Текст книги "Эмиссар Черной Армады"

– Гнев Аллаха, – произнёс я устало.

– Шайтана, а не Аллаха, – махнул рукой Шестернев – Криз второй степени.

– А ведь мы чуть не влипли.

– Понадеялись на «головастиков». Спасибо Диксону.

Анализируя представленную информацию, собранную по крупицам, Стивен Диксон выявил место будущего криза – Ташкент, дал прогноз его динамики. И мы получили возможность заранее подготовить встречу Найдёнышу, который наверняка должен появиться здесь.

Я, Шестернев и семеро десантников, составляющих полный круг – наиболее эффективную боевую единицу суперов, прибыли сюда с самыми радужными надеждами.

Когда «Камбала» заходила на посадку, я особенно не нервничал, зная, что у нас в запасе трое суток – время, достаточное для рекогносцировеки и для расставления сетей. Во всяком случае по расчётам Стивена получалось именно так. Так что с утра пораньше мы отправились на лёгкую прогулку – осмотреться для начала, прицениться… И угодили в самый центр урагана. Криз обрушился неожиданным горным камнепадом, вспыхнул метеором, взревел, требуя крови и разрухи.

На рубеже двадцатого-двадцать первого веков измождённая и измученная, преданная и проданная, пожравшая сама себя Россия ушла из этого региона. Русское население понемногу было выдавлено. Сюда двинули афганцы, китайцы, индусы, а также англичане, у которых неожиданно проснулся дух былого экспансионизма. В развитии государства, в основном высокотехнологичных производств, сети заводов тонких структур, электронного концерна во многом заслуга именно европейцев и иных чужаков. И теперь именно этих чужаков убивали взбесившиеся толпы, ведомые боевиками исламской фундаменталистской организации «Меч Абу Бакра» – верными слугами печально известного шейха Махтума.

Темнеющее небо озарила новая вспышка. Как в дурном сне я смотрел, как рушится пятисотметровая антенна космической связи. Она-то чем помешала?

– СТ, евроканал-три, – приказал я, вернувшись с балкона в комнату.

– Завершена очередная производственная линия станции «Венера-твердь». Американские специалисты отмечают… – защебетала дикторша.

– Отбой, Подборка новостей по Ташкенту за последний час.

В СТ-проёме возник вид города с высоты птичьего полёта. Снимали из отеля «Бухарская сказка» в двух кварталах отсюда. Запись отражала конфликт на момент полуторачасовой давности. Известный политический обозреватель Густав Коль с привычной грустно-снисходительной миной на лице вещал, положив ногу на ногу:

– Массовые социальные взрывы – тревожная примета нашего времени. С каждым днём мы получаем все новые путающие новости. Сегодняшняя арена войны народов – в кавычках, конечно, – Ташкент. Мечта шейха Махтума, много лет твердящего о мировой исламской революции и распространении огнём и мечом учения Мухамеда, сегодня ещё на один шаг приблизилась к осуществлению.

Конфликт начался якобы с оскорбления на улице масульманской женщины и якобы с брошенного местным жителем китайского происхождения богохульного ругательства в отношении пророка. Вскоре запылали здания и машины. На улицы вышли «смертники» – отборные боевики, давшие слово умереть за ислам.

В проёме возникла толпа вооружённых до зубов, перевязанных зелёными лентами «смертников».

– В настоящее время положение в Ташкенте остаётся неясным. От журналистов и официальных властей приходят взаимоисключающие заявления. Наследный президент Вечного Союза Махтум Туш-мухамедов заявил, что никаких оснований для беспокойства нет, что имеют место выходки бандитских шаек и сепаратистов, а также группы непримиримых фундаменталистов движения «Меч Абу Бакра», но говорить об их всенародной поддержке нельзя.

Возникло лицо вечно спокойного, благообразного, с седой бородой и ясными, синими глазами наследного президента Тушмухамедова.

– Вместе с тем приходят сообщения о массовой резне иноверцев. О сотнях тысяч вышедших на улицах людей.

Появилось изображение паводком катящей под зелёными исламскими знамёнами толпы, у многих в ней были в руках факелы. За толпой оставались пожары, мёртвые тела и искорёженные машины.

