Текст книги "Исповедь серийного убийцы"

Владимир Ларин сидел в стороне и, даже не пытаясь скрыть раздражения, поглядывал то на Крамера, то на полицейского.

Вадим Косыгин устроился на шезлонге и, подперев голову руками, смотрел в песок. За последние несколько часов, он влил в себя не меньше четырех бутылок пива, и сейчас был, как говорится, «готов».

Наконец, Ахмед Йилдыз поднял бутылку пива и, слегка повысив голос, обратился к собравшимся:

– От души хочу поблагодарить вас за предоставленную возможность поприсутствовать на этом замечательном барбекю… Я, как и вы, очень обеспокоен произошедшими преступлениями и могу с уверенностью сказать, что полицейское управление Алании приложит все усилия, чтобы поймать преступника…

– Вы в мэры метите что ли, господин Йилдыз? – неожиданно, перебил его Ларин. – К чему этот пафос?

– Не понимаю, о чем вы… Я всего лишь пытаюсь быть вежливым.

– А вам, господин Йилдыз, не нужно быть вежливым. Вам всего лишь нужно делать свою работу. Например, вместо того, чтобы купаться тут с иностранцами, вам следовало бы заниматься поиском убийцы Максима Фролова. Я, между прочим, гражданин Турецкой Республики. И хочу, чтобы мои налоги тратились по назначению. В том числе, на обеспечение безопасности и расследование преступлений. Как, черт возьми, вы вообще тут оказались?!

Ахмед на секунду опешил от такой наглости.

– Меня пригласил Вадим.

– Ну, еще бы!.. – Ларин фыркнул. – Вадим у нас, вообще, компанейский парень. А вы, Леонид, – внезапно он повернулся к Крамеру, – тоже тут по сердечному приглашению Вадима Косыгина?

– Это я его попросил его приехать, – вмешался Солодовник.

– Я тут сам по себе, – ответил Крамер. – И, хочу заметить, к трате ваших, Владимир, налоговых отчислений отношения не имею. Более того, я даже ничего не расследую.

– Да-да. Детектив, который ничего не расследует. Сапожник без сапог.

– Какой уж есть…

– Я посмотрел ваш веб-сайт. «Крамер и партнеры». А кто ваши партнеры?

– А вам-то какое дело?

Ларин, казалось, даже не услышал его вопрос.

– Послушайте, – в разговор снова вмешался Ахмед. – Я не понимаю, зачем нам нужно сейчас ругаться… На самом деле, находясь здесь, я действительно занимаюсь расследованием убийства Максима Фролова.

– Как это?

– Очень просто: мы имеем четыре убийства с жертвами обоих полов, с разным стилем совершения преступления…

– Таким ли уж разным? – удивился Солодовник.

– Анну Коновалову убили и аккуратно уложили в квартире, словно вписав в интерьер. Максима Фролова зарезали на скорую руку. Али Коркмазу, смотрителю комплекса, перерезали горло (естественно, он лишь попутная жертва и мы не берем его в «оборот»). И, наконец, юноша с венком из банановых листьев… Его убили в одном месте, затем спрятали, и лишь через несколько дней переместили на пляж, соорудив вокруг черт знает что. Вот вам и разный стиль совершения преступлений.

Крамер добавил:

– Modus operandi не выявишь.

– Именно! – Ахмед ткнул пальцем в его сторону, как бы говоря: «Хоть ты меня понимаешь!». – Но между этими преступлениями есть и кое-что общее!

– И что же это? – оживилась Авдеева.

– Новостной агрегатор компании «Айрикс». Согласитесь, это достаточно странный способ признаться в убийствах?

Вопрос повис в воздухе. Топузлиев сделал еще один глубокий затяг электронной сигареты, а потом сказал:

– Не понимаю. А причем тут наш агрегатор?

– Я тоже поначалу не обратил на этот факт должного внимания, – ответил Ахмед. – Фотографии с мест преступлений идеально вписались в стилистику вашего сайта. Но, как вы все уже знаете, сегодня убийца провел массовую рассылку. Он жаждет славы. А ваш сайт – я прошу прощения – никак для этого не подходит. Не тот уровень. Ему следовало бы отправить анонимное письмо в «Habertürk»5151
  Habertürk («Турецкие новости») – турецкая ежедневная газета. Основана 1 марта 2009 года. Издаётся в Стамбуле, Анкаре и Измире. В 2010 году тираж газеты составлял 360 тыс. копий. Входит в медиахолдинг «Ciner Yayın Holding», владеющий рядом телеканалов и радиостанций.


