Текст книги "100 великих афер"

Дело «спичечного короля» Ивара Крейгера

12 марта 1932 года между девятью и одиннадцатью часами утра в роскошной парижской квартире на авеню Виктора Эммануила III, дом 5, раздался револьверный выстрел. Один из самых богатых в мире людей, старый холостяк, «спичечный король» Ивар Крейгер пал мертвым на пол. Из сообщений прессы следовало, что смертельный выстрел произвел он сам. Полиция, однако, не внесла Крейгера в учет самоубийц в Париже, как это требовалось по инструкции. Для этого были несомненно основания, так же как и для отказа исследовать отпечатки пальцев на орудии преступления. Дневники и личные записи покойного, изъятые полицией, были затем уничтожены, так что родственникам и друзьям не удалось на них даже взглянуть.

Ивар Крейгер входил в число самых крупных акул международного финансового капитала. Он родился 2 марта 1880 года в Швеции в семье русского консула, владельца транспортной компании и спичечных фабрик. В 1902 году Крейгер успешно сдал выпускной экзамен в Стокгольме по специальности инженер-строитель и на пять лет уехал в Соединенные Штаты. Вернувшись в Швецию, Ивар вместе с партнером основал строительную фирму «Крейгер и Толль», которая за четыре года превратилась в акционерное общество с основным капиталом в миллион шведских крон.

Настоящая карьера Крейгера началась перед Первой мировой войной, когда он решил заняться семейным бизнесом – производством спичек. В 1917 году Ивар Крейгер зарегистрировал в США Международную спичечную корпорацию, которая в основном занималась тем, что скупала недвижимость… у компании «Крейгер и Толль». За недвижимостью последовали леса, шахты, фабрики, заводы по всему миру. Ценные бумаги спичечной корпорации пользовались у американцев большим спросом.

После войны многие государства, обескровленные экономически, оказались на краю гибели. Ивар Крейгер был готов предоставить кредиты любой стране. В период с 1925 по 1930 год он выдал кредитов на 387 миллионов долларов! За низкой процентной ставкой скрывался целый веер услуг по созданию привилегированного и монопольного положения для предприятий Крейгера. Его спичечная империя состояла из ста пятидесяти фабрик в тридцати странах мира, на которых трудилось свыше шестидесяти тысяч рабочих. Ивара стали называть «спичечным королем».

Ивар Крейгер

Все ближе и ближе подбиралась корпорация Крейгера к всемирной спичечной монополии, владея уже по меньшей мере шестьюдесятью процентами мировой спичечной продукции. А это означало, что Крейгер мог теперь практически повсюду устанавливать свои цены на спички.

Однако источником его доходов были не только спички. В конце 1920-х годов концерн Крейгера контролировал 50 процентов мирового производства железной руды и целлюлозы. Он владел пакетами акций в машиностроении, электроиндустрии и многих других отраслях производства. Ему принадлежали железнодорожные и пароходные линии, огромные земельные участки по всему миру, и даже золотые рудники в Боливии.

Крейгер очень любил Париж и держал там постоянную квартиру и офис. В 1927 году, когда франк пошатнулся, Крейгер предоставил пятипроцентный заем Франции на 75 миллионов долларов, который правительство использовало для погашения разорительного кредита Джона Моргана-младшего. Крейгер получил орден Почетного Легиона. Пресса почтительно называла его «Наполеоном мировой экономики», «Принцем Всемирной Финансовой Империи».

23 октября 1929 год Ивар Крейгер предложил выгодный кредит правительству Германии в размере 125 млн долларов. А на следующий день случился крах на Нью-Йоркской фондовой бирже. Крейгеровские акции спасли американские финансисты. «Спичечный король» был тесно связан с крупным банком Ли Хиггинсона, смыкавшегося, в свою очередь, капиталами с группой Рокфеллера. В Европе Крейгер кооперировался с добрым десятком крупных и мелких банков, конкурируя с могущественными кланами Валленберга и Ротшильда.

Два года спустя после обвала на Нью-Йоркской бирже империя Крейгера не только не продала ни единого предприятия, но даже продолжала расширяться по самым разнообразным направлениям, поэтому для многочисленных мелких банков и акционеров револьверный выстрел, оборвавший жизнь Крейгера, стал сигналом о банкротстве.

