Электронная библиотека » Ирина Чикалова » » онлайн чтение - страница 20


  • Текст добавлен: 19 июля 2016, 22:40


Автор книги: Ирина Чикалова


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +
6.2. Консервативные партии

Предпосылки зарождения консервативных партий. Реформистские тенденции, особенно ярко проявившиеся в революционных событиях 1848 г., вызывали противодействие консервативного лагеря. Его линию поведения определяло стремление сохранить традиционные аристократические ценности и сложившийся в прошлые эпохи порядок в государственной, общественной и церковной сферах. В период революции 1848 г. германские консерваторы сплотились, выпускали свой печатный орган «Крестовую газету», имели депутатов в парламентах. Консерваторы, рекрутировавшие свои ряды из прусского юнкерства, были тесно связаны с династией Гогенцоллернов, занимали командные должности в армии, министерские посты, в их руках находился административный и судебный аппарат. Консерваторы, воодушевлявшиеся аристократическими идеалами прошедших столетий, выступали сторонниками сохранения устоев сословного общества во главе с императором и нравственно-идеологической роли церковных институтов. «Крестовая газета» писала: «Мы будем отстаивать право, дарованное свыше, против произвольного, возникающего снизу права, власть Божьей милостью против самозваной власти, существующий правовой порядок и защищаемые им интересы против скрытого или открытого насилия, против натиска радикализма, не уничтожающего неравенства, но лишь дающего ему обратное направление» [568, с. 211].

Национально-государственные и социально-экономические процессы, активно развивавшиеся в германских государствах, консолидация либерального лагеря, сформировавшего Прогрессистскую партию (1861) и Национал-либеральную партию (1867), побудили трансформироваться достаточно аморфное консервативное объединение. Но консерваторы не были едины в отношении к проблеме воссоединения Германии. Часть из них, прежде всего крупное прусское дворянство, опасалась, что воссоединение растворит Пруссию в единой Германии и предпочитала сохранение германских государств. Размежевание нашло выражение в образовании в 1866 г. в прусском ландтаге и в 1867 г. в северогерманском рейхстаге двух самостоятельных фракций. Они и стали основой двух консервативных партий: Партии свободных консерваторов (Имперской партии) и Немецкой консервативной партии.

Партия свободных консерваторов (Имперская партия). Те слои консерваторов, которые Бисмарка поддерживали и безоговорочно шли за ним, объединились в Партию свободных консерваторов или, как ее стали называть с 1871 г., Немецкую имперскую партию. В нее входила включившаяся в капиталистическое предпринимательство часть земельной аристократии, верхушка чиновничества, многие крупнейшие промышленники, в том числе из семейств Круппов, Кирдорфов, Штуммов. Большинство избирателей концентрировались в Саксонии, Силезии, Вюртемберге, Нижнем Рейне. В конфессиональном разрезе партию поддерживали не только протестанты, но и католики. Имперская партия как до, так и после создания Германской империи стремилась к консолидации германской нации под главенством Гогенцоллернов. В октябре 1867 г. партия провозгласила свои программные требования: «Великая задача, нашедшая прогрессивное решение в создании прусского государства, Таможенного союза, Северогерманского союза, вскоре будет окончательно решена не только благодаря неизбежному объединению с южными германскими государствами, но и внутреннему обустройству новой Германии. Для этого в рейхстаге нынешнего созыва сделаны первые важные шаги. Мы как верные, независимые граждане, поддерживая национальную политику союзного канцлера, преследующую эти цели, придерживаемся очень консервативной точки зрения, состоящей в заботливом сохранении и развитии здоровых и перспективных элементов настоящего времени, но не в разрыве с историей, не в изменении живой действительности согласно доктринам. Развивающийся в “Германскую империю” Северогерманский союз произошел от Таможенного союза и, по нашему мнению, является логичной формой немецкого государства, получившего импульс развития от прусской монархии.

<…> Мы признаем неизбежное вступление этой монархии в ряды конституционных государств. У абсолютизма в Пруссии блестящее прошлое. Но времена абсолютизма прошли. Сегодня бы он уничтожил искусные творения своих рук. Не только нашему народу, как и всем цивилизованным нациям этой эпохи, необходимо воспользоваться законным правом решать свою судьбу, но и сама королевская власть для выполнения своей высокой миссии нуждается в сотрудничестве с народом.

