Текст книги "Плюс-минус двенадцать. Сборник рассказов"

Призраки из розетки
Рассказ

Вдох, выдох. «Все-таки дышать в этой маске тяжеловато. Как Дарт Вейдер, черт…» Вдох, выдох. «Пять Дартов Вейдеров шлялись по мертвополитену… Но тут свежего воздуха – шиш, не на свежем же воздухе…» Вдох, выдох. «Где тут они…» Вдох, выдох. «И лампы бы получше…»

– Агх!.. – Сдавленный крик вывел Новикова из задумчивости. Он скосил глаза.

– Ну чего ты орешь? Призраков, что ли, не видел?

– Видел, – севшим голосом ответил Иванов и вытащил шпагу.

Призрак сделал слабую попытку увернуться от укола. Не удалось. Иванов ткнул призрака шпагой и тот ушел в землю. Со свистом. «Нет, ничего новичок, держится.»

– Туше.

Иванов дернул головой так, словно сплюнуть хотел. Ага, в такой маске только и плевать.

– Ладно, дальше давайте, а то жрать охота, машу вать, – пробухтел Полевой.

– Грубый ты, – с укором сообщил Полевому Новиков. – Тут призраки, а ты – жрать. Никакой с тобой романтики…

– Девок надо было брать, а не меня, – ответил Полевой. – Вот была бы романтика… Полные штаны романтики были бы…

– Грубый ты, – повторил Новиков. – Ну, раз так – почесали, господа.

Вдох, выдох. «Черт их задери… где ж тут они… мать…» Вдох, выдох. «Придурки… психованные…» Вдох…

– Дрезина, – сказал шедший впереди Гуревич.

Новиков тупо уставился на Гуревича.

– Какая, нахрен, дрезина? – опередил непосредственное начальство Полевой.

– Таки, по-моему, деревянная, – ответил Гуревич, пытаясь разглядеть то, что освещала его керосиновая лампа с отражателем.

– Мать твою за ногу по первое число, – просипел Полевой. – Ну кретины…

– Худшие дураки – это дураки с инициативой, – пробормотал Новиков и скомандовал. – В ружье, господа.

Пятеро мышей («экзорцисты» как-то не прижились – наверное, потому, что спьяну или после нервотрепки не выговоришь) взяли на изготовку трубки электропоглотителей и медленно двинулись к дрезине. Перед шедшим слева от Гуревича Маркиным сконденсировался призрак и тут же был электропоглощен. Потом опять тишина. Мыши подошли к дрезине.

– Самоделка, – сказал Гуревич.

– Еще бы, – проворчал Светлов. – Придурки, без мозгов, зато, сука, с руками.

Деревянная дрезина была собрана из каких-то толстых досок и частично склеена, частично связана веревками и чуть ли не изолентой.

– Изолента, – удивился Полевой. – Величайшее изобретение…

На досках чернели несколько опалин, в тех местах, куда долбанули разряды. Один из разрядов угодил в человека. То, что от него осталось – черная скрюченная головешка, – лежало практически в самом центре дрезины. Остальные успели отскочить. Впрочем, толку им от этого не было ровным счетом никакого. Рядом с дрезиной валялись еще четыре трупа, в таком же точно виде.

– Такие дела, – вздохнул Новиков и покосился на Иванова.

Иванову, кажется, было нехорошо.

– Иванов! Ты как? – громко спросил Новиков.

– Хуже, чем на мясокомбинате, – еле слышно ответил тот.

– И то ладно…

– Твою мать! – заорал, оглянувшись, Полевой.

Сзади появилось несколько призраков. Похожие на шаровые молнии штуковины двигались к каждому мышу. Новиков заметил, что Иванов выхватил шпагу, покачал головой – «Придурок, про поглот забыл» – и направил свою трубку на ближайшего призрака.

БАБАХ!

Новиков вздрогнул. Его-то призрак был поглощен без ненужных спецэффектов. Он оглянулся на Иванова – тот тоже был в порядке. А вот Полевому не повезло – похоже, он не рассчитал и попытался поглотить сразу двоих. Призраки этого не любят. Они от такого обращения даже взорваться могут, от переизбытка возмущения. Сам Полевой лежал у стены. «Будем надеяться, что его просто оглушило», подумал Новиков.

