Текст книги "Это лето"

13

Когда мы приехали, я взял у таксиста визитку и пожелал удачи. Спуск вниз к санаторию, подул ветер и меня прошило каплями воды из ниоткуда. Оглянувшись я увидел сбоку фонтан Советской постройки, и статую в виде грудастой русалки. Санаторий имел два строения. Один для нищебродов, другой высший класс. Один покрыт кирпичом, другой панельными отражателями. Выглядело всё это не плохо.

Я подошёл к парадным дверям, они сами открылись и я вошёл. Небольшой холл, справа был Ресепшен.

– Я заселятся, – устало сказал я.

Девушка обратила внимания, и посмотрела в компьютер.

Документы мои были в порядке, она посмотрела их несколько раз, и сказала.

– Не понимаю, какой Ваш курс лечения?

– С поясницей я думаю, – сказал я.

– Но тут ничего не прописано, Вы привезли с собой лечебную карту?

У меня ничего не было, ведь я не стал проходить комиссию.

– Мне ничего не говорили, – ответил я.

Пока она что-то писало, подошло ещё несколько человек, и все они были пенсионного возраста. Молодых, я пока здесь не встретил.

– Заселяйтесь пока 105 номер, это первый этаж, не пропустите. Ключи возьмёте у ключницы.

Я вышел, и подошёл к ключнице.

– Здрасьте, мне 105. Я на заселение.

– А там уже сегодня заселились, – сказала уже взрослая баба.

Я отвернулся и пошёл прямо, в длинный коридор номеров. Номер 105, вот он. Я потянул на себя ручку, и дверь открылась. На койке лежало тело, и оно тут же вскочило.

– Привет, – сказал я и кинул сумку. Номер был двухместный, не совсем маленький, но и не большой. Телевизор, зеркало, очко, и душевая.

– Приехал таки, – сказал себе я.

– Я Санёк, – представился он. Я с Губкина.

– Вот чёрт, и я тоже. Повезло, однако, – сказал я устало. Жара была невыносима, мышцы ныли и болела голова.

– Ты давно здесь? – спросил я.

– Только приехал.

Охренеть, хоть с соседом повезло.

Я открыл шкаф, и начал раскладывать свои вещи. Хотелось пить, и рядом на комоде я увидел бутылку Колы.

– Я выпью? – спросил его я.

Он улыбнулся.

– Конечно. Ты у доктора был? – спросил он.

– Нет.

– Сходи, тебе назначит лечения.

– Нахуй, – ответил я и лёг на свою кровать. Работал телевизор, передавали новости Кубани.

– Пьёшь? – спросил Санёк.

– Конечно, – ответил я.

– Споёмся, – сказал он и почесал пятку.

Через двадцать минут я сидел у врача, и ждал пока позовёт. В проходной стоял гадкий, истошный запах. Подошла старая дева, от которой воняло за километр свежим дерьмом. Я удивился, и терпел, запах был невыносим. Её позвали, она вошла. Я открыл свою маленькую санаторную книжку, пролистав несколько страниц. Мама родная, подумал я, это же больница. Сплошные записи к врачам, к врачам, к врачам.

– Заходите, – позвал меня врач.

Я вошёл в чистый кабинет. Врач была женщиной.

– Мы не нашли вашей лечебной карты, по какому диагнозу Вас лечить? – спросила она.

– Поясница, – сказал я. Она писала что-то в мою санаторную книжку. – Значит каждый день грязевые ванны, души, массажи, воздушные коктейли…

Она мне читала и говорила, но я вовсе не слушал. Я просто смотрел в открытое окно на ласковое небо и безобидное море, и представлял, и ждал момент, когда впервые встречусь с новым другом.

– Прежде чем плавать, – говорила она, – одевайте шапочку, попадёт бактерия в уши, будете лечиться. Такое уже бывало.

Я забрал свою книжку, и вернулся в номер. Соседа не было. Я лёг на кровать, и достал телефон. Вынул из под кровати сумку, проверил все ли деньги, и пнул её обратно.

Дверь хлопнула, вернулся Санёк. Он был небольшого роста, но мощного телосложения.

– Ну что студент, пойдём на море? Ты первый раз что ли?

– Да, первый.

