимаю! О чем вы говорите?!

Софи стала совсем пунцовой. Николас в изумлении смотрел на нее и явно ждал ответа. Волей-неволей, но ей пришлось пересказать кое-что из того, что говорил брат Лидии. Закончив, она смущенно посмотрела в лицо Николасу.

– К каким мужчинам принадлежите вы, Николас?

Ответом стало долгое молчание. Наконец, Линдхерст иронически посмотрел на Софи и не без ехидства ответил:

– Вы спрашиваете, к какому разряду извращенцев принадлежу я? Что ж, отвечу: ни к какому. Хотя все, что вы сейчас рассказали, выглядит весьма любопытным. Но я предпочитаю придумывать эротические игры уже по ходу дела. Надеюсь, в свое время вы мне будете в этом помогать?

Софи нахмурилась:

– Я не совсем вас понимаю.

Николас снова сжал ее в объятиях и поцеловал в лоб.

– Другими словами, наша с вами цель – взаимное наслаждение. А достигнем мы этого теми способами, которые выберем вместе.

– Будем дотрагиваться друг до друга?

– Бесспорно! Будем вести себя так, как захотим.

– Как угодно?

– Как угодно и когда угодно. Все будет зависеть только от нашего желания. Вы можете изучать мое тело во всех деталях и любым способом. А ваше полностью принадлежит мне, и тут уж я буду делать все, что захочу.

– Мне это нравится! Гораздо больше, чем маргаритки! Тем самым мы не будем себя ничем ограничивать. Так?

– Так. Меня тоже куда больше привлекает свобода выбора, нежели все цветы оранжереи, вместе взятые. Равно как и еще кое-что, о чем вы сегодня изволили поведать. Надо же до такого додуматься!

– Это вы – мне?

– Нет. Тем извращенцам, к числу которых ни я, ни вы не принадлежим.

Софи громко рассмеялась, потом лицо ее сделалось серьезным. Она вновь прижалась к Николасу и страстно поцеловала его в губы. Ее язык проник между зубами Линдхерста, исследуя каждый миллиметр…

Николас почувствовал, что не может больше противиться желанию. Он положил ладони на ягодицы Софи и прижал низ ее живота к своей затвердевшей мужской плоти. Она вскрикнула и выгнулась ему навстречу.

– Я чувствую себя… пьяной, – прошептала Софи, на мгновение отрываясь от его губ. – Впечатление, будто горит… Особенно вот здесь… – И она показала пальцем на низ живота. – Николас, умоляю, помоги мне от этого избавиться! Я… я…

– Тише, тише, любовь моя! – пробормотал он, закрывая Софи рот поцелуем. – Я, конечно, помогу. Но только если и ты поможешь мне!

– Каким образом? – недоуменно спросила Софи, с тревогой взглянув на Николаса. – Я бы помогла, если бы знала как.

– Не беспокойся, дорогая! Я тебе все покажу!

– Николас! Но ведь я могу сделать что-то не так! И тогда станет еще хуже… Тебе и так уже пришлось настрадаться из-за моей глупости!

– Хуже не станет. Обещаю, что все будет в порядке!

Софи покорно кивнула, хотя и очень сомневалась в этом.

– А что мне делать? – недоуменно спросила она. – Я имею в виду – как тебе помочь?

– Для начала разрешить мне насладиться созерцанием твоего тела.

На щеках Софи вспыхнул стыдливый румянец.

– Ты хочешь, чтобы я… чтобы я разделась?

– Нет, я хотел бы сделать это сам, но только с твоего согласия.

Лицо Софи из румяного сделалась пурпурно-красным. Она застенчиво отвела глаза в сторону.

Дрожащими от нетерпения руками Николас повернул ее спиной к себе и принялся расстегивать пуговицы на платье. Причем делал это очень неумело. Когда же платье упало к ее ногам, принялся за корсет, с которым справился гораздо быстрее. Сделав короткую паузу, чтобы поцеловать Софи в раскрасневшуюся щеку, Николас стащил через голову тонкую батистовую сорочку. И только тогда отступил на шаг и посмотрел на нее.