– Приходят данные о переходе на сторону повстанцев правительственных частей и подразделений полиции, о захвате военных объектов и складов с оружием. Устоит ли режим правящей уже более девяноста лет династии Тушмухамедовых? Напомню, что нынешнему президенту, а также его предкам удалось спасти страну во время обрушившейся на мир третьей исламской волны в конце двадцать первого века и все эти годы умело балансировать на грани традиционалистского исламского и светского уклада. Или Вечный Союз станет очередной опорой набирающего силу самого экстремистского исламского движения, как это произошло несколько лет назад с Таджикской Джамахерией?

– Отбой, – велел я.

– Устоит наследный президент, – сказал Шестернев – Тушмухамедовы – способные люди.

– Да, этого не отнимешь… Смотри, как закрутилось все. Тут и «Абу Бакр» со своими арсеналами и туманящими мозги лозунгами. Здесь и «барсы» из освободительного движения «Свободный Кыргызстан» Они получили из Афганско-Пакистанского союза и Индии оружие, которым сегодня жгут бронетранспортёры и турбоплатформы. Буча, чтобы скинуть режим, готовилась здесь давно. Да тут ещё Найдёныш Вот мы и имеем самый жестокий криз.

– Уверен, что самый жестокий?

– Уверен, – вздохнул я. – А в том, что Тушмухамедов устоит и, когда криз начнёт спадать, вся эта сволочь расползётся по своим норам, я не уверен.

– Расползутся. Утихнут. Иначе Тушмухамедов прибьёт их уши к воротам их жилищ.

– Или к воротам дворца прибьют его уши. Я упал на диван. Посмотрел на часы.

– Отдохнул, Шестернев? Поработать не против?

– Ох…

Я сжал бусинку коммуникатора на воротнике и произнёс:

– Стрелок, ответь Лучнику.

– Лучник на связи, – послышался голос Толи Гостева.

– Как вы там?

– Сидим. Любуемся этим бардаком с пятидесятого этажа.

– Готовность номер один. Я и Центурион начинаем отработку по третьей сетке через полчаса Выдвигаетесь по намеченному маршруту. Корректировка – раз в десять минут.

– Понял. Отбой.

– Ну что, браток, – кивнул я Шестерневу, – отрихтуем наши помятые физиономии?

Красящий крем. Пластоформы. Парики. Усы. Через десять минут на меня пялился из зеркала и шевелил пышными усами араб из Тегерана или Триполи. Благо, арабский язык я знаю «на отлично» О Шестерневе этого не скажешь, но на крайний случай сойдёт за глухонемого – такие встречаются и в наш век сказочных медицинских технологий, особенно на Востоке. Теперь облачиться в халат с объёмным узором, прихлопнуть затылок тюбетейкой. Все, теперь можно и на улицу. Ау, мусульмане, мы теперь из ваших, из правоверных, готовы пинать неверных собак.

Оружие с собой. Идентификационные карточки департамента безопасности, которыми мы запаслись заранее, – тоже. Выходим на охоту. Охотничий сезон ведь открыт не только для одуревших фанатиков. Нам тоже есть за кем поохотиться.

– Вперёд, старина, – сказал я.

* * *

Одно из самых отвратительных состояний – состояние собственного бессилия. Когда тебя всю жизнь учили защищать и воевать ради спасения людей от смерти и боли, идти по попавшему в лапы кровавых дикарей городу, не в силах ничего изменить – это испытание. Криз не собирался утихать, а только разгорался.

Синее ночное небо озарялось пожарищами – число их росло. Зло растеклось по улицам. Гвардейцы и полицейские делали лишь редкие вылазки в город и умудрялись ещё спасать людей. Орды стекавшихся со всей страны подонков почуяли, что ночь их время. Теперь они пытались прорвать линию обороны, закрывавшую неподконтрольную часть города, а также завладеть стадионом и университетом, где находилась большая часть спасённых граждан. Гвардейцы держались.

Тушмухамедов приказал нанести бомбовый удар и накрыть плазмопокрывалом окраины города, где наблюдалась наибольшая концентрация повстанцев. Звено бомбардировщиков сравняло с землёй несколько кварталов, но это ничего не изменило. Убийцы тараканами расползлись по всем щелям и улицам.

