Текст книги "Печать смерти"

– Вы готовы? – Майру дар вплыла в комнату в своем драгоценном уборе. Корону дополняло не менее роскошное платье, тоже золотое, льнущее к телу, с длинным, сейчас перекинутым через сгиб локтя шлейфом.

– Да, – ответил Ярвианн.

– Нет, – в унисон ему заявил я.

Эльфийская модистка на свой манер отомстила мне – уж не знаю за что: должно быть, за ущемленную гордость своих братьев по крови. В сшитом ею стеганом дублете я сам себе напоминал праздничную постель для новобрачных – с шелковыми занавесочками, атласными подушечками и морем никчемных лент и помпонов. Тьфу!..

– Я не надену это на люди, – как можно тверже сообщил я Ильяланне.

– Наденешь, – безапелляционно возразила та. – Ты теперь майерлинг Золотых Листьев и не должен ронять честь клана!

– Да я опозорю его одним своим видом!

– Глупости. Это прекрасный костюм. В меру нарядный и пышный.

Я мысленно застонал, сжав до боли зубы. Ярвианн тихо млел от смеха за спиной у сестры.

– Что такое? – безошибочно почувствовав подвох, повернулась к нему фея.

– Ничего, им майру дарро, – тут же скроив серьезную мину, заверил он.

Самое обидное, что на эльфе такой же вычурный наряд смотрелся вполне уместно. Даже красиво. Я еще раз бросил взгляд на свое отражение в зеркале: медведь, зашитый в стеганый тюфяк!

– Миледи…

– Хватит разговоров, мы опаздываем. – Не слушая возражений, Ильяланна царственно вскинула голову и направилась к выходу.

Ярви, подмигнув, пошел за сестрой. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.

Я не страдаю избыточной чувствительностью, но, прибыв в королевский дворец, ясно почувствовал, в какой гадюшник попал. Наше появление вызвало подлинный фуpop, но фурор особого свойства – недоброжелательный. Еще бы: телохранитель – человек, вот уж есть на что посмотреть! Нет-нет, открыто никто на нас не пялился. Но я кожей ощущал эти неприметные скользяще-косые взгляды, острые и ядовитые, словно отравленные клинки. Здесь все улыбались друг другу, и никто никому не был рад. Подбородок Ильяланны взлетел еще выше, уж не знаю, каким образом она умудрялась удерживать свой грандиозный убор на голове при таком положении шеи. Мы прошествовали через анфиладу роскошных залов. Не спрашивайте про тамошнюю обстановку, сплошной калейдоскоп переливающихся занавесей, хрустальных люстр, ковров, зеркал едва коснулся моего сознания, сосредоточенного на том, чтобы достойно исполнять свою роль. Что должен делать телохранитель на приеме? Охранять нанимателя. В моем случае нанимателей было двое. Ильяланна приказала присматривать за Ярви, но, судя по тем самым колющим взглядам, ей и самой могла потребоваться защита. «Глупости! – прервал я себя. – Какая опасность может угрожать эльфам на торжественном приеме? Интриги интригами, но не станут же они устраивать резню на глазах у короля?»

Мы как раз достигли тронного зала. У боковой стены (а не в дальнем конце на возвышении, как я ожидал) восседал на троне Ги Ильмариенн. Он был в черном с серебром камзоле, пурпурный королевский плащ небрежно перекинут через спинку кресла. Трон меньшего размера рядом пустовал, я уже знал, что король – вдовец. При нашем появлении Ги поднялся и весьма сердечно поприветствовал леди Ильяланну. Ярвианн тоже удостоился дружеского кивка. Не остался без внимания и я; темная, четко очерченная бровь чуть заметно приподнялась, когда взгляд правителя остановился на вытатуированном на моей шее знаке.

– У тебя новый телохранитель? – с непередаваемой интонацией поинтересовался он у Ильяланны.

– Да. – В ответе звучал вызов. Но король его не принял, он глянул куда-то в сторону, и тут же за спиной у Ильяланны возник эльф, пододвинувший стул леди.

– Присаживайся, – пригласил Ги. – До ужина далеко, я хотел бы побеседовать.

