Текст книги "О Христе. Краткие беседы на воскресные литургийные чтения"

Неделя 19-я по Пятидестнице. О любви к врагам

Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд.

Евангелие говорит мне: «Люби врагов твоих…» Мое сознание в ответ на это возражает: «Но не окажусь ли я тогда в материальном проигрыше? Не дам ли повод врагу торжествовать и возвышаться надо мной? Надо защищать пространство своей жизни. Не в этом ли заключается умение жить?» Можно, конечно, принять это как руководство, но ведь тогда придется признать, что и Бог каждый раз, когда совершает акт милосердия, оказывается в проигрыше, проявляет слабость, позволяя грешнику возвышаться над Собой. Ведь это Он так поступает с ним, и нас тому же учит. Или в Его образе действия имеется ошибка, просчет, недосмотр, промах? Почему Он милосерд ко всем? Потому что Он сотворил всех и лучше других знает, что зло, уродующее человека, совсем не свойственно человеческой природе. В Его долготерпении ко всем присутствует та глубоко скрытая правда, которая недоступна поверхностному человеческому взгляду.

И разве все то, чем я владею, не от Бога ли получено? Разве пространство моей жизни – не Его дар? А если все от Него, то зачем же я боюсь потерять, проиграть, остаться без того, что Им же и дано мне? Разве Ему трудно возместить все мои убытки, которые я претерплю, выполняя Им же данную заповедь? Не Он ли испытывает меня на верность Своему слову, когда в моей жизни возникает должник, не отдающий долга? Не Он ли экзаменует меня, когда появляется тот, кто обманом лишает меня моей рубашки? Или когда я попадаю в руки врага своего? Или когда, наоборот, враг мой оказывается в моих руках? Вот, Он дает случай к тому, чтобы я наполнил душу необыкновенным, неземным чувством, а я боюсь убытка. Он хочет бесконечно приумножить то, чем я уже обладаю, а я сопротивляюсь. По Своей любви Он хочет вложить в меня то, чем владеет Сам. Он хочет уподобить меня Себе, приготовив мне же за это великую награду, а я противоречу. Где же простое благоразумие, где элементарный расчет?

Христос велит мне: «Взаймы давай, не ожидая ничего…» Опять я слышу в себе: «Но ведь все живут, руководствуясь только собственным интересом и выгодой. Почему я должен жить иначе?» Но если ты хочешь жить, как все, и не хочешь жить иначе, то тогда откажись от Христа, не иди за Ним, оставь Его. Не раздваивайся, будь последователен в своих действиях. Ибо если ты будешь выбирать из Евангелия то, что тебе ближе, и игнорировать то, что не принимает душа твоя, то ты будешь хуже неверующих, хуже язычников. Играть с Богом не гораздо ли опаснее, чем не знать Его совсем? Если ты познал в Нем Господа Вседержителя, Творца неба и земли, если однажды Он дал тебе эту благодать, то почему не следуешь всем Его велениям, а относишься к ним избирательно? Ты корректируешь Бога своего? Ты исправляешь Его недочеты? Проверяешь умом своим справедливость Его слова? Но тогда ты возвысился над Ним. В таком случае ниспошли Ему свою благодать.

Вот еще твоя ошибка. Ты хочешь быть верным Богу или кажешься себе таковым. Ты искренне соблюдаешь все то, что требует Церковь, и стараешься не нарушать велений совести. Ты никому не причинил зла, по крайней мере, сознательно. Но ведь эта праведность, которой ты хвалишься внутри себя, находится в пределах твоего естества, а Бог ищет от тебя сверхъестественной добродетели. Он пытается вывести тебя из той убогой духовной тесноты, в которой ты привык жить. Отважился ли ты хотя бы раз в жизни на ту любовь, которая выводит тебя за пределы твоей жалкой, фарисейской правды? Если нет, то ты еще не познал Бога, не ощутил вполне Его благодати, не уподобился Ему, что, кстати говоря, является твоей прямой обязанностью. Ты на самом деле чужд Ему, хотя бы долго, с усердием, ежедневно молился Ему. Бог – сверъестественная сила, а ты покоишься всю жизнь на способностях своей природы, вполне удовлетворяешься этим, чувствуешь себя чуть ли не праведником и хочешь с этим багажом войти к Нему в Его Царство, в Его обители. Но как Он введет тебя туда, если ты не вполне понимаешь Его, если ты не приобрел того, что в Нем? Того самого милосердия, которое составляет Его отличие? Как ты будешь жить с Ним, не будучи с Ним одного устроения? Ведь и здесь, на земле ты не можешь долго жить с тем, кто по духу чужд тебе. А если и вынужден жить, то не превращается ли твоя жизнь в сплошное мучение? Разве ты хотел бы такого для себя и в будущей нескончаемой жизни? Нет-нет, ни ты, ни Бог не хочет этого. Он хочет, чтобы ты был рядом с Ним. Поэтому спеши обрести то, чего пока нет в тебе, но то, что есть в Нем, что делает Его Богом, Существом Высшим – любовь к врагам.