– Ну, тогда бери пиво и помчали. Сегодня проходить процедуры не будем, я устал как собака. Начнём всё с завтра, а сегодня отдых. Идём?

Я немного подумал, удивился что рано, но согласился.

– Кожа у тебя белая, однако, – сказал он. Это правда, кожа у меня была белая. Загар никогда не ложился, я либо краснел как рак, и тут же облазил как ящерица. Это солнце, будет ставить эксперименты на мне, подумал я. Сняв с себя спортивные штаны, я накинул лёгкие чёрные шорты, и обул шлепки.

Мы заперли дверь, я повернул голову, рядом с 104 номера, вышел тот пенсионер с вокзала.

– За что тебя мент остановил? – спросил он.

– За курение, – ответил я. Мы что же, соседи?

– Получается, так.

Я представил Саньке старого пенсионера, звали его Георгий. Он был с женой и внучкой.

– Мы на море, – сказал я.

– Не, я позже.

И мы вышли на улицу.

– Спустимся здесь, – сказал Санька, и показал налево. Когда мы туда подошли, я увидел длинную лестницу вниз, в тысячу ступень. Лестница жизни, так она называлась. Ступеней было много, и все одна на одной, спускаться было не удобно, у меня болели ноги, я был слаб и не высыпан.

– Смотри не упади, – сказал Санёк.

Потеряв минуты три на спуск, мы показали охране пропуск в виде карты и вышли на улицы этого южно-золотого города.

Повсюду и везде, куда не бросал свой взгляд, я видел грузинов и армян. И все они были не добры, молчаливы и проницательны. Они смотрели на меня, то на Санька, но его это точно не беспокоило. Я чувствовал себя неважно, словно был врагом для них.

– Как же их тут много, – сказал я.

– Ты привыкнешь, – засмеялся Санька. – Пошли возьмём воды на пляж.

Перешагивая масляные пятна на дорогах, я увидел как милицейская машина тормозит человека, который перешёл дорогу не на пешеходе.

– Вот, и они тоже работают, – сказал Санёк.

Я приглядывался к нему, и мне чем то нравился, он не был молчалив, но говорил по делу, не робкого десятка. Мы купили в Прайсе минеральной воды, и пошли наконец то на пляж. Каждый шаг, каждый метр, здесь никогда не пустовал. Шашлычные, продажа вина, рыбы, закусочная, аттракционы и аптеки, всё было напичкано на каждой улице. Однако людей было, не так и много.

– Бархатный сезон, сейчас не так много людей, – сказал Санька.

Мы вошли в подземный тоннель. И тут продажа шла полным ходом, но больше для морских развлечений. И как только мы вышли из тоннеля, я услышал дыхание море, всплески человеческих жизней, любовь и смерть, радость, месть, и наконец чьё то счастье. Повсюду раздавались грохоты, крики, играла музыка, кричал Граммофон.

В граммофоне предлагали десять услуг, один из которых полёт на парашюте. Я съёжился. И понял, почему на улицах, было не много людей. Все были здесь. Ещё никогда я не видел столько людей в одном месте. Вудсток, но только в Лазаревском. Меня колотило и ударило в пот. Я не любил людей, и любил одновременно. Пока мы шли до своего места, в мои ноги набилось песка, и я снова проклял, что приехал сюда.

– Вот наше место, – сказал Санёк. Тут и разместимся.

Я снял с себя одежду, медленно и переваривая, что происходит.

Девушки, полуголые, завораживали меня и отдаляли от не комфорта. Я разделся, и полез в воду. Был ещё один немаловажный прикид – я не умел плавать. К счастью, и моему удивлению, многие просто висели в воде по грудь. Так сделал и я. Шаг за шагом, на буты, на гальку, где будто в ноги бьют молотком. Я пытался удержаться на плаву, что бы не упасть, и не закричать.

Санёк умел плавать, он выпрыгивал из воды как рыба, я был похож тюленя.

За нырнув с головой, я тут же взлетел на свободу, и откинулся головой на морскую подушку. Блаженство, подумал я. Губы были солёные, солнце приятным, мне вдруг стало хорошо.

– Кайфуешь? – спросил Санька, проплывая мимо. А чего не плаваешь?