[Закрыть] – эдакий эксклюзив, – и следующим утром о нем бы узнала вся Турция.

– Пф-ф… – недовольно фыркнул Ларин и показательно отвернулся.

– Согласен! – на этот раз палец Ахмеда устремился в сторону PR-директора «Айрикс». – И после публикации на сайте «Ключ от Турции» новость о преступлениях разнесется по всей стране. Формально цель будет достигнута. Тот же «Habertürk» выпустит специальный репортаж на одной из первых полос свежего номера. Но это будет уже не их эксклюзив, а резонансный материал со ссылкой на агрегатор «Айрикс». И тут я подумал: зачем убийце такое посредничество? Что, если он выбрал ваш сайт не случайно? Что, если между убийцей и «Айрикс» существует какая-то связь? Именно поэтому я охотно принял приглашение посетить барбекю. Если убийце интересна ваша компания – быть может, и мне стоит узнать вас получше.

– Чушь какая-то, – отмахнулся Солодовник. – Какая тут может быть связь?

Ахмед не ответил. Наверное, потому что и сам не знал.

Неожиданно, Вадим приподнялся с шезлонга и, окинув окружающий затуманенным взглядом, произнес:

– А по-моему, это круто! Настоящий маньяк стал автором нашего сайта!

– Да заткнись ты! – Ларин положил ладонь ему на плече и прижал его обратно к шезлонгу.

Вадим вздохнул и, протерев лицо, потянулся за новой бутылкой пива.

– Может, тебе достаточно? – осторожно спросила Шакалина.

– Ему просто нужно закусить! – Константин как раз вернулся от мангала и принес с собой веер шампуров с дымящимся мясом. – Шашлык готов! Разбирайте по тарелкам!

 
* * *
 

– Я тут вот, что подумал, – Солодовник сидел на песке и жевал кусок мяса; угли мангала почти прогорели и уже не дымили, – собственноручная публикация в интернете – это ведь фактическое признание вины. Когда его поймают, ему будет не отвертеться.

– Если его поймают, – уточнил Топузлиев.

Ахмед Йилдыз покачал головой:

– Поймаем. Никуда он не денется.

– И как продвигается ваше расследование? – спросил Крамер.

– Пока что не особенно хорошо… Сегодня я разговаривал с системным администратором «Айрикс», – Йилдыз достал из кармана блокнот и заглянул внутрь, – Станиславом Трухиным. И он сообщил, что в логах сервера ему не удалось обнаружить ничего стоящего. Преступник замаскировался достаточно хорошо: использовал «левый» ай-пи, туннели какие-то и мы даже толком не можем определить провайдера, через которого он выходил в Сеть.

«Разумно…», – подумал Крамер. Значит, и в «ватсап» убийца выходит с помощью этих же технологий. И нет ничего страшного в том, что он не сообщил об этом в полицию. Они все равно бы ничего не нашли…

Топузлиев наклонился к столику между шезлонгами и наложил себе в тарелку еще шашлыка.

– Вам удалось выяснить что-нибудь по поводу последней жертвы маньяка? – спросил он.

– Аутопсия показала, что он умер около четырех дней назад, – полицейский снова заглянул в блокнот. – По словам патологоанатома, в дело уже вступили анаэробные бактерии и процесс разложения перешел в гнилостную стадию. Не знаю, что это значит, но он уверенно указал время смерти в диапазоне от восьмидесяти восьми до девяносто шести часов.

– Получается, с ним расправились за сутки до убийства Максима Фролова?

– Получается, так.

– У него было расширенное и кератинизированное5252
  Кератин – роговое вещество.


[Закрыть] анальное отверстие. И, если первое можно списать на следствие разложения, то кератинизация – явный признак регулярного анального секса.

– То есть парень был гомосексуалистом?

– Да…

– Фу-у, педик!.. – возмущенно воскликнул Вадим. – И как таких свет носит?

– Всякое бывает, – рассмеялся Ларин и, соединив большой указательный пальцы, изобразил кольцо, наподобие перевернутого знака «о’кей», популярного в западных странах.