Еще. Ты ищешь Его в посте, в молитве, стараешься достигнуть Его через исполнение внешнего строя религиозной жизни. Этот порядок чрезвычайно важен. Всякий раз, когда ты его нарушаешь, ты оказываешься в ситуации внутреннего дисбаланса. Однако ты все время топчешься на месте, не идешь дальше, потому что упускаешь из виду, что потаенная тропинка к подлинной духовности пролегает в поступках любви к ненавидящим тебя, в проявлении милости к твоим гонителям, в нетребовательном оставлении долга твоим заимодавцам. Евангельским отношением к ним ты не только сам, наконец, достигнешь Бога, но еще и их можешь завоевать Ему. Какая великая, чудная миссия! Подумай, что было бы, если бы Он однажды не проявил милосердия к Своему яростному и ожесточенному гонителю Савлу. Тогда он никогда не стал бы апостолом Павлом – вселенским учителем Православной Церкви, и мир лишился бы его посланий. А сколько у Него таких ослепленных гонителей, которые завтра, может быть, станут Его горячими последователями? Это знает только Он, а ты не можешь этого знать. Подумай и о том, что было бы с тобой, если бы и с тобой Он всегда поступал только по справедливости, без всякого милосердия, не проявляя никакого долготерпения и снисхождения, если бы за все твои деяния Он воздавал тебе равное. Ведь даже Гамлет у Шекспира сказал, что если каждого принимать по заслугам, то кто избежит кнута? То, что Он привлек тебя к Себе, – разве в этом было твое право, твоя заслуга? Ты чем-то заработал Его благодать? Нет, ты был в пропасти, и Он, милостивый, извлек тебя оттуда. Это было дело только Его любви, и больше ничего. А если это так, то почему же ты теперь, в своем новом звании, не поступаешь так же по отношению к другим? Ты ведь был Его врагом, а Он привлек тебя к Себе. Ты и теперь часто враждуешь с Ним, преступая Его заповеди и, несмотря на это, на каждом шагу пользуешься Его снисхождением и любовью. Почему же своим врагам в ней отказываешь? Почему торгуешься с Ним, почему в душе противоречишь Ему, почему упираешься, бежишь от Его заповеди, да еще и подыскиваешь пригодные самооправдания?

При вступлении на христианский путь (а я всегда только встаю на него), я должен признать, что Евангелие требует от меня того, что превосходит мои силы. Если во мне нет должной решимости, то мне лучше оставить эту книгу. При всех своих постах и молитвах я останусь обычным грешником, любящим таких же грешников, каковым пребываю сам. Поэтому, душа моя, не смущайся заповедью Господа твоего, не бойся, устремляйся к ее исполнению, иначе ты никогда не достигнешь христианского звания по духу, а останешься верующей только по названию. Тогда ты сделаешь всю свою жизнь бесполезной, в чем и будет заключаться главный и непоправимый просчет твоего существования.

Неделя 20-я по Пятидесятнице. Воскрешение сына Наинской вдовы

После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились, и Он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой.

Подходя к городу Наин, Христос встретил похоронную процессию, остановил ее, а затем воскресил юношу, которого несли к месту упокоения. Это чудо было проявлением естественного чувства жалости и сострадания Христа к несчастной женщине, оставшейся совершенно одинокой. Он был тронут ее горем. Здесь не было места покаянным мольбам, вопрошанию о вере, исповеданию мессианского достоинства Иисуса, как это было в других случаях. Перед воскрешением умершего юноши Спаситель обращается к Наинской вдове с утешением. Он говорит ей одно только слово: «не плачь». И после этого сразу же возвращает юношу к жизни, отдавая его матери.

