Текст книги "Сочинения. Том II. Энциклики. О святом Иоанне Креста. Молитвенные размышления. Речи и проповеди. Поэзия"

Мы и вправду видим, как по мере сверхъестественного становления человеческого нутра ему становятся тесны узкие рамки сложившихся представлений, и тогда дискурсивное мышление постепенно вытесняется созерцанием. Мы видим также, как вся жизнь наших чувств преображается: внешне вроде бы разрушаются и черствеют, но по сути совершенствуются и подчиняются той новой сверхъестественной любви, которую всё настойчивее предлагает воле опыт, меж тем как сама любовь внешне и всё глубже, всё сильнее овладевает волей, проникая в нее.

Весь процесс внутреннего создания нового человека является, несомненно, результатом объектного соотнесения сил души человека с Богом, к Которому душа стремится вопреки всему, не позволяя себе заблудиться в том мраке, который присущ ей по ее естеству.

Соотнесение с Богом, общение и единение с Ним – творческое внутри. Новый человек создается именно здесь, всё больше осознавая свою перемену – ту другую жизнь, которая в нем зародилась и заполнила его собой. И он поднимается ей навстречу. Вся тетралогия св. Иоанна Креста представляет собой это полное и в то же время опытное выражение данной перемены (3).

Разум человеческий, согласно его природе, действует в пределах материальной реальности, из которой он и черпает для себя свои понятия, согласуя с ними свое мышление на достаточно широком пространстве бытия, сближаясь с Богом как Бытием. А св. Иоанн Креста со всей убедительностью доказывает нам, подтверждая это собственным опытом, что тот же самый ум, соединяясь через веру с Божественным Существом как со своим собственным Объектом сверхъестественного отношения, становится соучастником Божеского познания.

Как это понимать? Это значит, что человек не только познает Бога и через полученную в истинах Откровения веру погружается в глубины Божественных тайн, в которых сама внутренняя жизнь Божества возникает перед его пытливым взором. Это значит еще и то, что человек становится соучастником Божиего познания, но и что это познание проникает в природное движение разума и действует на его глубине.

В особенности это происходит именно тогда, когда в сверхъестественный свет веры вливается – посредством даров Святого Духа – новое познавательное дыхание, которое является дыханием Божиим. Все это осуществляется и действует в минуты сверхъестественной созерцательности, и тем не менее весь этот богатейший опыт продолжает оставаться в душе человека, который оправдан и освящен благодатью. И, однако, нередко случается так, что знание это долго там дремлет – непробужденное и пропадающее втуне. Так вот, для того чтобы его пробудить, необходимо действие благодати, которое проявляется в двух направлениях: от Бога к душе и от души к Богу. Автор ведет речь о «ночи» деятельной и «ночи» пассивной, которые, взаимодополняя друг друга, довершают дело очищения внутреннего человека, его освящения и единения с Богом.

Различия в характере образов «ночи» зависят от того, что перевешивает во внутренней сверхъестественной жизни: действие души или действие Бога. Но, однако, как в том, так и в другом случаях мы одинаково имеем дело с сверхъестественной (по сути своей) динамикой благодати, с богословскими добродетелями и дарами Святого Духа. Нового человека они создают изнутри и на всё большей глубине его жизни открывают возможность для соучастия в жизни Божественной.

Созерцательные моменты придают этому соучастию характер опыта – и тогда можно говорить об определенной цене Божественного. И тем не менее все эти сверхъестественные дарования и силы – неустанно и неизменно – преображают человека изнутри, пропорционально собственному развитию, тогда как само развитие завершается, с одной стороны, по мере усиления работы души, и в то же время, с другой стороны, по мере действий Бога. И человек все яснее начинает осознавать это происходящее в нем внутреннее преображение, эту перемену. И он сознательно соучаствует в ней сам, также сознательно доказывая, что во всех своих стараниях он не одинок.

Особое внимание св. Иоанн Креста обращает на внутреннюю творческую силу богословских добродетелей, которые, с одной стороны, пробуждают сверхъестественную деятельность человека, способствуя ее совершенствованию, а с другой стороны, неоднократно проявляют себя в нем как Божественные деяния. В этом случае сами они не действуют: это действует Бог через посредство даров Святого Духа, которые в то же время во всей полноте раскрывают силу участия во внутренней жизни Бога, через Его любовь и Его познание. Вот какова сила веры в разум, которая во всей полноте являет себя душе в мгновения созерцательности, вот какова сила надежды и любви.

