Текст книги "Проклятие наличности"
Автор книги: Кеннет Рогофф
Жанр: Экономика, Бизнес-Книги
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)
Теперь рассмотрим вопрос о том, какой доход получает США (или еврозона), давая в руки мировой теневой экономике повсеместно принятые способы анонимных трансакций. В главе 3 мы уже имели возможность ознакомиться с оценками объема долларов и евро, которые хранятся за границей. Безусловно, эти запасы достаточно значительны и их величина составляет приблизительно половину прибыли США, получаемую от продажи бумажных денег. Однако, как я уже отмечал, общий объем недополученной прибыли от сеньоража, по всей вероятности, может компенсироваться за счет косвенных доходов, получаемых в результате более высоких налоговых отчислений с теневой экономики, не говоря уже о том, что дополнительным преимуществом может стать сокращение уровня преступности. Если США приступят к постепенному сокращению объема находящихся в обращении бумажных денег (возможно, за исключением купюр мелкого достоинства и/или монет, о чем говорилось в главе 7), то доля евро, скорее всего, увеличится, хотя, скорее всего, и не пропорционально. Для таких стран, как Мексика, Колумбия и Аргентина, американские доллары, обращающиеся в теневой экономике, гораздо более ликвидны, чем «теневые» евро, хотя бы потому, что между этими странами и США происходит двусторонний обмен товарами и людьми. Конечно, при таких обстоятельствах в еврозоне неизбежно активизируется бизнес наркобаронов и торговцев людьми, которые ранее для своих операций использовали долларовые купюры. Соответственно, в новых условиях еврозона сможет хорошо заработать. Надеюсь, однако, что у еврозоны не будет мотивации для развития такого бизнеса, особенно теперь, когда лидеры европейских стран начинают осознавать, какую роль наличные деньги играют в финансировании нелегальной иммиграции и террористической деятельности, не говоря уже об облегчении доступа к налоговым лазейкам.
Конечно, в идеале то же самое должны сделать и остальные члены большой семерки и, рано или поздно, даже такие «безопасные убежища», сохраняющие купюры крупного номинала, как Швейцария, Сингапур и Гонконг. Одно из преимуществ, которые можно получить в результате скоординированных действий, состоит в том, что это облегчит политическое решение проблемы выведения из обращения бумажных денег. Это может также стать наиболее эффективным средством в борьбе с международной преступностью. Мировая преступность может, и наверняка будет, использовать альтернативные валюты, например юани или рубли, правда, эти платежные средства являются на порядок менее ликвидными (вспомним принятые в Китае меры регулирования движения капитала) и вряд ли могут рассматриваться в качестве идеального заменителя главных мировых валют. Более того, самая крупная китайская купюра в 100 юаней соответствует лишь 16 долларам (правда, по некоторым источникам, в Китае собираются приступить к выпуску более крупных купюр)[347]347
Самая крупная купюра в России – это 5000 рублей, что приблизительно соответствует 77 долларам (правда, эта цифра может меняться вследствие волатильности обменного курса, что типично для России). Бывший глава банка Standard Charter Bank, Питер Сандс (Sands 2015), настаивал на создании координационной группы стран двадцатки, которая начнет работу по изъятию из обращения купюр крупного номинала. Группа двадцати включает представителей различных государств и глав центральных банков из 20 крупнейших стран. Совещания этой группы проводятся на уровне министров и глав правительств. На сегодняшний день это самый важный орган, занимающийся решением глобальных экономических проблем.
[Закрыть].
Действительно, существует мнение, что крупные американские купюры являются мощным положительным фактором для таких стран, как, например, Россия, где с помощью наличных денег рядовые граждане могут защитить себя от контроля коррумпированных правительственных чиновников. Московских риелторов не удивляет, когда человек, приходя на оформление сделки по покупке квартиры, приносит с собой портфель, набитый 100-долларовыми купюрами. К сожалению, на каждый случай использования наличных долларов или евро с целью упрощения трансакции, которую любой американец сочтет оправданной, приходится десяток иных случаев, которые с моральной точки зрения, оправдать никак нельзя – например, трафик молоденьких русских или украинских девушек во Францию или в страны Среднего Востока. В странах, находящихся ближе к США, в Колумбии или Мексике, наркобароны получают американские доллары в результате торговых операций на территории США. Эти доллары они затем используют для покупки оружия и для подкупа политических деятелей, полиции и таможенников. В целом же, даже если учесть, что в некоторых случаях использование долларов помогает поддерживать экономическую деятельность (я имею в виду, например, некоторые страны Латинской Америки, где жители не доверяют местным валютам)[348]348
По оценкам Колачелли и Блэкберн (Colacelli and Blackburn 2009), тот факт, что Аргентина могла продолжать использовать доллары в течение первых нескольких лет после произошедшего в 2002 году дефолта, возможно, способствовал увеличению ВВП этой страны на 0,6 %.
