Текст книги "Реквием для бемоля"

Вот оно, счастье по-пролетарски

 
Мертвенный воздух пропах карболкой:
Вот она, ода, что пел нам Горький.
Вот оно, счастье по-пролетарски:
Хамы пируют в хоромах барских,
 
 
Дикое племя в хмельном экстазе
Матом рыгает здесь в каждой фразе.
Бесы хохочут под красным флагом,
Совесть и честь истребив ГУЛАГом.
 
 
Равенство нищих калек убогих,
Гибельность мысли в запретах строгих,
Буйство, безумие, боль народа
Кто-то всерьез обозвал свободой.
 
 
Братство злодеев и русофобов,
Дьявол во френче по кличке Коба.
Наш Государь и семья убиты,
Бог вновь распят пролетарским бытом.
 

07.10.09

Пергамент

 
На деревьев гусиные перья
Посреди загустевших чернил
Эликсиром волшебного зелья
Бог дождинкой слезу проронил.
 
 
Площадей распростертый пергамент
В ожидании строк пожелтел.
От столетий потрескался камень,
Рассыпаясь щебенкою тел.
 
 
Средь толпы неуклюжей так пусто —
Среди сотен отравленных жал,
Кто рискнет обнажить свои чувства,
Начертав их пером на скрижаль?
 
 
Бог напрасно возжаждал свободы
От трусливых безликих рабов:
Не псалмы – сатанинские оды
Здесь поют под бренчанье оков.
 
 
Понапрасну разлиты чернила:
Вместо истин – безумная вязь,
Мат площадный с неистовой силой,
Да житейская пошлая грязь.
 
 
Потому так поникли деревья,
Обреченно роняя листву,
Затупились от глупости перья,
Чист пергамент, в котором живу.
 

12.06.11

Мне хочется сегодня на Урал

 
Я сотни верст на карте перебрал,
То – полз кротом, то – несся антилопой:
Мне хочется сегодня на Урал,
Где подружились Азия с Европой.
 
 
Чтоб дал мне силы грозный азиат
Мечом Тимура разрубить оковы
И мир спасти, что пламенем объят
Чумы нацистских оккупантов новых.
 
 
Мне б плуг сменять на лезвие меча,
Залить Европу высверком латунным.
Рубить! Рубить! Размашисто. Сплеча.
По-азиатски варварски, как гунны.
 
 
Я кину клич по всей России: «Бей!
Держи врага проклятого на мушке!»
Я даже голос вырву у церквей:
Колокола здесь надобны на пушки!
 
 
От скифов – волю, ветра быстроту
Приму как дар и как благословенье,
Я с кровью поднесу бокал ко рту —
Мир, слушай снова варварское пенье!
 

10.01.11

Бесы

Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся.

(Евангелие от Луки. Глава VIII, 32—36.)

 
Вакханалия черной мессы:
От «Авроры» до наших дней
Из России исходят бесы,
Обратившись в простых свиней.
 
 
Извалялась в крови, хавронья:
Пурпур Цезаря, гордый вид,
Бога в мерзкой душе хоронит,
Все, что свято в Руси – хулит.
 
 
Вот другая, под триколором,
От пурпурной лишь только хвост,
Сонно хрюкает под забором,
Да штампует нам новых «звезд».
 
 
Ну, а третья надела маску,
Мол, арийских она кровей,
Отравляет мир новой сказкой:
Кто не в секте – теперь злодей.
 
 
Мчатся к гибели – не спасти их,
Но промчится последний бес —
Исцелится моя Россия,
К ней вернется былая честь,
 
 
К ней вернется былая слава,
Как алмаз в миллион карат,
Засияет моя держава
Во Христе до небесных врат.
 

25.01.12

«Рифмы нагайкой… Нате!..»

 
Рифмы нагайкой… Нате!
Хлестко, наотмашь, в бровь.
Мы теперь с вами – братья,
Нас породнила кровь.
 
