Текст книги "Жду, надеюсь, люблю…"

Глава 6

На следующее утро Сидни проснулась в полной уверенности, что Ник скрывает от нее информацию. Она не знала, какую именно, не могла понять, зачем ему вообще понадобилось что-то утаивать. Сегодня она вознамерилась получить ответы.

Игнорируя тупую боль в руке, она откинула одеяло и осторожно встала с постели. Ее движения были неловкими, мышцы точно одеревенели, голова болела. На полу у окна она заметила большой черный чемодан, который обычно хранился в недрах ее платяного шкафа и ничем не отличался от сотен других ему подобных практичных чемоданов. Только содержимое его было не вполне обычным. Со страхом и трепетом расстегнув застежку-молнию бокового кармана, она вытащила длинную плоскую металлическую коробку с кнопочным замком, которой пользовалась в качестве сейфа. Люди, вломившиеся к ней в дом, не были ворами, но она не могла перестать беспокоиться о сохранности драгоценного содержимого сейфа и потому попросила, чтобы чемодан доставили сюда.

Сидни набрала требуемую комбинацию кнопок. Крышка открылась со щелчком, явив взору бархатные коробочки, в которых находились пара бриллиантовых сережек-гвоздиков, несколько старинных брошей, нитка жемчуга и – самое главное – ее обручальное кольцо с бриллиантом. Зажав его в руке, она молча произнесла хвалебную молитву, радуясь, что его не украли. Накануне она положила кольцо в сейф, не желая надевать его на работу.

Сидни была несколько удивлена, что Ник ни словом не обмолвился о кольце. Проникший через щель в шторах солнечный луч осветил сияющие грани камня. Воистину уникальное произведение ювелирного искусства, созданное для особого случая. Сидни положила кольцо обратно в синюю бархатную коробочку и спрятала в сейф.

Застегнув боковой карман, стала перебирать лежащую в основном отделении чемодана одежду и обувь. Тот, кто его собирал, предусмотрел несколько возможных случаев. Вдобавок к джинсам, рубашкам и толстовкам там обнаружилось красивое черное платье и несколько юбок.

Стремясь как можно скорее начать новый день, Сидни сгребла одежду в кучу. Ванная располагалась дальше по коридору, через две двери от ее спальни. Если ограничиться только душем, получится быстрее, но она решила принять ванну, эта старомодная конструкция на четырех когтистых лапах-подставках стояла посреди комнаты. Так, по крайней мере, она не намочит повязку. Вымыть голову оказалось делом куда более трудным. Пришлось вытягивать раненую руку вверх, что причиняло боль, но она справилась.

Тут раздался стук в дверь.

– Ник?

– Нет, это агент Готорн. Полагаю, вы нашли одежду, которую мы доставили вам из вашего дома?

– Да, я очень ценю вашу заботу.

– Не торопитесь, приводите себя в порядок. Мы пригласим вас на собрание, чтобы обсудить события прошлой ночи, и больше не побеспокоим.

– Я хочу помочь.

– Вы ничего не сможете сделать, так что просто отдыхайте, набирайтесь сил.

Однако Сидни жаждала принять участие в расследовании.

– Я могла бы предоставить некоторые сведения о ресурсах Тикуанны. Рафаэль все еще министр энергетики? – Ее голос эхом разносился в отделанной плиткой ванной. – Эй? Агент Готорн?

Ответа не последовало. Очевидно, Готорн ушла, не став даже слушать. Сидни не рассчитывала на хорошее отношение со стороны Виктории, но столь явное проявление неуважения раздражало.

Сидни дела нет до того, что думают ЦРУ и прочие разведывательные структуры. Больше всего ее заботил Ник, она была уверена, что сумеет разгадать его загадку. Приняв как факт подозрение о том, что Ник что-то от нее скрывает, она применила дедуктивный метод. Почему он отказывается все ей рассказать? Скорее всего, хранит молчание, потому что того требует его миссия. Но почему эта секретность распространяется и на нее? Она ведь к политике не имеет никакого отношения, а ее компания в Тикуанне не заинтересована.

Оберегает ли Ник кого-то другого? Елену Хуртадо. Ради обеспечения безопасности такой роскошной женщины дюжина мужчин, включая и его, вероятно, пойдет на все. Выйдя из ванны, Сидни надела джинсы и майку, чтобы не тревожить перебинтованную руку, накинула светло-голубой кардиган. Тот, кто заботливо собрал чемодан, не подумал о косметике, поэтому Сидни пришлось довольствоваться помадой, имевшейся в сумочке. Отчаянно недоставало туши, чтобы подкрасить светлые ресницы.