Заметив недоумение Крамера, Ольга наклонилась к нему и прошептала:

– Таким жестом в Турции пренебрежительно обозначают геев.

Тем временем, Ахмед продолжал:

– Мы пробили его отпечатки пальцев по базе, но совпадений не обнаружили. Тогда я отправил его фото в полицейские участки нашей провинции, и уже в обед коллеги из Анталии прислали факс. Убитый – Бурак Балыкчи, девятнадцать лет, часто ошивался в районах Лара и Коньялты. Несколько раз задерживался за проституцию.

– Может быть, убийца был одним из его клиентов?

– Вполне возможно. Сегодня и завтра вечером, коллеги проведут рейд по этим районам. Но я не надеюсь, что он что-то даст. Работники секс-индустрии – тем более геи – не станут разговаривать с полицейскими и выдавать им своих клиентов.

– Даже, если он может оказаться серийным убийцей?

– А что, если нет? Ни один мальчик по вызову не согласится на это.

– Вот дерьмо!..

Время близилось к десяти часам вечера. Ночь уже во всю вступила в свои права. Волны мерно разбивались о берег, и большая часть туристов разъехалась по домам. Лишь несколько человек все еще сидели в баре на берегу моря.

– Скажу честно, я даже представить не могу, как выйти на след преступника, – глотнув пива, заговорил Ахмед; это была его третья бутылка и, очевидно, под воздействием алкоголя он решился на откровенность, которую никогда не озвучил бы, будь он трезв. – Прежде я не сталкивался ни с чем подобным… В полицейской академии этому не обучают… Никто никогда не скажет, как нужно себя вести при появлении серийного убийцы.

– Вы на сто процентов уверены, что убийца – серийный?

– А кто же еще? Без видимого мотива в течение короткого промежутка времени убито три человека. Али Коркмаз не в счет. При этом мы не можем даже определить мотив преступления.

Крамер почему-то вспомнил про слово yalan – ложь, нацарапанное в комнате Анны. Он посмотрел на Ольгу Авдееву, которая с напряженным видом сидела рядом, и впитывала в себя содержимое разговора.

– Тогда, как, в таком случае, вы собираетесь его схватить? – с сарказмом поинтересовался Солодовник. – Если он настолько умен…

– Он сумасшедший и непременно совершит какую-нибудь ошибку, – вместо Ахмеда ответил Николай Топузлиев. – Здравомыслящий человек способен ошибиться, чего говорить о серийном убийце.

– Другой вопрос: как скоро они его схватят… На это могут уйти недели, а, может, и месяцы! – Константин повернулся полицейскому: – Не дай соврать, Ахмед, иногда маньяков ловят годами. Ведь так?

– Зачастую на их поимку уходят месяцы, – согласился тот. – Но чаще – годы.

– И как, в таком случае, быть?! Что нам делать?!

Ахмед замолчал, а потом заговорил почти шепотом:

– Ответа на этот вопрос у меня пока нет. В отличии от западных стран, в истории Турции никогда не было серийных убийц. На сегодняшний день мы имеем всего один зарегистрированный случай. Озгюр Денгиз из Анкары. Арестован в 2007 году. Да и то, он убил всего двух человек.

– Всего…

– Он был болен. Психически. Помимо убийства, одну жертву он еще и съел.

– Фу-х, – скривилась Ольга и отвернулась. – Как такое вообще возможно?

– Психопатия, – неожиданно для самого себя, в разговор вступил Крамер. – Я тоже порылся в Google, и могу сказать, что серийные убийцы – зачастую полные психи!

– Например?

– Ну, например, немецкий серийный убийца Армин Майвес очень хотел кого-нибудь съесть. И ему посчастливилось встретить другого придурка, Юргена Брандеса, который безумно хотел, чтобы его съели. В конечном счете, они отрезали Брандесу член, зажарили и вместе его сожрали. Потом Майвес убил Брандеса, разделал его и питался им в течение нескольких месяцев.

– Мать его!.. Где ты это находишь?

– Я же сказал: в интернете. Если ввести «серийный убийца» в поисковой строке, можно много чего найти…

На несколько минут между ними повисло молчание.

Крамер достал еще одну сигарету и закурил. Йилдыз и Солодовник последовали его примеру. Ларин перебирал четки и смотрел вдаль.