Гуревич и Маркин кинулись прикрывать вышедшего из строя мыша. Правда, он вроде начал подавать признаки жизни, но кто его разберет… бывали прецеденты…

Новиков прихлопнул последнего призрака и крикнул:

– Эй! Живой?!

– Полевой… – с трудом выдохнул лежащий, приподнимаясь на локтях.

– И то хорошо.

– Командир! – это Иванов подал голос.

Новиков оглянулся. Иванов тыкал пальцем во тьму тоннеля. Новиков проследил, куда Иванов тычет, и кивнул:

– Вижу. Сейчас.

Из тоннеля на них медленно двигалась непрерывно вибрирующая фигура. Новиков достал шпагу и шагнул ей навстречу. Девушка. Или тетенька. Или бабушка. Не разберешь. Потому что похожая на разбинтованную и потому очень недовольную мумию.

– Прошу прощения, но я не танцую, – пробурчал Новиков и ткнул девушку шпагой.

Руку слегка дернуло. Девушка (или кто она там была) повалилась на землю.

– Все, кажись, – сказал Новиков.

– Хорошо, – произнес молчаливый Маркин. – Дрезиной воспользуемся?

– Конечно, – ответил Новиков, – а то получится, что мы зря сюда приперлись…

Сибиряк всегда любил высотки. Особенно нежилые. Забраться на какой-нибудь одиннадцатый, например, этаж, найти подходящее окно или даже балкон, если повезет, и смотреть оттуда – вверх, вниз, вдаль и вообще. В принципе. Просто смотреть.

Сейчас к этой его агорафилии добавилось еще и то, что чем выше забираешься, тем становится безопаснее. Призраки редко поднимались выше пятого этажа, а на восьмом-девятом их уже было не видать. По крайней мере, Сибиряк их на такой высоте никогда не видел. Но сам он на всякий случай взобрался на пятнадцатый. Мало ли что. Раньше-то эти заразы и до третьего-то этажа не добирались. А не далее как неделю назад один уже по седьмому разгуливал, как будто так и надо. По проводам, что ли, забрался и через розетку выполз? Гаденыш…

Сибиряк рассматривал дорогу. Вдоль дороги по обе стороны торчали, как водится, фонари. Некоторые горели. Светились жутковатым таким голубым светом. Призраки. Сибиряк точно знал, что ни в одном из этих фонарей нет никаких ламп. Ни накаливания, ни дневного света. Ни энергосберегающих. Освещением города в темное время суток теперь занимались призраки. Хобби у них такое, видимо.

Сибиряк сверился со своим планом. Нет, вроде все то же самое. Какие фонари горели, такие и горят. Даже неинтересно.

– Почему сегодня ничего не сделано? Выходной у них, что ли? – пробормотал он и заглянул для очистки совести в календарь.

Календарь, впрочем, был здесь совершенно бесполезен. Город большой, кто его знает, где там что происходит? «Вот бы везде, где можно, посты расставить! Уж тогда бы…» – размечтался Сибиряк. Да, тогда, может, и удалось бы хоть как-то систематизировать происходящее. А там, глядишь, и разобрались бы, что к чему… «Или, может, не разобрались», вздохнул он и посмотрел на свой план.

– Ладно, – произнес Сибиряк вслух, – там видно будет.

– Парни тут приходили, говорят, в бизнес-центре кто-то тусуется, – сказал Гуревич Новикову.

– Да? – вяло отозвался тот. – И чего?

– Парни говорят – проверить бы надо.

Новиков открыл было рот, но ответить не успел.

– Парни… то-то и оно, что парни. Мужик сказал – мужик сделал, а эти говоря-а-ат…

– Слы, Полевой, харэ уже, – пробасил Светлов. – Че ты, в натуре, как неродной?

– А, иди ты. – Полевой улегся на койку и, морщась, в который раз ощупал свое правое плечо. – Я не меньше их проверял уже. И теперь спать, понимаешь, хочу.

– Так спи уже. Или че, мы те мешаем тут?

– Вы? Нет, Витек… Тебя вот часто долбало? Так, чтобы аж весь зазвенел? А?

