Текст книги "Сочинения. Том II. Энциклики. О святом Иоанне Креста. Молитвенные размышления. Речи и проповеди. Поэзия"

В этих поисках Восток особо учит, что Дух наделил некоторых братьев и сестер даром духовного водительства, в силу чего они стали драгоценными примерами, ибо взирают любвеобильным взором, каким Бог смотрит на нас. Речь идет не о том, чтобы отказаться от собственной свободы и быть управляемым другим, а о том, чтобы извлечь пользу из познания сердцем, представляющего собой истинную харизму, дабы с мягкостью и твердостью ведомым оказывалась помощь в поисках истины. Наш мир крайне нуждается в таких отцах. Часто их отвергали, ибо они казались внушающими мало доверия, или же их пример представлялся уже превзойденным и малопривлекательным для современного мироощущения. Тем не менее миру не удается найти нового, и поэтому он страдает в страхе и неуверенности, не имея примеров и образцов. Тот, кто есть наставник в Духе Святом, если он действительно таков, – а народ Божий всегда умел различать его, – тот не будет уподоблять себе всех, но поможет найти путь к Царству.

Конечно, и Запад получил чудесный дар монашеской жизни, мужской и женской, несущей на себе знак водительства в Духе и все еще ожидающей своей достойной оценки. В этой области и повсюду, где по благодати Божией появляются подобные драгоценные средства внутреннего созревания, начальствующие могут насаждать и поощрять подобный дар для использования всеми, дабы испытывали утешение и поддержку, оказываемые отцовством в Духе на пути веры³².

Общение и служение

14. Именно в постепенном отдалении от того, что в миру препятствует ему в общении с Господом, монах обретает мир как то место, где отражаются красота Творца и любовь Искупителя. В своих молитвах монах призывает сошествие Духа Святого на мир, и он уверен, что будет услышан, ибо его молитва присоединяется к молитве Самого Христа. Он чувствует, таким образом, как в нем рождается глубокая любовь к человечеству, которая в молитвах на Востоке столь часто восхваляется как свойство Самого Бога, Человеколюбца, не поколебавшегося отдать Своего Сына ради спасения мира. Такое расположение духа позволяет монаху иногда созерцать мир, уже преображенный обожествляющим действием Христа, умершего и воскресшего.

Какой бы образ действий ни представлял ему Дух, монах всегда, в сущности, остается человеком общения. Это определение уже с древнейших времен указывало на монашеский общежительный образ жизни. Монашество показывает нам, что не существует подлинного призвания, которое не возникло бы из Церкви и для Церкви.

Об этом свидетельствует опыт многих монахов, которые, затворившись в своих кельях, с исключительным рвением молятся не только о человеке, но и о всякой твари, взывая непрестанно, дабы все обратилось к спасительному потоку Христовой любви. Этот путь внутреннего освобождения в открытости «Тому – Другому» превращает монаха в человека милосердия и любви. Следуя апостолу Павлу, указавшему на полноту закона в любви (ср. Рим 13, 10), в восточном монашестве всегда заботились об утверждении превосходства любви над любым законом.

Оно проявляется прежде всего в служении братии в монашеской жизни, но также и в церковной общине, в формах, меняющихся в зависимости от времени и места и выражающихся как в мирских делах, так и в странствующей проповеди. Церкви Востока с исключительной самоотдачей посвящали себя этой миссии, начиная с евангелизации, – наивысшего служения, какое христианин может предложить брату, – равно как и во многих других формах духовного и общественного служения. Более того, можно сказать, что в древности – и неоднократно также в последующие времена – монашество было главным орудием евангелизации народов.

Человек общения

15. Жизнь монаха подтверждает собой единство, существующее на Востоке между духовностью и богословием. Христианин, и в особенности монах, не столько ищет абстрактных истин, сколько знает, что только его Господь есть Истина и Жизнь; но он знает также, что Он есть Путь (ср. Ин 14, 6) для достижения обеих: следовательно, знание и причастность суть единая реальность, соединяющая личность с триипостасным Богом в Воплощении Слова Божия.