Расследование обстоятельств гибели спичечного короля было поручено комиссару Манго из мобильной бригады парижской Сюртэ. Парижская секретарша Крейгера, Карин Бокманн, опознала в убитом своего шефа, а вице-президент крейгеровского концерна Литторин подтвердил ее показания. Из прощального письма, адресованного Литторину, следовало, что некий врач в Америке настоятельно советовал Ивару в интересах здоровья полностью устраниться от дел. Он, Крейгер, чувствуя себя бесконечно усталым и не в состоянии более переносить трудности, которые несет с собой кризис, решил уйти из жизни.

Но многие не верили, что миллионер застрелился сам. Ивар Крейгер прибыл во Францию из США на судне «Иль де Франс» всего за день до самоубийства, а точнее – в пятницу утром, и, судя по всему, собирался провести во французской столице не одну неделю. Он позвонил в Стокгольм брату Торстену, рассказал о результатах поездки в США и сообщил, что в Париже ему также предстоят важные переговоры с банкирами. По словам брата, Ивар был настроен чрезвычайно оптимистически и намекнул даже, что теперь-то все неприятности останутся позади.

Крейгер был странным самоубийцей. Перед тем как пустить пулю в сердце, он успел назначить ряд деловых совещаний. На одно из них, намеченное на 11 часов утра в «Отель де Рин», был вызван из Стокгольма вице-президент Литторин.

До вечера смерть «спичечного короля» удалось сохранить в секрете, как раз до того часа, пока в Нью-Йорке не закрылась биржа. Эта отсрочка для определенных финансовых кругов оказалась как нельзя кстати.

В Стокгольме о неожиданной кончине Ивара Крейгера тоже узнали лишь к вечеру 12 марта. Держатели ценных бумаг крейгеровского концерна и его кредиторы еще надеялись, что удастся каким-то образом если не предотвратить, то хотя бы оттянуть падение курса акций «спичечной империи». Партнеры Крейгера, американский банкирский дом Хиггинсона и другие заинтересованные лица опровергли слухи о том, что концерн Крейгера стоит на пороге финансового краха. В доказательство приводили прошлогодний итоговый баланс компании «Крейгер и Толль», по которому его активы составляли сто миллионов крон.

22 марта 1932 года тело Ивара Крейгера было кремировано в Стокгольме. Десять дней спустя пресса сообщила, что отчет о состоянии дел компании «Крейгер и Толль» за 1930 год оказался поддельным. Лондонская посредническая фирма «Прайс и Уотерхауз», которой была поручена проверка деловых бумаг концерна, установила, что Ивар Крейгер неоднократно давал указания приукрасить или фальсифицировать баланс. Завышались активы, вносились фальшивые доходы, исключались пассивы.

«Наполеон мировой экономики» оказался аферистом самого высокого класса, набившим руку на колоссальных ссудных сделках, в которые он вступал, не имея наличных средств. Отчетность всех дочерних предприятий и компаний была заполнена фиктивными лицензиями, концессиями, разрешениями, несуществующими сделками и контрактами. Дивиденды, которые регулярно выплачивались инвесторам, поступали… от самих инвесторов! То есть новые инвестиции покрывали проценты по старым. Большая часть средств оказывалась на личных счетах Ивара Крейгера в Швейцарии и Лихтенштейне.

Казалось, разоблачениям не будет конца. К 1 апреля 1933 года в одной только Англии надлежало выплатить в счет банковских авансов на сумму 6,5 млн фунтов, а в банках США за концерном числилась задолженность в размере 9 млн долларов.

Ряд фактов обнародовала шведская криминальная полиция. В сейфе спичечного треста хранилось сорок два долговых обязательства итальянского правительства на общую сумму свыше ста тысяч английских фунтов. Отпечатаны они были по-английски, гарантированы итальянским государством и подписаны итальянским министром финансов – вполне реальная ценность. Однако итальянское правительство об этих ценных бумагах ничего не знало, поскольку они были отпечатаны… в стокгольмской типографии, причем заказ оформлял сам Ивар Крейгер, он же собственноручно подделал подпись итальянского министра финансов. В том же сейфе хранились и две облигации итальянского правительства, каждая на 1 млн 533 тыс. 700 английских фунтов. Они тоже оказались фальшивыми.