Софи стояла перед ним обнаженная до талии. Нижнюю часть тела скрывали легкие панталончики и длинные розовые чулки. Николас с улыбкой посмотрел на то и другое. Такое белье носили только первые столичные модницы. Даже в нынешнем положении служанки Софи не хотела от этого отказываться. Но внимание Линдхерста привлекало другое: он с восхищением смотрел на формы тела Софи и не мог налюбоваться их совершенством.

Никогда ни у одной женщины Николасу не доводилось видеть такой прекрасной груди – полной, зрелой, но одновременно твердой и округлой. А ее осиная талия! Казалось даже нереальным, что она может принадлежать земной женщине. Удивительно стройные бедра и спина… Николас даже удивился, зачем Софи носит корсет.

Он смотрел на эту волшебную красоту и в душе восклицал: «О, если бы все это принадлежало мне!»

Если бы эта женщина принадлежала ему, то он мог бы наслаждаться ее совершенством каждый день и каждую ночь! И так – на все времена!

Николас настолько был заворожен красотой тела Софи, что даже не заметил, что она уже давно смотрит на него с удивлением.

– Николас, что с тобой? Что-нибудь не так? Тебе не нравится мое тело?

В голосе ее прозвучала тревога.

– Мне не нравится твое тело? – простонал Линдхерст. – Да я просто обожаю его! Вы, мисс Баррингтон, – самое совершенное создание во всем мире!

Софи облегченно вздохнула. Потом рассмеялась и сказала игривым тоном:

– Позволь мне так же подробно изучить тебя!

Он улыбнулся, вытянулся в струнку и поднял кверху руки:

– Будь моей гостьей!

Прикусив нижнюю губу, Софи осторожно расстегнула пуговицы на его рубашке. Когда эта процедура была закончена, Николас расправил плечи и, освободившись от рубашки, бросил ее на стоявший рядом рабочий стол. Снова повернувшись лицом к Софи, он кивнул, предлагая ей продолжать.

Софи чуть приподнялась на цыпочки и после долгих трудов развязала на шее галстук. Николас снял его и тоже бросил на стол. Теперь лорд Линдхерст стоял перед Софи обнаженным до пояса. Она отступила на шаг и посмотрела на него. Это было великолепное, совершенное мужское тело. Сильное, мускулистое, пропорционально сложенное. Софи не могла удержаться, чтобы не потрогать его.

– Николас! – прошептала она. – Ты так прекрасно сложен, что даже не верится, что это – человеческое тело, а не скульптура!

Линдхерст застонал и заключил ее в объятия.

– Но я же действительно состою из обыкновенной человеческой плоти! – воскликнул он. – Она начинает трепетать при твоем прикосновении, и ее охватывает непреодолимое желание обладать тобой!

– Так обладай же! – задыхаясь, выговорила Софи.

Николас схватил девушку в охапку и некоторое время стоял в нерешительности, не зная, куда бы положить драгоценную ношу. Взгляд его упал на рабочий стол. Он шагнул к нему и бережно опустил ее на уже лежавшую там рубашку.

Отступив на полшага от стола, Николас долго смотрел на лежавшую перед ним Софи, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда. Потом положил ладони на грудь девушки и крепко сжал эти прекрасные полушария. В ответ раздался громкий, страстный стон. Николас наклонился над Софи и стал осторожно ласкать пальцами ее соски. Тело ее выгнулось в страстном порыве, соски сразу затвердели, а дыхание стало шумным и прерывистым. Николас лег рядом с Софи, снова склонился над ней и провел по соскам кончиком языка. Потом слегка сжал их зубами. Софи снова застонала, порывисто схватила его руку и зажала ладонь между своих ног. И тут же раздвинула их…

Николас привстал, сбросил с себя оставшуюся одежду.

– О, подожди! – прошептала Софи. – Я хочу сначала еще раз посмотреть на тебя!

Она с восхищением изучала его твердую, возбужденную мужскую плоть.

– Разреши мне прикоснуться…

Николас утвердительно кивнул. Софи осторожно заключила его естество в ладонь и сжала. Николас издал звук, похожий на сдавленное рыдание. Подумав, что причинила ему боль, Софи отдернула руку.

– Извини, тебе больно?

