Текст книги "Чудо-юдо"

Глава 60

Итак, плана овладения сердцем и мыслями Катерины не было, а без него ближайшее будущее представлялось туманным. Президент-победитель не шутил, обещая съесть любимого помощника.

Конечно, до Горыныча Президенту далеко, проглотить человечка живьем ему не по силам. Но откусить и пережевать частями – такое он может, если захочет.

Опять же, Президент поставил совершенно правильную задачу. Следовало создать управляющую кнопку – может быть, последнюю в истории страны. Кнопку управления Катериной.

Уже который месяц Горыныч мирно сожительствовал с Катериной и, видимо, жрать ее не собирался. По всему выходило – наладился у них в Георгиевском зале эмоциональный контакт. То есть оформилась первая ступенька на пути создания управляющей кнопки для самого Горыныча.

Помыслить страшно – какие открывались перспективы, если бы с помощью Кати удалось укротить и подчинить Горыныча. Такого универсального непобедимого солдата не было ни в одной армии мира. Перед лицом огнедышащего дракона длиннорукие пиндосы могли сдаваться, открывать кингстоны и прятать свои хваленые ракетные авианосцы на дне Тихого океана.

Катя! Катюша! Катерина! В твоих руках судьба человечества! Ты рядом! Тебя можно тронуть за плечо! С тобой можно поговорить! Тебя можно даже обнять! Но как тебя купить?

Деньги не годятся – Горыныч обеспечивал все ее потребности, она ни в чем не нуждалась, а потому не понимала демонизма денег.

Страх, в силу возраста, над ней не властен. Уж если она перестала бояться Горыныча – что еще ее может напугать?

Последнее и ударное средство любой контрразведки: сладкая мышеловка. Первая любовь подростка подобна ядерному взрыву, она всесильна, гибельна, чревата, неуправляема.

Организовать – проще простого. Любой молодой службист легко превращается в принца на белом коне – их этому учили. Но.

Любовный капкан на вершине власти очень опасен, когда он в чужих руках. Что же делать? Привычно самому все возглавить? Как возглавить? Вызвать огонь на себя? Превратить Катерину в набоковскую Лолиту, а себя – в Гумберта Гумберта?

От этой мысли похожий на Бога в очередной раз вспотел, привычным движением руки сбросил капельки пота на заиндевелые стены морозильника.

Зашифрованная, не выраженная словами мысль-видение заклубилась в охлажденно-разгоряченном мозгу, он увидел стереоскопическую картинку запретно-поэтической педофилии, и она ему понравилась.

Гумберт Гумберт переселился в Кремль? А почему бы нет? Разве не там он родился когда-то вместе со своим другом и соавтором?

Да и на кого иного возложить эту смертельно опасную миссию, если предположить, что она выполнима? Разве найдешь педофила, который бы не испугался задвинуть кремлевской содержанке Змея Горыныча?

Любовный треугольник с Горынычем требовал подвига.

Глава 61

Меня тошнит от моей жизни, и это все, что я могу о ней сказать.

Подруги ходили по квартире, охали, ахали, восхищались притворными голосами, завидовали и ненавидели нас, пряча ненависть за объятиями и поцелуями.

Неудачники всегда ненавидят удачников, это естественно, – только мы с мамашкой удачниками не были и, честно говоря, я не ждал ничего хорошего от золоченого жилья: легко пришло, легко и уйдет. Когда уйдет, почему уйдет – я не знал, однако в исходе не сомневался.

Золоченое жилье разбудило мой гений. На этом его историческая задача выполнена. Ему полагается сдохнуть жестокой смертью. И подруги жены вполне пригодны на роль безжалостных амазонок судьбы.

Водку из хрустальных бутылок я разлил по разноцветным венецианским стаканам, выложил на стол кремлевскую еду, свежайшую, ежедневно обновляемую специальным курьером. Только представить себе, сколько курьеров этим заняты! 45 000! Сорок пять тысяч одних курьеров – молодых, здоровых, приятных молодых людей – не сеют, не жнут, не косят, не пашут, состоят при жратве, развозят ее по нужным адресам.

Я налил всем водки и предложил выпить, без тоста, просто так, чтобы не тошнило. Мы выпили. И повторили. И утроили повторенное. А потом перестали считать. Подруги жены никогда не боялись халявы. Глушили безбашенно, обожали откидывать башню и нажираться до ее исторического фундамента…

И вот, когда они достигли точки невозврата, я выпустил наружу всю их ненависть, я просто предложил им…

(Дальнейший текст признан порнографией и изъят из рукописи.)