Восток помогает нам выделить христианское значение человеческой личности во всем богатстве составляющих ее элементов. Оно сосредоточено на Боговоплощении, проливающем свет на само творение. Во Христе, истинном Боге и истинном Человеке, раскрывается полнота человеческого призвания: Слово вочеловечилось, дабы человек обожился. Человек, испытывающий постоянно горечь своей ограниченности и своей греховности, не предается роптанию или отчаянию, ибо знает, что в нем действует Божественная сила. Принятие человеческой природы Христом свершилось нераздельно и неслиянно с Божественной природой³³, и человек не был оставлен в одиночестве – стремиться тысячами способов, зачастую безнадежных, к невозможному восхождению на небо: есть скиния славы, то есть пресвятая личность Господа Иисуса Христа, в которой Божественное и человеческое встречаются в нерасторжимом объятии. Слово стало плотью, во всем подобной нам, кроме греха. Он вливает Божественность в больное сердце человечества и, наполняя его Духом Отца, соделывает его способным обожиться силою благодати.

Но если Сын раскрыл нам это, то и нам дано приблизиться к тайне Отца, самому Началу общения в любви. Пресвятая Троица предстает тогда как община любви: познание подобного Бога влечет за собой жажду того, чтобы Он открылся миру, сообщил ему Себя; история же спасения – это не что иное, как история любви Божией к творению, которое Он возлюбил, избрал и восхотел, дабы – согласно восточным Отцам³⁴ – оно стало подобным «иконе иконы», то есть воссозданным по образу Образа, Который есть Сын, и введенным в совершенное общение освящающим Духом любви. И даже когда человек грешит, Бог продолжает искать и любить его, чтобы не нарушилась связь и не прекратилось движение любви. Он любит его в тайне Сына, предавшего Себя не познавшему Его миру, который распял Его на Кресте, но Которого Отец воскресил как вечный залог того, что никто не может убить любовь, ибо всякого причастного ей коснулась слава Божия: именно такого, преображенного любовью человека, созерцали ученики на горе Фавор – Человека, каким все мы призваны стать.

Безмолвное поклонение Богу

16. И тем не менее эта тайна облекается, покрывается молчанием³⁵, во избежание сотворения кумира вместо Бога. Только в постепенном очищении знания в общении человек и Бог встречаются и познают в вечном объятии неистребимую общую природу любви.

Таким образом возникает то, что именуется апофатизмом христианского Востока: чем больше человек возрастает в познании Бога, тем более воспринимает Его как недоступную тайну, непостижимую в своей сущности. Это не следует смешивать с неким мрачным мистицизмом, когда человек теряется в загадочных безличных реальностях. Напротив, христиане Востока обращаются к Богу как к Отцу, Сыну и Святому Духу – живым Лицам, с любовью присутствующим, Которым возносится торжественное и смиренное, величественное и простое богослужебное славословие. Однако они сознают, что к этому присутствию они приближаются прежде всего воспитанием себя в безмолвном поклонении Богу, ибо на вершине познания и переживания Бога пребывает Его абсолютная трансцендентность. К этому приближаются не столько посредством систематической медитации, сколько благодаря молитвенному усвоению Священного Писания и богослужения.

В этом смиренном приятии тварной ограниченности перед лицом бесконечной трансцендентности Бога, непрестанно открывающего Себя как Бог-Любовь, Отец Господа нашего Иисуса Христа в радости Духа Святого, я усматриваю выражение молитвенного духа и богословского метода, которые предпочитает Восток и продолжает предлагать всем верующим во Христа.

Мы должны признать, что все мы нуждаемся в таком молчании, преисполненном ощущения благоговейного присутствия: в богословии – чтобы быть в состоянии полностью оценить собственную познающую и духовную душу; в молитве – чтобы никогда не забывать, что лицезреть Бога означает нисходить с горы со столь сияющим лицом, что необходимо покрывать его (ср. Исх 34, 33), и чтобы там, где мы собираемся вместе, оставлялось место присутствию Бога, а не занимались бы мы только собой; в проповеди – чтобы не обманывали себя тем, будто достаточно приумножать слова для приближения к переживанию Бога; в обязательствах – дабы отказаться от вовлечения себя в борьбу, не знающую любви и прощения. В этом нуждается человек наших дней, который зачастую не умеет молчать – из опасения остаться наедине с самим собой, раскрыться, почувствовать пустоту, побуждающую задаться вопросом о смысле собственного существования, – человек, оглушенный шумом. Все, верующие и неверующие нуждаются в том, чтобы научиться такому молчанию, которое позволяло бы Другому говорить, когда и как Он желает, а нам – понимать Его Слово.