– Нет. Наоборот, твое прикосновение – величайшее наслаждение!

– Но ты вздрогнул, застонал, и это было похоже на судорогу.

– Ты вела себя точно так же, когда я касался интимных мест. Ведь нам обоим это доставляет наслаждение. Разве нет?

– Ты прав! Но ведь мы еще не испытали главного!

– Сейчас испытаем.

Николас страстно поцеловал Софи в губы и вновь просунул ладонь между ее ног. Со стоном, похожим на рычание, она выгнулась всем телом ему навстречу. Николас сделал резкое конвульсивное движение. Софи вскрикнула, и Николас почувствовал, что проникает в ее плоть…

Глаза Софи стали почти круглыми, в них отражались изумление, страх и боль.

– Что ты делаешь?! – прошептала она.

– Проникаю в тебя. Или ты не чувствуешь?

– Что?! – переспросила Софи.

– Объясняю еще раз: я проникаю в тебя. Не может быть, чтобы ты не знала о подобных отношениях между мужчиной и женщиной.

Софи утвердительно кивнула. Но, вспомнив размеры естества Николаса, которое столь внимательно изучала полминуты назад, с тревогой в голосе спросила:

– Но ведь ты такой большой! Соответствуем ли мы друг другу? Я только что почувствовала острую боль!

– А сейчас?

– Сейчас уже нет. Скорее наоборот. Мне кажется, что я возношусь на небо…

– Значит, все у нас в порядке!

– Ты уверен?

– Вполне!

Софи облегченно вздохнула и нежно посмотрела в глаза Николасу. Оба дружно и радостно засмеялись…

Когда на следующее утро Софи спустилась в кухню, она не чувствовала себя усталой, хотя они с Николасом до самого рассвета занимались любовью, шутили, смеялись, болтали обо всем, снова и снова принадлежали друг другу. Напротив, еще никогда в жизни ей не было так хорошо. Лицо Софи сияло безбрежным счастьем: Николас любит ее! И сомневаться в этом уже невозможно…

Нет, он не произносил высоких слов и красивых фраз. Но Софи все поняла. Его полусумасшедшие глаза, беспредельная нежность, сменявшаяся необузданной страстью, – все это говорило само за себя. Николас не мог бы вести себя так, если бы не любил. И, пожалуй, единственное, что он обещал ей, – так это быть верным всю жизнь. Софи верила ему, потому что Николас Сомервилл – самый честный и благородный мужчина в мире!

Улыбнувшись всем находившимся на кухне, она подскочила к столику и взяла поднос с завтраком для маркизы. А у самой двери вдруг услышала слова Кук:

– Подноса для лорда Линдхерста сегодня не будет.

Софи обернулась и с удивлением посмотрела на повариху.

– Почему?

– Он только что уехал в Лондон.

– В Лондон? – переспросила Софи, и глаза у нее полезли на лоб.

– Да, в Лондон. Его сиятельство буквально на заре сбежал по лестнице вниз и велел срочно оседлать лошадь. Сказал, что едет в Лондон, вскочил в седло и, не проронив больше ни слова, ускакал, – Кук сделала паузу и добавила: – Все это выглядело так, будто он хотел убежать от чего-то. Или от кого-то…

Глава 21

– Опять у вас опущены плечи! Сколько можно об этом говорить! Спина должна быть прямой, а осанка – благородной!

Софи тут же выпрямилась и постаралась привнести в свою осанку максимум благородства. Маркиза, сидевшая за мольбертом и делавшая наброски портрета своей новой горничной во весь рост, одобрительно кивнула и снова взялась за карандаш.

Миссис Бересфорд в свободное время любила рисовать, а поскольку такового времени у нее было предостаточно, то рисунков, сделанных за многие годы, уже хватило бы на хорошую картинную галерею. В последние две недели, едва оправившись от болезни, маркиза упорно уговаривала Софи ей позировать. Та долго отнекивалась под разными предлогами, но хозяйка все же настояла на своем.

Сегодня работа над портретом происходила в саду перед домом.

– Чуть приподнимите голову! – командовала маркиза. – Вот так! А теперь поверните ее немного влево. Надо, чтобы на портрете получился ваш удивительный профиль. Так. Прекрасно!