<…> Конституцию государства мы чествуем как документ, обеспечивающий усиление королевской власти, свободу самовыражения народа, защиту свободы церкви, равность конфессий, освобождение политических прав от религиозных учений. Мы отвергаем “мнимый конституционализм” как унижающий и развращающий общественную жизнь. Мы также боремся с отжившим, но все еще действующим учением о разделении властей, которому мы противопоставляем принцип единства <…> власти.

Избирательное право не является гарантом настоящей свободы. Ее сущность и благо мы видим не в том, чтобы как можно большее количество граждан принимало участие в управлении, а в том, чтобы сильное правительство позволяло гражданам действовать самостоятельно и выражать свою волю, опираясь на законы и конституцию. Кульминацию демократического развития мы ищем и находим в самоуправлении всех слоев народа.

Мы стремимся к обеспечению самостоятельной жизни в городе и на селе, в области кустарного и промышленного производства, среди рабочих и работодателей, в искусстве и науке, в округе и провинции. Мы желаем, чтобы по образцу наших государств, сохраняющих своеобразие в Северогерманском союзе, внутри каждого из них свободно развивались самоуправляющиеся территории, не нанося ущерб единству и верховной власти страны» [373, с. 249–250].

Как видно из программы, Свободные консерваторы, признавая допустимость социальных изменений, в то же время поддерживали многие реакционные направления во внутренней политике.

Немецкая консервативная партия. Однако многие консерваторы предпочитали сохранение германских государств и до середины 70-х годов XIX в. находились в оппозиции к Бисмарку. Эта часть консервативного лагеря оформилась в Немецкую консервативную партию. Ее основу составляли преимущественно протестанты: прусские юнкеры, крупные землевладельцы, зажиточные крестьяне, представители среднего класса из Мекленбург-Шверина и Мекленбург-Стрелица, Вальдека, Липпе, Шаумбург-Липпе, других земель страны. В принятом на съезде партии во Франкфурте-на-Майне программном воззвании (1876) консерваторы декларировали признание решающего значения монархических принципов и сильной верховной власти. В экономической сфере «в противовес неограниченной свободе, выдвигаемой либеральной теорией» требовали, «организованной экономической свободы в промышленности и на транспорте», принятия законодательства, которое в равной мере должно учитывать интересы земельной собственности, промышленности и ремесла. Устойчивость социально-политического развития консерваторы связывали с выступлениями «против ложных социалистических учений, которые увлекают все большую часть нашего народа на враждебные позиции по отношению к нашему общественному порядку». Консерваторы полагали необходимым выстроить самоуправление в провинциях, округах и общинах, основанное не на всеобщем избирательном праве, а на «естественном групповом и организационном разделении народа» [370, с. 262]. Развивая эту идею, в 1890 г. «Крестовая газета» внедряла в сознание своих сторонников представления об извечности, как Богом данного, неравенства и «вопиющей нелепости» равенства людей: «Люди от природы неравны, неравны в смысле пола, таланта, характера и телесной силы. Бог восхотел неравенства людей, ибо он сотворил их неравными; к тому же природное равенство сделало бы невозможным никакой прогресс. Неравенство людей зависит не только от рождения, но также и от их развития. Вот почему “великое” слово “egalite” является не больше как вопиющей нелепостью» [568, с. 219].

Дальнейшие рассуждения газеты сводились к утверждению, что индивидуальное неравенство имеет своим последствием и социальное неравенство. Каждый народ распадается на две неодинаковых по численности части: благородное дворянство, олицетворяющее собой как бы мозг нации и призванное в силу рождения и воспитания руководить и повелевать, и широкую массу всего остального населения, имеющего только одну задачу – повиноваться. Кроме того, каждый народ подразделяется на ряд внутренне замкнутых сословно-профессиональных групп, которые под командой вождей нации несут на себе все тяготы по содержанию верхов общественной пирамиды.