Мы с Ярвианном почтительно отступили к стене. Отсюда хорошо просматривался зал, да и разговор правителя и леди Золотых Листьев был прекрасно слышен. Вот только велся он на эльфийском языке. Как ни далеко я продвинулся по пути изучения чужой речи, воспринимать на слух обычный разговор все еще было сложно. Вроде бы все слова понятны, а на то, чтобы соединить их воедино и уловить смысл, уходила масса времени, я даже вспотел, пытаясь угнаться за мыслями собеседников. Особенно отвлекало то, что окружавшие нас гости то и дело подходили к Ярви и заговаривали с ним. Следить за ходом сразу нескольких бесед оказалось для меня непосильной задачей. И я, плюнув, перестал прислушиваться, а сосредоточился на наблюдении. Жесты и выражения лиц иногда говорят больше, чем слова. Правда, и тут меня ждало разочарование: эльфы весьма искусно носили маски веселости и благодушия. И хотя враждебность прямо-таки витала в воздухе, она не имела определенной направленности. Все ненавидели и презирали всех, и все, скрупулезно придерживаясь этикета, не позволяли чувствам выплеснуться наружу.

– Ты приняла в клан человека, – убедившись, что смертный телохранитель Ильяланны отвлекся на бойкую дамочку, вертевшуюся рядом с Ярвианном, полувопросительно произнес Ги.

– Ему я доверяю больше, чем своим ти-виеру.

– Если так, – осторожно начал правитель, – почему не поправить дела клана с помощью брака?

– Ярвианн еще слишком молод.

– Я не о нем, я о тебе.

– Я не унижу себя замужеством с мужчиной младшей ветви. – Губы Ильяланны сложились в презрительную улыбку.

– Я, собственно, имел в виду себя.

Слова правителя пробили брешь в броне высокомерия, которой окружила себя фея. Презрительная улыбка сползла с лица.

– О чем вы говорите, Ги! Вы не можете сделать мне предложение.

– Почему? Однажды я уже предлагал тебе свою руку. Не думаю, что у тебя найдутся претензии к древности моего рода. Так что?

– Ты знаешь ответ. – Ильяланна понизила голос до шепота. – Женитьба на мне сделает тебя майру дар Золотых Листьев. А это место по праву принадлежит моему брату! Я еще могла бы выйти замуж, когда был жив отец, но ты предпочел жениться на Яванне.

– Не стоит тревожить дух покойной, им дарро. Яванна ожидает нового рождения на том Краю полуночи или уже замкнула еще одно звено в цепи перерождений. К тому же, если помнишь, именно ты оставила меня когда-то, решив посвятить себя Прародительнице Неба.

– Я услышала зов.

– Знаешь, – Ильмариенн в сомнении покачал головой, – иногда мне кажется, ты выдумала историю о зове, чтобы прикрыть свою непомерную гордыню. Ты ведь всегда мечтала, чтобы твой клан непременно стал первым.

– Да, и никогда не скрывала этого.

– Это так важно для тебя?

– Так же, как и для тебя.

– Я не столь честолюбив, – снова покачал головой король.

– Еще бы, всевластный Ги, сидя на троне, может позволить себе немного поиграть в скромность! Я тоже забуду об амбициях, как только Ярвианн взойдет на престол!

– Право, я бы уступил ему свое место прямо сейчас, если бы мог.

– Но ты не можешь! – Ильяланна рассмеялась. Потом, вспомнив, где находится, резко оборвала смех. – Прости, опять меня занесло. Я не желаю ничего, кроме того, что мой род заслужил по праву. Через полсотни лет эльфийский Собор изберет нового короля. Трон Гарьера должен перейти к клану Золотых Листьев. Да свершится предначертанное! Ярвианна назовут Ги, и я смогу наконец отдохнуть от забот и подумать о себе. А до той поры…

– Ясно.

Появившийся в дверях зала мажордом провозгласил о начале ужина.

Ги Ильмариенн поднялся с трона, предложил Ильяланне опереться на его руку. Та с независимым видом положила ладонь ему на локоть. Первыми они прошли через услужливо распахнутые двери в зал с накрытыми для пиршества столами.

– Красивая пара, не находишь? – наклонился я к уху Ярвианна.

Тот скривился, словно уксуса хлебнул.