Софи беспрекословно выполняла все приказы хозяйки, одновременно продолжая думать только об одном: о странном исчезновении Николаса. Прошло уже почти две недели с момента его отъезда в Лондон, и с тех пор Линдхерст как в воду канул. Никто в доме не знал, где он, что делает и когда намерен вернуться.

Она перебирала все возможные варианты и упорно возвращалась к одному, достаточно реальному, но в который никак не могла поверить: вполне вероятно, что после их ночи в оранжерее Николас пожалел о происшедшем и решил уехать, дабы избежать возможных претензий с ее стороны. Правда, такое вроде бы логичное объяснение никак не сочеталось с образом самого лорда. Во всяком случае, с тем образом Линдхерста, который она себе представляла.

А что, если этот образ существовал лишь в воображении Софи, а в реальной жизни Николас вовсе не такой? Отнюдь не кристально честный, не добрый и не благородный джентльмен, как она о нем думала?

Но нет! Она не могла так страшно ошибиться! Николас был именно таким, каким она его считала! Прекрасным, отзывчивым, чистым, безукоризненно честным человеком! И то, что он так неожиданно и таинственно уехал, не дает ей права думать о нем дурно! У Николаса могли быть тысячи, десятки тысяч серьезных причин, чтобы так поступить!

– Софи! Вы снова опустили плечи! – вернул ее к реальности голос маркизы.

Софи поспешно привела в порядок свою осанку, равно как и мысли. Ведь Николас просил доверять ему! И она исполнит эту просьбу! Будет всегда верить ему. Верить до тех пор, пока он не совершит что-нибудь такое, после чего доверие станет невозможным. Но этого не будет! Никогда!

Придя к такому решению, Софи облегченно вздохнула.

– Не двигайтесь! – воскликнула маркиза.

– Ой, извините! Постараюсь сидеть смирно! Вот так!

– Теперь нормально! Софи, вы же само совершенство! И должны именно так выглядеть на моем портрете! Сейчас, Еще один штрих – и все!

В этот момент Софи посмотрела через плечо маркизы и увидела мужчину, явно направлявшегося к ним. Каштановые кудри… Стройная фигура… Длинные красивые ноги…

Софи пригляделась и…

Боже! Лорд Квентин!

Она почувствовала, что похолодела от ужаса. Конечно же, брат Николаса тотчас узнает ее и разоблачит перед родителями!

Странно, но такая перспектива скорее огорчила, чем испугала Софи. Она очень привязалась к родителям Николаса, и терять их доброе отношение к себе ни за что не хотелось. Но это сразу произойдет, как только Квентин расскажет маркизе, кто на самом деле мисс Бартон!

Маркиза услышала приближающиеся шаги и обернулась.

– Боже, Квентин! Мой дорогой мальчик! Вот так сюрприз!

Она встала со стула и протянула обе руки навстречу сыну. Софи тут же опустилась на колени перед мольбертом, делая вид, что собирает его. При этом она старательно прятала лицо, хотя отлично понимала, что вряд ли Квентин ее не узнает. Все же Софи сообразила быстро надеть шляпу с широкими полями, которую во время позирования держала в руках. Теперь если она наклонит голову, то сможет скрыть лицо. Тогда, возможно, Квентин примет ее за простую служанку.

Тем временем маркиза обнималась и целовалась с сыном. Квентин был, как и всегда, неотразимо красив, причесан по моде и одет с иголочки.

Поскольку мать и сын были целиком поглощены друг другом, Софи успела незаметно надеть шляпку и осторожно осмотрелась, думая о том, как бы поскорее убежать отсюда и спрятаться в доме. Что делать дальше, будет видно; главное, чтобы Квентин не разоблачил ее сейчас же.

Но тут удача изменила Софи. Она услышала приближающийся шорох шагов по траве, и в следующий момент прямо у нее перед глазами возникли до блеска начищенные ботинки.

– А это кто, мама? – услышала Софи голос Квентина прямо у себя над головой. – Не могу припомнить, видел ли я когда-нибудь здесь сию согбенную фигуру.

