Текст книги "S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)"

Ванька сопел над ухом.

Алена обернулась:

– Получилось! Победили! Мы их всех сделали!

В момент, когда Бомжи пали, Алена простила Ваньке и его руки, будто бы невзначай касавшиеся груди, и пальцы на своих запястьях, и жаркое дыхание у самой шеи, где кудряшки выбивались из хвостика, и даже свою не столь холодную, как хотелось бы, реакцию на это.

– Победили! – в ответ обрадовался Ваня.

Ревнует, что ли? Перса?

– А можно, я еще поиграю, Вань? А? Немного, только до Сердца твоим схожу, чтобы посмотреть, как там? Можно?

– Знаешь… – Ваня коснулся ее голого, липкого от пота плеча. – А возьми перса себе. Я нового прокачаю. Возьмешь?

Аленка не смогла отказаться от такого щедрого подарка. Конечно возьмет! Не будет недель нудного «кача», она сразу вольется в клан, и не последним нубасом, а героем, проникшим за спины Бомжей и гибелью своей открывшим путь к Сердцу.

– А хочешь, я тебе мамину книжку подарю? Любую? Или несколько? И все – с автографом, а?

Ваня гулко сглотнул, взгляд его заметался по книжным полкам.

– Слушай! А что за Стругацкие такие? Вон, прям рядом с Куражом?

Во дает! Алена еле сдержалась, чтобы не заржать, но решила обогатить Ванины знания:

– Ой, ты что, не знаешь? Они крутые! Типа, тоже про «Свалкер» писали, то есть, про сталкеров. Неужели не читал? Давай дам почитать, а?

– Давай, – неуверенно согласился Ваня, видно было, что читать незнакомых авторов его не прет. – И Куража давай. «Во имя Свалки». И «Данила Смерти».

* * *

Позвонили в дверь. Мария, теряя тапочки и чуть не роняя очки, кинулась открывать.

Это был мальчишка, который руку сломал. Уже без гипса, с пакетом и сверточком.

– Здравствуйте, – он явно (явно! явно! явно! Мария Ковалевская ненавидела это наречие) не знал, как к ней обращаться.

Не «тетя Маша» же называть великого писателя Вэ Куража?!

– Мария, – подсказала она, – и без отчества.

– Я вот… Того… Я книжки принес. Это.

Ничего не понимая, Мария приняла у него пакет с книгами и удивилась: неужто малец решил вернуть ее труды, подписанные, между прочим? Но в пакете лежали Стругацкие. «Пикник на обочине», естественно, «Обитаемый остров», куда же без него, и «Трудно быть богом». Все – из собрания сочинений.

– Мне бы это… – пройдя вслед за Марией в коридор, пробубнил мальчик. – Мне бы можно еще Стругацких? И что-нибудь такое? Качать не хочется, бумажные, – он замялся, подыскивая слово, и по этой паузе Мария поняла: мальчишка сам начал писать, пока что, наверняка, наивные рассказы, эпигонские и третичные, но вдруг через несколько лет… – Бумажные вкуснее. Они – настоящие. Посоветуйте мне, пожалуйста, что еще почитать.

– Конечно-конечно, – засуетилась Мария. – Конечно, посоветую. Ты Чехова читал? А Бунина? Начинать надо с классики, ведь каждый автор опирается на предыдущих… Погоди, ты, наверное, к Аленке, не ко мне?

– А она дома? Я ей звонил несколько раз, но она не хотела гулять идти. Говорила, занята.

Да, Алена была занята. Уже четыре недели Алена была занята почти круглосуточно, и В. Кураж теперь мог черпать вдохновение, не выходя из дома. Мария шмыгнула и кивнула. Дома. Аленка – дома.

– Я ей подарок принес, – мальчишка принялся распаковывать сверток, – как думаете, ей понравится?

В хрусткой бумаге лежала заколка. Изящная, ручной работы, бронзовая штучка с завитками…

Вместо ответа Мария распахнула дверь в комнату дочери.

Алена в растянутой камуфляжной майке сидела за столом. Сегодня она была без шлема – играла по монитору. И бритая ее, с наколкой «Свалкер», голова отблескивала в свете настольной лампы.

Киев, 2012

Вячеслав шторм
Тренд сменился, или Вампир, которого никто не хотел

Но меняется тренд, и девушки танцуют одни.