Интересно, что бы ответил Ник, спроси она его о произошедшем напрямую. Чем больше Сидни размышляла, тем прочнее утверждалась в мысли, что всего-то и нужно уединиться с Ником и откровенно поговорить. Он все расскажет. Тогда из его взгляда пропадет сомнение, а она сможет раскрыть ему свое сердце.

Сидни спустилась на первый этаж. Агент Филипс вышел в столовую из кухни и устало помахал ей.

– Завтракать будете?

– Да, я бы поела.

– Тогда идите на кухню и угощайтесь. А потом доктор осмотрит вашу руку.

Других агентов видно не было, создавалось впечатление, что Филипса специально оставили присматривать за ней.

– Где Ник? – спросила она.

– На встрече с агентом Готорн и другими.

Запах божественный.

Сидни посмотрела ему в тарелку:

– Ради этого бекона не одна свинья отправилась на небеса.

– Человек имеет право время от времени лакомиться беконом, – проворчал он в ответ.

Сидни села рядом.

– Кто-нибудь называет агента Готорн Вики?

– Нет, если ему дорога собственная задница.

– Полагаю, она не хочет, чтобы я помешала важному собранию с Ником и прочими агентами, и вообще считает меня потенциальным источником проблем.

Филипс подцепил на вилку кусок бекона.

– Это точно.

– А я не позволю ей оказывать на меня давление. – Полгода Сидни только и делала, что следовала правилам, но готовность к сотрудничеству не принесла никаких плодов. – Мой дом разнесли в щепки, во дворе застрелили несколько человек. Так что и у меня есть ставки в этой игре.

Доев бекон, Филипс взял кофейную кружку.

– Что вы намерены делать?

– Сама не знаю. Мне требуется больше информации. – Запахи бекона и кофе не могли оставить ее равнодушной. Не мешает перекусить, прежде чем идти войной на ЦРУ, но дело превыше всего. – Где у них встреча?

Филипс пожал плечами:

– Если хорошенько поищете в дальнем коридоре, найдете. Не такой уж этот дом и большой.

– О чем они говорят?

– Оставьте свои волнения, Сидни. Ничего секретного не происходит.

У нее не было причин подвергать сомнению слова Филипса, ведь он всегда был с ней куда более прямолинейным, чем прочие. Если бы он не подсказал, в какой стороне офисы ЦРУ, она не обнаружила бы Ника. Подавшись вперед, она обняла его здоровой рукой:

– Спасибо вам.

На кухне Сидни встретила Делию, исполняющую обязанности повара и экономки. Завернув в салфетку кусок слоеного пирога с черникой и налив кофе в кружку, Сидни отправилась на поиски комнаты, в которой проходило совещание.

За третьей дверью обнаружился кабинет с длинным диваном, парой стульев и большим дубовым письменным столом. Ник поднялся в знак приветствия и подвел ее к стулу, придвинутому к кофейному столику.

Готорн, разумеется, запротестовала:

– Сидни, вам здесь находиться совершенно не обязательно.

– Я буду тихо себя вести.

Сегодня привычному черному костюму Готорн предпочла джинсы, белую водолазку и ворсистый жилет, придававший объема ее сухопарой фигуре.

– Скажу откровенно, – заявила она. – Вы мешаете.

– Сидни останется, – вмешался Ник. – Нам может понадобиться ее опыт, когда я буду говорить с Грегори о разработке нефтяного месторождения.

Он представил Сидни агента Джима Грегори, перед которым на полу была разложена внушительная кипа карт, графиков и документов. Он сотрудничал преимущественно с «Андервуд ойл эксплорейшн», но был знаком и с парочкой сотрудников компании «Техасский тритон».

Сидни крепко пожала ему руку.

– А мы уже встречались.

– Едва ли.

– Ваше имя мне неизвестно, но я видела вас у моего дома, когда началась перестрелка.

– Верно. Я был в составе первой группы быстрого реагирования.

Сидни с любопытством посмотрела на его бумаги:

– Я удивлена тем, сколь много материала вы принесли.

– Мы занимаемся разработками.

– Вы инженер?

– Раньше я работал бухгалтером.