– Думаю, не видел. Я прошу тебя быть покорректнее с прислугой, а особенно с этой девушкой. Ее зовут Софи Бартон. Она благородного происхождения, но сейчас помогает хорошо известной тебе мисс Стюарт, моей личной горничной.

– Серьезно? – скорее промурлыкал, чем сказал Квентин, бросив сверху холодный взгляд на Софи. – В таком случае разрешите вам помочь, мисс Бартон.

– И перед глазами Софи возникла рука в коричневой перчатке. Выхода не было. Софи оперлась на руку Квентина, поднялась на ноги и, буркнув «спасибо!», тут же попыталась вырваться. Но Квентин крепко сжал ее локоть.

– Надеюсь, я не очень обидел вас своей небрежной ремаркой, мисс Бартон? – усмехнулся он. – В любом случае прошу принять мои искренние извинения.

– Вы нисколько не обидели меня, милорд, – снова пробурчала Софи, стараясь высвободить руку.

Но Квентин опять не дал ей этого сделать и, наклонившись к самому уху, прошептал:

– В таком случае надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что у вас отменная фигура, аппетитные бедра и красивые ножки. А потому мне очень бы хотелось видеть вас однажды ночью в своей постели.

– Милорд! – воскликнула Софи, задыхаясь от негодования и омерзения.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга и молчали. Квентин – от неожиданности, Софи – от ужаса.

Затем он загадочно улыбнулся, а у нее замерло сердце: «Все! Узнал!»

К удивлению Софи, Квентин просто поднял к губам ее руку и галантно поцеловал ладонь.

– Очень приятно познакомиться, мисс Бартон! – Он взял Софи под руку и повернулся к матери. – Я вижу, мне повезло: провожать в дом двух таких очаровательных дам – огромная честь и удовольствие!

– Действительно, проводи-ка нас домой! – утвердительно кивнула маркиза.

При этом Софи заметила на ее лице какое-то необычное, странное выражение…

Они медленно пошли к дому. Софи искоса посматривала на Квентина. Она не могла понять, почему он все еще не разоблачил ее. Видимо, братец Николаса ведет какую-то игру, и, возможно, против Линдхерста. Какую игру? А вдруг он хочет использовать ее? В том, что Квентин узнал Софи Баррингтон, сомнений не возникало…

Навстречу им вышел Диксон. Он поклонился сначала маркизе, потом Квентину и почтительным тоном сказал:

– Миледи, я уже послал Джона за вами. Дело в том, что Кук непременно желает о чем-то с вами срочно поговорить. Полагаю, что по поводу обеденного меню.

– Спасибо, Диксон. Скажите ей, пожалуйста, что я буду в библиотеке. Пусть зайдет, но чуть позже.

Маркиза повернулась к сыну, и снова начались объятия и поцелуи. Софи незаметно проскользнула в холл, а оттуда выбежала в коридор, опередив таким образом мать и сына. Теперь у нее было несколько минут, чтобы подумать, как поступить. Бежать? Да, надо немедленно бежать из Хоксбери! Не откладывая! Сию же минуту! Да… но…

Но внутренний голос шептал ей, что вот-вот должен вернуться. Николас. Он обязательно все уладит!

А если не вернется? Задержится в Лондоне еще на несколько дней или даже больше? Что тогда? Софи понятия не имела, сколько времени пробудет здесь Квентин. Но навряд ли долго… Тогда нужно попытаться поскорее разгадать его игру!

Софи дошла до комнаты маркизы и остановилась. В ту же секунду чья-то рука легла ей на плечо. Она резко обернулась и увидела Квентина.

– Так-так, мисс Баррингтон! – насмешливо проговорил он тихим голосом. – Какая приятная встреча!

– Что вы хотите от меня, Квентин? – прошептала Софи, злобно глядя ему в глаза.

– Чего я хочу? Того же, что вы дарите моему братцу.

– Не понимаю.

– Ладно, ладно, моя маленькая Софи! Не считайте меня круглым идиотом! Так я и поверил, что Николас предоставил вам здесь убежище от кредиторов и тюрьмы только по доброте душевной. Старина Колин, возможно, и прекрасный, благородный человек, но он не из тех, кто привык прощать причиненное ему зло.

