Текст книги "Закон бумеранга"

С удовольствием демонстрировали её своим знакомым и подруги. Словно редкий экспонат. А как же? Она повышала их рейтинг.

Подругами Инга считала трёх девушек, и все они не могли похвастаться столь удачно сложившейся жизнью.

Школьная подруга – Света, серенькая, с неприметной внешностью, рано вышла замуж, родила ребенка. Потом развод. В общем, обычная история. Теперь она работала менеджером в немецкой фирме, жила весьма скромно, хотя и не бедствовала.

Оля – дочка маминой ближайшей подруги, миловидная и аппетитная, как пончик с повидлом, тоже вышла замуж несколько лет назад. За молодого спортсмена, борца-вольника. Который, для не слишком известного спортсмена (не входившего ни в какие «сборные команды»), беспрецедентно много зарабатывал. Об активном участии супруга в деятельности солнцевской группировки Оля узнала лишь на его похоронах. Детей у них не было. Так что одной проблемой меньше. Оля осталась довольно упакованной вдовушкой, с небольшой автомойкой, которой сама управляла и жила в своё удовольствие, ожидая новой большой и светлой любви.

Карина (с ней Инга делала первые шаги в модельном бизнесе) была красива. Смуглая, изящная, с длинными чернющими волосами. Она стала профессиональной манекенщицей. Но не так чтобы сильно высокооплачиваемой. Перетусовалась с множеством мужчин. За счёт которых и жила… И всё ещё мечтала выйти замуж за очень богатого.

Именно с Кариной, что вполне естественно, Инга проводила больше времени. Карина перетаскала её во все свои многочисленные компании. Перезнакомила со всеми знакомыми мужчинами: «Гляньте, какая у меня подруга!» Обычной женской конкуренции она могла не бояться – у Инги своя жизнь в Америке, куда она скоро уедет.

Среди Карининых знакомых оказалось несколько весьма интересных субъектов. Но Инга почему-то не могла расслабиться, сбросить с себя оболочку глубоко замужней женщины.

«Ну и ну! – говорила она себе. – Собиралась потусоваться, потрахаться в своё удовольствие, а не можешь пойти дальше флирта и ухаживаний. Что за детский сад? Что за «динамо»? Ведёшь себя, словно целка какая-то. «И хочется, и колется, и мама не велит». Ну и зашугал тебя Гаршин, подружка, зашугал. Но его глаз-то здесь нет, ведь ты проверила. Уже неделю в Москве, столько мужиков успело чуть не на голову встать, а ты ни с кем не трахнулась, даже нисколечко!»

Занимаясь самоанализом, Инга поняла, в чем дело. Здесь, в России, она спала только с одним мужчиной. Соседом Мишей. Ему было тогда двадцать три, он казался ей чертовски привлекательным, ездил на «девятке» и слыл большим плейбоем. Именно он лишил её девственности. Но это было давно. Нынешний опыт её интимных отношений на Родине должен начаться «с нуля». И она решила – новый «первый» мужчина будет чем-то из ряда вон выходящим. Она ощущала себя непорочной девушкой, мечтающей отдаться прекрасному принцу. Оставалось такого принца найти, и времени на это у Инги было не так уж много…

Она увидела его в зале ресторана «Токио». Вечерело. В сопровождении Карины Инга приехала туда поужинать. Заказали большое блюдо суши, сакэ… За столиком слева расположились трое мужчин. Один из них буквально поразил её воображение. Он показался ей великолепным. Безупречно красивое лицо. Красивое по-мужски: правильные черты, волевое, с высокими скулами, без намека на слащавость. Крупный, выразительный, с полными губами рот и бархатная смуглая кожа, которой позавидовала бы любая женщина. Зачёсанные назад обильно смазанные гелем тёмно-каштановые волосы. Но более всего Ингу очаровали его карие глаза. Невероятные, сумасшедшие глаза. Живые, умные, с проникающим внутрь, обжигающим взглядом. На вид мужчине не было ещё тридцати. Инга то и дело поглядывала на него и заметила, что молодой человек тоже ею заинтересовался. Их глаза несколько раз встречались, и его насквозь пропитанный сексом взгляд завораживал, притягивал, словно мощный магнит.