– Не умею, – сказал я и спрятался в глубину.

Вынырнув, его уже не было. Всё же, не зря я приехал, подумал я и снова набрал воздуха и прыгнул вниз.

После настоящего просаливания тела, мы пошли обратно в санаторий. Я был расслаблен и в тоже время свеж и полон сил. Тревога отошла, но родилось чувство голода.

– Зайдём в кафе.

И мы зашли. Я предложил съесть шашлык из баранины. Оказывается это большая редкость на этом курорте, и мы обошлись свининой. Я выпил коньяка, мой компаньон пил пиво.

– Вижу ты первый раз на море, – сказал он. – Ты слишком скован, будь проще. Сегодня отдыхаем, а завтра пойдём на дискотеку, знакомиться с женским населением.

Я захмелел и кивнул ему. Недоверие было, я никогда не приближался к людям и не давал это делать другим, но иногда ветер дует не в твою сторону.

После выпитого коньяка, мне окончательно захотелось спать и моему соседу тоже. Мы вернулись в свой номер, послушали музыку с улицы, улеглись в кровать и уснули. Первый день на море, был вычеркнут лёгким движением руки.

14. День 2

Утро в санатории начиналось сначала так.

Я просыпался в половину седьмого, шёл в туалет, хотел сделать большое дело, но не мог, умывался, чистил зубы, брился, воодушевлял себя ароматным дезодорантом. И снова ложился в постель, включал телевизор и ждал когда Санёк проснётся. Он просыпался, проделывал те же процедуры, и как я ложился в постель и удивлялся новостям Кубани, в то время как на улице гремели колёса чемоданов, новых постояльцев.

– У тебя во сколько завтрак? – спросил Санёк.

– В восемь, – ответил я.

– У меня в половину девятого, а потом процедуры до двенадцати дня. И потом ещё в четыре часа, – сказал он.

Я недоумевал, что за морские приключения, где кроме процедур ни черта больше нет.

– А у тебя их много? – спросил он.

– Да так, – сказал я и вышел на крохотный балкончик. Уже в это время жара стояла на твёрдых ногах. Рядом журчал старый фонтан здоровья и жизни, где-то разговаривали, смеялись, курили.

– Я думаю выйти в город, – сказал я, сам не понимая, смогу ли один пройти через неизвестный ад.

Санёк призадумался.

– Я тоже хочу в город. Может мне не проходить их тогда?

– Как хочешь, – сказал я, надеясь что он передумает и пойдёт со мной.

– Даже не знаю, – сказал он. – Ладно, хрен с процедурами, пошли гулять. Только позавтракаем.

Я вышел из санатория, поднялся по длинной лестнице вверх, казалось что санаторий состоит из одних только лестниц. Повернул налево, и вошёл в клубный притон, где и кормили и поили, но любили.

Я спросил номер своего стола.

– 53, – ответила заведующая.

Я начал искать среди сотен свой пятьдесят третий стол. Это было не просто. Пока я искал и бродил, успел запутаться и забыть номер своего стола. Я снова подошёл к заведующий, она показала пальцем, и я увидел стол, за которым сидело три пенсионерки. Они бурно что-то обсуждали, но когда я сел на своё место, они усмехнулись.

– Это что же такое?

– У нас новый сосед.

– Как Вас зовут?

– Иван, – ответил я, озираясь по сторонам. На столе моего ничего не было. У них было всё. Они мазали хлеб маслом, ели суп, закусывая капустным салатом. Мимо прошла повар с разносом.

– Девушка, а мне что будет?

Она посмотрела на меня, открыла у себя чёрную книжку и сказала:

– У вас пока стандартное питание, на Вас стола нет. Сейчас принесу суп и пюре.

Отлично, подумал я. Стандартное питание в дорогом санатории, то что надо. Но это было всего лишь мелочи, по сравнению с тем, что я нигде не находил молодых лиц, ни одной девушки, одни лишь пенсионные тельца. Они ковырялись вилками в своём завтраке, смеялись над шутками и рассказывали о вчерашней, всё ещё жизни.

– Ты откуда? – спросила та, что сидела напротив.

– С Белгорода, – ответил я.

– А мы с Красноярска, – ответили они хором.

