Текст книги "Троица"

«Эта странная осень…»

 
Эта странная осень.
Навалилась вдруг, бесконечно, безумно, впросинь.
Ивроде бы ничего не просит.
Но явсё кидаю.
Ей, злой, беспощадной, ошмётки своего настоящего рая.
Кормлю её, суку.
Даю ей шанс.
Пусть это будет такой необъятный аванс.
Возможно, тогда засветятся вновь свысоты города.
Яснова взлечу.
Ине найду всебе сил оставаться там, где яне хочу.
Душа выползает из тела.
Но что икому за дело?
Аей, уставшей, только иостаётся.
Хотя бы слегка шевелиться.
Немного бороться.
Не напиться.
Не упороться.
Адобиться.
И, надеюсь, она добьётся.
Но осень, зараза, своими мокрыми лапами за задницу нагло хапает.
Кусает за ушко.
Шепчет словами из гадкой, холодной имерзкой порнушки.
Яне даюсь.
Ябегу.
Ямолчу.
Яговорю.
Яостаюсь.
Где-то вэтом засиженном мухами мире, больше похожем местами на дырку всортире, живёт моя чистая быль.
Яслетаю за ней.
Сотру паутину ипыль.
Встряхну.
Расправлю.
Надену.
Вдохну.
Глубоко, словно перед нырком.
Придавлю платье осени падшей своим каблуком.
Залеплю ей меж глаз!
Раз. Ещё раз.
Пусть отвалит ивалит туда, где ей место сейчас.
Не со мной.
Не стобой.
Не унас.
Унас час.
Только час, но он есть, ион наш двойной шанс.
Нам он тоже стобой пригодится.
Распасться.
Собраться.
Собой притвориться.
Дышать.
Продолжать.
Бежать.
Так трудно своё уВселенной отжать.
Так трудно решать.
Но душа выползает из тела.
Давно хотела.
Когда-то летела.
Теперь притомилась итянет ко дну.
Не иду.
Наберу побольше воздуха вгрудь инырну.
Накормлю эту жадную осень собой.
Своей кровью горячей.
Живой.
Пусть напьётся исдохнет.
Наш Хэллоуин, наш.
Твой со мной.
Мой стобой.
Вынесет нас на прибрежный песок сумасшедший прибой.
Наглотавшись воды, станем чище.
Иснова вбескрайних пространствах друг друга поищем.
Инайдём.
Иприльнём.
Иуйдём.
Итогда навсегда из дождливых туманных краёв пропадём.
Приходи.
Вместе можно отбиться от всех.
Это успех.
Это наш общий грех.
Яжду.
Отбиваясь от стай жёлтых умерших листьев.
Приходи.
Помоги мне поймать за хвосты наши мысли.
Ивзлететь.
Напоследок поддав этой осени жухлой по заду.
Наш Хэллоуин, наш.
Мы ведь секта.
Стобой.
Мы не стадо…
 

«Читают люди часто втуалете…»

 
Читают люди часто втуалете.
Ивзрослые, истарики, идети.
Ведь это место размышлений иаскезы
Способствует, как ни крути, ликбезу!)
 
 
Находится вдруг время на рассказы,
Пока, расслабившись, сидишь на унитазе.
Ина романы даже, ина саги!
Вчиталке, втелефоне, на бумаге…
 
 
Вклозете кнам приходит озаренье.
Инсайты дарит нам гальюн ивдохновенье.
Не бойтесь брать туда ссобой литературу —
Ссортиров начинается культура!))
 

«Нет судьбы…»

 
Нет судьбы…
Кроме той, что мы выбираем.
Права была Сара Коннор.
Хоть ей будущее казалось адом.
Да имне не видится раем…
 
 
Нет судьбы.
Так просто, что немного пугает.
Все ведь когда-то куда-то уходят.
И, возможно, рождаются снова.
Иникого этот цикл не напрягает.
 
 
Нет судьбы!
Мы вольны менять свои планы.
Летя впереди паровоза.
Или скромно ожидая посадки.
Набивая или вывернув все карманы.
 