 
Болью связали клочья
Содранных с мясом кож,
Режут скупые строчки
Души, как острый нож.
 
 
Стих, как палач, на плаху,
Под упокой свинца,
Тащит, чтоб влет, с размаху,
Точкой пронзить сердца.
 

29.10.11

Последний день

 
Последний день. Слепыми небесами
Мир на кусочки атомов разъят.
Последний день. Господь уже не с нами.
На грибе Он чудовищном распят.
 
 
Вмиг со стола смахнули пыль столетий,
В веселых красках сатанинский торт,
Но вместо свеч на нем пылают дети
И Бог еще не понял, что он мертв.
 
 
Последний день. Не спрятаться, не скрыться.
На всей земле нигде спасенья нет.
Последний день, кипят в огне столицы
И смертью стал для нас разящий свет.
 
 
Как малыши, рыдают лавой скалы
В тоскливом ожидании конца.
Желая жить, во что бы то ни стало,
Горит творенье, растерзав Творца.
 
 
Последний день. Не справились мессии,
Их позабыли в суматошный век.
Последний день истерзанной России —
Последний миг проекта Человек.
 

21.08.11

Ad maiorem Dei gloriam

 
«Ad maiorem Dei gloriam» —
Хлещут свинцом слова,
Ad maiorem Dei gloriam
Катится голова.
 
 
Дня Господнего Судного
Людям пришлось хлебнуть,
Солнце в клочья изрублено,
Кровью забрызган путь.
 
 
Ad maiorem Dei gloriam
Мчится мишень по льду,
Ad maiorem Dei gloriam
Ангелов бьют в аду.
 
 
Клир со скорбными ликами
Праведных жжет людей,
Небо корчится криками
Ради благих идей.
 
 
Ad maiorem Dei gloriam
Вой изможденных тел,
Ad maiorem Dei gloriam —
Этого ль Ты хотел?
 

08.05.11

«Мы заброшены Богом, рассеяны…»

 
Мы заброшены Богом, рассеяны
По каморкам бескрайнего света,
Сколько Пушкиных, сколько Есениных
Растворилось в сетях Интернета.
 
 
Вот и все. Домечтались, догрезились:
Соблазнил нас свободой Иуда,
На Голгофе распяли поэзию
На потеху бездушного люда.
 
 
Бог растерзан ордою язычников,
Что толпятся у каждого храма,
Оптом души продав за наличные
Бесенятам Великого Хама.
 
 
Коммунисты теперь – олигархия,
Демократы – лжецы и тираны, —
Дружно все проклинают монархию,
Да кагалом все против Ирана.
 
 
Видно, мы недостойны спасения,
Разорвем нашей дурью планету,
Блоков, Пушкиных, Фетов, Есениных
Растеряв средь пучин Интернета.
 

16.08.11

«Шарахнуть бы бомбой по рейтингам…»

 
Шарахнуть бы бомбой по рейтингам
В стострунный неистовый ор!
Поэзию мерят маркетингом,
И вместо тепла – договор:
 
 
«Ты – мне, я – тебе». Все по-честному:
Сварганим стихов сотен пять,
И чтоб стать всемирно известными,
Вернем мы «двадцатку» опять!
 
 
Займем в ней места надлежащие,
Безликая, темная рать,
Довольные, вечно спешащие…
И – к черту размер, наплевать:
 
 
Забросим мы ямбы с хореями,
Не нужно нам рифмы искать,
Заполним театр лицедеями
И станем народ развлекать…
 
 
Воткнуть быть кинжал в самомнение,
В напыщенность, дурость и срам,
В экстазе чумном, в упоении,
В сарай превратившие Храм!
 

21.10.09

Кто остался живой?

 
Русь теперь виновата,
Что осталась Святой,
Миллионы распяты
На Голгофе простой.
 
 
Сатанинские силы,
В душах сея бедлам,
Крест церквей в крест могилы
Переплавили нам.
 