Б.Б. Гребенщиков

В демократическом царстве, в толерантном государстве, не-жил да был вампир Джованни. А может, Теодор. Или – Жан-Луи. Но уж точно не Антип. Разумеется, в мегаполисе, в небоскребе и в пентхаузе. Работал, как и положено благородному вампиру, на крупнейшей местной киностудии суперзвездой. В промежутках участвовал в ток-шоу или давал интервью девичьим глянцам, иногда изменяя им с таблоидом для гей-элиты «Obajashka-Revju». В общем, на кровь с молоком и прочие невинные шалости хватало.

Из-за них-то, шалостей этих, все и случилось.

Понятное дело, истинный вампир у слабого пола завсегда нарасхват. Еще с ветхозаветных, досумеречных времен так повелось. Сам Байрон, говорят… впрочем, о нем как-нибудь потом. Вот и наш Джованни на отсутствие внимания не жаловался, а скорее даже наоборот: график его рандеву был расписан приблизительно лет на сто двадцать вперед. Пришлось даже секретаря нанимать из низших, шустрого мальчонку Эдди по прозвищу Баклажан. В смысле – «бледный до синевы». Вот этот-то самый Эдди и вел строгий учет и контроль всеразличным няшечкам и пусечкам: чтоб без очереди не лезли, и чтоб кровь с молоком строго в нужных пропорциях. Ну, и характер чтоб покладистый: куда положили, там и лежи, дуреха, жди команды трепетать. Только накладки все равно случались.

Как-то раз вызывает патрон Эдди чуть тьма перед свои красны очи. Сам в кресле сидит, в гневе великом, подлокотник ногтями полосует, маникюра не жалея. На ложе – очередная виргина распростерлась. В теле – ни кровинки, сплошное молоко, да и то уже скисает. Горло – в лохмотья. Платье от кутюр, шелковые простыни и антикварные ковры восстановлению также не подлежат.

– Это что такое?! – шипит Джованни, указывая на новопреставленную особенно длинным ногтем на левом мизинце (говорят, в России подсмотрел, у какого-то афромосковита). – Ты ее где взял?

Баклажан сверился с молескином и отрапортовал: так, мол, и так, в картотеке числилась под нумером семь тыщ сто семнадцать-прим, топ-модель, дворянка в седьмом поколении, одна из лучших выпускниц частного пансиона в Суррее, семь иностранных языков, включая суахили, и горела прям-таки афрр-риканской страстью…

– Страстью?! – взревел патрон, точно колом ужаленный. – Да ты знаешь, что эта страстная мне тут выдала? Я, говорит, на все согласная, однако взамен желала бы, чтоб вы, mon cher ami, отныне кусали только меня! В крайнем случае – по нечетным дням! Каково?!

– Может, ей еще дать ключ от склепа, где предки лежат? – тоскливо прошептал секретарь, предчувствуя, что синевы на его породистом лице скоро прибавится. И как в воду глядел…

– …Ладно, юноша, – через некоторое время кивнул Джованни, выпустив пар и слегка подобрев. – Надеюсь, урок ты усвоил и впредь будешь относиться к служебным обязанностям более ответственно.

– Да, патрон, – всхлипнул Баклажан, поправляя изрядно пожеванное жабо.

– Bene[2]2
  Хорошо (лат.)


[Закрыть], – милостиво кивнул Джованни, любивший при случае козырнуть знанием благородной латыни. – Какие новости в высшем свете? Чем увлечен бомонд? Помимо нас, я имею в виду?

Слегка припухшие глаза секретаря радостно засияли:

– Ой, патрон! – затараторил он. – Я ж как раз собирался доложить! Вам прислали именное приглашение на промо-тур! Изысканное развлечение! Тренд сезона! Только для Высших! Охота, о которой можно только мечтать!