Не один лишь ум, но и воля стремится обрести себя в любви. Св. Иоанн Креста показывает не только то, что и воля способна на любовь, а и ее воздействие и ее участие в деле внутреннего переустройства человека, подчеркивая, насколько это важно. Воля как бы отождествляет душу с объектом ее любви, но при этом делает душу зависимой от него. И что за этим следует, св. Иоанн Креста хорошо видит, ибо знает это по опыту.

Ведь душа человеческая представляет собой единое и огромное пространство, которое можно создавать и пересоздавать изнутри: всё зависит от тех сил, которые в ней возобладают. Решающей силой является тут любовь. Она сковывает и обедняет душу, если та пристрастилась к унижающему ее объекту; и возвышает душу, обогащает ее, расширяет ее границы, если та всецело устремлена к высшему благу.

По мысли св. Иоанна Креста, воля – это неукротимость душевных влечений. Но несмотря на это, она поддается ограничению, если не удовлетворять притязаний и устремлений, которые присущи ее низшей, чувственной сфере. Такое возможно даже во время общения с Богом, если искать в этом общении того, что дает пищу эмоциональной или открыто чувственной сторонам человека. И вот тут-то св. Иоанн Креста и достигает всецелых и совершенных результатов от общения воли с Божеством через любовь. Над этим и трудится сверхъестественная любовь.

Громада душевных влечений, которые окончательно не успокоить ничем, кроме Божьего Блага, свободно проявляет себя в душе, уничтожая болезненные ростки низменных пристрастий, привязанностей и влечений. Таким образом Божие Естество вновь соединяется с душой через «ночь» – ночь чувств и духа. Ради достижения такого единения трудится сверхъестественная любовь, которая велит воле мало-помалу отказываться от любых низменных пристрастий и привязанностей, чтобы в наисовершеннейшей чистоте проявить свою единственную духовную и сверхъестественную «привязанность» – единение с Богом.

А в динамическом процессе того движения любви, который преобразует человека внутренне, пределы воли становятся безграничными; и единение с Богом означает его полное и духовное освобождение. Это освобождение идет изнутри тем актом независимости от благ, которые не достигают уровня ее духовности, но которые вырабатываются сверхъестественным усилием любви через соотнесение с ничем не ограниченным Благом.

Следовательно, богословские добродетели (то есть целая совокупность тех сил, которые во всей своей мощи, по св. Иоанну Креста, и в силу собственной своей природы призваны способствовать единению души с Богом) выявляют постепенно и всю реальность происходящей с человеком перемены, которая его, можно сказать, захватывает. В нем всегда будет находиться нечто такое, чего душевные силы человеческой натуры, даже участвуя в процессах благодати и в деятельности сверхъестественных добродетелей, сами не вырабатывают и не достигают.

Отсюда со всей очевидностью следует, что те процессы, которые уходят далеко за пределы сверхъестественного соответствия властям и добротностям человека (4), начинаются раньше и протекают глубже, чем акты человеческого мышления и хотения, и возникают на принципиально иной основе.

Таким образом, сверхъестественная сфера в человеке, будучи явлением субъектным, в то же время и надпсихологична. Св. Иоанн Креста убеждает нас в этом не с помощью рассуждений, идущих от абстрактного понимания человека и его природы, но той самой конкретностью, которой пульсирует сверхъестественная жизнь в ее опытном, а на самом «срубе» опыта – осознаваемом течении.

Труд участия

Стоит обратить внимание еще и на ту мысль, что все процессы, о которых говорилось выше, даются с большим трудом.

Св. Иоанн Креста, строго следующий принципам своей богословской логики, подтвержденным к тому же еще и жизнью, избирает одной из главных своих предпосылок следующую: для конкретного осуществления сверхъестественного бытия требуется «ночь», а «ночь» подразумевает отказ от того, что является природным, удовлетворяя в человеке сверхъестественный сплав познавательного и одновременно вожделенного: чувственно-духовного.

Этот тезис свидетельствует о многом, но прежде всего о том, что сверхъестественная жизнь, будучи действительностью души, представляет собой присущую лишь ей одной область, которая обособлена от психики. Эта область возникает не под влиянием души (в виде некоей свободной надстройки) путем обычной сублимации ее природных способностей. Нет, область эта создается в душе и вместе с душой, хотя в то же время она нуждается и в определенном «психологическом вакууме», в определенном исключении того, что строго природно, будь то в сфере познавательной или в сфере устремлений и влечений. Эта область формируется в пределах неких, причем специфических глубин, в которых человеческое – посредством благодати – дополняется еще и возможностью участвовать в природе Божией.