Светлов задумался.

– Да не то чтобы часто, – ответил он, – хотя и бывало.

Полевой вздохнул, продолжая массировать плечо, и закрыл глаза.

– То-то, Витюша. Бывало… А меня в последнее время каждую ходку херачат за милую душу. И не по одному разу. Видать, предохранитель какой у меня перегорел.

– Где? – спросил Гуревич.

– Внутре.

Новиков потер подбородок.

– Вот что… Полевой. Сегодня тут за страш… за старшого будешь ты. Ибо нефиг. Хрен тебя знает, что у тебя там внутре, но вот долбает тебя и впрямь… Кто со мной в центр пойдет? Внепланово?

– Ты, что ли, днем туда собрался? – поднял голову Кораблев.

– Я же говорю – внепланово. Пойдешь?

– Пойду, – кивнул Кораблев. – Посмотрим, кто там тусуется. Может, он в шахматы играть умеет.

– Эх, – вздохнул Полевой. – Была б у меня совесть, с вами бы прошвырнулся…

– Ага… Сема, а кто там насчет тусовщика этого распространялся? – спросил Новиков.

– Кто? Да Фил, кажись.

– Надо, что ли, его с собой взять.

Днем ходить было безопаснее, потому что призраки почему-то предпочитали бродить ночью. Даже под землей, где солнца обычно не видно. Почему они предпочитали такой режим… Впрочем, про призраков наверняка можно было сказать только одно – что они не те, за кого себя выдают. Они живые. И бьют током.

А самое плохое, что днем было не только безопаснее, но и опаснее. Это объяснялось просто: призраки хоть и предпочитали таскаться везде по ночам, но и днем на них вполне можно было напороться, а при солнечном свете разглядеть их удавалось не всегда. Филу, например, это сегодня не удалось.

Новиков поднял голову.

– Наверное, он где-то в районе тринадцатого этажа, – сказал Гуревич.

– Да, если не выше, – проворчал Новиков, – Хотя, конечно…

Новиков уже хотел было ввернуть что-нибудь про «психов», однако, если парень действительно живет тут давно и до сих пор не помер, то он уж как-нибудь сообразил, где призраки обычно обитают… или как-то с ними договорился.

– Как думаете, с ними можно договориться? – спросил Новиков в пространство.

– С кем? – не понял Гуревич.

– Да с призраками, мать их туда.

Гуревич остановился и внимательно посмотрел на Новикова. Шумно втянул носом воздух.

– Командиру больше не наливать.

– Да вроде не наливали, – пробормотал Кораблев. – Командир, ты это… ты объясни людям толком, что ты сказать хочешь?

Новиков оглядел команду.

– Не могло ли случиться так, что этот тусовщик стакнулся с призраками? Поэтому он там живет как у себя дома?

Гуревич и Кораблев переглянулись. Второй подал голос:

– Это, конечно, мысль интересная, только… Как ты себе это представляешь?

– Да никак, – несколько раздраженно ответил Новиков. – Если бы представлял, попробовал бы. Но вроде мы и так все пробовали, что могли. Они, падлы, лучше всего вот это, – он потряс поглотом, – понимают.

– Эт точно, – Кораблев нехорошо усмехнулся. – Это они понимают быстро и качественно… Пошли, что ли?

– Пошли… Надо будет Фила на обратном пути захватить, – вздохнул Новиков.

До входа в башню мыши добрались без приключений. Остановились у входа. Раньше вход и вестибюльная часть башни были забраны стеклом (как, собственно, и сама башня, процентов на девяносто), однако здесь стекла были расплавлены, а рамы и все металлические части страшно искорежены. И ожидать можно было всего. Новиков, закусив верхнюю губу, двинулся вдоль бывших окон, пытаясь определить наиболее безопасное место входа. Однако тут, похоже, такого места не было вовсе.

– А, была – не была, – буркнул он, прыгнул вперед головой, аккуратно упал на руки и перекатился.

– Красиво, – заметил Кораблев. – Жаль, Полевого нет, ты б его порадовал. Он цирк любит.

Он и Гуревич поочередно последовали примеру командира и оказались в вестибюле.