– Чем он успел тебе досадить? – спросил я эльфа. – Я еще в Маледо, когда мы груз забирали, заметил, что ты смотришь на него с неприязнью.

– Он хитрая лживая мразь. Как только орисса может терпеть этого лицемера! – сверля спины идущих впереди нас правителя и своей сестры, процедил сквозь зубы Ярвианн.

– А что такого этот лицемер сделал? – следя, чтобы нас не подслушивали, поинтересовался я.

– Он обманул ее. – Глаза Ярвианна гневно сверкнули.

«Никогда бы не подумал… – Я внимательнее всмотрелся в короля, который что-то рассказывал на ходу нашей фее, но так и не нашел скрытого притворства в благородных чертах. – Может, я что-то не так понял?»

– Как это, обманул? – тихонько уточнил у эльфа.

Ярвианн оторвался от созерцания парочки, повернулся ко мне, помедлил, потом все-таки счел достойным доверия:

– Они должны были пожениться. Задолго до моего рождения. Но в то время в роду Пурпурных Цветов осталась единственная наследница старшей ветви. Женившийся на ней мог претендовать на старшинство в обоих домах – это лишний голос в Собрании. И он нарушил слово, данное сестре, и женился на леди Яванне.

– Во-он оно что…

Дальше наш разговор прервался: когда мы рассаживались за столами, между мной и Ярвианном ухитрилась втереться вертлявая эльфиечка. Она тут же принялась беззастенчиво охмурять юного майерлинга. А я решил, что не стоит им мешать: все-таки влюбленная фея – лучшая компания, чем какой-нибудь мнимый приятель из соперничающего рода.

Ужин прошел благополучно, впереди нас ждали танцы. Я думал, что буду спокойно стоять где-нибудь у стеночки и издали наблюдать за своими «подопечными». Но не тут-то было. Эльфийские дамы, как видно решив посмеяться над заезжим увальнем, принялись приглашать меня. Хотя, возможно, дело было не в их извращенном чувстве юмора. Для честолюбивых красоток из младших родов я как майерлинг представлял такой же интерес, как и для ти-виеру женского пола из Золотых Листьев. В любом случае я не умел танцевать здешних танцев и не собирался устраивать потеху для окружающих.

– Простите, миледи, я не танцую, – с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, объяснял я очередной приставучей феечке, начисто перекрывшей мне обзор своей монументальной прической. Ярвианн, для которого нынешний прием тоже был первым выходом в свет, в отличие от меня, стенок не подпирал. Он вовсю кружился по залу с той самой соседкой по столу, а я мог только тянуть шею из-за чужих голов, чтобы не выпускать его из виду.

Спасение явилось в лице леди Ильяланны. Покинув своего венценосного ухажера, она подошла ко мне и знаком поманила Ярвианна. Тот послушно оставил партнершу, присоединился к старшей сестре.

– Для первого раза достаточно, – сообщила нам фея и направилась к выходу прямо через зал; танцующие пары вынужденно расступались.

Ильмариенн перехватил нас у самой двери.

– Уже уходишь, им дарро? – спросил с грустной улыбкой.

– Полагаю, что дала достаточно поводов злым языкам, теперь можно и отдохнуть до нового приема.

– Доброй ночи.

– Благодарю за приятный вечер, им Ги. – Фея присела, прощаясь с королем, потом, подобрав повыше шлейф, устремилась по длинному коридору к выходу из дворца.

Мы с Ярвианном отвесили правителю по поклону и поспешили следом.

– Присматривай за ней хорошенько, малыш, – негромко обронил Ги, когда я проходил мимо.

Я ничего подобного не ожидал, поэтому не нашелся сразу с достойным ответом. Уже отойдя на несколько шагов, обернулся, но двери бального зала закрылись, так что я никого не увидел. Недавние слова Ярвианна насчет «лицемерной мрази» теперь показались мне весьма уместными. Моя майру дарро могла давать мне какие угодно прозвища, но чтобы какой-то расфуфыренный молодчик, пусть даже король, позволял себе так ко мне обращаться?! Мысленно пообещал при случае припомнить это наглому эльфу.

В особняк мы вернулись глубокой ночью. Но кто-то из виеру позаботился, чтобы меня ждала горячая ванна. Я засыпал с мыслью, что в жизни майерлинга есть свои приятные стороны.

