Текст книги "50 Cent: Hustle Harder, Hustle Smarter. Уроки жизни от одного из самых успешных рэперов XXI века"

Последствия отказа развиваться

Если успех «Власти» стал одним из моих величайших достижений, то одним из моих наибольших разочарований стал нереализованный потенциал Ллойда Бэнкса и Тони Йайо из G-Unit.

Как взлет «Власти», так и падение G-Unit – это свидетельства того, что рост часто является ключевым элементом любого успеха. Мне всегда казалось, что, возможно, если бы я лучше сумел научить Бэнкса и Йайо развиваться и менять свои привычки, каждый из них сейчас добился бы большего. Вместо этого их образ мышления загнал их в ловушку, и в результате успех, которого они жаждали, от них ускользнул.

В случае Бэнкса большая часть его неспособности вырасти как исполнителя связана с эмоциональным складом его личности. Бэнкс вырос в том же районе, что и я, но никогда не был такой же его частью. Пока я барыжил (вообще-то я барыжил с его отцом), Бэнкса устраивало оставаться на крыльце своего дома и наблюдать за всем оттуда.

В этом нет ничего плохого, но это подчеркивало особый аспект его личности – Бэнкс хотел, чтобы все само шло к нему в руки, но не прилагал усилий, чтобы добыть эти блага. И я не пытаюсь его как-то принизить, ведь парень даже набил себе на руку татуировку «Ленивый Ллойд». Он буквально носит свою лень на рукаве.

Он по жизни демонстрировал бесполезную смесь интровертности и дерзости одновременно. Тип личности, которой комфортнее всего быть большой рыбой в маленьком пруду. Если Бэнкс зависал в студии с кучей неизвестных МС, он был очень самоуверен. Ему нравилось быть в центре внимания. Но когда появлялся я, он ощущал себя так, будто его понизили в звании. Ему было обидно больше не чувствовать себя главной персоной.

Я это понял. Я перетягивал на себя слишком много внимания. Проблема в том, что он никогда не боролся, чтобы вернуть себе часть этого внимания, а именно это должна делать звезда.

Я считаю, что настоящая звезда должна обладать четырьмя фундаментальными способностями: создавать отличный материал, максимально энергично выступать на сцене, иметь уникальный внешний стиль и обладать сильным характером.

Тупак собрал все четыре пункта. Как и Мэри Джей Блайдж. И Крис Браун.

У Бигги не было всех этих качеств разом, но он смог компенсировать свои слабые места. Поначалу у него не было эффектного стиля, поэтому Бэд Бой купил ему новые свитера и вручил солнцезащитные очки, которые тот стал носить повсюду. Он не умел энергично передвигаться по сцене, как другие артисты, поэтому глава его лейбла стал его танцором. Это отлично сработало. Небольшая «модернизация» здорово помогла Бигги. Он вступил в игру с невероятным материалом, а затем команда восполнила слабину в областях, где он был не так силен. С небольшими доработками он превратил себя в звезду.

Если честно оценивать Бэнкса, то он, возможно, обладает одним из этих качеств: он прекрасный лирик. Среди тех, кто известен как «панчлайн-рэперы»[182]182
   Панч/панчлайн – изначально в рэпе (особенно в баттлах) колкая фраза, нацеленная на оппонента (от англ. punch – «удар кулаком»).


[Закрыть] (рэперы, которые заканчивают свои строки смешной или остроумной фразой), Бэнкс любит называть себя PLK[183]183
   PLK – сокращенно от Punch Line King.


[Закрыть], что значит «Король панчлайнов». Я не знаю, король ли он, но я бы посостязался с ним за этот титул.

Однако он не является ни великолепным живым исполнителем, ни стилягой, ни властной личностью. Итак, если он не улучшит эти три пункта, как он сможет в реальной жизни дорасти до той звезды, которой себя воображает?

Для меня одним из решений было изменить то, как он взаимодействовал с хип-хоп культурой. Поэтому много лет назад я посоветовал Бэнксу снять видео про его жизнь и выложить на YouTube. Позволить камере некоторое время следить за ним и показать публике, чем он живет. Познакомить людей с его образом жизни. Может быть, какое-то его слово или действие вызовет искру, этот отрывок завирусится, и тогда вокруг Бэнкса снова возникнет небольшой хайп.