В его поведении не было и тени того показного бахвальства, которое так присуще большинству «новых русских». Неторопливые, уверенные, наполненные чувством собственного достоинства движения, осанка, расслабленная походка! И такая слегка небрежная манера носить шикарный (и наверняка жутко дорогой) костюм! Всё это не оставляло сомнений в том, что молодой человек на все сто уверен в себе. Он из тех, кого называют хозяевами жизни. И от него за километр веяло комплексом полноценности!

Инга поняла – соседи завершают трапезу, и её огорчило, что понравившийся мужчина не стал идти дальше диалога взглядами. То ли она не настолько его заинтересовала.

Недовзволновала.

То ли не в его правилах знакомиться таким вот образом с женщинами в общественных местах. Может, он принял их за проституток? Да нет, не может быть. Проститутки выглядят иначе, даже элитные (одно из заблуждений наших девушек – они зачастую одеваются и красятся, как дорогой праст, но считают, что всё равно на профи не похожи). И потом – её заверили, что они сюда почти не ходят. Предположение, что ему не хватает решимости, было отброшено сразу! Оно не выдерживало никакой критики! Ну где вы видели робких сердцеедов с голливудской внешностью? А он, несомненно, принадлежал к числу таковых.

Она уже окончательно потеряла надежду, когда предупредительный официант-японец принес записку. На листке из ресторанного блокнота твердым каллиграфическим почерком было написано: «Вы безумно красивая девушка. Буду счастлив, если позволите оплатить ваш счёт, и приглашаю вас вместе с подругой продолжить вечер в нашей компании».

Инга выразительно взглянула на свой «объект». Он широко улыбнулся. Улыбка дьявола-искусителя. Белоснежные зубы.

Она кивнула, соглашаясь с предложением.

Его звали Артур. Отправились в казино «Космос». Он разменял десять тысяч долларов на «платиновые» фишки, вручил ей половину и предложил присесть рядом за рулеточным столом.

– Я хочу, чтобы вы делали ставки с легкостью. Так больше шансов выиграть, о’кей? Если фишки закончатся, купим ещё, – его голос как нельзя больше соответствовал внешности. Низкий, глубокий, сексуальный. Сомнений в том, что молодой человек принадлежит к истинной элите, у Инги не возникало. И в ресторане, и в казино Артура сопровождала целая группа охраны, а передвигался он по Москве в бронированном «Мерседесе» с потрясающими наворотами внутри. В казино его встречали, как арабского шейха.

А она пришла с ним. Приятно, черт возьми.

Они играли. Во время игры Артур практически с ней не разговаривал, лишь смотрел оценивающе. Но и этого было достаточно. Инга всем естеством ощущала его потрясающий мужской магнетизм, природную притягательность, против которой она явно оказывалась совершенно беспомощной. Его взгляд красноречиво говорил: «Я всё вижу и всё прекрасно понимаю. Ты не первая, у кого увлажняется между ног». Поэтому, когда фишки закончились, и он просто сказал: «Поехали отсюда», – она просто ответила: «Поехали».

Едва оказавшись в машине, он властно притянул её к себе и стал жадно целовать, освобождая от одежды. Инга не сопротивлялась. Напротив, нащупав рукой затвердевший член, она расстегнула ширинку и принялась за дело. «Мерс» и джипы сопровождения мчались на окраину Москвы. Артура и его гостью ничто сейчас не волновало. Отделённые зеркальной перегородкой от водителя и охранника, они самозабвенно трахались, в самом полном и прекрасном смысле этого слова. Медленные, нежные ласки сменялись жёстким сексом.

Инга провела с ним два дня в роскошном загородном особняке. Два сумасшедших дня, состоявшие из занятий любовью во всевозможных местах (благо их в огромном трёхэтажном доме было предостаточно), поглощения разнообразных кулинарных изысков (которые появлялись бог весть откуда) и купания в пахнувшей липой баньке с тёплым бассейном. Два замечательных дня!

Все попытки узнать о новом знакомом хоть что-нибудь не увенчались ни малейшим успехом. Едва Инга начинала задавать вопросы, она тут же натыкалась на непробиваемую, глухую стену.

Он обещал позвонить через неделю. Но не позвонил. Ни через неделю, ни через месяц. Инга вернулась в Америку, но жить как раньше она уже не могла. Московское приключение разбудило её дремавшую сексуальность. И ещё она перестала бояться мужа. Весной Инга отправилась в Палм-Спрингз в свой загородный домик. Гаршин прилетал на выходные, чем обламывал весь кайф. В будние дни Инга не вылезала из бассейна, где познакомилась с лайфгардом[53]53
  лайфгард (от англ. lifeguard) – спасатель.