 
Нет судьбы??
Тогда почему мы сней спорим?
Почему принимаем безропотно?
Гадаем на то, чего ещё не было?
На коленях оснисхождении молим?
 
 
Нет судьбы!!
Кроме той, что мы выбираем.
Права была Сара Коннор.
Изменить можно всё что угодно.
Имы все это точно знаем.
 

«Уходят впрошлое поезда лет…»

 
Уходят впрошлое поезда лет.
Ине слышен уже перестук колёс.
Мой потерян до конечной билет.
Иволнует не этот совсем вопрос.
 
 
Никаких сомнений давно уже нет.
Можно выйти где хочешь, поверь.
Инайти на распутье верный ответ.
Ипройти сквозь волшебную дверь.
 
 
Можно выйти. Дёрнуть стоп-кран.
Растрясти как следует весь вагон.
Покинуть стрёмный тот балаган.
Прервать тягомотный ивязкий сон.
 
 
Можно верить. Всвой личный путь.
Ане ехать, качаясь втакт, туда,
Где нет дальше дорог ине свернуть.
Куда приезжают все эти поезда…
 
 
Можно строить. Километры вёрст.
Хоть впустыне, ахоть влесах.
Можно прыгнуть. Достать до звёзд.
За пазуху молча запрятав страх.
 
 
Можно всё. Мир за окнами не так плох.
Как кажется иногда через стекло.
Иесли не ждать от нового дня подвох,
Можно иво льдах обрести тепло.
 
 
Можно. Нельзя выбирать нельзя.
Полустанок безвестный ждёт.
Иведёт куда-то врассвет стезя.
Изакат сказал мне, что подождёт.
 

«Укаждого свой…»

 
Укаждого свой.
Бог.
Иногда, задержав вдох,
Хочешь крикнуть.
Ему.
Проникнуть.
Втюрьму.
Своей голой души.
Не кричи.
Не спеши.
Иногда весь твой Бог– это струпья да вши.
 
 
Иу каждого свой.
Рай.
Иу каждого свой.
Край.
Умирает закат.
Ад как рай.
Рай как ад.
Ина этом краю.
Я, шатаясь, стою.
Имолитву без слов вчёрный воздух пою.
 
 
Иу каждого свой.
Свет.
Укого-то его.
Нет.
Кто-то шарит впотьмах.
Игнорируя страх.
Культивируя бред.
Одержимых побед.
Охраняя сбезумством святого свой жалкий секрет.
 
 
Иу каждого свой.
Мир.
Внём укаждого свой.
Тир.
Где мишенью любовь.
Где под корками кровь.
Где за смертью– смеясь.
Скаля зубы.
Крестясь.
Помня только отом, чтобы вниз не упасть.
Укаждого свой…
 

Метро

 
Ветер втоннелях.
Из тёмных их жерл влязге итрелях вылетают на свет поезда.
Выпускают– впускают людей иуносятся снова туда.
Вглубину.
Где под городом город.
Воздушную гонят волну впереди, разгоняя скопившийся холод.
Люди для всей этой массы железа икамня лишь странный живой наполнитель.
Безликие биосы, дешёвый простой утеплитель.
Кучно толпятся, расходуя воздух ввагоне.
Топчутся вяло, локтями пихаясь, на узком перроне.
Их формы сливаются вобщую пёструю серость.
Пока мимо мчатся составы туда, куда мне бы хотелось.
Там, глубоко где то, что создал человек, прекращает быть чем-то,
Возможно, оставлены странные тайны нам кем-то.
Вглухих перегонах, на уровнях ниже сознания мысли.
Фантазии жуткие древних впространстве зависли.
Только иждут, пока кто-нибудь их расшифрует.
Познает.
Отыщет.
Опишет.
Расскажет оних.
Зарисует.
Метро вПетербурге такой же романтики полнó,
Как крыши соборов, как невские волны.
Его переходов илестниц мистический флёр…
Меня вдохновляет.
Яведь такой фантазёр!)
 