Чего я точно не хотел, чтобы он просто сидел и писал панч за панчем, а затем обижался, когда казалось, что больше никого не волнуют его микстейпы. Говорят, что безумие – это делать одно и то же снова и снова, но ожидать другого результата. Если это так, то подход Бэнкса определенно был немного безумным.

Я не говорю здесь ничего такого, чего бы не сказал Бэнксу в лицо. Как-то раз я подсел к нему – а в то время Instagram пошел на взлет – и попытался подкинуть ему драгоценную возможность.

«Зарегистрируйся в Instagram, – воодушевлял я его. – Ты бываешь слегка неловким при личной встрече, так что, по сути, для тебя это лучший способ общения с людьми. Выложи на своей странице какие-нибудь крутые фото, на свой вкус. Там ты сможешь контролировать ход разговоров без дискомфорта для тебя. Тебе это идеально подходит».

«Нет, я не хочу», – сказал он.

«Почему? Просто выкладывай картинки, а потом пиши к ним что-нибудь остроумное. Ты можешь буквально писать свои панчи к своим же фото. Пользуйся тем, в чем ты хорош, чтобы привлечь новых фанов!»

«Нет, это банально, – сказал он мне, прежде чем добавить: – Бигги и Пак такой фигней не занимались».

«Они мертвы, дружище, – сказал я ему. – Они умерли еще до того, как изобрели эту штуку. И откуда ты знаешь, что они не делали бы посты в Instagram, будь они живы?» Но Бэнкс был непреклонен. «Бигги и Пак не занимались соцсетями», так что и он не собирался.

Эта узколобость меня просто поразила. Ход его мысли предполагал, что, будь Тупак жив, он до сих пор носил бы кожаные жилеты и красные банданы и давал девушкам номер своего пейджера. Или Бигги все еще ходил бы в свитерах от Coogi[184]184
   Coogi – австралийский модный бренд, известный ярким трикотажем.


[Закрыть] и рубился в Mortal Kombat II каждый вечер. Это просто смешно. Эти парни тоже бы эволюционировали вместе со своей музыкой, стилем и индивидуальностью.

Бигги был уморительным. Его Instagram стал бы одной из самых популярных страниц во всем мире. Я верю, что Пак в конце концов вернулся бы к своим революционным корням. Он оказал бы на общество гораздо больше влияния, чем одна его музыка.

Черт возьми, даже я изменил отношение к Instagram. Когда он только появился, я тоже подумал, что это банально. В 2014 году я сказал британскому Guardian: «Я думаю, что Instagram все портит. Из-за него у всех появляются реально странные привычки. Мы начинаем снимать то, что нам даже не нравится».

В то время я так и думал, но не мыслил так узколобо на этот счет. Со временем я осознал, что просто плохо знаю эту платформу. Я не уловил ритм, как там публиковаться, или не сразу понял, какой контент будет резонировать с публикой. Самое главное, я не оценил, насколько Instagram эффективен для прямого контакта с людьми. Так что я заново нырнул в него с головой и полностью принял идею. Сегодня это один из моих важнейших инструментов для общения с публикой.

Бэнкс был невосприимчив к такого рода эволюции. Его разум застрял в середине девяностых, и он не спешил освобождать его из этой клетки. Чтобы быть справедливым к Бэнксу, скажу, что это естественно. Ученые выяснили, что музыка, которую мы слушаем подростками, влияет на нас больше, чем та, что мы услышали в любой другой момент жизни. Наш мозг быстрее всего развивается между двенадцатью и двадцатью двумя годами, и, видимо, все, что мы слушаем в этот период, навсегда запечатлевается в нашем сознании.