Сверхъестественное бытие в человеке мало-помалу дорастает до полноты своего опыта. Но – с большими усилиями. Это такой труд, в котором человек должен себя преодолевать, чтобы схватить и сактуализировать – по возможности исчерпывающе – тот образ жизни, который, хотя в нем и заключен и в нем формируется, тем не менее по природе своей является не его собственностью, но даром. А этот сверхъестественный труд основан на таком действии, благодаря которому человека всё глубже охватывает этот дар. Это действие открыто для восприятия и для непосредственно творческого созидания Богом, при всей его напряженности и бдительности, как и внутреннем творчестве. Труд этот считают своего рода сырьем, ибо такое сырье – сам человек, ближайший объект опыта и сознания, отсюда – и почти непознанный.

Однако по мере того как познание становится трудом и человек осознает свой внутренний мир, сфера благодати является ему во всей силе опыта. Бог проявляет Себя не только над ним или вне его, но и в нем самом – как Некто, Кто постоянно формирует его внутренний мир и постоянно существует над ним.

Это находит свое выражение не только в мистических переживаниях, но вообще во всей закономерности, как и в типе сверхъестественного бытия. И саму закономерность, и тип св. Иоанн Креста воспринимает и интерпретирует в главных их связях и даже выделяет этот вид жизни как явление, которое принадлежит исключительно внутреннему миру человека и того напряженного соотнесения с Богом, которое свойственно тем, кто посвятил себя созерцанию.

Но этой же закономерностью характеризуется всякая подлинно христианская жизнь, которая управляется теми же самыми силами, а значит, в действительности она – сверхъестественная и в качестве таковой проявляет себя и проверяется опытом во внутреннем действии и внутренних процессах сознания.

Богословие проверяет опыт

Итак, можно действительно говорить о разновидности гуманизма в сочинениях св. Иоанна Креста, поскольку единение с Богом и весь тот комплекс сил, который этому единению непосредственно служит, имеют поистине гуманистический смысл, являясь проблемой, которая впрямую относится к человеку. А потому они также проверяются и опытом, подтверждаются и описываются и с точки зрения переживаний, и для более полного их понимания возникает необходимость в сравнительном методе. Пользуясь именно этим методом, мы убеждаемся в том, что любая попытка объяснить такой факт, как вера или любовь Бога (особенно в его высоком, созерцательном значении), будет несостоятельной на основе сугубо психологических данных субъекта.

И в самом деле, во всех описанных св. Иоанном Креста проявлениях сверхъестественной жизни человек всецело и всем собой принимает в них активное участие (особенно это относится к его внутреннему миру), но в результате окончательного анализа мы приходим к выводу, что все то, что характеризует внутренний мир человека со стороны свойственных ему властей и его собственной добротности работает на основе не его динамики: источник их действий находится за их пределами.

С особой очевидностью это проявляется в мистическом переживании, когда деятельность сил человеческой души стихает, словно бы приостановленная, а сверхъестественная жизнь продолжает протекать в свойственных ей актах познания и любви. Вот именно тогда-то эта жизнь и достигает своих пределов, раскрываясь в чистом и свойственном лишь ей виде – она точно избавляется от «психологических пут». Так, в частности, происходит во время созерцательного акта.

Несмотря, однако, на наличие нового надпсихологического зародыша и автономно существующей надпсихологической динамики в пределах внутреннего мира человека и его властей, эта деятельность проявляет себя гораздо раньше и проявляет себя во всей сверхъестественной деятельности человека вообще. При этом легко заметить, что она протекает каким-то иным путем, развивается в ином виде, чем это происходит в естественных актах познания и в естественных устремлениях. А это уже выводит сверхъестественную деятельность за рамки частной проблемы, здесь ей предоставляются необозримые и безбрежные просторы для изучения опытом.

Полученные подобным образом данные нуждаются в последующем истолковании, ибо речь идет, несомненно, о некоей сфере, реально существующей в человеке. Эта сфера проявляется у всех людей неодинаково, но некоторые общие закономерности здесь все-таки наблюдаются. Есть люди, в которых эта реальность никак себя не обнаруживает, скорее всего, им, наверное, удалось ее подавить. Или они никогда не обращали на нее внимания и уж тем более не пробуждали ее в себе.