– Бурый…

Я открыл глаза, под веки словно песка насыпали, и вообще ощущение было такое, будто и не ложился. А я-то возмечтал, что сумею проспать хотя бы до полудня.

– Бурый! – требовательно повторил голос.

Я сел в постели, потирая глаза. У изголовья стоял Ярвианн.

– Ярви? Что случилось? – тут же подобрался я.

– Ничего. Идем на озеро, искупаемся.

Вокруг Гарьера было несколько крупных озер, самое ближнее – Йенно, недалеко от усадьбы Золотых Листьев.

– Ты что, рано же еще!

После антейского приключения наши с Ярвианном отношения окончательно утратили налет официальности; я и вправду стал воспринимать его как младшего братишку, и эльф, в отличие от сестры, ничего не имел против.

Я уже примерился снова завалиться на подушку.

– Ты как хочешь, а я пойду. Вода сейчас как парное молоко, и тихая…

Ярвианн направился к двери.

– Постой! – окликнул его я. Что я за телохранитель, если отпущу парня одного. – Я только оденусь.

– Поторопись, – предупредил он, – скоро Ильяланна проснется.

– И что?

– Найдет для тебя и для меня более полезное занятие.

– Это точно!

Я быстренько покончил с гардеробом. По утренней росе мы пешком отправились на берег Йенно. Солнце еще не показалось из-за горизонта, хотя розовый воздух уже был наполнен его предчувствием. Пахло травой, влажной землей, лесом, короче, пахло «утром». В полдень вы никогда не почувствуете такого запаха. Озерная вода, когда мы дошли, оказалась подернута белой дымкой, отчего сходство с молоком только усилилось.

Ярвианн скинул одежду и, пробежавшись по песочку, нырнул в парную воду. Всплеска почти не было. Я медленно снял свою рубаху, штаны. Поеживаясь на свежем ветерке, осторожно вошел в воду – она и вправду оказалась теплой и ласковой. Окунулся с головой. Волны побежали во все стороны, закачались кувшинки со спящими в них крохотными водяницами. Окончательно освоившись, набрал воздуха и сделал пару пробных гребков. Брызнули из-под руки хрустальные искры-капли, разбуженные водяницы испуганно посыпались с кувшинок в воду. Потом разглядели, что никакой опасности нет, закружились вокруг, словно маленькие белые рыбки, забавно щелкая по воде хвостами. Потом и вовсе обнаглели, принялись играючи кусать за ноги. Я пытался отогнать мелких разбойниц, но лишь раззадорил их. Когда уже собирался сбежать на берег, подплыл Ярвианн, начертил пальцем на воде какой-то знак, и озорницы, обиженно махнув напоследок хвостами, отстали.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Потом мы плавали наперегонки, лежали на берегу и снова плавали. Я был рад, что эльф вытащил меня на озеро, давно не испытывал такого – словно в детстве оказался, когда отец возил меня летом в деревню, к родичам. Возвращаться в особняк не хотелось, но фея могла нас хватиться, да и проголодались мы, как орки.

Вернувшись, мы, не сговариваясь, завернули к боковому входу. Ярвианн рассчитывал, что наша отлучка останется незамеченной. Ильяланна настаивала, чтобы он отказался от «опасных прогулок по Гарьеру» (кроме Торгового острова сюда входили все окрестные леса и озера), а он не хотел ее сердить. А уж я – тем более! Но стоило нам пройти ворота, на дорожке показалась спешащая навстречу фея из ти-виеру.

– Майру дар просит вас срочно пройти в зеленую приемную, – чуть запыхавшись, с поклоном сообщила она. Ярвианн прошел мимо: непонятно даже, услышал ее или нет. Я еще не набрался эльфийской спеси, поэтому коротко бросил: «Сейчас придем».

Наскоро переодевшись, мы спустились в зеленую Приемную. Я еще плохо ориентировался во дворце, так что компания Ярви была как нельзя кстати. Эльф как обычно без стука толкнул двери. В комнате кроме Ильяланны находились Кирианн и незнакомый мне эльф в дорожном костюме.