Именно в таком духе Немецкая консервативная партия в 1892 г. пересмотрела свою программу, которая предусматривала: «1) укрепление в народе христианского миросозерцания, право евангелической церкви самой регулировать свои внутренние порядки, конфессиональная христианская школа, борьба с иудейством, требование, чтобы учителя и чиновники были христианами; 2) единство Германии с сохранением самостоятельности отдельных государств; самоуправление провинций, округов и общин, основанное на представительстве органических групп народа; 3) защита монархии против парламентаризма; 4) возможно большее усиление армии; 5) продолжение колониальной политики; 6) упрощение законов о страховании рабочих, укрепление средних классов, устранение привилегий крупного капитала; 7) семейственное и наследственное право, содействие развитию крепкого крестьянства; 8) содействие погашению ипотечных долгов; 9) защита промышленности от иностранной конкуренции; 10) меры против злоупотреблений биржи; 11) признание социал-демократов и анархистов врагами государственного порядка» [154, с. 37].

С объединением Германии политическая линия обеих консервативных партий сблизилась, в Рейхстаге они выступали почти всегда солидарно, в 1892 г. совместно выпустили свод общих программных принципов. Главными среди них были: упрочение единства Германии с сохранением самостоятельности отдельных государств, ограничение парламентаризма, усиление армии, продолжение колониальной политики, защита промышленности от иностранной конкуренции, устранение привилегий крупного капитала, поддержка среднего класса, упрощение законов о страховании рабочих, укрепление религиозных начал в жизни народа, закрепление за евангелической церковью права самой регулировать внутренние порядки и усиление антисемитизма, признание социал-демократов и анархистов врагами государственного порядка. В социальной политике консерваторы признавали необходимость улучшения жизненных стандартов трудящихся и выступали в поддержку социальных программ. Вместе с тем консерваторы всех оттенков решительно выступали против освобождения женщин от всех сковывавших их социально-политических пут. Исходя из принципа «женщина принадлежит дому», они всячески противодействовали самой идее предоставления женщинам избирательного права и возможности избрания их в промышленные суды, были противниками свободы женских собраний и союзов. В семейно-брачных отношениях консерваторы отстаивали принцип общности имущества, что отдавало собственность жены в полное распоряжение мужа, выступали против разводов, предоставлении матери возможности быть опекуном внебрачного ребенка.

Консерваторы и националистические организации. Консерваторы всемерно поддерживали различные организации националистической ориентации. Одна из них – Союз немецких студентов — своей целью провозглашал дальнейшее развитие национального государства. Это «развитие» понималось как устранение внутренних врагов: космополитизма, еврейства, социал-демократии. В этом контексте понятие «немецкий» в названии союза употреблялось не в интегративном, а в ограничительном смысле: из числа немцев исключались немцы либеральных и социал-демократических убеждений, а также немцы еврейского происхождения. Этот союз стал первым общественным объединением, устав которого официально не допускал евреев в свой состав. Националистическую идеологию разделял Германский национальный союз торговых служащих. Он включал представителей средних городских слоев, недовольных модернистскими тенденциями в обществе и раздраженных соперничеством удачливых еврейских конкурентов. Прусские юнкеры организовали массовый Сельскохозяйственный союз, в который привлекли часть мелкого крестьянства. Идеология Сельскохозяйственного союза культивировала и углубляла неприятие крестьянством ценностей индустриального общества, поддерживала в нем осознание своей роли носителей национальных традиций.

С конца XIX века в Германии возобладала концепция превращения империи в мировую державу и завоевания ею гегемонии на мировой арене. Постановка этой цели требовала создания цельной системы организованного идеологического воздействия на общественное сознание. В 1898 г. для воспитания масс в духе «мировой политики» и готовности к войне был создан Германский флотский союз – к 1913 г. его численность составила более 1,1 млн человек. Говоря о пропаганде планов превращения империи в океанскую державу, Тирпиц писал: «Мы устроили ряд заседаний и докладов и особенно старались установить контакт с прессой… Мы организовали поездки на побережье, показали корабли и верфи, обращались к школам, призывали писателей выступить в нашу пользу и т. д.; появились кипы романов и брошюр». Массированная идеологическая обработка привела к тому, что «вскоре вопрос о флоте был признан жизненно важным» [937, с. 145, 146].