Картины Босха материализовались в эту ночь в Ташкенте. Оскаленные, искривлённые злобой лица, окровавленные руки, отблески пламени на мечущихся фигурах. Сперва я ещё считал погибших. Потом понял, что дело бесполезное. Счёт шёл большой. Погромщики старались, не жалея сил.

На одной из площадей подростки играли в футбол отрубленной человеческой головой, по-моему, женской. В другом месте на наших глазах запалили троих. Гнев собирал жатву.

Мы пока что сходили за своих. Чужим здесь места не было – Чужие корчились в предсмертных судорогах, и смерть их была нелёгкой.

Мы прочёсывали город по сетке номер три – то есть по заранее просчитанному маршруту, позволявшему обеспечить наибольший охват.

– Тысячу лет мы его будем здесь искать, – севшим сиплым голосом произнёс Шестернев.

– Не тысячу. Он где-то там. Я знаю.

Я действительно знал, что Найдёныш где-то впереди. Мы были связаны невидимой нитью. У нас было что-то общее. Я лучше, чем кто бы то ни было, ощущал биение его мощи.

Центр напряжения был на площади Мухамеда – пожалуй, самой красивой площади города. Стеклянные галереи окаймляли её, поднимаясь вверх, к сказочно красивым, с воздушными очертаниями, исполненным в лучших восточных традициях зданиям духовной академии и исламского центра. Несколько грубоватой здесь смотрелась пирамида департамента информации.

– Туда, – я махнул рукой в сторону департамента. – Он там.

– Точно?

– Да, – я нажал бусинку коммуникатора. – Лучник.

– На связи.

– Квадрат три. Департамент информации. Блокируйте выходы. Он там. Мы за ним. Включаю видеоканал.

Теперь они будут видеть всё, что с нами происходит.

В окаймляющих площадь галереях было почти пусто. Попалась пара человек, не обративших на нас никакого внимания – они спешили на площадь, чтобы принять участие в творящемся там.

Вот и вход в департамент. Толпа здесь побывала, судя по разрушениям. Холл был завален трупами, расчерчен чёрными обугленными линиями и зиял проломами в стенах. Протянутое через всю стену знамя Вечного Союза обуглилось и почернело. В полу было несколько вмятин от плазменных гранат. Здесь шёл хороший бой, и держались защитники до последнего.

– Куда дальше? – спросил Шестернев.

– Черт разберёт, – я замялся, потом показал пальцем: – Кажется, наверх.

Поднимаясь по лестнице, через прозрачные стены мы видели, что творится на площади. Чем выше мы поднимались, тем более широкий вид открывался на происходящее там. Площадь вскипала человеческой массой – собралось не менее полусотни тысяч. Народ все прибывал. Пылали огромные костры.

На грузовых платформах свозили пленных. Некоторые из них могли стоять. Некоторых выкидывали, как мешки с песком. Нескольких забили сразу «зеленоповязочники», не в силах сдержать охватившую их страсть и подождать несколько минут.

На мозги давил ритмичный рёв толпы. Ритм – спутник взбесившейся протоплазмы. Он овладевает мозгами, толкает людей в объятия разрушительного сумасшедствия.

Присмотревшись, я мог различить тлеющие в людской мешанине голубые огоньки. Это были проводники той самой загадочной энергии, иных констант, иных пространств, о которых говорил Диксон. Это были источники зла. И по ним, если наводить порядок, нужно было бы бить по первым. Только кто их различит, кроме меня? Шестернев? Другие суперы? Вряд ли. Намётанный глаз только у меня. Почему? Это вопрос другой. У меня есть своё мнение по этому вопросу.

– Представить не мог, что увижу такое, – выдавил Шестернев. – Что они хотят делать?

– Что делали весь день – жечь живьём. Раньше правоверные рубили неверным головы и забивали камнями. Шейх Махтум гибче, чем кажется. Он перенял христианский опыт – инквизиции.

Первого пленного потащили к костру. Рука Шестернева потянулась к разряднику. С этой позиции мы с двух стволов смогли бы натворить немало, имея разрядники «Торнадо» – разработанные на основе звёздных технологий и, естественно, не преподнесённые Асгардом в подарок человечеству. Было желание навести шорох. Но не это главное. Мы пришли за Найдёнышем. Он здесь. Но я почти потерял с ним контакт.