– А я знаю, что нам нужно делать! – внезапно Косыгин вскочил с шезлонга и огляделся по сторонам. – Искупаться! Голышом! Всей компанией! – а затем, на ходу срывая с себя одежду, с криками бросился к морю.

– Говорю же: придурок… – хмуро выдохнул Ларин и, повернувшись к Шакалиной, добавил: – Посмотри, пожалуйста, чтобы он не утонул.

В ответ Настя скривилась:

– По-вашему, Владимир, я смогу вытащить его на берег, если он будет тонуть?

– Просто постой неподалеку, деточка. И если что-то случится – кричи.

– Офигенно! Я и после работы остаюсь секретаршей! – последнее слово девушка произнесла по слогам, схватила со столика телефон и, раскачивая бедрами, зашагала следом за Косыгиным.

– Зря ты так с ней, – когда она ушла достаточно далеко, заметил Николай Топузлиев.

Ларин отмахнулся:

– Да ладно! Я всего лишь попросил об одолжении. Ты что Вадима не знаешь? Ему «башню срывает» после двух глотков алкоголя. А нам тут не хватает только утопленника…

– И все-таки будь с ней помягче, – вмешался в разговор Солодовник. – Вспомни Кристину… – он повернулся к Крамеру и пояснил: – Она работала у нас до Насти. И уволилась после очередной перепалки с Владимиром.

– Ничего подобного! Я может и строг, но просто люблю порядок. А Кристина уволилась, потому что наконец-то выскочила замуж. И если мы попрощаемся с Настей в ближайшее время, то тоже только по этой причине.

– У Шакалиной есть жених? – не удержался Крамер; если так, то проведенная вместе ночь выглядела теперь для него совсем в ином свете.

Топузлиев пожал плечами:

– Кто его знает. Да в этом смысле речь даже не о Шакалиной, а о Турции в целом. Всегда так: сегодня она свободная девушка, а завтра уже обручена и готовится к свадьбе.

– То есть?

– Турецкие мужчины очень любвеобильны, – он посмотрел на Ахмеда. – Господин Йилдыз не даст мне соврать. И русские девушки им особенно привлекательны.

– Это так.

– Поэтому в Турции имеется целое комъюнити «русских жен». Точнее, русскоговорящих. Из стран бывшего СССР.

– Никто не может устоять перед напорством и обаянием турецкого мужчины, – с нотками гордости в голосе, добавил Йилдыз.

– Турки умеют ухаживать, – неожиданно вставила Ольга Авдеева.

– Вот!

Солодовник улыбнулся:

– Фу! Вы выглядите жалко! Такое ощущение, что вас мучает зависть.

– Неправда, – Ларин отрицательно покачал головой. – Мы просто глубже изучаем особенности наших культур. И, между прочим, формально я теперь тоже турецкий мужчина.

Все рассмеялись, а Ларин, как ни в чем не бывало, вернулся к теме прерванного разговора:

– В любом случае, главную роль тут играет мотив. Что общего может быть между Анной Коноваловой, Максимом Фроловым и этим педиком-проституткой?

– Не знаю, – пожал плечами Ахмед. – Ваш коллега, Фролов, никогда не был замечен за…

– Связи с мужчинами?! Да никогда! – Топузлиев расхохотался. – Макс был стопроцентным гетеросексуалом. Он обожал женщин, хотя и не особо умел их выбирать. Меня интересует другое: на сайте «Ключ к Турции» маньяк не делает текстовых записей. Публикует только фото. Почему?

Крамер хмыкнул:

– По-моему ответ очевиден: он не турок.

– Что ты имеешь ввиду?

– Построение предложений. Слова, которые он мог бы использовать. Все это скажет о нем не меньше, чем фотография или отпечаток пальца. Поэтому он молчит. Он иностранец. Не турок. Может быть, европеец или даже русский, – Крамер на секунду задумался, вспоминая разговор по «ватсап». – Да, русский. И он не хочет давать следствию лишнюю информацию, которую они смогут использовать против него.

– Но зачем какому-то русскому убивать русских иммигрантов?

– Ну, не только русских… Вспомните последнее тело, – заметил Ахмед.

– Скорее было бы верно спросить: зачем вообще кому-то убивать? – вмешался Ларин.

– Тоже верно… На этот вопрос у меня точно нет ответа.

– Может быть, он психопат?

– Естественно, он психопат!