[Закрыть], аргумент в пользу того, чтобы сохранять бумажные деньги в контексте международной политики, выглядит весьма сомнительным.
Пока мы обсуждали лишь американский доллар. Что можно сказать о валютах других стран? В каждой стране существуют свои законодательные и культурные традиции, но в целом вопрос о постепенном сокращении объема бумажных денег стоит для них даже острее, чем для США.
Для Японии вопрос о потере сеньоража от использования наличных денег различными международными преступными организациями не столь актуален, поскольку иены редко покидают пределы Японии. Вообще-то Японию можно считать главным кандидатом на то, чтобы раньше других стран приступить к сокращению объема наличности, учитывая ее многолетнюю борьбу со сверхнизкой инфляцией и низкую достоверность долгосрочных показателей инфляции, принятых Банком Японии. Что бы ни произошло в течение нескольких последующих лет, сегодня у Японии имеются высокие шансы столкнуться с повторением дефляции, которую она регулярно переживала в течение последних двух десятилетий. Как отмечалось в главе 7, некоторые менее крупные страны с развитой экономикой, такие как Швеция и Дания, уже предприняли важные шаги по резкому сокращению использования наличных денег в своих экономиках.
В Великобритании беспокойство вызывают несколько иные вопросы. Здесь наблюдается достаточно свободное движение евро, как в страну, так и из страны, несмотря на введенное ограничение, согласно которому любой гражданин, приехавший в Великобританию с суммой более чем 10000 евро, должен сообщить об этом в таможенной декларации. Жители Европы легко могут въехать в Великобританию или выехать из нее. Безусловно, какой бы режим ни был введен в будущем, эта ситуация сохранится. По некоторым оценкам, в Лондоне проживает от 300000 до 400000 французских граждан. Это дало возможность мэру Лондона Борису Джонсону заявить в 2013 году, что он является мэром шестого по величине французского города[349]349
(Johnson 2013).
[Закрыть]. Естественно, для Великобритании будет гораздо легче, чем для любой другой страны, сократить количество бумажных денег (которые вскоре планируется заменить на пластиковые), в координации с Европой. Однако различные меры контроля, уже введенные Казначейством и Агентством по борьбе с серьезной организованной преступностью, легко можно было бы перенести и на иностранные купюры крупного номинала.
Если бы развитые страны приступили к постепенному уменьшению объема своих национальных валют, существующих в бумажной форме, особенно купюр крупного номинала, которые широко используются в преступном мире и в целях коррупции, то в выигрыше от этого оказалось бы большинство развивающихся стран. Для многих из них еще слишком рано задумываться о сокращении объема собственных наличных денег. Во-первых, большинство развивающихся рынков пока еще даже не приблизилось к нулевой границе процентных ставок. Многие из них отчаянно борются за то, чтобы удержать показатели инфляции на уровне ниже 10 %. Большинству этих стран приходится выплачивать по своим облигациям премии за риск. Таким образом, установление отрицательных процентных ставок для того, чтобы обеспечить гладкое функционирование монетарных систем, для них пока не актуально. Кроме того, хотя некоторые развивающиеся страны лидируют в использовании мобильного банкинга, их финансовые инфраструктуры в целом гораздо менее развиты, и большой процент населения все еще не имеет доступа к банковским услугам (например, около 50 % жителей Колумбии). Поэтому обеспечение населения бесплатными универсальными банковскими дебетовыми картами сопряжено для этих стран с гораздо большими сложностями, чем, например, для США или Германии. В частности, в Китае большая доля населения продолжает проживать в относительно бедных сельскохозяйственных районах. Поэтому, даже если крупные прибрежные города смогли бы обойтись без наличных, для большей части Китая это было бы совершенно невозможным. Еще более сложной выглядит эта проблема для Индии: темпы производства здесь растут, но Индия все еще существенно отстает от Китая по уровню экономического развития.