 
Все дозволено ныне:
Бога нет, веселись!
Станьте люди как свиньи,
Чтоб уже не спастись!
 
 
Рать редеет святая,
Уходя в небеса,
Под шакалий вой стаи,
Скрывший свист палаша.
 
 
В блиндаже в три наката
Путь закончится мой,
Вы ответьте, ребята,
Кто остался живой.
 

04.02.12

На черном фоне – красное пятно

 
На холст земли моей абстрактный мастер
Пролил абсурдность красок бытия,
И вместо лиц сегодня только маски,
В огне, во взрывах корчится земля.
 
 
Рты исказились криком боли, страха,
На лицах – сажа, копоть, липкий пот,
Страшна не смерть, страшна – дорога к плахе,
А плахой нынче стал немецкий ДОТ.
 
 
На черный холст весенней русской грязи
Плеснули серым, красным, золотым.
Нам письмена какой-то странной вязи
Подбитых танков чертит едкий дым.
 
 
В цехах у Круппа смерть моя отлита,
Привстал в окопе – и упал на дно.
Разрыв не слышал… Вот лежу убитый,
На черном фоне – красное пятно.
 

16.02.11

«Девятого мая в Берлине…»

 
Девятого мая в Берлине
Не знали, что станем «зека»,
Что лучше взорваться на мине,
Чем втиснуться в пасть «воронка».
 
 
Дошли от Москвы до рейхстага —
Победой наш мир заклеймен,
Наградой в объятьях ГУЛАГА
Стал номер заместо имен.
 
 
Портные из ведомства смерти
Из подвигов сшили дела,
Кромсая лекалами СМЕРШа
Тщедушные наши тела.
 
 
И парятся ныне на шконках
Под русский, забористый мат,
Кого обошли похоронки,
Кто выжил – теперь виноват.
 
 
Что в будущем? Мрачна и мглиста,
Зловеща судьба впереди,
И хуже любого фашиста
Конвой с ППШ на груди.
 

09.02.11

Мрак над Россией

 
Тихо теперь на балконах кремлевских —
Птиц постреляли тут за экстремизм.
Путин, Медведев и тьма Ходорковских.
Мрак над Россией. Сионский фашизм.
 
 
Нынче тюремной решеткой бульваров
Заперты русские рты площадей,
В поисках жертв полицейские фары
Шарят по окнам, по душам людей.
 
 
Мрачно грозят вертухаи – деревья
Школам. На мушке любой институт.
Целятся в книги ружейные цевья
Грозно и зло, не иначе – пальнут.
 
 
Русь теперь вся – как открытая рана:
Ноет, гноится, знобит и болит.
В церковь на штурм с голубого экрана
Рвутся язычник, сектант, каббалист.
 
 
Тихо, как мыши, сидят арестанты
В камерах серых безликих домов,
Деды напрасно бросались под танки
Ради потомков их – жалких рабов.
 

30.01.12

На дворе двадцатого века первый год

 
У меня две матушки:
Мамка да Царица,
У меня два батюшки:
Царь да мой отец.
Во селе ли, в городе
Радостные лица,
Чинно носят бороды
Дьяк, мужик, купец.
 
 
Царь сказал, не надо войн.
Мир, покой в державе.
На дворе двадцатого
Века первый год.
В светлое грядущее
Наш орел двуглавый
К русскому могуществу
За собой ведет.
 
 
Радостно и ласково
Первый снег кружится,
Выбелив Русь краскою
Из конца в конец.
У меня две матушки:
Мамка да Царица,
У меня два батюшки:
Царь да мой отец.
 

09.07.10

Суд над Совестью

 
Невзрачная, потрепанная повесть,
В разводах бурых пятен эпилог…
Ревтрибуналом псы судили Совесть,
Врагом народа был объявлен Бог.
 
 
И Богу рявкнул грозный обвинитель:
«Антисоветский прихвостень врагов,
Наймит буржуев, подленький вредитель,
Ты мысли будишь в стаде дураков!»
 