– Ярвианн, ты задержался, – недовольно произнесла фея. – Садись, послушай, – указала она на свободное место справа от себя. – Амиранн прибыл из Гвиреи, у него тревожные новости. – И добавила, переводя взгляд на меня: – Тебе тоже не мешает вникнуть в семейные дела.

Кирианн тут же подскочил, освобождая мне кресло. Лишнего сиденья в комнате не нашлось, и бедняге весь разговор пришлось простоять столбом по левую руку от майру дар.

Судя по лицам присутствующих, вести и впрямь были тревожными. Но мне, толком не разбиравшемуся в клановой политике, не сразу удалось поймать суть разговора. Хотя с переводом проблем не возникло – приезжий докладывал неспешно и обстоятельно.

– Войска императрицы захватили Гвирею, и весь север страны теперь принадлежит Империи.

– Мы это уже знаем, – кивнула головой фея. – С падения Гвиреи прошло больше двух месяцев.

– За это время войска успели разобраться с оставшимися в живых сторонниками гвирейского короля и принялись за купцов и банкиров.

– Нормальное поведение захватчиков. Надеюсь, наши партнеры изъявили полную покорность новой власти?

– Естественно, им майру дарро. Но это не помогло. – (Светлые брови вопросительно приподнялись.) – Анхорнцы конфисковали казну ссудной компании Белсона, разграбили дома Озло и Хафра. Дьемону и Рутти удалось вывезти свои активы, но они оказались в осажденном анхорнцами Калехе. Думаю, их капиталы постигнет та же участь, ибо дни города сочтены.

– Прискорбно, – задумчиво протянула фея. – Что вы предприняли, чтобы уменьшить убытки?

– Ваши виеру в Гверистане сейчас вывозят оставшиеся незахваченными фонды из страны. К Рутти отправился наш человек с посланием, но удалось ли ему встретиться с банкирами, нам неизвестно. Из Калеха вот уже неделю не доходит никаких известий. Плохо еще и то, старшая госпожа, что оккупанты опустошают кассы только тех, кто так или иначе связан с нами.

– Вы уверены? – Ильяланна сохраняла спокойствие.

– Да, им майру дарро. Виллориенн из Анхо передал через меня свои опасения. Он считает, что императрица нацелилась на наш Анхорнский банк.

– Ерунда, – прервал гонца Кирианн, – зачем старой карге разорять собственный карман? Одно дело дельцы из Гвиреи, другое – свои, анхорнские.

– Отдохни до завтра, Амиранн, а потом возвращайся. Я передам с тобой несколько писем к партнерам в Империи и в Гверистане. Леди Виенн снабдит тебя долговыми расписками наших анхорнских друзей. Нужно выводить вклады из Анхорна, но постепенно, не одним махом, а потихоньку, «ломтиками». Кирианн, отправь своих братьев подыскать несколько компаний и частных лиц на землях ее величества. Пусть возьмут крупные займы у наших партнеров. Если с деньгами возникнут затруднения, пускай берут товары. Когда придет время расплачиваться, вернем их собственные расписки. Я хочу, чтобы уже к концу года наши анхорнские «сундуки» были пусты.

– Но имперское отделение приносит самые большие доходы, – возразил Кирианн.

Ильяланна ответила не ему, а своему брату:

– Смотри и учись Ярвианн: иногда, чтобы все сохранить, нужно пожертвовать большей частью этого «всего». Лучше понести серьезные потери при выводе капиталов из Анхорна сейчас, чем через полсотни лет утратить саму возможность вести дела на берегах внутренних морей. Кстати, Амиранн, объявите гверейскому правителю, что мы снижаем процент по займам на войну против имперцев и повременим с истребованием старых долгов. И надо послать такое же сообщение нашим друзьям в Эрихее на случай, если они решат выступить против своего старого врага. Займись этим, Кирианн. Амиранн, до утра свободен.

– Эрихея не вступит в войну с Анхорнской империей, – поделился я своими соображениями, когда оба эльфа откланялись.

– В этом году – нет и в следующем тоже, – кивнула фея. – Но лет через пять или даже через десять, когда старая Цехила сожрет всех противников помельче, Его Светлости Ги-Васко придется взяться за меч.

– Я так понял, ваш… наш клан снабжает золотом банкирские дома в Анхорне и Гверистане? – решил я проверить свои выводы.