– Черт, – пробурчал Новиков. – Я как-то никогда не задумывался, есть ли тут лестница.

– Лестница в таком здании? Это негуманно, – проворчал Гуревич. – Прикинь – пилить на какой-нибудь тридцатый этаж? Пехом? Поэтому должна-таки быть.

Техническую лестницу они вскоре действительно обнаружили – их отвлек только один призрак, ухайдоканный шпагой Кораблева – и потащились наверх.

Сибиряк проснулся от странного шума и долго не мог сообразить, где он, кто он и что шумит у него в ушах. И очень жаль было интересного сна, в котором он за каким-то интересом решил устроиться работать на завод. Он зашел между делом в столовую, но там было очень шумно и…

Точно! Сибиряк понял, что его разбудило. Внизу, этажом-двумя ниже шлялись какие-то люди и орали, пытаясь его найти. Странно было, что они – люди – все никак не хотели зайти к нему раньше, хотя – он, Сибиряк, был в этом абсолютно уверен – его здесь видели. Потом он вспомнил про свои карты и заторопился вниз.

«Эй! Хозяин! Ты где? Отзовись!» – орали три разных голоса. Сибиряк добежал до лестницы и, едва не свалившись, с грохотом ссыпался вниз. Похоже, люди были уже в его берлоге.

Точно. Три человека расхаживали по большой полупустой комнате, которую он определил себе под штаб-квартиру. Двое расхаживали туда-сюда, периодически подавая голос, а один внимательно разглядывал карту города.

– Здравствуйте, гости дорогие! – радостно проорал Сибиряк.

Троица обернулась: те, что расхаживали – быстро, тот, что у карты – как бы нехотя. Ха, еще бы…

– Извините, что не мог встретить вас как полагается – задремал, знаете ли… Разрешите представиться – Сибиряк.

– В каком смысле? – спросил тот, что поближе, невысокий и коренастый мужик.

– В смысле – Иннокентий Сибиряк. Фамилие такое.

– А вы случайно откуда? – поинтересовался тот, что стоял у карты.

– С Воронежу.

– Логично, – буркнул второй.

– Сеня! – одернул его первый и повернулся к Сибиряку: – Простите. Ярослав Новиков. Это вот мои коллеги – Семен Гуревич, – тот, у карты, слегка поклонился, – и Кораблев… как там тебя? А, да, Николай, – третий кивнул. – Скажите, Сибиряк, а чем вы тут занимаетесь?

Сибиряк отошел к столу и уселся на него.

– Берете, так сказать, быка за рога, Ярослав Батькович? – улыбнулся он. – Что ж, оно и верно. Вообще я здесь живу.

– Вообще, – негромко повторил Гуревич.

– Вообще, – подтвердил Сибиряк. – А в частности, я все вот это, – он повел рукой, как бы указывая на все, его окружающее, – наблюдаю.

– Зачем, простите? – с интересом спросил Новиков.

– Я хочу понять, что они делают.

– Кто?

– Да эти электрические…

– Призраки? А почему вы решили, что они что-то делают? – поинтересовался Новиков. – Мне вот кажется, что они нас просто уничтожают.

Сибиряк потер пальцем переносицу и неловко как-то улыбнулся.

– Решил… Так сразу и не объяснишь… Скажите, – он хлопнул себя по коленке, – с вами сейчас, по пути сюда, ничего не случилось? Ну, призраки эти…

Гуревич неожиданно зло сказал:

– Случилось! Одного нашего призрак прикончил.

– Где?

– Вам зачем? – грубо спросил Гуревич. – Для карты?

– Именно.

Новиков молчал. Он уже бегло осмотрел карту и чувствовал, что этот вот Сибиряк где-то в чем-то прав. Сибиряк выжидательно смотрел на Гуревича. Гуревич сместился к плану бизнес-центра и окрестностей.

– Вот тут вот, у эстакады!.. – он ткнул пальцем в план и попал почти в самый центр небольшой окружности, там, где ее пересекала прямая черта.

Гуревич замер. В совпадения он, конечно, верил, но не в данном конкретном случае.

– Это как понимать? – спросил он, глядя на Сибиряка в упор.