Глава 62

Как сделать подвиг безопасным? Договориться с противником.

В отсутствие Катерины похожий на Бога решил посетить Георгиевский зал. Сотрудники отговаривали, пугали последствиями, но похожий на Бога был неумолим, упрям и наследственно отважен.

Полдня ушло на организацию в Кремле ожоговой реанимации и хирургической операционной – на всякий случай. Подобрали врачей. За это же время службисты соорудили альбом с комментариями. В альбом выложили фотографии Катиных ночных безобразий и процитировали донесения агентов службы наружного наблюдения. Картинка сложилась неприглядная.

Похожий на Бога взял под мышку альбом, и в чем был – в тулупе и валенках – двинулся в Георгиевский зал.

Оставить на себе зимнее облачение посоветовали консультанты по безопасности. Валенки и тулуп службисты надежно пропитали негорючим составом. Лицо покрыли каскадерской мазью, выдерживающей три минуты прямого огня. Все это не украсило внешность. Похожий на Бога перестал быть похожим на Бога. Стал походить на привокзального бомжа. Ну, да не до жиру – быть бы живу! В прямом смысле слова.

Подошел, постучал в золоченую дверь.

– Войдите! – ответил известный по кинофильмам акцентированный голос.

Глава 63

– Вам не жарко? – сочувственно поинтересовался рябой Сталин.

– Чего-то мерзну все время! – отрапортовал похожий на Бога. Вышло не очень убедительно.

– Ну-ну, – хмыкнул рябой Сталин. И занялся альбомом. Разглядывал фотки очень внимательно, кое-где даже восторженно хихикал. Закрыв последнюю страницу, поднял голову. Очень вежливо спросил: – Вы хотите сказать, Катэрина мне изменяет?

Похожий на Бога закашлялся и двусмысленно дернул головой:

– Я информирую… А вам решать…

– Ничево, – спокойно сказал рябой Сталин. – Хорошо. Народ это любит.

– Простите? – переспросил похожий на Бога.

– Народ любит трахать чужих жен! – отчеканил рябой Сталин так, словно стоял на трибуне. Хотя по-прежнему сидел в кресле, скрестив толстые ножки перед собой.

Он определенно нравился похожему на Бога. Нравился ему ленивый толстяк с тремя головами на плечах. Похожий на Бога полюбил его с первого взгляда.

Удивительный дар был заложен в него природой: с первого взгляда любить тех, кто сильнее.

Если небесные силы создали подобный дар и наделили им человека – значит, это кому-то нужно? Значит, кто-то ищет ночами эти влюбленные глаза, эти плевочки, похожие на жемчуга?

– Ну да, ну да, – пробурчал похожий на Бога. – Ревность-шмевность! Глупые чувства, недостойные мужчины… Я сразу подумал: не ревнивый вы, товарищ генералиссимус… Ни к чему вам это… Да и что в ней хорошего – пацанка, ни сисек, ни жопы, одни мослы… Честное слово, я вас понимаю… Покорнейше прошу извинить… за наш выбор.

Путь на Катерину был открыт. Разведка боем принесла результаты. Великое успокоение пришло.

Оно оказалось временным. Все резко изменилось, когда толстячок с тремя головами снова открыл рот.

– Выбор хороший, – сказал рябой Сталин. – Отличный выбор! Искренне благодарю. Не каждый может за такой короткий срок влюбить в сэбя целую страну. Ей удалось! История России дала всего две великих Екатерины. Теперь будет третья!

Как пишут классики и графоманы, герой потерял дар речи. Вот она, информация из первых уст! Великое и неожиданное обретение! Какое невероятное открытие! Вот ради чего он рисковал жизнью.

Оно того стоило. Похожий на Бога задрожал от восхищения. Да, было страшно. Обло. Огромно. Зло. Но ведь получилось!

Змей Горыныч решил посадить бабу на власть. Информацию следовало переварить.

– Дрожишь? – по-доброму улыбнулся рябой Сталин. – Да ты, я смотрю, замерз совсем. Давай согрею. Закрой глаза, а то умрешь со страху.

Похожий на Бога прикрыл глаза – оставив для наблюдения маленькую щелочку под правым веком. Толстячок в кресле позеленел и обернулся Горынычем. Дохнул на гостя тремя своими огнеметами.

