Текст книги "Ностальгия по убийству"

Глава 9

Когда стена задвинулась и мы с Бертом оказались в потайном коридоре, я поняла, что соваться сюда надо было с фонариком. Архитектурную хитрость Олтона Эсквита всем была хороша – потолок высокий и коридор широкий, фута три, не меньше, – но электричество сюда не провели, а двигаться в полной темноте не очень приятно.

– Мэвис, вы прихватили фонарь? – спросил Берт, нервно ощупывая стены коридора.

– Нет. А вы?

– Откуда я мог знать, что вы потащите меня в какие-то секретные ходы! Может, вернемся в вашу спальню?

– А как же Селестина? Или вы уже не хотите помочь бедной девочке?

– Как мы поможем Селестине, спотыкаясь в темноте и пробираясь неизвестно куда?!

– Пока что мы стоим на месте.

– А вы предлагаете идти? Куда?

Тут я почувствовала совсем рядом запах водки и чью-то руку на своей груди. Чью-то! Как будто здесь мог находиться кто-то еще, кроме Берта!

– Эй! Это моя грудь!

– Простите, Мэвис, просто я хотел взять вас за руку.

– Руки у меня в другом месте, я ведь обыкновенная женщина, а не монстр.

Берт нашел то, что искал, и прижал мою ладонь к себе.

– Вы решили поиграть в темноте? В какую игру? – поинтересовалась я.

– Больше всего я боюсь, что вы убежите, – произнес Берт и крепко сжал мою руку. – То есть я боюсь потерять вас.

– Лучше бы подумали, как надо действовать в такой ситуации.

– Я буду идти первым, а вы, Мэвис, положите мне обе руки на плечи и двигайтесь следом. Куда-нибудь выйдем, – устало ответил Берт. – Я понятно выражаюсь?

– Да.

Передвигаться так, как предложил Бэнкрофт, было не очень удобно: то и дело я наступала ему на пятки, и он чертыхался. Мы шли страшно медленно, время тянулось, как мед из ложки в стакан. Берт так неожиданно остановился, что я чуть не расшибла нос о его затылок.

– Ну что такое? Могли бы предупредить меня! – набросилась я на драматурга, растирая ушибленное место.

– Исчезло, – сказал Берт.

– Что исчезло?

– То, за что я держался.

– Выражайтесь по-человечески.

– Я не чувствую рукой стены. И боюсь. Я слышал, что в потайных коридорах могут быть люки. Ступишь – и покатишься вниз, прямо в ад...

– Что вы несете! Как стена могла исчезнуть?

Я обследовала пространство слева. Слева стена была. Потом я принялась исследовать пространство справа. Руки мои хватали пустоту. Стены не было. Берт был прав: мы столкнулись с неизвестностью.

– Проверьте, Берт, возможно, в этом месте развилка или поворот, – сказала я дрожащим голосом.

Берт шагнул вперед, я бросилась за ним и снова мой нос ударился о твердый затылок. Черт! Проклятая темнота! Кажется, я сломала нос. Боль была такой ужасной, что я застонала.

– Бе-ерт... Прошу вас... Говорите, когда в следующий раз вздумаете остановиться.

Он ответил мне не сразу. Я заметила, что в голосе его появились страх и растерянность.

– Мэвис... Здесь тоже стена... Наверное, вы правы: это развилка... Я чуть не расшиб об эту стену лоб...

– Вас это бы только украсило. Шрамы на лице мужчины – не так уж плохо... Что будем делать?

– Это я и сам хотел бы знать! Стукнуть бы вас по вашему любопытному носу, да ему уже и так досталось.

– Остроумец! Ну и компаньон мне достался! Я состарюсь в этом проклятом коридоре, пока он примет хоть какое-нибудь решение.

Берт дернулся, я вовремя ухватилась правой рукой за его плечо, и мы снова двинулись в путь. Левой рукой, как щитом, я прикрывала нос.

– Кажется, мы идем по спирали, – говорил Берт неуверенным голосом. – Обошли выступ... Коридор сужается... А-а-а!

Его плечо выскользнуло из моей руки, раздался грохот и крик, перешедший в стон.

Я стояла ни жива ни мертва. Что случилось с драматургом? Неужели он действительно провалился в ад?

– Берт! – жалобно позвала я. – Ау!