– Охо-ота? – скривилась звезда экрана. – Признаться, я уже как-то отвык от вульгарной необходимости… И вообще, с моей точки зрения, это явный regressus…

– Нет, патрон! – испуганно сжался юноша. – Как вы могли подумать, что я… Никакого регресса, поверьте! Сплошной благородный vintage! Ведь охота-то…

* * *

– Какая-то она у вас… неказистая, – задумчиво протянул Джованни, в третий раз обходя вокруг агрегата, более всего напоминающего душевую кабину. – Да и тесная. На вид не сильно комфортнее того ящика с апельсинами, в котором я прибыл в Старый Свет. До сих пор ненавижу все оттенки оранжевого!.. И что же, оно в самом деле столь необычно, как…

– Да! – точно китайский болванчик, закивал старший менеджер туристической компании, носящей несколько претенциозное название «Все лучшее – после!». Кстати, сам менеджер тоже носил весьма звучное имя: Абрахам Райс-Майер. – До сих пор никому из Высших не доводилось испытывать даже румяного подобия!

– Но я до сих пор ничего о вас не…

– И никто не слышал, мессир! Абсолютный эксклюзив! Ius primae noctis![3]3
  Право первой ночи (лат.)


[Закрыть] Исключительно по причине глубочайшего почтения к вам, питаемого руководством нашей компании!

– И вы действительно гарантируете, что…

– Без сомнения! Новейшие разработки и уникальные технологии! Абсолютная гарантия безопасного и комфортного путешествия! Система автоматического целенаведения с учетом действия Эффекта Бабочки! И – только сегодня и только для вас – не одна, не две, а сразу три локации на выбор! По завершении одного приключения вы сразу же попадаете в новое!

– Ну а форс-мажор?

– Разумеется! В случае малейшей угрозы для клиента система автоматически прерывает текущее путешествие и переносит вас на следующий этап или – в том случае, если этап был последним, – сюда, в наш гостеприимный, уютный офис. Удобно, не правда ли? Теперь соблаговолите взглянуть на список доступных локаций!

На столик перед Джованни лег пухлый том в богато инкрустированном рубинами переплете шагреневой кожи. «Бальзак!» – мысленно хмыкнул вампир не без уважения, с первого взгляда определивший пошедший на обложку материал.

– Вы только посмотрите! – меж тем разливался соловьем Райс-Майер. – Тут есть все, чтобы удивить даже столь требовательного и много повидавшего на своих веках клиента, как Высший!

Надо признать, выбор действительно впечатлял.

– Выбираете три локации в порядке желательной очередности, – пояснил менеджер, подобострастно склонившись за левым – разумеется! – плечом устроившегося в кресле клиента. – Мы вносим их в программу нашей удивительной машины – и готово! Как я уже имел честь вам сообщить, переход с одной локации на другую происходит автоматически и не требует от вас ни малейших усилий!

– Признаться, я не прочь посмотреть на это… – Джованни подчеркнул ногтем строчку каталога, – это и… и… что же еще? А впрочем, я всегда жалел, что никто вовремя не указал одному небесталанному молодому человеку на ряд досадных огрехов в его сочинении. Только вот не помню точно год…

– Ах, не утруждайте себя, мессир! – взвился менеджер. – Наша база данных не имеет аналогов по быстродействию и полноте! Не будете ли вы столь любезны, чтобы сообщить мне имя требуемого индивида и его предположительный возраст в требуемом периоде?

– Толстой. Граф Алексей Толстой. А возраст… Около тридцати, я полагаю.

– Оу, известная фамилия! Ein moment, запускаю поиск… секунда… исполнено! Данные введены. Могу я узнать первые две локации?.. Чудный выбор, мессир, просто чудный! Гарантирую, вы испытаете непередаваемые впечатления и обязательно посетите нас вновь! Ах, я вам уже завидую! – не прекращая болтать, акула турбизнеса сноровисто стучал пальцами по клавишам приставки, похожей на небольшой синтезатор и соединенной с «душевой кабиной» блестящими проводами. – Еще секунду… Так… Voilà!

Машина едва слышно заурчала, точно сытый кот, и по ее поверхности пробежала россыпь ярких огоньков.

– Прошу вас, мессир! Самое восхитительное путешествие в вашей не-жизни начинается прямо сейчас! – И Райс-Майер с поклоном распахнул дверцу в душеподобный агрегат. За секунду до того, как перед взором Джованни завертелась радужная карусель, вампир успел заметить, что золотые буквы, выбитые на внутренней стороне двери, складываются в многообещающий девиз: «Vivens invidiam mortuis!»[4]4
  Живые позавидуют мертвым! (лат.)