Пропитка тулупа надежно сработала. Каскадерская мазь оказалась эффективной, облако прямого огня выдержала. Мысли и чувства накрыло ужасом. Мокрая спина потекла водопадом – в три ручья. Вокруг позвонков образовались водовороты.

Горыныч лизнул его по лицу. Похожий на Бога увидел густой серо-водородный туман, клубящийся среди желто-каменных зубов. Пронзительное дурновоние оглушило и затуманило мозг. В слепом сиреневом дурмане прозвучало трубное пение:

– Пошел вон!

Глава 64

Могучий удар изнутри отворил двери Георгиевского зала. Посыпались на пол обломки стальных запоров и титановые листы обшивки.

Выкатилась из дверей обгорелая дубовая бочка, измазанная горячей смолой, облепленная комками грубой пакли. Видать, бочку законопатили и приготовили для путешествия по океану.

Злобное рычание донеслось из зала.

Спецназ ГРУ, проявляя отчаянную храбрость, навалился на двери, закрыл их телами. Командир спецназа вызвал по рации службистов и саперов.

Те и другие появились мгновенно, ощупали, обнюхали бочку, искали взрывчатку, не нашли.

Выкатили бочку на Кремлевский двор. Выбили дно со многими предосторожностями.

Выполз из бочки похожий на Бога. В обгорелом тулупе и жареных валенках. Живой, но фиолетовый от удушья.

Лег на кремлевские камни. Поднял глаза к небу. Огромное синее небо висело над башнями. Цеплялись за рубиновые звезды барашки облаков.

– Врача! – заорал главный службист.

– Не надо врача… – прошептал похожий на Бога. – Я в порядке… Коньяку налей… Красивое у нас небо. А смотреть некогда…

Глава 65

Предстояло решить непростую задачу. И в обычной-то жизни непростую. А уж в потоке шифрованных мыслей – архисложную.

Горыныч решил посадить на трон очередную Екатерину– флаг ему в руки. Вопрос: доложить Президенту или промолчать?

Ехать к Президенту следовало немедленно. Визит к Горынычу не мог остаться без доклада. Тем более визит несогласованный. Грубо говоря, придется получить по сопатке и долго объясняться: почему пошел, кто разрешил, где была агент Клио, то да се… Скрыть результаты – это криминал, тут прощения не будет.

На обдумывание – всего ничего, каких-то два часа пребывания в реанимации. Реанимацию-то у него никто не отнимет – заслужил честно.

Конечно, другой Президент мог бы припереться с допросом прямо в палату, но наш поленится. Так что два часа есть.

Два часа – и перспектива целой жизни. С кем жить? – серьезный вопрос для всякого мужчины, а уж для кремлевского трудяги-воротилы и вовсе решающий. Ошибка чревата.

Медики колдовали, чистили кровь, питали глюкозой истощенные клетки, обрабатывали обожженную кожу. А он напряженно плыл в потоке паразитных мыслей, маскируя главное решение своей жизни.

И через два часа, когда он сел в бронированный лимузин, решение было готово. В дороге следовало отполировать решение до идеального лирического блеска.

Глава 66

Соблазнить Катерину, потом жениться на ней – с благословения Горыныча – занять место принца-консорта при Екатерине III: какая чудная перспектива.

Почему глупости всегда кажутся такими соблазнительными, такими приемлемыми, такими достижимыми?

Каковы вероятности, что авантюра удастся? Десять процентов? А реально – пять.

Риски? Если Катерина его отвергнет – ему конец. И при нынешней власти, и при будущей.

Да и вообще. Зачем что-то менять, если можно ничего не менять?!

К чему надоедливая борьба хорошего с лучшим? Этот убойный драматургический конфликт разве спас эпоху социалистического реализма?

Да, сейчас он не принц-консорт. И что? Формально он всего лишь рядовой кремлевский администратор. Но разве в формальностях дело?

Быть или казаться? Неверный вопрос.

Быть или верить – вот содержательная мысль. Быть Богом или верить в Бога? Мысль-баррикада. И тебе выбирать, по какую сторону ее оказаться.

Надо нейтрализовать эту глупую тушинскую девчонку. Две Екатерины правили Россией, и третьей не бывать!

Глава 67

– Ну что, – сказал рябой Сталин, – проснулась? Умывайся и давай завтракать. Сэгодня у нас португальская кухня. Омлет, фаршированный бакалияро, с крэольским соусом. А потом будем учиться писать доносы.

– Опять учиться? Ну вот еще! Только зажила по-человечески!