Откуда-то снизу донесся его голос:

– Я жив... кажется.

– Где вы? Что случилось? Вы ничего не сломали?

– Все равно здесь нет хирурга... Я упал с лестницы. Точнее, я и сейчас на ней. Не до конца докатился.

– Лестница? – в ужасе прошептала я. – Куда она ведет?

– Куда бы ни вела, а идти надо. Нащупайте ногой ступеньку и идите, – посоветовал Берт. – А я попытаюсь встать.

– Вам помочь?

– Вы и так сделали все, чтобы отправить меня на тот свет, – пробурчал он. – Чертова лестница! Я сломал себе спину!

Держась рукой за стену, я вытянула вперед правую ногу и попыталась нащупать ступеньку. Нащупала. Ага, где-то рядом должна быть еще одна ступенька. Я стала спускаться медленно и осторожно, пока не наступила на Берта.

– Правильно! Топчите меня ногами! – заорал он так, что я чуть не упала.

– Я думала, что вы уже поднялись. Извините, Берт.

– А вы не подумали, что Бэнкрофт не может подняться без посторонней помощи? Но знаете что, Мэвис, я просто обязан вас предупредить: дальнейшее продвижение по лестнице чревато большими переломами в нашей судьбе! – глубокомысленно изрек драматург. – Еще не поздно повернуть назад.

– Нет-нет, только вперед, то есть – вниз. Лестница определенно куда-то ведет. Мы должны выяснить, куда.

– Я тоже люблю приключения, но не до такой же степени, – пробурчал мой спутник.

– Если вы не подниметесь и не начнете спускаться, причем, немедленно, я просто столкну вас! – зарычала я.

Бедра мои вдруг оказались зажаты словно двумя обручами. Это Берт обхватил их руками.

– Ой-ей-ей! Что вы делаете! – вскрикнула я.

Берт уткнулся головой в низ моего живота.

– Кретин! Сейчас не время думать о сексе!

Его руки ползли по моему туловищу вверх. Это ощупывание было столь тягостным для меня, что я вздохнула с облегчением, когда Берт ухватился наконец за мои плечи.

– Извините, Мэвис, но, поднимаясь, я боялся сбить вас с ног, – сказало это мужское отродье в свое оправдание.

– Так и быть – прощаю, – процедила я. – Пойдем дальше.

Не буду рассказывать, как мы одолели лестницу и сошли вниз. Нащупали очередной коридор и потащились по нему.

– Сейчас мы выйдем к другой лестнице и поднимемся по ней вверх, – уныло предположил Берт.

– Почему вы так думаете?

– Мы обречены... Теперь до последнего вдоха мы будем ходить и ползать по этим коридорам и лестницам. Можете крикнуть – нас никто не слышит. Этот сумасшедший дом взял нас в плен.

– Вы не правы, Берт. Мы обязательно куда-нибудь выйдем, – я стиснула зубы и покрепче ухватилась за его плечо.

Минут пять спустя Берт остановился. Я была готова к этому, и нос не пострадал.

– Кажется, брезжит свет...

– Где?

– У меня такое чувство, что впереди дверь. Свет пробивается из-за нее.

– Замечательно! Дверь – это то, что нам нужно.

Берт нервно захохотал.

Мы подошли поближе. Берт нащупал ручку и потянул на себя. Потом принялся толкать от себя. Никакого результата.

– Заперто, – возвестил он.

– Вы же мастер взламывать двери. Приложите свои способности и...

– Мэвис, вы уверены, что хотите войти в эту дверь?

В голосе Берта появились незнакомые нотки, но я решила не обращать на них внимания.

– Очень хочу! Вы откроете дверь или нет?!

– Но вы же не знаете, что вас там ждет.

– Не имеет значения. Вперед! Впрочем, если вы так беспокоитесь за меня, войдите первым. Если с вами ничего не случится, следом войду я.

Он вздохнул и навалился на дверь плечом. Как я и предполагала, дверь не устояла перед грубой мужской силой и нехотя распахнулась. Берт вошел первым. Я не стала дожидаться, пока он разведает обстановку, и, рассудив, что если кто-то захочет огреть нас, то у него не будет возможности ударить одновременно двоих, так вот, я шагнула вслед за своим спутником. Честно говоря, кроме всего прочего я надеялась на свое умение драться. Мой давний друг, сержант морской пехоты, обучил меня как-то двум-трем приемам, которыми я с успехом пользуюсь в затруднительных ситуациях.