Вторая часть

От познания к встрече

17. Прошло тридцать лет с тех пор, как Епископы католической Церкви, собравшиеся на Соборе в присутствии немалого числа братьев других Церквей и церковных Общин, выслушали голос Святого Духа, Который открыл им глубокую истину о природе Церкви, показывая тем самым, что все верующие во Христа гораздо ближе друг ко другу, чем можно было предполагать, – все на пути к единому Господу, все поддерживаемые и укрепляемые Его благодатью. Отсюда возникал каждый раз все более настоятельный призыв к единению.

С того времени во взаимопознании был проделан большой путь. Оно укрепило уважение и позволило нам часто молиться вместе единому Господу, а также друг за друга, идя по пути милосердной любви, которая уже есть паломничество единства.

После важных шагов, совершенных Папой Павлом VI, я пожелал, чтобы продолжались усилия по пути взаимного познания в милосердной любви. Могу засвидетельствовать глубокую радость, которую вызвало во мне братское общение со многими главами и представителями Церквей и церковных общин в эти годы. Вместе разделяли мы тревоги и ожидания, вместе молились мы о единстве наших Церквей и о мире во всем мире. Все вместе мы почувствовали себя более ответственными за общее благо, не только как личности, но и от имени христиан, пастырями которых поставил нас Господь. Порой к Римской кафедре обращались с настоятельными призывами другие Церкви, стоящие перед угрозой или попираемые насилием и произволом. Всем им она стремилась открыть свое сердце. В защиту их, едва это стало возможным, поднял голос Римский епископ с тем, чтобы люди доброй воли услышали вопль наших страждущих братьев.

«Среди грехов, которые требуют наибольших усилий с точки зрения покаяния и обращения, надо, конечно, отметить те, что нанесли ущерб единству, которого Бог желает для Своего народа. В ныне завершающееся тысячелетие больше, чем в первое, церковное общение «по вине и той и другой стороны»³⁶ страдало от мучительных разрывов, которые открыто противостоят воле Христовой и составляют соблазн для мира. К несчастью, грехи прошлого все еще тяготеют над нами и искушают. Необходимо принести покаяние и горячо молить Христа о прощении»³⁷.

Грех нашего разделения исключительно тяжек: чувствую необходимость в том, чтобы возрастала наша общая готовность внимать Святому Духу, призывающему нас к обращению, к принятию и признанию ближнего с братским уважением, к совершению новых мужественных шагов, способных избавить нас от любого искушения сойти с избранного пути. Мы ощущаем необходимость превзойти достигнутую уже степень общения.

18. С каждым днем во мне все более крепнет желание проследить историю Церквей, чтобы написать наконец историю нашего единства, и вернуться, таким образом, ко времени, когда – после смерти и воскресения Господа Иисуса – Евангелие распространилось в самых разных культурах и положило начало плодотворному обмену, о котором свидетельствуют и по сей день церковные богослужения. При всех существовавших трудностях и противоречиях послания Апостолов (ср. 2 Кор 9, 11-14) и Отцов Церкви³⁸ свидетельствуют о теснейших братских узах между Церквами, в полном общении веры, при уважении своеобразия и самобытности. Общий опыт мученичества и размышления о деяниях мучеников каждой Церкви, принятие учения многих святых учителей веры, при глубоком общении и согласии, – все это усиливает прекрасное чувство единства³⁹. Развивающийся по-разному опыт церковной жизни не препятствовал тому, чтобы в своих взаимоотношениях христиане могли продолжать с уверенностью чувствовать себя дома в любой Церкви, ибо от них всех возносилась в чудесном разнообразии языков и напевов хвала единому Отцу, через Христа, в Духе Святом; все были собраны для совершения Святой Евхаристии – которая есть средоточие и образ для общины не только в аспекте духовности или нравственной жизни, но и для самой структуры Церкви, в разнообразии служений и функций, осуществляемых под руководством епископа, преемника Апостолов⁴⁰. Первые соборы являются красноречивым свидетельством этого продолжающегося единства в разнообразии⁴¹.