Есть еще один, наиболее важный момент: в случае с формирующимися рынками и развивающимися странами пока совсем не очевидно, что меры по уменьшению размеров «неформальной» экономики путем сокращения использования наличных денег в совокупности дадут положительный эффект. В неформальном рынке занятости широко используется труд малообразованных непрофессиональных рабочих, которые не могут получить работу в официальном секторе экономики. Им также трудно попасть в законопослушные фирмы, которые вынуждены нести расходы, связанные со взаимодействием со слабыми государственными институтами.
Таким образом, многие развивающиеся рынки сталкиваются с серьезными проблемами коррупции, и именно слабость государственных институтов задерживает их развитие[350]350
(La Porta and Shleifer 2014).
[Закрыть]. Примером может служить недавний скандал, разразившийся в Бразилии вокруг коррупции в нефтяной и строительной областях промышленности. Сообщалось, что общий размер взяток и откатов превысил 3 миллиарда американских долларов, и эта цифра продолжает расти. Обвинения в коррупции коснулись здесь лиц самого высокого уровня[351]351
David Segal, «Petrobras Scandal Leaves Brazilians Lamenting a Lost Dream», New York Times, August 7, 2015.
[Закрыть]. Конечно, коррупция такого размаха осуществляется в самых различных формах, а не только в денежных взятках, однако во многих сообщениях продолжают фигурировать именно деньги. Даже если развивающимся рынкам еще слишком рано задумываться о постепенном уменьшении оборота бумажных денег, все-таки можно попытаться избавиться хотя бы от купюр крупного номинала. В настоящее время, учитывая очень низкий обменный курс бразильского реала к доллару, самая крупная купюра (100 реалов) стоит всего лишь 30 долларов, но еще несколько лет назад эта сумма равнялась почти 60 долларам.
До сих пор в этой главе мы рассматривали проблемы международного масштаба, возникающие при постепенном сокращении объема наличных денег. Теперь задумаемся: какими могут быть последствия от установления отрицательных процентных ставок? Этот вопрос нужно конкретизировать: предположим, что Федеральная резервная система первой из главных мировых центральных банков полностью преодолеет нулевую границу процентных ставок. При этом центральные банки других развитых стран, по причине сохранения бумажных денег, будут иметь возможность лишь одной ногой ступить на территорию отрицательных процентных ставок. В нормальной ситуации с положительными процентными ставками координация международной монетарной политики развитых стран имеет, по всей вероятности, относительно малое значение. Конечно, нельзя отрицать, что если время от времени наблюдаются некоторые побочные эффекты, то они носят явно второстепенный характер[352]352
(Obstfeld and Rogoff 2002).
[Закрыть]. До тех пор пока странам удается сохранять порядок в своей монетарной системе, механизм будет работать более или менее успешно. (По этому поводу можно сделать ряд оговорок, в частности следующее: не исключено, что в какой-то крупной стране будут наблюдаться серьезные перекосы в экономике, которые можно будет смягчить только с помощью активной монетарной политики. Однако здесь нет необходимости углубляться в эти детали[353]353
В работе Гопината (Gopinath 2015) приводятся свидетельства того, что значительная доля международной торговли осуществляется в долларах.
[Закрыть].)
Тем не менее в исследованиях, посвященных проблеме координации монетарной политики, как правило, упускается вопрос о нулевой границе процентных ставок. Вместо этого высказывается мнение о том, что каждая страна может двигать процентные ставки в ту или иную сторону для того, чтобы сбалансировать расхождения между инфляцией и производственным выпуском. Лишь недавно экономисты начали серьезно разрабатывать вопрос о том, в какой степени нулевая граница влияет на обычные экономические результаты. В ряде последних работ высказывалась идея, согласно которой крупный центральный банк, попавший в «ловушку ликвидности», может потянуть за собой и многие другие страны. А если в такой ловушке оказывается сразу несколько стран, то это может спровоцировать конкуренцию между странами по скорости девальвации обменного курса в качестве последней надежды монетарной политики[354]354
См.: (Caballero, Farhi, and Gourinchas 2015).
[Закрыть].