– Ну вот, мы вошли, – сказал Берт. – Но это еще ничего не значит.

Он был прав. Мы просто-напросто оказались в очередном коридоре. Единственное, что отличало его от других, – бронзовая лампа с фитилем. Наверное, она была заправлена какой-то горючей жидкостью.

– Слава Богу, все хорошо видно, – сказала я. – Больше я не разобью нос, а вы не упадете с лестницы.

– Вон там коридор поворачивает, – указал Берт. – Свернем за угол?

– Свернем!

Это ни к чему не привело: после поворота начался новый коридор, который закончился тупиком. Зачем же понадобилось сооружать этот аппендикс? Спросить у киноактера-миллионера я не могла, так как он давно покоился в земле, а его призрак шлялся черт знает где.

И вдруг я заметила, что в этом коридоре, который я окрестила про себя аппендиксом, есть две двери. Берт тоже их заметил.

– Пойдем туда? – он указал на дверь слева.

– А почему не сюда? – я указала на дверь справа.

– А мне хочется туда! – зло ответил Берт.

– Что за тон!

– Идите вы к черту!

Я не узнавала драматурга – настолько он изменился.

– Невежа!

– Вы мне надоели, Мэвис! Из-за вас я потерял уйму времени.

Одной рукой схватив меня за предплечье, второй рукой Берт распахнул дверь слева и втолкнул меня в комнату.

Здесь было темно, но из коридора лился свет, и я успела заметить, что есть стол и несколько стульев. На столе стояла лампа, очень похожая на ту, которую я видела в коридоре.

Берт вытащил из кармана спички и зажег лампу.

– Так у вас были спички?! – воскликнула я. – Почему вы не воспользовались ими, когда мы блуждали по коридорам?

– Я хотел, чтобы вы испугались, – жестко ответил он. – Однако, как всякая ограниченная особа, вы не в состоянии даже испугаться по-настоящему.

– Значит, вы хотели...

– Первый раз имею дело с такой идиоткой, – зашипел он. – Если бы вы выпили лимонад, который я вам принес, ничего бы не случилось.

– Что?!

Он толкнул меня к ближайшему стулу, и я плюхнулась на него.

– Если бы я выпила лимонад?..

– Да. Мы кое-что в нем растворили. Ничего особенного, снотворное. Вы проспали бы до утра без хлопот, а большего и не требовалось. Нам нужно было только нейтрализовать вас – дура, да еще активная, всегда представляет опасность.

– Я – дура?

Он ухмыльнулся.

– А кто трепался с Иганом Ганном? Кто пытался шантажировать Алекса? Кто лез во все дырки? Все, теперь поздно что-либо менять. В течение последнего часа я несколько раз предлагал вам вернуться в свою спальню. Вы предпочли этот путь... Допрыгалась, лягушка. И винить некого, кроме самой себя.

Он подошел к двери, вынул из кармана ключ и вставил его с внешней стороны.

– Отдыхайте, Мэвис. Ночь впереди долгая.

И вышел, захлопнув дверь. Я слышала, как ключ повернулся в замке.

Финита?

Предательство того, кто кажется мне другом... Агата предупреждала... Я почувствовала, что щеки мои пылают. Берт Бэнкрофт играл со мной, как кошка с мышью, когда водил по тайным коридорам этого кошмарного дома. Он хотел, чтобы я утомилась, испугалась, захныкала... Притворщик, он прекрасно был осведомлен о потайных ходах! Только забыл про лестницу. Вот, наверное, злился, когда скатился кубарем и намял себе бока!

Я еще раз вспомнила, как мы блуждали в темноте. Нет, Берт не все знал в этом доме, он ведь тут не живет. Но то, что он один из сатанистов, – в этом сомнения нет.

Я встала и обследовала помещение. Больше всего меня интересовал шкаф, который стоял в углу. Шкаф не был заперт, и я обнаружила в нем несколько масок, в том числе и «козлиную голову». Маски были отвратительные, гадкие, но я не поленилась их рассмотреть: «свиная голова», «голова черта» с рожками, «голова Медузы» со змеями вместо волос...

Отшвырнув эту гадость, я закрыла шкаф.