– Поучимся пять минут, – терпеливо сказал рябой Сталин и улыбнулся в роскошные кавказские усы. – Только пять минут. Потом получишь банановый пудинг.

– Ага! – Катерина резво обозначила правила игры. – Два банановых пудинга!!!

– Будешь кушать два пудинга – задница вырастет. Мальчики любить не будут.

– Почему? Тебя же все любят? А чего хорошего в твоей заднице? Если кому рассказать…

– Но-но! Мою задницу обсуждать не надо!

– А мою можно?

– Твою – нужно! – весело сказал рябой Сталин. – На тебя люди смотрят. По тэлевизору.

Катюша уже знала, как обращаться с Горынычем. Она ласково почесала ему кончик хвоста, потом втиснула голову между мумией Ленина и усатой колючей кавказской щекой, прижалась к щеке, потерлась своим розовым поросячьим ушком о волосатую мужскую слуховую раковину:

– Дедушка Сталин, ты же добрый! Ну пожалуйста! А я всем расскажу, что ты самый лучший друг детей.

– Хорошо. В последний раз, – согласился рябой Сталин. – А потом ты всех научишь писать доносы.

– Кого «всех»? Друзей или знакомых?

– Всех – значит всех. Страну будешь учить, малусэнькая дурочка. Я тебя зря, что ли, на тэлевидение устроил?

– Я не дурочка, – надула губки Катя. – У меня рейтинги зашкаливают! Зачем ты так говоришь, дедушка Сталин?

– Я сказал «малусэнькая». Ты – малусэнькая, а кругом тебя дураки-великаны и гыгантские идиоты. Потому рэйтинги зашкаливают. Страной управляют людишки, которые не знают Формулу счастья. Человек нэ может быть счастлив, если он не написал хотя бы одного доноса! Ты вернешь людям формулу счастья!

Глава 68

Идея новой телевизионной игры, которую Катя принесла в любимый медиахолдинг, очаровала продюсеров – и простых, и генеральных. Талантливые редакторы тут же разработали сценарий интеллектуальной игры, придумали название: «Враг народа». Две команды, разбившись на пары, задавали друг другу вопросы. Получив информацию от соперника, составляли на него досье, после чего на каждого игрока соперника сочиняли коллективный донос. Правила требовали одного: донос должен опираться на реальные факты, но при этом оставаться химически чистым враньем. Победитель игры получал почетное звание «Ворошиловский стрелок», именной маузер, денежную премию и фотографию Президента с автографом.

Страна уже давно играла в обучающие телевизионные игры. Идеологическую установку всех игр можно было сформулировать так: «Добей слабого!».

Игры заслуженно пользовались популярностью. Они опирались на простую психологическую установку: в жизни всегда есть кто-то слабее тебя. Помоги товарищу упасть – и будешь счастливым! Но глобального счастья с помощью таких игр добиться нельзя. Уничтожение слабых приносит радость кратковременную, потому что всегда остается кто-то сильнее тебя, остается вечный страх попасть под тяжелую руку сильного.

Новая игра сделала шаг вперед в теории управления государством, она уверенно провозгласила универсальный способ достижения счастья: «Добей сильного!»

Новая игра давала оружие против сильных. То есть напрочь уничтожала комплексы неполноценности, превращала игрока в сверхчеловека.

Надо ли удивляться тому, что игра захватила страну? В два счета победила все лицензионные программы и даже на поле рейтингов опередила сериалы? Новая развлекуха превзошла по популярности КВН и, так же как он, стала игрой миллионов.

Доносы писали все – на корпоративных вечеринках, учебных тренингах, свадьбах и днях рождения. Клубы любителей доносов (КЛД) возникли в каждом городе, в каждом районе, в каждом учебном заведении, включая школы. В школах увлечение КЛД приняло характер эпидемии.

А что может быть лучше управляемой эпидемии?!

Глава 69

Меня тошнит от моей жизни, и это все, что я могу о ней сказать.

Я уничтожил золотую клетку. Осталось уничтожить себя. Для этого понадобится гений.

Представьте себе это: ваша любимая дочь каждый вечер приходит к вам в гости на телевизионном экране. Вы видите ее прекрасное лицо. У нее ваши губы, ваши глаза, ваши щеки. Ваши руки, ноги, интонации голоса. Глядя на нее, вы наслаждаетесь собой, своими забытыми улыбками, пением, смехом.