[Закрыть] Мигеле. Стопроцентным пуэрто-риканским мачо. В тёмное время суток он «рвал» её в ритме зажигательного фламенко.

Стоявшая в Палм-Спрингз жара и непрекращающийся фейерверк оргазмов расслабили Ингу, притупили её бдительность. Гаршин начал что-то подозревать, а она не заметила. Само собой, был нанят детектив, и через несколько дней Леня получил отчет с весьма пикантными фотографиями.

Он жестоко избил жену. Избил так, что она почти месяц стеснялась выходить из дому. Раньше Ингу никто никогда не бил, даже родители в детстве. Она твердо решила, что не простит Леню. Ингина «оборотка» будет беспощадной.

Жизнь в семье Гаршиных изменилась. Инга всячески издевалась над мужем. Не упускала ни единой возможности унизить его. А вот изменять стала с оглядкой, чтобы не дать ему в руки лишних козырей. Ну, в том случае, если Леня решится все-таки на развод. Хотя в вероятности этого шага она глубоко сомневалась. Имущество делить, да и где он найдёт другую такую? Такой выставочный эквивалент собственного благополучия. Который, к тому же, иногда еще и разрешает себя трахать. За отдельные недешёвые подарки.

Гаршин, в свою очередь, хотел её обрюхатить. И тем самым успокоить, привязать… Но не получалось. У него не получалось… Перепробовал разные методики, но всё без толку. Отчаявшись, предложил Инге взять малыша из России, как многие делают. Она отказалась. Так и жили…

Узнав, что её неземное московское приключение, а ныне мегастар Артур Смоленский будет с гастролями в Америке, Инга решила сделать себе двойной подарок к юбилею свадьбы. Двойной оргазм… Физический от секса и эмоциональный от того, что Гаршин за это заплатит кэшем…

* * *

Я потягиваю восемнадцатилетний Chivas, откинувшись на спинку стула в ВИП-зальчике, который одновременно служит мне ещё и гримёркой (обычная для заказника ситуация).

Стук. Входит Инга.

Со сцены я не мог её рассмотреть. Сейчас могу! Зрелище! Неимоверная шпилька. Чёрное платье стретч (стройное тело затянуто в него так, словно ткань сейчас порвётся на бёдрах и ягодицах). Глубокое декольте, обнажающее часть груди (у неё был хороший третий, я помню, но сейчас выглядит как «четвёрка» от пластического хирурга) и красный кружевной лифчик…

Короче, фасон ещё тот. Ходячая эрекция…

Что ж, она, похоже, в неплохой форме… Молодец, держится… Сколько же лет назад это было… Как там у Новикова: «Дай Бог памяти – в каком это году»…

– Ты шикарно выглядишь… – Приятно, когда можно говорить женщине (а особенно старой знакомой) комплименты, не кривя при этом душой. Лично у меня не получается доверительно сообщать безвкусно наштукатуренной лошице с целлюлитом, что она похожа на Шэрлиз Терон в рекламе J’Adore (даже если эта клуша сама так считает). Называть чёрное белым я не могу… Не моё это… Преувеличить чуток – дело другое… Но сейчас и преувеличивать ничего не надо. Инга в полном порядке!

– Я старалась…

– Заметно!

Она подходит и нежно целует меня в губы. В засос… по-взрослому…

– Ты что творишь?! – отстраняюсь я.

– А что, не нравится?

А, вот в чём дело. Она бухая… Но это же не повод устраивать здесь скандал – вдруг увидит кто…

– Нравится! Даже очень! Но на годовщине твоей свадьбы как-то не очень удобно…

– Да расслабься. Relax… Я поставила у входа охранника. Никто не зайдёт… Я даже трахнуть тебя здесь могу.

Да нет, говорит ровно, не сбиваясь… Не такая уж она и бухая… Хорошая уже, это точно. Но не то чтобы дрова.

– Ты думаешь, я убилась в хлам? – словно читает Инга мои мысли. – Не-ет… Ошибаешься… Всё о’key… You know… Но, relax, трахать я тебя здесь не буду… Давай позже, у тебя в отеле.

Нормальный ход! И что мне, интересно, делать?