Среди националистических организаций, призванных обеспечить воспитание в духе милитаризма, одним из наиболее активных и воинственных был Пангерманский союз. Его сила заключалась в высоком интеллектуальном потенциале. Основы идеологии Пангерманского союза заложили труды националистически настроенных интеллигентов. Поддерживали Пангерманский союз крупнейшие промышленники, многие предпринимательские объединения, командование сухопутных войск и адмиралтейство, Консервативная и Национал-либеральная партии.

В основе идеологии пангерманизма лежали представления об определяющем значении географических факторов (положения, физических условий, климата) для развития и функционирования государства, позднее получившие название геополитики. По этой теории, прилагавшей идеи дарвинизма к политической жизни, государство уподоблялось биологическому организму, ведущему борьбу за «жизненное пространство». Ведущим принципом развития объявлялось стремление к территориальному расширению, захвату новых земель. Первым шагом к установлению мирового господства Пангерманский союз считал завоевание Европейского континента. В связи с этим разрабатывались и широко обсуждались планы создания «Срединной Европы» – экономико-политического объединения европейских государств под главенством Германии. Стержнем его предполагался блок Германии и Австро-Венгрии. В «Срединную Европу» предлагали включить Голландию, Скандинавские страны, Данию, Финляндию, Румынию, Болгарию, Грецию. Некоторые шли еще дальше и готовы были причислить к ней даже Францию, Бельгию, Швейцарию, Испанию, Италию. Проект «Срединной Европы» возрождал в новых исторических условиях тенденцию к объединению европейских государств или части их под властью Германии.

У пангерманистов планы относительно «Срединной Европы» занимали важное, но не единственное место. В своей пропаганде они постоянно указывали на Восток как на одно из главных направлений экспансии. В «Срединную Европу» намеревались включить обширные территории, отнятые у России. Не меньшее внимание пангерманисты уделяли колониальным захватам. В требованиях передела уже поделенных колоний пангерманисты смыкались с Колониальным обществом, объединявшим представителей промышленного и торгового капитала, чиновничества.

Средством достижения поставленных целей пангерманисты считали войну, которая в их понимании является «биологической необходимостью», чтобы завершить построение немецкого национального государства путем дальнейшей экономической и политической интеграции немецких земель империи, «собирания» немецкоязычных территорий, не вошедших в рейх. Отсюда вытекало, что сохранение мира не может быть целью политики. Поэтому долг политических деятелей – вызвать войну, чтобы обеспечить Германии положение «мировой державы», ибо в противном случае империю якобы ожидает закат.

Широкомасштабная пропаганда национализма, шовинизма, милитаризма не была бесплодной. Чтобы наступило протрезвление, понадобились годы кровавой бойни Первой мировой войны.

Консерваторы и культуркампф. В религии консерваторы видели стержень устойчивости общества и государства, последовательно придерживаясь основополагающего положения о необходимости стремиться к сохранению и укреплению христианского миросозерцания в народе и государстве, рассматривать его как незаменимую основу всякого здорового развития, гарантию против возрастающего одичания масс и прогрессирующего расторжения всех общественных связей.

Но для консерваторов проблема взаимоотношений с церковью имела не только религиозно-нравственный, но и политический аспект. Установление прусской гегемонии вызывало естественное противодействие не только поляков, датчан из Шлезвига и Гольштейна, французов Эльзаса и Лотарингии, но и баварцев, баденцев, вюртембержцев, одним словом, населения всех тех областей, на которые прусские порядки раньше не распространялись. Если же учесть, что в империи более трети населения составляли католики, становится понятным, насколько беспокоили Бисмарка сепаратистские тенденции в католических землях Германии.

Поводом для наступления на католическую церковь послужило провозглашение Ватиканским собором 1870 г. догмата о непогрешимости Папы. Принятый документ определил, что высказанные им с кафедры доктрины относительно веры и нравственности не могут быть оспорены. Кроме того, за Папой признавалась полная и верховная власть в вопросах церковной дисциплины и управления вселенской церковью.