Такая работа

 
Залезаю тут как-то на своего дракона… Утро как утро, всё вроде давно знакомо. Но, чую, подвох! Расчесала дракошу, поискала блох– всё вцелом впорядке. Начала делать зарядку. Итут вдруг звонок! Втрубке крики, стоны, вой иваще– полный хард-рок. Понимаю– нужно лететь. Тут уж не до «хотеть / не хотеть»– работа унас, фей, такая. Если случилось что– вылетаем. Ямогу на своих, конечно, – все феи служебными крыльями обеспечены, но на драконе как-то солиднее! Да иматериально, если честно, ликвиднее– мой Бьёрн крайне экономичен, от белой лохматой шкуры до длинных пушистых ресничек!) Ест крайне умеренно, всего-то пара гоблинов всутки, да ито не уверена… Короче, надела защиту, всякие прибамбасы, почистила крылышки– стала ещё прекрасней, имы полетели. Лететь, на самом-то деле, можно минуты, аможно недели. Всё зависит от типа реальности. Работаю яв любой, без учёта пространственной дальности. Ноэтот неожиданный вызов, слава Вселенной, оказался достаточно близок. Летели, летели иприлетели. Дракоша спикировал на какие-то чахлые ели, но обошлось. Даже зелёнкой мазать ипластырь лепить не пришлось. Смотрим– трагедия всамом разгаре. Семейная ссора. Вампиры. Муж впьяном угаре. Вместной деревне хапнул малёха лишнего. Перекушал. Ивот– озверел окончательно, всего ему вдышло, вноздрю ивуши… Я, вобщем-то, фея– семейный психолог. Спец по части подобных тупых разборок. Ну там кого пожурить, кого упокоить… Чёрт, успокоить! На нужный лирический лад народец настроить. Бьёрн уменя был служебным драконом, но, соответственно нашим законам, яподкопила зарплаты поболе да ивыкупила его из неволи. Вличное, так сказать, пользование. Чтоб по любви, анедля использования. Значит, мочит вампирище, взюзю убратый, семейку. Осупругу вредитель сломал скамейку. Дети мышами по горгульям на замковой крыше. Прихлебатели-родственники вподвале сидят, недышат. Атут я. Такая. НаБьёрне. Всверкающих крыльях ихорошей спортивной форме. Волшебная палочка вправой, яблочко– влевой. Позавтракать не успела– этожнедело! Пообщаться, говорю, хотите нащекотливую тему? Рассказать, что тревожит? Обсудить, блин, проблему?? Авответ как обычно… Нецензурно, по-хамски, но нам привычно. Скормила огрызок дракоше– лакомка. Настроила палочку – всё, разок жахну, ибатарейки плакали. Последний шанс алкашу ибуяну: «Любишь жену?? Мож, несо зла скамейкой, аспьяну?!» Чё-та мычит бедолага, злится. Жаль батареек. Бьёрн, лапуля, хочешь повеселиться? Акогда он отказывался?? Сразу радостно запотягивался, задышал поглубже, затряс мордищей да как шарахнет по наглой нежити напалма струищей!! Вжш-ш! Бац! Кучка пепла. Изубы. Супруга из-под скамейки скалится– уже навострилась вклубы. Вампирёныши кмамке жмутся– хороший урок. Не станут мочить полдеревни впредь, чтоб крови надраться впрок. Дракоша зевнул– скукота. Н-да. Работа нынче стала не та. Полное отсутствие минимума культуры. Всё напрямки. Скамейкой. По анфасу натуры. Нет чтоб ужратый, но хоть сцветами… Но нет вампира– нет проблем. Правда за нами! Яже фея, не кто-нибудь. Настоящая. Хотя тоже выпить не дура, но не совсем же пропащая! Откланялись. Собрали подписи со свидетелей. Провожали всей местностью как благодетелей. Всех достал алкоголик– вампир. Обращаться за помощью пришлось аж вдругой мир! Ау нас сБьёрном обеденный перерыв. Слетаем ему за гоблинами и– вотрыв!! Поваляемся водной параллельной реальности на пляже. Мои яблоки любят там радужные киты даже… Смотрю на синие облака вжёлтом небе. Кусаю местную пиццу на тонком хлебе. Поглаживаю дракошу по пушистому боку. Мать его так! Как хорошо! Люблю ясвою работу))
 