И даже когда усиливалось непонимание по догматическим вопросам – часто преувеличиваемое под воздействием политических и культурных факторов, – которое уже приводило к прискорбным последствиям в отношениях между Церквами, живым оставалось стремление призывать к единству Церкви и продвигать его. С самого начала экуменического диалога Дух Святой позволил нам укрепиться в общей вере, совершенном продолжении апостольской керигмы, и за это мы всем сердцем благодарим Бога⁴². И хотя постепенно стали возникать – уже в первые столетия христианской эры – противостояния в лоне тела Церкви, мы не должны забывать, что, несмотря на трудности, в течение всего первого тысячелетия сохранялось единство между Римом и Константинополем. Мы все больше понимали, что разрыву ткани единства способствовал не столько какой-то исторический эпизод или просто вопрос превосходства, сколько прогрессивное отчуждение, так что различия как таковые не воспринимались уже как общее богатство, но как несовместимость. Даже когда во втором тысячелетии, по мере возрастания взаимного непонимания и предрассудков, ожесточились полемика и разделение, не прекращались тем не менее конструктивные встречи между главами Церквей, жаждавшими укрепить связи и благоприятствовать обменам, так же как не прекращался благодатный труд мужчин и женщин, которые, признавая в противостоянии тяжкий грех и будучи влюбленными в единство и милосердие, стремились поощрять поиски общения разными способами – молитвою, изучением и размышлением, открытыми и дружескими встречами⁴³. И весь этот похвальный труд вошел в общее размышление участников Второго Ватиканского Собора и обрел символ своей значимости в отмене взаимных отлучений 1054 года, по желанию Папы Павла VI и Вселенского патриарха Афинагора I⁴⁴.

19. На пути христианской любви встретились новые трудности, вследствие недавних событий, потрясших Центральную и Восточную Европу. Братья-христиане, совместно претерпевшие преследования, взирают друг на друга с подозрением и опасением в тот момент, когда открываются перспективы и надежды на большую свободу: не есть ли это новая, серьезная опасность греха, которую мы всеми силами должны попытаться избежать, если хотим, чтобы ищущим народам легче было найти Бога любви, а не ввергать их снова в соблазн из-за наших разделений и противостояний? Когда по случаю Страстной Пятницы 1994 года Его Святейшество Патриарх Константинопольский Варфоломей III предложил в дар Римской Церкви свое молитвенное размышление о «Крестном пути», я пожелал напомнить об этом нашем общении в своем размышлении о мученичестве: «Все едины в этих мучениках, в Риме, на «Горе Крестов» и на Соловецких островах, и в столь многих других лагерях уничтожения. Объединенные тенью мучеников, мы не можем не быть едиными»⁴⁵.

Поэтому насущно необходимо осознать эту тяжелейшую ответственность: сегодня мы можем соучаствовать в возвещении Царства или же стать виновниками новых разделений. Да откроет Господь наши сердца, обратит наши умы и вдохновит нас на конкретные, мужественные шаги, чтобы, в случае необходимости, преодолеть общие места, примиренчество или застой. Желающий быть первым призван быть слугою всех, тогда из мужества его милосердия может возникнуть первенство любви. Молю Господа, дабы Он прежде всего вдохновил меня и епископов Католической Церкви на конкретные свидетельства этой внутренней уверенности. Этого требует сама глубина природы Церкви. Каждый раз, когда мы совершаем Святую Евхаристию – это таинство общения, – в разделяемых нами Теле и Крови мы находим призыв к нашему единству⁴⁶. Как мы можем пользоваться полным доверием, если предстаем разделенными перед Святой Евхаристией, если мы неспособны быть соучастниками Самого Господа, Которого мы призваны возвещать миру? Будучи взаимно исключенными из евхаристического общения, мы ощущаем нашу нищету и необходимость прилагать все усилия, чтобы приблизить день, когда мы вместе сможем разделять единый хлеб и единую чашу⁴⁷. Тогда Святая Евхаристия вновь будет в полной мере восприниматься как пророчество о Царстве, и вновь прозвучат в полноте истины слова, взятые из древнейшей евхаристической молитвы: «Как хлеб сей, преломленный, рассеянный по холмам, был собран воедино, – так Церковь Твоя будет собрана от концов земли во Царствии Твоем»⁴⁸.