– Скорее, социопат, – добавил Йилдыз. – Я изучил классификацию ФБР на тему серийных маньяков. Убийца-психопат обычно – маргинал, без работы, без образования, с кучей социальных проблем. Такой человек не смог бы совершить преступления, вроде наших. Социопат, наоборот, умен, внешне успешен и живет жизнью нормального среднестатистического человека. Психопат легко выделяется и, зачастую, уже находится в списке подозреваемых. Социопат растворяется среди окружающих. Например, для соседей и знакомых социопата, его арест – всегда потрясение. Практически всегда, когда вскрываются действия того или иного серийного убийцы, многие, в том числе родственники убийцы, удивляются: «Надо же, такой тихий, вежливый, мухи не обидит, а тут…»

Ахмед замолчал.

– Метанойя – с греческого, «перемена ума», «перемена мысли», – ни к кому конкретно не обращаясь, философски заметил Топузлиев.

– А я думаю, что у него пунктик насчет иммигрантов, – сказал Солодовник.

– То есть?

– Коновалова – иммигрант. Фролов – иммигрант…

– Ага. А Бурак – тоже? Иммигрировал из Анталии в Аланию на одну ночь?

Солодовник поморщился:

– Да. Глупо получается. Нужно искать мотив. Нужно понять, как он выбирает жертв. Даже, если этот выбор случайный. Он же не идет по улице и вдруг говорит себе: «Ой, а дай-ка я убью вон ту девушку!..», или – «…вон того парня!». У него должна быть какая-то система, не так ли? Ну, там родинка на щеке или грудь маленькая…

– У кого тут, мальчики, грудь маленькая? – хихикнув, Настя появилась из темноты. – Живой, – она махнула в сторону моря, откуда, покачиваясь, шел полуголый Вадим Косыгин.

Константин жестом пригласил Настю сесть рядом, но девушка, казалась, не заметила этого и, обойдя шезлонги, уселась рядом с Крамером, плотно прижавшись к нему бедром.

– Привет, – почему-то тихо сказала она.

– Привет, – отозвался Крамер, и повернулся к девушке.

Возбуждающе тонкие линии тела Шакалиной напомнили ему о проведенной вместе ночи… Приятные воспоминания, которые — он в этом не сомневался, – можно оживить в любой подходящий момент… Во взгляде Шакалиной присутствовало что-то порочное и легкомысленное, что-то, что делало ее доступной, но не превращало в шлюху.

– Ой!.. – Крамер обернулся, почувствовав, как Авдеева с силой толкнула его локтем в бок.

– Мы тут, между прочим, по делу, – сквозь зубы сказала она.

Тем временем, Косыгин вернулся к собравшимся. Купание пошло ему на пользу и он даже слегка протрезвел.

– А вот и я! – сказал он, и плюхнулся между Ольгой и Крамером. – К слову, водичка – супер! Зря вы не пошли! Эй, – его ладонь скользнула по колену Авдеевой. – Не хочешь поразвлечься, малыш?

Это произошло настолько внезапно, что несколько секунд Ольга не знала, как реагировать.

– Ты в своем уме?! – наконец, она отбросила его руку в сторону и вскочила на ноги. – Дебил!

Она переступила через шезлонг и зашагала прочь. Крамер проследил за ней взглядом, но не пошел следом.

Ларин укоризненно посмотрел на Косыгина.

– Ну вот, Вадик, опять девушку обидел…

– Серийный убийца. Остановится ли он? – словно ничего не произошло, спросил Николай Топузлиев.

Ахмед какое-то время молчал, обдумывая ответ.

– Вряд ли. Как я уже сказал, его действия мотивированы жаждой славы. По крайней мере последняя интернет-рассылка говорит в пользу этого. Я убежден: его поступки являются производными от подсознательного желания прославиться; поэтому он и публикует фото в интернете. Но популярность не вечна, и для ее поддержания его аккаунт будет требовать новых и новых записей, а значит – новых убийств. Поэтому маньяк не остановится до тех пор, пока кто-нибудь его не остановит. Точнее, мы.

Йилдыз замолчал. В праздный мир жизни на берегу средиземного моря ворвалась суровая реальность с множеством неприятных деталей.

Крамер поднялся с шезлонга и потянулся. Ночь уже вовсю вступила в свои права, окрасив черное небо огнями тысячи звезд. Жара полностью сошла на нет и ее место заняла сладкая прохлада. Леонид огляделся и, заметив вдалеке силуэт Ольги Авдеевой, направился к ней.