Бисмарк увидел в этом признак концентрации в руках Церкви излишне большой, по его мнению, власти и реагировал весьма энергично: «Постановления Ватиканского собора превратили епископов в орудие Папы, в безответственные органы государя, который в силу догмата о непогрешимости располагает гораздо большей полнотой власти, чем какой-либо другой монарх в мире» [398, т. 7, с. 346].

В стране начали разжигаться страсти, пугали увеличивающимся могуществом католиков и их монашеских орденов, утверждали, что победа Германии станет окончательной и полной лишь при условии нейтрализации влияния Ватикана. На этом фоне произошли события, которые вошли в историю под названием «культуркампф» – борьба за культуру[23]23
  Сам термин ввел в оборот ученый-естествоиспытатель и политический деятель Р. Вирхов. Он рассуждал: поскольку у духовенства отняли надзор над школами и членам духовных корпораций запретили преподавать в школах, постольку это есть борьба за культуру.


[Закрыть]
.

Культуркампф выражался в том, что на протяжении 1872–1875 гг. был принят ряд антикатолических законов, некоторые из них действовали на всей территории империи, а часть – в Пруссии. Непосредственным организатором акций стал прусский министр культов Нильс Фальк, действиями которого руководил Бисмарк.

Общегерманскими законами предусматривалось изгнание из Германии Ордена иезуитов; включение в уголовный кодекс статьи, каравшей духовных лиц за антиправительственную пропаганду в церковных проповедях; вводились ссылка или высылка из Германии тех священников, кто был отстранен от должности судом, но продолжал исполнять свои функции [368]; устанавливалась обязательность гражданского брака.

Серию законов принял прусский ландтаг. Государству передавался надзор за всеми общественными и частными учебными заведениями, а также контроль за подготовкой и назначением духовных лиц. Ватикан устранялся от наказаний немецких служителей церкви. Для отказа от вероисповедания становилось достаточным сделать заявление местному судье. Распускались все католические ордена и конгрегации, кроме занимавшихся уходом за больными. Прекращалось содержание из государственных средств католического духовенства [374].

Папа Пий IX побуждал немецких католиков к сопротивлению, объявил недействительными все законы против церкви, грозил отлучением признавших их. Ответом непокорным католическим священникам были репрессии. Почти все епископские кафедры пустовали, занимавшие их лица были смещены, сидели в тюрьмах или бежали из страны. Более тысячи приходов оставались без настоятелей. На голову Бисмарка сыпались проклятья, на него совершили покушение, закончившееся ранением. Довершил дело поворот общественного мнения в пользу католиков. На выборах в Рейхстаг в 1871 г. они собрали 742 тыс. голосов, а на всех последующих – почти вдвое больше.

Столкнувшись со столь сильным противодействием, Бисмарк пошел на примирение с Ватиканом ценой отставки Фалька и отмены на протяжении 1880–1887 гг. большей части антикатолических законов. Из оставшихся в действии наиболее важными были те, что предусматривали гражданский брак, запрет деятельности иезуитов, участие общин в управлении церковным имуществом, государственный надзор за школами.

Культуркампфом Бисмарк попытался решить задачу укрепления единства страны не путем консолидации всех общественных и политических сил на платформе немецкой государственности, а насильственной отменой церковной автономии, полным подчинением католической церкви государству. Бисмарк надеялся таким образом подорвать влияние партии Центра и нейтрализовать оппозицию земель с католическим населением, в первую очередь, обеспечить ассимиляцию поляков, численность которых приближалась к 1 млн человек. Но просчитался. Многие в Германии, и не только католики, расценили культуркампф как покушение на конституционные гарантии свободы совести и отвергли его.