– Если ты в номере не один, с женщиной, то не проблема, – говорит она, видя моё замешательство. – Снимем другой, о’key… Или ты меня не хочешь?

– Как тебя можно не хотеть? Я ж не импотент, слава Богу (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить)… Просто как-то всё… странно, что ли… А ты как сбежишь?

– It’s my problem, o’key? Езжай в отель и жди меня… Ты в Marriott Marquise? Какой номер?

Коллектив во главе с директором остаётся ужинать (на стол, в том числе и для артистов, судя по всему, не пожлобились – еда best, большой выбор seafood, даже камчатский краб), а я возвращаюсь в отель.

Заказываю в номер шампанское Crystal, свежую клубнику, чёрную икру и устриц. Если Инга решит не оставить от меня камня на камне, то подзарядиться натуральным белком не помешает (тем более, что я сегодня его уже расходовал). Слава Богу, room service успевает справиться до её появления. Ненавижу ситуацию, когда ты в гостиничном номере с девушкой (которую реально хочешь), сделал заказ, ждёшь их, ждёшь, сил уже никаких – уровень тестостерона в крови зашкаливает… Только уединишься с предметом желания и… стук в дверь и придурковатый голос: «Room servi-ice»…

Инга врывается, и через считаные секунды я оказываюсь на кровати в горизонтальном положении – на спине. Она становится в горячо любимую как мужской, так и женской половиной человечества позу «раком» и начинает сосать…

Здорово!

Мой возбуждённый член даже посылает некий сигнал не менее возбуждённому мозгу: «Смотри-ка, вот это уровень!» Не разучилась… Я резким движением задираю низ платья… до талии… Так и думал – чулки, подтяжки… Всё, короче, по науке… Глажу бёдра, ягодицы…

Цепляет…

Она сбрасывает красные кружевные трусики с себя, срывает гостиничный халат с меня и садится сверху – прямо так, в платье и на шпильке… Начинает равномерно двигаться взад-вперёд… О презервативе никто и не вспомнил. Ладно, я-то мирамистином брызну. Спасает от всего, кроме СПИДа. А СПИД – это судьба, о нём лучше не думать…

Я чуть приподнимаюсь, расстёгиваю молнию на её спине, освобождаю из лифчика грудь… Да, всё-таки пластика. Не ошибся… Формы, видать, стали уже немного не те… Решила тюнинговать. Ну что ж, такова жизнь… Лучшие друзья девушек – это имплантаты. Времени ведь прошло… А сколько прошло-то?..

Грудь – моя любимая часть женского тела, уж в чём, в чём, а в этой теме я разбираюсь. (Кстати, ученые утверждают – и я ними полностью согласен, – что постоянное созерцание красивой женской груди продлевает мужчине жизнь. На 4–5 лет. И здоровье, ну и, конечно, настроение улучшает.) Да, я помню Ингу. Всё помню… При таком количестве женщин даже самому малость странно… А с другой стороны, чего странного? Память просто хорошая. И вообще, и на это дело в частности…

У Инги, значится, силикончик. Или что-то в этом духе. Зато откровенные декольте носить можно… Даже нужно… Притом смело… А вот чувственности явно прибавилось…

Мы лежим на кровати и пьём Crystal. Инга рассказывает мне о своей жизни. О том, какой подонок Гаршин. Как она теперь всячески его загоняет, как придумала эту комбинацию с годовщиной, чтобы устроить себе именины сердца… А этот козёл теперь готов на всё, лишь бы она не шла на жёсткий конфликт… Хвастается кольцом, которое он ей подарил как раз сегодня, на десятилетие. Говорит – отдал пол-лимона. Смотрю на кольцо – вполне может быть… Колечко и впрямь уникальное. Даже большим ювелиром быть не надо, чтобы это понять. Белый и жёлтый бриллианты размером с перепелиное яйцо, явно старинная арабская работа… Раритет… Я таких не видел (а видел немало). Просто чудо света какое-то.

Инга продолжает изливать душу… Это уже начинает как-то напрягать. Но как настоящий джентльмен я не подаю вида… Точнее, делаю вид, что слушаю её болтовню. Хотя, если честно, предпочтительнее было бы кинуть ещё палочку и спатки… Через несколько часов после выступления (формат не имеет значения) всегда это ощущение. Ощущение сдувшегося шарика… А как иначе, когда вытаскиваешь из себя всё, что можно? Всю энергетику. А тут ещё и продолжение растраты энергетического ресурса… Бурный секс, шампанское после виски… Не грех бы отдохнуть. Да и время уже к четырём. В принципе, можно голову к подушке прямо и сейчас, без палочки… И так достаточно.