Тут же последовало очередное разоблачение. Как оказалось, еще в 1925 году первое соглашение концерна с польским правительством о спичечной монополии было так «подправлено» Иваром Крейгером, что в бухгалтерских книгах доход показывался завышенным. Далее выяснилось, что концерн Крейгера с целью повышения курса акций через подставных лиц скупал собственные ценные бумаги.

Директора вынуждены были покаяться и признаться в подделках баланса, которые они выполняли по распоряжению шефа. Одновременно в ходе ревизии были разоблачены парочка бывших ответственных служащих компании «Крейгер и Толль», которые присвоили 165 тыс. крон, а в 1931 году основали на них собственную маклерскую фирму.

Не снижая темпа, лавина разоблачений катилась дальше, и складывалось впечатление, что концерн Крейгера давным-давно уже обанкротился и еще существовал исключительно благодаря мошенническим манипуляциям Крейгера. И его последняя поездка в США, и намечаемые переговоры в Париже преследовали одну цель – раздобыть денег для разоренного концерна.

Брат покойного «спичечного короля» Торстен Крейгер был вынужден отвечать за махинации Ивара. В 1936 году шведский Верховный суд приговорил его за ложное банкротство к 12 месяцам тюремного заключения и к возмещению убытков в размере одного миллиона крон.

Гешефты Александра Стависского

«Владелец сего удостоверения Стависский, он же Серж Александр, уполномочен в сношениях с представителями официальной власти ссылаться на мое имя и в случае необходимости требовать от них помощи. Сюртэ Женераль, Париж, подлинно подписал Баяр, комиссар полиции».

Человек, за действия которого один из самых важных чинов Сюртэ с готовностью поручался своим высоким именем, был не только особо способным агентом, заслужившим во французской службе безопасности серебряные шпоры, но и гениальным аферистом, сумевшим уже после своей смерти свалить два правительства, двух шефов полиции и прокурора и стать причиной самого крупного после Панамы коррупционного скандала.

Стависский, он же Серж Александр, обладал, по мнению современников, «чрезвычайно благообразной» внешностью, чутким интеллектом. Он родился в 1886 году в украинской Слободке в семье зубного врача. Позднее Александр переселился вместе с родителями во Францию, где посещал одну из самых солидных парижских гимназий.

Подкуп правительственных чиновников был для Стависского делом столь же обычным, как и продажа фальшивых ценных бумаг. Правда, в 1924 году покровительствующие аферисту шеф парижской полиции Кьяпп и комиссар Сюртэ Баяр были вынуждены наказать своего агента, когда тот переправил банковский чек с шести тысяч на сорок шесть тысяч долларов. После судебного разбирательства Александр был условно освобожден с испытательным сроком.

В 1926 году полиция арестовала двух биржевых маклеров по обвинению в краже крупного пакета ценных бумаг. При расследовании дела выяснилось, что бумаги за пять миллионов франков продал им на лондонской бирже Стависский. Следственный судья Прэнс проявил принципиальность и отдал распоряжение об аресте афериста. Предварительное заключение Стависский отбывал в тюрьме Ла Сантэ. Однако еще до начала процесса он вышел на свободу «по состоянию здоровья». А Прэнса перевели в кассационный суд.

Юстиция побоялась отправить за решетку протеже министров, завсегдатая курортов Довиля, Канн и Биаррица, казино в Монте-Карло, владельца театра-варьетте «Ампир» и скаковой конюшни, обладателя люкс-квартиры в аристократической части Парижа, виллы в Венсенском лесу и двух автомобилей. Если какая-либо газета начинала травить «душку Саша», он покупал ее, а затем закрывал.

Просидев в тюрьме шестнадцать месяцев, Стависский решил, что отныне будет заниматься только миллионными операциями, но уже под именем месье Серж Александр. И начал основывать одну кампанию за другой, сколачивая таким путем первоначальный капитал для своей главной мошеннической комбинации.

В Орлеане, как и во многих других французских городах, существовало коммунальное ссудозалоговое учреждение «Креди мюнисипаль». Месье Александру, которого парижские газеты восхваляли как удачливейшего дельца, не составляло большого труда сделать своим партнером директора орлеанского «Креди мюнисипаль» месье Деброссе. Позже Деброссе оправдывался: «Стависский просто сумасшедший. Когда я отказался от его предложения, он выхватил пистолет, приставил дуло к своему виску и взвел курок. Чтобы предотвратить самоубийство и избежать скандала, я тут же подписал все бумаги».

