Текст книги "На теплой земле (сборник)"

Барсуки

Недалеко от нашего домика, в лесу у тропинки, есть старые барсучьи норы. Прежде здесь жили барсуки. Вокруг в те времена возвышался старинный сосновый бор. У барсуков был целый подземный городок. Днем они скрывались в своих глубоких норах, по вечерам выходили на промысел. Теперь барсуков в нашем лесу уже нет. Их норы давно раскопали, барсуков изловили, а в оставшихся опустевших норах поселились лисицы. Но и лисиц теперь почти не стало. Приехав на лето в наш карачаровский лесной домик, я, как всегда, пошел посмотреть на барсучьи старые норы. Оказалось, кто-то раскопал и последние уцелевшие норы, добывая молодых лисят.

Когда-то барсуков много водилось в наших русских лесах. Обычно они селились в глухих местах, возле болот, рек, ручьев. Для своих нор барсуки выбирали высокие, сухие, песчаные места, которые не заливали вешние воды. Барсуки рыли глубокие норы. Над их норами росли высокие деревья. Из нор было несколько выходов и входов. Барсуки очень опрятные и умные звери. Зимою они, так же как ежи и медведи, впадают в спячку и выходят из нор только весною.

Помню, еще в детстве отец водил меня смотреть жилые барсучьи норы. Вечером мы прятались за стволами деревьев, и нам удавалось видеть, как выходят на промысел старые коротконогие барсуки, как у самых нор играют и возятся малые барсучата. Отец рассказывал мне, будто хитрые лисицы выживают из нор чистоплотных барсуков. Лисица забиралась в барсучью нору и пачкала ее. Опрятные барсуки старательно убирали и закапывали лисий помет. Лисица настойчиво продолжала посещать барсучьи норы. Барсукам это надоедало, и они иногда покидали свои норы. В оставленных норах поселялись нечистоплотные лисицы.

В лесу по утрам мне не раз приходилось встречать барсуков. Я смотрел, как осторожно пробирается барсук у стволов деревьев, обнюхивает землю, разыскивая насекомых, мышей, ящериц, червяков и другой мясной и растительный корм. Барсуки не боятся ядовитых змей, ловят их и поедают. Барсуки не уходят далеко от нор. Они пасутся, охотятся вблизи подземного жилища, не надеясь на свои короткие ноги. Барсук по земле ходит тихо, и не всегда удается услышать его шаги.

Барсук – безобидное и очень полезное животное. К сожалению, в наших лесах барсуков теперь почти не стало. Редко где в глухом лесу сохранились населенные барсучьи норы. Барсук – умный лесной зверь. Он никому не причиняет вреда. К неволе барсук привыкает трудно, и в зоопарках днем барсуки обычно спят в своих темных конурах.

Очень интересно, найдя норы, следить за жизнью их обитателей.

Охотиться на барсуков нетрудно. В их норы запускали небольших коротконогих собачек – такс. Прислушиваясь к подземному лаю, охотники разрывали нору и доставали живых барсуков. Иногда барсуков выкуривали из нор дымом. Зажигали у нескольких входов небольшие костры, норы наполнялись едким дымом, и барсуки волей-неволей появлялись наружу. Здесь их хватали и прятали в мешки. Однажды я встретил в лесу знакомого человека, несшего на плече двух пойманных молодых барсучат. Довольный своей добычей, он весело рассказал мне, что пробовал выкуривать из нор барсуков. У него не было мешка, и он придумал запрятать добычу в две штанины собственных снятых штанов. Штанины были завязаны снизу узлами, и в каждой штанине сидело по живому барсуку. У веселого охотника, шагавшего по лесной тропинке без штанов, был весьма забавный вид. Штаны с шевелившимися барсучатами были перекинуты через плечо. Мы постояли, пошутили, покурили. Счастливый зверолов направился в деревню, чтобы похвастаться добычей.

Я никогда не охотился на миролюбивых барсуков, но иногда находил их лесные жилища. Живых барсуков редко приходилось видеть. Идешь, бывало, с глухариного тока, встает над лесом солнце. Остановишься, чтобы, присев на пенек, хорошенько послушать и посмотреть.