Бэнксу было около четырнадцати, когда появились Бигги и Пак, так что вполне логично, что они до сих пор так глубоко с ним резонируют. Я это понимаю, ведь сам до сих пор люблю музыку того времени, когда был в том же возрасте. Разница в том, что я не строил карьеру по образцу KRSOne[185]185
   KRS-One (настоящее имя – Лоренс Паркер; род. 20 августа 1965 года, Бронкс, Нью-Йорк) – американский MC и хип-хоп продюсер. За свою карьеру выступал под псевдонимами Kris Parker, Blastmaster, Teacha и Philosopher.


[Закрыть] и Kool G Rap[186]186
   Kool G Rap (настоящее имя – Натаниэль Томас Уилсон; род. 20 июля 1968 года) – американский рэпер из Квинсбриджа, один из представителей «Золотой эры хип-хопа».


[Закрыть]. Какой в этом смысл? Они оба были невероятны в свое время, но я всегда больше стремился создавать свои приемы, а не копировать их. Когда Бэнкс отреагировал этой фразой, я осознал, что он достиг своего предела. В этот момент я подумал: «В него я больше не готов вложить ни минуты и ни доллара».

Все знают таких, как Бэнкс. Тип личности, который уважает только определенную эпоху и думает, что все остальное – мусор. Это может касаться музыки, телевидения, кино, спорта или моды. Поначалу даже кажется крутым, что они так увлечены защитой наследия, но скоро это надоедает. Большинству не понравится постоянно слушать лекции о том, что то, от чего они кайфуют в настоящем, всегда хуже того, что сделано в прошлом. Здорово уважать прошлое, но не до такой степени, чтобы это мешало вам двигаться в будущее или даже извлекать максимальную выгоду из настоящего.

Люди, застрявшие в прошлом, стареют преждевременно. По документам им может быть около тридцати, но их мышление старше, чем у многих в пятьдесят и шестьдесят. Возраст зависит не от того, в каком году вы родились, а от того, как вы близки к тому году, в котором находитесь. Если вы открыты для новых впечатлений, готовы хвататься за возможности и интересуетесь новинками, вы молоды. И точка.

И напротив, если вы твердо отказываетесь пробовать что-то новое или думаете, что уже и так знаете все, что только возможно, тогда вы старик. По сути, вы умираете.

В моей бороде есть пара седых волосков, но я молод. Я чувствую себя и выгляжу свежо. Не потому, что у меня все еще есть кубики на прессе или я ношу крутые кроссовки, а потому, что мой дух молод. Я живу все в том же радостном ожидании того, что произойдет в этом году, как и в 2002-м или 2012-м.

Завтра кто-нибудь может свести меня с новым рэпером, и я буду гореть тем же энтузиазмом, как когда впервые услышал Наса. Точно так же я смотрел новый ситком и хохотал, как когда впервые смотрел «Сэнфорд и сын»[187]187
   «Сэнфорд и сын» (Sanford and Son) – американский сериал-ситком, шел на каналу NBC с 14 января 1972 года по 25 марта 1977 года.


[Закрыть]. Я никогда не откажусь от новых впечатлений.

Я на самом деле пытался помочь Бэнксу, но нельзя помочь тому, кто застрял и во времени, и в узких рамках своих взглядов. Если вы чувствуете, что вот так застряли, то наберитесь смелости выбраться из тесного кокона, в который сами себя завернули, и испытать все яркие впечатления, что еще может предложить вам мир.

Проблемы Тони Йайо были несколько другими. Как и Бэнкс, Йайо был из моего района, но, в отличие от Бэнкса, не сидел на крыльце. Он частенько бывал на улицах и с головой бросался во все возможные разборки.

Йайо был диким с первого дня, как я его встретил. Он имел характер, который сослужил ему хорошую службу в нашей среде. Он был готов на что угодно и в любой момент, и из-за этого его обходили стороной. В то время я поддерживал Йайо в его дикости. Как команда мы нуждались в такой агрессивной и непредсказуемой энергии.

Даже впервые вкусив успех, мы не изменили этот образ жизни. Мы не видели причин для перемен. Это значило, что мы очень агрессивно брали то, что, по нашему мнению, нам принадлежало. Если кто-то проявлял к нам неуважение или вставал у нас на пути, мы сметали его с дороги. Чего бы это ни стоило.