– Далеко, – сказал я, а сам подумал, занёс же их чёрт.

Мне принесли луковый суп и пюре с котлетой. Сделав несколько заходов ложкой, я вскоре и справился с вилкой. Чая не было, я пожелал барышням в годах удачи, сунул руки в карманы и вышел из столовой. В номере Санёк всё ещё лежал.

– Я быстро поем, и пойдём, – сказал он.

Сидеть в номере мне не хотелось, и я вышел вслед за ним на улицу. Горячий асфальт, передавал своё тепло через сланцы, солнце слепило глаза вполне неимоверно, так что я решил что нужно купить очки. Прогулявшись по территории я нашёл большой открытый танцпол, и вернулся обратно к точке возврата. Санёк уже стоял там.

– Идём?

– Возьму деньги, – сказал я.

Послюнявив две тысячи, я сунул их в портмоне и сделал шаг навстречу неизвестного.

Город по моему давно перестал быть частью Вселенной, он потерял своё истинное лицо, истинное направление и самое главное живое дыхание. Нанизанные на каждом шагу шашлычные забегаловки, закрывали фон окружающей среды фауна, а запахи копчённого мяса раздражали уже на третьи сутки отдыха на море. Кавказцы пытались разукрасить этот город, сделать рабочей лошадкой и у них это получилось. Это было не моё. Я променял бы всё это на остров с одной девушкой, хотя эта мысль не разумная.

– Смотри, Аквапарк, – сказал Санёк. Это было действительно огромное здание, фишка всех курортов, мечта всех детей.

– Чёрт с ним, – сказал я.

Центр города был похож на край моего Белгорода, на узкие улицы Рима, Парижа, не хватало ещё воды и получиться Венеция. Дома стояли друг на друге, балконы ютились об балконы, пядь земли здесь была на вес золота.

Что касается машин, они были восхитительны.

Каждая имела свою индивидуальность, шелест денег, класс. Джипы или вездеходы, спортивные машины, или машины бизнес класса. Задницы здесь были ухоженные у всех.

– Сегодня вечером отпразднуем знакомство, а то вчера как-то не получилось, – прогнусавил Санёк.

Винные лавки были повсюду, разные названия магазинов, но одинаковые упаковки и бутылки. Мы зашли в один, купить коньяка на вечер.

– Херня, пошли отсюда, – сказал Санёк.

И мы пошли дальше. Глаза разбегались на все 380, там ювелирный магазин, здесь стрипклуб, а тут фитнесклуб, рестораны под открытым небом, гостиницы с неграми и дешёвыми немцами.

Когда мои часы отмерили прогулку ровно час, мои ноги затормозили и пожелали развить мозолистые пузыри. Поверхность сланцев была резиновая и она нагрелась, чуть не плавилась, так что идти мне было почти невмоготу.

– Блять, а я усрался, – сказал Санёк. Второй день не могу просраться.

– Та же беда, – подмигнул я, и это было правда.

В скупом магазинчике я купил бутылку красного, Санёк два литра пива, и мы решили вернуться обратно в санаторий.

– Ты дорогу помнишь? – спросил он.

– Нет, – сказал я.

– Отлично. Так, наш санаторий где-то в горах, думаю найдём.

Отсчитав два часа, мои часы внезапно встали, правая нога отказывалась идти, живот бурлил, жара тревожно пиликала в голову.

– Может поедем на такси? – предложил я, когда сил моих почти не осталось.

– Ну нахрен, почти пришли, – сказал он и показал на крутую горку вверх. К санаторию. Он был старше меня лет 18 или больше, мудрость жизни и опыт в нём был виден сразу, такое не проморгаешь, я сразу замечал такое в людях. Я шёл быстрым шагом, он с каждым разом отставал и отставал.

– Студент, я же старый, куда ты бегишь. – говорил он, окончательно запыхавшись. Пот пронял на его лбу, солнечные очки перестали быть нужными, а пиво в руках начинало закипать.

– Я махал эту горку, – сказал он, когда мы зашли в номер. Кондиционер работал, холодильник гудел, блаженство. Мы накатили, выпили, и легли отдыхать. Потом он спрятался в туалете, я заклеивал мозоли. Время близилось к обеду, вино было хорошим, усталость почти что сняло.