Увидишь барсука, осторожно пробирающегося у стволов деревьев и обнюхивающего каждую пядь земли. Лапы барсука похожи на маленькие крепкие лопаты. В случае опасности барсук может быстро зарыться в землю. Когда барсуки роют свои норы, они выгребают землю передними ногами, задними – выталкивают ее наружу. Быстро, как машины, роют они норы.

Если вам придется найти в лесу жилые барсучьи норы – не трогайте их, не разоряйте и не убивайте полезных и добродушных зверей. Барсук стал в наших лесах очень редким животным. Совсем уничтожить этого зверя нетрудно.

Горностай

Кто не знает и не слышал об этом красивом зверьке, еще в самые недавние времена обитавшем в нашей стране почти повсеместно, от Крайнего Севера до далекого юга? Когда-то мех горностая был в большой моде. В давние времена в мантиях из белоснежных горностаевых шкурок короли восседали на золоченых тронах. Из дорогих шкурок горностая богатые модницы носили красивые накидки.

Горностай – очень подвижный хищный зверек. Днем горностая трудно увидеть. В зимнее время на чистом снегу отчетливо видны его парные легкие следы. Скрываются горностаи в подземных норах под корнями старых деревьев, обычно по берегам рек и ручьев, в заросших лесом оврагах.

Случается, живут горностаи и вблизи селений, прячутся под амбарами и жилыми домами. Ночью нередко забираются в курятники, устраивают там жестокую расправу над спящими курами и петухами. После войны в окрестностях Ленинграда и в самом городе я видел на снегу много следов горностаев, прятавшихся в выбоинах и глубоких ямах, оставшихся после разрывов мин и снарядов.

На далеком Севере храбрые горностаи человека почти не страшатся. Уже много лет назад довелось мне побывать в Лапландском заповеднике. Ранней весною я жил на берегу лесной речки Верхняя Чуна, впадавшей в глубокое озеро, еще покрытое толстым льдом. Я жил совсем один в маленьком домике, срубленном руками сотрудников заповедника. Вместо печки в углу домика был из камней сложен широкий очаг, в котором я разводил огонь. Я спал на бревенчатых жестких нарах, в спальном мешке, сшитом из оленьих теплых шкур.

В устье реки, на которой жили бобры, образовалась к весне небольшая полынья с быстро текущей прозрачной водою. В этой полынье я ловил на блесну серебристых хариусов, в великом множестве собиравшихся у песчаного чистого дна. С пойманной рыбой я возвращался к домику, возле которого лежала куча больших камней, и принимался чистить рыбу. Всякий раз из кучи камней выскакивал легкий и быстрый горностай. Я бросал на снег потроха вычищенной рыбы, и он проворно таскал их в свое убежище под камнями. Так я познакомился и подружился с соседом моим, горностаем. Через некоторое время он стал сам приходить в мой домик, где я варил на огне вкусную уху, лакомился костями и головами сваренной мною рыбы. Однажды ночью он забрался в мой спальный мешок, и мы мирно с ним спали.

Живя в маленьком домике, я наблюдал, как наступает в северном краю весна, наблюдал за бобрами, зимовавшими в своих покрытых сугробами хатках, следил за разбойницей росомахой, иногда, в поисках пищи, подходившей к моему окну.

Ранней весною на озеро прилетели лебеди. Красиво изогнув длинные шеи, они плавали в открытой полынье, иногда выходили на лед. Привыкший ко мне горностай скрашивал мое одинокое житье.

Уже в другие времена, путешествуя по Таймырскому полуострову, не раз приходилось мне наблюдать дерзких горностаев. Они смело переплывали широкое Таймырское озеро, где их иногда глотали крупные рыбы гольцы, похожие на семгу. Вскрывая пойманных в сети гольцов, в их желудках мы находили проглоченных горностаев. Горностаи очень ловко увертывались от наших ездовых собак, и даже самой быстрой и ловкой собаке редко удавалось поймать горностая. В детстве я не раз наблюдал горностаев, живших в подполье и в хозяйственных деревенских пристройках. Увидев человека, они быстро и незаметно исчезали.