– Спокойно, дружище, – я положил ладонь на руку Шестернева, и тот будто очнулся.

– Ну, куда?

– Там… Нет, выше.

Он стоял в холле тридцатого этажа спиной к нам и взирал на площадь. Человек как человек. Рост ниже среднего. Осанка немного согнутая. Широкие плечи. Тёмный комбинезон. И… И ощущение невиданной мощи, исходящее от него.

Толпа внизу взорвалась визгом. Наверное, первую жертву кинули в костёр. Мне показалось, что плечи незнакомца устало поникли.

Я сжал рукоятку разрядника.

– Ты хочешь убить меня? – не оборачиваясь спросил Найдёныш.

Моя рука налилась тяжестью. Возможно, я и смог бы выстрелить в тёмную спину, но понимал, что это будет нелегко. Шестернев тоже застыл в неподвижности.

– Почему мечтаешь о моей смерти?

– А почему ты несёшь с собой смерть? – выдавил я.

– Я? Смерть? Они сами убивают себе подобных.

– Но ты принуждаешь их поступать так.

– Я? Нет. Они слабы и не в силах противостоять току мощи. Ты – можешь противостоять. В тебе сила. Ты – пилигрим.

– Кто?

– Ты можешь бродить между мирами. И твой друг тоже. Я понял вас.

– Ты тоже пилигрим?

– Я могу бродить меж мирами.

– Зачем ты пришёл в наш мир?

– Не знаю… Пришёл? Нашёл? Вернулся?.. Нет знания. Есть отчаянье.

– Кто ты?

– Нет знания.

– Ты рагнит?

– Нет знания.

– Ты несёшь зло. Гибель людям.

– Люди? Мне жаль людей.

– Так остановись!

– Не могу. Хотел. Не могу… Мне нужно что-то вспомнить… До свиданья.

Я вскинул руку и выстрелил. Разряд проделал в стене дыру. Но Найдёныша на месте не было. Он переместился.

Я сумел ощутить его след и переместился вслед за ним. Я очутился двумя этажами ниже, преодолев метров десять – это мой предел для перемещения, он потребовал уйму энергии.

Я ещё раз выстрелил. Найдёныш попытался уклониться, но разряд чиркнул его по плечу. А потом я получил страшный энергоудар в солнечное сплетение и скорчился на полу, не в силах сделать вздох.

– Ух, – выдавил я. – Лучник! Уходит!

Толя Гостев наверняка видел происходящее по СТ-связи. Его группа блокировала все выходы. Найдёныша ждал тёплый приём.

Я попытался встать, но лишь растянулся на полу и потерял сознание.

Очнулся я через несколько минут. Силён Найдёныш. Такой удар. Не поставь я энергозащиту (похожая защита была известна ещё китайцам в давние времена и называлась железная рубашка), быть мне трупом. А ведь после такого энерговыброса Найдёныш снова переместился.

– Живой? – Шестернев тряс меня за плечи. Рядом стоял Гостев.

– В какой-то мере. Где Найдёныш?

– Ушёл, – сказал Лучник. – Мы упустили его.

– Спасибо за службу, дармоеды…

* * *

Вся наша опростоволосившаяся бригада собралась в кабинете Чаева. Выглядели мы побитыми собаками, и Чаев не спешил разубеждать нас в осознании собственной бесполезности.

– Ну, супермены, обвели вас вокруг пальца. Как мальчишек сделали.

– А вы бы попробовали его удержать, – начал я возражать, но слова мои звучали жалко.

– Попробовали?.. Вот именно – пробовали. Нужно не пробовать, а делать, – Чаев махнул небрежно рукой – мол, что с вами, убогими, говорить.

Честно говоря, он был во многом прав. Расследование шло ни шатко, ни валко. Что-то незаметно было, чтобы бывший оперативник класса "А" Аргунов продемонстрировал глубину и широту оперативного мышления, проник бы зорким глазом в суть и достиг блестящих результатов. Но кое-что всё-таки сделано. Мы знаем врага, а это уже немало. Так что со снисходительной иронией Чаев мог бы повременить.