Глава 9

– Что с тобой? – поравнявшись с Ольгой, спросил Крамер.

– Ничего.

Она стояла по щиколотки в воде и смотрела на ночную Аланию. Полуостров, напоминающий морду притаившегося крокодила, светился искусственными огнями: ярко-красная подсветка средневековой крепости, прожекторы, заходящих в гавань, кораблей, свет ламп дорожных столбов и многое другое. Казалось, этот город не уснет никогда.

– Бесят такие сынки богатых родителей! – наконец, заговорила Авдеева; судя по голосу, она слегка опьянела. – Убежденные в собственной безнаказанности! А, на самом деле, не представляющие из себя ничего. Ни-че-го. И этот Вадим такой же…

– Да забудь ты про него. Чуть ли не с первой встречи стало понятно, что он такое. Стоит ли переживать из-за мажора и алкоголика?

– Не стоит, наверное… Просто… знаешь, сегодня это дело впервые стало меня пугать… Я не испытывала ничего подобного даже когда просматривала фотографии с места убийства Ани… Даже, когда увидела тело Фролова… Когда наблюдала, как умирал Али Коркмаз… Но сегодня, когда мы обсуждали расследование – настолько обыденно, словно говорили о чем-то вполне естественном и нормальном… Сегодня я по-настоящему испугалась.

– Не стоит, – Крамер попытался внушить ей уверенность. – Ты здесь всего лишь по приказу начальства. Маньяк далеко. Ты вне опасности.

Леонид взял Ольгу за руку и увел обратно на берег. Они сели на песок. Несмотря на теплую погоду, она дрожала.

– Это ведь моя первая работа за границей… – после минутной паузы снова заговорила Авдеева. – Первое направление МИД… Наверное, я не хочу, чтобы что-то разрушало мой идеальный мир.

– Разве что-то может его разрушить? – удивился Крамер, хотя на самом деле в голове у него звучал другой вопрос: «Разве мир может быть идеальным?»

В этот момент Ольга впервые на него посмотрела:

– Я ведь не из богатой семьи… Мне все в жизни доставалось трудом. Я училась в хорошей школе, в окружении снобов, вроде Косыгина. Каждый день терпела издевки с их стороны… А жила в самом обычном районе… Суровые девяностые. Ну, ты-то уж помнишь. Денег ни на что не хватало. Иногда даже на еду. Не говоря о шмотках.

Крамер помнил.

Еще как.

Ольга продолжала:

– В Турции люди делают друг другу комплименты по поводу внешности. Во времена моего детства такого не было. Может быть, потому, что все люди были одеты одинаково плохо? Я иногда общаюсь в «Фейсбуке» с ребятами из двора. И знаешь – в их жизни до сих пор мало, что поменялось. Та же серость, та же убогость… Как будто все, о чем мы когда-то вместе мечтали… – Ольга вздохнула. – Да ладно. Чего это я?.. Оказавшись в Турции, я поняла, что мир может быть ярким, красочным, а жизнь – интересной. Мне действительно тут очень нравится. Я считаю, что заслужила то, как я сейчас живу; то, кем я сейчас являюсь.

Прежде, чем сказать что-либо, Крамер достал сигарету и закурил.

– А по-моему ты ноешь, – выдохнув порцию дыма, сказал он. – Жизнь – это круговорот разных событий. В том числе и таких, как убийство Коноваловой и хамство Вадима. Нужно лишь научиться пропускать их мимо себя.

– Наверное, – согласилась Авдеева. – Иногда я чувствую себя все той же затравленной серой мышкой. Девочкой, над которой все издеваются. Как будто я не достойна всего этого. Или это не я, а кто-то другой живет вместо меня. Возможно, я просто не умею быть смелой, – Ольга крепче сжала его ладонь и, внезапно, встала на ноги и принялась стряхивать с себя песок.

Крамер поднялся следом.

– Интересная фамилия у этого полицейского, – заметила она. – Йилдыз переводится с турецкого, как «звезда». Получается, на русский манер он – Ахмед Звездунов.

Леонид рассмеялся:

– Или Ахмед Звездный.