Ежи

Приходилось ли вам слышать, как разговаривают между собою ежи? Наверное, никто не слыхал.

А вот я слышал.

Расскажу по порядку. Зимою и летом мы живем в Карачарове на берегу реки, в маленьком домике, со всех сторон окруженном лесом. Мы ходим в лес наблюдать и слушать, как живут и поют птицы, как расцветают лесные цветы, летают и ползают насекомые.

Выходя по ночам на крыльцо полюбоваться на звездное небо, послушать ночные звуки и голоса, я часто слышал, как кто-то пробегает в высокой траве под сиренью. Я зажигал электрический фонарик и видел убегавшего большого ежа. Ежей мы нередко видели по вечерам, когда закатывалось солнце: в поисках пищи они безбоязненно бродили вокруг нашего домика, подбирали крошки и то, что мы для них оставляли. Нередко ежи подходили к большой чашке с едою, из которой мы кормили наших собак – добродушного черного Жука и хитрую Белку. Обычно Белка начинала обидчиво и яростно лаять, а ее флегматичный сын Жук отходил в сторонку и терпеливо молчал. Ежи забирались передними лапами в собачью чашку и, тихо пофыркивая, спокойно ели. Несколько раз я ловил ежей и приносил в дом. Они ничуть не боялись людей, спокойно бегали по комнатам и не пытались свертываться в клубочек. Я выпускал их на волю, и они продолжали кормиться возле нашего домика, раздражая собак.

Однажды в темную летнюю ночь я сидел в моей комнате за письменным столом. Ночь была тихая, лишь иногда с реки доносились легкие отдаленные звуки. В полной ночной тишине под полом вдруг послышались очень тихие незнакомые и приятные голоса. Голоса эти были похожи то ли на тихий разговор, то ли на шепот пробудившихся в гнезде птенцов. Но какие же птенцы могли быть в подполье?.. И на мышиный писк, на злобный визг крыс не были похожи эти ласковые подпольные голоса. Я долго не мог понять, кто разговаривает у меня под полом. Через некоторое время я вновь услышал в подполье уже знакомый ласковый разговор. Там как бы беседовали между собою два загадочных, мне незнакомых существа.

– Каково спят наши детки? – говорил один ласковый голос.

– Спасибо, детки наши спят спокойно, – отвечал другой ласковый голос.

И загадочные голоса замолкали.

Я долго думал, кто так ласково разговаривает под моим письменным столом в подполье? «Наверное, там живут ежи, – подумал я. – Старый еж приходит к своей ежихе и спрашивает у нее о маленьких ежатах». Каждую ночь я слышал в подполье ежиные голоса и улыбался: так дружно разговаривали еж и ежиха!

Однажды вечером, когда за рекой закатывалось солнце, в открытое окно меня кликнул внук.

– Дедушка, дедушка, – кричал он, – выходи скорее!

Я вышел на крыльцо. Внук показал мне на спокойно прогуливавшееся по утоптанной дорожке целое семейство ежей. Впереди шел старый большой еж, за ним шла ежиха и маленькими комочками катились крохотные ежата. По-видимому, родители в первый раз вывели их из гнезда на прогулку. С тех пор каждый вечер старые ежи и ежата выходили гулять на дорожку. Мы оставляли для них в блюдце молоко. Ежата спокойно пили молоко вместе с котенком, который у нас жил и подрастал.

Так продолжалось несколько дней. Потом ежи ушли в лес, и мы их видели редко. По ночам они по-прежнему приходили к нашему домику, пили молоко и ели из собачьей чашки, но больше я не слышал в подполье ежиных ласковых голосов.

Все видели и знают ежей. Это очень смирные и кроткие звери. Они никому не причиняют вреда и никого не боятся. Днем они спят, а ночью выходят на охоту. Они уничтожают вредных насекомых, воюют с крысами и мышами, загрызают ядовитых змей. На зиму они устраивают для себя под корнями деревьев маленькие удобные берлоги. На своих колючках они таскают в берлоги мягкий мох и сухие листья. На всю зиму ежи засыпают. Их маленькие сокрытые берлоги покрывают глубокие снежные сугробы, и ежи спокойно спят всю зиму. Просыпаются они ранней весной, когда в лесу сходит снег, выходят на охоту.