И вновь, словно читая (как минимум второй за сегодня раз) мои мысли, Инга вспоминает, что надо бы уже ехать домой к супругу законному.

Я не пытаюсь ей препятствовать…

ГЛАВА 7

Вспомнить юность удалую,

Что неслась во весь опор.

И какими все же дерзкими мы были…

Из песни Игоря Коржа и Евгения Кемеровского «От Киева до Харькова и дальше до Москвы»

Женщина – это пуля, только

со смещенным центром тяжести.

Попадает в сердце, туманит голову,

бьёт по карману и выходит боком.

Афоризм

Большинство женщин любит ушами, меньшинство – ртом…

Побеждает меньшинство.

«Народная мудрость» XXI века

Небо над Атлантическим океаном.

20–21 декабря (в зависимости от часового пояса).

Не говорящая по-русски стюардесса (я предпочитаю летать Air France, Lufthansa или Swiss Air) разносит напитки. Беру Jack Daniels и яблочный сок. Лёд без ограничений (бизнес-класс).

Что ж, я не единственный русский, предпочитающий летать иностранными авиакомпаниями (очередной повод обвинить меня в отсутствии патриотизма!). В соседнем ряду расположилась стильная дама (пальто Louis Vuitton, дорожная сумка Louis Vuitton, дамская сумочка Louis Vuitton. Жизненное кредо, видимо, тоже – Louis Vuitton). Она разглядывает броскую обложку романа «The Тёлки». Новый, совсем свежий роман Сергея Минаева. Не того, который «диско 80-х», а модного, или, можно сказать, теперь уже культового российского писателя.

Мне кто-то говорил об этой книжке. Главный герой рассказывает о колоссальной и губительной роли чрезмерного увлечения тёлками, страстью и вообще сексом в жизни мужчины. Наверное, я тоже мог бы написать что-нибудь подобное. Впрочем, это не единственная тема, которую можно развить. Моя жизнь с 91-го по 99-й – чистый «бестселлер». Серьёзная получилась бы летопись! Да уж, будет чем заняться на пенсии…

…Дядя Лёша отправил меня в Крым к своему двоюродному брату, который был ему сильно обязан. По жизни…

В первый же день пребывания в доме Вадима Сотникова я понял, что добром это не кончится. Вадим работал барменом в валютнике в гостинице «Ялта Интурист» (во время и сразу после «перестройки» – просто вышак!). И был женат вторым браком на бывшей путане[54]54
  путана (разгов.) – валютная проститутка в СССР.


[Закрыть] Миле (она путанила раньше в его же баре и была известна под погремухой Саманта Фокс[55]55
  Саманта Фокс (Samantha Fox) – британская актриса, певица, фотомодель, секс-символ 80-х годов ХХ века. Знаменита своим пышным бюстом.


[Закрыть]). Как вышло, что они поженились, – не знаю. Но Вадим казался просто завёрнутым на Милиных прелестях (пятого размера «балкон», узкая талия, широкие бёдра, порочный чувственный рот и длинные белые волосы). Понятно, что и в постели Мила была очень даже профпригодна.

В первый же день она стала недвусмысленно соблазнять юного квартиранта. Мы остались дома одни. Мила меняла коротенькие халатики на декольтированные, в обтяг, маечки. Она бросала томные похотливые взгляды и отпускала сальные шутки. Я пытался сопротивляться пару дней, понимая, что это будет неправильно. Но требующая своего молодая плоть победила.

Мы хлестали импортный бухарест (серьёзный, кстати, эксклюзивчик) и предавались любовным утехам. Секс с Милой оказался очень приятной штукой…

А Сотников целыми вечерами и ночами пропадал у себя в баре. Не знаю, подозревал ли что-либо хозяин дома, но с каждым днем смотрел на меня всё с большей ненавистью. Однажды он (думаю, намеренно) нежданчиком вернулся домой около полуночи. Всё закончилось дракой. Восемнадцатилетний крепкий и духовной пацан изрядно отрихтовал физиономию сорокалетнего бармена. Не знаю даже, как он потом на работу ходил. Да и ходил ли вообще? Гостиница-то – «Интурист». Заведение режимное. Даже посудомойки – и те в КГБ с докладом. Раз в неделю минимум.