– А также в герцогстве Эрихейском, Сарбакане, Антее и во всех прочих калифатах и княжествах, где чеканят монету. Эдор Элил тайные партнеры всех мало-мальски значительных ссудных домов по берегам обоих морей.

– И теперь Анхорнская волчица решила объявить войну еще и вашим капиталам?

– Отдаю должное твоей сообразительности, – благосклонно улыбнулась леди. – Действительно, императрица явно решила обчистить банкирские сундуки. Время от времени нуждающиеся правители совершают подобные рейды. Плохо то, что старая дама отправилась в поход под знаменами Благолепного. Эррэ в этом своем воплощении всегда недолюбливал эльфов. Так что боюсь, в этот раз просто переждать бурю не удастся, придется строить «мельницу и стену».

– Мельницу и стену? – не понял я.

– Стену – чтобы защититься от урагана, мельницу – чтобы воспользоваться ветром и намолоть муки впрок. Это значит, что мы должны притормозить победоносный поход госпожи Цехилы Анхорнской и ее генералов, снабдив ее противников оружием или деньгами на его покупку. Как бы там ни было, императрица действительно очень стара. Им и нужно-то продержаться всего несколько лет. А среди императорских отпрысков, может, и найдется кто-то, чьи политические таланты не уступают талантам Великого Морвейда, но ни у кого из них не будет двухсот лет для воплощения своего замысла.

– Ну Морвейд ведь тоже не сам и не сразу построил свое царство, у него были продолжатели, потомки…

– У Морвейда не было прямых потомков, – напомнила Ильяланна. – И я не имела в виду его продолжателей, я говорила о двухсотлетнем правлении самого Великого Короля.

– Но, позвольте, – рассудительно начал я, – вы сами неоднократно и весьма доходчиво объясняли мне, что бессмертие недостижимо для людей. А теперь…

– Морвейд не был бессмертным. Но он царствовал более двухсот лет и за это время мечом и дипломатией сумел сколотить величайшую в мире империю.

– Хм, небывалый долгожитель, – недоверчиво протянул я.

– Я не сказала, что он жил двести лет.

– Но как же…

– Ладно, слушай, это поучительная история, к тому же имеет некоторое отношение к нашим сегодняшним проблемам. Ярвианн, тебе это тоже может быть полезно.

– Я знаю «Хроники Морвейда» наизусть, – заверил, поднимаясь со своего кресла, Ярвианн. – Если позволишь, сестра, я лучше потренируюсь во дворе в стрельбе из арбалета.

Ильяланна оценивающе оглядела брата.

– Ладно, иди. Итак, – продолжила она, когда у нее остался единственный слушатель, – однажды совсем еще молодой король анхов отправился на охоту. Погоня за оленем увлекла его далеко от прочих загонщиков, незаметно для себя он углубился в гарьерские леса, а когда опомнился, дорога назад была утеряна. Несколько дней он скитался в зелено-золотой чаще, но ни солнце, ни звезды не могли указать ему верный путь, а потом, к несчастью, он встретил Эльвейн – королеву эльфов.

Последнюю фразу Ильяланна произнесла уж очень патетично, так что я решил уточнить, почему «к несчастью»?

– Потому что Морвейд с первого взгляда влюбился в прекрасную королеву, а та оказалась достаточно сумасбродной, чтобы ответить на его чувство. Эта любовь принесла множество бед не только самим влюбленным, но и их народам!

– Что-то я не припомню ничего такого в легендах. Или у вас и эту историю рассказывают по-другому? По нашим преданиям, Морвейд победил полчища орков и в награду получил от этой вашей королевы молодость без старости и жизнь без смерти.