[Закрыть]

* * *

Против ожидания пахло не свежим соленым бризом, а не слишком свежей землей с явной примесью скисшего пива и гниющих водорослей. А еще было темно как… в могиле. Хотя и заметно просторнее.

«Интересно, зачем они сюда корабль затащили? – подумал Джованни в легком замешательстве. – Про все прочее барахло вообще умолчим. Какие-то сундуки, копья, топоры… Дикость несусветная!»

Обследовав место, в которое его перенесла туристическая машина времени, вампир приуныл. Он находился внутри холма или, скорее, кургана и выбраться без посторонней помощи явно не мог. Какая-то неведомая сила не позволяла туристу-экстремалу даже вульгарно разрыть потолок, не говоря уж о том, чтобы просочиться сквозь него, обратившись привычной струйкой тумана. А самое главное – тут не было и следа обещанных ушлым менеджером любвеобильных и атлетически сложенных красавиц-валькирий с тяжелыми золотыми косами.

«Kidalovo!» – пришло на ум ёмкое московитское словцо. – Ну, если через полчаса…»

И тут с потолка кургана заструились мелкие камешки и земля. На крышку ближайшего к вампиру сундука шлепнулся донельзя удивленный червяк. Джованни весь обратился в слух. Да, не было никакого сомнения: кто-то разрывал холм, причем – весьма энергично.

Вот уже в склеп проник бледный свет полной луны, а следом за ним – монументальная ручища, по локоть измазанная землей.

«Однако местные валькирии, на мой вкус, даже чересчур мускулистые, – с легкой оторопью подумал юркнувший за борт корабля вампир. – Да и эпиляция им явно не знакома…»

Наконец, одновременно с шумом обрушившейся толщи земли и невнятным ревом, на пол сверзилось что-то крайне массивное.

– Отин и Тор! – гулко раскатилось под сводами кургана! – Та здесь темно, как в мешке у ётуна!

Послышались торопливые удары кремня о кресало, и через несколько минут вспыхнул факел, добавив к и без того спертому воздуху вонь горелого тряпья, пропитанного каким-то прогорклым жиром.

Теперь Джованни мог созерцать жертву во всех подробностях. Что ж, косы и впрямь наличествовали. Правда, не золотые, а рыжие, спутанные и немытые, кажется, с рождения. Они выбивались из-под железного шлема, скребущего верхушкой об остатки свода кургана. А ведь до означенного свода было никак не меньше двух метров! Необъятную спину валькирии обтягивала железная же кольчуга, спускающаяся почти до колен.

«Однако! – слегка опешив, подумал Джованни. – Не хватало еще клыки поломать о весь этот ржавый антиквариат! Ведь нормального дантиста сейчас днем с огнем не сыщешь. С другой стороны, не за ноги же ее кусать…»

Он выпрямился, расправил плечи и, сосредоточив в голосе весь свой немалый шарм, томно позвал:

– Эй! Хм… красавица-аа…

«Валькирия» стремительно обернулась, поднимая факел.

– …а что это вы такая небритая?.. – шепотом закончил турист.

– Я не есть «красафица», клупый драугр! – проревел бородач, широко расставив ручищи надвигаясь на Джованни, будто собираясь заключить его в объятия. – Я есть феликий персерк Харальд Черный Зуп! А ты сейчас путешь мертфец софсем!

Даже не попытавшись выяснить, как его обозвали и что значит «персерк», вампир свечкой взмыл к спасительному пролому в своде кургана. Подтянулся. И, уже чувствуя себя на свободе, ощутил, как на его правой лодыжке смыкаются железные пальцы.

– Кута-а?!

Рывок! – и злосчастный турист отлетел в дальний угол кургана, с треском врезавшись спиной в борт корабля. Оттуда он, расширившимися от страха глазами, наблюдал, как озверевшая жертва вразвалочку приближается к нему, поигрывая извлеченным из-за пояса топором.