– Три тысячи погибших – это по самым скромным подсчётам – в Ташкенте, – сказал Чаев. – Сколько это будет продолжаться?

Тушмухамедов всё-таки удержался в своём кресле. Подоспевшие верные президенту войсковые части начали вытеснение и уничтожение повстанцев. Между тем криз пошёл на убыль, с людей спадал раж ожесточения и оковы безумия, возвращался страх. Людская масса утратила свою разрушительную монолитность. Непримиримые отряды смертников и киргизских сепаратистов были сметены регулярными частями, и сейчас их разрозненные группы безжалостно добивались.

– Чего гадать на кофейной гуще, – отмахнулся я. – Дальше-то что?

– Тебя надо спросить. Ты мило побеседовал с Найдёнышем. Что он хочет вспомнить? О чём он тебе плакался?

– Чтобы узнать подробнее, нужно ещё повидаться.

– Саша, всё-таки что ты почувствовал? Кто он? Рагнит? Землянин? «Динозавр», может? Чёрт с рогами?

– Без рогов, это факт. Имеет отношение к синему шару – объекту поклонения рагнитов. Но это не значит, что он их агент. Синие шары – это какое-то глобальное явление Вселенной, притом не обязательно нашей Вселенной, и рагниты всего лишь песчинки в этой пустыне.

– Итак, итоги. «Голубичные» наркотики продолжают поступать на рынок. «Расколькники» и сектанты творят, что хотят, и подхода к ним никакого. Найдёныш ходит, где хочет, и занимается тем, что в голову стукнет, не стесняясь ни в чём. Будет этому конец?

Совещание закончилось стандартными призывами Чаева: достать из-под Земли, не стесняться в средствах. Но я по своему опыту знал, что можно привлекать любые силы и средства, а судьбу дела все равно решат несколько человек, находящихся на остриё удара, разобравшихся в информации и имевших счастье в нужное время оказаться в нужном месте.

От Чаева я направился к Дьюле Немешу, главному спецу по компьютерам. Он пытался восстановить по обрывкам данных в компьютерах Управления космических сообщений ОССН данные о загадочном семьдесят шестом пассажире лайнера «ФУДЗИ».

– Хоть что-то сдвинулось? – спросил я, присаживаясь рядом с Немешем.

Тот снял контактный обруч и бросил его на столик.

– Кое-что получается. Вот.

В СТ-проёме возникло мужское лицо. Черты его стали меняться. Притом довольно сильно,

– Одно из этих лиц было занесено в регистрационные банки.

– А точнее?

– Никак. А вот регистрационные характеристики, – в проем высыпали цифры и значки.

– Тоже никакой определённости?

– Почему, некоторая определённость есть.

– Сколько человек на Земле с такими характеристиками?

– Миллионов пять.

– Многовато.

– Ты же видел Найдёныша.

– Под сильнейшим энергопсихопрессингом. Не могу вспомнить черт его лица. Он излучает энергию, как Подольская ТЭФ-станция.

– Давай покопаемся в твоём сознании и подсознании.

– Давай попробуем, – согласился я.

– Сейчас?

– А чего ждать?

В состояние экстра-транса способны входить только суперы. С одной стороны вскрываются какие-то кладовые в подсознании, и с другой – при этом ты можешь частично контролировать как себя, так и сам процесс. Занятие это опасное, поэтому тебя должен поддерживать кто-то из товарищей, тоже владеющих этой методикой.

Я провалился в какую-то болотную зыбь. Уйти окончательно на дно и потеряться там мне не давал Немеш. Он же направлял меня в нужную сторону.

Я потерял счёт времени. Где-то в вязкости картин и образов жила острая мысль – всё идёт не так, как надо. Наконец, я отключился…

– Сколько времени? – спросил я, с трудом разлепляя веки.

– Мы начали три часа назад, – произнёс Немеш, я уловил в его голосе обеспокоенность.

– Результат?

– Так себе. Он тебе прилично проехался по мозгам.

– Он сильный парень.

– Факт. Он тебе напрочь сбил восприятие. Но это полбеды. Ты не интересовался никогда, чем заполнены твои мозги?

– Имею кое-какое представление,

– Очень приблизительное. Целые области вообще закрыты. Чем они заполнены? Может, динамитом. И не разнесёт он однажды твою голову? Откуда все это?