«Мы немного сожгли эту осень…»

 
Мы немного сожгли эту осень…
Милостыни ни укого не просим.
Слушаем музыку.
Пьём коньяк.
Смотрим сквозь дым на мир так, как будто он иправда летит во Вселенной боком.
Вращаясь, крутясь, стремясь сам себя сожрать ненароком.
Как будто ему не сто миллионов лет, адвенадцать, инужно со всем этим бегом разобраться…
Осень горит красиво.
Где бы нас до нуля ни носило.
Сколько бы мы ни потратили– каждый раз дорожка скатертью…
Мы такие странные.
Лёгкие.
Улучшающий восприятие смог, заносящие влёгкие…
Такие веские.
Итакие прозрачные.
Иногда.
Хотя чаще совсем однозначные.
Такие мудрые итакие глупые.
На огонь, листья жрущий, глазами лупаем.
Заливаем сомнения по пути…
Дальше общего мнения– не пройти…
Но стараемся.
Честно.
До колики.
Не берём врасчёт меланхолию.
Уповаем на собственных демонов.
Иготовы бороться спроблемами…
Мы уходим.
Бросается искрами вслед, грозясь нам правдивое высказать, осень рыжая…
Осень жёлтая.
Не сгоревшая.
Не растёртая.
Сапогами по мелкому гравию.
Мы уходим.
Мы осень оставили.
Догорать.
Улетели грачами.
Заболели простыми речами.
Впропаганде сознались рока.
Не дождавшись амнистии срока.
Столько спели.
Истолько выпили.
Что из этой реальности выбыли.
Пусть летят внебо искры– ксчастью.
Осень жечь имосты– внашей власти!
 

«Радуй меня почаще…»

 
Радуй меня почаще.
Нападая на меня споцелуем))
Икусачим, сердитым.
Иласковым, настоящим.
Таким, от которого язабываю,
Существую вреальности или не существую…
 
 
Радуй меня, засыпая.
Не отвернувшись спиной,
Утыкаясь вподушку.
Анадёжно икрепко, как хозяин,
Меня целиком обнимая.
Согревая дыханием моё нежное ушко…
 
 
Радуй меня улыбкой.
Той самой.
Счастливой.
Многие видят другую, не зная,
Что это большая ошибка.
Только редким из многих удаётся узнать,
Какой ты на самом деле красивый!)
 
 
Радуй меня.
Пожалуйста, радуй!
Сегодня изавтра икак можно подольше!!
Не нужна мне другая никакая награда.
Никого нет другого, кроме тебя, для меня.
Важнее, нужнее ибольше…
 

«Ясочиняю сказки…»

 
Ясочиняю сказки.
Что смоей обширной фантазией не так уж итрудно.
Ты, малыш, гнобишь мои сказки прилюдно.
Доказывая, ине без основания,
Что это всё бред.
Ислабости моих иллюзорных воззрений признание…
Но япродолжаю.
Сочинять исама же верить.
Вто, что если долго стучаться взакрытые двери, – они откроются.
Икто-то внутри, там, за ними спрятавшийся, успокоится.
Поверит тоже.
Что всё что угодно, на самом-то деле, реально может.
Ия могу.
Начинать сначала вечно.
Не один раз, не два, авообще бесконечно.
Икаждый следующий волшебный раз будет лучше прежнего.
Ия вэто тоже верю.
Всегда.
Исейчас.
Неизбежно.
Ясочиняю сказки.
Себе итебе.
Икому-то ещё.
Позволяя вних жить.
Без опаски.
Позволяя принцессам найти принца.
Героям сдраконом схватиться.
Жаждущему напиться.
Страждущему унять свою боль изабыться.
Яочень стараюсь, чтобы был хороший конец.
Хотя не всегда получается.
Но ямолодец– тогда сказка моя не кончается.
Аостаётся вдаль уходящей дорогой.
Такой, на которой каждый сможет найти исоздать то, чего ему не хватает.
Много.
Дорогой любви ивечности.
Путеводной звездой вбесконечности.
Чем-то таким важным инужным.
Что позволит имне продолжать говорить, ане хрипеть натужно…
Ясочиняю сказки.
Не требуя за это ни платы, ни прокорма, ни ласки.
Безвозмездно.
Честно.
Радостно.
Убойно.
Астрально.
Сладостно.
Так, как будто не смогу никогда прекратить…
Ия не смогу.
Так же, как превентивно смерти взять изаранее прекратить жить.
 