Ежи скоро привыкают к людям и делаются ручными. В соседнем пионерлагере развелось целое стадо ежей. Каждую ночь они приходят из леса к пионерской столовой и лакомятся едою, которую оставляют для них пионеры. Там, где живут ежи, нет ни мышей, ни крыс.

Когда-то и у меня жил ручной еж. Днем он забирался в голенище валяного старого сапога, а ночью выходил на добычу. Я часто просыпался от мелкого топота и шума, который производил по ночам еж. Два или три раза мне удалось наблюдать, как он ловит мышей. С необыкновенной быстротою еж бросался на показавшегося в углу комнаты мышонка и немедленно с ним расправлялся. Признаться, он причинял мне много беспокойства, мешал по ночам спать и вел себя нечистоплотно. Несмотря на все неприятности, мы очень подружились. Мне и моим гостям очень нравились некоторые ежиные смешные ухватки. Выходя из ночного убежища, он старательно обнюхивал и оглядывал каждую щелку, подбирал на полу мелкие крошки. Было что-то уморительно смешное в его движениях, походке, в его маленькой мордочке, покрытой серыми волосами, в его маленьких черных и умных глазках.

Иногда я клал его на стол и громко хлопал по доске ладонью. Еж почти мгновенно свертывался в колючий серый клубок. Долго оставался он неподвижным. Потом начинал медленно, тихо развертываться. Из острых серых колючек показывалась маленькая смешная и недовольная мордочка. Он обнюхивался и оглядывался. На мордочке появлялось выражение прежнего добродушного спокойствия.

О ежах написано и рассказано много. Рассказывают, как на ежей охотятся хитрые лисицы. Свернувшегося в колючий клубок ежа лисица тихонько скатывает с крутого берега в воду, где еж быстро развертывается и лисица легко расправляется с ним. То же самое проделывают с ежами некоторые умные собаки.

Ежи не любят табачного дыма. Стоило показать моему ежу дымящуюся папиросу, он со всех ног пускался от ненавистного дыма наутек. Мой еж очень любил вино. Вылизав блюдечко, в которое ему наливали две или три чайные ложечки вина, он, смешно пошатываясь, отправлялся в свое дневное убежище и надолго там оставался.

Выдры и норки

Ранним утром я проходил берегом знакомой тихой реки. Уже взошло солнце, стояла полная беззвучная тишина. На берегу широкой и тихой заводи я остановился, прилег на луг и закурил трубочку. В кустах пересвистывались и перелетали веселые птички. По всей заводи густо цвели белые лилии и желтые кувшинки. Широкие круглые листья плавали на поверхности недвижной воды. Над кувшинками летали и присаживались легкие стрекозы, в небе кружили ласточки. Высоко-высоко, чуть не под самыми белыми облаками, распластав крылья, парил ястреб-канюк. Пахло цветами, скошенным сеном, береговой высокой осокой.

Вдруг что-то шлепнуло раз и другой посреди тихой заводи, и я увидел голову вынырнувшей выдры, плывущей к берегу меж недвижных кувшинок. С живой пойманной рыбой во рту выдра плыла к густому кустарнику, которым был покрыт берег. Я сидел не шевелясь, видел, как выдра выбралась из воды и исчезла под кустами. Мне еще не приходилось наблюдать на свободе живую скрытную выдру. Иногда только я видел на мокром береговом песке следы осторожной хищницы.

Выдры живут обычно у глухих и тихих лесных речек, где водится много рыбы. Они питаются исключительно рыбой, очень хорошо умеют нырять, подолгу остаются под водой. Выдра – очень красивое животное. Теплый и легкий мех выдры дорого ценится.

Пойманную молодую выдру легко приручить. Еще в раннем детстве я знал человека – лесного объездчика, служившего у хозяина моего отца. У этого человека жила ручная выдра. Он брал ее с собою на охоту, и она бежала за ним, как обыкновенная собака. Иногда он посылал ручную выдру в воду. На глазах наших она ныряла и выносила на берег к ногам хозяина живую пойманную рыбу.