– Буквально, – Сибиряк развел руками. – Там активность призраков теперь не прекращается никогда. Вам очень не повезло.

– Да, – пробормотал Новиков, – не повезло… Жаль, что мы к вам раньше не заглянули. Или вы к нам.

Кораблев тоже подошел к карте.

– Надо нам хоть обратный путь проложить. Чтобы не нарваться ни на что…

Гуревич хлопнул себя по лбу.

– Николаша!

Новиков воззарился на него.

– Да ты что?

– Обязательно! К чертям сегодняшнюю зачистку и вообще, надо сюда Николашу! Пусть посмотрит.

Сибиряк сидел, переводя взгляд с одного на другого.

– Кто это – Николаша? – подал он голос.

– Это инженер. Был в числе первых жертв и один из немногих, кто тогда выжил, – ответил Новиков. – Хороший парень. Но он… Ладно. Мы постараемся прибыть завтра.

– Буду ждать.

– Да, извините, Иннокентий, – сказал Новиков, – можно у вас взять какую-нибудь карту, которая вам уже не нужна? Если у вас таковая имеется, конечно.

– Разумеется, – он слез со стола и порылся в коробке, стоявшей рядом. – Возьмите эту, у меня есть почти такая же. Да и безопаснее так будет. Я вам объясню…

Завтра не получилось. Николай ушел в себя и донести хоть что-нибудь до его снова замкнувшегося сознания было совершенно невозможно. Он почти сутки сидел над кучей электрического хлама, что-то паял, привинчивал, приматывал изолентой и не реагировал даже на «Николашу», хотя с помощью этого прозвища обычно можно было хотя бы ненадолго завладеть его вниманием. Пытаться вести его в башни в таком состоянии было делом бессмысленным, кроме того, Кручинин мог или паяльником ткнуть, или еще чего-нибудь похуже. Кораблев в свое время уже пострадал от какого-то одноразового шокера, пытаясь силой накормить ничего не евшего и не пившего больше двенадцати часов Николая.

Что в такие моменты замыкания собирал Кручинин – этого даже он сам понять зачастую не мог совершенно (тот шокер, например, в момент использования оплавился так, что разобраться в его устройстве уже не было никакой возможности), однако «объекты невыясненного назначения» не выбрасывались. В конце концов, и поглот-то был создан в такой «плохой день».

Наступило послезавтра.

Новиков проснулся как обычно и обнаружил, что Кручинин уже успел позавтракать и, пригорюнясь, сидел теперь на своей кровати над шахматной доской. Игра, видимо, началась достаточно давно. Рядом, на тумбочке, громоздилась собранная Кручининым хреновина, состоявшая, как показалось Новикову, из одних только проводов.

– Доброе утро, – сказал Новиков. – Я скоро.

Кручинин вяло кивнул, и Новиков пошел умываться. Мыши сидели в гостиной.

– Доброе утро, командир, – прогудел Светлов. – Как спалось?

– Доброе, – ответил Новиков, прикрывая дверь. – Нормально.

Гуревич глянул на командира и опустил глаза.

– Какие на сегодня планы? – спросил он.

Новиков внимательно оглядел мышей и кивнул на дверь:

– Как он?

– Да вроде в норме, – ответил Светлов.

– Насколько мы можем судить без специалиста, – добавил Кораблев, нервно дернув головой.

– Тогда я сейчас вам скажу, что мы будем. Только умоюсь.

И Новиков направился в ванную…

Умывшись, он вернулся в гостиную, сел за стол, насыпал кофе в чашку, долил воды и отпил глоток. Мыши молчали. Новиков улыбнулся:

– Надо с ним поговорить.

– Я рискну, – сказал Гуревич.

Новиков поднял брови. Кручинин Гуревича как-то не то чтобы недолюбливал, но относился весьма прохладно. В отличие от Светлова, например. И Гуревич это прекрасно знал.

– Сема, ты думаешь, он тебя услышит? – поинтересовался Новиков.

– Да.

– А он настроен, мать твою, – добродушно хохотнул Светлов. – Давай, Сема, мы с тобой.

– Можно и со мной… Но только мысленно. Где карта?