В принципе, такой анализ можно несколько расширить и попытаться ответить на вопрос, что произойдет, если процентные ставки центральных банков во всех главных регионах мира упадут до нуля, но при этом у одних центральных банков будет возможность опустить их до отрицательных величин, а у других такой возможности не будет. Предположим, например, что в результате глобального спада производства процентные ставки всех крупнейших центральных банков упали до нулевой отметки. Но к этому времени в США уже произошло изъятие из оборота бумажных денег, а другие центральные банки этого еще не сделали. Это могло бы позволить Федеральной резервной системе установить очень низкие отрицательные процентные ставки, в то время как другим странам пришлось бы удерживать свои эффективные процентные ставки на низком, но не отрицательном уровне. Резкое понижение процентных ставок в США в целом послужило бы позитивным вкладом в глобальный спрос, однако одновременное обесценение доллара сдвинуло бы глобальный спрос на территорию США. Как минимум выгода США была бы непропорциональной, и, в принципе, другие страны могли бы оказаться в еще худшем положении, нежели в ситуации, при которой США, как и другие страны, сохранили бы нулевую границу процентных ставок. Этот вопрос пока остается открытым и требует тщательного изучения. Однако нетрудно представить себе, что если какая-то одна страна в одностороннем порядке будет проводить политику отрицательных процентных ставок, то эффект от этого окажется далеко не побочным и может вызвать серьезные проблемы.
В некотором отношении в мире уже наблюдалась такая асимметричная ситуация. За десятилетие до начала финансового кризиса 2008 года только Банк Японии удерживал свои процентные ставки на нулевой границе, в то время как другие центральные банки такую политику не проводили. Это десятилетие для Японии было не из легких, однако трудно сказать, в какой степени на это повлияло отсутствие координации в международной монетарной политике.
До сих пор в центре нашего внимания находилась координация монетарной политики среди развитых стран, где внешние последствия могут быть достаточно скромными. С развивающимися странами дела обстоят иным образом. На формирующиеся рынки глубокое влияние оказывает монетарная политика США, поэтому их рынки акций и облигаций чутко реагируют на любое резкое изменение американских процентных ставок. Профессор Лондонской школы экономики Хелен Рей утверждает, что зависимость развивающихся рынков от условий мирового рынка капитала, по всей видимости, влияет на то, склонятся ли они в пользу фиксированных или в пользу гибких процентных ставок[355]355
(Rey 2013).
[Закрыть]. Из этого напрашивается следующий вывод: если допустить, что США установит отрицательные процентные ставки, то такой шаг, по-видимому, может только усугубить проблему, поскольку приведет к увеличению амплитуды циклов американских процентных ставок. Однако, если бы инструмент отрицательных процентных ставок позволил США с большей скоростью высвободиться из «ловушки ликвидности», то, не исключено, и внешние затраты тоже могли бы сократиться.
На сегодняшний день Федеральная резервная система при определении своей политики не берет в расчет благосостояние других стран. Их интересует лишь то, в какой степени любые мировые негативные последствия могут рикошетом отразиться на США. Вряд ли такое положение дел можно назвать оптимальным для управления глобальной экономикой. Однако рассмотрение этого вопроса не входит в мои задачи.
Глава 14
Криптовалюты и золото
КОГДА я пытаюсь объяснить людям, что постепенное уменьшение объема бумажных денег могло бы принести большую пользу, они практически всегда думают, что я призываю перейти к криптовалюте, такой как, например, биткойн. Когда они осознают, что я имею в виду нечто совсем иное, они чувствуют разочарование[356]356
Подробное обсуждение вопроса о происхождении криптовалют и анализ его различных аспектов можно найти в работе Винья и Касей. См.: (Vigna and Casey 2015).
[Закрыть]. Естественно, любой человек, которому хотелось бы применять технологии распределенных реестров, возлагает огромные надежды на потенциальное использование криптовалют в сфере финансовых услуг в целом и хранения информации о сделках в частности. Однако в обозримом будущем оптимальной представляется система, при которой единицей расчета остаются деньги, выпущенные государством, хотя, конечно, рано или поздно и они полностью перейдут в электронный формат.
Я прекрасно понимаю, что многие пропагандисты альтернативных платежных систем придерживаются либертарианской точки зрения, согласно которой новые интернет-технологии освободят людей от тирании государственной валюты и законодательства. Они твердо уверены, что если в обращении будет криптовалюта, такая как биткойн, то наступит день, когда отпадет необходимость доверять деньги банкам. Для тех, кто свято верит в потенциал криптовалют, любые попытки найти способы для улучшения существующей монетарной системы (а, собственно, это и является целью данной работы) – пустая трата времени. Для них лучше всего было бы поторопить время в ожидании прекрасного нового мира, в котором правительство не будет больше иметь никакого отношения к платежам и даже не будет контролировать расчетную единицу.