Софи отступила на шаг и с презрением посмотрела на Квентина.

– Значит, вы плохо знаете своего родного брата, милорд. Он не только прекрасный, благородный человек, но и джентльмен, умеющий прощать! Вам не мешает у него поучиться!

– Ах вот как! Ну что ж, это как раз то, чего я от вас хочу.

– А именно?

– Подарить вам в постели не меньше, чем это уже сделал он. Хотя я, возможно, по росту не такой огромный, как Николас, но в другом смысле, пожалуй, могу с ним потягаться!

– Вы говорите загадками, милорд. Ваши загадки меня совсем не интересуют, поэтому займитесь своими делами. А я своими. Извините, но у меня нет времени на всякие глупости.

Софи хотела повернуться и уйти, но Квентин крепко схватил ее за руку.

– Говорите, вас не интересуют мои загадки? Отлично, тогда я скажу прямо. Мне известно, как мой брат обошелся с вами. Впрочем, это знает весь Лондон. На прошлой неделе я встретил нашего дорогого Колина в клубе. Знаете, что он там делал? Рассказывал всем, как волочился за вами, добился расположения, соблазнил, а потом бросил!

– Нет! Я не верю вам! – закричала Софи.

В ней все протестовало против слов Квентина. Это не могло быть правдой! Николас никогда не сделает ничего подобного!.. Но…

Но если это неправда, то откуда Квентин узнал, что Линдхерст добивался ее расположения, завоевал его и… Возможный ответ на этот вопрос наполнил душу Софи такой горечью, какой она не испытывала ни разу в жизни. Но в логике Квентину не откажешь… Если…

– Поверьте, это правда! – усмехнулся Квентин.

– Почему вы впутываетесь в мои дела? – прошептала Софи, с трудом сдерживая слезы.

– Потому что вы мне нравитесь и я хочу, чтобы это прекрасное тело согрело мою постель. Вы ведь знаете, что очень привлекательны!

– А если я откажусь?

– Тогда я все расскажу моим родителям и лично увезу вас в Лондон, чтобы передать кредиторам. Обещаю, что никакая сила не сможет удержать меня. Как вы успели заметить, отец с матерью до безумия любят своего старшего сына, который, кстати, станет единственным наследником всего их состояния. – Квентин снял ладони с плеч Софи и снова зло усмехнулся. – Ну а теперь, дорогая мисс Баррингтон, я предоставлю вам возможность заняться своими делами. Заодно и подумайте о моем предложении. Жду вас в моей комнате не позже полуночи. – Квентин галантно поклонился и пошел навстречу маркизе, которая только что появилась в конце коридора…

Софи долго смотрела ему вслед. Теперь ей стало окончательно ясно: отсюда надо бежать!

Квентин сидел в кресле с бокалом мадеры в руках и слушал рассказ матери о недавней болезни Николаса, случайно съевшего ананасовую тарталетку. Но думал он лишь о том, в какую ярость придет Линдхерст, узнав, что родной брат украл у него мисс Баррингтон. В предвкушении торжества у Квентина возникло острое желание потереть руки, но в правой он держал бокал.

Все-таки как его брат мог дойти до такого унижения, что простил мисс Баррингтон ее мерзкое предательство?! Видимо, очень любит ее… А сейчас, если верить слухам, опять собирается на ней жениться. Говорят, что в качестве своеобразного свадебного подарка он намерен оплатить все ее долги, для чего, и приехал две недели назад в Лондон.

На лице Квентина появилась презрительная улыбка. Он не сомневался, что эти слухи были правдой. Николас может и не на такое пойти ради женщины, которую любит! И ничуть не расстроится, если его карман станет на несколько тысяч фунтов легче!

Что ж, теперь он, Квентин Сомервилл, вернувшись в Лондон, расскажет всему свету, как его братец снова позволил мисс Баррингтон сделать из себя дурака! А он, Квентин, соблазнил будущую невесту Николаса, чтобы уберечь брата от повторной ошибки!

– Квентин! – вернул его к реальности удивленный голос маркизы. – Почему ты так странно улыбаешься? Я ведь говорю о твоем брате. О том, как он чуть не отправился на тот свет по недосмотру одной из служанок. Что ты находишь в этом смешного?!