Об одном можно сказать с уверенностью: у разных людей эта сфера выражается по-разному. И тем не менее нам представляется оправданным изучать специфическую природу этой реальности на примере наиболее явных и наиболее осознанных ее проявлений. Этого требует от нас опыт.

И в ней есть такая область, в которой внутренняя жизнь, мистическое богословие, взаимодополняется богословием умозрительным. А оно приходит к своим выводам на основании осмысления тех данных, которые содержатся в Откровении Божием.

Так вот, именно Откровение Божие содержит в себе учение о человеке (причем достаточно полно), в котором, в свою очередь, заключено и учение о человеческом внутреннем мире. Там говорится о благодати, о вере, надежде, любви, о дарах Святого Духа, об участии в Естестве Божием, о сверхъестественном богосыновстве, которое можно стяжать посредством благодати.

Исходя из понятий Откровения, заключенных в этой области, мы создаем для себя абстрактный образ человека со всем запасом его сверхъестественных совершенств. Образ этот великолепен, он – выражение идеи Бога о человеке. Но тем не менее именно потому, что образ этот является выражением идеи, его рассудочной интерпретацией, он обязательно будет содержать в себе отвлеченные и статичные черты. Подобные черты есть в содержательном и, пожалуй, самом детализированном учении св. Фомы о природных и сверхъестественных ресурсах человеческого в человеке, особенно изобилующем нагромождениями в тех местах, где речь идет об области человеческого действия и сверхъестественного бытия, – во II части «Сумм» (5).

Вместе с тем, однако, взятая в своей совокупности идея Бога о человеке дана человеку для того, чтобы переживать ее в самой реальности его натуры, наделенной и сверхъестественным оснащением. Разные факты жизни в этой области можно ведь трактовать по-разному: и со стороны идеи Бога, и со стороны Откровения, а можно и вовсе принять прямо противоположную точку зрения: подойти к конкретной сверхъестественной жизни как явлению и, если можно так сказать, объяснить Откровение жизнью.

Вот тогда это и в самом деле станет истинной основой для опыта, которая будет свидетельствовать самым непосредственным и адекватным образом об истине сверхъестественного гуманизма. Разумеется, этому опыту будет подлежать лишь та малая толика Откровения, какой является сам человек со всем его сверхъестественным багажом. Но и на этом крохотном отрезке сам по себе чистый сырьевой продукт опыта поставит нас лишь перед лицом неведомого в человеке, тогда как всякие чисто умозрительные попытки его объяснить и обосновать приведут к неверному пониманию самого смысла опыта и его обесценят.

Один только разум, освященный верой, питаясь Откровением и опираясь на догматы вероучения, способен исчерпывающе прояснить значение этого опыта, осмысляя в нем суть сверхъестественного участия человека в бытии Бога. Это сфера в человеке, которая требует строго богословского подхода, но притом она представляет собой и сферу опыта, имеющего вид переживания.

Опираясь на момент переживания как на момент опыта, св. Иоанн Креста достоверно объясняет нам сразу и то и другое явление (достоверно, ибо адекватно) – саму суть тех переживаний и того опыта.

Потому-то сочинения св. Иоанна Креста обладают строго богословской значимостью, потому-то в то же время в них столько мыслей о человеке, в которых перед нами предстает истинно правдивая сфера жизни и деятельности неведомого естества.

Комментарии

Эта статья, вошедшая в изданный в Лондоне сборник трудов и выступлений Иоанна Павла II, впервые была опубликована в польском католическом журнале «Znak» в 1951 г. Wojtyła K. O humanizmie św. Jana od Krzyża // Jan Pawel II. Człowiek modlitwy. – London, 1981 / T. XXX ser. Niebieskiej Biblioteki polskiej – S. 49-67.

Подробно о святом Иоанне Креста см. Апостольское послание Иоанна Павла II главе Ордена Босых Кармелитов по случаю четырехсотлетия со дня смерти святого.

1. Алексис Кэрроль (1873-1944) – французский биолог и хирург. Наряду с экспериментами в области биологии и медицины занимался изучением вопросов общечеловеческого характера: его интересовало, кем же является человек по отношению к себе самому, миру и Богу. Автор книги, о которой упоминает здесь К. Войтыла, «Человек – естество неведомое»: Carrel A. L'Homme cet inconnu. – R, 1935,1969. В Польше она была издана в 1949 г.