Я с должным уважением отношусь к идее о потенциальной безопасности, которую сулят новые технологии распределенных реестров, а также к хитроумным алгоритмам, лежащим в основе некоторых новых «валют». Однако вера в то, что биткойн, или какая-то иная криптовалюта, в скором времени сможет заменить доллар, представляется мне по крайней мере наивной. За тысячелетия создатели различных валют усвоили, что в соревновании с государством трудно бесконечно удерживать первенство – ведь государство имеет возможность постоянно менять правила игры до тех пор, пока не возьмет верх. Если частный сектор найдет намного более совершенный способ управляться с финансами, то все равно государство приспособится к новым правилам и внесет необходимые законы, чтобы в итоге оказаться в выигрыше. Даже если сделать чисто теоретическое предположение и представить себе, что нельзя избежать внедрения технологии криптовалют, то победившая валюта (скажем, биткойн 3.0) просуществует только до тех пор, пока на смену ей не придет контролируемый государством «бенкойн» (который назовут так в честь Бенджамина Франклина, портрет которого сегодня украшает 100-долларовые американские купюры).
Такое вполне возможно вовсе не потому, что государства столь обеспокоены сохранением сеньоражных доходов с валюты. По крайней мере не это должно быть главным поводом для волнения. Главная причина состоит в том, чтобы сохранять возможность использовать монетарную политику в трех целях: во-первых, для того, чтобы стабилизировать функционирование частного сектора; во-вторых, для того, чтобы использовать кредитование в случае финансового кризиса (то есть выступить в роли кредитора последней инстанции); и, наконец, в-третьих, для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации, когда будет необходимо осуществить частичный дефолт (в реальных ценах) правительственного долга, иметь возможность взвинтить цены. Для эффективного выполнения этих задач государству очень полезно осуществлять контроль над единицей расчета, а также над валютой, используемой в большинстве частных контрактов.
Но если вдруг все закончится тем, что валюта станет делом частного сектора, а при этом произойдет массовое снятие денег с банковских счетов, кто тогда сможет спасти банки? Да, конечно, истории известны факты, когда частный сектор организовывал такое спасение. Как известно, знаменитый нью– йоркский банкир Дж. П. Морган помог остановить панику 1907 года, которая произошла еще до того, как в 1913 году была создана Федеральная резервная система. Морган вложил в банк крупную сумму собственных средств и убедил других нью-йоркских банкиров последовать его примеру. Тогда этот шаг позволил укрепить банки. Но подобное мероприятие не дало бы никакого эффекта в сегодняшнем глобализированном мире, и уж тем более при глубоком системном кризисе. Теперь необходимо вмешательство государства – оно должно подкрепить финансовые рынки или хотя бы организовать упорядоченный дефолт.
Очень важно, чтобы у государства имелась возможность собрать ликвидные активы в больших размерах – в случае войны, пандемии или иной кризисной ситуации, в результате которой может возникнуть неожиданная кратковременная нехватка крупных финансовых средств. Существует несколько способов, позволяющих сохранять «фискальное пространство», включая рациональное управление долгами, однако исключительно важным рычагом является возможность осуществлять контроль над единицей расчета. Этот механизм становится особенно полезным в том случае, когда долговые обязательства страны номинированы в ее собственной валюте, что позволяет государству осуществлять частичный дефолт с помощью инфляции. А если вдруг разразится финансовая катастрофа, то государство, не контролирующее собственную валюту, не сможет использовать современную политику стабилизации монетарной системы.
Одновременно могут существовать несколько единиц расчета, и можно привести много примеров, когда в небольших странах наряду с местной валютой широко используется доллар (или евро). Но в целом единица расчета является той естественной монополией, которую должно единолично контролировать хорошо организованное государство, имеющее сильные законодательные и фискальные институты. Если когда-нибудь правительство США решит ввести бенкойн и взять его под свой контроль, то для того, чтобы компенсировать издержки на поддержание системы, оно сможет использовать поступления от сеньоража. А для того чтобы система никогда не стала неплатежеспособной, государство также сможет использовать и доходы от налоговых поступлений. В этом и состоят основные преимущества государственного контроля над валютой, с которыми частный сектор не сможет конкурировать. Есть еще один, даже более важный, момент: чтобы победить в этом соревновании с частным сектором, государство имеет возможность использовать законы и постановления, и даже может прибегнуть к силовым методам. Государство, которое поставило перед собой твердую цель, всегда выйдет победителем в борьбе за господство над деньгами как минимум в перспективе. Могут активно развиваться и иные трансакционные средства, но государственная валюта всегда будет оставаться главной.