Один из моих навыков – усваивать информацию и обрабатывать ее быстрее большинства. Так что, даже когда мы как бешеные носились по американским стадионам, ночным клубам и отелям, я начал улавливать сигналы, что нам придется изменить подход.

Самым очевидным признаком была полиция – повсюду, где бы мы ни появлялись. Залы стадионов, вестибюли отелей, перед клубами – везде были копы. Казалось, что в любом городе, куда бы мы ни приехали, закончились другие преступления, учитывая то, как они за нами следили.

Другие признаки были менее заметны. Вокруг нас было много напряжения. Эту нервозность можно было не заметить из-за скорости событий, но при внимательном взгляде под молчаливым согласием окружающих крылся очевидный страх. Я считывал его в теле– и радиоведущих, студийных инженерах, администраторах клубов, агентах по бронированию и руководителях программ. Они бы и хотели вести с нами дела, но боялись, что в любую секунду может начаться перестрелка.

Осознав это, я понял, что мне придется изменить подход к разногласиям и конфронтациям и выражать недовольство иначе. Что продавливать свои цели лучше через менеджеров и агентов. А сражаться – с помощью адвокатов. Мне нужно было диверсифицировать свои стратегии, если я хотел извлечь выгоду из возможностей, которые предоставлял нам успех.

Я также осознал, что нам пора менять подход к временным рамкам. На улицах, если вы хотели продавать крэк с часа дня, именно тогда и приступали. Если вы хотите сделать перерыв в 5 вечера, вы его делаете. Хотите пропустить два дня подряд? Под вашу ответственность. Просто убедитесь, что все продадите. Это образ жизни позволяет вам делать что хотите и когда хотите, главное – распродать товар.

Однако этот образ жизни не способствует взаимодействию с корпорациями. Если радиостанция ожидает вас в 8 утра, вы не можете прийти в час дня и ожидать, что они включат вашу песню. И так же, если звукозаписывающий лейбл назначил вам запись в студии через две недели, вам нельзя явиться в кабинку звукозаписи на десятый день и требовать начать.

Переход от уличного образа жизни к публичной персоне потребовал нового мышления. Йайо, похоже, этого не учел. Будь у меня разногласия с другим исполнителем, реакция Йайо была бы «Давай ему просто наваляем», ведь так бы он сделал на районе.

Если бы мы получили 100 тысяч долларов за серию выступлений в клубе, Йайо не положил бы их в банк. Его первой мыслью было бы: «Эй, на это можно купить три с половиной кило кокаина. Давай наваримся на них и получим реальные бабки».

Мне без конца приходилось ему повторять: «Йайо, мы не можем этого сделать. Мы больше не занимаемся подобным тупым дерьмом. Нас выпрут отсюда так же быстро, как мы сюда попали».

По мнению Йайо, я слишком парился на этот счет. Мы всегда делали то, что хотели, как хотели и когда хотели. Такой настрой и сделал нас востребованными. Зачем было меняться?

Оглядываясь назад, можно сказать, что большая часть проблемы заключалась в том, что успех поначалу давался Йайо слишком легко. Он был за решеткой, когда вышел альбом «Разбогатей или сдохни». Когда он освободился из тюрьмы, я вывел его на сцену. У него не было переходного периода. Ему не пришлось тратить время, чтобы набраться опыта в качестве неизвестного MC, учиться взаимодействовать с ребятами из индустрии и вращаться среди корпоративных людей.

Вместо этого я бросил его прямо в центр внимания всей страны и одновременно вложил в его руки много денег. Я должен был осознать, что это не идеальные обстоятельства, чтобы внезапно просить его изменить привычки, выработанные за всю жизнь. Мне стоило предугадать, что он вцепится в эти привычки еще крепче.

Я узнал, что, когда события развиваются очень быстро и постоянно оказываешься в новых ситуациях и условиях, большинство склонно возвращаться к своим старым привычкам, а не развивать новые.

После многих лет просьб, уговоров и угроз заставить их начать действовать иначе мне пришлось смириться с тем, что Йайо и Бэнкс не способны делать больше, чем привыкли. Вы можете привести лошадь к воде, но не можете заставить ее пить. Эти парни годами стояли у колодца и все равно умирали от жажды.