 
Поизгалялись. В камеры вернули.
Вот повели конвоем на расстрел…
С противным хрустом жадно вгрызлись пули
В шеренгу хрупких, беззащитных тел…
 
 
Век двадцать первый, вновь все та же повесть
Парадно смотрит с глянцевых страниц:
«Статьею русской»44
  282 ст. УК РФ


[Закрыть] в кровь избита Совесть
Среди ухмылок тьмы нерусских лиц.
 
 
Как допустил Ты, Боже всемогущий,
Что оболгали вновь Тебя шуты,
А на расстрел теперь выводят души,
Стреляя ядом лжи и клеветы?
 
 
Дай крепость Духа разорвать оковы,
Пошли прозренье на святую Русь,
Дай, Боже, силу отглаголить Словом
Всю эту мерзопакостную гнусь!
 

14.02.10

«Толпа ощерилась стоглаво…»

 
Толпа ощерилась стоглаво,
Как кнут в замахе ездока,
Тысячеруко и кроваво,
С упрямством дикого быка.
 
 
Бесовской силою змеится,
Бурлит в чахоточном бреду,
Неразличимы стали лица,
Как маски дьяволов в аду.
 
 
Вот, взвизгнув, щелкнул кнут, как выстрел,
Влет перекашивая рты,
Толпа атаковала быстро,
И пал на мостовую ты,
 
 
Окрасив живо лед брусчатки
В кроваво-серый натюрморт,
В гротескно-глупом беспорядке,
Средь распаленных чьих-то морд.
 
 
Но вот, не выдержав накала,
Бесовская порвалась нить.
И пена ярости вдруг спала,
Но что теперь им изменить?
 
 
Стоят. В растерянности лица.
Переживают свой позор.
Вот кто-то стал тайком креститься,
Потупив в землю кроткий взор…
 

17.07.09

«Бег… Свет… Лай… Боль…»

 
Бег… Свет… Лай… Боль…
Окрики. Грязный мат…
Рвется из горла вой…
Щелкает автомат…
 
 
В сердце кольнула смерть,
Обруч мне грудь сдавил…
Кто-то кричал: «Не сметь!»,
Кто-то меня добил.
 

24.10.09

Жить по-русски

 
По-русски жить – неистово, мгновеньем,
С разлету – в пропасть, в омут – с головой,
Любить – безумно, до самозабвенья,
От пули – друга заслонить собой,
 
 
К земле родной на миг припасть губами,
Пить солнца свет в церковных куполах,
Гореть огнем (а не чадить годами),
Взахлеб, стремглав, без меры, впопыхах.
 
 
По-русски жить – по совести, по вере,
Веленью чести преданность храня,
Какой бы путь Всевышний ни отмерил —
Нас сбережет духовная броня.
 
 
Из катакомб, из подворотен узких
Мы вырвемся на волю, на простор.
Узнает мир, что значит жить по-русски,
Любить и верить всем наперекор!
 

31.10.09

Исповедь коня

 
Закусив удила, гневно фыркну на плуг —
Путь по пахоте тягостно долог.
Если сможешь – прости, мой единственный друг,
Что не спас я тебя от винтовок.
 
 
На лугу наслаждался нежнейшей травой,
Я красив был, и статен, и строен!
Как любил я тебя, как гордился тобой,
Как я рысью скакал перед строем!
 
 
Было время – и дамы, роняя слезу,
Мне швыряли цветы под копыта.
А теперь я поклажу устало несу,
От колхозного чахну я быта.
 
 
Эй, антихрист, не жги мою спину кнутом!
Я и так весь изранен, измучен,
Изможден непосильным крестьянским трудом,
Ведь не пахоте был я обучен.
 
 
Что ж ты хлещешь, мучитель-злодей, что есть сил,
Иссекая вожжами мне кожу?
Не хозяин ты мне, тот меня бы не бил,
Ты – всего лишь холопская рожа.
 