В «Креди мюнисипаль» Стависский заложил под очень крупную сумму фальшивые драгоценные камни, документы же получил подлинные, о чем позаботилось официальное лицо по имени Кошон.

Деброссе скоро почувствовал вкус к подобного рода махинациям, а когда мошенничество раскрылось, Стависский быстро покрыл убытки орлеанской ссудной кассы, чем унял еще не успевшие разгореться страсти. Деньги он взял из байоннской «Креди мюнисипаль».

В Байонне, городке на западном побережье Франции, расположенном недалеко от испанской границы, был небольшой ломбард и весьма честолюбивый мэр Гара. Стависский воодушевил Гара идеей преобразовать маленькую байоннскую «Креди мюнисипаль» в могучее кредитное предприятие и предложил на это расширение двести тысяч франков. Позаботился он и о том, чтобы директором нового предприятия назначили Шарля Тиссье, а финансовым советником – Деброссе из Орлеана.

По французским законам ссудозакладные учреждения, принимая имущество под залог, получают в свое распоряжение восемь процентов, да еще обладают правом выпуска бон под полученные в заклад ценности. Таким образом, Стависскому оставалось только побеспокоиться о том, чтобы драгоценностей (настоящих или фальшивых) было заложено на достаточную сумму, да подыскать заинтересованных лиц, коим желательно было бы «выгодно» и «надежно» поместить свои капиталы. Весьма помогло ему рекомендательное письмо министра Далимира, в котором тот советовал государственным учреждениям приобретать боны байоннской «Креди мюнисипаль».

Однако байоннское отделение пустило в оборот боны на сумму, значительно превосходящую стоимость всего предприятия. В то же время многочисленные ревизии, которые согласно правилам финансовые органы производили в байоннской «Креди мюнисипаль», ни разу не обнаружили ни малейших отступлений от закона. Все дело в том, что данные о бонах, не подкрепленных гарантией, Стависский и его помощники в бухгалтерские книги просто не заносили. У директора Тиссье имелись два портфеля с бонами: один – с учтенными по всем правилам и состоящими в соответствии с хранимыми драгоценностями, другой – с такими, которые выпускались только на суммы от двухсот тысяч франков, ничем не обеспечивались (о чем получатели их, естественно, не знали) и ни в каких бухгалтерских книгах не фигурировали. Этим портфелем распоряжался Стависский. Тиссье и Деброссе получали от него точные указания, какие суммы переводить на боны.

Так продолжалось до середины декабря 1933 года, когда одна из страховых компаний, встревоженная слухами вокруг байоннской «Креди мюнисипаль», не предъявила директору Тиссье к оплате одну бону с шестизначным числом. Тиссье, у которого требуемой суммы в наличии не оказалось, попытался отделаться от держателей боны многословными обещаниями, чем еще больше их насторожил. Они обратились в финансовые органы, и те немедленно учинили проверку бухгалтерских книг «Креди». Ревизоры, к своему удивлению, боны страховой компании в реестре выпущенных ценных бумаг не нашли и были вынуждены обратиться к следственному судье. Однако не успел он выписать ордер на арест директора байонской «Креди мюнисипаль» Тиссье, как тот явился с повинной и стал давать показания. Бывший директор подробно рассказал о двух портфелях с бонами и о подделке драгоценностей, раскрыл истинную роль эксперта Кошона и назвал имя организатора грандиозной аферы – Стависского.

Александр Стависский

Разразился грандиозный скандал. Начиная с 23 декабря 1933 года, первые полосы французских газет занимали сенсационные разоблачения мошенничества «месье Александра». В тот же день подал в отставку замешанный в этой истории министр колоний Доломье. Байоннский следственный судья едва успевал подписывать все новые и новые ордера на арест. Мэр Гара, финансовый советник Деброссе и множество других персон отправились вслед за своим сообщником Тиссье в камеры предварительного заключения. Однако месье Александр успел скрыться.

Байоннский ломбард обанкротился, и выпущенные им облигации на сумму 200 млн франков превратились в простую бумагу. Парижане были крайне возбуждены, – крах Стависского затрагивал интересы сотен тысяч людей, мелких держателей акций его фиктивных предприятий.