Это меня крайне разочаровало, но мне пришлось признать, что многие из доминирующих черт их характера, такие как безрассудство, обидчивость и нехватка дисциплины, всегда будут препятствовать их прогрессу. Это просто было частью их натуры.

Может казаться иначе, но я крайне усердно работал, чтобы гарантировать их успех. Как я уже сказал, я бы хотел, чтобы Йайо стал следующим 5 °Cent. Если бы Йайо смог воспользоваться своими возможностями, это открыло бы многие двери и дало бы мне возможность двигаться быстрее. Я смог бы намного раньше переключиться на другие возможности. Вместо этого мне пришлось быть 5 °Cent намного дольше, чем я намеревался.

Я хотел раскрутить не только Йайо. Идея состояла в том, чтобы все, кто связан с G-Unit, в итоге сами стали боссами. Все, что им нужно было сделать, – это последовать моему примеру. Я уготовил им успех, включив их в свои записи и разделив с ними сцену в туре. Когда они встали на ноги, им просто нужно было воспроизвести ту же формулу, но на свой лад, и довести весь процесс до конца. Но они не стали этого делать. Либо не хотели, либо просто не понимали, как определить артистов, в которых они могут вложиться.

Я задумывал, что G-Unit станет первой ветвью в генеалогическом древе, которое началось с меня и продолжит расти, ответвляясь все новыми поколениями рэперов. Вместо этого я вырастил генеалогическое древо, которое выпустило лишь одно поколение и погибло. Оно засохло. Я «родил» своих сыновей, но они не родили мне внуков. Все на них и закончилось.

Надпись на стене не появится

Еще во времена Ветхого Завета жил вавилонский царь по имени Валтасар. Он вел декадентский[188]188
   Декадентство, также декаданс (фр. décadent – упадочный) – направление в литературе, творческой мысли, самовыражении периода fin de siècle (рубеж XIX и XX веков), которое характеризуется эстетизмом, индивидуализмом и имморализмом.


[Закрыть] образ жизни, даже по древним меркам. Я говорю о содержании гарема, полного красивых женщин, и пьяных оргиях, которые могли длиться по несколько дней.

Но однажды и этого королевского размаха ему стало мало. Валтасару захотелось избавиться от всяких рамок. Обычно он устраивал вечеринки в своем дворце, но в эту ночь решил закатить одну из них в святейшем храме города. Король так напился, что в разгар вечеринки стал пить вино из священных чаш, привезенных в храм из Иерусалима. Они предназначались только священникам храма, но Валтасар хотел доказать, что нет такого табу, которое он бы не нарушил.

Почти сразу же после того, как он закончил пить из чаш, король внезапно увидел бестелесную руку, написавшую следующую фразу на стене храма:

 
Мина, мина, шекель и полмины
 

Сначала он наверняка подумал, что слишком много выпил, но, присмотревшись, увидел, что на стене и вправду проступили слова. Это быстро его отрезвило. Он позвал своих мудрецов, чтобы они объяснили, что, черт возьми, происходит, но они тоже не понимали значения фразы. Затем он подозвал еврейского пророка Даниила, который смог перевести эту строку: «Исчислил Бог царство твое и положил конец ему. Ты взвешен на весах… и найден очень легким».

Это серьезное предупреждение, но Валтасар не разволновался. В конце концов, он царь Вавилона. Никакой еврейский Бог ему не указ. Так что вечеринка продолжалась, и вино лилось рекой. Хотя вавилонскому царю следовало прислушаться. Разгневанный неуважением еврейский Бог в ту же ночь убил Валтасара и превратил его империю в руины.

Я привожу в пример эту историю, чтобы пояснить происхождение фразы «надпись на стене». Тогда речь шла о царе, бросившем вызов Богу. Сегодня мы используем эту фразу для описания момента, когда очевидно, что ситуация вот-вот изменится к худшему.