В очках в роговой оправе и брюках цвета хаки Грегори и правда здорово смахивал на бухгалтера. Он, похоже, был в этой комнате единственным невооруженным человеком, за исключением Сидни, конечно. Она ободрительно улыбнулась:

– Буду рада помочь с любой информацией.

Ей стало интересно, отчего это Тикуанна вдруг сделалась столь привлекательной в плане нефтяных разработок.

– Что ж, хорошо, Ник, – вмешалась в разговор Готорн. – Мы уже обсудили в общих чертах, что вам нужно будет говорить директорам из «Андервуд ойл». Подчеркните брутальность повстанцев, особенно то, как они обошлись с вашей ногой. И не забудьте ходить с тростью, которую я вам дала.

Сидни ждала, что Ник поправит Готорн. Прошлой ночью он уверял, что поврежденная лодыжка – результат неудачной попытки к бегству, а не зверского обращения повстанцев. Ник, однако, ничего не сказал, лишь согласно кивнул.

Она засомневалась, правильно ли его вчера поняла. Он рассказывал о том, как споткнулся о сук дерева, о ядовитых лягушках. Или это она о них думала? Одурманенная болеутоляющими, плохо соображала. Да и какая разница, каким образом он повредил ногу?

Тут Сидни осенило. Возможно, Ник лжет Готорн. Но это ведь лишено смысла. Зачем бы ему понадобилось вводить в заблуждение агента ЦРУ?

Чтобы не сболтнуть лишнего и не быть вышвырнутой вон с совещания, Сидни откусила черничного пирога. Ник сидел на диване рядом с мускулистым лейтенантом Батлером, а еще один агент расположился за столом перед раскрытым портативным компьютером. Готорн шагнула к нему.

– Раз уж Сидни здесь, покажу ей фото людей, которые были убиты вчера.

Сидящий за столом агент быстро передал Готорн планшет, и она развернула его экраном к Сидни:

– Не торопитесь, смотрите внимательно.

Стерев сахарную пудру с пальцев, Сидни взяла в руки планшет и посмотрела в лицо мертвого мужчины с густыми черными волосами, по лбу которого текла кровь, глаза и рот были открыты. На горле имелась татуировка в виде паутины.

Она не страдала приступами тошноты. Будучи совсем крошкой, помогала матери-антропологу разбирать и заносить в каталог кости людей и животных, найденные на раскопках. И все же сейчас, глядя в пустые, ничего не выражающие глаза трупа, которому на момент смерти было не больше двадцати лет, встревожилась.

Она внимательно всматривалась в черты его лица, пытаясь представить, каким был этот человек три года назад, когда она приезжала в Тикуанну.

– Нет, он мне незнаком.

Готорн поменяла изображение на экране.

– А что насчет этого?

Этот мужчина был убит выстрелом в голову. Левая лобная кость черепа раздроблена. Его еще не обмыли и не подготовили для аутопсии, поэтому в волосах запеклась кровь, мозг частично вытек, местами проступали белые кости черепа. Левый глаз отсутствовал.

Сосредоточившись на четко очерченных губах и нетронутой стороне лица, Сидни сказала:

– Это Рико Суарез.

Готорн удивленно уставилась на нее:

– Вы знали его?

Сидни отвела взгляд от фотографии:

– Он был очень красивым мужчиной, который всегда безукоризненно одевался и носил много золотых украшений. Я встречала его во дворце.

– Вы, должно быть, ошиблись, – не поверила Готорн.

Агент Грегори забрал у Сидни планшет.

– Нет, она права. Это Рико. И как же я его не узнал?

– Сидни сказала, что встречалась с ним во дворце, – притворно-невинным голосом произнес Ник. – Он что же, был другом Хуртадо?

– Вероятно, в последнее время переметнулся на сторону повстанцев, – отрезала Готорн, ныряя обратно за стол. – Требуется изменение стратегии. Все свободны. Продолжим совещание позже.

Сжимая в руке кофейную кружку, Сидни вышла в коридор. Ник тут же присоединился к ней и обнял за плечи.

– Отличная работа. Иначе застряли бы в этой комнате надолго.

– Не могли бы мы пойти куда-нибудь, где будем наедине?

– Я думал, ты никогда этого не предложишь.

Глава 7

Ник вывел Сидни через кухонную дверь, направляясь к расположенной неподалеку конюшне. По причинам, которых он пока не мог ей объяснить, ему требовалось убраться подальше от конспиративного жилья, где множество камер вело наблюдение за каждым шагом.