Короче, с теплого местечка я съехал. Снял комнату на Чехова. И… А что – «и…»? Чем заняться? Всё же «в розыске». Хотя понятие «розыск» в то время (весьма загадочное времечко, следует заметить) было довольно специфическим. Чтобы не спалиться, достаточно не щёлкать фэйсом в общественных, а особенно в злачных местах того города, где тебя реально знают. Ну, это, конечно, если никто особенно в тебе не заинтересован.

По поступавшим с малой родины вестям я знал, что Сотник созвал третейский суд[56]56
  третейский суд, третья – здесь: подподпольный суд авторитетных людей в бывшем СССР.


[Закрыть], который установил, что Раскина я грохнул по понятиям. То бишь правильно. И наши семьи типа в расчете. Никто никому больше мстить не должен. Капитал отцовского предприятия уплыл куда-то в общак, а может, просто ворам или положенцам[57]57
  положенец (слэнг) – криминальный авторитет, близкий к ворам в законе.


[Закрыть] (тогда я не знал, кто там в третье участвовал).

Маме оставили официальную часть – кооператив. Она начала осваивать швейный бизнес.

Что до ментов, то те поняли – за мою голову никто башлять не будет. И успокоились. Но официально я всё же был в розыске…

В Харьков нельзя, да и в Ялте светиться не стоит. На набережную не пойдёшь (там кругом харьковская туса, ведь сезон уже начинается). Сидеть целыми днями дома и, стирая о член ладони, смотреть видак, тоже было невмоготу.

 
Но не можно на улицу Лёхе.
Ну, а это ему – как серпом.
Свежесть лета, почуяв на вдохе,
Лёха ставни открыл вечерком[58]58
  «Ну не можно…» – из песни Михаила Круга «Зелёный прокурор».


[Закрыть].
 

Да, пару раз в неделю в мою комнатёнку наведывалась Мила. От безделья я драл её так, что экс-путана орала круче, чем в самой жёсткой бундесовой порнухе. Соседи негодующе тарабанили по батареям, а иногда и в двери ломились.

Предвкушение, действо и послевкусие заполняли, конечно, какое-то время. Но этого самого времени, абсолютно свободного, было ой как много. Спасала гитара. Как всегда, я напевал под неё любимые песни и звучавшие повсюду шлягеры. И вдруг впервые написал песню. Свою. Стихи, музыку… И сам тогда не понял, что произошло…

…Однажды под вечер, искупавшись в море, купив себе к ужину молодой картошки и свежей клубники, я направлялся домой. На парковке у гостиницы «Ореанда», возле длиннокрылой «93-й» цвета «валюта»[59]59
  «валюта» (разгов.) – модный цвет авто, типа цвет долларовой купюры.


[Закрыть] (бешеный шик), курила красивая яркая брюнетка. Я аж засмотрелся и по привычке хотел подойти. Но обломался. Это в Харькове я был модным пассажиром. На таких же «девятых моментах», весь из себя козырный… А сейчас иду пешочком, в руках кулёчек… Но неожиданно девушка бросила взгляд и улыбнулась… Я подошёл.

Её звали Карина. Вместо скучного ужина в одиночестве был нескучный на «Байдарских воротах». После хорошей дозы армянского коньяка, «сильно нарядный», я забыл об осторожности и ночь провёл с ней в номере «Ялты» (других приличных гостиниц просто не существовало).