«Люди такие… Люди…»

 
Люди такие… Люди!
Никто не признается честно.
Всё, что нам обязательно нужно, —
Знать своё настоящее место.
 
 
Согласно местам на билетах.
Без давки иматерщины.
Без бесконечных квестов.
Вбезопасности тёплого зала.
 
 
Не мешать дуракам смеяться.
Мудрецам не мешать быть выше.
Сидеть исмотреть спокойно.
Наслаждаться хорошим фильмом.
 
 
Но людям всегда не сидится…
Все ищут места получше.
Толкаются. Злятся. Дерутся.
Пропуская душевные кадры.
 
 
Афильм, увы, завершится.
Иповтора точно не будет.
Стоит ли тратить время
На борьбу за престиж для жопы??
 

«Что-то непонятное скаждым годом перед…»

 
Что-то непонятное скаждым годом перед
Новым годом творится снародом…
Такая вокруг суета.
Маета.
Иоткуда-то взявшаяся везде блестящая красота.
Гирлянды какие-то.
Лампочки.
Стеклянные цветные шары ибелые пушистые зайчики.
Столько вкусного, сладкого ивообще всякой еды.
Апо телеку всё больше вранья иводы.
Всё меньше денег.
Всё темнее ночи.
Но всё равно каждый по-прежнему чуда хочет.
Ивсе продолжают за ним гоняться.
Разговляться.
Уподобляться.
Ивсячески покруче отметить этот праздник стараться.
Дети верят вДеда Мороза.
Взрослые боятся нищеты исклероза.
Подростки желают торчать вчатах.
Старики увязли всериалах проклятых.
Каждый приближает новогоднюю ночь как может.
Считая втайне, что она чем-то ему поможет.
Что следующий год точно придёт получше.
Побогаче.
Поздоровей.
Что почаще можно будет заказывать суши.
Сгонять на Мальдивы.
Прикупить «мерс».
Запустить свой собственный прибыльный бизнес или ещё какой мощный процесс.
Ведь новый год– новый.
Авсё новое– это надежда.
Это знает любой лоботряс иневежда.
Инадежда, как мы знаем, умирает последней ибьётся до самого края.
Даже всю правду зная.
Идаже если уже совсем неживая…
Поэтому пусть будет.
Новый.
Даже если окажется тоже дерьмовый.
Даже если что-то пойдёт не так.
Ине удастся открыть всебе новых талантов.
Ипопадать будешь больше не вцель, авпросак.
Пусть будет.
Надежду мы любим.
Дружим сней.
Ис Мечтой.
Хотя бабла не водится ни утой, ни утой.
Главное ведь начать.
Тогда, глядишь, иудастся ещё какую идею или хорошую мысль зачать…
Короче, имы наряжаем ёлку.
Назло всем разбойникам иСерому Волку.
Будем варить холодец.
Не будем обращать внимания на всеобщий…
Не станем слушать то, что нальют нам вуши.
Абудем просто смеяться, пить алкоголь икушать.
Вместе сНадеждой.
Она унас часто бывает.
Не забывает.
Потому что наша вполне живая.
Ипусть Новый год приближается. Может, действительно что-то где-то меняется.
Ик нам из сказочных сфер ивсяких там неизвестных науке других атмосфер вдруг прилетят все эти радости– Удача, Здоровье, Богатство, Любовь, ну ималенько сладостей.
Пусть будет новый.
Мы ждём.
Иочень надеемся.
Что он будет реально клёвый!)