Опыт единения

20. Некоторые годовщины особого значения побуждают нас обратиться мыслями, с чувством и уважением, к Восточным Церквам. Прежде всего, как я уже говорил, – это столетие Апостольского послания «Orientalium dignitas». С того времени начался путь, приведший, между прочим, в 1917 году к учреждению Конгрегации по делам Восточных Церквей⁴⁹ и Папского Восточного института⁵⁰, – усилиями Папы Бенедикта XV. Впоследствии, 5 июня 1960 года, Иоанном XXIII был учрежден Секретариат по содействию христианскому единству⁵¹. В недавнее время, 18 октября 1990 года, я обнародовал Кодекс канонов Восточных Церквей⁵² с целью сохранения и продвижения особенностей восточного наследия.

Этим ознаменовываются отношения, всегда воспринимавшиеся Римской Церковью как неотъемлемая часть доверенной Иисусом Христом апостолу Петру миссии утверждать братьев в вере и единстве (ср. Лк 22, 32). Попытки прошлого имели свои пределы, определявшиеся мировоззрением того времени и соответствующим пониманием истины о Церкви. Но сейчас мне хотелось бы снова подтвердить, что в корне этого обязательства лежит убеждение в том, что Петр (ср. Мф 16, 17-19) намерен отдаться служению Церкви, объединенной в любви. «Задача Петра заключается в постоянном поиске путей для сохранения единства. Он, таким образом, не должен создавать препятствий, но искать пути. В сущности, это не противоречит задаче, порученной ему Христом, – «утверждать братьев в вере» (ср. Лк 22, 32). Помимо сего показательно, что Христос произнес эти слова незадолго до того как апостол отрекся от Него. Как будто Сам Учитель пожелал сказать ему: «Помни, что ты немощен и сам нуждаешься в постоянном обращении. Можешь утверждать других в той мере, в какой сознаешь свою слабость. Поручаю тебе Истину, великую Истину Божию, предназначенную для спасения человека, но эта Истина не может проповедоваться и осуществляться иначе, как в любви». Необходимо всегда «veritatem facere in caritate» – «творить истину в любви» (ср. Еф 4, 15)⁵³. Сегодня нам известно, что единство может быть осуществлено любовью Божией, только если все Церкви вместе захотят его, при полном уважении отдельных традиций и необходимой автономии. Знаем, что это осуществимо только в силу любви между Церквами, чувствующими себя призванными как можно более убедительно свидетельствовать о единстве Церкви Христовой, рожденной от единого Крещения и из единой Евхаристии, и желающими быть сестрами⁵⁴. Как мне приходилось говорить: «Церковь Христова едина; если имеются разделения, их необходимо преодолевать, но Церковь – едина; и на Востоке и на Западе Церковь Христова может быть только единой – единой и объединенной»⁵⁵.

Конечно, сегодня нам представляется, что подлинное единство возможно только при полном уважении достоинства друг друга, и нельзя считать, что обычаи и традиции латинской Церкви в своей совокупности более исчерпывающи и приспособлены к тому, чтобы выразить полноту истинного учения; и еще нам представляется, что такому единству должно предшествовать сознание общения, которым прониклась бы вся Церковь, не ограничиваясь соглашением на высшем уровне. Сегодня мы сознаем – и это неоднократно было подтверждено, – что единство осуществится, как и когда пожелает Господь, и что оно потребует проявления с нашей стороны восприимчивости и созидательной любви, которые, быть может, выходят за пределы форм, уже исторически испытанных⁵⁶.

21. Восточные Церкви, вошедшие в полное общение с Римской Церковью, проявили, таким образом, ревностность, выраженную в степени, соответствующей зрелости церковного сознания того времени⁵⁷. Вступая в кафолическое общение, они не намеревались ни в коей мере отказываться от верности своим традициям, о которых героически свидетельствовали в течение веков, нередко ценою крови. И если порой в их отношениях с Православными Церквами возникали недоразумения и явные противостояния, то всем известно, что мы должны непрестанно молиться о даровании Божественного милосердия и «нового сердца», способного к примирению, несмотря на любой перенесенный или нанесенный ущерб.