– Так все и было, – усмехнулась фея. – Но сначала дослушай до конца. Королева пожелала соединиться браком со смертным. Для этого ей нужно было согласие всеобщего Собора. Старейшины, не желая, чтобы правительница унизила себя союзом с человеком, поставили Морвейду условие: чтобы заслужить руку их королевы, он должен изгнать орков из золотого леса и всех окрестных земель. Они думали, задача невыполнима. Но, как ты знаешь, король совершил этот подвиг ради своей возлюбленной. Он разгромил армию Ляодана, вождь гоблинов с остатками войска отступил в горы, потеряв во время бегства волшебную флейту. Вместе с ней орки утратили былую силу и больше уже не оправились от поражения. Победитель торжественно вступил в Гарьер и обвенчался со своей феей. Однако жизнь человеческая коротка, а Эльвейн желала любви вечной. Тогда она второй раз нарушила заповеди предков и обратилась к величайшему колдуну того времени – Вермориеру. Тот обещал сделать ее мужа бессмертным, если она доверху заполнит золотом пещеры Эфата. Королева поверила хиллсдуну. («Так, Вермориер – хиллсдун!» – сделал я для себя еще одно открытие.) Опустошив сундуки своего клана и гарьерскую казну, она купила у колдуна заклинание «вечной жизни» и сама совершила обряд. Но конечно же гном обманул. Морвейд не стал бессмертным, но стал морлоком.

– Морлоком?! Ходячим трупом?! – Сама мысль причислить Великого Короля к живым мертвецам показалась мне кощунственной.

– Да, морлоком, самым первым. Не путай с мертвяком, поднятым магией из могилы. Тело Морвейда осталось нетленным, но часть души умерла, оставив в оболочке лишенный чувств разум. Когда Эльвейн поняла, что супруг больше не отвечает ей взаимностью, было слишком поздно. Морвейд покинул ее, вернувшись в Хейм.[29]29
  Хейм – столица Анхорнской империи.


[Закрыть] Обезумевшая от горя королева повела войско в пещеры, чтобы наказать подлого колдуна и его народ. Но никто из тех, кто ушел с ней, не вернулся в золотые чащи. А сама Эльвейн стала заложницей Вермориера на долгие двести лет. Все это время проклятые норуны беспрепятственно рыли тоннели под нашими лесами, и никто не решался покарать мерзавцев из боязни навредить пленнице. В конце концов королева усыпила бдительность подгорных сторожей, согласившись стать невестой их правителя, и сбежала из мрачного Подземья. Однако она не могла пережить стыд за те несчастья, что причинила своему народу, и, явившись в Гарьер, приняла яд. Морвейд же продолжал жить, и даже меч, погубивший бога, не мог даровать ему смерти. На нем затягивались любые раны, дух оставался привязан к телу заклинанием. Устав нести бремя вечности, король обратился к Ильмариенну, принявшему последний вздох Эльвейн. В обмен на Меч Откровения он получил от нового эльфийского владыки ключ, размыкающий заклятие, после чего продолжил цепь перерождений.

– Невеселая история, – сказал я, дослушав. – И какую же мораль молодые эльфы выносят из «Хроник Морвейда»?

– Интересы клана превыше самой большой любви, – убежденно произнесла Ильяланна. – И то, что нельзя доверять хиллсдуну, – это прописная истина. Но на твоем месте я бы обратила внимание на другое: вечность по плечу не каждому!

– Понятно. – Я мог бы сказать, что тоже сделал один нехитрый вывод: «Даже эльфийская королева может влюбиться в простого смертного», но не стал раздражать майру дарро своими умозаключениями.

С отъезда Амиранна минула неделя. Нынче у Ильяланны не было насчет брата и соответственно на мой счет никаких планов, и она позволила нам свободно распоряжаться своим временем. Ярвианн заявил, что намерен весь день валяться в постели и читать – такого с ним на моей памяти еще не случалось. Ну и я решил последовать его примеру. Нашел в богатой домашней библиотеке Эдор Элил исторический роман на эрихейском, залег с книгой на заправленную в мое отсутствие кровать. Чтиво оказалось так себе, так что я охотно отвлекся на странный шорох за дверью. В другом месте подумал бы, что скребется мышь, но в доме Золотых Листьев не водилось грызунов, иначе Ильяланниным ти-виеру было бы несдобровать. Сами обитатели усадьбы обычно передвигались по ней совершенно бесшумно, так что я решил выйти и посмотреть. Однако коридор, когда я чуть приоткрыл дверную створку, оказался пуст. Прислушался – вроде никого. Перевел взгляд на пол – у самого порога, свернутая в трубочку вокруг цветка синего ириса, лежала записка. Я поднял письмо и, выйдя в коридор, прошелся до лестницы. Никого. Вернулся в спальню, развернул коротенький свиток.