Последнее, что услышал Джованни, прежде чем перед глазами вспыхнула спасительная радуга хроноперехода, были насмешливые слова:

– Кофорят, штопы упить драугра то конца, нато отрупить ему колофу и пристафить к нокам! А еще лучше – сасунуть ему в…

* * *

Душная тропическая ночь поражала богатейшей россыпью звезд на бархатном покрывале неба. Легкий ветерок, пропитанный одуряющими ароматами каких-то экзотических цветов, шелестел широкими листьями пальм. Громогласно трещали неведомые насекомые, время от времени перекрываемые истеричными воплями птиц. Над головой все еще не до конца пришедшего в себя Джованни проскользила здоровенная летучая мышь. Поняв, кто перед ней, летун заложил в воздухе замысловатый вираж, демонстрируя Высшему крайнюю степень почтения.

«Уф! Кажется, не обманули. Стало быть, я на Карибах, – вампир, не потевший уже лет четыреста, против воли провел рукой по лбу, и… – Па-азвольте! ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?!

Внешний вид Джованни претерпел возмутительные изменения. Вряд ли теперь кто-либо мог узнать в нем прежнего статного красавца, лишающего сна девственниц всех четырех континентов, завсегдатая светских хроник и модных вечеринок, немеркнущую звезду телеэкранов, etc. Окажись в этой пустынной местности посторонний, он увидел бы существо около метра ростом с бледной морщинистой кожей, покрытой там и тут клочками неопрятного желто-серого меха и острыми костяными наростами. Более всего оно напоминало вставший на задние лапы результат противоестественной связи шакала с крокодилом. Причем оба «родителя» явно поделились с «чадом» худшими чертами внешности.

– Порвууу! – глухо провыл злосчастный турист, обратив к небу лупоглазую морду и щелкая всеми четырьмя десятками шилоподобных зубов. – Чтоб мне всю не-жизнь один гематоген жрать – вернусь и порву!

Словно в ответ на этот яростный вопль, где-то неподалеку раздалось жалобное блеяние.

– Ага! Если где-то есть четвероногий скот, то рядом должен быть и двуногий! – кровожадно оскалился преображенный Джованни. Душившие его негодование и ярость требовали немедленного выплеска.

Как оказалось, в новом облике было куда проще передвигаться не на двух, а на четырех конечностях. Скрипнув зубами от унижения и мысленно поставив еще одну галочку в своем списке претензий к вероломному турагентству, вампир поскакал вперед.

Через несколько минут он оказался на небольшой лесной прогалине. В ее центре едва рдели угли затухающего костерка. Справа от него, уткнув морду в траву, стояла белая коза. Короткая веревка, одним концом обвязывающая шею скотины, а вторым – вбитый в землю колышек, не давала ей отойти дальше, чем на пару метров. А слева, на плетеной циновке, подложив ладонь под щеку, сладко спала юная индианка. Всю одежду ее составляло короткое пончо, совершенно не скрывавшее длинных ног девушки и туго натягивающееся на ее высокой груди. При взгляде на эту прекрасную дочь первобытной сельвы, столь притягательную в своей беззащитной неге, Джованни непроизвольно облизнулся узким раздвоенным языком. Судя по всему, ему все же удастся получить от этой турпоезки хоть какое-то удовольствие!

Словно повинуясь его мысленному призыву, жертва перевернулась на спину. При виде нежной оливковой кожи ее горла, на котором, незаметная для людского глаза, пульсировала крохотная жилка, вампир совершенно потерял голову. Его рывку позавидовал бы любой человеческий спортсмен, занимающийся прыжками в длину. У жертвы не было ни единого шанса спастись, и уже через секунду клыки Джованни жадно впились в плоть. Дальнейшее происходило одновременно и молниеносно.

Пасть вампира забила густая шерсть…

В воздухе повисло предсмертное блеяние злосчастной козы…

Ржавые челюсти здоровенного капкана с глухим лязгом сомкнулись на правой лодыжке Джованни.

«Спящая» индианка вскочила и подбросила в костер заранее приготовленную охапку сушняка, после чего заголосила:

– Дедушка Хернан! Дедушка Хернан! Скорее! Все получилось!

Из ближайших кустов поднялся сморщенный старый индеец, облаченный только в набедренную повязку и рваную широкополую шляпу. В особо крупную прореху на тулье шляпы был, точно султан, вставлен разлапистый пальмовый лист. То ли для красоты, то ли для маскировки. Старикан держал наперевес кошмарного вида ружье, помнящее, должно быть, еще Кортеса.

– Скорее, дедушка Хернан! – все не унималась девчонка.