– А где меня носило. Одна Страна заколдованных дорог чего стоит.

– Ты ходячая бомба.

– Ладно, не терзай душу. Хоть что-то у нас получилось?

– Что-то получилось.

Теперь лицо в СТ-проёме менялось меньше. Да и цифр, знаков поубавилось.

– До миллиона сбили число кандидатов, – сказал Немеш.

– Только какой смысл? Неужели ты думаешь, Найдёныш зарегистрирован в какой-то стране, имеет идентификационную карточку и стоит на учёте в социальной службе для получения вспомоществований и зачёта пенсии?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Но зачем-то он замкнул шестерёнки в регистрационном компьютере Американского сектора Космосообщений. Ему было что скрывать.

* * *

– Двое суток болтаемся, – недовольно пробурчал Герт, поглаживая адмиральскую нашивку на комбинезоне.

– Чего переживаешь? – осведомился я. – Все лучше, чем в твоей тюрьме в горах сидеть.

– Я уже привык к своей тюрьме.

– И тут привыкнешь.

Я заработал острый злой взгляд.

– А может, он прошёл в неподконтрольном секторе? – предположил Герт.

– Возможно. Но восемнадцать часов для очистки совести нам ещё ждать – и никаких гвоздей.

Рассевшись в противоперегрузочном кресле в капитанской рубке флагманского крейсера «Урал» Оборонительных Космических Сил Земли, я любовался удивительным зрелищем – передо мной зависли в чёрном пространстве три разновеликих шара – Луна, Земля и Солнце, опутанные невесомой мантией Млечного пути. Помимо нас с Гертом в рубке было ещё трое – капитан, второй пилот и компьюткоординатор.

– А может, он ушёл в дальний космос? – спросил Герт.

– Чем чёрт не шутит.

– Нет, такими вещами черт не шутит. Нечего ему делать в дальнем космосе. У него на Земле дел невпроворот.

Это была первая боевая (или какая там – полицейская, пограничная, таможенная?) акция Оборонительных Космических Сил. Правда, вывести на боевые позиции удалось только флагманский крейсер и два эсминца – остальные спущенные со стапелей большие корабли ещё не были обкатаны. А жаль. Двух-трёх кораблей не хватило, чтобы замкнуть сферу.

– Был бы обычный рейдер – мы бы его засекли визуальными методами, – сказал Герт. – А это «Смерч-плюс». Интересно, зачем БКТ разрабатывать гражданские машины, защищённые от визуального и радарного контроля?

– Какие-то тёмные проекты транснациональных корпораций, – пожал я плечами.

«Смерчу-плюс» не укрыться от систем обнаружения Объединённых Сил – они рассчитаны на борьбу с технологиями рагнитов, одними из самых передовых военных технологий Вселенной. И если бы не прорехи в сфере контроля, не было бы печали. Теперь же меня гложила мысль, что мы упустили добычу.

Несоответствие сил было смешным. Крейсер «Урал» – начинённая всеми мыслимыми средствами уничтожения, с семьюдесятью шестью истребителями на борту боевой корабль, по расчётам способный выдержать напор штурмовой эскадры рагнитов, поджидает пассажирское судёнышко. Но ничего не поделаешь. Индейца и его багаж – партию «голубики» – мы должны заполучить в целости и сохранности В крайнем случае – в разобранном или распылённом на атомы виде. На Земле им делать нечего. Без них проблем достаточно.

В рубке повис переливчатый звон.

– Объект с требуемыми характеристиками вошёл в куб шестнадцать дробь восемнадцать. Скорость – восемнадцать километров в секунду. Курс – два-восемь. Расстояние – сорок восемь единиц, – заявил компьютер. – Режим торможения и перехода на околоземную орбиту.

– Вывести на экран. Максимальное увеличение, – приказал Герт.

Справа от меня налилась краснотой, замерцала точка, потом разделилась на две части. Одна осталась на месте. Вторая начала расширяться. Туманное изображение по мере накопления информации обретало очертания.

– Он! – хлопнул я в ладоши.

Размер – семьдесят шесть метров длину, шестнадцать – в самой широкой части. Похож на гигантскую двухзубцовую вилку с шариком между зубьями. Чёрный цвет, поглощающий лучи, так что в телескоп его не различишь. Он. «Смерч-плюс».