Как вырваться из западни? Попытаться взломать дверь? Вышибить ее стулом? Но дверь обита железом, так просто ее не возьмешь.

Остается только сидеть и ждать.

Спустя полчаса замок двери щелкнул. Я насторожилась.

В комнату вошла Трейси Денбор, за ней показалась тучная фигура Алекса Бланта.

Хозяева дома смотрели на меня так, словно увидели впервые. Пришлось подать голос:

– Я что, узница? Почему Берт запер меня здесь?

– И она еще спрашивает! – Алекс Блант развел пухлыми руками. – Я живу в этом доме более двадцати лет, но до сих пор ни разу не пользовался тайными коридорами. А эта пигалица приехала – и нате вам! Бегает по дому, где хочет!

Я представила, как тучный Алекс протискивается по секретным щелям, и улыбнулась. Моя улыбка вывела Бланта из себя. Зато его жена была крайне спокойна.

– Кто вы, Мэвис? – спросила она вкрадчиво. – То, что вы не старлетка, это и слепому ясно. С какой целью вы приехали к нам?

– Мисс Фарр вам все объяснила.

Алекс хлопнул ладонью себя по лбу:

– Нина! Теперь все понятно.

– Нина наняла вас, так? – уточнила Трейси. – Для чего? Следить за нами?

– Отстаньте от меня! И выпустите отсюда!

– Нина наняла ее, чтобы следить за Селестиной! – догадался Алекс и захохотал. – Нам надо было предвидеть такой поворот.

– Теперь это не имеет значения, – отмахнулась Трейси. – Нина в любом случае привезла бы эту особу сюда. Ну и что нам с ней делать?

– Выпускать Мэвис опасно... Она многое знает... Она и этот чертов мальчишка, бойскаут... Свалились на нашу голову...

Алекс и Трейси разговаривали так, словно я была неодушевленным предметом, вещью, а они решали: выбросить меня на помойку или засунуть под кровать.

– Я никому ничего не расскажу, только отпустите, – взмолилась я.

– Э, нет, куколка, тебе слишком многое известно, – покачал головой Алекс. – И про алтарь, и про Астарота... Трейси, эта дверь крепкая, как ты думаешь?

– Крепкая.

– Вы... вы хотите меня здесь замуровать? – сердце мое оборвалось.

– А что прикажете с вами делать! Незачем было лезть в пещеру. Да и призрак Олтона Эсквита явился к вам так некстати.

Я хотела возразить, что с проектором они сами все подстроили, но вовремя прикусила язык. Кажется, Алекс ничего не знал про фокус со старым фильмом и его новым озвучанием, иначе бы он выразился совсем иначе. Выходит, в доме есть еще один человек, который ведет свою игру. Быть может, этот человек поможет мне.

– Не было никакого призрака, – хмуро ответила я. – Мне приснился сон. Берт Бэнкрофт налил мне водки в лимонад, вот и померещилась какая-то ерунда.

– Нет, куколка, не верю, – усмехнулся Алекс.

– Откуда у вас такое точное описание Олтона? – прищурилась Трейси.

– Мне рассказывала о нем Нина... По Дороге сюда, – выкрутилась я.

Алекс и Трейси переглянулись.

– Это не решает проблемы, – сказал Алекс. – Был призрак или его не было – неважно.

– Ну что же... Надо искать выход, – резюмировала Трейси. – Или Мэвис присоединяется к нам и становится одной из нас, или этой ночью с ней произойдет несчастный случай.

– Только не это! – воскликнула я. – Оставьте несчастный случай для кого-нибудь другого. А что означает «становится одной из нас»? Кто вы?

Трейси величественно произнесла:

– Слуги Астарота.

Она многозначительно посмотрела на мужа.

– Ритуал посвящения должен был пройти в тот день, когда Селестина станет совершеннолетней, – продолжила Трейси. – Но вы, Мэвис, вмешались. Поэтому ритуальное действо свершится сегодня ночью.

– Присоединяйтесь к нам, – горячо сказал Блант. – Астарот любит своих последователей. Вы получите все, чего пожелаете. Все плотские утехи станут вам доступны!

В его глазах запылало безумие.

– А если я не соглашусь?

Лицо Алекса потемнело, огонь в глазах потух.