 
Будь ты проклят, колхоз! Без седла и подпруг
Мне недолго на свете осталось.
Вновь тебя обрету, мой расстрелянный друг,
Потерпи только самую малость!
 
 
И галопом помчусь я с тобой на спине,
Из земного воскреснувший праха.
Ты прижмешься доверчиво, нежно ко мне,
И не будет ни боли, ни страха.
 

14.10.09

Памятник народному величию

 
Не великим мертвецам – живым,
Душам, не отравленным казенщиной,
Неизвестным, немощным, больным,
Нищим старикам, несчастным женщинам,
 
 
Тем, в чьих душах угнездился Бог,
Звонарю, не бросившему колокол,
Кто Святую Веру уберег
От чумы серпастенького молота,
 
 
Всем, кто выбивается из сил,
Но живет по русскому обычаю,
Я б из стали стелу сотворил —
Памятник народному величию!
 
 
Русское величие в делах,
Пусть простых, пусть незаметных, маленьких,
Русский дух, он не при орденах,
Может быть, он в телогрейке, в валенках…
 
 
Непарадна и неброска сталь,
Но зато – не гнется, не ломается,
Пусть пронзает небо вертикаль
Нашей русской всенародной палицы!
 

08.03.10

«Храм ты мой заброшенный…»

 
Храм ты мой заброшенный,
Храм опустошенный,
Купол перекошенный,
Да притвор сожженный.
 
 
В небе кружат вороны,
Подступы разрыты,
Все четыре стороны
У тебя открыты.
 
 
Окна заколочены,
Перебиты стекла,
Стены скособочены,
Краска вся поблекла.
 
 
Нефы опустевшие,
Воздух затхло спертый,
Потолки просевшие,
Пол давно истертый.
 
 
Полон неизбежности,
Памятник столетья,
Символ безнадежности
В годы лихолетья.
 

10.07.08

Пустите время вспять

 
Я вас прошу – пустите время вспять!
Чтоб из могил поднялись ветераны,
Чтоб пулеметом души оживлять,
И артобстрелом врачевать все раны.
 
 
Ракеты б скрылись в недрах своих шахт,
И бомбы бы втянулись в бомболюки,
Не видеть крейсеров средь ярких яхт,
И чтоб живительным стал яд гадюки.
 
 
Так хочется услышать мне опять
Веселый смех убитого ребенка,
Увидеть, как воскресла чья-то мать,
И радость жизни после похоронки.
 
 
Чтоб поднялся парнишечка в Чечне,
Упавший в вихре гулкого разрыва.
Не гибли чтоб солдаты на войне,
И в новостях не слышать бы надрыва.
 
 
Простить бы всех. Неправедных прощать,
На подлецов набраться бы терпенья…
Я вас прошу – пустите время вспять,
Чтоб прожить жизни, полные смиренья!
 

21.04.09

Плоть, обращенная в прах

 
Что-то неладно, наверное, с нами —
Средь разоренной весны
Щуплая девочка бродит с глазами
Цвета недавней войны.
 
 
То – Приднестровье, а то – Гудаута,
То – Карабах, то – Чечня,
Трупы в Шали и в кварталах Бейрута,
Рваная чья-то броня.
 
 
В Косово танки, обстрел, канонада…
Мир в ослеплении тьмы.
Кто-то опять убеждает – так надо,
Чтоб были счастливы мы.
 
 
Нет для нас больше у бога прощенья,
Мир только в розовых снах,
Всюду тотемы свирепого мщенья —
Плоть, обращенная в прах.
 

27.03.09

Спички

 
Коробок рассыпался по миру:
Люди – спички рассекают города.
Не сиди один в своей квартире,
Осовев от монотонного труда!
 
 
Невесомы спичечки, непрочны,
Их удел – одно мгновение тепла,
Миг огня – их подвиг краткосрочный,
А потом – лишь только черная зола.
 
 
Миг свободы обжигает глотки:
Пред огнем бессильна конвоира плеть,
И пьяны они без всякой водки,
Мысль одна мятется в душах: «Догореть!».
 