Наутро Карина поведала мне прелюбопытную историю. Последние несколько лет она жила в Москве (что было и так ясно по её говору) с крутым коммерсантом по имени Кирилл. Тот реализовывал оптом спиртное, которое льготно завозила какая-то структура, принадлежавшая серьёзным блатным. Чуть ли не ворам в законе (в 91-м уже только тупой не знал, что именно воры контролируют почти весь бизнес в стране, а в Москве особенно). И вот около месяца назад Кирилл решил дёрнуть из совка, прихватив с собой денежки за солидную партию товара. Карина предполагала, что он всё время понемногу подворовывал. Деньги просаживал в казино и на наркотики. И боялся, что его крысятничество вскроется и блатные «спросят». Поэтому решил рвануть куш и «встать на лыжню». Они уехали из Москвы втроём – Кирилл, его надёжный охранник Фиксатый и Карина. Сняли домик в районе Мисхора и должны были, пересидев недельку, выйти из Одесского порта в круиз по Средиземному. На одесской таможне есть свой человек, и Кирилл без проблем пронесёт на лайнер лавэ. Остались бы на Кипре в Лимассоле. С такими деньгами (лимона два зелени в те-то годы!) можно улыбаться до ушей. Но случилась заминка с паспортами. Левые документы не успели подготовить вовремя. Сделали только вчера, и Кирилл с Фиксатым поехали за ними в Ростов. Сегодня должны вернуться. А послезавтра как раз смена, которой руководит знакомый таможенник в Одессе… Но фишка в том, что Карина ехать не хочет.

Во-первых, жёстко подсевший на герыч Кирилл явно гонит беса. И ей реально страшно. Во-вторых, она опасается, что блатные его таки вычислят. Тогда под асфальт могут закатать и её. А если даже нет – жить в постоянном страхе не очень-то радостно. Ну, и в-третьих – совсем банально: Кирилл опостылел ей хуже горькой редьки. И перспектива самой строить дальнейшую жизнь, имея солидное бабло «под жопой» (как она сама выразилась), её прельщает гораздо больше. «Прикольный, по ходу, сюжет», – подумал я. А вслух произнёс что-то типа:

– И зачем ты мне всё это рассказываешь?

– А затем, молодой человек (Карина была года на четыре старше), затем, что есть в вас что-то дерзкое… Какая-то сила… Способность совершить поступок. И из дому вы уехали явно не просто так. Или я ошибаюсь?..

– Ну, допустим. И что дальше?

– Дальше?.. Слабо лавандос у Кирюши моего экспроприировать? – лукаво подмигнула Карина.

Что ж, судьба явно подталкивала меня под чёрный флаг. Юность – не порок, а просто весенний дурман, который быстро проходит. Я не стал задавать лишних вопросов, типа: «Почему я?» или: «Как ты решилась поделиться таким с первым встречным?» Я был неопытен. «Зелёнка», одним словом. Не обратил внимания на нестыковки и белые пятна. К тому же Карина «задела нужные струны». Как будто знала, куда бить… Финальным аккордом она до небес вознесла мое самолюбие: «Ты даже не представляешь, каким дьявольским мужским магнетизмом заряжен. Ты сможешь добиваться от женщин всего. Они на всё будут готовы ради тебя». И добавила: «Ты всё можешь от женщин приобрести. Но будь осторожен. Можешь из-за них всё и потерять…»

О последнем замечании (случайно, видимо, вырвавшемся) мне думать не хотелось. Всё-таки большие деньги на выходе маячили. Надо же было начинать новую жизнь и как-то на неё зарабатывать.

Я срочно вызвал из Харькова Тоби-Роби (с плёткой и бейсбольными битами). И разработал простой до гениальности план. Впрочем, «разработал» – громко сказано. Карина почти всё продумала заранее.

Не буду углубляться в подробности операции, но все вышло в «ёлочку». Карина сыпанула Кириллу с Фиксатым снотворного. И на рассвете открыла нам дверь. Мы нашли спрятанную сумку с баблом. Без фанатизма настучали проснувшимся неудачникам по головам и «ломанулись с хаты»[60]60
  «ломануться с хаты» (слэнг) – здесь: сбежать с места преступления.


[Закрыть].

Проехали всего метров двести. Мусорские «девятка» и «уазик» перегородили дорогу. В нас уставились несколько стволов… Можно было, конечно, полезть в зарубу[61]61
  заруба (слэнг) – конфликт, драка.


[Закрыть]. Но это стало бы верхом глупости… Мы оказались в райотделе…

 
Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал как рыба, верь – не верь![62]62
  «Там били…» – из песни Александра Новикова «Я вышел родом из еврейского квартала».


[Закрыть]
 

Били, на самом деле, не очень. Я думал, будет хуже. Кололи – дать показания, как мы опустили бизнесмена. Получая удары по печени и под дых, я всё силился понять: «Откуда? Откуда они узнали? Ведь явно ждали нас «тепленьких и завоздушенных». Неужели Карина? А смысл?» Но других вразумительных вариантов не вырисовывалось… И больше всего, конечно, меня волновало: есть ли у ментов ориентировки на Артура Смоленского, находящегося в розыске? Сотник снабдил меня ксивой на фамилию Керенцев (почти, бля, Керенский!). Очень не хотелось, чтобы в Юрке Керенцеве опознали иного человека. Тогда – залёт по полной!