– Вы же понимаете, Мэвис, мы не можем рисковать... Если вы уедете, а потом начнете рассказывать о том, что видели в этом доме... Вы уже поняли: мы не терпим скандалов и шума в прессе.

Он произнес это негромким будничным голосом, но произвел на меня куда большее впечатление, нежели рычал бы или извергал проклятья.

– И какой несчастный случай может со мной произойти? – спросила я с содроганием.

– Вы, Мэвис, любите купаться. Решили порезвиться в воде при лунном свете. Пошли ночью на пляж... Утром вас обнаружили утонувшей... Впрочем, есть и другие варианты.

Я смотрела на этих монстров и понимала, что они говорят правду. В доме когда-то произошло убийство. Путь проторен. Где убили одну девушку – убьют и вторую. Мертвая Мэвис не сумеет помочь ни себе, ни Селестине. Мне надо выкарабкиваться из этой ситуации, притворяться, юлить... Иначе я погибну.

– Скажите, а что нужно сделать, чтобы присоединиться к вам? Что Астарот требует в жертву? Или надо подписать бумаги? В чем заключается ритуал посвящения?

Я постаралась, чтобы мои слова звучали искренне. Глазки Алекса снова заблестели.

– Ритуал заключается в том, что вы должны отдаться Астароту!

Так я и думала: секс!

– Что значит отдаться?

– Не прикидывайтесь! Вы возляжете на алтарь, а Астарот возьмет вас... ну, как мужчина женщину.

Наверное, у меня был дурацкий вид (я вспомнила паука), поэтому Алекс соизволил пояснить:

– Он возьмет вас опосредованно, через своих жрецов и слуг.

Так. Теперь мне все ясно.

– Они будут обладать вами с именем великого Астарота на устах.

– Все мужчины? – взвизгнула я.

– Жрецы и слуги Астарота мужского пола, – поправил меня Алекс.

– И женского тоже! – добавила Трейси.

Глядя на их омерзительные рожи и трясущиеся животы, я поняла, что даже если соглашусь сейчас, то покончу с собой потом. Я не вынесу такого позора и унижения.

– Нет! Я не присоединюсь к вам никогда, – сказала я твердо.

Алекс и Трейси помолчали. Наверное, им трудно было отказаться от мысли, что такая девушка, как я, не будет ублажать их.

– Ну что ж, Мэвис сама выбрала свое будущее, – сказал наконец Блант. – Точнее – она отказалась от него. Единственное, что я могу предложить вам, куколка, это спиртное. Выпейте. Будет легче принять свой жребий.

В отличие от мужа Трейси не хотела так быстро сдаваться. Глаза ее лихорадочно метались, она искала другой выход.

– Слушай, Алекс... А если раздеть ее и силой положить на алтарь? Астарот не требует согласия... Зато мы сделаем снимки... очень откровенные снимки... Мэвис никому ничего не расскажет, потому что формально будет одной из нас. Из-за фотоснимков ей нельзя будет и рта раскрыть.

– Хм, ты права. Неплохо придумала.

Алекс вздохнул с облегчением.

– Короче! – прокаркала Трейси. – Лучше подержать эту куклу на алтаре...

– ...чем под водой, и ждать, пока она захлебнется.

Глава 10

Алекс ушел, а Трейси осталась, глядя на меня с нескрываемым вожделением. От этого взгляда мне стало не по себе, в голову полезло такое, что я чуть не завыла. Трейси догадалась запереть за мужем дверь, а то бы я ринулась на прорыв. Ключ эта сатанистка спрятала где-то в недрах своего раскормленного тела.

Глаза Трейси пылали.

– Лакомый кусочек... А кожа какая нежная... Я еще вчера, когда Нина привезла тебя сюда, подумала: вот девушка, созданная для того, чтобы доставить нам удовольствие...

– Вы, мадам, извращенка, – с содроганием сказала я. – Вы ответите за все...

Трейси не слушала меня. Она мурлыкала:

– Скоро начнется ритуал... Мы притушим лампы... Мы не любим это делать при ярком свете... Подожжем сухие кладбищенские травы, они будут источать аромат... Ты будешь лежать... голая... красивая... Я чувствую, как во мне беснуется Астарот в предвкушении торжества плоти... Это будет лучший вечер сезона... Мы все насладимся...

Меня чуть не вырвало. Но Трейси ничего не замечала и не обращала на мое состояние ни малейшего внимания.