– Или Звездочкин, – улыбнулась Ольга.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

К своему удивлению, Леонид наклонился к девушке и поцеловал ее – осторожно, словно боялся спугнуть, а потом самозабвенно и страстно. Поначалу Ольга никак не отреагировала, но уже через пару секунд ответила взаимностью, чем привела Крамера в еще больше возбуждение. Его ладони начали нервно блуждать по ее телу, скользнули по плечам и коснулись груди… Как вдруг, лицо Крамера обожгла пощечина.

– Прости… – Ольга отступила от него на два шага. – Извини… Нам не нужно было этого делать.

– Все в порядке, – согласился Крамер.

– Мне лучше уйти, – Авдеева развернулась и зашагала прочь.

Леонид не стал ее догонять, и остался на пляже. Вокруг не было ничего, кроме тишины и надоевшего пейзажа.

На секунду Крамер задумался, не переступил ли он грань, способную разрушить их партнерские или даже дружеские отношения, но потом понял: Ольга оказалась никудышным партнером, – это она получала от него информацию, а не наоборот; и вообще – возможно, их договор о сотрудничестве изначально был обычной ошибкой. Что касается дружбы… Между мужчиной и женщиной она в принципе невозможна. Кто-то кого-то хочет. Всегда. Это страсть, закатанная в банку, которую откроют в первый голодный год.

 
* * *
 

Через пол часа Крамер вернулся к шезлонгам.

За минуту до этого он наблюдал, как к пляжу подъехала желтая машина такси, Ольга о чем-то быстро переговорила с водителем и залезла внутрь. Автомобиль тут же развернулся и укатил в направлении Махмутлара.

Топузлиев, Ларин и Йилдыз стояли на берегу. Вадим Косыгин пузом к верху лежал на земле и спал, издавая протяжные звуки. На прежнем месте шезлонгов появились небольшие туристические палатки.

– Это идея Кости, – пояснил Топузлиев. – Заночевать прямо на пляже.

– А мне пора, – Ларин протянул ладонь для рукопожатия. – Как говорили когда-то в американских фильмах: «Я слишком стар для такого дерьма».

Леонид искренне улыбнулся. Было забавно услышать такую фразу от человека с внешностью Дени Де Вито. Проводив Ларина взглядом, Крамер повернулся к Топузлиеву:

– А где Солодовник?

– С Настей в палатке. Сказали, хотят посмотреть последнюю часть «Неудержимых».

«Ну-ну…»

– Останешься с нами?

– Спасибо, – Крамер покачал головой. – Мне кажется, я уже вышел из этого возраста.

– И я тоже, – согласился Ахмед Йилдыз.

– Как хотите. А я еще поплаваю перед сном.

Топузлиев пожал им руки и, пиная песок, направился к морю.

– Будь осторожен! – прокричал ему вслед полицейский, а затем обратился к Крамеру: – Подбросишь до Махмутлара? Я сюда приехал на патрульной машине. Не хочется звонить дежурному или брать такси.

– Да, без проблем.

– …Тем более ты единственный трезвый в нашей компании. Кстати, ты не против, если я быстро сбегаю в бар, возьму еще пару пива?

– Давай.

Крамер достал из пачки последнюю сигарету и закурил, глядя, как Ахмед медленно удаляется в сторону бара.

 
* * *
 

Крамер затушил окурок о землю и посмотрел на часы. С минуты на минуту из бара должен был вернуться Ахмед…

Тишину окружающего пространства нарушили стоны, доносящееся изнутри палатки Шакалиной и Солодовника. Голос, несомненно, принадлежал Насте. Судя по звуку, просмотр фильма доставлял ей особенное удовольствие.

Злобно ухмыльнувшись, Леонид огляделся в поисках какой-нибудь жидкости. Съеденное за вечер напомнило о себе чувством не проходящей жажды.

Нет… Что-то не то… Какими-то ровными, слишком странными показались ему стоны девушки. Они совсем не походили на предвестников приближающегося оргазма. Скорее… Тут Крамер заметил, что боковую сторону палатки девушки пересекает длинный разрез, и сразу же бросился к нему. Внутри Леонид увидел Настю. Без сознания, она лежала на спине и тяжело дышала. Из артерии с левой стороны ее шеи сочилась кровь.

– Твою мать!.. – выпалил Крамер, вставая рядом с ней на колени.

Боже мой! Боже!..

Леонид огляделся. Солодовника нигде не было видно. Он пропал!