«Раэн Эдор Элил, приглашаю вас для беседы в шестом часу после полудня в рощу за Кленовым мостом». Подписи не было, но мне не нужно было гадать, чьим почерком написано послание, внизу стоял хорошо знакомый мне оттиск «М.Д.Э.Э.». Массивный перстень с печатью, отметивший бумагу, носила леди Ильяланна – нынешняя майру дар Золотых Листьев.

Я несколько минут повертел в руках цветок и свиток. Потом, не доверяя собственным глазам, а главное памяти, достал из ящика в столе переданный мне Кирианном трактат. С возрастающим волнением перелистал страницы, нашел нужную.

Точно! Любовная записка. Я даже присел на кровать, чтобы собраться с мыслями.

Не может быть, чтобы Ильяланна приглашала меня на тайное свидание. Хотя почему не может? «Потому что не может, и все!» – осадил сам себя. Перед глазами нарисовался образ гордой феи, заливающейся презрительным смехом при виде неудачливого поклонника. Я затряс головой, отгоняя наваждение. К чему тогда эта записка? Чья-то шутка? Но Ильяланна никогда не снимала перстня. Возможно, она сама решила зло подшутить над своим телохранителем? Вот это – в ее стиле.

«Не пойду!» – решил я, забросив записку вместе с цветком в тот же ящик стола, что и «Трактат о том, как подобает вести себя…». Солнце только-только перевалило за полдень. Делать мне в общем-то было нечего. Можно позвать Ярвианна потренироваться на пару в фехтовании. Но я не пошел к эльфу. Еще через полчаса заметил, что раздраженно меряю шагами собственную комнату. «Что, если женщине просто стало одиноко?.. В конце концов, она ведь тоже человек! Тьфу… Ну не человек, конечно, но все равно! Постоянно жить, ожидая получить удар в спину от собственных родственничков, тут любой… любая… И вообще, кто я такой, чтобы отказываться?» В памяти всплыл поцелуй, которым фея наградила меня за спасение брата. Странное он оставил впечатление. «Не вздумай поддаться!» – приказал я себе, но это не помогло. «Если не пойдешь, никогда не узнаешь, что же это все-таки означало», – пискнул предательский голосок внутри меня, страстно желавший, чтобы мои мужские качества оценили по достоинству. И хотя голосок был слабый, ему удалось победить и мою «несгибаемую волю», и «человеческую гордость». В три часа после полудня я оделся и, оседлав коня, отправился к Кленовому мосту.

«Поеду, посмотрю, что там и как, – оправдывался сам пред собой. – Если леди замыслила заманить меня в ловушку, я сумею заметить какие-то приготовления и улизнуть до назначенного часа».

Кленовый мост и ручей, через который он был переброшен, лежали в стороне от четырех основных резиденций, как раз на полпути к Торговому острову, о котором упоминала Ильяланна в первый день нашего приезда. Я уже не раз мотался туда и обратно по ее поручениям, так что дорогу знал. Миновав ручей, спешился, привязал коня в густом орешнике, быстренько обошел небольшую рощу. Никого и ничего подозрительного. Впрочем, было еще слишком рано, даже для возможной засады. Решив дождаться, но скрытно, назначенного часа, я завел своего жеребца еще глубже в заросли, а сам облюбовал себе место в густой высокой траве на опушке, в которой легко было спрятаться, да и вряд ли кто-то додумался бы высматривать меня на открытом лугу.

Время тянулось медленно. Я лежал в траве, закинув руки за голову. В небе плыли беззаботные облака, легкие, почти прозрачные. Рядом едва заметно покачивала соцветиями пахучая медуница. Весь луг утопал в цветах, в роще изредка пересвистывались птицы. Странное чувство охватило меня. Я так старательно гнал от себя мысли о смерти, не позволяя ни на минуту расслабиться, так боролся с ними, боясь, что, подобно рже, они разъедят мою волю. Но здесь, лежа в душистых зарослях и любуясь безмятежно-голубым небом, я позволил тягуче-сладкой боли заполнить сердце. Интересно, старики так же остро ощущают красоту мира, который предстоит покинуть, или им все успело приесться за долгую жизнь?