Новиков встал, подошел к своей сумке, висевшей на вбитом в стену гвозде, вытащил карту и отдал ее Гуревичу.

– Пойду, – сказал Гуревич и вышел.

Кручинин сидел над доской, протянув руку к черному коню. Он вздохнул, сделал ход и поднял глаза на Гуревича.

– Кто ведет? – поинтересовался Семен.

– Ничья, – грустно ответил Николай.

Гуревич протянул ему карту.

– Взгляни, пожалуйста.

– Зачем? – апатично спросил Николаша, на которого, похоже, накатила волна хандры.

– Посмотри.

– Я же не картограф…

– Николаша… Я понимаю. Но тут картограф ни к чему.

– А я к чему?

– А вот увидишь, – загадочно произнес Гуревич. – Дерзни разобраться.

– Ну… Ну давай сюда.

Гуревич протянул ему карту. Кручинин отодвинул доску, нехотя развернул карту и посмотрел на нее. Потом посмотрел на Гуревича, все тем же грустным взглядом.

– Давай-давай, – хмыкнул Гуревич. – Сделай мне приятное.

Николаша сморщил нос, склонился над картой и уперся в нее взглядом. Гуревич внимательно следил за ним. Он не понимал, почему он был уверен…

Кручинин медленно выпрямился и уставился на Гуревича. Семену сделалось неуютно. Кручинин медленно перевел взгляд на свою мешанину из проволоки, потом – на карту и опять на Гуревича.

– Это что? – спросил он.

– Карта.

– Я не идиот.

– Я верю. Это карта.

– Откуда эти отметки?

– С картой работал один человек, его фамилия Сибиряк…

– Где он?

– В бизнес-центре. Он там живет.

– Почему вы его не привели? – вскричал Николаша.

– У него там еще больше есть…

Кручинин вскочил.

– Что же так!.. Когда вы это, – он ткнул пальцем в карту, – получили?!

– Позавчера.

Кручинин забегал по комнате.

– Как же так… Я… – он с ненавистью посмотрел на смастеренное вчера.

– Мы сегодня идем туда, – просто сказал Гуревич. – Все.

– Да! Сейчас же!

Мыши собрались почти мгновенно, причем Николаша все время подгонял остальных. Оружия ему, на всякий случай, не дали.

Они аккуратно доползли до башни и поднялись на пятнадцатый этаж. В комнате Сибиряка хозяина не оказалось. Николаша сразу бросился к картам, остальные разбрелись кто куда.

– Где же он? – пробормотал Маркин.

– Это вопрос риторический? – уточнил Полевой.

– Слы, командир, мы тут пока может походим? – спросил Светлов Новикова, – Глядишь, и хозяина отыщем.

– Ладно, – кивнул Новиков. – Иванов, Гуревич, Кораблев – пойдете?

Все трое отозвались в том смысле, что «Да, пойдем, все равно скучно», и четверка мышей ушла.

– Елки зеленые! – ошарашенно произнес Кручинин.

Новиков повернулся к нему:

– Ну что?

– Ну где этот ваш… как его?

– Сибиряк, – настороженно ответил Новиков.

Кручинин вскочил.

– Сибиряк – голова! – восторженно сообщил он слегка напрягшимся мышам и принялся бегать туда-сюда, радостно потирая руки.

– Ну так что?! Ты понял что-нибудь? – не выдержал Новиков.

– Да ни хрена я не понял! И ты, Славик, не поймешь! Ты уж не обижайся только… Это вот, – Кручинин указал на карту, – схема!..

– Схема чего?

– Телевизора «Рубин»! – раздраженно ответил Николаша. – Ты чем слушал, начальник? Я ж тебе сказал – ни хрена я не понял! – И он хлопнул ладонями по бедрам. – Но это – электрическая схема! Я не знаю, что это и как оно должно работать…

– Прямо как твои поделки, – проворчал Гуревич.

– Да! – Кручинин радостно указал на Гуревича пальцем. – Как мои поделки! Но если эта пакость работает… Не знаю. Ничего не знаю. Пока. Может, они как муравьи…

– Кто? – не понял Новиков.

– Да призраки… Муравейник себе делают.

– Фигасе муравейник… А нас-то чего они тогда лупят почем зря? – встрял Гуревич.