Выдры уцелели только в самых глухих и нетронутых местах. Живут выдры очень скрытно, их трудно увидеть и поймать.

Подобно выдрам, у глухих лесных ручьев и речек водятся небольшие проворные зверьки – норки. Они также умеют хорошо нырять, по ночам ловят мелкую рыбешку. Норки – хищные и прожорливые зверьки. Они разоряют птичьи гнезда по берегам лесных рек и, подобно хорькам, не стесняются нападать на крупных птиц. По ночам забираются даже в курятники, расположенные недалеко от берега реки.

Возвращаясь однажды с глухариного тока, я нашел спрятанную в лесном ручье, под корнями росших на берегу ольховых кустов, мертвую, еще теплую глухарку с отгрызенной головою. На месте преступления валялась кучка окровавленных перьев. Перышки убитой глухарки плыли по течению лесного ручья. По-видимому, большую и сильную птицу злая, проворная норка загрызла в то время, когда глухарка, чтобы напиться, неосторожно подошла к ручью. Лесной разбойницы-норки я так и не видел.

Бурундук

В самом конце лета, охотясь на берегах реки Камы, я жил у приятеля моего, лесника, в глухом прикамском лесу. Сидя у открытого окна, я увидел, как в лесниковом небольшом огороде, почти рядом с окном, сам собою колышется тяжелый цвет дозревающего подсолнуха. На подсолнухе сидел маленький красивый зверек. Он хлопотливо выдергивал из гнезд зерна спелого подсолнуха и набивал ими защечные мешки.

Это был бурундук, проворный и ловкий зверек, похожий на маленькую белку. Живут бурундуки под деревьями, в земляных неглубоких норах. В этих норах они устраивают вместительные кладовые, где прячут обильные зимние запасы: кедровые орехи, подсолнухи, хлебные семена. Быстрый бурундук всегда находится в движении. Он бегает по сучьям деревьев, по кучам хвороста, сложенного в лесу. Живого, очень любопытного зверька нетрудно поймать. Я видел, как ловят бурундуков в лесу деревенские ребята. В руках они держат легкую палочку с привязанной на конце волосяной петлею. Стоит посвистеть в берестяную или ивовую дудочку, и любопытный бурундук выбегает из своей норы. На шею ему нетрудно накинуть легкую петельку. В неволе веселые бурундуки приживаются быстро. Их можно держать в большой клетке, кормить орехами, семенами. Они очень весело гоняются друг за дружкой по клетке, и на их веселые игры и схватки приятно любоваться.

У бурундуков в лесу много лютых врагов. Их уничтожают хищные птицы, ловят домашние кошки, а кладовые бурундуков находят и разоряют в лесу медведи.

Мне очень приятно вспоминать маленьких бурундуков. Я помню глухой таежный лес, освещенные солнцем, окруженные высокими деревьями зеленые поляны и маленьких зверьков, оживлявших таежную глушь и тишину.

Заяц

Это было много лет назад. Ранним утром я возвращался с дальнего глухариного тока. С трудом перебравшись через горелое топкое болото, я выбрал удобное место, присел отдохнуть у большого зеленого пня, очень похожего на мягкое кресло.

В лесу было тихо, солнце взошло. Я раскурил трубочку и, развалившись у пня, положив на колени ружье, стал прислушиваться к звукам. Было слышно, как шумят на болоте журавли, токуют в позолоченном небе бекасы. Где-то поблизости прогремел и засвистел рябчик.

Весной я никогда не стрелял рябчиков, но с костяным старым пищиком из пожелтевшей заячьей кости никогда не расставался. Мне нравилось пересвистываться с рябчиками, близко смотреть на подлетавших на свист задорных петушков, с распущенными крылышками и хвостами шустро бегавших по колодам и кочкам почти у моих ног.

Покуривая трубочку, пересвистываясь с подлетавшим рябчиком, я вдруг увидел за стволами деревьев тихо ковылявшего прямо на меня зайца-беляка. Усталый, он возвращался на лёжку после веселых ночных похождений. Коротенькими прыжками он тихо ковылял по моховым рыжеватым кочкам. На его мокрых ляжках смешно болтались клочки вылинявших зимних порточков.