2. «Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (1 Ин 3, 5).

3. Имеются в виду составившие тетралогию поэмы св. Иоанна Креста «Темная ночь», «Восхождение на гору Кармель» и «Духовная песнь».

4. Понятия власти и добротности [sprawnosc] автор подробно рассматривает в работе «Личность и поступок». См. также примечания к ней.

5. Речь идет о фундаментальном труде св. Фомы Аквинского «Summa theologiae».

Перевод и комментарии Е.С. Твердисловой

«Молитвенные размышления Иоанна Павла II»

Отче наш

«Молитва Господня»… Ее цель – обращение, то есть желание открыть свою душу для преображающего действия благодати.

«Отче наш, сущий на небесах!»

Смотрите, именно в Иисусе Христе все мы обрели Отца. В Своем земном рождении Христос принес нам Божие Отцовство, устремил его ко всем людям и всем дал его как непреходящий дар.

Об этом Отцовстве Бога относительно всех нас особенно красноречиво свидетельствует Материнство Девы-Богородицы.

Отцовство Бога говорит всем нам, людям, что мы между собой – братья… Это братство связано с тем, что мы – дети единого Бога.

Чем больше мы утрачиваем понимание Отцовства – или чем больше мы позволяем лишить себя этого понимания, – тем больше мы перестаем быть братьями! И тем больше от нас отдаляются справедливость и мир, любовь между людьми в обществе…

Как пишет св. Павел в Послании к Галатам (Гал 4, 4-7), «Бог послал Сына Своего, Который родился от жены… дабы нам получить усыновление… Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче! Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий…»

На этом основано сыновнее достоинство христиан, возможность взывать к Богу как к Отцу, давать Святому Духу руководить собой, чтобы в полной мере быть детьми Божиими.

«Да святится имя Твое…»

Мы настойчиво просим помочь нам устоять в нашем начинании, ибо в крещении мы обрели освящение.

«Да придет Царствие Твое…»

Мы просим, чтобы Царство Божие осуществилось в нас в том же значении, в каком мы молим, чтобы Его имя было свято в нас.

«Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…»

Мы просим об этом, чтобы уметь делать то, чего желает Бог… А воля Божия – это то, что делал и чему учил Христос. Крест Христа призывает нас к примирению с Богом, открывает всем людям путь к Нему. В то же время путь к примирению с Богом пролегает через примирение с людьми.

«Хлеб наш насущный дай нам на сей день…»

Через этот Хлеб мы, многие, составляем единое Тело… Мы желаем говорить, петь, исповедовать: «Вот Христос, Евхаристия, посланный Отцом. Вот Христос, Который живет ради Отца. Вот мы во Христе, которые вкушаем Его Тело и Кровь, мы, живущие Им, Христом-Евхаристией, Предвечным Сыном Божиим».

«Кто вкушает Его Тело и пьет Его Кровь, имеет жизнь вечную… Он, Христос, воскресит его в последний день» (ср. Ин 6, 54).

«И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…»

Эти слова представляют собой мощную преграду нарастанию ненависти и мести. Эти слова Молитвы Господней – залог нашего глубинного единства, нам надо всегда находиться на границе возможного единства. Прощение свидетельствует о величии человеческого духа, свидетельствует о том, что он восприимчив к действию Святого Духа. Прощение – это сила любви, а не проявление слабости. Прощать не означает отказываться от истины и справедливости. Прощать – это значит стремиться к истине и справедливости путем Евангелия.

«И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».

«Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих… Не искушай Господа, Бога твоего… Господу

Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (ср. Мф 4, 4-10). Таковы три ответа Христа на искушения сатаны.

Современный человек подвержен искушению отвержения Бога во имя собственных, человеческих интересов. Это искушение особенно глубоко и особенно опасно с «антропологической» точки зрения, если принять во внимание то, что у человека есть смысл именно как у образа и подобия Бога.

Мы верим, что Христос через Духа Святого был с отцами Ватиканского Собора, что в Его учении заключено то, что Дух «говорит Церкви», говорит в полном соответствии с традицией и в то же время согласно требованиям, которые выдвигают «знамения времени». Эта вера берет свое начало в обещании Христа: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28, 20). И наша великая задача – хранить полученное нами сокровище и верно пребывать во всей полноте тайны Христа, Который говорит в глубине сердца и совести подлинным словом Святого Духа.