– А ты, Сема, под ноги чаще смотри. Там же тоже может кто-нибудь ползать, – пробормотал молчавший до этого Полевой.

Со стороны лестницы раздался топот. В комнату влетел Иванов.

– Командир! Пойдемте!

– Что?..

– Пойдемте, пожалуйста! Быстрее!

– Да иду же, иду. – Он повернулся к оставшимся: – Мы скоро. Не уходите никуда… Гуревич, Кораблев – к остальным!

Иванов рванул вниз по лестнице так, что Новиков едва поспевал за ним. Они добежали до восьмого этажа и понеслись по коридору. Новиков сначала хотел спросить, к чему такая спешка, но теперь было поздно, приходилось беречь дыхание. Легкий хлопок – похоже, еще одного призрака поглотили. Новиков, пыхтя, догнал остальных.

– Что там? – выдохнул он и тут же пожалел об этом.

– Сейчас! – крикнул Иванов, который, кажется, даже не запыхался.

Новиков втянул носом воздух и поперхнулся. Пахло жареным – в самом прямом смысле. «Жареное мясо?», подумал Новиков, «Неужели Сибиряк тут жарит…» Но пахло не только мясом, еще сюда примешивалась сильная вонь горелой изоляции.

– Осторожно! – взревел Светлов.

Полыхнуло. Раздался сильный треск электрического разряда. Маркина шарахнуло о стену. Новиков остановился, вскидывая поглот, но Светлов успел чуть раньше.

– Проклятье! – Новиков уставился на еще подергивающееся тело Маркина.

– Кранты, – тихо сказал Светлов. – Со шашкой…

– Иванов, что ты хотел?..

– Сейчас… чуть дальше… – Иванов ткнул пальцем вперед, туда, где коридор заворачивал налево. Судя по всему, пахло горелым и потрескивало именно оттуда.

Теперь мыши шли осторожно. Дойдя до угла, они остановились. Новиков придержал Иванова за плечо и заглянул за угол первым. Иванов вскрикнул – пальцы командира тисками сдавили его плечо.

– Что там? – спросил Светлов.

– Сам смотри, – севшим голосом ответил Новиков.

Светлов аккуратно шагнул вперед.

Посередине коридора, широко расставив ноги и слегка покачиваясь из стороны в сторону, стоял распятый черный манекен. Так, по крайней мере, показалось Светлову сначала. От рук манекена к обеим стенам тянулись толстые кабели. Потом Светлов понял.

– Это мы к нему шли? – осведомился он, не поворачивая головы.

– Да, – тихо ответил Новиков. – По крайней мере, рубашка похожая…

Светлов прищурился. От манекена, который раньше был человеком, исходили звуки, напоминающие дыхание астматика. Он шевельнулся и вдруг, подняв голову, уставился на Светлова черными дырами глазниц.

– Не понял, – озадаченно пробормотал тот.

– Что там? – спросил Новиков?

– Шевелится, – прошептал выглядывавший из-за плеча Светлова Иванов.

– Кто?

– Покойничек, – сказал Светлов и шагнул к распятому трупу.

Голова снова шевельнулась. Манекен следил за ним.

– Ну и че делать-то? – поинтересовался Светлов. – Слышь, командир?

Новиков скривился:

– А я не знаю! Не придумал еще.

– Зачем он это сделал? – спросил Иванов.

– А может, это не он вовсе? – Новиков покусывал губы. – Ты же видел, как они могут…

– Думаете, в нем был призрак?

– Да.

– Тогда его следует отсюда убрать, – констатировал Светлов.

– Я тоже так думаю, – кивнул Новиков. – Надо какую-нибудь швабру найти. Только не металлическую.

Трое мышей вернулись к остальным, ухлопав по пути еще одного призрака.

Николаша изучал разложенные на столе карты, в том числе там был и план здания. Он поднял голову.

– Погиб, – коротко сказал Новиков.

– Жалко, – печально заметил Гуревич. – И что мы теперь будем делать?

– Пока не знаю, – сказал Новиков и обернулся к Кручинину: – Есть что-нибудь интересное?

Кручинин кивнул головой:

– Да. Много.