Экономическая политика консерваторов. При Бисмарке внешнюю экономическую политику связывали с высокими таможенными пошлинами. В этом он находил поддержку монополистической буржуазии. Для выработки общих подходов к экономической и социальной политике союзы предпринимателей металлургической и текстильной промышленности в 1876 г. объединились в Центральный союз германских промышленников (ЦСГП). Протекционистские тарифы помогли немецкой промышленности встать на ноги. Но это имело и свою обратную сторону: развернулась полномасштабная таможенная война, прежде всего с Россией. Угроза потери многих европейских рынков побудила правящие круги Германии пойти на пересмотр таможенной политики. В период канцлерства Каприви в 1891–1894 гг. были заключены торговые договоры с рядом стран: Австро-Венгрией, Бельгией, Италией, Испанией, Швейцарией, Сербией, Румынией, Россией. С помощью системы торговых договоров Каприви намеревался создать некую общеевропейскую экономическую систему, призванную обеспечить для Германии доминирующие экономические позиции в «Срединной Европе». Завоевание внешних рынков обеспечивало рост производства, высокую занятость и зарплату рабочих, смягчало последствия экономических кризисов, т. е. в конечном счете обеспечивало превращение Германии в высокоразвитое индустриально-аграрное государство. Это соответствовало интересам монополистической буржуазии и ее политико-экономическому объединению – ЦСГП, который выступал в пользу выгодных торговых договоров, поддерживал меры по усовершенствованию путей сообщения, особенно железных дорог и каналов, внедрению технических усовершенствований и изобретений, добивался благоприятных для промышленности налоговых тарифов; инициировал изыскание новых источников сырья и рынков сбыта продукции. ЦСГП поддерживал Имперский союз борьбы против социал-демократии, финансировал деятельность Пангерманского союза, Флотского союза, Оборонного союза, Колониального общества — главных идеологических инструментов пропаганды мировой внешнеполитической экспансии и колониальной политики империи. Осенью 1914 г. ЦСПГ под руководством Круппа, Кирдорфа, Стиннеса и Гугенберга представил канцлеру меморандум, в котором изложил требования монополистического капитала: военной силой обеспечить захват английских, французских, бельгийских и других колоний, возложить на Антанту выплату репарационных платежей, присоединение французского побережья Ла-Манша, захват Эльзаса и Лотарингии, земель России, Польши, Украины, Балканских стран.

Экономические интересы землевладельцев отстаивал Союз сельских хозяев, основанный в 1893 г. на съезде представителей землевладельцев всех земель Германии и первоначально преследовал чисто экономические задачи. В его программном заявлении отмечалось: «Немецкое сельское хозяйство является первой и важнейшей из отраслей нашей промышленности, надежнейшей опорой империи и отдельных союзных государств. Поэтому наша главная и основная задача состоит в защите интересов и укреплении сельского хозяйства, так как с его процветанием тесно связано благополучие всех остальных отраслей труда» [568, с. 217].

Союз сельских хозяев представлял интересы сельского хозяйства в официальных органах власти, добивался повышения пошлин на ввозные продукты земледелия, в чем преуспел в связи с принятием таможенного тарифа 1903 г., выгодного крупным землевладельцам. Требовал введения льгот для сельского хозяйства в налоговой области, изменения законодательства о найме рабочих, других преобразований аграрно-протекционистского характера. Союз, располагая огромными денежными средствами, периодическими изданиями и эффективно действовавшими организационными структурами принимал непосредственное участие в избирательных кампаниях в политическом русле консервативной партии. Союз в пору своего расцвета насчитывал 250 тыс. членов, в числе которых 177 тыс. являлись мелкими земельными собственниками. Из чисто экономического объединения он превратился в политический оплот юнкерства. Непосредственное участие юнкеров в Союзе и поддержка его центральными и местными органами власти обеспечивали значительное влияние на земледельческое население на востоке Германии. Ввиду этого государство вынуждено было балансировать между крупной промышленной буржуазией и аграриями. При канцлере Бюлове в 1902 г. вновь повысили пошлины на импортные сельскохозяйственные продукты.