– Хороший денек. – Он прищурился, глядя на солнце, и вдохнул полной грудью. – Достаточно тепло, так что для верховой езды нам и жакеты не понадобятся.

– Верховой езды? Мне нравится эта идея.

Заслышав воодушевление в ее голосе, он пожалел, что они не могут просто провести время вместе и расслабиться. Пока не могут.

– Нужно поторопиться.

– Я готова.

Они вошли в большие двустворчатые двери конюшни. Ник оставил Сидни на тюке сена допивать кофе, а сам пошел в загон и попросил работника фермы помочь оседлать двух лошадей, пегую и гнедую.

Ник подвел лошадей к тому месту, где ждала Сидни.

– Как твоя рука? Не будет трудно скакать верхом?

– Нисколечко.

– В противном случае ты бы мне сказала, правда?

Сидни допила кофе.

– Это всего лишь царапина. Не стоит обращать внимания, особенно если это приблизит меня к цели. Нам нужно поговорить.

– И поговорим. – Но не сейчас. И не здесь.

Прежде нужно остаться наедине, действительно наедине, убраться подальше от дома, где Ник никому не мог доверять. Ник чувствовал себя таким же заключенным, как и в Южной Америке. Пожалуй, здесь даже больше, учитывая изощренное, едва ощутимое наблюдение. Хотя он не видел многочисленных «жучков» и камер, они неустанно фиксировали каждый шаг.

Прошлой ночью Ник совершил ошибку, рассказывая Сидни об Эстебане и времени, проведенном с повстанцами. Он понял, что их разговор прослушивался, когда утром Готорн вручила ему трость и напомнила, что лодыжку он растянул вовсе не вследствие того, что споткнулся. ЦРУ хотело выставить его травму результатом пыток.

Не успели они отъехать, как на конюшне объявился лейтенант Батлер.

– А я-то думал, куда это вы сбежали.

Итак, путь к отступлению отрезан. Ник, однако, решил не дать Батлеру себя остановить. Взяв из рук Сидни кофейную кружку, положил ее в стог сена.

– Хотел побыть наедине с невестой.

– Это небезопасно. Мне следует поехать с вами.

Меньше всего на свете Нику требовалась дуэнья в лице Батлера.

– Лейтенант, я вооружен.

– Это не убережет вас от снайпера. Произошла утечка. За вами могут следить.

– Нам с Сидни требуется побыть наедине. Она полгода жила, не зная, жив я или умер. – Ник припечатал лейтенанта тяжелым взглядом. – Вы же знаете, каково это – разлучиться с тем, кого любишь.

Лейтенант Батлер, как никто другой, был способен понять стремление Ника к уединению.

– Возвращайтесь до одиннадцати часов, – велел он. – И чтобы ни ногой за границу безопасной территории.

Ник помог Сидни сесть на лошадь. Когда она оказалась в седле, подошел Батлер и похлопал ее по колену.

– Вы выбрали прекрасного мужчину.

– Знаю.

– Как у вас здорово получилось опознать Рико по фотографии. У Готорн был такой вид, точно ее мул лягнул под дых. Подозреваю, даже ей известна не вся информация.

– Скорее всего, нет.

Не дожидаясь, пока лейтенант передумает, Ник натянул поводья и выехал с конюшни. Сидни следовала за ним по пятам. Свежий ветерок заиграл волосами Ника, утреннее солнце омыло лучами его лицо. Ник пустил гнедого рысью, Сидни на пегом последовала его примеру. В лучах солнца ее прямые белокурые волосы заискрились золотом. Грациозная и атлетичная, она с легкостью держалась в седле. Ник залюбовался ею. Она оказалась еще более красивой, чем он помнил.

– Как хорошо, только я и ты.

– Ник, у меня к тебе есть несколько вопросов.

Он догадывался о ее подозрениях, но хотел как можно дольше оттянуть момент объяснения. Не так-то много он мог ей поведать.

– Я тут кое о чем подумал. Например, что делаем только мы с тобой, и никакая другая пара.

Ее брови удивленно взлетели вверх.

– О чем ты говоришь?

– Сама знаешь. – Будь у них больше времени, он дразнил бы ее до тех пор, пока она не взорвалась, но она и так была на пределе. Ник знал, как опасно играть с огнем. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне одну из своих историй.

– О, Ник, не сейчас.

Ему нравилось играть в эту игру с привлечением ее отличной памяти. Он называл дату, она безошибочно описывала случившееся тогда событие.

– Четырнадцатое марта 2013 года.

– День числа π. – Сидни снисходительно улыбнулась. – Ты даже не знал, что это особая дата, пока я не объяснила, что π равно 3,14, и не превратилась в самую занудную заучку на планете.

– Ты моя любимая заучка.

– Ты прилетел на воздушную базу в Лэкленде, взял напрокат «хаммер» и приехал ко мне в квартиру в 10.48 утра. До этого мы шесть дней не виделись. – На ее лице появилось мечтательное выражение, смягчившее черты. – И мы тут же принялись наверстывать упущенное время.

– Детали, – потребовал он. – Мне нужны детали.

– Я сделала тебе омлет с сыром и манговым соусом.

– А до еды чем мы занимались?

– Припоминаю поцелуй, – подыграла Сидни. – Долгий и страстный поцелуй. Я знала, что ты летел ночным рейсом, потом долго ехал ко мне на машине из Сан-Антонио, если судить по тому, как отросла у тебя на щеках щетина. Мне нравилось, как она царапалась, когда ты меня целовал здесь, – она указала на ямочку у основания шеи, – и здесь. – Она сжала руками свои груди.

Голос сделался хриплым, низким, сексуальным. Нику стало интересно, действительно ли она заново переживает мгновения близости, рассказывая, как расстегивала пуговицы его камуфляжной военной куртки и срывала с себя розовую ночную сорочку. Он и сам как наяву видел все это, ловя каждое ее слово.

– А после того, как мы позанимались любовью…

– Эй, – тут же вмешался Ник, – ты пропустила самую захватывающую часть.

– Ничего подобного, – насмешливо парировала она. – Самая захватывающая часть случилась почти на закате, в 7.39 вечера.

– С десяти утра до семи вечера прошло много времени. – Они тогда были очень увлечены друг другом. На самом деле Нику не требовалось описание их занятия любовью. Ощущение шелковистой кожи Сидни, вкуса и запаха ее тела навсегда отпечаталось в его памяти.

– В 7.39 вечера мы были одеты, чтобы идти на ужин. На тебе был черный костюм с серой рубашкой и галстуком-бабочкой цвета бургундского вина. Ты опустился на одно колено.

– Самое главное, ты ответила согласием.

– А ты подарил мне кольцо с π-бриллиантом в 3,14 карата. – Она вытянула вперед левую руку, на которой не было колец. – Оно слишком прекрасно, чтобы его носить, правда. Прошлой ночью я сняла его перед тем, как идти на работу, убрала в сейф, который храню у себя в чемодане.

С тех пор она его так и не надела. Ник решил, что она чертовски зла на него. Более того, он подозревал, что это чувство станет острее, когда она узнает истинную причину, по которой он ее сюда привез.

– Ого. – Резко натянув поводья, она заставила лошадь остановиться. – Ты меня совсем заболтал. А ведь у меня есть вопросы.

– Пытаешься угадать назначение трости, да?

– Верно. Я заметила: при ходьбе ты слегка прихрамываешь, но трость тебе точно ни к чему.

– Театрализованное представление, чтобы порадовать Готорн, – пояснил Ник. – Это ее шоу, и у нее имеются идеи о том, как его лучше отыграть.

– Дело не в трости, а в истории, которая к ней прилагается.

Выпрямившись в седле, Ник осмотрелся по сторонам и заметил следящее устройство на столбике забора. Нужно выйти за пределы зоны охвата камер, прежде чем он сможет воспользоваться мобильным телефоном с предоплаченной сим-картой и лошадьми в качестве прикрытия.

– Не хочешь ли немного пройтись?

– Именно это я и имею в виду. Ты продолжаешь менять тему разговора и явно что-то от меня скрываешь.

Она слишком умна и слишком хорошо его знает. Ему не удастся ее обмануть, но и объяснить оплетающую его паутину лжи и интриг он тоже не в состоянии. Половина известных ему сведений – не более чем догадки, другая половина основывалась на интуиции. Нику не хотелось, чтобы Сидни увязла в этом деле еще глубже.

Ник направил лошадь к разбитой грязной дороге и спешился. Трава доходила ему до бедер.

Он подошел к Сидни, чтобы помочь, но она отстранила его руки, высвободила ноги из стремян и сама соскользнула на землю. Ее щеки порозовели от быстрой езды и, возможно, от гнева.

– Ник, ты обязан рассказать мне, что происходит.

Стоя спиной к камере слежения, он негромко произнес:

– Мне нужно послать эсэмэску, но из дома я этого сделать не могу.

– Почему не можешь? Никто не в состоянии подслушать текстовое сообщение.

– Как-нибудь в другой раз я преподам тебе урок слежения с помощью мобильных телефонов, а сейчас мне просто необходимо отправить эсэмэску. Не могу сказать тебе, кому я пишу и зачем.

– Так сделай это.

Ник задвигался, пытаясь спрятаться от камеры. Сидни схватила его за ворот рубашки и притянула к себе. Так они оказались стоящими между лошадей, скрытые от посторонних глаз.

– Вот так, – сказала она. – Выглядит, будто мы целуемся.

– Ты заметила слежку.

– Я не слепая. Посылай эсэмэску.

Ник вынул из кармана примитивный мобильный телефон, вставил аккумулятор и ввел в память три телефонных номера. Напечатав имя, дату и время, он отправил эти данные и снова отключил телефон.

– Не так я представлял себе нашу встречу.

– Это моя вина. Я прибежала слишком рано.

– Не вини себя. – С момента возвращения в Остин Ника не оставляло опасение, что Сидни может каким-либо образом вмешаться. – Это я привел тебя к себе.

Хотел, чтобы ты знала: я жив и здоров. Думал, что сумею защитить тебя.

– Что ты такое говоришь?

– Ты работаешь в нефтяной сфере и являешься одной из немногих в городе, кто хорошо знает Тикуанну. Я опасался, что тебе станет известно о встречах с Хуртадо.

– Так это по твоей просьбе меня привезли в офис ЦРУ, – догадалась она. – И ты велел Филипсу указать мне нужное направление.

Ник кивнул:

– Не хотел, чтобы ты появилась в неподходящее время.

– Неподходящее время? – С ее губ сорвался короткий ироничный смешок. – Что может быть более неподходящим, чем перестрелка прямо у дома?

– Вот и скажи, это ведь ты научилась стрелять и планировала в одиночку отправиться в Тикуанну мне на выручку.

– Откуда они узнали, Ник? Откуда повстанцам стало известно о нашем доме? Зачем они устроили там засаду?

– Если за этим вообще стоят повстанцы.

– Рико Суарез. Он не мятежник, а один из людей Хуртадо.

Маловероятно, чтобы Рико вел двойную игру. Его главной целью являлись деньги, а их у повстанцев очень немного. Если бы его не убили, что бы он сказал? Кого выдал бы?

Смерть забрала Суареза в весьма подходящий момент. От внимания Ника не укрылось, что застрелить его могли и Батлер, и Филипс, и Готорн, все они находились у дома. Так же как и агент Грегори, бухгалтер. Сидни его там видела.

Нику очень хотелось все ей рассказать: она умна и прозорлива и могла бы помочь ему понять суть всех этих интриг.

– Я не допустил бы, чтобы ты подвергалась опасности. – Ник обращался не столько к Сидни, сколько к самому себе. – Больше мне нечего добавить.

Опустив руки, она отвернулась от Ника.

– Прежде у тебя никогда не было от меня секретов.

Нику очень хотелось ей рассказать, но с чего начать? Невозможно поведать одно, умалчивая о другом, третьем. Он проходил подготовку в спецназе ВМС США и знал, что лучшая стратегия – хранить молчание.

Бросив взгляд на наручные часы, он заметил:

– Пора возвращаться, если хотим успеть к назначенному Батлером времени.

Сидни повернулась к нему:

– Я отношусь с подозрением к специальному агенту Грегори. Мне бы хотелось посмотреть на собранные им данные по нефтяным месторождениям и инфраструктуре Тикуанны.

– Сидни, остановись. Ты же не следователь.

– Возможно, стоило бы им стать. Думаю, я справилась бы не хуже Готорн.

– Пора возвращаться.

Она положила правую руку ему на плечо:

– Ник, я прочла часть сообщения, что ты написал.

– Что?

– Я не слепая.

– Я же прикрывал экран рукой.

– А я считывала буквы, которые ты печатал. Цифры я не запомнила, но ты набрал имя Елена.

«Она чертовски умна. Это до добра не доведет».