– Не бойся, Марита, – индеец широко оскалился, демонстрируя все свои шесть с половиной оставшихся гнилых зубов. – Еще ни один Чупакабра не вырвался из капкана, который поставил Хернан Дьенто Негро!

Джованни рад бы опровергнуть эти слова, но старый хрыч был прав: зубья капкана держали на совесть, а крепящую его цепь не удалось бы порвать и слону. Оставалось лишь с ужасом смотреть, как индеец, остановившись в трех шагах от жертвы, не спеша поднимает свое ружьище.

– Я зарядил его серебряной пулей, которую отлил сам! – криво ухмыльнулся он. – Ты больше не будешь пить кровь моих коз, Чупакабра!

Джованни не мигая смотрел в бесконечную черную дыру ружейного дула, и ему хотелось отчаянно закричать.

Что это все какой-то дурацкий розыгрыш.

Что он сам не понимает, отчего прыгнул не на девчонку, а на козу.

Что он, благородный вампир из уважаемого и древнего рода, до сего дня и в мыслях не держал возможность осквернить себя кровью четвероногого.

Что во всем виновато подлое турагентство, машина времени и…

Но в это время прогремел выстрел…

* * *

… а потом – еще выстрел. И еще. А потом – пулеметная очередь. А потом, кажется, даже взрыв.

«Чтоб я ожил! – мелькнула паническая мысль. – Что же у него за ружье такое, у этого проклятого индейца?!»

Однако выяснять это, так сказать, опытным путем у вампира не было никакой охоты. Поэтому он, даже не открывая глаз, упал на землю. Тут же совершил двойной перекат влево, всякий раз слегка меняя траекторию движения, чтобы сбить врагу прицел. Мощно оттолкнувшись от тверди, исполнил идеальное заднее сальто. И с грохотом врезался во что-то твердое, местами округлое, а местами – угловатое, раскатившееся под его напором во все стороны.

– Братушки! – воскликнул кто-то над его головой. – Сюда! Никак, его благородие осколок поймал!

Несколько пар рук тут же подхватили Джованни, помогли встать, ощупали с ног до головы. Словно сквозь вату, до него доносились несколько голосов:

– Кажись, цел. Да и осколок-то – вона где прошел. Вишь, борозда на бруствере. А он – вона где стоял…

– А чего ж он тогда прыгал, ровно баран горный? Ишь, пирамиду-то разворотил, аспид! Винтовки пораскидал все! Собирай их теперя, чисть…

– А может, падучая у него?..

– Откуда он тут вообще взялся? Форма, вроде, наша, а лицо незнакомое…

– Эй, ваше благородие! Вы меня слышите? Глаза-то откройте!

Подчинившись, Джованни обнаружил, что его окружает толпа разновозрастных мужчин в одинаковой военной форме. Вокруг были какие-то траншеи, канавы, ямы, обрывки колючей проволоки и много-много свежевскопанной земли. Пахло гарью, потом, кажется, порохом, а еще – тут уж Высший вампир ошибиться не мог – кровью. Изрядно пахло, надо сказать.

– Ну, слава богу! – заулыбался один из неизвестных солдат, демонстрируя крепкие и желтые, как у лошади, зубы. – Вроде, опамятовал. Что с вами стряслось, ваше благородие?

– Стреляли… – несчастным голосом протянул Джованни. Грянул дружный хохот.

– Ить, сказанул! – вытирая слезы, помотал головой какой-то молодой парень.

– Карлушки – оне такие! – хлопая себя по ляжкам, вторил ему сосед. – То и дело стреляють. Да кучно так, дьяволы! А то еще почнут бонбами кидаться. С еропланов!

– Не говори, Тимоха! – не отставал третий. – Однако, на то ведь и война!..

Вампир почувствовал, что стремительно теряет связь с реальностью. Война? Карлушки? Еропланы?..

– Толстой… Мне нужен граф Алексей Толстой… – слабым голосом произнес он, внутренне готовый ко всему. «Проклятая машина! Куда она меня забросила на этот раз?!»

Однако же, против ожидания, солдаты прекратили ухмыляться.

– Вроде не уехали еще… – слегка неуверенно предположил первый.