– Нам надо подготовиться, Мэвис.

Она вышла в центр комнаты и плотоядно облизала губы. Тяжело дышала, поглаживала себя по бедрам.

– Раздевайся!

– Ни за что! А если вы прикоснетесь ко мне, я выбью вам все зубы!

– Раздевайся! – властно повторила она. – Не бойся, это не больно, – усмехнулась извращенка. – Разденься сама, иначе мне придется позвать Алекса. Он очень любит эту процедуру...

Алекс? Я представила, как его жирные пальцы шарят по моему телу... Бр-р!

Делать нечего: я сняла с себя все вещи и положила их на стул. Трейси хищно наблюдала за моими действиями, и крылья ее носа трепетали. Не спуская с меня глаз, она тоже принялась раздеваться и бросать одежду на другой стул.

Обнаженные, мы стояли друг против друга.

– Да... – протянула Трейси. – Я понимаю Берта... Очень лакомый кусочек.

Я попробовала перебить ее мысли:

– Трейси, давно собиралась спросить у вас... Может, ответите сейчас, накануне ритуала... Кто убил Мэри Блендинг?

– Ты имеешь право это знать. После ритуала – вольно или невольно – ты станешь такой, как мы. А фотоснимки, которые мы сделаем, заставят тебя держать язык за зубами... – Она еще раз оглядела меня с ног до головы. – Надо сказать, чтобы тебя сфотографировали вместе со мной. Я хочу иметь такой снимок... на память...

Трейси поглаживала уже не только бедра, но и свою грудь. Честно признаюсь, дряблые мышцы, покрытые жиром, и отвисшая кожа всегда вызывали во мне негативные чувства, но теперь приходилось их скрывать.

– Ритуал – это большее, чем обряд или обет, – вкрадчиво говорила Трейси. – Это полная невозможность стать прежним человеком... Мы, жрецы и слуги Астарота, связаны друг с другом навсегда...

– Скажите, а кто приобщил вас к черной магии?

– Агата. Многие годы она была рядом с Олтоном Эсквитом...

– Эта морщинистая обезьяна?!

– Ну, тогда она была очень красива... Агата любила Олтона без памяти, и настал день, когда крепость рухнула: Олтон сказал, что женится на Агате. Примерно тогда же появилась Мэри Блендинг. Олтон потерял голову... Мэри была моложе Агаты и... Какие могут быть сравнения выпитой чаши перед бокалом, полным игристого вина! Агата страдала... Никто не мог здесь помочь. И тогда она обратилась к Астароту.

Глаза Трейси заволокло пеленой. Я слушала, затаив дыхание: сейчас все откроется.

– Агата еще раньше посвятила нас в таинства культа Князя тьмы, у нее природный дар к оккультизму... И вот однажды Агата сообщила: Астарот хочет Мэри Блендинг. Нам все стало ясно... Олтон Эсквит понятия не имел, чем время от времени мы занимаемся в подвале его дома. Если бы он узнал, то сжег бы этот дом вместе с гостями... Сделать Мэри одной из нас означало полный разрыв Мэри с Олтоном...

Трейси облизала пересохшие губы.

– В тот день, когда Олтон наметил очередную вечеринку, Агата сказала, что Мэри будет наконец посвящена... Ритуал должен был начаться в два часа ночи. Мэри ни о чем не догадывалась. Двое наших обманом свели ее в подвал, а там... Платок с хлороформом на лицо – и можно начинать. Мы раздели Мэри, уложили на алтарь... Как она была красива! От ее кожи исходил дурманящий аромат... Какие ноги... грудь... Мы пели гимны, восхваляя Князя тьмы, и готовились... И вдруг Агата словно обезумела. Схватила острый нож и ударила Мэри в сердце... Потом еще раз... Мы не успели спасти ее.

– На лбу девушки было нарисовано раздвоенное копыто, так? Откуда оно взялось?

– Это все Агата... Никто не мог оттащить ее от Мэри. Наконец один мужчина догадался ударить ее по голове светильником. Агата потеряла сознание, но Мэри к этому времени была уже мертва... Потом разразился скандал... Мы упрятали Агату в частный санаторий. Наше сообщество распалось, со многими из тех, кто был тогда в подвале, я больше не встречалась... Казалось, что у нас с Астаротом больше не будет встреч... Алекс навещал Агату в санатории, врачи говорили, что она находится в ступоре с восковой гибкостью...