– Так и не просрался, – сказал Санёк.

– Пойду я попробую, – сказал я. Но где мне уж?

На обед я пришёл первым. На моём месте был налит свежий борщ, стояла кружка чая, несколько ломтей хлеба, виноград. Я принялся есть.

– Ты самый первый, поздравляю, – сказала соседка по столу. Она села напротив меня, натянула очки, посмотрела меню, и принялась глотать диетический суп. Дохлебав свой, я взялся за рис с курицей. Соседка вдруг перестала есть и сказала – Ёб твою, Ваня. Мы не за тот стол сели.

Я бросил есть.

– Как так?

– У меня меню совсем другое, и наш стол рядом.

Я оглянулся назад, а другие старые знакомые недоумевали, глядя на нас.

– Ваня, валим к себе, – и мы накинув пустые тарелки полотенцами, пересели на свой стол. Наши соседки ржали как кони. Но когда пришли настоящие хозяева стола, тут не удержался и я.

– Ну Ваня, – смеялись пенсионерки. – Ну учудил.

– Надо же, и меня подвёл под монастырь, – говорила соседка напротив.

Можно подумать ты против, хотел сказать я, но удержался.

По пути в номер, я встретил красивое создание с татуировкой орла на плече. Рядом с дверью нашего номера, открылась дверь соседа.

– О, что это вас не видно, соседи? – сказал земляк.

– Гуляли полдня, – ответил я.

– А, ну я на море, с внучкой и с женой.

Я пожелал удачи, открыл дверь и зашёл в номер. Санёк пил пиво, и закусывал барабулькой.

– Давай выпьем, – сказал он.

Налив себе вина, мы чокнулись и начали смотреть с балкона на среду обитания.

– Сегодня студент, мы должны снять девок. Если не снимем то оттянуться хотя бы должны точно.

Вино было хорошим, голова хмельная начинала превращать абсурд в нормальные вещи. Как всегда, впрочем.

– Бери главное денег побольше.

Я ждал вечера. Искупавшись под душем, побрив бороду, накинув на себя несколько вспышек одеколона, я был готов. Презервативы были под рукой, фантазии не было предела. После шести вечера, заиграла музыка. Клубная, всякая.

– Старичьё затусило, – сказал Санёк.

Он был прав. Танцпол начинался с половины восьмого, бар в нём работал круглосуточно. Поэтому прежде чем выходить танцевать, стариканы глотали водку, что похлеще, а уже потом показывали мастер-класс. Танцевать я умел и любил, я уже знал что могу показать им многое. Больше меня волновал сьём красоток.

– Кстати, – начал Санёк. Сегодня видел двоих парней, они тоже наши земляки. Ползли в лифт на четвереньках, вот как нужно отдыхать. За два дня, просадили тридцатку. На двоих.

Я присвистнул, подумал что у меня всего тридцатка на две недели, и помолчал.

– Они сняли московских шлюх, но по моему пиздят, – продолжил он. Впрочем, если с лавандосами проблем нет, может и правда.

Я включил телевизор. Вечером каналов было меньше чем утром, делали всё это специально что бы стариканы не сидели в номере, под коробкой с улыбкой Малахова.

– Ну что студент, пойдём выйдем в ночной свет. – сказал Санёк. Для меня это был как стартовый выстрел, гонг к бою. Одеты мы были по писку моду, пусть и самому низкому. Одеколон с феромонами, долгоиграющие презервативы. Наверное я был всегда оптимистом, раз решил носить их с собой. По коридору ходил запах наших дорогих одеколонов, стук каблуков чёрных туфлей, хищный взгляд наших голодных глаз. Как тигры, мы шли туда где слышен был зов копыт, где играла музыка и иногда доносился смех. Танцпол был пустой, все были в баре.

Я заказал 200 г коньяка и шашлык. Коньяк был противный, но спирт был, а это главное.

– Скоро начнётся, – сказал Санёк, разглядывая по сторонам.

Смотри вон туда. Одна бабуля, на нас уже десять минут смотрит. Держу пари, она хочет нас снять.

Я повернулся, и увидел вдалеке, одинокую, Бальзаковского возраста, с сигаретой в руках и мартини.

– Думаешь она на на смотрит?

– Вот увидишь, она ща подойдёт к нам.

Я снова оглянулся, она была непримирима.

– Лажа какая то, – сказал я.

Пенсионеры подгребали на сто метровую дископанель.

Музыка была вполне сносная, лишь только для них.

– Ну и кого тут можно подцепить? – спросил я. – Здесь одни старики.

– Возможно.

Мы продолжали пить. Я охмелел, губы покраснели, ноги перестали чувствовать дно, жизнь налаживалась, вот только не найти тут самку.

Пенсионеры кочувырёживались, подпив нужный грамм, они выползали на сцену, выпячивали руки вперёд и шагали, стараясь попасть в ритм и такт. Если смотреть трезво, это было отвратительно, ну а коли пьяным, весьма весёлое зрелище.

– Пошли танцевать? – сказал я Саньку.

– Сейчас пойдём, – говорил он, допив свой третий бокал пива.

Я оглянулся назад, но старой дамы не было за столом. Слава Богу. Только я это подумал, как Сашка сказал:

– Смотри кто к нам идёт, – я посмотрел назад, это была она. Выходила из-за бара, походкой аккордеона, с коктейлем в руках.

– Ну мальчики, к вам можно? – спросила она.

– Конечно, – ответил Санёк.

Она села ко мне. От неё шёл истошный запах перегара, табачного дыма, и фруктовых духов.

– Я Тамара, а Вы?

– Я Иван.

– Сашка.

– Мальчики, – она была пьяна, и по моему, хотела нас снять. Сашка был прав, вот сволочь.

– Почему не танцуете? – спросила она.

– Сейчас пойдём, студенту вот девушку найду.

Она засмеялась, показав свои кривые и жёлтые зубы. Она сложила ногу на ногу, и живот лежал у неё на ноге. Фигура была у неё как у бравого солдата Швейка. Музыка взяла паузу, я захотел танцевать.

– Пойдём Санёк, – уговаривал я Сашку, в то время как он кивал головой, сам же под столом бил меня ногой.

Тамара встала из стола, взяла Сашку за руки и подняла со стула.

– Пошли танцевать, – сказала она и повела его вниз на танцпол. Кувшин музыки снова наполнился, заиграла колыбельная старых драчунов. Я поплёлся танцевать себе, слегка пошатываясь, но уверенно стоя на своих двух. Сначала взял лёгкие движения, с каждым разом показывая свои козырные приёмы. Сашка же был схвачен в сильные руки Тамары. Когда песня кончилась, заиграла следующая. Это была диско 80, взорвать танцпол мне удалось за десять минут, что даже стало стыдно. Тамара бросила из потевшего Санька на скамью запасных, сама же бросилась ко мне. У нас всё отлично выходило, вот только молодых красавиц я никак не находил. Потом была третья песня, пятая, десятая. Санёк танцевать больше не выходил, а мои ноги заболели, открывая новые и старые раны.

– Ты откуда такой взялся? – спрашивали все вокруг.

– Мы с Белгорода, – говорил я.

– Отлично танцуешь, – говорили они. Но мне было плевать, я взял свой кураж, и никому его не отдавал. Когда стукнуло одиннадцать ночи, дискотека заткнулась, диск жокей устал, а вместе с ним и все остальные. Я не чувствовал своих ног, но показать этого я не мог. Мне дали приз, народное признание выше всяких похвал.

– Ну ты дал студент, все бабки сегодня твои были, – сказал Санёк. Рубашка его была мокрая, моя и подавно. – Ты поаккуратнее с бабками, а то они тебя схватят за член, и держать будут пока не отвалится. Это ведь их последний раз, сам понимаешь.

Я засмеялся, и мы пошли обратно в номер. Там я выпил вина, разделся и посмотрел на ноги. Все мозоли были сбиты и кожа висела словно после ожога. Боль была не передаваемая.

– Завтра готовься. Теперь по всему курорту слух прошёл про танцора. Придут молодые цыпы, смотреть как ты пляшешь.

– Я больше так не смогу, – сказал я, сквозь слёзы победы.

– Не гони, всё только начинается, Ёбаный урод, – сказал Санёк, и лёг спать.