Я сидел не двигаясь, не шевеля пальцем, сливаясь с высоким зеленым пнем. Когда заяц подбежал совсем близко, почти в колени, я немного пошевелился и тихо сказал:

– Ага, попался, Косой!

Боже мой, что стало с зайцем, как подхватился он, как замелькали между кочками его порточки, коротенький хвостик! Громко смеясь, я крикнул зайцу вдогонку:

– Улепетывай, Косой, поскорее!

У каждого охотника в запасе много воспоминаний о неожиданных встречах и происшествиях в лесу. Обычно такие охотники рассказывают о своих удачных выстрелах, о застреленной и добытой дичи, о работе умных собак. На охотничьем долгом веку я много перестрелял крупной и мелкой дичи, не раз охотился на волков и медведей, но – странное дело – простая встреча с забулдыгой-зайчишкой запомнилась больше, чем самые удачные и добычливые охоты.

Я как бы и теперь вижу лес, тихое утро, слышу свист рябчиков, отчетливо вижу зайчишку-беляка, мокрые его порточки.

Улепетывай, брат Косой, на доброе здоровье!

Последний русак

Лет десять-пятнадцать назад в лесу, подле нашего карачаровского домика, еще водилось много всяческой дичи. Отойдя несколько десятков шагов от крыльца, я поднимал выводки рябчиков. У ближнего болотца, где на кочках растет много брусники, гнездились тетерева. Несколько раз в лесу я видел глухарей и глухарок. Особенно много было зайцев-русаков. На зиму нам приходилось обвязывать колючим еловым лапником молодые яблони, чтобы их не попортили зайцы, каждую ночь бродившие вокруг нашего домика. Зимою, проходя полем после пороши, я не раз любовался чудесной грамотой звериных и птичьих следов. На чистом белом снегу отчетливо были отпечатаны ночные следы кормившихся русаков, валялись орешки заячьего помета. Тонкой и ровной цепочкой тянулись лисьи следы. Возле кустов в поле я не раз поднимал стайку серых куропаток.

Ни заячьих, ни лисьих, ни птичьих следов теперь мы не видим. Трудно объяснить причину убыли лесной и полевой дичи. Несомненно, в истреблении дичи повинны недобрые охотники, не желающие соблюдать правил и сроков охоты. Очень возможно, что некоторые звери и птицы погибают по другим причинам, еще недостаточно изученным людьми. С каждым годом все меньше и меньше встречаешь в лесу птиц и зверей. Давно не вижу рябчиков, не поднимаю у знакомого болотца старых и молодых тетеревов. Обеднела вальдшнепиная тяга, мало осталось водяной и болотной дичи.

Года три назад к нашему домику еще приходил один уцелевший заяц-русак. Зимою на огороде я видел иногда его робкие следы. Осенью однажды на утренней зорьке меня разбудил далекий лай гончих собак. Лай приближался к нашему домику. Я отчетливо слышал голоса гончих. «Наверное, собаки подняли и гонят последнего нашего русака!» – подумал я с тревогой.

Лай собак слышался ближе и ближе. Почти у самого дома собаки вдруг замолчали. И только через несколько минут я вновь услышал гонный лай. Теперь собаки гнались за зайцем по открытому полю, отделявшему наш домик от большого поселка. Я слушал удалявшийся лай и с тревогой ждал конца. Скоро послышались два ружейных выстрела, и лай прекратился.

Утром жена рассказала, что выходила на зорьке на огород посмотреть прополотую, приготовленную к зимовке клубнику. Нежданно-негаданно к ней в ноги прикатил и заяц-русак. От неожиданности жена присела. Присел и заяц-русак. Так несколько секунд они смотрели друг на дружку. Потом заяц схватился, прижал к спине уши и пустился наутек в открытое поле, где его опять подхватили гончие собаки.

Наверное, это был тот самый русак, следы которого я видел зимою вблизи нашего домика. В это осеннее утро, уходя от наседавших собак, он прибежал спасаться на наш огород. Теперь возле нашего домика я не вижу заячьих следов. Было очень жалко последнего русака. Захотелось в память о нем написать этот короткий рассказ.