– Что это такое?

– Одно из проявлений кататонии. Агату лечили, но мы были уверены, что она останется в санатории до конца своей жизни. И вдруг она поправилась! Заявилась к нам и сказала, что Алексу необходимо купить дом Олтона Эсквита, поскольку это идеальное место для нашего общения с Астаротом. Агата узнала, что дом продается очень дешево – наверное, покупателей отпугнул скандал... Мы не хотели сюда возвращаться, но эта ведьма настаивала на покупке дома. Агата сказала, что если Алекс не согласится с ее предложением и если ритуалы не продолжатся, то она публично признается в убийстве Мэри Блендинг и назовет всех, кто находился с ней тогда в подвале. Более того – укажет, что они были соучастниками.

Трейси криво усмехнулась и пожала плечами.

– У нас с Алексом не было выбора. Не идти же в тюрьму... Мы купили дом, и все неплохо устроилось. Агату мы называем своей служанкой, но на самом деле это не так. Она – верховная жрица.

– Когда появились рисунки на стенах подвала?

– Тогда, когда дом стал всецело нашим. Паука нарисовала Агата. Она очень гордится своими художествами. А что по мне – так обычная мазня, – скривилась Трейси.

– Ладно, это неважно... Меня волнует судьба Селестины. Что вы будете делать с дочкой Нины?

Трейси хихикнула:

– Больше я тебе ничего не скажу. Сама все увидишь.

Дверь отворилась, и вошел Алекс. Никакой одежды, даже намека на плавки. Голый хозяин дома выглядел самым настоящим сатиром, разве что без рожек. Отвисшее брюхо, кривые ноги, дряблая грудь...

– Все готово! – возвестил он.

На жену Алекс почти не смотрел. Его взгляд был прикован ко мне.

– Сегодня будет особенный вечер, – пробормотал он. – Столько сюрпризов... Алтарь будет украшен лучше, чем обычно...

– Слава Астароту! – негромко, но твердо произнесла Трейси.

Она тоже не обращала на супруга внимания. Очевидно, оба уже давно надоели друг другу, и теперь только так называемые ритуалы скрашивали их совместную жизнь.

Подойдя к шкафу, Трейси открыла его и достала маски. Себе на голову она нацепила маску злой горгоны со змеями вместо волос. Удачный выбор! Как я поняла, у каждого в подвале была своя роль, и маска служила символом.

– Мэвис, когда Астарот насладится тобой, мы примем решение, какую маску приготовить для тебя, – сообщила она «приятную» весть. – Так что, жди!

Мысленно я послала эту извращенку далеко и отнюдь не в курортные места.

– Времени мало, – поторопил Алекс.

– Ритуал пройдет без изменений? – спросила его Трейси.

– В общем, да. Но основное событие передвинуто ближе к началу. Ну, а что касается Мэвис... – Он еще раз оглядел меня и усмехнулся. – Ее решено оставить на десерт.

Алекс нацепил на себя маску быка и схватил меня за руку.

– Веди себя подобающим образом, куколка. И не говори ни слова. Если пискнешь – пеняй на себя.

Он так сжал мою руку, что я застонала.

– Поняла?

– Поняла...

– Мы не шутим. Если ты попробуешь убежать или начнешь кричать, ни у кого не дрогнет рука... Подумай о своем будущем.

– Идем, – сказала Трейси и двинулась первой. Алекс шел следом, крепко держа меня за руку. Мы вышли в коридор и направились к той самой двери, которая была справа и в которую Берт так не хотел пускать меня. Трейси распахнула ее, и я поняла, что за дверью находится помещение наподобие склепа, в котором я уже побывала сегодня днем. Тогда я попала в него из пещеры.

Трейси прошла к алтарю, и движения ее изменились. Теперь она виляла бедрами, делала непристойные жесты и вообще походила на выжившую из ума проститутку. Алекс зачмокал губами и затряс животом. Я заметила, что из-под его маски по шее течет пот.

Помещение было полуосвещено, по полу струился сизый дым, воняло паленой травой и какими-то цветами. От одного только запаха мне стало тошно. Колени мои задрожали, и я вдруг сообразила, что помимо воли участвую в каком-то омерзительном событии, которое полностью перечеркнет мою хотя и небезгрешную, но довольно пристойную жизнь.