Консерваторы и социалистическое движение. Консерваторы считали своим долгом выступать против социалистических учений и движений. Рост влияния социал-демократии, проявившийся в увеличении парламентского представительства, тревожил рейхсканцлера Бисмарка и в целом консервативный лагерь. Нейтрализовать опасную тенденцию попытались репрессиями. Воспользовавшись покушениями на Вильгельма I, к которым социал-демократы не имели никакого отношения, Рейхстаг голосами консерваторов, свободных консерваторов и национал-либералов 21 октября 1878 г. принял «Закон против общественно опасных устремлений социал-демократии», известный как «Исключительный закон против социалистов» [363]. Его утвердили сроком на 2,5 года, однако впоследствии четырежды продлевали, пока не отменили в 1890 г. Закон запретил союзы, преследующие социал-демократические, социалистические или коммунистические цели, направленные на «ниспровержение существующего государственного или общественного порядка». Не допускались проведение ими демонстраций и собраний, выпуск печатной продукции. За 12 лет действия закона власти закрыли около 4 тыс. социал-демократических партийных и профсоюзных изданий, выслали 900 и заключили в тюрьмы 1500 социал-демократов. Но репрессии привели к результату, обратному тому, на который рассчитывал Бисмарк и консерваторы. На парламентских выборах 1877 г., т. е. до принятия «исключительного закона», социал-демократы получили 493 тыс. (9,1 %) голосов избирателей и 12 мандатов, а на выборах 1890 г. – 1,4 млн (19,7 %) и 35 мест в Рейхстаге [411, с. 71–72]. В январе 1890 г. Рейхстаг не поддержал законопроект о превращении закона против социалистов из временного в постоянный, и в сентябре этого же года он потерял силу. Отношение широких общественных слоев к политике Бисмарка нашло отражение в результатах выборов 1890 г., которые принесли поражение опоре канцлера – блоку консерваторов, свободных консерваторов и национал-либералов. Эти партии, вместе взятые, потеряли сравнительно с предыдущими выборами 1887 г. 85 мест [827, с. 270]. В этих условиях Вильгельм II предпочел пожертвовать Бисмарком, 20 марта 1890 г. Бисмарк ушел в отставку. Это стало рубежом в политической истории Германии.

Тем не менее отношение консерваторов к социал-демократии не изменилось. На заседании Рейхстага 1 декабря 1902 г. один из видных консерваторов, в свое время возглавлявший прусский ландтаг, фон Крёхер заявлял: «Разве это не противоречит здравому человеческому рассудку, что социал-демократия может быть представлена здесь, в Рейхстаге?… Ведь совершенно ясно, что социал-демократия по всему характеру исповедуемых ею принципов пригодна быть не субъектом, а лишь объектом законодательства». Призывая поставить социал-демократию в роль «объекта» законодательства, т. е. законодательного ограничения поля их деятельности, консерваторы отнюдь не намеревались ограничиться методами идеологической борьбы, откровенно призывая к насильственному подавлению социал-демократического движения. К этому в 1904 г. призывал фон Мантейфель: «с так называемым духовным оружием мы далеко вперед не уйдем, а будем только пятиться назад. <…> Когда хотят искоренить холерную бациллу, то не обращают внимания на то, хорошо ли пахнут применяемые дезинфицирующие средства» [568, с. 227–228].

О желательных средствах искоренения социал-демократической «холерной бациллы» в том же 1904 г. поведал еще один депутат Рейхстага от консерваторов – Дирксен: «Безусые молодцы и безработные манифестировали в Берлине и требовали демократического избирательного права для Пруссии, – лучше бы они шли в деревню и работали. Но для этого они слишком ленивы. Безработные на больших собраниях требовали, чтобы государство приступило к постройкам и при том платило заработную плату по тарифам профессиональных союзов. И такие требования осмеливается выставлять эта банда!.. Следовало бы встретить ее боевыми патронами, – пусть даже прольется кровь! По крайней мере, мы имели бы на некоторое время спокойствие!» [568, с. 228].

Социальная политика консерваторов. В государствах Германии фабричное законодательство берет начало с регламентации детского труда. Два прусских государственных института выступили наиболее решительно за его ограничение. Один из них – школа, которая с точки зрения воспитания и культурных потребностей населения высказалась за то, чтобы дети до определенного возраста проходили школьное обучение, и следовательно, в это время не допускались к работе на фабриках. В апреле 1827 г. министр народного просвещения Пруссии Альтенштейн издал циркуляр, в котором отмечалось: «Уже давно министерство озабочено принятием мер относительно детей, работающих на фабриках, чтобы предупредить опасность, угрожающую их здоровью, нравственности, воспитанию и обучению, пока пользование детьми для фабричных работ происходит без твердой нормы и контроля, а предоставлено произволу родителей и хозяев» [389, с. 84].


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации