Текст книги "По ту сторону небес"
Автор книги: Карен Робардс
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
20
Кэролайн!
Кэролайн уже спустилась с последней ступеньки лестницы, когда Мэт снова завопил, чтобы она поднялась к нему. Прошла уже неделя с памятного сражения за его ногу. Сражения, в результате которого Джеймса удалось убедить принять сторону его братьев и Кэролайн против преподобного отца Миллера и мистера Вильямса, от чего последний ушел домой в ярости. Кэролайн вскоре ощутила на себе, что полностью принята новой семьей, по крайней мере, во всем, что касалось ведения домашнего хозяйства. Однако это ощущение часто рождало двойственные чувства. Мэт оказался капризным и требовательным пациентом, и Кэролайн просто измучилась, ухаживая за ним. Вынужденное пребывание в постели ничуть его не устраивало, а от Кэролайн он требовал являться по первому зову, будь то утром, днем, вечером или ночью. Сжав от гнева губы, она повернулась, чтобы в очередной раз подняться к нему в спальню. Когда Мэт снова заревел, подзывая ее к себе, она вцепилась руками в поднос с завтраком, так и оставшимся нетронутым.
– Кэролайн! Пахнет горелым, я думаю, это хлеб подгорает!
Возглас Даниэля заставил Кэролайн замереть на месте на первой же ступеньке. Она обернулась в сторону кухни и открыла рот, чтобы ответить.
– Тетя Кэролайн! А каша еще есть? – громко прокричал Дэви.
За последние несколько дней он немного смирился с ее присутствием в доме. Произошло ли это из-за того, что она ухаживала за его отцом, или потому что по доброму относилась к нему самому и к Джону, а может, из-за ее стряпни, – Кэролайн не знала. Но в этот момент для мальчика важнее всего была приготовленная ею еда.
– Ты не могла бы починить их к воскресенью, к собранию нашего прихода?
Поскольку взор Кэролайн был обращен в сторону кухни, она увидела Роберта, только когда тот остановился на две ступеньки выше, протягивая ей пару серых шерстяных чулок с огромной дыркой на месте большого пальца.
Кэролайн, ловко жонглируя подносом, взяла протянутые ей чулки и машинально спустилась на ступеньку вниз, а затем отступила в сторону, чтобы дать Роберту пройти.
– Какое это счастье, что ты умеешь штопать. Это мои лучшие чулки, и я бы не хотел, чтобы во время приходского собрания у меня торчали голые пальцы. Если не кто-нибудь другой, так Господь их увидит. – С этими словами Роберт направился в кухню, где остальные уже завтракали.
Кэролайн только что отнесла Мэту его поднос с едой, от которой он наотрез отказался, потому что вместо эля она подала ему чай. Поэтому настроение у девушки было не самое лучшее. Она наморщила нос, почувствовав запах нестиранных чулок, но ничего не сказала.
– Кэролайн! Где ты ходишь, ради всего святого?! Принеси-ка мне назад этот поднос! – снова раздался рев Мэта.
– Хлеб подгорает! А-ай! Проклятье, я обжегся! – вопил Даниэль.
– Я не наелся! – хныкал Дэви.
– Р-ав! Р-ав! – внес свой вклад в общий хаос Рейли. Рейли? Рейли в доме? Снова жонглируя подносом и чулками, Кэролайн мысленно послала Мэта к черту и бросилась на кухню, откуда явственно доносился лай. Что этот проклятый пес делает здесь?!
Переступив порог, она окинула кухню быстрым взглядом.
– Ой-ой! Ну, слава Богу, ты пришла. Хлеб подгорает, и я обжег руку, пытаясь его вытащить! – Даниэль стоял рядом с жаровней, время от времени посасывая больное место, словно ребенок.
– Тетя Кэролайн, дядя Том съел всю кашу, а я еще не наелся! – У Дэви, сидящего за столом с Джоном и Томасом, был несчастный вид.
– Можешь взять часть моей порции, только, пожалуйста, замолчи! – Джон пододвинул мальчику свою миску.
– А я хочу свою, а не твою!
– Я не всю кашу съел! – с той же детской горячностью возразил Томас.
– Съел, съел! Посмотри сам, здесь совсем ничего нет! А мне не досталось ни полложечки! – Заглянув в котел, Роберт легонько стукнул по нему в подтверждение своих слов.
– Хлеб… – Свободной рукой – вторую он все еще держал около рта – Даниэль отчаянно махал в сторону полукруглой, выложенной кирпичом печи, расположенной рядом с очагом.
– Кэролайн! – Мэт, не переставая, подзывал ее к себе с верхнего этажа.
– Р-гав!
– Где, черт побери, эта собака?! – Вопрос сам собой сорвался с ее губ. С грохотом опустив поднос на ближайший стул и швырнув на пол чулки, Кэролайн бросилась к печи, подхватывая по пути полотенце, и распахнула железную дверцу.
И как раз вовремя: еще немного, и две слегка подгоревшие буханки не удалось бы спасти.
– Они сгорели! – закричал Дэви.
– Тетя Кэролайн сделает еще, – утешил его Даниэль.
– Хорошо бы она сварила еще каши, – тихо сказал Роберт.
– Нужно вовремя спускаться к завтраку, если хочешь, чтобы тебе что-то досталось, – ответил Томас.
– Гав! Гав!
Кэролайн раздраженно оглядывалась по сторонам, когда Рейли внезапно снова залаял, судя по тембру, заливаясь от восторга. Ее и без того слабое терпение вконец истощилось.
– Где эта проклятая псина?!
Не дожидаясь ответа, девушка бросилась в гостиную, которую фактически превратила в свою спальню. Не то чтобы у нее хватало времени спать в этой комнате. Конечно, нет, ведь ей вдобавок приходилось дежурить у постели Мэта и заботиться о нуждах остальных домочадцев, а этим нуждам не видно было ни конца ни края. Однако, вопреки всякой логике, лай, судя по звуку, доносился именно оттуда. Не могла же эта тварь забраться к ней в комнату и…
Кэролайн рывком отворила дверь. Ее глаза широко раскрылись, и она в ужасе застыла на пороге. Серый свет зари позволял различить громадную тушу Рейли, взгромоздившегося на середину низенькой раскладной кровати, которую Кэролайн соорудила для себя в углу комнаты. Пес полулежал в игривой позе, упираясь передними лапами на постель. Задняя часть туловища вместе с бешено виляющим хвостом висела в воздухе. В своей огромной пасти он трепал один из лучшей пары ботинок Кэролайн.
– Вон! Пошел вон! – завизжала она, хватая стоявшую в углу кухни метлу и вбегая с ней в комнату. На ее ботинке из тонкой черной кожи с изящным высоким каблучком красовались следы огромных зубов; было видно, что он изрядно изжеван. Вон, отвратительное чудовище! Кто не закрыл дверь и позволил ворваться сюда этой зверюге?
Рейли, которому взмахи рук Кэролайн показались новой увлекательной игрой, с довольным видом соскочил с кровати и стал с бешеным лаем носиться по комнате. Миллисент, свернувшейся клубочком возле печи в кухне, хватило одного-единственного взгляда в его сторону, чтобы стремглав броситься к лестнице, ведущей наверх. Заметив это, Рейли совершил огромный прыжок и немедленно пустился в погоню, не переставая заливаться лаем.
– Да прогоните же этого пса вон из дома! Держа наготове метлу, Кэролайн пустилась вслед за огромной собакой, которая прыжками неслась вскачь по лестнице, преследуя удирающую кошку, не умолкая при этом ни на секунду.
– Проклятый пес! Кыш отсюда, убирайся, пошел вон!
Миллисент достигла верхней площадки и метнулась в спальню Мэта, дверь которой была открыта. За ней, царапая когтями дощатый пол, несся Рейли. Как и Миллисент, он влетел в распахнутую дверь.
– Что, во имя всего… – последние слова Мэта перешли в протестующий вопль.
– Вон отсюда, вон, вон!
Размахивая метлой, Кэролайн ворвалась в дверь как раз в тот момент, когда Рейли всем своим весом (а это было не меньше ста с лишним фунтов) обрушился на постель Мэта. Шипящей черной змейкой кошка соскользнула с матраца на пол и исчезла под кроватью. Вконец распалившись, Кэролайн запустила в пса метлой, но тот соскочил вниз в погоне за кошкой за секунду до того, как метла должна была коснуться его мохнатого зада. В результате удар пришелся по кровати. К счастью, девушка не попала в Мэта, который закрыл голову руками и съежился перед лицом столь яростной атаки.
– Хватит, прекратите! Кэролайн, достаточно! Рейли, сидеть! Проклятая кошка, от нее одни неприятности!
– Не смей винить в этом… этом разгроме мою Миллисент! – визгливо завопила Кэролайн.
С помощью метлы ей удалось выудить пса из-под кровати, куда он в ажиотаже с трудом втиснулся. К сожалению, вместе с ним она выгнала оттуда и Миллисент. Кошка принялась метаться по комнате, а вслед за ней с оглушительным лаем носился Рейли. Кэролайн, отчаянно орудуя метлой, гналась за ним, нанося удары по полу и мебели и уже не заботясь о причиняемом ущербе. Один особенно резкий удар пришелся на умывальник, и, прежде чем Кэролайн успела подхватить стоявшие там таз и кувшин, они свалились на пол и разбились на мелкие кусочки. Девушка завизжала от ярости, и тут ей, наконец, удалось попасть в пса. Рейли, шокированный столь грубым обращением, с воплем кинувшись мимо нее к двери, сбил Кэролайн с ног и опрокинул на кровать.
– Я убью эту чертову собаку! – с шумом выдохнула Кэролайн, уткнувшись Мэту в грудь.
Она упала, не выпуская из рук метлу, прямо на него, и сейчас он держал ее за обе руки чуть выше локтя, не давая встать на ноги. Его грудь вздымалась. Может быть, она сделала ему больно? Кэролайн озабоченно сдвинула брови и, подняв вверх глаза, обнаружила, что этот непостижимый сукин сын смеется над ней!
– Она ударила Рейли!
– Ко мне, Рейли! Ко мне, мальчик! Тетя Кэролайн не хотела тебя обидеть!
– Он не сделал бы твоей кошке ничего плохого!
– Если бы ты внезапно не повредилась в уме…
– Тебе давно пора перестать обращаться с Рейли как с каким-то диким зверем!
Словно хор из греческой трагедии, все пятеро Мэтисонов толпой сгрудились в дверях, громко выражая свое мнение и всем своим видом осуждая Кэролайн. Девушка напряглась, но Мэт еще крепче сжал ее руки.
– Ненавижу тебя, тетя Кэролайн! Я тебя ненавижу!
Это было последней каплей. Все утро Кэролайн преследовали неудачи, а ведь еще толком и не рассвело! Она работала, как проклятая, обслуживая эту неблагодарную команду: нянчила, готовила, штопала, чистила – и что получила взамен? Изжеванный ботинок, да еще Дэви заявляет ей, что ненавидит ее! Кэролайн почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие слезы обиды. Она быстро заморгала, пытаясь их отогнать, но все равно ужасно боялась, что опозорится у всех на виду.
– Подожди немного, остынь, – шепнул ей в ухо Мэт. – Дэви, ты можешь извиниться перед свой теткой попозже. А теперь – тебе и твоему брату давно пора отправляться в школу. Ты же знаешь, что тетя Кэролайн не сделала Рейли больно. Да ведь он же весит на добрых семь фунтов больше, чем она сама! Даниэль, будь добр, проводи их в школу. Да и тебе самому тоже не помешает идти, и Робу, и Тому.
– Но, папа…
Кэролайн чувствовала, как все на нее смотрят, но упорно не желала поднять глаза. Вместо этого она резко опустила голову, чтобы спрятать наворачивающиеся слезы, и неожиданно для себя уткнулась лицом в теплую, покрытую волосами мускулистую грудь Мэта. Она едва смогла подавить рыдания.
– А теперь идите. Все идите. Даниэль, закрой дверь.
Наверное, Даниэль почувствовал; что-то не так, да и трудно было бы этого не почувствовать, видя, как Кэролайн неподвижно распласталась на кровати почти поперек Мэта, уткнувшись лицом вниз и слыша, как брат велит ему оставить их одних и закрыть за собой дверь. Не говоря ни слова, Даниэль выпроводил своих братьев и племянников из комнаты и вышел сам. Когда Кэролайн услышала щелчок закрывшейся за ними двери, у нее опустились плечи. Пальцы Мэта уже не так плотно обхватывали ее руки, скорее утешая Кэролайн, чем сковывая движения.
– Ну же, поплачь, если хочешь. Я никому не скажу. – Эти слова, сказанные мягким, хоть и слегка поддразнивающим тоном, были адресованы ее макушке, поскольку она все еще не отрывала лицо от его груди.
– Я никогда не плачу. – Протест Кэролайн прозвучал не особенно внятно, а затем вообще был заглушён всхлипом.
– Да, ты мне уже об этом говорила.
– Я разбила кувшин и таз…
– Их можно заменить.
– И хлеб подгорел…
– Мы все не раз ели подгоревший хлеб. Если отрезать черную корку, ничего страшного не случится.
– А еще я сварила мало каши…
– А вот за это, – сказал Мэт назидательно-насмешливым тоном, – тебе действительно должно быть стыдно.
Девушка понимала, что он подтрунивал над ней, но ничего не могла с собой поделать. Несмотря на все усилия, из глаз Кэролайн полились слезы, и она начала громко всхлипывать.
21
– Ну-ну, я же только хотел тебя поддразнить. Чтобы ты засмеялась, а не заплакала.
Несмотря на протесты Мэта и ее собственные угрызения совести, Кэролайн, казалось, была не в силах сдержать льющиеся сами собой слезы. Она так долго давилась от слез, и ловила ртом воздух, и всхлипывала при плаче, что создавалось впечатление, будто она выплакала всю влагу из своего организма. После нескольких безуспешных попыток остановить этот потоп, Мэт оставил надежду утешить ее словами. Вместо этого он обнял Кэролайн за плечи и уютно прижимал к себе, как ребенка, пока она выплакивала все накопившиеся за прошедшие два года обиды. Ей и в голову не приходило, что он был мужчиной, к тому же совершенно обнаженным под слоем одеял и простыней. В ее горе, так внезапно взявшем над ней верх, он был просто Мэт.
– Ну-ну, малышка, поплачь.
Шепот Мэта заставил Кэролайн еще теснее зарыться ему в грудь лицом. Ее руки сами нашли его плечи и обвились вокруг них, а сама она вжалась в него так, как будто от этого зависела ее жизнь. Кэролайн сказала ему правду: она никогда не плакала, поскольку не видела в этом смысла. Ее отец, которого девушка так сильно любила, терпеть не мог всяческого проявления женских слабостей, так что, еще будучи ребенком, Кэролайн научилась не плакать в его присутствии. Поскольку мать умерла, когда ей было двенадцать лет, в ее жизни не осталось никого, кому она могла выплакаться. Поэтому умела держать свои слезы при себе. Но сейчас что-то (может быть, потеря страха, вновь обретенное чувство безопасности, или один Господь знает, что еще) заставило ее сбросить покровы и выпустить наружу годами накопленные беды и печали. Кэролайн ни за что не смогла бы перестать реветь, даже если бы и захотела.
Наверное, это было полезно для ее самочувствия. Но, имей она возможность, устроила бы так, чтобы выплакать все свои печали, где угодно, только не на груди у Мэта.
Однако, если бы на желаниях можно было ездить верхом, лучшими наездниками стали бы нищие. Кэролайн не могла осуществить свое желание. Она плакала в объятиях Мэта до тех пор, пока не убедилась, что уже не осталось ни одной слезинки.
– Ну вот, малышка, вот и хорошо.
Мэт явно знал, как обращаться с плаксами. Он то и дело легонько похлопывал Кэролайн по спине, и тепло его руки ощущалось даже сквозь ткань ее голубого шелкового платья и сорочки. Иногда смахивал с ее разгоряченного, казалось, насквозь пропитанного влагой лица намокшие от слез иссиня-черные пряди, бормотал что-то утешительное и не мешал ей реветь. Кэролайн на миг удивилась его опытности, а затем, давясь от слез и икая, поняла, что, вероятнее всего, он обращается с ней точно так же, как обращался бы в подобной ситуации с пятилетним Дэви.
– Я не Дэви. – Ее протест прозвучал несколько не так негодующе из-за сопровождавшего его сдавленного рыдания.
– Поверь, я прекрасно это понимаю.
В тоне Мэта сквозила некоторая сухость, не сразу дошедшая до сознания Кэролайн. Еще раз икнув, она наконец справилась со слезами. Затем еще немного полежала, не двигаясь, обессилев после недавнего всплеска эмоций. Постепенно она начала понимать происходящее. К своему ужасу, девушка обнаружила, что почти во весь рост лежит на постели, подмяв под собой Мэта, и лишь по счастливой случайности, а не по велению рассудка ей удалось не задеть его сломанную ногу. Одна ее рука обнимает Мэта за шею, а другая покоится у него на груди. Ее ухо прижато к его груди, там, где находится сердце. Она слышит его биение у себя под щекой.
Грудь, живот и бедра Кэролайн оказались плотно прижатыми к его сильному теплому телу, обнаженному до талии, поскольку в результате всей возни с Рейли одеяло сползло вниз, прикрывая теперь только его бедра и ноги. Ее ноздри были наполнены его мужским запахом, на языке остался солоноватый – может быть, из-за ее слез? – вкус его кожи. Руки Мэта обхватили ее за талию и плечи, крепко прижимая к гебе. И вместе с тем у Кэролайн не возникало чувства отвращения. По коже не бежали мурашки, желудок не сжимали спазмы, а тело не пронзала знакомая дрожь.
Собственно говоря, если не считать некоторой доли легкого смущения, Кэролайн была даже рада, что ее обнимают. Она чувствовала себя удивительно защищенной.
– Полагаю, теперь ты и меня будешь считать плаксой. – Произнося эти слова, Кэролайн ощущала, как волоски на его груди, в которых утонула ее правая щека, щекотали ей губы. И почувствовала, что Мэт улыбается.
– Тебя спровоцировали, – успокоил он.
Эта великодушная снисходительность заставила Кэролайн поднять голову и посмотреть на Мэта. Как она и предполагала, он улыбался. Окрашенная добротой улыбка придавала невероятную теплоту его глазам.
Кэролайн, как завороженная, не сводила с Мэта глаз и только моргала. Затем она вся напряглась: осознание того, что начинало с ней происходить, внушало страх. Господи, ведь то, что она чувствовала, было одновременно привязанностью, симпатией и… желанием. И все это она испытывала к Мэту.
– Постой, постой, откуда такая чопорность? – Мэт еще крепче сжал одной рукой талию девушки, а другой мягкую и нежную кожу ее щеки. – Ты же знаешь, я не сделаю тебе ничего плохого. Не стоит смотреть на меня так, будто я внезапно превратился в Оливера Кромвеля.
– Я не боюсь Оливера Кромвеля, – ответила Кэролайн, чувствуя, как ее инстинктивное сопротивление начинает слабеть. Сколько же прошло времени с тех пор, как она перестала ощущать себя спокойно и комфортно в чьих-либо объятиях? С тех пор как умерла ее мама? – Да и тебя тоже, если на то пошло, – добавила Кэролайн.
– В таком случае, может быть, скажешь мне, почему ты вдруг так посмотрела на меня? Разве у меня на голове внезапно выросли маленькие рожки?
– Нет, – улыбнулась она, сама того не желая.
– Тогда почему?
– Я хочу, чтобы ты меня отпустил.
– Отпущу. Собственно говоря, отпущу хоть сейчас, если ты скажешь, что действительно этого хочешь.
– Действительно хочу.
– Лгунишка.
Мэт произнес это слово очень мягко, но по его тону Кэролайн поняла, что он улыбается. Она не видела улыбку поскольку, опасаясь быть разоблаченной в своих чувствах, опустила голову. Самое лучшее – сию же минуту оторваться от него. Кэролайн прекрасно знала, что он ее отпустит. Мэт Мэтисон не такой мужчина, чтобы удерживать женщину помимо ее воли.
Впрочем, если быть перед собой до конца честной, надо признать, что и сейчас ее никто не удерживает против воли.
– Я должна проводить мальчиков в школу, – произнесла Кэролайн. Но при этом не сделала ни малейшей попытки встать. Лежа у Мэта на груди, она всем своим существом впитывала запах его кожи, тепло тела. Грудь Мэта, бронзовая от загара, казалась темной из-за покрывавших ее волос; мышцы на груди и на плечах ритмично поднимались и опускались в такт его дыханию. Кэролайн, замерев, лежала в той же позе и завороженно наблюдала за игрой натренированных тяжелым физическим трудом мускулов, приходивших в легкое движение при каждом вздохе.
– Об этом позаботится Даниэль. Ты же знаешь, они прекрасно отправлялись в школу и до твоего приезда.
– Да, – автоматически ответила Кэролайн. Все ее внимание было поглощено откровенной по своей силе красотой обнаженного мужского торса, на котором она так удобно расположилась. Даже в самых диких фантазиях девушка не могла бы представить себе, что когда-нибудь мужская нагота будет ее опьянять, как вино.
– Кэролайн!
Прошло уже немало минут, как они лежали молча. Мэт стал дышать заметно глубже и не так ровно.
– М-мм?
Его живот был плоским, как доска, и тоже мускулистым. Как и грудь, он был весь покрыт темными волосками, делавшими его чуть грубее на ощупь. Когда Мэт дышал, волосы волнообразно колыхались.
– Наверное, тебе действительно надо подниматься.
Когда до Кэролайн дошел смысл его слов, она удивленно подняла на Мэта глаза. Он все еще улыбался ей, но в синей глубине взора таилось что-то еще, словно там горел яркий огонь. И тут Кэролайн осенило, что не она одна испытывает чувство влечения. Мэт ощущал то же самое. Она видела это по глазам и на сей раз не могла ошибаться. Ей достаточно часто доводилось наблюдать этот жадный мужской блеск, чтобы научиться легко его распознавать.
Только на сей раз таким взглядом смотрел на нее Мэт. Поэтому Кэролайн не ощущала ни отвращения, ни даже страха.
А поскольку это был Мэт, он ничего больше не предпринимал, только смотрел. Более того, даже намеренно ослабил свои объятия. Он хотел ее. Выражение его глаз говорило об этом с достаточной ясностью. И все же был готов ее отпустить, и даже сам уговаривал ее уйти. Что, как ни парадоксально, больше всего и удерживало Кэролайн в прежней позе.
Она, казалось, еще плотнее прижалась к его груди, устроившись поудобнее, так, чтобы ей было легко поднимать голову и встречаться с Мэтом глазами, одновременно наслаждаясь и его мужской красотой, и тем восхитительным эффектом, который эта красота оказывала на ее тело. После Саймона Денкера Кэролайн никак не предполагала, что сможет когда-нибудь чувствовать нечто подобное. Она была уверена: та часть ее существа, которую природа предназначила, чтобы радоваться мужчине и отвечать на его ласку, была навсегда загублена недавним прошлым.
– Кэролайн… – Несмотря на игравшую на губах улыбку, в голосе Мэта чувствовалось напряжение.
– Я же говорила, что не боюсь тебя. – Кэролайн медленно провела руками по его груди и, распластав одну ладонь, положила сверху другую, а затем оперлась на них подбородком. Завитки волос на его теле – в тех местах, где они соприкасались с ее кожей, – слегка щекотали ей ладонь. – Не старайся заставить меня думать, что ты способен причинить мне зло, Мэт Мэтисон. Я же знаю, какой ты обманщик.
– Элизабет уже почти два года как умерла. А до этого она была больна, по-настоящему больна, с того самого дня, как родила Дэви.
Секунду Кэролайн отчаянно пыталась понять, какое отношение все это имеет к ним обоим. Затем смысл его слов, наконец, дошел до нее. Глаза ее округлились, и она подняла подбородок со сложенных ладоней.
– Ты хочешь сказать, что ты не… что у тебя не было… что ты… – Кэролайн не хватало смелости выразить вопрос, занимавший ее воображение.
Но Мэт, казалрсь, понял, что она имела в виду.
– Я не из тех мужчин, что изменяют своим женам.
У Кэролайн перехватило дыхание. Известие о том, что Мэт больше пяти лет не занимался любовью с женщиной, почему-то вызвало у нее целый рой греховных мыслей. Когда Кэролайн выдохнула, это скорее был приглушенный вздох.
– Ты понимаешь, о чем я говорю? – его голос звучал немного хрипло.
Кэролайн кивнула, с завороженным видом наблюдая, как кровь медленно приливает к лицу Мэта. От возбуждения его мускулистое тело, на котором она лежала, стало еще тверже на ощупь. Жар его желания проникал ей сквозь одежду, обжигая кожу. Ее груди тоже стали более упругими – и это новое для Кэролайн ощущение на какое-то время совершенно ошеломило ее. Широко раскрытыми от изумления глазами она без слов воззрилась на Мэта.
– Кэролайн, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты встанешь с этой кровати. Сейчас же. – Мэт произнес это сквозь зубы, с трудом цедя каждое слово. Его руки уже совсем не касались ее, а плашмя лежали вдоль тела но обеим сторонам кровати. Когда он заговорил, то сжал кулаки.
Их взгляды встретились, и губы Кэролайн сами собой раскрылись. Ее тело жадно чего-то требовало (Кэролайн никогда и в голову не приходило, что она способна ощущать это сладкое возбуждение, от которого становилось все жарче), а потом она испугалась и кубарем скатилась с кровати.
Встав на ноги, которые отчего-то сильно дрожали в коленях и плохо повиновались, Кэролайн повернулась к Мэту спиной, чтобы он не заметил ее замешательства. Она чувствовала, что Мэт не сводит с нее глаз, слышала за спиной его прерывистое дыхание.
– Прости, у меня масса дел, – не оглядываясь, проговорила Кэролайн. Затем, впервые в жизни двигаясь с невероятным трудом, она высоко подняла голову, выпрямила спину и прошествовала к выходу.
И только благополучно достигнув кухни, заметила, что вслед за коленями у нее начали дрожать и руки. Не в силах унять эту дрожь, Кэролайн с трудом доковыляла до стула и, обессиленная, рухнула на сиденье.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?