Неоднократно подчеркивалось, что уже осуществленное полное единство Восточных Католических Церквей с Римской Церковью не должно повлечь за собой уменьшения осознания ими собственной подлинности и самобытности⁵⁸. В том случае, когда это могло произойти, Второй Ватиканский Собор призывал их полностью раскрыть свою идентичность, поскольку, имея «право и обязанность управляться согласно своей особой дисциплине, как это диктуется почтенной древностью, они лучше соответствуют обычаям своих верующих и более приспособлены к заботе о благе их душ»⁵⁹. В плоти своей эти Церкви несут драматический разрыв, ибо затруднено еще полное общение с Православными восточными Церквами, несмотря на общее наследие их отцов. Необходимо постоянное и совместное обращение, чтобы они продолжали с решимостью и рвением стремиться к достижению взаимопонимания. Обращение сердец должно произойти и в латинской Церкви, чтобы она в полной мере смогла уважать и ценить достоинство восточных Церквей и с благодарностью принимать духовные сокровища, которые хранят восточные католические Церкви на пользу всекатолического общения⁶⁰, чтобы она показывала гораздо более конкретно, чем в прошлом, насколько уважает и ценит христианский Восток и насколько представляется ей существенным его вклад, дабы в полной мере переживалась вселенскость Церкви.

Встречаться, знакомиться, работать вместе

22. Я горячо желаю, чтобы слова св. апостола Павла, обращенные с Востока к верующим Римской Церкви, вновь прозвучали сегодня в устах западных христиан по отношению к их братьям из Восточных Церквей: «Прежде всего благодарю Бога моего через Иисуса Христа за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире» (Рим 1, 8). И тут же Апостол язычников с энтузиазмом поясняет свое намерение: «Ибо я весьма желаю видеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему, то есть утешиться с вами верою общею, вашею и моею» (Рим 1, 11-12). Итак, вот как чудесно была определена динамика сближения: познание сокровищ веры каждого – которые я только что охарактеризовал – само по себе дает стимул к новой и более сердечной близости между братьями; и да приведет это к истинному и искреннему взаимному обмену! Это – побуждение, которое Святой Дух постоянно вызывает в Церкви и которое становится особенно настоятельным в моменты наибольших трудностей.

23. Помимо этого, я прекрасно сознаю, что существующая на данный момент определенная напряженность между Римской Церковью и некоторыми Церквами Востока затрудняет путь взаимоуважения – имеется в виду общение. Неоднократно Римский Престол прилагал усилия для издания директив, благоприятствующих поискам общего пути для всех Церквей в столь важный момент в жизни мира и главным образом Восточной Европы, где драматические исторические события недавних времен зачастую препятствовали Восточным Церквам полноценно осуществлять свою проповедническую миссию, хотя они и чувствовали в этом настоятельную потребность⁶¹. Большая свобода предлагает им сегодня новые возможности, даже если имеющиеся в их распоряжении средства ограничены в силу трудностей, переживаемых странами, в которых они действуют. Я желаю со всей силой подтвердить, что общины Запада готовы поощрять во всем – и немалое число их уже действует в таком направлении – развитие этого служения диаконии, делясь опытом, приобретенным ими в годы более свободного исполнения долга милосердия. Горе нам, если изобилие одного становится причиной унижения другого или же бесплодного и скандального соперничества! Со своей стороны общины Запада считают своим долгом прежде всего участвовать – где это возможно – в проектах служения совместно с братьями из Восточных Церквей или помогать им в осуществлении предпринимаемого ими служения на благо своих народов; во всяком случае, они никогда не будут на территориях общего присутствия вести себя так, чтобы их поведение могло показаться неуважительным по отношению к нелегким усилиям, которые намерены предпринять Восточные Церкви, заслуживающие тем большего уважения, чем более скромными являются их собственные возможности.

Проявление милосердия друг к другу и по отношению к людям, находящимся в нужде, красноречиво свидетельствует само за себя. Избегать этого или утверждать противоположное – значит побудить тех, кто присматривается к нам, думать, будто все усилия по сближению между Церквами в духе милосердия – это всего лишь общие слова, неубедительные и беспочвенные.