Стараясь не терять ни секунды, Крамер быстро стянул футболку, порвал ее на лоскуты и соорудил для Шакалиной некоторое подобие перевязки. Правда, она вряд ли могла хоть как-то помочь. По опыту Чеченской войны Крамер знал: артериальное кровотечение остановить практически невозможно.

Крамер выглянул из палатки. Где Солодовник?! И на помощь никого не позовешь: пьяный Косыгин спал на шезлонге, Топузлиев плавал в море, а Ахмед убежал за новой порцией пива… Крамер достал из кармана сотовый телефон и несколько секунд глупо пялился в черную поверхность экрана. Только сейчас он понял, что даже не знает номера, по которому в Турции можно экстренно вызвать помощь.

– Эй, что случилось? – прозвучал у него за спиной голос Йилдыза.

В ту же секунду Леонид подскочил к нему:

– Убийца здесь. Шакалина ранена. Солодовник пропал.

– Что?!

– Тихо! – Крамер зажал полицейскому рот, сверкнул глазами и вернулся к раненой Насте. – Вызывай подмогу! «Скорую»! Полицейские патрули!

«Но где Константин? – снова подумал Крамер. – Быть может, лежит сейчас в соседних кустах и истекает кровью. Или…»

Крамер в несколько прыжков достиг апельсиновой рощи – напрямую до нее было не больше тридцати метров, – но обнаружил там только порванную футболку Солодовника.

– Проклятье!.. – Крамеру становилось не по себе, а в голове, тем временем, творилось черт знает что.

«Куда пропал Константин?» – спрашивал он себя, а ехидный внутренний голос тут же гнусавил в ответ: «Леонид, ты – идиот, раз задаешь такие глупые вопросы! Он где-то среди апельсиновых деревьев! Где ему еще быть? В роще, вместе с убийцей».

Крамер не знал, что именно должен делать, и был уверен только в одном: что-то делать нужно и, желательно, прямо сейчас!.. Выбрав направление наугад, он тихими шагами поспешил вглубь рощи. В последним момент он обернулся: Йилдыз, отставая шагов на пятьдесят, двигался следом. В руках он сжимал пистолет.

Скрывшись в зарослях, Крамер зашагал еще аккуратнее, стараясь совсем не издавать звуков. Убийца находился где-то неподалеку, и он не собирался его спугнуть или… того хуже, стать его следующей жертвой. Леонид вслушивался в тишину ночи.

Неожиданно ее нарушил пронзительный крик Солодовника.

Крамер без труда узнал его голос и побежал на звук.

Тем временем, крик повторился.

– Эй! – грозно прорычал Крамер, преодолев половину пути.

Наверное, не выдержали нервы, и он уже просто не мог хранить молчание. Впрочем, ветки под его ногами хрустели так громко, что смысл таиться пропал сам по себе. Он понимал, что куда логичней и безопасней сейчас дождаться Ахмеда, у которого хотя бы есть оружие, но чувство долга не позволяло ему остановиться. Через несколько секунд Крамер выскочил на дорожку между рядами апельсиновых деревьев, и увидел Солодовника.

Руки Константина были загнуты назад. Он висел, прислонившись спиной к стволу апельсинового дерева и громко стонал. На нем не было ни рубашки, ни брюк, ни нижнего белья; кисти его рук сковывали наручники.

Подойдя ближе, Крамер увидел, что грудь директора покрыта большим количеством крупных порезов, большинство из которых обильно кровоточили.

Автора этих увечий поблизости не оказалось. Наверное, он сбежал, когда услышал звуки приближения Леонида.

– Помогите!.. – Константин дернулся и застонал. По его ногам стекали нечистоты – от страха Солодовника прослабило. – Помогите!..

В нерешительности, Крамер еще раз огляделся по сторонам.

В это время из за деревьев показался Ахмед Йилдыз.

– Где он?! – разглядывая окружающее пространство сквозь «мушку» пистолета, спросил он.

– Не знаю, – уныло ответил Крамер.

Следующие пол часа они потратили на то, чтобы прочесать рощу, но она, как на зло, выходила прямо на междугороднюю трассу. Это означало, что их попытка схватить маньяка изначально была обречена на провал. Пока они пытались понять, что происходит и решали, как поступить, убийца добрался до шоссе и скрылся на заранее приготовленном автомобиле.