Независимо от того, продолжит ли свое существование первое поколение криптовалюты в следующем десятилетии, кодирование данных с помощью технологии распределенных реестров, созданные в процессе появления этого типа валюты смогут, по всей вероятности, обеспечить основу для более надежной защиты самого широкого круга финансовых трансакций. В двух словах, основная идея состоит в том, чтобы создать такую систему, при которой различные физические или юридические лица имели бы стимул к ведению независимого реестра своих операций в виде дерева трансакций (по технологии блокчейна), а новые трансакции не могли бы быть совершены, пока не была бы достигнута критическая масса их акцепта третьими сторонами. В системе биткойна также предусмотрены определенные кодировочные технологии. Так, например, частные лица в своих аккаунтах, защищенных паролями, имеют возможность пользоваться псевдонимами, что затрудняет установление их личности. В основу различных систем подобного рода положены удивительные научные достижения, и сегодня существует много примеров уникальных технологий[357]357
См. замечательные работы, в которых излагаются основы проблемы, связанной с биткойном: (Vigna and Casey 2015) и (Lo and Wang 2014).
[Закрыть].
Многие государства уже приступили к более агрессивному контролю над криптовалютами. В США, например, кошельки биткойн должны обязательно соответствовать законам, противодействующим отмыванию денег, а Налоговое управление США начало разрабатывать правила налогообложения доходов, полученных от обладания биткойнами. Европейский союз также постепенно ужесточает свое законодательство. Главный рычаг воздействия, который может применить государство – это регулирование использования криптовалют финансовыми институтами. Так, например, хотя в настоящее время в Китае физические лица могут легально совершать трансакции в криптовалютах, финансовым институтам запрещено покупать, продавать или страховать эти валюты или производные от них продукты. В развитых странах на какое-то время к этим новым технологиям криптовалют принят более либеральный подход, однако это рано или поздно закончится. Возможность контролировать вход в финансовую систему и легальную экономику предоставляет государству мощный рычаг, с помощью которого оно может уменьшить стоимость и ликвидность любой альтернативной валюты, какие бы схемы ни использовались для того, чтобы полностью избегнуть законодательного регулирования.
Эта тема уже поднималась в данной работе, и она имеет некоторое отношение к обсуждению в главе 7, когда я поставил вопрос о том, что произошло бы, если бы 100-долларовые купюры продолжали циркулировать в теневой экономике еще долгое время после того, как они были бы выведены из легальной экономики. Криптовалюта, которая не может быть использована для легальных розничных покупок или не может обмениваться в банках, может просуществовать гораздо дольше, чем вышедшие из обращения 100-долларовые купюры, но доступность, важность и полезность такой валюты, несомненно, будет носить весьма ограниченный характер.
Теоретически множество других задач, стоящих перед трансакционной экосистемой, гораздо легче решить с помощью цифровой валюты, даже после того, как будут произведены необходимые законодательные корректировки. Огромные комиссионные, взимаемые за выпуск кредитных карт, за услуги по переводу средств и за использование других, уже отживших технологий электронных трансакций, делают эти средства чрезвычайно уязвимыми перед «подрывными инноваторами». Уже сегодня перевод денег за границу в цифровой валюте является намного более дешевым способом, чем банковский перевод, при котором плата за услугу может достигать 10–15 % от суммы переводимых денег[358]358
Прежде всего, это связано с тем, что многие банки имеют минимальную комиссию за перевод и она может быть равна, например, 20–30 долларам. – Прим. науч. ред.
[Закрыть]. Некоторые приложения технологии распределенных реестров в перспективе могут устранить необходимость в посреднике при трансакциях, например, между двумя банками. Это позволило бы значительно снизить издержки, особенно при международных трансакциях. Такой подход также может использоваться для того, чтобы сэкономить на юридических издержках, связанных с исполнением контрактов. Некоторые конкуренты биткойна, в частности более современная платформа эфириум, нацелены на то, чтобы предоставить возможность создания безопасного обмена информацией при практически любых трансакциях.