Этот небольшой евангельский отрывок говорит нам о том, что христианин по примеру Спасителя не должен терять естественного чувства жалости к страдающим людям. Часто случается так, что человек, становясь верующим, не только не приумножает в себе любви к окружающим, но еще и теряет ту естественную способность к простому сопереживанию, которую имел до своего воцерковления. Почему это происходит? Каким образом церковный образ жизни укрепляет в человеке эгоизм? Где истоки того процесса, который незаметно приводит личность к изъянам фанатичной религиозности? Все это далеко не праздные вопросы. Христос неоднократно предупреждал Своих учеников от закваски фарисейской.

В каком-то смысле вера действительно может способствовать тому, что человек будет концентрироваться на самом себе, переключать на себя все свое внимание. Вера предъявляет к нам немалые требования, налагает на нас определенные обязанности, повышает чувство ответственности за то, как мы проводим каждый день своей жизни, развивает в нас самоуглубленность. Она заставляет нас контролировать и взвешивать не только все наши поступки, но и наши чувства, мысли, расположения, производить строгий суд над самим собой. Она призывает к постоянному внутреннему труду над собой, предполагающему ежедневную затрату душевной энергии. Вот здесь-то и может скрываться опасность отгороженности от чужого горя, закрытости от посторонней боли. Надо уметь избегать этой опасности и при всей необходимой «занятости собой» все-таки держать свой взор открытым для других и сохранять для них запас своих сил. Углубляясь в себя, мы обязаны не пропустить того, кто ждет от нас простого и участливого слова, того самого слова, с которым Христос обратился к наинской вдове: «не плачь». Христианство – это способность одним взором смотреть в себя, а другим – в окружающий нас мир, не для развлечения и рассеянности, а для того, чтобы быть готовым исполнить заповедь о любви и поспешить на помощь там, где она может потребоваться.

Другая опасность оказаться в сетях фарисейского благочестия и утратить естественную простоту сопереживания заключается в том, что верующие люди, трудясь над собой, могут предъявлять по отношению к другим то, что христианин должен спрашивать только с самого себя. Они могут проверять всех окружающих людей на их соответствие нормам церковной жизни и пользоваться этими нормами в подходе к ближнему как некоей оценочной шкалой, проявляя расположенность к тем, кто им соответствует, и пренебрегая теми, кто до них «не дотягивает» или вовсе оказывается вне их. Подобный образ действий не только уничтожает в человеке естественную расположенность к добру, но и открывает широкую дверь тому, что именуется религиозным фанатизмом, жестокостью, возникающей на религиозной почве. Евангелие учит нас противоположному: оно настаивает на требовательности к себе и снисхождению к другим. Не только Своими притчами, но и Своими действиями Христос влечет Своих последователей к любви безоценочной, призывая проявлять ее в простоте души всякий раз там, где она требуется, отдавая при этом суд над сложившейся ситуацией в руки Всевышнего. В случае с воскрешением сына наинской вдовы не было никаких исследований о причинах постигших ее бедствий, которые, без сомнения, имелись. Было одно только исполненное сострадания слово Христа «не плачь», обращенное к убитой горем женщине.

Существует еще одна причина утраты христианином непосредственного чувства сострадания. Она является более сложной. Ее суть заключается в неверной духовной установке, заставляющей подвижника вместе со своим ветхим «я» убивать и свое «я» естественное, в которое Самим Богом при сотворении вложены добрые начала и расположения. Некоторые богословы учат тому, что все естественные способности в человеке после грехопадения настолько оказались искаженными грехом, что надо полностью умертвить их в себе и ждать, когда на их месте появятся расположения божественные, взращенные Духом Святым. «Естественная любовь наша, – пишет один из них, – повреждена падением; ее нужно умертвить – повелевает это Христос – и почерпнуть из Евангелия святую любовь к ближнему, любовь во Христе». Но в Евангелии нигде не говорится об умерщвлении естественной любви. Напротив, довольно часто как раз говорится о любви естественной, присущей человеку. Например, в притче о милосердном самарянине Христос противопоставляет простое и непосредственное сострадание язычника чувству религиозной исключительности служителей церкви. Именно эта духовная гордыня, которую они в себе носили, и делала их равнодушными к чужой беде. Тут вовсе нет отрицания естественной любви, а, напротив, подчеркивается ее необходимость, прямая обязанность проявлять ее. Далее цитированный богослов продолжает в том же духе. «Не имеет цены пред Евангелием любовь от движения крови и чувствований плотских. И какую может она иметь цену, когда при разгорячении крови дает клятву положить душу за Господа, а чрез несколько часов, при охлаждении крови, дает клятву, что не знает Его?» – пишет он, имея в виду любовь апостола Петра. Однако Сам Христос имел другой взгляд на этот предмет, куда более милостивый и снисходительный. Зная, что апостол Петр предаст Его, Он не отвергал его любви. В очах Господа любовь апостола Петра, при всем ее несовершенстве, имела исключительную цену. Иначе Христос не сделал бы его Своим ближайшим учеником и не вручил бы ключи Царства Небесного. Евангелие настаивает не на полном умерщвлении в себе своих естественных чувств. Это было бы крайним изуверством, почти хулой на Божие творение, а на их преображении, на освобождении их от примеси греха. Если бы в человеческой природе все способности были изуродованы грехопадением до полной их непригодности, то как бы мог человек в таком плачевном и безысходном положении привлечься ко Христу? Каким образом он смог бы тогда отреагировать на истину, откликнуться на зов Христа, открыть для себя Его учение? Проповедуя, Христос опирался на неискаженную способность человека распознать истину и последовать за ней. «Умертвить все естественное в человеке и насадить вместо него только Божие». Не присутствует ли в таком богословском постулате опасный уклон в монофизитство, скрытый отказ от догмата о вочеловечении Бога?