– А понятное?

Кручинин смущенно улыбнулся:

– Ну, это схема…

– Телевизора «Рубин»? – уточнил Новиков.

– Радиоприемника «Смена»! Я уже говорил, что не знаю. Знаю только, что вот это, – он ткнул пальцем в сторону висевшей на стене большой карты, – не работает. Пока не работает. А вот из этого, – он постучал пальцем по заваленном бумагами столу, – кое-что – да, работает. Или работало.

– Например?

– Например, эта вот башня.

Новиков тупо уставился на Кручинина.

– Ты это серьезно? – осторожно поинтересовался он.

– Да. Во всяком случае, я так думаю, – смущенно отозвался Кручинин.

Новиков подошел к столу и взглянул на план, который протянул ему Николаша. Это был изрисованный Сибиряком план эвакуации восьмого этажа.

– Наизготовку! – заорал Светлов; похоже, он был единственным, кто не только следил за разговором командира и Николаши, но и смотрел по сторонам.

В комнату вполз огромный призрак. Такого никто из мышей еще не видел – что-то вроде медузы, болтавшееся под самым потолком и шевелящее щупальцами.

– А, дьявол! – заорал Новиков, направляя поглот на призрака. – Все назад!

Он увидел, как щупальца метнулись к мышам, и нажал на спуск.

Гуревич очухался первым из бойцов. Он приподнялся на локтях и оглядел комнату. Лежали все, кроме Кручинина, который стоял на коленях около Новикова. Кручинин посмотрел на Гуревича и сказал просто:

– Убит.

Гуревич с трудом встал. Остальные тоже начали шевелиться. Полевой поднялся вторым и вопросительно взглянул сначала на Новикова, потом на Кручинина. Тот покачал головой.

– Эх, командир… Жаль.

Все мыши собрались вокруг тела Новикова.

– Что делать будем? – спросил Гуревич.

– Что-что, – Полевой морщился, ощупывая грудную клетку. – Мы зачем сюда пришли? – И он повернулся к Кручинину: – Давай, Николаша, режь правду-матку.

– Пятнадцатый этаж… и такая тварь. – Кручинин задумался. – Такого тут определенно раньше не было.

– Подожди, – сказал Гуревич. – Что ты говорил про то, что башня работает.

– Работала…

– Неважно… Нет, важно! Дай-ка эту бумажку!

Кручинин огляделся, поднял с пола оброненный план и протянул его Гуревичу.

– Витя, Антон, вы с командиром где были? – спросил Гуревич.

Светлов с Ивановым взглянули на план.

– Ты давай, – буркнул, Светлов, – я в топографии не але.

– Тут, – Иванов уверенно указал на один из нарисованных красной пастой кружков.

Кручинин схватил план.

– Он… он стоял тут? – дрожащий палец Николаши коснулся этого кружка.

– Да, – кивнул Иванов, – точно.

Курчинин молча сорвался с места и понесся вниз.

Восьмой этаж наступил очень быстро, только Кораблев немного поотстал, чтобы угомонить мелкого призрака, вылезшего нежданно-негаданно из оплавленной розетки на девятом.

Кручинин добежал места, где лежало тело Сибиряка, и остановился, оглядываясь. К нему полз еще один призрак, но Гуревич отпихнул его в сторону и сделал выпад. Сверкнуло. Гуревич выронил шпагу.

– Больше не убегай, – он нервно зыркнул на Кручинина и покрутил кистью правой руки, – хватит с нас на сегодня…

– Он догадался!

– Чего?

– Он! – Кручинин ткнул пальцем в труп. – Он догадался! Эта паскудная схема! Она не работает, если ее тут как следует замкнуть! Найдите, чем это сделать! Быстрее, Господи!!!

Мыши кинулись искать. Все, кроме Полевого. Полевой шагнул к телу Сибиряка и поднял один обрывок кабеля. Кабель был тяжелый. Длины рук должно было хватить… «Он смог – и я смогу», решил про себя Полевой.

– Нет!!! – крикнул кто-то за его спиной.

«Плечо болит», подумал Полевой, наклоняясь за вторым кабелем.

2012.10.19 – 2013.06.02.