Скандал вокруг «Креди мюнисипаль» приобретал для правительства все более угрожающие формы. Стависский пользовался поддержкой многих депутатов и министров; был знаком с бывшим премьер-министром Лавалем. Девятнадцать раз его предавали суду за мошенничество, но каждый раз – благодаря влиятельным покровителям – ему удавалось уходить от наказания. 8 января 1934 года в Париже собралось правительство, чтобы обсудить в своем кругу события последних недель. Вопрос стоял об отставке кабинета: эта мера должна была утихомирить бушующие в стране страсти.

Накануне детективы парижской полиции узнали о том, что Стависский и его сообщник Анри Вуа скрываются на вилле «Вьё» в Шамони. Но взять месье Александра живым не удалось. Из полицейского донесения следует, что, ворвавшись в дом, они обнаружили только одного умирающего Стависского. Револьверная пуля раздробила ему черепную коробку; ствол револьвера, лежавшего рядом с его правой рукой, был еще теплый.

Стависский умер не сразу. Он жил еще несколько часов и скончался лишь на следующее утро в деревенской больнице. Там же, в Шамони, его и похоронили 10 января 1934 года. Судебный врач написал в своем заключении, что Стависский покончил жизнь самоубийством.

Однако общественность сомневалась, что Серж Александр застрелился. «Стависский слишком много знал, поэтому его убили», – заявила его вдова Арлетт, работавшая когда-то моделью у Габриэль Шанель. Некоторые газеты писали, что это «самоубийство» было заказано в Сюртэ.

Внезапная смерть афериста не облегчила положения правительства, а, напротив, нанесла премьер-министру Шотану и его кабинету смертельный удар. 9 января 1934 года роялистская газета «Аксьон франсэз» призвала своих приверженцев к походу на республику. С лозунгом «Долой воров! Долой убийц!» две тысячи противников парламентской демократии попытались взять штурмом Бурбонский дворец. Полицейские разогнали демонстрантов.

Два дня спустя пресса сообщила об аресте очередных сообщников Стависского, а роялисты получили подкрепление в лице профашистской организации «Патриотическая молодежь». Народ был возмущен тем, что правительство оказалось коррумпированным, а сама государственная система страны порождает таких аферистов, как Стависский и его сообщники.

27 января за участие в жульнических махинациях был лишен занимаемого поста министр юстиции, а день спустя вышло в отставку и все правительство Шотана.

Наследником Шотана в правительстве стал Эдуард Даладье, радикал-социалистский депутат, попытавшийся погасить волну возмущения обещанием призвать к ответу всех виновных в афере Стависского, невзирая на лица. Жертвами справедливого народного гнева должны были стать трое высокопоставленных чиновников: Прессар, Жан Кьяпп и директор Сюртэ Женераль Томэ.

6 февраля, когда премьер-министр Даладье представлял парламенту свое новое правительство, у ратуши, на бульваре Сен-Мишель, на бульваре Сен-Жермен и на Елисейских полях собрались тысячные толпы демонстрантов, подстрекаемых людьми ультраправых организаций. Молодчики из военных формирований фашистского союза «Боевые кресты» шли строем под трехцветным национальным знаменем. Впереди двигались увешанные орденами инвалиды войны. Выкрикивая лозунги: «Долой воров!», «В отставку!», толпа пошла на штурм здания палаты депутатов.

Полиция, усиленная многими сотнями конных жандармов, пожарными командами и республиканской гвардией, была оттеснена на площадь Согласия и смята людской массой. В этот момент жандармерия открыла огонь. Толпа отреагировала взрывом бешенства. Опрокидывали автобусы, поджигали газетные киоски. Камни, бутылки и другие метательные снаряды градом сыпались на стражей порядка. Уличные бои не утихали до позднего вечера, пока полиция не стала хозяйкой положения. 17 убитых и 2319 раненых – таковы итоги этой попытки фашистского путча.

На следующий день кабинет Даладье объявил себя не способным справиться с положением и подал в отставку. К власти пришло правительство, возглавляемое бывшим президентом Франции Гастоном Думергом.

Творческие силы не раз обращались к биографии Сержа Александра. В 1973 году на экран вышел фильм Алена Рене «Стависский» (сценарий Хорхе Семпруна назывался «Империя Александра»). В главной роли снялся Жан-Поль Бельмондо. Робер Шазаль в вечерней «Франссуар» писал: «С обычной своей непринужденностью актер превращает Стависского в большого ребенка с дурными манерами, но открытым сердцем, который покорил весь Париж своим красноречием и улыбкой».