Христос нигде в Евангелии не говорит о полном искоренении в человеке естественных чувств и расположений. Вот и здесь, в случае с наинской вдовой, Спаситель воскрешает юношу, идя навстречу обыкновенной, естественной привязанности матери к своему сыну. Он говорит ей только одно слово «не плачь», после чего отдает ожившего юношу в ее руки. Как хорошо, что евангелист Лука поместил рассказ об этом в свое повествование! Этот евангельский эпизод обязывает нас, христиан, избегать путей ложной религиозности, не терять естественной способности к сопереживанию чужому горю, каким бы оно ни было, и уметь проявлять его в простых человеческих выражениях.

Неделя 21-я по Пятидесятнице. Притча о сеятеле

Когда же собралось множество народа, и из всех городов жители сходились к Нему, Он начал говорить притчею: вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия? Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие; а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись; а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают; а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода; а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

Не обо всем Христос говорил открыто, прямо и доверительно. Он мог так объяснять Свое учение только апостолам, имевшим доброе расположение к Нему и веру. В большинстве своем люди были склонны извращать простой и понятный смысл сказанного Господом, так как сердце их противилось принятию истины. Он знал, что люди будут использовать Его слова против Него же. Чтобы не дать им такой возможности и вместе с тем исполнить возложенное на Него дело проповеди, Спаситель выбирает приточную форму речи.

Каждая притча, по Его же объяснению, содержит в себе ту или иную тайну Царства Божия. Притчей о сеятеле Христос говорит о том, что Царство Божие не следует понимать как какую-то принципиально новую жизнь, приносимую извне и не требующую от личности никаких встречных усилий. Вхождение в него целиком и полностью зависит от состояния человеческого сердца. При этом с самого начала это вхождение сопряжено с серьезным противоборством. Уже при слышании вести о Царстве Небесном или чтении слова Божия к человеческому сердцу подступает диавол и пытается отклонить его от доверия к тому, что ему возвещается или читается им. По толкованию Самого Христа, «упавшее при пути, это суть слушащие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись» (Лк. 8, 12). Как бы мы ни объясняли феномен неверия, Евангелие указывает одну только его причину – воздействие на сознание человека диавольской силы. Все остальные причины вторичны и исходят из этой. Мы должны признать, что отказ от Царства Небесного не есть только результат свободного выбора человека. Это самообман. За этим отказом по объяснению Христа всегда стоит противник Божий, приспосабливающийся к сознанию человека и скрытно направляющий его в нужную сторону. Поэтому далеко не всегда так называемый «свободный» выбор может привести человека к истине. Наше сознание в некоторых направлениях оказывается мастерски «заблокированным» той силой, которая совсем не заинтересована в проникновении человека в область божественного.