Как очаровательны милые, придуманные редакторами шутки. Вы тоже придумывали такие, когда были молоды. Но.

Вы не можете к ней подойти. Прикоснуться. Вам не погладить ее по головке, не коснуться губами лба, не услышать добродушный ответ на нелепый вопрос. И это длится недели, месяцы, годы. Дочь растет, меняется, взрослеет – становится чужой, все более чужой, еще более чужой, немыслимо чужой. Она чужая, как улыбка палача.

Дочь превращается в палача, а встречи с ней – в ежедневную пытку. Тебя пытают любовью, пытают изощренно, талантливо, насмешливо, зло.

Вот когда я понял, что такое вселенский кошмар. Желание отца уничтожить родную дочь. Я тебя породил, я тебя и убью? Именно так. Как учили в школе.

Глава 70

Горыныч приятно удивил. Похожий на Бога давно не испытывал такой радости.

Все сложилось – как-то само по себе. Судьба нарисовала узор новой жизни.

То, о чем он мечтал, в чем боялся признаваться себе душными московскими ночами – сбывалось. Почти без его участия. Мелкие управляющие воздействия – не в счет. Мучительная необходимость долго и терпеливо мастерить виртульные кнопки для владения людьми испарялась на глазах и открывала дорогу к свободе. Настоящей свободе.

Настоящая свобода была безграничной и возвышенно суверенной: ограничения накладывали Президент-победитель и Змей Горыныч. С ними похожий на Бога был готов смириться.

КЛД медленно и незаметно меняли нацию. Юное поколение доносчиков формировалось на глазах. Еще два-три года – и они вольются во взрослую жизнь.

Все станет легко и просто. Именно простота и легкость делают державу великой. Она становится великой, когда: а) все смотрят в одну сторону, б) все быстро шагают в ногу.

Великая держава после команды: «Вперед, в атаку!» не раздумывая закрывает грудью амбразуры.

Не надо объяснять и объясняться. Не надо просить и притворяться добрым. Не надо доверять и проверять. Не надо ласкать жадные чужие самолюбия. Твое самолюбие превращается в закон, слово становится священной мантрой.

Мечта быть похожим на Бога, ощущение, что именно тебя Он сотворил по своему подобию – все это сбывается, реализуется. Ты паришь над миром, а под тобой ровно дышит покорный мыслящий бульон, похожий на океан.

Империя доносов делает людей предсказуемыми. Когда мир делится на тех, кого расстреливают, и тех, кто стреляет, не остается места для фантазий.

Человеческие фантазии – вот истинный враг мировой гармонии. Фантазии рождают несбыточные желания, несбыточные желания – отвращение к жизни, из отвращения к жизни произрастает бешенство страсти, которое разрушает все. Бешенство страсти вызывает эпидемии ненависти, наполняет мир войнами, революциями, фальшивой романтикой оправданного убийства и героического самоубийства.

Отняв у человека фантазию, можно сделать его счастливым. Как отнять фантазию?

Фантазию убивает страх.

Империя доносов умеет производить дешевый и доступный страх.

Вот почему доступный и дешевый страх равняется всеобщему счастью. Это – просто. Беда в том, что бактерии сами не знают своего счастья. Его приходится насаждать железной рукой.

Похожий на Бога всегда думал, что ему не повезло – мерзлота кончилась до его рождения. Там, во времена Ледяного безмолвия, существовали правила игры. Сегодня нет правил игры. Их приходится создавать заново. Он занимается этим последние двадцать лет жизни, но отнюдь не чувствует себя счастливым, несмотря на близость к Богу.

Отсутствие правил делает игру зыбкой, неустойчивой, результаты игры – сомнительными. И вот – подарок судьбы – пришел Спаситель-Горыныч, подарил формулу счастья, она соткалась из воздуха, обрела силуэт и прозрачную, но живую реальность. Еще немного – все случится. Не надо будет каждое утро доказывать самому себе и всем им, что ты еще жив!

И последнее. Воистину гениальное соображение. Горыныча надо подредактировать. Необходимая коррекция одним ударом уничтожит все проблемы прошлого и будущего.

Как прозрачный силуэт реальности отлить в граните? Как Формулу счастья сделать всеобщим достоянием? История учит: чтобы формула счастья завладела умами, надо убить ее создателя.

Бог – ничто. Религия – все. Чтобы создать религию, надо убить Бога.

Эти мысли он не прятал в потоке сознания. Был уверен – мысли понравятся главной голове Горыныча.