 
Вот одна уж вспыхнула, вторая,
Огненным дыханьем презирая смерть,
Об одном мечтают, умирая:
«Боже милосердный, только бы успеть!».
 
 
Но, увы, дрова – рабы привычки,
Отсырели напрочь, больше не горят,
Понапрасну мы теряем спички —
Самых лучших, чистых, искренних ребят.
 

06.04.10

Русская Голгофа

 
Зимний взят. Опустошен дотла.
Опустели залы Петергофа.
Питер стонет от разгула зла.
Беспощадна русская Голгофа.
 
 
Ветер свищет в арках площадей,
Яростно, пугающе, до дрожи.
Не видать на улице людей —
Только бесов обезьяньи рожи.
 
 
Западной жестокости Петра
Словно эхо давнишних проклятий:
Прогорланит пьяное «ура»
Нам народ сомнительных занятий.
 
 
Вон латыш, поляк и иудей
Веселятся зареву пожарищ.
Нынче каждый изверг и злодей
Носит гордо громкое – «товарищ».
 
 
Грохотом пустопорожних фраз
Палачи пытаются прикрыться,
Но пришли они казнить всех нас,
Русской крови от души напиться.
 
 
Как Иисус терзался на кресте,
Милосердно мудрый, величавый,
Так и Русь распята на звезде,
Алой, ненасытной и кровавой.
 

12.02.09

Россия. Вера. Государь

 
Среди невежества и боли,
На фоне стонущей страны,
Кровавый призрак жуткой воли —
Масонский символ Сатаны.
 
 
Слепая, злая пентаграмма,
Коварно подменила крест.
Ее бесовская программа —
Изненавидеть все окрест,
 
 
Освободив все силы ада,
Извергнуть полчища чумы,
На фоне мерзости и смрада
Увековечить царство тьмы.
 
 
Но не понять врагам России
Ее божественную суть:
Все русские теперь Мессии
И в силах прошлое вернуть,
 
 
Поправ бесовские законы,
Чтоб воссияли вновь, как встарь,
Как триединый лик иконы —
Россия. Вера. Государь.
 

02.05.09

Скелеты пыльные из гроба

 
И кто же вас короновал,
Скелеты пыльные из гроба?
Бесовский, мрачный карнавал,
Парнишка снова с кличкой Коба.
 
 
Вновь на балу у сатаны
Презренной серости примеры:
Вся чернь растерзанной страны
И все безверье старой веры.
 
 
Вновь слышу я клеветников
Под звуки мессы черных магов,
Под шумный гомон дураков,
Под трепетанье красных флагов.
 
 
Я снова вижу держиморд,
Соткавших сети из запретов.
Наверно, должен быть я горд
Хулой в свой адрес их клевретов.
 

07.11.08

«Какой ошибкой был двадцатый век!..»

 
Какой ошибкой был двадцатый век!
Век преступлений, век страданий,
Ломался обреченно человек
От непосильных испытаний.
 
 
Век окровавленных людских страстей,
Век революций, век ГУЛАГов,
Век злого деспотизма всех мастей,
Век трепетанья красных флагов.
 
 
Век мятежей и век гражданских войн,
Убийства своего народа,
И рвался дымом в небо горький стон,
Век был ужасней год от года.
 
 
Век необъятной злобы роковой,
Век истребленья, разрушенья,
Тотемы неприязни вековой
Призывно требовали мщенья.
 
 
Век пересмотра всей системы мер,
Век исступленья, фанатизма,
Век полного безверия всех вер.
И век марксизма – ленинизма.
 
 
Нам больно за тебя, двадцатый век,
Нам совестно за все могилы,
И мы стыдимся вспять текущих рек,
Бежим от той бесовской силы.
 

19.08.08

Золотом расписанная Тверь

 
Между днем вчерашним и теперь —
В будущее ниточка продета.
Мне опять во сне явилась Тверь —
Пристань живописная поэта.
 