– Ничего! – спохватился Квентин. – Просто я…

Он замолчал, не зная, что сказать дальше. Но тут: раздался стук в дверь.

– Войдите! – откликнулся маркиз, сидевший в дальнем углу и сосредоточенно читавший газету: разговор супруги с младшим сыном, похоже, его не занимал.

Дверь открылась. На пороге стоял Диксон. Красный и даже потный от волнения.

– Что случилось, Диксон? – в тревоге спросила маркиза.

– Ваше сиятельство, милорд! Я принес ужасную весть. Похоже, нас обокрали!

– Что?! – воскликнул маркиз, мгновенно отложив газету и вскочив со стула.

– Обокрали!

Квентин заметил, что взгляды родителей устремились на него.

– Не смотрите так на меня! – воскликнул он. – Я здесь ни при чем!

Подозрение, мелькнувшее одновременно у маркиза и его супруги, не было беспочвенным. Однажды Квентина уже уличили в краже. Он стащил дорогую вазу со стола в гостиной, продал ее и на вырученные деньги расплатился с портным, которому задолжал. Но на этот раз Квентин, похоже, был не виноват, ибо только что приехал.

– Тебя никто не обвиняет, – буркнул маркиз. – Хотя ты появляешься у нас исключительно тогда, когда испытываешь нужду в деньгах. Это наводит на нехорошие мысли, но не сегодня. Если бы ты даже захотел что-нибудь стащить, то просто не успел бы…

Квентин закусил губу и бросил на отца злобный взгляд. Он хотел что-то сказать, но родители уже потеряли к нему интерес и выжидающе смотрели на Диксона.

– Извините, ваше сиятельство, – с очередным поклоном сказал мажордом, – но вора надо искать на кухне: пропали две серебряные ложки и хрустальная солонка.

Маркиза нахмурилась.

– Я просто не могу себе представить, кто из наших слуг способен на воровство! Вы всех опросили?

– Всех. Кроме мисс Бартон. Ее никто не мог найти.

– Ну, я уверена, что она в этом деле не замешана.

При известии об исчезновении Софи нахмурился уже Квентин. Неужели она успела сбежать от него?! Впрочем… Он прокашлялся и, озабоченно глядя на маркизу, сказал:

– На вашем месте, матушка, я не был бы так уверен в непричастности мисс Бартон к этому происшествию. Дело в том, что на ней лежит грех куда более тяжкий, нежели мелкая кража двух ложек и солонки. Ибо Софи на самом деле никакая не Бартон, а мисс Баррингтон. Это она обманула и опозорила моего старшего брата, вашего сына Колина. Я молчал, потому что не хотел огорчать вас. Вы с такой симпатией о ней отзывались, когда познакомили нас.

Маркиз и маркиза обменялись взглядами, в которых Квентин не заметил особого удивления. Делая свое сенсационное заявление, он ждал другой реакции.

– Даже если это и так, какие у тебя основания подозревать ее в воровстве? – очень холодно поинтересовался маркиз.

– Я не знаю, слышали ли вы, что эта девица сбежала из Лондона, скрываясь от кредиторов? – не сдавался Квентин. – Ей грозила долговая тюрьма.

– Даже так? – неуверенно пробормотала маркиза.

– Да. Она уверена, что вы тут же передадите ее полиции, как только узнаете правду, поэтому даже просила меня не называть ее настоящей фамилии. Но я, зная, как вы расстроены и оскорблены тем, что она сделала с Колином, не мог на это пойти. О чем прямо ей и сказал. – Квентин снова сделал паузу, после чего добавил: – Я почти уверен, что именно она украла серебро и хрусталь, чтобы на вырученные за них деньги уехать как можно дальше, спасаясь от вашего гнева. Да и от преследования властей тоже!

Он, однако, успел заметить, что родители снова обменялись странными взглядами.

– Вы хотите, чтобы грумы отправились на поиски мисс Бартон? – спросил Диксон, глядя в пол.

Было ясно, что Софи ему также нравится.

– Что ж, – вздохнул маркиз, – боюсь, что у нас нет выбора. Если эта девушка воровка, ее нужно передать в руки правосудия.