В деловом контексте вы могли бы сказать, что надписью на стене для BlackBerry было появление iPhone. Или что надписью на стене для Blockbuster[189]189
   Blockbuster, официально называемый Blockbuster LLC, также известный как Blockbuster Video, был американским поставщиком услуг по аренде домашних фильмов и видеоигр.


[Закрыть] стал запуск фильмов на Netflix.

Конечно, задним числом легко оценить историю с BlackBerry и Blockbuster и сказать, когда их покинула удача. Но в реальном времени определить, когда происходит этот поворот – особенно когда это происходит с вами, – гораздо более сложная задача.

Ведь на самом деле надпись на стене не появится.

Будь так, было бы легко понять, когда пора изменить свой бизнес-план, начать искать новую работу или даже разорвать плохие отношения.

Но никто не летал на самолете над штаб-квартирой Blockbuster с транспарантом с надписью: «Эй, гендиректор! Аренда DVD-дисков скоро уйдет в прошлое! В будущем все будут смотреть фильмы через Интернет!»

Точно так же вы, придя на работу, не найдете на столе записку, где говорится: «Внимание: в следующем году мы сократим штат, и вашу вакансию ликвидируют. Возможно, вам уже сейчас стоит начать искать другую работу».

Или, придя однажды вечером домой, вы не найдете на холодильнике записку в стиле: «Привет, детка. Просто хотел сообщить, что у меня роман с твоей лучшей подругой».

Нет, если вы гендиректор Blockbuster, вы сами должны быть прозорливы, чтобы видеть, к чему все идет, и перевести свой бизнес на стриминговую модель, прежде чем Netflix захватит рынок.

Если вы сотрудник фирмы, то должны держать руку на пульсе отрасли, вовремя понять, что дела у вашей компании не так хороши, как раньше, и подыскивать новую работу, пока у вас еще есть какие-то рычаги влияния.

Если вы жена в приведенном выше примере, вам нужно порвать с этой подругой и серьезно поговорить с мужем. Или просто вышвырнуть его из дома.

Было бы здорово получать передовую информацию перед каждым трудным периодом, но, к сожалению, никого из нас не предупредят так ясно, как Валтасара.

Пусть вы не увидите надпись на стене, но можете считать настроение вокруг вас. Если вы готовы быть наблюдательными и слушать, то обнаружите, что сообщения, которые несет окружающая атмосфера, изложены почти так же ясно, как предупреждение Валтасару.

К примеру, вернемся в 2009 год, когда я отправился в тур в поддержку сингла «Crack a Bottle». Я чувствовал, что публика не реагирует на мою музыку, как раньше, и продажи альбома определенно это подтвердили. Когда я выпустил альбом «Прежде чем я самоуничтожусь» позже в том же году, он разошелся тиражом всего в миллион копий по всему миру. Фантастическое число для большинства исполнителей (особенно в наши дни), но для меня в то время это было резкое падение. В отличие от него, в 2003 году «Разбогатей или сдохни» был продан 14 миллионами копий по всему миру. Альбом «Резня»[190]190
   Названия альбомов на языке оригинала – Before I Self Destruct, Get Rich or Die Tryin’, The Massacre.


[Закрыть], вышедший в 2005 году, купили 11 миллионов человек по всему миру. Мои цифры явно шли не в том направлении.

Но когда я посещал офисы Interscope, со мной до сих пор общались так, будто я продал 10 миллионов пластинок. «Мы любим тебя, Фиф», – мог сказать один руководитель, а другой – обнять меня со словами: «Фифти, мы хотим вести с тобой дела вечно». Это было приятно слышать, но это была неправда.

Невысказанная правда заключалась в том, что индустрия звукозаписи умирала. Падали продажи не только у меня, но и у остальных. Ни один лейбл уже никогда не заработал на монетизации стримов так же много, как когда-то – на продаже компакт-дисков.

В отличие от своих коллег, гендиректор Interscope Джимми Айовин предвидел шторм, идущий в его сторону. Он подсчитал, что, если в будущем большинство людей будут слушать музыку на портативных устройствах, гораздо большее значение на рынке приобретут наушники. Послушав интуицию, он начал перестраивать бизнес с продажи записей на продажу наушников.