 
Расфрантились празднично дома
Средь церквей, притягивая взоры —
Словно Золотая Хохлома
Пролилась на волжские просторы.
 
 
По Трехсвятской в юность я бреду,
Беспокойно вглядываясь в лица,
Иль – на счастье, или – на беду,
Тороплюсь я в прошлом раствориться.
 
 
Девушка… Спокойная Тверца…
Смех… Трамвая старенький вагончик…
Нежность, окрылившая сердца…
«Динь-дилинь» стрекочет колокольчик…
 
 
Вновь парадна в будущее дверь,
Мы с тобою счастливы, как прежде…
Золотом расписанная Тверь —
Памятник мальчишеской надежде.
 

24.11.09

Не слышно главного калибра

 
Не слышно главного калибра
В эскадре нынешних стихов:
Поэты тявкают верлибром
Небрежно испражненных слов.
 
 
Сетература дружным флотом,
Компас забросив и штурвал,
Плюет из пушек литпометом,
А впереди – девятый вал…
 
 
Стихирщик нынче неподсуден,
Среди чумы справляя бал:
Обломки шутовских посудин
Украсят профиль гордых скал.
 
 
Везде – чернушная халтура,
Русскоязычных мэтров бред.
Где ж русская литература,
И где ты, русский наш поэт?
 
 
Не слышно главного калибра
В эскадре нынешних стихов:
Поэты тявкают верлибром
Небрежно испражненных слов.
 

10.06.10

Сборник «Дождями зацелованная осень»

Бродяга-март

 
Бродяга-март дрожащею рукою
Коснется нежно телеграфных струн,
Безумно очарованный тобою,
Начнет свою неверную игру.
 
 
Да вот беда, пленившийся рассветом,
Он много выпил теплого дождя,
Он фатом был, шутом, а не поэтом,
И вот теперь фальшивит, уходя.
 
 
Он фрак надел, а ветер треплет фалды,
Ах, Боже мой, он так неловок, груб,
Не слышен из-за джаза на мансардах
Под саксофоны водосточных труб.
 
 
Но все ж поет он страстно, увлеченно,
Хоть жалок стих, сбоит неровно ритм,
Его ругают с каждого балкона,
Но Бог сейчас в душе наверно с ним.
 
 
Возьми гитару, проводи бродягу,
Повеселись над бедным чудаком,
Ну, а когда все гости спать прилягут,
Поплачь о нем тихонечко, тайком.
 

25.03.13

Апельсиновый вальс

 
Шаловливо закружит счастливая осень
Апельсиновый вальс по дворам,
Подвенечных берез, серых, в смокингах, сосен
Зазывая в свой свадебный храм.
 
 
Кленов свечи зажглись в предвкушении бала,
С куполов льется ласковый свет,
Синим бархатом дня переполнена зала,
Солнцем вымощен пышный паркет.
 
 
Здесь икон облаков просветленные лики
Освещают хрустальный потир —
Древний символ любви и надежды великой
Что спасают жестокий наш мир.
 
 
Все готово к венчанью. И миг до столетий
Растянулся, затих недвижим.
И на сердце рубцы застарелых отметин
Вдруг изгладились счастьем чужим.
 
 
Шаловливо закружит игривая осень
Апельсиновый вальс по дворам,
У судьбы для земли она счастье попросит,
И подарит тихонечко нам.
 

04.11.10

«Опять рвет солнце вены дня…»

 
Опять рвет солнце вены дня,
Асфальту надавав пощечин
Листвой, исполненной огня,
Укрывшей пепельность обочин.
 
 
Наотмашь бьет холодный свет,
Рубцуя зябнущих прохожих.
Который месяц снега нет,
Зима на зиму не похожа.
 
 
И город – бомж, что на ночлег,
За неименьем простынь снежных,
В грязи сомкнул громады век.
Устало. Тихо. Безнадежно.
 

21.11.09