Но и преодолевший первый отрезок борьбы и открывший для себя в словах Евангелия истину еще не гарантирован впоследствии от сокрушительного провала. На втором этапе противостояния его поджидают новые барьеры в виде различных искушений, то есть возникающих «скорбей и гонений ради слова» (Мф. 13, 21). Радостное открытие Царства Божия далеко не всегда перерастает в человеке в постоянное и мужественное исповедание веры. Начальный порыв обязательно должен пройти проверку. Человек может веровать, как говорит Христос, на время, только на тот период, когда все в жизни складывается благополучно. «Упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают», – говорит Спаситель об этой категории уверовавших (Лк. 8, 13). Жизнь постоянно испытывает всех без исключения людей на верность своей совести, своим принципам и убеждениям. Не в этом ли заключается ее предназначение? Не тех ли, кто в жестоких гонениях сохранил веру, ежедневно прославляет Церковь? Христианство подвергается гораздо более серьезным нападкам со стороны мира, лежащего во зле, нежели иное учение. Поэтому оно требует от человека сугубой готовности идти на жертвы и лишения ради своей веры. И если в человеке такой готовности и решимости не обнаружится, то его отпадение от Царства Божия в дальнейшем неизбежно.

Имеется и еще одна серьезная преграда на пути человека к Царству Божию, о которой говорит притча о сеятеле. Это его приверженность земному, любовь к деньгам, стремление к комфорту. «Упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода», – поясняет Евангелие (Лк. 8, 14). Эти три мощных фактора – заботы, богатство, наслаждения – отводят личность от Царства Божия ничуть не меньше, нежели гонения и скорби. Действуя постоянно, соблазняя ежедневно, подчиняя себе молчаливо и настойчиво, они отвлекают личность от евангельской добродетели не так явно, как гонения, но гораздо более эффективно. По объяснению Спасителя, они незаметно подавляют сердце так, что оно становится неспособным к плодоношению, к усвоению евангельской добродетели. Любовь Божия предается забвению, вытесняется из сердца другими интересами. Таким образом, третий враг человека в достижении Царства Божия – это он сам, его слабоволие перед лицом мирских искушений. Для того, чтобы все время отклонять от себя соблазн земного благополучия, о который претыкается великое множество христиан, заменяющих трудный путь Евангелия легкой стезей обрядоверия, требуется совершенно особая твердость души и исключительная преданность слову Божию.

Наконец, те, кто оказываются способными к воспитанию в себе добродетели, то есть находящиеся внутри Царства Божия, – это люди, обладающие сердцем добрым и чистым и осуществляющие свое служение Богу с неизменным постоянством. «Упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении», – такими словами завершает Христос объяснение Своей притчи (Лк. 8, 15). Терпеливость и постоянство – вот один из секретов библейской праведности. Человек может быстро достигать громадных успехов в любых сферах своей деятельности. Но его душа не растет в божественной любви ускоренными темпами. Чтобы привиться к ней и сделать ее своим неотъемлемым свойством, частью своей природы, человек должен приобрести сердце доброе и чистое и совершать земной путь свой в величайшем терпении. Для выполнения этой задачи требуется не год и не два, а вся человеческая жизнь до самого ее конца.

Мы видим, что слово об отпавших и не вошедших в Царство Божие занимает целых три четверти от объема всей притчи Христа. Это потому, что попасть в их число гораздо проще, нежели оказаться среди наследников небесного торжества. Проявляя заботу об этом большинстве, Христос более всего говорит об опасностях, подстерегающих личность на пути к Его Царству. С другой стороны, Он делает это для того, чтобы укрепить в вере истинных Своих последователей, практически всегда оказывающихся в одиночестве: они не должны смущаться своей малочисленностью. Но самое главное в притче, пожалуй, заключается в той мысли, что Царство Божие – это не жизнь, приносимая человеку откуда-то извне. Оно и не отдаленная реальность, целиком и полностью относящаяся к будущему веку. Его также не следует понимать как некую сменяющуюся череду благодатных состояний и переживаний, которых ищут как многие христиане, так и представители других религиозных учений. Оно заключается, прежде всего, в трудолюбивом и терпеливом взращивании в себе христианской добродетели, совершаемом здесь, в этом несовершенном мире, в сегодняшнем времени. В отношении Царства Божия притча о сеятеле не полагает никакой разницы между веком настоящим и будущим. Притча говорит о том, что Царство Христа зарождается и раскрывается в человеческом сердце здесь, на земле, независимо от тех условий, в которых он живет. Осуществление этого Царства после пришествия Христа на землю целиком и полностью определяется одной только универсальной величиной – глубиной и силой человеческого произволения. В этой-то простой истине и состоит одна из тех сокровенных тайн о Царстве Божием, которую Спаситель заключил в Свою притчу о сеятеле.