Паук на стене снова «ожил». Наверное, все дело было в сизом дыме и хитроумной подсветке. Я понимала, что это всего лишь рисунок, но тем не менее волосатые лапы его и в самом деле шевелились, а жаба следила за мной своими выпученными глазами.

Я попыталась вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, но голова моя вдруг стала пустой, как колокол.

В подвале, кроме нас, уже находились двое. Уолтера Томчика, несмотря на маску ястреба, я узнала сразу: маленькие, покрытые рыжим пушком руки, торчащие ребра и отвислый зад не оставляли никаких сомнений, что это сам господин продюсер явился на сатанинский праздник.

Вторым, несомненно, был Берт Бэнкрофт. Ну и маску ему подобрали! Представьте коротконогого мужчину с бабьими покатыми плечами, голову которого украшает огромная лосиная морда с большими рогами. Более нелепой твари я отродясь не видела!

Трейси, все так же виляя бедрами, подошла к Уолтеру и Берту. Они поздоровались, но как!.. Я даже покраснела. Трейси протягивала руку к тому, что внизу живота, и пожимала... Я, разумеется, не ханжа, но, когда увидела, что мужчины проделывают с Трейси то же самое, отвернулась, не в силах скрыть свое отвращение.

Приспешники Астарота издавали утробные звуки, ржали, довольные собой и другими, трясли телесами... Алекс – я чувствовала это – очень хотел присоединиться к ним, но не осмеливался выпустить мою руку.

Я посмотрела на алтарь и ахнула: во всю длину на алтаре лежало черное бархатное покрывало. Рядом на столике на роскошной алой подушке сверкал острый нож. Тут же стояли пять бутылок с длинными узкими горлышками, наполненные разноцветными жидкостями.

Вдруг я уловила чьи-то шаги и оглянулась.

Высохшее, как бобовый стручок, морщинистое тело могло принадлежать только Агате. На голове у нее была маска сатаны.

Агата подошла к алтарю и медленно повернулась к нам.

– Вот и настал урочный час, когда мы вновь возносим хвалу нашему хозяину – великому Астароту!

Ее металлический голос, лишенный выражения, проникал повсюду и вызывал трепет. Свита замерла. И вдруг сатанисты заорали:

– Хвала Астароту! Хвала Астароту!

Агата стала произносить слова, каждое из которых было понятно, но в целом смысла не получалось. Присутствующие повторяли эти слова, и внезапно я поняла, что они читают молитву Всевышнему задом наперед.

Агата что-то резко крикнула, схватила бутылку с зеленой жидкостью и стала брызгать из бутылки на сатанистов. Она обильно полила всех, включая меня. Я пыталась уклониться, но Алекс держал меня крепко. Агата вылила на мою грудь остатки чего-то пряно-вонючего, дурманящего и сказала своим металлическим голосом:

– Астарот дает тебе возможность начать жизнь заново... Я говорила о том, что в будущее ведет несколько дверей. Ты сама выбрала свой путь. Теперь ты станешь одной из нас, прими это как дар...

Она вернулась к алтарю. Голос ее стал звучать еще громче, еще торжественнее:

– Пришло время Князя тьмы! Пришло время Астарота! Он выбрал невесту, и мы почтительно падаем ниц перед его выбором. Он хочет ее! Мы все хотим ее! Пусть она войдет!

Возбуждение стало всеобщим. Сатанисты что-то шептали друг другу, гладили один одного, одобрительно похлопывали... Алекс булькал, как бурдюк, из которого выливается брага. Уолтер урчал и мяукал, как канюк. Берт хрюкал...

Агата вышла.

Все посматривали на дверь в ожидании.

Агата вернулась, ведя за руку Селестину.

На ней был длинный черный балахон с капюшоном. Я заметила, что бедная девочка идет, опустив голову. Наверное, Селестину опять опоили какой-нибудь дрянью или дали наркотик. Я, которая должна была уберечь ее, стою в полнейшем бессилии, смотрю на вакханалию и ничего не могу изменить. Несчастная Селестина даже не понимает, куда ее ведут и что будут с ней делать. Вот ужас!

Я дернулась, пытаясь избавиться от захвата Алекса, но Блант был настороже, и у меня ничего не вышло.