Нередко можно услышать вопрос: мог бы биткойн стать реальной валютой (при условии что государство не будет этому противодействовать)? Безусловно, да. Биткойн (или, возможно, один из его сегодняшних или будущих конкурентов) в состоянии выполнять основные функции денег. Кроме всего прочего, он может также быть единицей расчета и средством обмена, причем как при государственной поддержке, так и без нее[359]359
См.: (Jevons 1875; Джевонс 2005) или современную теорию денег, основы которой были заложены в работе Киотаки и Райта: (Kiyotaki and Wright 1989).
[Закрыть]. На самом деле цифровые валюты могут предоставлять широкие возможности для выполнения гораздо более сложных видов трансакций и контрактов, чем традиционные бумажные деньги. Это связано с тем, что в них заложен большой объем информации, включая историю трансакций. Уже сегодня формируются рынки, которые заинтересованы в использовании этих возможностей цифровых денег, например при работе с некоторыми приложениями эфириума[360]360
Кочерлакота (Kocherlakota 1998) отмечает, что деньги представляют собой примитивную форму общественной памяти, однако, в принципе, могут существовать и более совершенные механизмы, которые фиксируют историю трансакций. Естественно, если деньги заключают в себе память о трансакциях, то они, в какой-то степени, теряют часть своих свойств, позволяющих им быть анонимными.
[Закрыть].
Рис. 14.1. Рыночная цена на биткойн Источник: Blockchain.info.
Однако тот факт, что теоретически с помощью распределенной технологии реестров в один прекрасный день могли бы появиться более совершенные деньги, вряд ли означает, что мир на практике к этому уже готов. Одна из проблем состоит в том, что стоимость биткойна 1.0, весьма значительно флуктуирует (рис. 14.1) и поэтому он вряд ли исполняет функцию стабильного измерителя ценности. В принципе, биткойн мог бы стать стабильным, если бы он получил более широкое распространение в монетарной системе. На рис. 14.2 показано, что цена на золото в долларах была гораздо более стабильной в период существования золотого стандарта даже с точки зрения его реальной покупательной способности. Может ли это произойти без помощи государства, которое не стремилось бы к стабилизации ценности биткойна 1.0? Об этом можно только гадать.
Рис. 14.2. Реальная стоимость золота Источник: 1850–1920, National Mining Association; 1921–2015, Bloomberg.
Другая важная проблема, которая возникла бы в случае, если бы стандартной валютой стал биткойн или другая цифровая валюта, – это инфляция. Действительно, объем биткойнов был изначально ограничен суммой в 21 миллион монет. Предполагается, что такое количество биткойнов будет достигнуто лишь к XXII веку. Существует опасение, что если этот предел будет достигнут, то в итоге это грозит дефляцией в ситуации, когда мировая экономика будет продолжать расти, а запас биткойнов будет ограничен. Но гораздо больше стоит волноваться по поводу инфляции, чем дефляции. Вы спросите «почему?». Потому, что у системы биткойна нет монополии на лежащие в основе этой системы технологии, следовательно, могут появиться подделки. На самом деле они уже существуют. Со временем главное преимущество биткойна 1.0 может постепенно померкнуть, особенно если биткойн 2.0 или биткойн 3.0 смогут предложить более совершенные механизмы, такие как гораздо более низкие эксплуатационные издержки и более надежная анонимность. В таком случае главной проблемой будет не дефляция, а инфляция.
Имеет ли государство возможность скопировать новые технологии и создать более совершенный клиринговый механизм для собственной электронной валюты? Вице-президент и директор по исследованиям банка Федеральной резервной системы в Сент– Луисе Давид Андольфатто отметил, что фактически между монетарной системой, находящейся под управлением Федеральной резервной системы, и системой биткойн существует гораздо больше параллелей, чем обычно признается. Прежде всего, по сути, обе эти системы представляют собой компьютерные программы. Андольфатто также утверждает, что ФРС, в принципе, когда-нибудь могла бы начать использовать для своих учетных операций схожую технологию блокчейна – распределенного реестра[361]361
(Andolfatto 2014).
[Закрыть]. В настоящий момент еще остается очень много неясных вопросов. Однако в отдаленной перспективе вполне можно допустить, что идеи такого рода, или, возможно, какие-то более современные подходы к цифровым деньгам, сделают реальным существование государственных цифровых денег.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.