Короче, я упорно «ушёл в несознанку. Раз – попался, два – молчи»[63]63
  «ушёл в несознанку…» – из песни Игоря Коржа «ИВС (Изолятор временного содержания)».


[Закрыть]!

Предложил ментам поделить деньги. На что их старшой заливисто расхохотался и зарядил мне в челюсть. Нас побросали, как полагается, по разным камерам. Типа, подумать. Через несколько часов пришёл «лейтёха» и буднично объявил: «На выход!» Мы вышли на воздух втроём. Куда подевалась Карина? Не знаю. Больше мы её не видели.

Нас встречали крепкие ребята с килограммовыми (что на бульдога) золотыми цепурами на закачанных шеях. Человек семь. На двух «японцах» и Ford Scorpio.

Предложили без осложнений разойтись по машинам. Мне достался Pajero, на заднем сиденье с двух сторон прижали акробаты в цепях. Завязали глаза.

– Это для твоей же пользы. Меньше будешь знать – дольше проживёшь.

Первое время я пытался понять, куда мы направляемся, но потом бросил это занятие. Все равно бесполезно. Лучше попробовать собрать в кучу беспорядочно роящиеся мысли. По всему видно, что братва серьезная.

Чего им надо? Грохнуть нас? На хрена? Ничего такого особенного мы не знаем. Хотели забрать чужие деньги, но так и что? Если эти бойцы от тех блатных – хозяев бизнеса, – так мы перед ними лично никаких «боков не упороли». Бомбанули Кирилла – крысу. Если, конечно, Карина (или как там её на самом деле) не втюхала мне спецом «дезу». Может, в натуре, всё и не так было. Может, Кирилл не крыса, а просто их курьер или ещё кто… Бабло вёз куда-то. Это уже хуже. Страшно. Реально страшно. Аж до спазмов в желудке. Но если бы хотели замочить, было бы по-другому. Скорее всего. Значит, хотят поговорить.

Мои размышления прервало легкое покачивание машины. Свернули в гористую местность, проехали совсем немного и остановились.

Повязку сняли уже внутри дома. Я реально сварился. Такой роскоши, растущих посреди гостиной и проникающих под высоченный свод живых деревьев никогда не видел. Нормальный ход!

– Садись и жди! – рявкнул один из провожатых, указав на кожаный диванчик. Я приземлился с полуоткрытым ртом, разглядывая красоту вокруг. Двое свеженарисовавшихся бойцов в тёмных пиджаках появились в зале и застыли у меня за спиной. Вслед за ними вальяжной походкой вошёл мужчина чуть старше средних лет. Подтянутый, в легком, молочного цвета, костюме и снежно-белых мокасинах. Он сел в кресло напротив и закурил трубку. Приятный запах голландского табака наполнил воздух.

– Коньяку хотите, молодой человек?

Его голос, глаза и манеры выражали прямо-таки вселенское спокойствие. Раньше я таких людей не встречал. Мой страх куда-то улетучился. Пришло ощущение… Даже не знаю, как назвать это ощущение.

– Хочу…

Появилась красивая яркая блондинка в чём-то экстравагантном. Наполнила коньяком инкрустированные лепниной бокалы.

– Так вот ты, значит, какой, Артур Смоленский… Правду говорили – красавчик. Просто Ален Делон. Что ж ты в бандитство-то подался? Тебе бы в кино играть.

Услышав свое имя, я залпом осушил содержимое бокала.

– Ты о Цезаре слыхал что-нибудь? – продолжил хозяин дома, проведя рукой по седым волосам.

– Немного. В газете читал… В «Комсомолке»…

– Что именно?

– Ну, что есть в Москве такой вор в законе. Крутой очень… Образованный, интеллигентный и жизнь роскошную любит…

– «Вор в законе» – понятие мусорское. Мы так не говорим…

– Я знаю, – вставил я и тут же пожалел. Нахер я лезу со своими умничаниями?

– Знаешь?.. Молодец… И как же правильно?

– Ну, просто – «вор». Или – «законный». Или – «законник». Еще можно – «действительный вор». «Вора»…