– Точно, совсем недавно их видал, – кивнул тот, что первым заговорил с туристом. – Оне еще Чернозубенку расспрашивали насчет того австрияка, за пленение которого ему Егория вручали. В газете про него прописать обещалися. «Русские ведомости», вона как! Потому как – герой! А потом их господин ротмистр кудай-то увел… э, да вот оне! Эй, Тимоха! Бежи, проси к нам их благородий, пока опять пальба не случилась!

Через минуту перед Джованни стояли двое.

– Добрый день, – кивнул первый – тот, что повыше ростом. – С кем имею честь?

– А кто вы? – совсем растерялся вампир, поскольку своего визави явно наблюдал впервые.

Брови высокого удивленно поползли вверх:

– Я? Я – военный корреспондент газеты «Русские ведомости» Алексей Николаевич Толстой. Граф, если угодно. Мне сказали, что вы меня спрашивали. Это так?

– Да, но… – под его испытующим взглядом Джованни совершенно растерялся и сбивчиво принялся объяснять: – Я действительно желал бы видеть графа Алексея Толстого. Но не вас. Понимаете?

– Напротив – совершенно ничего не понимаю, – развел руками военный корреспондент и обернулся к своему спутнику: – А вы, Петр Георгиевич? Как это: меня, но не меня?

– Да нет же! – от досады турист даже топнул ногой, прежде чем второй – офицер с лихо закрученными вверх усами – успел что-либо сказать. – Мне нужен другой Алексей Толстой!

– Другой?

– Ну конечно! Тот, что сочинил повесть «Упырь». Мы с ним старые приятели, и…

«Неправильный» Толстой в изумлении прикрыл рот ладонью, а потом что-то быстро зашептал на ухо офицеру. Глаза того угрожающе сузились, и он положил руку на пистолетную кобуру.

– Значит, вы, милостивый государь, утверждаете, – произнес он, чеканя слова, – что являетесь старым приятелем графа Толстого? Автора «Упыря»?

– Утверждаю! – кивнул Джованни, донельзя раздраженный этим балаганом. – Вам что-то не по нраву?

– Нет, отчего же… – офицер продолжал сверлить вампира ледяным взглядом. – А где, позвольте узнать, вы познакомились с его сиятельством?

– Какое это имеет значение?!

– Я настаиваю на ответе!

– Кажется… в Берлине? Точно! Он тогда служил при русской миссии в Германии, а я…

– А вы сейчас отправитесь в контрразведку! – прошипел усатый. – Взять!

Не успел вампир опомниться, как его схватили за руки сразу несколько солдат. От их былого добродушия не осталось и следа.

– Как вы смеете?! – возмутился Джованни, тщетно пытаясь вырваться. – В чем меня обвиняют?!

– Ну-ну, не стоит горячиться, уважаемый герр шпион! – хмыкнул ротмистр. – Как говорят у нас в России, «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Лучше бы тщательнее разрабатывали легенду перед заброской. В том, что автор повести «Упырь» Алексей Константинович Толстой скончался лет сорок назад, великой тайны нет… Благодарю вас за помощь в разоблачении вражеского лазутчика, граф, – кивнул он высокому. – Этого – увести!

В спину Джованни, руки которого уже грубо скрутили ремнем, ощутимо ткнулось острие штыка.

– Но! Шагай, вражина! – хмуро приказал Чернозубенко.

И он зашагал.

– Ишь, змей ерманский! – бурчал по дороге конвоир. – А я-то его жалел еще! Благодари их благородие господина ротмистра. Будь моя воля – я б тебя, кровопийцу, на месте порешил! Да не штыком – колом осиновым! Чтоб по самые…

После этих слов внутри Джованни все перевернулось. Сбитый с ног Чернозубенко только поднимался, а вампир, невзирая на связанные руки, уже взлетел на бруствер и припустил через изрытое воронками поле сам не зная куда.

– Стой! – донесся запоздалый и какой-то растерянный окрик. Потом бахнул выстрел, и снова, уже громче и отчаяннее: – Стой, дурак! Там же ми…

Последнее слово разрезал пополам взрыв.

«Отмучался! Домой!» – успел подумать Джовании, взмывающий в небо вместе с землей, дымом и пламенем. Он был почти счастлив…

* * *

Проклиная все на свете и желая крови не в гастрономически-возвышенном, а во вполне приземленно-брутальном смысле, Джованни распахнул дверь «душевой кабины» машины времени.