Это предвидение принесло серьезные дивиденды Джимми, но не окупилось так же хорошо для исполнителей его лейбла. Оказалось, что работать на лейбл звукозаписи, который на самом деле не ориентирован на продажу пластинок, не самый оптимальный вариант.

Поэтому, будь надписи на стене реальностью, когда я пришел в офис Interscope, сбоку висел бы баннер, гласящий: «Извини, Фифти, но ты нам больше на хрен не сдался». Именно так они и считали, но опять же никто не собирался мне это объяснять.

Я должен был расшифровать это послание по настрою, с которым меня встречали. Заметить разницу в отношении ко мне, когда я был действительно важен для результата и когда они только делали вид, что это так. Когда деньги текли рекой, ко мне относились как к ключевому игроку. Мой маркетинговый бюджет был неограничен. Ни одну мою просьбу не отклоняли. Каждый рейс – полет первым классом, каждый заезд в отель – в президентский люкс. Когда я заходил в офисы, меня носили на руках. Все, от секретарши до Джимми, были рады меня видеть и окружали вниманием. И было за что – я набивал деньгами их карманы.

Когда продажи замедлились, я почувствовал перемены в настроении – сначала неуловимо. Заключение контрактов стало занимать больше времени. На мои телефонные звонки и электронные письма отвечали не так быстро. Я проводил больше времени на встречах с младшими руководителями, чем с топ-менеджерами.

В отличие от многих исполнителей, я стараюсь всегда учиться у индустрии. Я читал издания Billboard[191]191
   Billboard – американский музыкальный и развлекательный журнал, который еженедельно издается Billboard-Hollywood Reporter Media Group – подразделением MRC Media & Info.


[Закрыть], Variety[192]192
   Variety – американская медиакомпания, принадлежащая Penske Media Corporation.


[Закрыть] и The Hollywood Reporter[193]193
   The Hollywood Reporter (THR) – американский цифровой и печатный журнал и веб-сайт, посвященный голливудской киноиндустрии, телевидению и индустрии развлечений.


[Закрыть]. Я знал о том факте, что продажи музыки упали более чем на 50 процентов, с 14,6 миллиарда до 6,3 миллиарда, за десятилетие между 1999 и 2009 годами. Никто уже не продавался, как прежде.

Учитывая настрой, который я засек в офисе, а также общую траекторию развития отрасли, я решил сделать свой ход.

Вместо того чтобы ожидать неизбежного падения дамоклова меча, я решил опередить Interscope и самому нанести удар. Я договорился о встрече с Джимми и сказал ему, что готов двигаться дальше. «Вы, ребята, по сути, больше не занимаетесь музыкальным бизнесом, – сказал я ему. – Мне лучше выйти из лейбла и быть независимым артистом. Кроме того, я хочу активнее работать в кино и на ТВ. Это то, чем я сейчас горю».

«О, ты хочешь заняться и тем, и другим?» – спросил меня Джимми. Он изобразил удивление, но я понимал, что для него это, скорее, стало большим облегчением. Думаю, они и так хотели от меня избавиться.

В тот момент я мог бы обидеться. Джимми никогда не был моим боссом. Он был моим партнером. И как партнеры мы прекрасно ладили. Просто отлично. Я мог воспользоваться моментом и спросить, почему, несмотря на успех, он не всегда прикрывал мою спину. Почему он не сделал больше, чтобы поддержать мои последние несколько записей, при этом вложил много денег в явно второсортные проекты, вроде альбома Паффи «Последний поезд в Париж»[194]194
   «Last Train to Paris» – концептуальный альбом Пафф Дэдди (Пи Дидди), где слушатель через все треки должен проследить за романтическим путешествием лирического героя из Лондона в Париж.


[Закрыть]. (Вообще-то я знаю почему. Я приберегу это для следующей книги.) Я уже сосредоточился на будущем, в котором буду активно участвовать в кино и на телевидении.

Вместо этого я уловил атмосферу в здании, почувствовал, в каком направлении движется отрасль, и взял под контроль свое будущее. Это куда лучший план, чем ждать, когда возникнет надпись на стене.