– "Смерч-плюс" – экспериментальный образец концерна «БКТ», – подтвердил мою уверенность компьютер.

– Траектории перехвата с учётом возможностей манёвра противника, – потребовал Герт.

Компьютер начал выдавать варианты, и рядом с Гертом в воздухе замелькали линии траекторий и цифры.

– Ясно, – кивнул Герт.

– Идут в полном радиомолчании, мерзавцы, – произнёс я.

– Без оповещения службы космического движения.

– Значит, как ты и говорил, решили проникнуть на Землю без лишних церемоний. «Смерч» можем зафиксировать только мы, но не думаю, что Индеец хорошо знаком с подобными тонкостями. Он уверен, что его никто не заметит. И ошибается. Перехват?

– Да. Перехват, – приказал Герт. – Вариант одиннадцать.

Рубка затряслась мелкой дрожью. Включились двигательные системы.

– Радиосвязь с противником, четвёртый навигационный канал, – велел Герт. – Неопознанный корабль, квадрат в кубе шестнадцать дробь восемнадцать, сообщите свои позывные, наименование, регистрационный номер. Молчание.

– На волне крейсер «Урал» космических сил Земли.

Сообщите позывные, наименование и номер, – повторил Герт.

Опять молчание.

– Вы нарушаете конвенцию 2085 года «О космических линиях». В случае невыполнения требований по вам будет нанесён удар. Повторяю, назовитесь.

Несколько секунд молчание. Потом послышался гнусавый мужской голос.

– На канале транспортный корабль «Смерч-плюс», выполняющий испытательный полёт по программе концерна «БКТ».

– Номер – 18765. Приписка – Австралийский космопорт концерна «БКТ» и станция «Колесо», – сообщил наш компьютер, принявший идентификационный код и проверивший его по банку данных.

– В связи с нарушением правил космодвижения приказываю перейти на орбиту и приготовиться к досмотру, – велел Герт.

– Это незаконно, – возмутился хозяин гнусавого голоса. – Оборонительные Силы не имеют права…

– Согласно конвенции капитан любого судна должен пресекать грубые нарушения правил космодвижения. Кроме того, на Оборонительные Силы возложен пограничный контроль.

– С каких пор?

– Ложитесь на орбиту и готовьте корабль к осмотру. Иначе вернётесь на землю космической пылью. Все.

Капитан «Смерча-плюс» решил не испытывать судьбу. Корабль начал ложиться на орбиту, резко гася скорость. По нашим расчётам, возможностей улизнуть у него не было никаких.

– До точки стыковки – двадцать девять минут, – сообщил компьютер.

– Недолго ждать, – произнёс я. – Только бы они не избавились от груза.

– Не избавятся, – отмахнулся Герт. – Если вещь настолько ценная. Они же не знают, что мы ищем именно «голубику».

– Твоими бы устами…

«Смерч-плюс» – матово-чёрная вилка – неподвижно завис в пятнадцати километрах от нас. Точнее, казалось, что неподвижно. Просто скорости крейсера и «Смерча» уравнялись.

– Прогуляемся, адмирал? – спросил я.

– А что. Тряхнём стариной.

Вскоре наш катер прилип к переходному стыковочному узлу. Створки шлюза начали расходиться, открывая доступ в «Смерч-плюс».

– Вперёд, – кивнул Герт мне и двоим бойцам из досмотровой группы, вооружённых ЭМ-автоматами.

Капитан, которому принадлежал гнусавый голос, на деле оказался не простуженным гномом, а широкоплечим белобрысым красавчиком-скандинавом, на котором ладно сидел форменный комбинезон концерна «БКТ».

– Чем обязан таким вниманием? – язвительно произнёс он, недобро оглядывая нас.

– Для вас вообще нет правил космодвижения? – покачал я головой.

– Барахлит бортовой комп. Новое поколение – сверхсложная система, ноу-хау фирмы. Как все сложные системы, комп обладает дрянным характером. Его спросите, почему он выключил блок оповещения.

– Капитан, вам не стыдно молоть такую чушь? – спросил я. – В тюрьме у вас будет время на написание сказок.