В первые секунды он с ужасом подумал, что произошла какая-то неполадка. Или даже – злонамеренная диверсия.

Ни следа былой утонченной роскоши. Ни намека на встречу дорогого гостя и перспективного клиента. Машина стояла в маленьком и донельзя захламленном чуланчике. Скверно оштукатуренные стены уныло серого цвета, на которые пожалели даже краски, не говоря уже про обои или драпировки. Пол с многочисленными выбоинами и неровностями, покрытый лишь ковром пыли. Потолок, испещренный безобразными трещинами, с желтоватыми следами протечек и с частично отслоившейся побелкой. В центре его, на перекрученном электрическом проводе, болталась почти не дающая света лампочка, густо засиженная мухами. Совершенно бестолково нагроможденные кругом заросли паутины свисали, подобно рваному тряпью, и были покрыты все той же пылью. Да еще этот запах… Джованни почему-то был уверен: так пахнут нищета и безнадега.

– Где я? – затравленно озираясь, прошептал турист. – Эй! – он повысил голос, тщетно пытаясь не допустить в него панических ноток. – Райс-Майер! Кто-нибудь! Э-ээй!

С противным скрипом рассохшегося дерева распахнулась дверь в дальнем углу.

– Абрахам Райс-Майер больше не работает в нашей компании, – холодно прозвучало из открывшегося проема. – И вообще, незачем так орать. Коль вернулись – сидите и ждите, пока до вас руки дойдут. Чай, не умрете за пару минут… а впрочем, вы-то вообще не умрете. Так что…

Однако узнать, «что», Джованни было не дано. Инстинкты и душившая Высшего ярость возобладали над телом. Одним стремительным, тягучим движением вампир оказался подле потерявшего всякий страх хама и приподнял его за лацканы дорогого пиджака на добрые полметра от пола. Благо, наглец обладал откровенно плюгавым сложением, да и ростом не вышел.

– Назови мне хоть одну причину, червяк, по которой я не смогу сию же секунду вывернуть тебя наизнанку! – прошипел Джованни. – Только быстро!

К чести коротышки стоит признать, что ни один мускул на его лице не дрогнул за те несколько секунд, пока Джованни прожигал его взглядом.

– Что ж, – спокойно произнес он. – Если вы настаиваете, извольте. Я даже окажу вам любезность и назову целых две. Первая зовется Арчи, вторая – Луи. Мальчики, я долго буду ждать?

В следующую минуту два смерча вырвали коротышку из рук Джовании и стиснули запястья самого вампира столь крепко, как могут только… другие Высшие!

– Арчибальд?! Людовик?! Вы с ума сошли?! Немедленно отпустите меня! – воскликнул ничего не понимающий вампир, тщетно пытаясь освободиться. Но куда там! Оба старых приятеля всегда были значительно лучшими бойцами, чем он.

– Что прикажете делать с ним дальше, господин Уинтерс-Грэм? – почтительно осведомился Арчибальд.

Коротышка одернул пострадавший от хватки Джованни костюм, несколько секунд покачался с носков щегольских туфель на каблуки и фыркнул:

– Стоило бы, конечно, преподать наглецу хороший урок, однако будем снисходительны к несчастному кровососу. В конце концов, он же не виноват, что тренд сменился… Так что просто выставите это жалкое существо вон.

Когда Джованни, унизительно заломив руки за спину, выводили из чулана, вслед раздалось:

– И еще, мальчики. Постарайтесь доходчиво объяснить этому типу, что следующая попытка потревожить меня или любого другого служащего нашей компании окончится для него крайне плачевно…

* * *

Джованни сидел на скамейке в парке, слегка раскачиваясь и тихо подвывая. Несчастный вампир крепко сжимал виски´ руками, но помогало это мало – голову просто распирало от осознания всей абсурдности, жути, кощунственности новой реальности. Реальности, в которой ему, благородному существу, еще вчера занимавшему высшую ступень эволюции, отныне не было места.

«Что произошло? – тоскливо повторил его вопрос Арчибальд, когда они отошли достаточно далеко от злосчастного чулана и приятели выпустили Джованни, предварительно взяв с него честное слово вести себя прилично. – Эх, старик! Где тебя носило последние три года?..»