Мне представляется основополагающим призыв Господа прилагать всяческие усилия, дабы все верующие во Христа свидетельствовали вместе свою веру, особенно на тех территориях, где совместно проживает значительное число чад Католической Церкви – латинского и восточных обрядов – и чад Православных Церквей. После совместного мученичества, перенесенного за Христа под гнетом атеистических режимов, настал момент пострадать, – если это необходимо, – чтобы остаться верными свидетельству любви между христианами, ибо, «если я отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы» (1 Кор 13, 3). Мы должны молиться неустанно, дабы Господь смягчил наши умы и сердца и даровал нам терпение и кротость.

24. Я считаю важным, что возрастание во взаимопонимании и единстве состоит именно в улучшении нашего познания друг друга. Чадам Католической Церкви уже известны пути, указанные Святейшим Престолом для достижения этой цели: знакомство с богослужением Восточных Церквей⁶²; углубление познания духовной традиции Отцов и Учителей Церкви христианского Востока⁶³; подражание Восточным Церквам в инкультурации евангельского послания; ослабление напряженности между христианами латинского и восточных обрядов и поощрение диалога между католиками и православными; подготовка в специализированных институтах для христианского Востока богословов, литургистов, историков и канонистов, которые могли бы распространять, в свою очередь, знание о Восточных Церквах; предложение в семинариях и на богословских факультетах адекватного обучения этим предметам, главным образом для будущих священников⁶⁴.

Эти указания сохраняют всю свою силу, и на них я намерен решительно настаивать.

25. Помимо взаимопознания я считаю очень важными взаимные посещения. Я бы желал, чтобы эту особую работу выполняли монастыри, именно в силу того специфического места, какое занимает монашеская жизнь в лоне Церквей, и благодаря многим общим чертам, объединяющим монашеский опыт, и следовательно, духовное восприятие как на Востоке, так и на Западе. Еще один из видов встреч заключается в приеме православных профессоров и студентов в Папских университетах и других католических высших учебных заведениях. Будем продолжать делать все возможное, чтобы такой прием смог приобрести все большие масштабы. Да благословит Господь Бог, помимо того, возникновение и развитие центров, предназначенных именно для оказания гостеприимства нашим братьям с Востока, в том числе в этом городе Риме, в котором хранится живая и общая память о Первоверховных Апостолах и многих мучениках.

Важно, чтобы в начинания, связанные со встречами и обменами, вовлекались как можно шире церковные общины: известно, например, сколь положительной может оказаться инициатива по установлению отношений между приходами-«побратимами», в целях взаимного культурного и духовного обогащения, а также в благотворительном делании.

Считаю весьма положительными начинания по совместным паломничествам в места, где особо проявилась святость, – паломничествам в воспоминаниях о мужчинах и женщинах, которые во все времена обогащали Церковь принесением в жертву своей жизни. Значительным событием в таком направлении стало бы общее признание святости тех христиан, которые в последние десятилетия – особенно в странах Восточной Европы – пролили кровь за единую веру во Христа.

26. Особого внимания заслуживают также территории диаспоры, где проживают среди большинства католиков латинского обряда многие верующие Восточных Церквей, покинувшие свои родные земли. Подобные места, где в лоне плюралистического общества гораздо легче установить спокойные отношения, могли бы стать идеальной средой для улучшения и укрепления сотрудничества между Церквами в подготовке будущих священников, в разработке пастырских и благотворительных проектов, с пользой также и для тех стран, откуда восточные христиане родом.

Правящим епископам латинского обряда этих стран моя особая рекомендация – внимательно изучать, в полной мере осознавать и в точности прилагать принципы, изложенные Святейшим Престолом по вопросам экуменического сотрудничества⁶⁵ и пастырского попечения о верующих Восточных Католических Церквей, прежде всего тех, кто лишен собственной иерархии.

Призываю восточнокатолических иерархов и клир тесно сотрудничать с правящими епископами латинского обряда для более действенной пастырской работы, чтобы она не дробилась, в особенности в тех случаях, когда их юрисдикция распространяется на весьма обширные территории и где отсутствие сотрудничества означает нечто иное, как изоляцию. Восточнокатолическим иерархам ничем не следует пренебрегать в содействии по созданию братской атмосферы, искреннего и взаимного уважения и сотрудничества с братьями из тех Церквей, с которыми у нас еще нет полного общения, особенно с принадлежащими к той же церковной традиции.