– Я думаю, это будет справедливо, – неохотно согласилась маркиза. – Пожалуйста, Диксон, пошлите грумов. Вряд ли она могла далеко убежать.

Квентин опустил голову, желая скрыть торжествующую улыбку…

– Окружной констебль мистер Рентон, – торжественно объявил Диксон.

Констебль!

Софи во все глаза смотрела на неуклюжего угрюмого мужчину, которого мажордом привел в гостиную. Ее сердце замирало от страха. Приход констебля в дом был для нее как бы продолжением уже давно начавшегося кошмарного сна. Софи казалось, что с каждой секундой мрак вокруг нее сгущается.

Чтобы окончательно не поддаться панике, она закрыла глаза, решив снова открыть их только после того, как сосчитает в уме до двадцати. Тогда, возможно, она снова проснется в постели рядом с Николасом. И снова начнутся ласки, поцелуи, нежные слова. Вновь вернется их любовь…

Раз… два…

На несколько секунд ее отвлек голос маркизы:

– Констебль? Какого черта он здесь? Кто его вызвал? Семь… восемь… девять…

– Я, матушка! Учитывая ситуацию, его присутствие здесь будет нелишним.

Четырнадцать… Конечно, это голос Квентина… Демона ее страшного сна… Пятнадцать… шестнадцать…

– Позволь, Квентин, я вовсе не думаю, что надо было обязательно посылать за констеблем! – снова заговорила маркиза. – Мы с отцом сами могли все уладить!

Двадцать…

Для верности Софи ущипнула себя за руку. И открыла глаза…

…Она по-прежнему сидела в голубой гостиной. В трех шагах от нее все так же стоял констебль, вид у которого был теперь, пожалуй, еще более грозным, чем несколько минут назад.

– Извините, миледи, если воровство оставить ненаказанным, то оно может в любой момент повториться, – твердым голосом сказал он. – Причем в еще больших размерах. Я обычно привожу в подобных случаях известное изречение: «Сегодня вы простите вору кражу ломтя хлеба, а завтра он станет разбойником на большой дороге».

– Я не думаю, что мисс Баррингтон станет кого-нибудь грабить на большой дороге, – сухо возразил маркиз. – Кроме того, у меня, как и у моей жены, есть серьезные сомнения в ее виновности.

– Мистер Бересфорд совершенно прав. Пока у нас нет доказательств ее вины, – поддержала мужа маркиза.

– Вот так-то, мистер Рентон, – обратился маркиз к констеблю. – Как вы видите, мы не нуждаемся в ваших услугах. Пожалуйста, примите самые искренние извинения от меня и моего сына за причиненное беспокойство! – Маркиз повернулся и сделал знак мажордому. – Диксон, проводите, пожалуйста, господина констебля.

Рентон нахмурился:

– Тысяча извинений, милорд! Независимо от того, виновата эта девушка или нет, факт остается фактом: в вашем доме есть вор. Я должен найти его и задержать. Это мой долг!

– Вы совершенно правы, мистер Рентон, – раздался голос Квентина. – Что же касается мисс Баррингтон, то в ее невиновности есть все основания сомневаться. К вашему сведению, выданный не так давно в Лондоне ордер на ее арест пока остается в силе.

– Вы говорите – ордер на арест?

Маленькие колючие глазки констебля буквально пробуравили Софи. Она поняла, что от этого человека нельзя ждать ни жалости, ни пощады.

– Мисс – преступница? – спросил констебль, указав на нее пальцем.

Квентин посмотрел на Софи злорадно и торжествующе. Ее ответный взгляд был полон презрения. Боже, а ведь не так давно глаза этого человека казались ей красивыми!

И все же, несмотря на все попытки казаться храброй и спокойной, Софи была готова умереть от страха. Она с мольбой посмотрела сначала на маркизу, потом на ее супруга. Те переглянулись. Маркиз ободряюще подмигнул Софи, но тут же нахмурился, услышав голос Квентина, ответившего констеблю:

– Да, она настоящая преступница.

– У тебя есть доказательства ее вины, дорогой брат? – раздался с порога гостиной суровый и чуть насмешливый голос.