– У вас тоже, – повысил голос капитан, решивший наглеть до упора. – Превышение полномочий. Оскорбления.

– Предъявите бортовой журнал, груз, экипаж. Потом мы с вами пройдёмся по судну.

Среди пяти физиономий спутников капитана не оказалось ни одной, сколько-нибудь напоминающей физиономию Индейца,

Уединившись с капитаном в его каюте, я осведомился:

– Куда делся пассажир?

– Вы о ком?

– О пассажире, которого ты привёз с Марса.

– У нас испытательный полёт. Мы близко не подходили к Марсу. Проверьте бортовой журнал.

Он врал бессовестно, с нахальной усмешкой, притаившейся в уголку его рта.

– Твой бортовой журнал – липа. Я эксперт-чрезвычайщик Полицейского Совета Земли, если тебе что-то это говорит.

– Ничего не говорит.

– У нас мало времени. Ты влип, капитан. И расскажешь все.

– В таком тоне… – начал он. В каюту зашёл Герт.

– Из трёх спасательных шлюпок одной нет, – принёс он весточку.

– Где шлюпка? – повернулся я к капитану.

– Мы не брали её в рейс, – спокойно парировал капитан.

– Свободное пространство использовали под аппаратуру. Это испытательный корабль, а не пассажирский лайнер.

– Когда Индеец спрыгнул с экспресса? – я взял капитана за локоть и приблизил к себе.

– Убери руки, – прошипел он, его лицо от бешенства наливалось кровью.

Я вжал ему точку за скулой. На этот раз его лицо перекосила гримаса боли. Потом я повалил его на диван, прижал локтем, приблизился – глаза в глаза.

– Нет времени. Десять секунд. Или умрёшь.

Кровь теперь отливала от его лица. Я постарался, чтобы у него не возникло мысли, что я блефую. Кроме того, я обрушил на него психоудар – при нём кажется, что человек перед тобой – овеществлённый кошмар из самых потаённых детских фантазий. Естественно, капитан сломался.

– Диас ушёл на шлюпке, – прошептал он.

– Давно?

– За двадцать минут до того, как вы вышли со мной на связь.

Значит, перед тем, как «Смерч-плюс» вошёл в зону контроля. Повезло Индейцу. Если бы он спрыгнул попозже, мы бы его засекли и остановили.

– Отважный парень, – сказал Герт. – Значит, он сейчас входит в верхние слои атмосферы и надеется, что его скорлупка не развалится?

– Да.

– Хитрый, – покачал головой Герт и взял шарик рации.

Он связался с крейсером, через него с командным пунктом. Наземные службы Оборонительных Сил были нацелены на поиск шлюпки класса В-19.

Тем временем капитан начал приходить в себя и к нему возвращалось былая наглость.

– Вы ответите за все.

– Мы? – удивился я.

– Вот именно… Что дальше?

– Корабль будет отконвоирован на «Корону», и там вами займутся мои коллеги, – сказал я. – Не думаю, что вы вызовите у них симпатию.

Мы оставили досмотровую группу в «Смерче», сами отправились на катер, чтобы быть в курсе происходящего на Земле. Мы слушали переговоры по закрытым зашифрованным каналам Оборонительных Сил. Наконец, пришло сообщение.

– На связи пункт-четыре. Объект в нашей зоне ответственности Через четыре минуты произведёт посадку в районе Тихоокеанского побережья Чёрных Штатов, координаты 3777-5431.

– Первый на связи Четыре глайдера с базы-семь Прочёсывание и задержание пассажиров. И груз

– Это нарушение территории ЧШ и международный скандал, – неуверенно произнёс контролёр пункта-4.

– Ну и что! – прикрикнул Герт Минута текла за минутой.

– Таймыр-восемь на связи, – наконец вышел на связь командир десантной группы. – Нашли разбитую шлюпку. Внутри никого.

– Прочёсывание? – осведомился Герт

– Ничего не дало. Он ушёл на каком-то транспорте

– Возвращайтесь, – приказал Герт. Он пробежал пальцами по пульту, и шлюпка отчалила от «Смерча-плюс»

– Индеец и «голубика» на Земле, – с кислой миной на лице произнёс я.

– А ведь почти взяли. Двадцать минут, – покачал головой Герт.